Всё будет хорошо, обязательно

Катлейн Верейкен, 2018

История о семье, войне и надежде, пробирающая до мурашек. Десятилетняя Алиса живет в Бельгии в то время, как в Европе разгорается Первая мировая война. Сначала Алиса её братья и сестры не хотят верить, что война придет и в их город. Об этом шепчутся родители, но Алиса старается не думать о плохом. Но когда через город проходит армия и вереница беженцев, родители Алисы принимают решение покинуть родные места. Правда, оказывается, что бежать уже некуда. Разумнее вернуться домой, хотя и дома становится опасно. Кругом разрываются снаряды, умирают люди, а однажды утром жители начинают задыхаться от неизвестного ядовитого газа… Алисе предстоит пройти долгий путь, чтобы она смогла вновь поверить в мамину фразу – о том, что всё будет хорошо, обязательно. Пусть и не таким образом, как она себе представляла. Это многослойная история об искренней и немного наивной девочке. С первой страницы читатель, и маленький, и взрослый, начинает сопереживать героям. Настроение книги удивительно тонко передают одноцветные рисунки Шарлотты Пейс. О Первой мировой войне мы знаем гораздо меньше, чем о других, более поздних войнах. Однако история, рассказанная от имени ребенка, убеждает: все войны одинаково разрушают жизни. Важно сохранить веру и надежду, что все будет хорошо. Пусть и не так, как об этом рассказывается в сказках. • Обладатель премии Woutertje Pieterse Prize 2019 • Номинирована на премию Thea Beckmanprijs • Лучшая молодежная голландская книга Boekenleeuw 2019 Фишки книги: – История о войне, написанная от лица ребенка – Автор проделала большую работу по изучению архивов Первой мировой войны – Рисунки Шарлотты Пейс замечательно оттеняют текст – Несмотря на сложную тему, это книга о надежде и семье Для кого эта книга Для детей в возрасте 10–12 лет и их родителей Для всех, кто интересуется историей и темой войн На русском языке публикуется впервые.

2.

Воздух стал тёплым и нежным — мы все понимали, что это значит.

К нам приближалась процессия. Торжественно-чинно вышагивали мальчики, одетые в чёрное, и девочки, все в белом, точно принцессы.

Нам полагалось молиться, да, конечно. Молиться за тех, кого мы любим. За тех, кто болен. За тех, кто беден. Молиться за всех, кто нуждается в нашей молитве. У меня это не всегда получалось, потому что время от времени приходили другие мысли. О колбасе и яблочном пюре, которые мы скоро будем есть на обед. О том, как здорово Жюль умеет сворачивать язык в трубочку, а я так не могу. О большом родимом пятне на верхней губе у жены нашего мясника, которое смешно двигалось, когда она говорила. А говорила она много и громко, поэтому пятно так и прыгало. Но больше всего я думала о том, чего мы ждали с таким нетерпением. О ярмарке, самой большой и красивой в наших краях. И главное, самое главное, — о ярмарочных аттракционах.

Мы с Йоханной мечтали о них уже несколько недель. «А вот когда будет ярмарка…» — говорили мы друг другу. Каждый день. Фразу можно было не заканчивать: мы и так знали, о чём обе думаем. Мы улыбались друг другу, словно у нас была какая-то общая тайна. Йоханна улыбалась чуть-чуть, только уголками губ, а я во весь рот. Иногда, против моей воли, у меня вырывался и смех. Но я тотчас сдерживалась, и со стороны казалось, будто пискнула мышка.

Так улыбаться друг другу, так смеяться и молчать можно было только с Йоханной. Только с лучшей подругой.

На шкафу стояла копилка. Мы уже много недель подряд бросали туда каждый цент, который удавалось сэкономить. У нас будет праздник, мы славно повеселимся!

Мы радовались жизни. Хотя это было, пожалуй, не совсем так. Мы старались веселиться. Мы смеялись чуть громче, разговаривали немного больше обычного. Чтобы не слышать того, о чём все думали. Чтобы не думать о том, чего боялись.

Я об этом знала, хоть мне и не полагалось знать. Я слышала это в страшных историях мальчишек с нашей улицы. И в дыхании Оскара, когда он поднимал голову от газеты. И в молчании родителей, обрывавших разговор, едва я входила. В комнате повисала тишина, от которой воздух становился тяжёлым. Тишина, весившая больше, чем рюкзак, набитый камнями.

Разумеется, я не входила в комнату просто так. Я научилась красться, ждать у двери, чтобы услышать тихий разговор родителей. Хотя от того, о чём они говорили, сердце моё билось учащённо, а во рту пересыхало. Особенно от слова, произносимого каждый день: война.

Сын нашего булочника Паулюс утверждал, что знает, в чём дело. Причиной всему — убийство. В какой-то стране за сотни километров от нас совершено преступление, причём убит не один человек, а сразу двое. Потому-то и началась война.

Что такое война? — спрашивали мы у него. Что люди делают, когда война?

Сражаются, объяснял он. Поджигают дома. Сбрасывают бомбы. И убивают других.

Но я-то хотела услышать, отчего всё это происходит. Потому что я, честное слово, ну никак не понимала.

Я всё крутила и крутила мой жестяной глобус. Но нигде не могла найти ту далёкую страну. Папа показал мне её намного позднее. Фиолетовое пятнышко. Безобидное фиолетовое пятнышко, не больше Бельгии. И всего сантиметрах в двух от нас.