Решайся

Катерина Лазарева

Когда я просила помощи у Артёма Воронцова, человека, которого ненавижу, мне было всё равно, что будет потом. Просто он оказался единственным, кто мог решить мою проблему. Я не думала ни о чём другом… Пока не пришло время расплаты. Артём предупреждал, что обратится за ней потом. Но откуда мне было знать, что именно ему понадобится? Мы ведь слишком разные. Я и представить себе не могла, что он уже давно на меня запал.

Глава 4. Ангелина

Уснуть не получается.

Вечером меня отвлёк серьёзный разговор с родителями по поводу того, что задержалась в универе. А ведь я могла бы и догадаться, что моё расписание они уже выучили…

Но с этим я справилась, сказала, что ждала куратора, чтобы выяснить про дополнительные занятия. Как и ожидалось, папа с мамой сразу приняли это объяснение как уважительную причину, больше вопросов не задавали, зато говорили со мной на разные другие темы. С детства так пошло — стоило мне добиваться каких-то результатов, будь то первая пятёрка, победа на олимпиаде или золотая медаль — родители превращались в моих лучших друзей, мы вместе весело проводили время, меня баловали и всячески окружали любовью. А в остальное время папа с мамой были отстранены, словно я им мешала даже.

Теперь я взрослая, а суть во многом та же остаётся. Пусть и видоизменилась немного.

Но сегодня мне в любом случае кстати было любое их участие. Я смогла отвлечься.

А, сейчас, ночью наваливается пережитое. Вспоминаю сообщения анонима, все свои данные, которые теперь в его руках… Ворочаюсь, места себя никак не нахожу. А что если даже отец Артёма с этим не сможет справиться? Или не успеет? Тот, кто меня шантажирует, грозится завтра какие-то действия начать, если я деньги ему не перешлю…

И, кстати, я даже не представляю, кем может быть этот самый аноним. Воронцов почему-то чуть ли не уверен, что тот меня вживую знает, а я вот сомневаюсь. Да, он писал мне так, будто точно знал, кто я такая, но ведь мог и изучить по раскрытой полученной информации. Или Артёма смущает тот факт, какую именно обманку мне предоставили? Сайт в виде программы по обмену студентов, под чьи критерии я подходила…

Хм, ну да, тут слишком точный выстрел, чтобы быть сделанным наугад. Но если этот аноним меня знает, должен же понимать, что таких денег у меня нет. Я не самая выгодная мишень в этом плане. Выходит, ему изначально были нужны не деньги, а именно я?..

Сердце пропускает удар. Неожиданная догадка. Но почему-то не считаю её лишь абсурдным домыслом — всё ведь логично складывается… Либо аноним — дурак, который искренне верил, что я буду деньги ему добывать любыми способами, либо ему это и не нужно было, а что-то другое.

Вот только не могу понять, что. И кому. В универе я в основном с Юлей общаюсь, так уж вышло, что с первого дня подружились. С другими ребятами иногда тоже перекидываюсь какими-то фразами — и вот не замечала ни от кого негатива. Да и ярко выраженного интереса тоже. У всех свои компании, свои стремления, тусовки… Взрослые люди, поступившие в престижный университет, многие из богатых семей — кому оно вообще надо, какие-то козни строить, к тому же, мне?

Я, конечно, не «ангелок», как меня Воронцов называет, но дорогу никому не переходила. Может, разве что, самому Артёму чем-то, ведь его поведение иногда наводило на такую мысль…

Я даже замираю, застигнутая врасплох новым оборотом размышлений. Неужели… Может ли быть, что всё это Воронцов и затеял?

Звучит, как бред, к тому же зачем? Я для него скорее помеха на пути, чем равный соперник, против которого надо какие-то схемы выдумывать. Ведь если это был Артём, то не мог не знать, что у меня не останется вариантов, кроме как к нему обратиться. Мудрёно как-то. Скорее поверю, что он напрямую бы потребовал от меня что-то, если бы ему понадобилось. Да и не представляю, что ему вообще может быть нужно.

