Лиля и воздушный шарик

Катерина Молния

Главная героиня Лиля живет обыденной жизнью с нелюбимым мужем. Ее серое спокойствие заканчивается, когда муж уходит к ее подруге детства с двумя детьми, а сама Лиля узнает, что беременна. Помимо этого, люди, прознавшие о ее беременности, вдруг начали доверять ей секреты, которые хранили много лет. С чем это связано? Что делать, если ты запуталась и тебе страшно? Любовь и боль пронизывают этот женский роман, связывая три поколения людей, а главными героинями оказываются сразу все женщины.

Глава 2

Звонок в дверь не застал Настю Стомскую врасплох. Ее старшему сыну было уже семь с половиной, у него было много друзей, которые жили в этом же подъезде, насчитывающем огромное количество квартир. Так что они частенько заходили то к нему в гости, то забрать его с собой на прогулку. Неиссякаемое обаяние досталось ему от отца. Весельчак со жгуче-черными кудрявыми волосами и огромными темными глазами, старший сын Насти и Альберто был любимцем всего двора. Его наполовину кубинская кровь бурлила в нем кипящей рекой, порой доставляя матери немало проблем. Мигеля любили все, и он тоже всех любил, но ему определенно нужен был отец. Об этом в очередной раз думала его мать, когда шла открывать дверь, думая, что звонят друзья мальчика. На пороге стоял Иван. Настя окинула его взглядом и увидела в руках плотно набитую спортивную сумку. Она молча отступила от двери и позволила ему войти.

— Я пришел, — просто сказал Иван.

— Я вижу, — Настя широко улыбнулась и обняла его.

Иван моментально растаял в ее объятиях. Он мгновенно забыл, как шел, считая шаги из совместной с Лилей квартиры, как заставил сесть себя в машину. А потом долго смотрел на окно шестого этажа, думая, что вот-вот штора отодвинется чуть дальше и Лиля выглянет. Потом он перестал смотреть на окно и смотрел в зеркало заднего вида на дверь подъезда. Ему казалось, что дверь распахивается и его жена в кедах на босу ногу, с наполовину завязанными шнурками, которые развеваются от движений, выбегает к нему и забирает его назад. Но Лиля так и не показалась, а Иван медленно поехал к той, кому он был так нужен.

Настя сидела и слушала его. Она не понимала, как себя чувствовать. То ли тварью, уведший из семьи мужа, то ли счастливой женщиной, которая наконец воссоединилась с любящим ее мужчиной, покинувшим не любившую его женщину. Было ли ей стыдно? Сложно сказать. Женщине, одной растившей двух сыновей, которую бросил муж с грудничком на руках, когда в стране был очередной кризис? Стоило ли ей думать о чувствах бывшей одноклассницы? Мужчина, пришедший к ней, сидел и с благоговением ел наваристый борщ вместе с ее младшим сыном. И он был счастлив, как и она, — вот о чем она думала. Ей казалось, что они знают друг друга давным-давно.

А ведь прошло три месяца. Точнее, два года и три месяца, как она познакомилась с Иваном на его свадьбе с ее подругой, и два месяца, как они узнали друг друга в ином свете.

Это было странная встреча. Иван тогда заезжал к матери Лили, жившей в соседнем подъезде, чтоб передать гостинцы от дочери, а Настя как раз подъехала и парковала машину. Погода была жуткой. Весна все не могла разгуляться, уличный ветер сдувал шапки и пытался даже выдрать волосы, когда Настя возвращалась из магазина. Дети болели, даже всегда улыбающийся Мигель был невесел. Схватив в охапку несколько огромных пакетов, набитых провизией, она всучила Мигелю младшего брата, пикнула сигнализацией от машины, и они пошли к подъезду. Ветер решил над ней посмеяться и дунул с такой силой, что один пакет не выдержал и его содержимое оказалось на асфальте. Настя охнула. Она беспомощно смотрела на мандарины, радостно катящиеся по двору, обгоняя коробки с овсяными хлопьями для детей, и медленно разливающееся красное вино, которое Настя прикупила для себя. Это все видел Иван и поспешил на помощь. Он, конечно же, узнал одноклассницу и подругу жену и, выхватив тяжелые пакеты из ее рук, ловко собрал все мандарины и еще не разлетевшуюся провизию.

