Молчание Катрин: мрачные тайны страны Закулисья

Катрин Корде

История, в которой я долго не могла признаться самой себе, которую не могла долго принять, и которую пыталась загонять в самые задворки моего подсознания. Старалась делать вид, будто бы всё это было вовсе не со мной, а с совершенно другим человеком – знакомой девушкой по имени Элиза. Но теперь я имею достаточно смелости для того, чтобы рассказать ту правду о своей жизни, которая неудобна нашему обществу.

Молчание Катрин, мрачные тайны страны Закулисья

«Не различить — где явь, где бред: любви кровавое вино!

И страсть, и похоть, тьма и свет, и снова грязь, и снова дно…

Всё это было так давно, и может, вовсе не со мной.

Что стало с девочкою той?

— Её зовут Миледи!»

(с.) Unreal

У лжи очень часто находятся множество свидетелей,

тогда как порой этого нельзя сказать о правде.

Цена моего трусливого молчания десять лет назад — поломанные жизни других детей.

Началась эта тяжёлая и давняя история в марте 2011 года, числа 27-го, в праздник День Театра.

Пишу это по той причине, что мне надоело выдавать мою собственную выстраданную историю за то, что якобы случилось с совсем другой девушкой. Пришла пора мне честно заявить о том, что составляет ту часть моей жизни, которую у меня не выйдет никогда вычеркнуть из памяти, потому что такое забывать нельзя.

Родные мне говорят, чтобы я «перестала корчить из себя Жанну д’Арк».

Но я не могу поступить иначе.

Это вопрос моей совести.

Сейчас я стараюсь меньше об этом думать и жить своей жизнью, добиваться своих целей, идти к своим мечтам. Но это не значит, что я не попытаюсь отравить жизнь и отомстить законными способами подонку, совершившему надругательство над моим самым первым и светлым в жизни чувством первой любви. Убивший во мне способность любить без оглядки, бросил зловещую тень на мою тогда ещё формирующуюся сексуальность и вверг в ещё большее днище мою и без того убитую самооценку. Который на многие годы превратил мою жизнь и мою психику в руины — что силы на восстановление у меня появились только года два назад.

Однажды я смогу отомстить по закону за всех тех девочек, которые попали к нему в педофильский абьюз до и после меня.

Пусть даже пройдут годы, но я буду стараться добиться того, чтобы этот скот получил по заслугам в рамках правового поля.

Поговорим о последствиях для моей психики в результате пережитого сексуализированного педофилоабьюза. Может, тогда на эту проблему как насилие над детьми в учебных заведениях обратят внимание. Да и вообще начнут обращать внимание на проблему женщин взрослых — которые насилие и домогательство пережили в более взрослом возрасте. У нас даже детей женского пола не жалеют. Их травят на всю страну — как Ирину Сычёву и Диану Шурыгину. Смотрите группу «Третий фронт». Там все документы, которые подтверждают правоты Ирины и Дианы. Я с 2015 года волонтёрила в группах поддержки жертв насилия. Прошу заметить — наиболее широкий контингент — это мужские преступления против детей и женщин.

Так может быть, нам пора воспитанием мужчин заняться, а не учить женщин — какая шмотка на них должна быть надетой, какого размера православный крестик, чтобы соответствовать образу идеальной жертвы насилия. Я вот ни под один шаблон не попадаю. Руки себе не режу, не отвешиваю в углу поклоны иконам — завернувшись в хиджаб.