При этой мысли вдруг вспоминается его предвкушающий взгляд в ответ на мои слова, что «было бы глупо упускать такую возможность»…

Глубоко вздыхаю, слегка опускаю одеяло — жар по коже разливается, что душно становится.

Приподнимаюсь на кровати. Так, хватит поддаваться панике и строить теории заговора. Единственная причина, по которой Воронцов мог бы выкинуть такой трюк — это чтобы ради развлечения меня до отчаяния довести, обнадёжить, а потом приземлить. Но всё это слишком мелочно, да и ненавидеть для этого надо. А, что бы там между нами не происходило, ненависти от Артёма я не чувствовала. К тому же, он вёл себя так, будто впервые вообще слышал обо всём этом от меня. И… будто искренне злился на анонима. В какой-то момент я даже чуть не испугалась, что Воронцов его разорвёт, когда вычислит. Ему явно претила эта ситуация, и неважно, почему. Наверное, из-за трусости и крысятничества, которых Артём не уважал.

Усмехаюсь собственным мыслям. По ним получается, что Воронцов чуть ли не образец мужественности, который на подлость не способен, все проблемы решает прямолинейно и уверенно, да и вообще за справедливость. Вот только если вспомнить всё, что было за эти полгода…

После того нашего недознакомства, когда меня чуть мотоциклом не сбили, буквально несколько дней прошло — уже и не помню, сколько, — как мы снова увиделись. На этот раз благодаря Юле — ей слишком захотелось побывать на тусовке старшекурсников-богачей. Она где-то от кого-то услышала, что они собираются и что вход не для всех, в тот день только и говорила об этом. А после пар, ближе к вечеру, каким-то образом убедила меня, что нам надо пойти и узнать, как там что. Хотя бы посмотреть со стороны.

Почему я согласилась? Родители тогда на неделю уезжали и меня оставили под присмотром соседки, с которой договориться было довольно просто. Я чувствовала свободу и непривычную для себя обиду из-за того, что упускаю её. Вот и хваталась за возможности, хотя идея Юли мне сразу не понравилась. Но в итоге я пошла на это.

Украдкой обойдя довольно большой роскошный с виду, но не обременённый особой охраной дом, мы решили перелезть через забор у заднего входа. Да уж, даже вспоминать о таком не по себе… Не знаю, на каком адреналине я всё это делала, наверное, на тот момент и собой толком не была.

Ну и, конечно, по закону подлости это оказался дом Артёма Воронцова. И, само собой, нас с Юлей обнаружили. Тогда она его впервые, кстати, и увидела, ещё и влюбиться умудрилась чуть ли не сразу. Не понимаю, почему — как по мне, всё вышло унизительно.

Нас обнаружили не сразу — народу было не так много, но достаточно, чтобы затеряться. И в какой-то момент мы расслабились — нас чуть ли не за своих принимали, видимо, в компании многие видели друг друга впервые. Мы расслабились, даже наслаждаться вечером начали — и тут-то вмешался Воронцов.

Он попросил тишины, все умолкли, выключили музыку. Ждали какого-то его объявления, и оно последовало — Артём про нас сказал, хотя мы с Юлей ждали чего угодно, но не этого. Ведь Воронцов на нас в течение вечера несколько раз смотрел, но ничего не говорил.

А тут вдруг объявил, не стесняясь в выражениях, что мы проникли сюда непонятно как и нас не звали. Предложил компании решить, что теперь с нами делать…

Мы, конечно, пытались извиниться и хотели уйти, но нас было двое всего. А компания Воронцова — больше двадцати человек. И вроде как никто из них не был настроен за нас, по крайней мере, ничем не выражал это. Были те, кто не принимал участие в обсуждении нашей дальнейшей судьбы, но они никому не возражали, молча слушали и смотрели.

В итоге коллективный разум не придумал ничего лучше, чем заставить нас «отработать» своё пребывание на этом вечере. По типу «вы развлеклись, теперь развлеките нас». А развлечения этим избалованным мажорам, конечно, понадобились взрослые.

