Глава 5
— Рита, зови этих недотеп сюда! Стоит ребенку подойти и потрогать нижние ветки, как они тут же отвалятся! — недовольно бубнит Инна Викторовна, держа в руках части искусственной елки, которую днем установили двое рабочих. Подойдя к длинной и сверкающей стойке из темно-коричневого дерева, за которой я нахожусь, она устало добавляет: — Завтра официальное открытие! Его покажут по всем местным телеканалам, включая один федеральный, а у нас черт знает что творится!
Сегодня на ней серая расклешенная толстовка и узкие черные брюки. В первый раз вижу ее не на каблуках, а в кремовых уггах, и именно эта обувь придает ее несколько суровой внешности милое очарование.
— Может, вы кофе хотите? — спрашиваю я, заметив ее усталый вид. — Или какао?
Она вздыхает.
— Нет, спасибо, Ань. Из года в год одно и то же. Стоит только заикнуться, что близится какой-нибудь ответственный день, как вокруг тут же начинается хаос! А впрочем… закажи для меня капучино. Мне еще несколько часов отдых не светит, а я уже валюсь с ног.
Киваю и набираю на рабочем телефоне три цифры, которые соединяют меня с баром ресторана. Заказываю горячий напиток и один круассан с шоколадной начинкой. Думаю, начальнице стоит закинуть в желудок хоть что-то, ведь ей действительно еще долго работать и следить за подготовительным процессом.
Двадцать минут назад я сменила Веронику, которая работала в первую смену и наблюдала, как рабочие, которые должны были заниматься установкой новогодней елки в холле гостиницы, зачем-то сначала стали распутывать гирлянду, за что и получили нагоняй от управляющей.
— Ты бы видела… — восторженно рассказывала мне Ника перед уходом. — Инна Викторовна залетает сюда, а эти пацаны все с огоньками возятся. В холле и у стойки гостей не было, так она звонким голоском подзывает их к себе да как крикнет: «Вы что, совсем охренели?! Эта елка должна была стоять здесь два часа назад, а вместо нее у нас несколько метров распутанной гирлянды, которую не на что вешать!» А они: «Инна Викторовна, ну мы подумали, что сначала будет лучше разделаться с этим клубком!» А она им: «Можете выключить свои гениальные думалки, чтобы через тридцать минут елка была собрана и установлена на положенном месте!» Те снова начали ныть, а она как треснет кулаком по стойке, что я аж вздрогнула… Ух, мне бы такую силу и уверенность!
В ресторане, который находится за двумя поворотами коридора от холла, утром молоденькая официантка уронила поднос с фужерами, когда несла его к барной стойке. В придачу к этому через несколько минут она же зацепила ногой провод от музыкальной техники и налетела на стол с елочными игрушками, которыми должны были украсить каждую нависшую над столиками фигурную люстру. Большинство украшений разбилось вдребезги, оставив на теле девушки многочисленные порезы.
В хозяйственном отделе тоже творился какой-то бедлам. Из строя вышли сразу три стиральные машинки, и в рабочем состоянии осталось только четыре. Завотделом носилась по гостинице, требуя от Инны Викторовны немедленного появления ремонтника, которому она никак не могла дозвониться.
— У нас гора грязного белья, которое нужно подготовить к утру, и оставшихся четырех машин попросту не хватит! А полотенца из ресторана и скатерти? Господи! В чем стирать их? Неужто мои девочки должны вручную это делать? — тараторила она нервным писклявым голосом в тот момент, когда я заходила в холл.
Словом, сегодня творится что-то невероятное, как будто кто-то подбросил в наш мирный рабочий процесс бомбу с неприятностями. И сейчас, глядя на то, как Инна Викторовна вновь отчитывает рабочих, что не потрудились качественно собрать искусственную елку, я вновь понимаю, что это место наполняет меня жизнью.
К шести часам подъехали очередные гости — жизнерадостные супруги Фирсовы с угрюмым сыном-подростком. Я регистрирую их, беру у отца семейства паспорт и кладу его в сейф под стойкой. Пока на принтере печатаются бумаги регистрации, которые он должен подписать, открываются широкие стеклянные двери, и в холле появляется высокий темноволосый мужчина, которого я прежде не видела. Должно быть, новый гость.
— Алексей Владимирович, поставьте свою подпись вот здесь, — указываю я усатому дядечке золотистой ручкой строчку на листе.
— А тут есть дамская комната? — тихонько спрашивает его жена, стянув тонкую красную шапочку. — Нам еще ехать до домика и…
— Конечно. За лестницей справа дверь.