А у меня депрессия после всего того адища, что это мудло мне устраивало, украла много лет продуктивной жизни. Я бы могла потратить эти годы не на восстановление себя по осколкам и не на попытки из пепла возродиться, а на то, чтобы по своему вкусу устраивать свою жизнь, могла бы многого достичь в любимых мною творческих сферах. Но поскольку этот скот мне психику в говнище похерил, все эти годы у меня ушли на восстановление от педофильско-нарциссического абьюза. Я самостоятельно старалась все эти годы бороться с букетом расстройств — в числе которых тревожно-депрессивное. Официально диагностированное. И это я ещё на пограничку не проверялась — которую вполне могли обеспечить эти манипуляции из разряда «дёрганье за леску, ближе-дальше, тепло-холодно, сахарное шоу, холодный душ» и прочее. И я ещё в одиночку справлялась с ПТСР после этого. Я молодая женщина, мне сейчас двадцать семь. Скажу без ложной скромности и без принижения себя — что красивая и собой довольная. У меня тоже есть сексуальные потребности. Но я никогда не стану эти свои потребности удовлетворять за счёт наивного и влюблённого в меня мальчика-восьмиклассника — как бы тот ни пытался подкатывать, потому что это ребёнок, чёрт возьми. Потому что я взрослая и адекватная, порядочная женщина. Потому что думаю головным мозгом о последствиях для психики другого человека. Потому что у меня есть эмпатия. Потому что я не мразь и не конченое педофильё. Порядочный человек, независимо от пола, если к нему подкатывает ребёнок любого пола и предлагает любовь со взрослыми отношениями, такому ребёнку мягко откажет и постарается сделать этот отказ как можно мягче. В крайнем случае соврёт о наличии парня или девушки. Сколько раз надо сказать, что трахать детей — это преступление, чтобы это дошло до всех?.. риторический вопрос.

Это не развлекательное чтиво. Это исповедь в своей личной боли, облачённой в книге. Если вы за смешнявками — то вам не сюда явно.

Моя бывшая коллега с её четырнадцати лет подвергалась домогательствам со стороны этого же выродка, который знатно угробил мне менталку. Она мне об этом рассказала в 2020 году — когда ей было шестнадцать. И мы обе были в шоке, что говорили об одном и том же ублюдке. Но те, кто ущемлялись с того, что я использую в речи феминитивы, до истории моей подруги в моей книге даже не дочитали. Ну да. Подумаешь, в книге идёт речь об огромной проблеме домогательств и насилия в сторону детей. Авторка феминитивы употребляет — вот оно настоящее зло. *фэйспалм*.

Здравствуйте. Меня зовут Катрин. Это вымышленное имя. Я взяла его для обеспечения анонимности и безопасности меня и моей семьи. Растливший некогда меня бесчестный субъект живёт со мной в одном районе и знает, где я живу, а охранных ордеров в России и запрета агрессорам приближаться к жертве, что будет контролироваться браслетами с отслеживающими маячками и полицией, пока не ввели.

Рассказать впервые в 2021 году мою историю меня побудило то, что осенью 2020 года я в разговоре с моей несовершеннолетней коллегой по работе узнала, что она пострадала от домогательств того же педофила из театральной студии в городе Сочи Адлерского района, который подвергал сексуализированному абьюзу меня.

Причём от коллеги я узнала, что были и другие дети, которые пострадали от его действий. Коллега моя рассказала на горячей линии движения, помогающего детям — которые как-либо пострадали от рук педофилов, о том, что ей пришлось пережить. Другие жертвы, увы, запуганы и связь у моей коллеги с ними утеряна.

Недавно та моя коллега и подруга, которая поделилась со мной тем, что фил её домогался — когда ей не было даже 16ти лет, в пору её учёбы в театральной студии, согласилась рассказать о том, как всё происходило. С её разрешения я приведу здесь её историю. Будем называть мою подругу Алёна. Для анонимности.

Алёна: В театральную студию я поступила в 2015 году, как только перешла в 5 класс. Знакомство с филом было неоднозначным. Первый год он относился ко мне точно так же как и к другим девочкам. Иногда подшучивал надо мной, иногда болтали. Я не придавала абсолютно никакого значения. Помню, я была самой младшей в театре, пыталась близко общаться с девочками старше и как-то мне написала одна из них (имя, разумеется, я уже даже не вспомню), которой на тот момент было лет 15—16.