— Вино спасти не удалось, — констатировал он и мотнул головой в сторону подъезда. — Пошли, донесу.

— Ничего, у меня есть еще, спасибо, Вань, — ответила уставшая женщина, и они пошли.

В знак благодарности она предложила ему выпить чая с уцелевшим тортиком. Ивану было неудобно. Нелюдимый интроверт, он хотел по-быстрому сбежать, но тут на помощь матери пришел Мигель и, вцепившись Ивану в рукав, начал тащить его в свою комнату, чтоб показать новую игрушку. Пришлось задержаться.

Потом они сидели на уютной кухне. Квартира у Насти была огромной, но в ней царила невиданная для Ивана чистота. Настя расспрашивала про его семейную жизнь, Иван отвечал неохотно. Какая семейная жизнь? Муж да жена, одно название и осталось от семейного союза.

Потом вдруг на столе появилась бутылка вина. Иван не возражал. Подпростывшие дети забылись сном, а они все сидели друг напротив друга, и каждый рассказывал, что его тревожит. Возраст, начавшиеся болезни, трудности быта, отсутствие желания чего-то нового, да и вообще желания уже не те, что в двадцать лет. Пышный бюст Насти вдруг напомнил Ивану про те самые пылкие желания юности. Она сама себе подливала вино, щебеча о том, как в детстве они с Лилькой играли в песочнице и какой та была врединой в школе. Ее лицо раскраснелось, кучерявые рыже-каштановые волосы потеряли свою форму еще на улице, она была такой живой, такой близкой и такой желанной, что Иван поднялся, обхватил ее щеки своими тонкими длинными пальцами и начал целовать. Она привстала. Тонкий запах лаванды пьянил его еще больше. Он зарывался лицом в ее волосы, целовал ее грудь, врезался в ее округлые бедра со страстью молодого бычка. Она хотела его не меньше. Изголодавшаяся, она ласкала губами его тело, уже стащив с него толстовку.

В тот вечер все закончилось быстро, но оказалось, что все только началось. Его ждала она сама, ее ждали и звали ее дети. И он наконец появился там, где был нужен.

Иван вернулся в тот вечер пьяный, с ужасными угрызениями совести. Приехал на такси. Было поздно, машину он оставил около дома Лилиной мамы и Насти. Жена еще работала, ее компания внедряла новый интерфейс на один крупный иностранный сайт, и ей надо было что-то перепроверить дома.

Он проснулся, когда она тихонько забиралась в кровать. В темноте Иван нащупал жену и начал стягивать с нее футболку. Она не хотела. Он настойчиво продолжал ее гладить и раздевать. Его руки еще помнили пылкую отдачу Насти, но Лиля была холодна. Его ласки ей не нравились. Она не отвечала взаимностью. Стоны ее подруги детства еще будоражили воображение Ивана. Чувство вины давило на него, он хотел его отбросить, как жаркое одеяло, сделав для жены что-то приятное. Но Лиля лежала тихо. Она чувствовала слабый запах вина от мужа и мечтала о том, чтобы он быстро закончил и опять заснул.

Так и получилось, Иван провалился в сон. Лиля, удивленная его внезапной страстью, немного поворочалась в кровати. В голове промелькнуло, что надо бы встать и сходить в душ. Но было жутко лень, утром рано вставать. Она откатилась подальше, на край кровати. Иван похрапывал, когда выпивал. К счастью, он делал это нечасто. Ощутив какую-то жуткую неприязнь к мужу, она зарылась в подушку, накрыла одеялом второе ухо и заснула. Это и было началом конца этого брака.

…

— Я сказал ей, что хочу развода.

— А она?

— Пожала плечами.

