Проект «Дети S»

Катерина Удав

На просторах послевоенной Европы XXII века существует Академия для особо одаренных детей. Близятся выпускные экзамены. Ученики с нетерпением ждут возможности покинуть учебное заведение. Но не всё так просто с Академией и жителями остального мира.Симбиоты.Великое изобретение? Или проклятье нового века?

Глава 3

«Так, вдох-выдох! Успокоилась, женщина, и в путь!» — думала Калли, не решаясь постучать в дверь. Но надо было что-то делать, а уходить с пустыми руками, девушка не хотела.

Тук-тук-тук. Дверь распахнулась почти мгновенно, Калли еле успела отдернуть руку.

— О, моя любимая отличница! — Голос Маркуса напоминал девушке змеиное шипение.

— Я не отличница, Маркус, и ты это знаешь. — Калли даже скривилась от такого приветствия. Ей не нравилось обсуждать свою успеваемость с кем бы то ни было, тем более с этим прохвостом.

— А могла бы ей быть, если бы не ленилась! Так, по крайней мере, говорит дядя, — приторно улыбнулся Маркус. — Так чего же ты от меня хочешь? Ах, что ж это я, проходи, конечно. Не в коридоре же нам разговаривать.

«Вдох-выдох», — приказала себе девушка. Каждый раз ее коробило, когда она входила в эту комнату, хотя та ничем особо не отличалась от десятков других в корпусе. Та же мебель по каталогу, те же размеры — видимо, здесь заместитель директора решил не выделять племянника. Хотя, может, просто не мог?

— Есть? — спросила Калли, оборачиваясь. Маркус как раз запер дверь в комнату на ключ. Он всегда так делал, когда принимал потенциального покупателя, чтобы не появились лишние свидетели сделки, так сказать.

— «Пчелки» твои музыкальные? — усмехнулся парень.

— Называй как хочешь. Так есть или нет?

Калли в очередной раз окинула взглядом Лавочника. Ничего особенного в его внешности не было: средний рост, светлая кожа, русые, коротко стриженные волосы с легкой рыжиной, серо-зеленые глаза. Одет он был, как всегда, в синие джинсы и серую футболку. Калли не замечала, чтобы он когда-либо надевал что-то другое, так что пришла к выводу, что у него или только эти вещи и есть, или полный шкаф одинаковых комплектов. Но учитывая, что от парня всегда приятно пахло, а одежда на нем была чистая и опрятная, второй вариант был более реальным.

Но не внешность Маркуса так отталкивала Калли, а его голос. Когда он говорил, у девушки кровь холодела в жилах, а этот дерзкий огонек в его глазах только усугублял ситуацию.

— Есть, есть, красавица. Сколько?

— Две, впереди экзамены. Нервы, сам понимаешь. — Калли попыталась небрежно дернуть плечом, но жест вышел неуклюжий.

— Понимаю, триста единиц.

— Сколько?! — Калли чуть слюной не подавилась. — Ты же по восемьдесят за коробочку брал обычно!

— Да, но сейчас ажиотаж. Приходят даже те, кто раньше ко мне не захаживал. Экзамены ведь скоро, нервы. Сама понимаешь. — Маркус дернул плечом, и у него этот жест получился явно лучше, чем у Калли.

— Дорого. Может, договоримся хотя бы на двести пятьдесят плюс одно списывание? — предложила девушка. Они так делали время от времени — Маркус давал ей МиНы, а она помогала ему в учебе.

— Не, красавица, не пойдет, — помотал головой парень и пошел в сторону письменного стола. Он достал из ящика две коробочки и кинул их на стол, чтобы показать Калли товар лицом. — Год почти закончился, нечего мне у тебя больше списывать. Решайся, осталось только это. Тут фанк-мет и Вангер какой-то.

— Вагнер, — машинально поправила Калли.

Девушка еще несколько секунд стояла в раздумьях, глядя на стол. Вся соль была в том, что на ее счету осталось всего триста десять единиц. И если она сейчас пойдет на условия Лавочника, то просто останется почти без средств еще минимум на три дня.

Но Калли уже слишком хорошо знала Маркуса, она понимала, что условия свои он не изменит, и решилась.

— Уговор.

Они сделали по шагу навстречу друг к другу и соприкоснулись запястьями с коммуникаторами.