И рассказала, что ей нравится фил, и она ему, и они часто это обсуждали, и хотят остаться друзьями. Происходило ли между ними что-то помимо разговоров — я не знаю, плюс мне пригрозила она, что ей я кому то это расскажу, у меня будут проблемы. В силу своего юного возраста, я не особо понимала — зачем взрослому мужчине, почти ровеснику моей мамы сдалась почти моя ровесница. Осознание мне придёт только через два года.

Когда наступил второй год, мы с филом стали общаться чуть ближе. Он стал часто мне писать, постоянно звал гулять (но вскоре с обычного предложения погулять, это сменилось настойчивым желанием и давлением с его стороны). Пару раз я правда соглашалась. Помню 1 раз был — когда он отвёз меня куда-то очень далеко, в сторону Верхнего Веселого, где людей толком нет, да и жилых домов особо тоже. Я помню — мы просто общались, когда приехали — я пыталась весело поддерживать диалоги, хотя меня на самом деле это очень пугало. Когда я уже поняла что хочу домой, придумала какой-то самый нелепый повод и села в машину. Он сел за руль и начал совать руки в дырки на моих джинсах. Это продолжалось минуты 3 и за это время я пыталась не обращать внимания, ОН ЖЕ ДРУГ И ТАК НАВЕРНО ШУТИТ.

Были ситуации, когда он хотел посидеть со мной в машине после занятий. Он увозил меня к гаражам и тоже часто клал руку мне на ноги. В этот день он специально ушёл раньше, чтобы никто не дай бог не увидел что я с ним куда-то вместе пошла.

Также пару раз мы встречались до занятий и он всегда пытался вставить что-то типа «У ТЕБЯ ТАКАЯ СОЧНАЯ ФИГУРА». Это, конечно, было такое себе. И как раз начался 3 год. Мне уже 13—14 лет. Я уже что-то да в жизни понимаю и начинаю разбираться в этом всём. Продолжаю общаться с ним, но уже держа его на расстоянии. Как то раз мы поссорились, по причине, что я никогда не спрашиваю — как у него в жизни дела, и тогда я помню — все дошло до того, что я его заблокировала. Спустя пару месяцев, пока я отдыхала в Москве, он мне написал с левого акка и просил прощения, говоря, что я ему очень дорога. Моя мягкая натура, разумеется, простила, но опять же, близко не подпускала.

Когда я уже подросла, он начал писать мне странные вещи, по типу: «оцени по 10-бальной шкале, насколько ты пошлая».

Я прикидывалась, что это все шутки и отвечала бред какой-то. Он говорил «ОЙ, ДОКАЖИ», ну я отвечала что-то типа «ИДИ ТЫ В БАНЮ» и всё.

Так же, он в какой то момент начал со мной вести «откровенные» разговоры, по типу того, что у него давно не было, и он очень хочет секса. Я не понимала, зачем он мне это говорит, и чем я могу ему помочь. Я предложила ему заказать проститутку, он начал говорить, что он брезгует, что это неприятно и т. д. И наверно после этого разговора у меня всё в один момент прояснилось. Я сразу поняла, что это за человек и решила просто переставать ему отвечать. Он продолжал писать каждый день и настойчиво звать гулять, и все закончилось тем, что я его послала и кинула в чс.

Когда уехала Ольга (учительница и режиссёрка), к нам пришёл новый педагог. Все старые практически ушли, он набрал плюс новых. Я пошла, хоть понимала — что этот педагог мне не нравится. Там же был и фил, кто бы сомневался. Он уже со мной близко старался не общаться, ибо понимал, что настроена я не положительно и не дай бог что — я его заложу. Он начал общаться так с другими девочками. С одной даже часто ходил на хоккей, типа они любили 1 команду. В свое время он меня тоже постоянно звал с собой на хоккей, но я росла в довольно строгой семье, меня бы мама не отпустила с каким-то дядькой куда-то ехать. Про общения до этого я ни разу ей не говорила.

Я понаблюдала за всем, что происходит сейчас в театре, поняла — что это все мне не особо нравится, и просто ушла. Потом меня звала девочка на встречу стареньких ребят, где из списка я увидела фила, я решила отказаться — потому что этот человек мне был неприятен (встречу хотели организовать в прошлом году, летом).