Они продолжали сидеть на той самой кухне, где все началось. Был выходной день. Солнце уже окончательно прогрело землю. Настя встала, чтоб подойти к плите, на которой что-то кипело, но Иван перехватил ее, подтянул к себе и прижался головой к ее животу. Она понимала, что ему нелегко сейчас, и мягко перебирала его длинные волосы. В дверях внезапно появился Мигель. Его большие черные детские глаза внимательно смотрели вперед. Он анализировал картину, представшую перед ним. Мальчику не хватало отца. Мама была грузная и медлительная. А папа, он помнил, был поджарый, как Иван, учил его играть в футбол и кататься на роликах до того, как бросил их. Мигель внезапно подошел и обнял их обоих. Мама почему-то заплакала, он не понимал почему. Они замерли на какое-то время в этой позе. Потом мальчик повернулся к Ивану и спросил:

— Дядя Вань, а ты ведь не бросишь нас?

Иван отрицательно покачал головой, оторвался от Насти, встал со стула, сгреб в охапку Мигеля и начал кидать его вверх. Мама так же неожиданно перестала плакать, все хохотали так громко, что разбудили трехлетнего Антонио, который испуганный прибежал на громкие звуки на кухню. Иван начал подбрасывать их обоих, пока Настя, грозя половником, их не выгнала в другую комнату. Но до этого она наклонилась к сыновьям и громко сказала:

— Дядя Ваня остается жить с нами.

Спустя несколько Иван выходил из дома Анастасии. Заявление на развод было подано. Выходные заканчивались. Ему надо было перевезти компьютер, кабели, кучу нужных в ближайшее время мелочей. Лиля на звонки не отвечала. Он написал ей сообщение, что заедет. И надо же… Выходя из подъезда, сразу же столкнуться с бывшей тещей. «Наверняка Лиля уже все ей рассказала», — подумал Иван в надежде, что она его не заметит, но та уже бежала к нему.

— Вань, а ты чего тут делаешь? Ты к нам? А где Лиля?

— Здравствуйте, Маргарита Ильинична… — Пока Иван выговаривал труднопроизносимое имя тещи, он понял, что та ничего не знает.

— Здравствуй, здравствуй, где жену-то потерял?

— Бывшую жену, — чуть слышно произнес он.

Чуткий слух мамы Лили уловил все до последнего звука, она заохала.

— Мы разводимся, разве Лиля вам не сказала?

— Да что ж творится-то, не могу я до нее дозвониться который день, уж хотела тебе звонить, а вот ты тут и есть, собственной персоной.

Иван начал волноваться сам.

— Я еду домой, мне надо перевезти кое-какие вещи.

Кажется, в голове у Маргариты Ильиничны начала вырисовываться какая-то картина, потому что она незамедлительно поинтересовалась:

— Куда перевозишь-то, неужто по соседству?

Иван не стал отвечать и пошел заводить машину.

— Я как доеду, вас сразу наберу, — напоследок сказал Иван.

Маргарита Ильинична кивнула. Отъезжая, он увидел, что сухонькая фигурка бывшей тещи недвижимо стоит и смотрит на его машину. Она зябко поежилась, достала телефон и еще раз набрала номер Лили. Аппарат абонента был выключен или вне зоны доступа сети. Машина Ивана наконец скрылась за поворотом, они перестали друг друга видеть, и женщина поспешила домой, на ходу доставая ключи из сумки, чтобы быстрее рассказать все мужу.

Иван мчался в свой бывший дом. После разговора с матерью жены он заволновался. Лиля довольно безответственно относилась к родным. Могла пропасть надолго, забыть поздравить с праздником и даже просто не включать телефон, особенно если работы было много. Но сейчас — не сказать маме, что они расходятся? Ни звонка, ни жалобы. На нее в последнее время и так много свалилось. Сначала этот Коля ее со своей аварией. «Вообще, какого хрена она бегает постоянно к нему в больницу?» — он вдруг притормозил и одернул самого себя. Вечер был теплым и темным. Луна только-только начала убывать. Иван доехал до дома. Припарковавшись, он еще раз решительно набрал Лилю. Номер был недоступен.

…

Настя не без удовольствия раскладывала вещи Ивана на выделенной ему половине ее шкафа. На самом деле эта половина пустовала уже два года. Женщина так и не отважилась занять так необходимые ей пустые полки. Она уже попрощалась с Альберто. Но, несмотря ни на что, где-то в глубине души ей его очень не хватало. Она знала, что старший сын каждый раз, слыша звонок в дверь, думает, что это пришел папа. Так похожий на него Мигель несся быстрее пули к двери, яростно дергал за ручку, в одну секунду открывал два замка, и Настя видела, как надежда, горящая ярким пламенем в иссиня-черных глазах ребенка, блекнет и исчезает, как кусочек бумажки, брошенный в раскаленную печь. И в очередной раз это оказывался не его отец. Альберто оставил их, когда Мигелю было уже пять лет, а младшему — Антонио, всего полгода.