Они захотели, чтобы мы красиво и под музыку станцевали, постепенно избавляя себя от одежды. Чтобы отработать уже проведённое здесь время от нас требовалось снять всё верхнее, а если хотим остаться — то и нижнюю часть.

Помню, как я потерянно на Воронцова тогда посмотрела, словно искала в нём защиту, ждала, что заступится почему-то… Я тогда вспомнила наше знакомство и выражение его лица, когда наши взгляды впервые встретились — что-то случилось как будто, то ли искра пробежала, то ли ещё что, но на тот момент Артём мне не казался придурком. Чувствовала в нём вызов какой-то, лёгкую опасность, но в то же время нас словно объединяло что-то… Ну или мне на той тусовке просто слишком хотелось в это верить. Но увы, когда я с надеждой на него посмотрела, встретила лишь пренебрежительную ухмылку. Воронцов воспринимал происходящее как нечто обыденное, естественное вполне. Ничего такого.

Для него оно так и было, но для нас… Меня даже сейчас нервная дрожь берёт, как вспомню. И рада бы думать, что там можно было как-то иначе выкрутиться — взять Юлю за руку и рвануть из того дома, напролом, и будь что будет. Но даже сейчас понимаю — это же мажоры, которым закон не писан. Удержали бы нас, насильно заставили бы под их дудку плясать, да и мало ли что там могло быть… Подсознательно мы понимали это и тогда, боялись очень. Я чуть ли не со стыда сгорала, танцуя этот унизительный номер на потеху избалованных пьяных идиотов, которые свистели нам с Юлей и опускали всякие пошлые комментарии. Нашу внешность обсуждали, наши движения комментировали, за нами пристально следили… Артём Воронцов не вмешивался, просто смотрел, но именно его я тогда возненавидела больше всех на свете. Остальных участников вечера даже и не вспомню, все в одно слились.

Конечно, мы не стали снимать нижнее — даже речи не могло быть о том, чтобы остаться там секундой дольше. К счастью, нас всё же отпустили, правда, с шуточками вдогонку. Лифчик и рубашку я надевала уже по пути, настолько хотелось оттуда уйти и не слышать больше никого.

После этого события я чаще стала замечать мотоцикл Воронцова у корпуса, в котором мы с Юлей занимались. Хотя, возможно, тут дело скорее в том, что раньше я не обращала на это внимания, не выделяла никак, а теперь всё иначе стало.

И ладно бы эти случайные столкновения с Воронцовым в универе, но всё усложнилось, когда подруга сказала мне, что влюбилась в него. В первый раз увидев нас с Юлей после той тусовки и нашего танца, друзья Воронцова упражнялись в остроумии, припоминая тот вечер, но Артём довольно резко осадил их. Мы обе это слышали, но по-разному восприняли. Я посчитала это пренебрежительной подачкой — слишком уж брезгливо он это сказал, мол, что с нас взять, ещё расплачемся тут. Хотел бы на самом деле заступиться, а не лишний раз своё мнимое превосходство продемонстрировать — сделал бы это ещё тогда, на вечере, или хотя бы потом со своими друзьями поговорил и предложил бы им не вспоминать. Но это было моё восприятие, а Юля почему-то решила, что он сочувствовал нам, жалел о случившемся и искренне заступился. С этого момента она окончательно поплыла.

Забыть о существовании Воронцова тогда стало невозможно — уж не знаю, как подруга так быстро отошла от унизительного приёма в его доме, но она стала частенько намеренно попадаться ему на глаза. Узнала его расписание, тащила меня по местам, где можно его застать. Я даже не сразу поняла тогда, что она делала и зачем, потом, конечно, это открылось.

Все эти случайные для меня и запланированные ею столкновения с Артёмом вышибали каждый раз. Видеть его снова и снова, слышать какие-то реплики в наш адрес от него или друзей, осознавать, что мы с Юлей для них даже не люди… Воронцова сперва будто корёжило от нашего присутствия, а потом и вовсе стал смотреть на нас, как на пустое место.