Прошло двенадцать лет на 2023 год, когда я была пятнадцатилетней девочкой, пережившей сексуализированный абьюз длиною в год.. Я больше не та пятнадцатилетняя девочка, которую чувство ненужности, одиночества и заброшенности толкнули в постель и в паутину извращенца на десять лет старше меня. Я платила ему своей душой и своим телом даже не за любовь и тепло, а за иллюзию таковых. Моя боль с годами притупилась, легче бороться с чувствами горечи и стыда за своё прошлое. Но в воспоминаниях часто стала мелькать с осени ушедшего года его физиономия.

Сейчас моя жизнь налаживается. Я получила специальность психологини, работаю, занимаюсь построением моей актёрской карьеры, успела побывать волонтёркой и оказывать бесплатную психологическую помощь детям и женщинам, которые как и я пострадали от насилия. Временно мне пришлось бросить волонтёрство — поскольку я занята приведением в порядок собственной психики в стремлении побороть комплексное ПТСР и тревожно-депрессивное расстройство вот уже более восьми лет. С переменным успехом у меня это получается.

Надеюсь, на моём примере читательницы и читатели смогут хорошо проследить, как дети увязают в сетях, в которые их ловят нездоровые головой персонажи с отсутствующими моральными принципами. Надеюсь, это поможет уберечь других детей, и что эта моя исповедь попадёт в руки сознательных родителей, и что моя почти проработанная личная боль хоть немного поможет в благом деле защиты детей.

Время прервать своё многолетнее молчание и рассказать правду.

Я решила рассказать о том, что случилось со мной в пятнадцать лет, в первую очередь, для того, чтобы те, у кого есть дети, еще раз прочувствовали, как важен эмоциональный контакт с ребенком.

Как важно, чтобы в семье была такая обстановка, где дети не замалчивали бы ничего «странного», «стыдного» и «непонятного»… Эту историю из моего личного жизненного опыта я решилась опубликовать, чтобы после прочтения оной на моих граблях больше не выплясывала джигу ни одна юная девушка-подросток, какой была я сама больше семи лет назад.

Обнародую я факты из моего прошлого по той причине, что хочу уберечь от повторения моего пути детей (в особенности девочек) подросткового возраста.

А также это пишется и выкладывается специально для родителей, которые хотят уберечь своих детей от всяких мразей без зачатков порядочности.

Цель, которую преследую я в этой исповеди — на моём личном примере подробно рассказать, как вообще девочки-подростки умудряются вляпаться в педофильё.

Чтоб и родители, и дети мотали на ус, и чтоб как можно меньшему числу детей довелось пережить мой опыт.

Я хотела бы рассказать свою историю сексуального злоупотребления и растления, пережитые в пятнадцать лет, чтобы больше ни одна из девушек подросткового возраста и/или старше, не вляпалась в то, во что угораздило вляпаться по юности меня. Хочется, чтобы родители поняли: в лапы растлителей и педофилов детей и подростков (чаще всего девочек) толкает чувство одиночества, чувство заброшенности и ненужности везде — в семье и в учебных коллективах.

Я бы предпочла публиковать свою историю под псевдонимом Катрин — мой город как одна большая деревня, я опасаюсь травли меня и моей семьи, мне нужно ещё думать о своих близких, про серьёзно больную с детства сестру — особенно.

То, что со мной произошло, а именно растление в подростковом возрасте — имело место десять лет назад. И последствием стала затяжная депрессия.

В мой город приехала режиссёрка из Москвы снимать сюжет о школе драматического искусства при Центре дополнительного образования детей. Приурочен сюжет был ко дню театра. В тот день я и имела — как поняла впоследствии — несчастье встретить этого человека. Зовут его фил.

Имя этого мразоты я пишу принципиально с маленькой буквы.