С будущим мужем Настя познакомилась еще в студенческие годы на вечеринке. Родители Альберто отправили его учиться в Москву. Где бы он ни появлялся, он сразу же становился магнитом для восторженных глаз девушек со всех уголков бывшего Советского Союза. А он тогда выбрал ее. Пышногрудая Настя Стомская с белой кожей, парой будто заблудившихся веснушек на курносом носу и длинными волосами, менявшими свой цвет в зависимости от времени года — летом она была солнечно-рыжей, а зимой холодно-каштановой, сразу поселилась в его пылающем сердце. Много лет они просто дружили. Он научил ее танцевать сальсу, пить ром с колой. Таскал ее с собой на вечеринки, часами болтал с ней, но дальше дело не шло. Никто не верил ей тогда, что они не спят вместе. Подружки пытались разузнать про интимные подробности ее кубинского любовника, и все заверения Насти, что они все это время остаются просто друзьями, вызывали недоумение и смешки. Она и сама не понимала, как так получалось. Ее тянуло к нему с огромной силой, да и его к ней тоже. Но они как-то ловко оба обходили это притяжение. Ловелас от природы, он перегулял с половиной девушек своего института. Подружки-однодневки летели на пламя его сердца, где потом он не мог сам найти их опаленных крылышек. И только одна Настя Стомская была той, к кому он не мог так долго прикоснуться.

Альберто чувствовал к своей подруге что-то иное, чем к остальным девушкам. Очень странно, но у пылкого кубинца даже в мыслях не было переспать с ней. Он восхищался ее формами, ее эксклюзивно-рязанской красотой. Она была для него эталоном женщины, а спал он с другими. Как и полагается друзьям, они делились своими секретиками друг с другом, обсуждали ревнивых подружек Альберто и неудачников-ухажеров Насти, смешные залысины которых вызывали задорный смех у них обоих. Пока на горизонте не появился некто по имени Павел. Этот персонаж, так ненадолго нарисовавшийся в Настиной жизни, и стал причиной больших перемен. Как-то, приехав к ней, как обычно, с бутылкой рома, Альберто, развалившись на родительском итальянском диване, начал рассказывать про крутую вечеринку, на которую он попал. Настя слушала вполуха. Она крутила в руках синюю «Нокиа», в то время телефон для молодых и продвинутых, и явно ждала. Звонка или СМС. Альберто насторожился:

— Кто-то должен позвонить? — Его неподражаемый кубинский акцент усиливался, когда он нервничал. Он занервничал, но Настя этого не заметила.

— О да, — она мечтательно закатила глаза, длинные ресницы дрогнули и затрепетали от волнения. — Я просто шла по улице, а он остановился меня подвезти, представляешь?

Альберто непроизвольно сжал стакан с ромом. Сегодня он пришел похвалиться своей новой пассией своей старой подруге, а вместо этого он видел ее явную заинтересованность, даже скорее влюбленность в какого-то проходимца.

— Мы встретились в тот же вечер, он живет не так далеко, и сегодня он пригласил меня в кино. В кино, Альберто, — Настя прищелкнула языком, — на последний ряд. Знаешь, он по-настоящему мне нравится, у нас много общего, да и…

Она не успела договорить. Альберто налетел на нее, вырвал из рук телефон и начал ее страстно целовать. Она смеялась, но противиться жгучим поцелуям почему-то не смогла. Завалившийся за старый комод родителей телефон настойчиво повторял знакомую мелодию вызова, но Настя так и не ответила. В кино на последний ряд ее повел Альберто, а потом, боясь ее потерять, позвал замуж. Почему-то никто не был в шоке от этой новости, их привыкли видеть вместе. Родители Насти съехали, купив новую квартиру, а молодожены начали обустраиваться в старом, но большом и уютном гнездышке.

Конец ознакомительного фрагмента.