— Перевод 300Е, — отдала команду Калли. Переводы денежных средств при контакте коммуникаторов не отслеживались банком, это правило действовало на всей территории Сообщества. Ученики об этом прекрасно знали, и по-другому Лавочник деньги за свои товары и услуги не принимал. Только лично, только без следов и доказательств. Чаще всего это устраивало и его покупателей.

— Есть, — сказал Маркус через секунду, убрал свою руку и отвесил Калли легкий поклон. — Приятно иметь с тобой дело. Если на этом все, прошу на выход.

Идя по коридору жилого корпуса в сторону своей комнаты, Калли не переставала кусать нижнюю губу. В ее голове крутились несколько вариантов выхода из личного финансового кризиса, но ни один не казался ей приемлемым. До коннекта с родителями оставалось меньше трех дней, перевод на ее личный счет они, возможно, отправят сразу же. Ну, через сутки максимум. То есть в худшем варианте ей придется жить на 10 единиц четыре дня, что казалось вполне реальным, учитывая, что жизнь в Академии не требовала от нее практически никаких средств.

Загвоздка была в том, что через два дня, ей нужно было оплатить дополнительную литературу из библиотеки (то есть всю художку, что была у ее на полках), а сумма к оплате выходила 15Е. Питаться она, конечно, может и штатной едой в кафе, хотя та и была ей не по вкусу, однако за нее доплачивать не надо.

«Ладно, с книгами что-нибудь придумаю. Сдам, в конце-то концов, да? Придут деньги — возьму опять. Не катастрофа ведь? Не катастрофа», — думала Калли, заходя в свою комнату. Следующие полчаса она провела, стоя возле полки и рассматривая книги, изредка беря какую-нибудь, чтобы просто подержать в руках и переставить.

Поняв, что выбрать те, что придется сдать обратно, она пока не может, Калли тяжело вздохнула и села на кровать. Взгляд ее упал на стол, где лежала папка с начатой проектной работой. В этом году она давалась девушке особенно легко. Практически не задумываясь, она написала еще месяц назад почти половину работы. Правда, после этого никак не могла взять себя в руки и завершить начатое.

Нет, не потому, что она не знала, что писать, не потому, что думала, что это не проект, а полная чушь. В своей работе она была уверена на сто процентов и прекрасно знала, что нужно писать дальше, просто не было в этом какого-то азарта исследования, не было бессонных ночей с учебниками и справочниками. Это был скучный проект, потому что она знала о нем все с самого начала. Просто знала, как будто писала его уже однажды.

— Надо взяться за ум, — сказала сама себе Калли, садясь за стол. — Отбой уже через час, а утром уже сдача.

Она придвинула к себе поближе папку и школьный планшет. Взяв любимую ручку и покусывая ее временами, она приступила к работе.

После объявления об отбое, которое воспроизвел ее коммуникатор, прошло не больше часа, когда работа Калли объемом в 42 листа формата А4 была завершена. Девушка откинулась на спинку стула и стала разминать затекшую шею, думая, что делать дальше.

Спать она не хотела, к книгам тоже ее сейчас не тянуло. Ей хотелось поговорить, вот только она понимала, что собеседника сейчас себе не найдет. Все ученики еще доделывали свои проекты, в этом она была уверена.

Посмотрев в сторону кровати, она увидела, что не до конца задернула покрывало в том месте, где был тайник. Помедлив секунду, она решила для себя, что это знак, полезла под кровать, достала коробочку с МиНами, закрыла тайник. И поспешила к двери комнаты.

Вообще, весь смысл сигнала отбоя заключался в том, что ученикам после него запрещалось выходить из жилого корпуса. Вроде как для их же безопасности. Но Калли довольно часто пренебрегала этим правилом, чтобы выбраться на крышу. Она оправдывала себя тем, что, во-первых, крыша — это тоже часть жилого корпуса, а во-вторых, использовать МиНы в комнате, когда все ученики в здании, было уж слишком рискованно.

Не прошло и полгода после того, как Калли в свои неполные семь лет поступила в Академию, когда однажды она обнаружила за одной из дверей лестницу на крышу. В следующую же ночь она ей воспользовалась. В тот год она о МиНах еще ничего не знала и просто сидела и смотрела на звезды, думала о своем и вспоминала дом и родителей. Но все это происходило недолго, уже минут через пять на крышу ворвались охранники, схватили девочку за руку и повели в кабинет директора. Ох и досталось же ей тогда! И от директора Нильса, и от родителей.