Потому что с большой буквы я пишу только имена тех людей, кого уважаю, кем восхищаюсь. Да и не заслужило это ничтожество такой чести.

Его раскованность, чувство юмора и искромётность, его способность блистать даже в бутафорской короне на голове и в безвкусно пошитом костюме короля. Для меня — закомплексованной и неопытной девчонки пятнадцати лет, имеющей самооценку ниже уровня Марианской впадины, он казался едва ли не божеством. Я буквально ела его глазами, стремилась почаще попадаться на глаза ему самому и улыбалась ему, смеялась над его шутками… Пребывала в каком-то экзальтированном состоянии, как сейчас понимаю.

Я переосмысляла свою недолгую жизнь. И пришла к неутешительному выводу, что взяла за ролевые для себя модели Наталью Мелехову из «Тихого Дона», бедную Лизу — из одноименного произведения Карамзина, Андерсоновскую Русалочку и Пушкинскую Таню Ларину вкупе с Ларисой Огудаловой и Катериной из произведений Островского, а также Ассоль из «Алых парусов», и это сослужило мне очень дурную службу.

Все эти мифы о романтической любви с полным самоотречением и самозабвением изрядно засорили мой неискушенный отроческий мозг. Думаю, образы Эсмеральды из «Собора Парижской Богоматери» и образ Фантины из «Отверженных» Виктора Гюго тоже внесли свою лепту в пагубное на меня влияние — пагубно здесь то, что втемяшивается вредоносная установка, что ради любви нужно жертвовать всем, даже собой, жить ради одной любви…

Я никогда не думала о том, что однажды станцую мазохистское фламенко на граблях моих любимых литературных героинь. Что однажды вляпаюсь подобно Эсмеральде и Фантине в инфантильных и циничных ублюдков без чувства сопереживания, вроде Феба Шатопера и Феликса Толомьеса. Которые думают половым органом вместо головы. Возвращаюсь к нити моего повествования. После окончания съёмки клипа о нашем театре я выспросила у фила его ВК. Мы начали общаться.

Обменялись телефонами. Происходило всё это в городе, где в настоящее время проживаем я и мой растлитель. Когда фил пригласил меня к себе домой, я без задней мысли пришла. Потому что влекло к нему и хотела с ним быть. Он прекрасно знал мой настоящий возраст — пятнадцать лет, который я ему называла без прибавки себе лишних годочков. Однако мой возраст не остановил его от того, чтобы запускать руки мне под майку и в трусы — когда он пригласил меня к себе на квартиру посмотреть вместе киношки. Я по наивности и неискушённости думала, что зовут меня на киношки. Я умом понимала, что нельзя такое допускать — когда взрослый мужик шарится рукой у тебя в трусах. Но моя социализация сделала своё дело.

Опять же проблема системная, у нас нет не системных проблем. Чтоб дети не попадали в такое (кроме дяди из кустов, который схватил и поволок), надо уважать границы ребенка, воспитывать его с чувством самоуважения и уважения других людей.

Для того чтоб так растить ребенка — нужно самому быть такой личностью. Плюс образ педофила как «страшного дяди из кустов». Он мешает. Потому что, как и любой насильник — чаще всего это личность из близкого окружения или «втершийся в доверие». Это не «страшный дядя», а обычный человек. Для меня это ярко дошло после фильма «Милые кости».

Я раньше считала, что насильники и педофилы — страшные дядьки из кустов или подворотни. А не всё так просто. Многие из них ведут социально приемлемый образ жизни, ходят на работу, пользуются уважением родных и коллег. И выбирают они всегда психологически уязвимых детей. Могут с виду казаться милыми и приличными людьми, которые вежливы и всегда дверь подъезда придержат, коляску на третий этаж затащат. И не всегда они выбирают именно уязвимых. Иногда — очень хорошо воспитанных и вежливых детей. Со старшими нельзя спорить. Старшим надо помогать. И просто важно учить с младых ногтей своих детей защищать свои границы и уважать чужие. Но многие считают это [отстаивание границ] хамством.