— Спасибо! Подожди меня, ладно? Я скоро!
Мужчина поднимает на меня веселые глаза.
— Как будто я без нее уеду.
Их сынок фыркает и отворачивается, а я, улыбаясь, забираю подписанные бумаги. Смотрю на только что вошедшую в холл парочку, которая завтра выселяется, и вновь замечаю темноволосого мужчину в черном пуховике. Незнакомец стоит у дверей и пристально глядит в мою сторону.
— Хочу арендовать снегоход. Покататься с сыном, а может, и жену научу ездить, — говорит Фирсов-старший. Я тут же переключаю свое внимание на него.
— Да, конечно. С сегодняшнего дня?
— Нет, давайте с завтрашнего. Уже вечер, а мы так устали добираться сюда. Надо бы поспать.
Понимающе киваю.
— Сейчас я распечатаю вам бумагу, отдадите ее сотруднику, который вас привез, а он уже скажет, где можно будет забрать снегоход.
— Понял! — довольно отвечает мой гость.
Пока принтер трудится над заявкой, я достаю из специального ящика ключ с черной цифрой «6» на ярко-желтом брелоке и протягиваю мужчине:
— Вот, пожалуйста. В домике есть телефон. Если вам что-то понадобится или возникнут какие-либо проблемы — звоните, и я помогу.
— А ужин нам привезут? — спрашивает его жена, вернувшись из дамской комнаты.
— Его вам доставят через несколько минут.
Они забирают ключ и, поблагодарив меня, направляются к центральным дверям. Всегда ощущаю приятную слабость, когда от меня уходят довольные гости.
Беру телефон и набираю номер менеджера на кухне. Сообщаю о том, что в шестой домик нужно доставить ужин на троих. Кладу трубку и смотрю в широкое окно, за которым уже час как темно. Внезапно вспоминаю о высоком человеке, несколько минут назад стоявшем у центральных дверей и которого я прежде здесь не видела. Гляжу по сторонам, но кроме рабочих, собирающих елку, сотрудниц, украшающих мишурой лестницу, да нескольких гостей с красными от мороза носами, сидящих на диванчиках перед телевизором, в холле никого нет.
Наверное, тот мужчина — «сквозной отдыхающий». Этим термином работники курорта называют тех, кто приехал в «Снежные холмы» только для того, чтобы покататься на горках и лыжах, прогуляться по лесу, а вечером вернуться домой. Таких здесь много.
Раскладывая бумаги по ящикам, не замечаю, как к стойке подходит Владимир Павлович.
— Добрый вечер! Очень рада вас видеть! — искренне восклицаю я.
— Здравствуй, Анечка. Как твои дела? — тепло улыбается он.
Под взглядом изучающих светло-серых глаз чувствую, что начинаю краснеть. Почему каждый раз, находясь рядом с этим человеком, меня накрывает волна смущения? Может, из-за того, что именно благодаря ему я нахожусь здесь? Наверное, стоит сказать «спасибо», а то как-то невежливо…
— Замечательно! Мне здесь безумно нравится. А как вы? Давно вас не видела.
— Потихоньку. Приводил в порядок кое-какие дела… Слышал, у вас тут сегодня все вверх тормашками, — улыбается он.
— Ага, целый день какая-то ерунда творится. Стиральные машинки ломаются, посуда бьется, а рабочие получают взбучку от Инны Викторовны.
— Ну, она умеет делать это весьма сдержанно, при этом не теряя строгости, — говорит Владимир Павлович, кинув на двух парней, кряхтящих над елкой, мимолетный взгляд. — Тебя здесь все устраивает?
— Да, все просто великолепно. Несравнимо с теми местами, где я работала прежде. Как будто в сказку попала.
На несколько секунд повисает неловкое молчание.
— Не было никаких проблем?
— Слава богу, нет, — нервно улыбаюсь я.
— Тебе выдали нашу уличную теплую униформу?
— Да, но пока не так уж холодно, поэтому обхожусь без нее.
— Размер подошел?
— Угу. Все в порядке.
Мужчина задумчиво кивает и продолжает расспрашивать:
— А как гости? Не обижали?
Я нервно чешу лоб и принимаюсь раскладывать все, что лежит на столе под стойкой рядом с экраном компьютера. Достаю ручки и карандаши из органайзера, вытаскиваю маленькие квадратные стикеры из пластмассовой упаковки и принимаюсь за «уборку».
Конец ознакомительного фрагмента.