И это ещё ладно, я могла мириться с мелкими неприятностями наподобие того, что с подачи Артёма я прослыла в универе недотрогой и зубрилкой. В конце концов ведь даже убедила Юлю перестать попадаться ему на глаза, проще стало. Если бы это затишье с редкими действительно случайными встречами и столкновениями взглядов продолжилось — я бы, может, и смогла забыть о существовании Артёма Воронцова. Или хотя бы не вскипать чуть ли не каждый раз, как его видела.

Но Юлю не хватило надолго — скоро она в слезах рассказала мне, что призналась ему в любви. И что он недвусмысленно дал понять, что слишком хорош для неё. Что не опустится до того, чтобы даже на одну ночь зажечь с девчонкой «её уровня».

Как же я тогда кипела! Слова были сказаны подруге, я их даже не слышала до этого, но в тот момент была готова разорвать этого надменного мажора в клочья. Даже не думала, что во мне так копилась ненависть, и что я вообще на неё способна.

Но и это нам пришлось замять. Не объявлять же войну звезде универа, да ещё и из-за отказа в отношениях. Юле даже говорить об этом было неловко. Она для себя закрыла тему с Воронцовым, вот и я старалась следовать её примеру. Тем более что теперь мы скорее избегали его — завидев издалека, в другую сторону сворачивали, например. Да и подруга помнила его расписание, но на этот раз пользовалась этим скорее чтобы не пересекаться лишний раз.

Хотя такие случаи всё равно были — и Артём стал чаще на нас смотреть. Однажды даже дверь передо мной придержал и спросил, как дела. Я, как обычно, и отвечать не стала — уверена, что за этим вопросом стояло что-то куда менее безобидное, чем попытка поговорить. А даже если эта была она — я уже получила полное представление о Воронцове, чтобы даже не пробовать с ним общаться. Мы прежде перекидывались фразами, конечно, но довольно односложными и уж точно не дружескими.

А потом со мной познакомился парень из его курса. Я даже не знала, что он с Воронцовым учится, мне понравилось, как вежливо и обходительно мы общались. Антону я приглянулась сразу, и он тоже ничего о моих напрягах с Артёмом не знал. Конечно, я не собиралась заводить отношения, да и вряд ли смогла бы скрыть это от родителей. Но общаться с ним мне было приятно, а потому вдвойне обидно стало, когда Антон просто начал меня избегать. Сначала односложно говорил, потом перестал искать новых встреч, а однажды, когда я навстречу случайно шла, демонстративно развернулся и пошёл в другую сторону.

Я тогда не выдержала, догнала и спросила, что происходит. Не что чтобы так уж не хотела его отпускать — скорее просто не понимала, какого чёрта. Близким человеком он мне и не был, хотя мог стать.

Так вот, Антон тогда признался, что его Воронцов предостерёг. Увидел как-то со мной и рассказал о том, как я к нему в дом вломилась и стриптиз там танцевала. А для Антона это оказался принципиальный вопрос, ведь меня для серьёзных отношений рассматривали. Уж не знаю, какие у него там критерии и какой образ жизни сам ведёт, но услышав это, мне и не хотелось рассказывать ему всё как было на самом деле.

Я просто сделала выводы. И об Антоне, и в очередной раз о Воронцове, который Юлю посчитал недостойной себя, а меня — его однокурсника, даже не друга…

..Я усмехаюсь и качаю головой, перебивая нарастающий гнев от воспоминаний. Пожалуй, не стоит в них снова окунаться. По крайней мере, до тех пор, пока тема с анонимом не будет закрыта…

Снова ложусь на подушку, но глаза не закрываю. Глядя в потолок, вдруг впервые понимаю, что раз для Воронцова было нормально заставить нас с Юлей танцевать на потеху мажорам только за то, что без приглашения в дом к нему ввалились, то что он потребует за услугу, которая мне слишком важна? От которой буквально всё моё будущее зависит?..