А ещё здоровую самооценку и любовь к себе называют чсв (чувство собственной важности). Люди так обижаются, когда скидываешь их с шеи, куда они сами нагло залезли. Людям вообще не нравится, когда ты не даёшь себя в пользование и не хочешь жертвовать собой ради чёрт пойми чего. В собственной семье я привыкла с детства к токсичной обстановке, где ни во что не ставили мои чувства с переживаниями и обесценивали с последующим высмеиванием всего для меня важного. Надменно-снисходительное отношение как к глупой малолетке, которая много умничает и сама не понимает, что несёт. Имело место психологическое и иногда физическое насилие, границы мои личные не уважались и нарушались.

Простите за отступления. Я пытаюсь лучше донести до аудитории факторы, пагубно влиявшие на мою психику и самовосприятию, которые толкнули пятнадцатилетнюю меня в постель мужику под тридцатку лет.

В финансовом плане мою семью нельзя назвать неблагополучной. Нельзя назвать ведущей асоциальный и маргинальный образ жизни. Но в своей семье я себя всегда ощущала как какой-то инородный предмет. Чужачка. Не вписывающаяся и везде некстати.

Если вспоминать мои девять лет обучения в школе, то они были для меня похуже, чем все круги Ада из «Божественной комедии» Данте Алигьери. Постоянные унижения и оскорбления от сверстников, травля… Пренебрежение. Отпускаемые в мой адрес обидные шутки насчёт внешности и приписывание мне лесбийской сексуальной ориентации. Травили потому, что ловили кайф с того, что меня легко довести до слёз. Не всё было так плохо по части школы. В моем классе были некоторые пацаны и девчонки, которые ко мне относились без негатива и с которыми мирно общалась. Но подруги у меня были из параллельных классов/классов старше/классов младше. Были подруги с подростковых курсов психологии, дизайна и шитья. Да, как вы успели понять, моя самооценка что тогда, десять лет назад, что сейчас, находится ниже уровня днища. Других девчонок из моего класса парни звали потусить, в киношку, им дарили цветы и милые подарки, они активно ходили на свидания.

Я искренне считала, если меня никто не приглашает на свидания, не ухаживает за мной, значит я какая-то дефектная и уродливая, тупая и никчемная. Это всё не с пустого места взялось. За форму носа ко мне прилипла кличка Буратино/Пиноккио.

В двенадцать лет серьёзно думала о пластической операции на нос. Когда одноклассники (мальчишки) играли в азартные игры, то порой звучала фраза «кто продует, тот трахнет Катрин». Причём никого не смущало, что я нахожусь в классе и всё прекрасно слышу. Знаете ли, обидно — когда меня норовят использовать как чьё-то наказание. Не менее болезненно, когда учительница начинает вдруг рассаживать класс и какой-то пацан заявляет, что сидеть со мной ему противно, и он лучше застрелится. При этом демонстративно кривит свою наглую физиономию.

Так что, когда фил совершал в отношении меня развратные действия сексуального характера и половое сношение, я даже не пыталась его отталкивать. Мои понятия о личных границах были настолько извращены, что я думала: если взрослый мужчина запускает руки мне под майку и в трусы, если занимается со мной сексом, значит, он считает меня намного красивее, сексуальнее и желаннее своих ровесниц. Значит, увидел во мне что-то особенное, чего нет в других.

Я не притворялась с ним никогда. Никогда не играла перед ним в дурочку, дабы потешить его эго. Да, я была просто сказочной идиоткой, если принимала за сильную страстную любовь его обыкновенное желание заполучить интим с первой подвернувшейся девчонкой, пока у него никого на примете лучше нет, раз нелепая девчонка сама за ним увивается.

Видать, он за мой счёт чесал свою самооценку. Наверно он думал: «Офигеть, какой я завидный приз, раз за мной бегает и всячески обхаживает готовая на все глупая малолетка».

Я старалась его интимно удовлетворять из страха, что ему разонравится бревно в постели. Хотя он сам был довольно посредственным, холодным и никакущим любовником, бревном — которое я старалась зажечь.