После этого случая дверь на лестницу поставили новую, прочную и врезали в нее замок. Еще многие годы Калли не отпускала мысль сделать эту крышу своим личным местом отдыха, но план, как это устроить, созрел гораздо позже.

Примерно полтора года назад она обратилась к Лавочнику с довольно необычной просьбой. Она хотела, чтобы он достал ей дубликат ключей от той двери и договорился с дядей, чтобы самому Маркусу разрешили туда доступ. Калли с Маркусом были почти одинакового роста, и она готова была специально заказать себе джинсы и футболку, похожие на его. Она была уверена, что Лавочник сможет выбить для себя небольшую привилегию и за определенную плату позволит ей, напялив сверху мешковатую кофту и прикидываясь им, пользоваться этим местом в собственных интересах.

И она была права, Маркус согласился, только вот плату запросил неимоверную. Однако при этом он обещал бонусом рассказать ей про слепую зону камер наблюдения на крыше, чтобы она могла сидеть там спокойно. Калли пришлось исхитриться, но она выпросила нужную сумму у родителей под разнообразными предлогами. Действовать нужно было осторожно, и на то, чтобы собрать всю сумму, ей пришлось потратить почти три месяца.

Получив деньги, Маркус все сделал, как они и договаривались. Правда, с тех пор Калли приходится частенько выслушивать шуточки Лавочника про то, чем она там, по его мнению, занимается. Хорошо еще, что ему хватает ума выдавать их только при общении с ней тет-а-тет, а это происходит не так уж и часто.

И сейчас, идя по коридору в кофте, она уже по привычке изображала из себя Маркуса. После их сделки охрана ни разу не стаскивала ее с крыши, что не могло ее не радовать. Но сегодня что-то пошло не так.

На первый взгляд, все было как обычно. Кроме того, что она спиной чувствовала, что за ней следят. И следят не через камеру, рядом точно кто-то был. Но Калли была уверена, что, выходя из своей комнаты, проверила, нет ли кого в коридоре, а после не слышала ничьих шагов, кроме своих. Однако интуиция кричала ей, что сегодня за ней наблюдают.

Видеокамеры в коридоре просматривали только выход на крышу и вход с улицы. Ее комната и комната Маркуса находились в слепой зоне, поэтому она и не боялась, что охрана заметит, что «Лавочник» выходит не из своей двери. Спускаясь с крыши домой, Калли каждый раз наклоняла голову, закрытую капюшоном, пониже, упорно делая вид, что уже почти валится с ног и жутко хочет спать. И в принципе, она могла сейчас обернуться так, чтобы не «засветить» свое лицо, но делать этого не стала. Во-первых, это могла заметить охрана, следящая за камерами в реальном времени, и это могло подвигнуть их заявиться сюда и проверить, все ли в порядке. А во-вторых, ей было просто страшно. Легкая паника, охватившая девушку, нарастала с каждой секундой.

Когда до нужной двери оставалось еще четыре шага, Калли ускорилась против собственной воли. По лестнице она уже почти бежала. Сердце в груди девушки бешено колотилось, дыхание сбилось, а перед глазами поплыли звездочки. Оказавшись на крыше, она сразу направилась в слепую зону камер видеонаблюдения, села и стала в напряжении глядеть на дверь, из которой только что вышла.

Она ждала минуту, две, пять, но никто не появился, и девушка начала дышать спокойнее. Достав коробочку, она вставила МиН в ухо, не забыв его активировать. И только после того, как послышались первые звуки отрывка из оперы Вагнера, она поняла, что ее больше не трясет.

Калли сидела и с ошарашенными глазами смотрела вдаль. Она не могла объяснить, почему так перепугалась, в какой-то момент она вроде даже забыла, как дышать. Но ведь подумаешь, показалось, что сзади кто-то идет. Она никогда не считала себя трусихой, так что подобное поведение было ей не свойственно.

«Вдох-выдох, женщина! — подумала Калли, позволив себе наслаждаться ночной прохладой. — Наверное, это просто стресс. Но скоро экзамены, выпуск, и все это закончится. Ты вернешься домой».