Даже будучи до связи с ним девственницей, я понимала это. Знания о сексуальных практиках в постели я черпала из интернета за неимением опыта. В детстве мне немного перепало христианского воспитания. И всё это я без жалости в себе переломала. Переступила через свои моральные принципы. Из страха, что он пошлёт меня в далёкое пешее эротическое турне, если я буду недотрогой.

Страх быть отверженной ещё и этим человеком. И так в школе была изгоем и косплеершей Лены Бесольцевой из «Чучела» Железнякова.

Я скрывала от моей семьи и особенно от мамы то, что у меня есть любовник старше меня на девять лет. Потому что жутко боялась, что мама на него заявит, и у фила будут жуткие проблемы с законом. Сам фил мне рассказал, что у него была несколько лет назад сексуальная связь с несовершеннолетней, и что это для него едва тюрьмой не кончилось. Вот я и хранила тайну о том, что мы встречаемся.

Вплоть до этих дней. Ну как встречаемся. Я считала его своим парнем. Он считал меня просто тайной девчонкой для потрахушек, когда ему приспичит. Мои подруги знали про него. Я им светила его фотку на телефоне. И они хором говорили «нафига он тебе, найдешь помоложе и лучше, вот че тебе этот стрёмный старпёр сдался». Подруги даже озвучивали мысль, что я филу нужна только на поиграться.

Что у него и в мыслях нет строить со мной серьезные отношения и совместное будущее, о котором я грезила в пятнадцать лет. Они были правы. Зря не прислушалась к их советам. Я считала, если у фила ко мне такой интерес, значит, я способна утереть нос своим сверстницам — раз на меня западают парни лет на девять старше. Жаль, ко мне поздно пришло осознание, что это были никакие не любовь и не страсть, а самое настоящее сексуальное злоупотребление.

Даже было чувство, что я стала героиней какого-нибудь фильма или рыцарского романа, которые глотала запоем.

Мне вспоминается классика русской литературы — «Евгений Онегин» у Пушкина. Просится на ум довольно любопытная параллель…

Хотя бы линия Евгения и Татьяны.

Так вот, Евгений Онегин повёл себя с ней честнее и человечнее, нежели фил со мной. Евгений не стал пользоваться чувствами к нему неопытной и наивной, неискушённой в отношениях с мужчинами и в жизни девочки. Он чётко и ясно дал ей понять, что хорошо к ней относится, но ей нечего рассчитывать на их совместное будущее и любовь. Евгений не привязывал Таню к себе, не злоупотреблял её доверчивостью и наивностью с неопытностью. А вот фил нисколько не пожалел моей наивности, неопытности… Он нисколько не пожалел моей психики.

Куда милосерднее с его стороны было сказать мне прямо, что:

а) он вообще никак во мне не заинтересован;

б) что у него есть девушка;

в) что женат;

г) что он гей;

д) он мог просто не лицемерить и с самого начала общаться со мной именно как с другом, а не лезть ко мне в трусы и не лапать за грудь, не предаваться со мной никаким интимным утехам.

Мы на его машине выезжали в очень отдаленные места — в район Верхневесёлого, где крайне мало людей. Или в свой гараж. Ну, в его гараж. Подумать только. Ради этого ничтожества, которое использовало меня как девку для развлечений и самоутверждалось на моём фоне, я перекроила себя до неузнаваемости. Была готова даже поступиться своей мечтой стать актрисой — потому что он при мне однажды сказал, что мои чувства наигранные и я не искренняя…

А в моей жизни это была первая и самая сильная любовь. Вот слава богу, что сейчас я от этой любовной зависимости свободна. И нельзя сказать, что фил применял ко мне угрозы и насилие. В моём случае он обходился без этого.

Лёгкая добыча — ребёнок с растоптанной самооценкой и перековерканной личностью. Я по сей день чувствую себя смешанной с грязью, будто во все городские канализации окунули с головы до ног. Я много лет боялась открыть матери правду, кто тот конченый мудак и лживый кусок дерьма, угробивший мне психику с самооценкой. Я была настолько забитая и настолько не уверенная в том, что кто-то примет мою сторону… Я совсем не боялась получить звездюлей от мамы. Мы бы с ней поконфликтовали и помирились спустя дня два. Было страшно, что это дойдёт до моего отца — который по сей день участвует в моей жизни и помогает (хотя со времени развода мамы с папой прошло более двадцати лет — да, развод родителей тоже можно в копилку кинуть моих психотравм).

А боялась, что это станет известно моему папе потому, что папа точно бы пошёл бить морду филу. Я не хотела, чтоб отец об него марался и подставлялся под статью. Мне было страшно, что если моя мама напишет на фила заявление в полицию за совращение несовершеннолетней младше шестнадцати лет, то будет куча проблем именно у моей мамы и не только у меня одной. Ужасала мысль, что это может дойти до сведения учителей и директора моей школы, боялась соцпедагога и совета профилактики, боялась и того, что в это дело сразу включатся органы опеки и попечительства.

А с ними до кучи инспектора по делам несовершеннолетних. Было страшно представлять, что мою маму обвинят в моём ненадлежащем воспитании и вообще поставят вопрос о лишении моей мамы родительских прав и отправки меня в детдом вместе с моей сестричкой-инвалидом. Я примерно могла себе представить, как бы меня тогда ещё сильнее начали гнобить в школе и вне её. Реакция была бы очень предсказуемой — огребла бы слатшейминга (навешивания ярлыка шлюхи) по полной. Да ещё зная, какие люди в нашем маленьком городе, моей маме бы не стеснялись вслед кричать, что она вырастила малолетнюю шалаву, и опять же вслед плевать. Для меня и так в школе обстановка была жуткой, а уж если бы дело получило огласку, меня бы за милую душу загнобили до того, что я бы нашла способ свести счёты с жизнью.

Я и пыталась покончить собой. Когда фил пресытился мной и выбросил как использованный презерватив. Пробовала морить себя голодом, утопиться в море, повеситься. До идеи наглотаться таблеток не доходило. Я отомстила филу летом после окончания девятого класса — напечатала листовки с его номером, будто он оказывает за деньги интим-услуги и ничуть не раскаиваюсь в своей выходке. По сей день мне отравляет сердце его безнаказанность, и то, что он ушёл от заслуженного наказания только по причине моего страха стать боксёрской грушей и забитости.

Я настолько была уничтожена стыдом, что побоялась рассказать правду моей педагогине по театральному искусству. Я боялась, что в этой ситуации она примет сторону моего обидчика и во всём обвинит меня. Больше всего на свете я боялась услышать слова презрения и обвинения из уст женщины, которая для меня в мире искусства до сих пор остаётся материнской фигурой. Боялась увидеть презрение ко мне в её глазах, если расскажу ей правду обо мне и филе, как он жестоко и потребительски со мной поступил. фил с детства посещал её студию и по сей день он там актёр, работает в яндекс-такси. Именно после разрыва с филом я стала очень неаккуратно посещать театральную студию.

Мне было невыносимо находиться в том месте, с которым связано очень много воспоминаний. Где есть люди, знающие, что я была влюблена в фила и сохла по нему. У меня развилась паранойя. Мне казалось, что если девчонки между собой ржут, то они ржут надо мной — строя догадки, что фил в кругу близких его друзей распространялся про то, что у него со мной было. Казалось, что эти девчонки смеются с обманутой, использованной и кинутой идиотки Катрин.

Как итог моих прогулов — меня выгнали из театральной студии, что тоже стало для меня серьёзным надломом. Из театральной студии я вылетела в начале 9-ого класса. Всё это, сильно по мне ударившее, привело к развитию у меня сильной депрессии, потери чувства самоуважения, ощущение полного эмоционального омертвения — когда все чувства как мёртвые внутри меня и разлагаются.

Конец ознакомительного фрагмента.