Жениться (не) хочу!

Катерина Колесница, 2023

Что делать, если мужчина мечты оказался противником браков, а ты очень хочешь за него замуж? Конечно же действовать! Но кто знал, что инициатива наказуема, причем по всей строгости закона? Ладно, выкрутимся… Цель близка, до ЗАГСа рукой подать, а у любимого обнаружились скелеты в шкафу? Срочно придумываем план «Б»!

Глава 5. Не по девочкам

Из-за волнения я ляпнула то, что первое пришло в голову. И только потом поняла, что сказала.

— Чего? — закашлялся Воронцов. — Ты умом тронулась, Ковылина?!

— Я про Егора Макаровича, — наконец, сообразила я уточнить.

— Тьфу, шальная девка! — Воронцов достал из кармана платок и промокнул им лоб. — На кой черт он тебе сдался?

— Просто подружиться хочется, — скромно ответила я, хлопая ресницами. — Мне показалось, вы хорошо общаетесь, — я поставила торт перед участковым на стол.

— А это еще что? Взятка? — нахмурившись, возмутился Воронцов. — Плохая из тебя разведчица, Ковылина, — упрекнул он меня, а я тут же опустила виноватый взгляд. — Я тортики не кушаю. Я коньяк люблю, — уже тише добавил участковый.

Пообещав Воронцову бутылку коньяка, я смогла разузнать, что Вишневский был не женат и девушки у него не было. Капитан перевелся в наш участок с более высокой должности, потому что не сработался с руководством из-за своей принципиальности и упертости. А самое интересное, что мне удалось узнать, так это то, что Егор в свой выходной, который у него был сегодня, любил ходить в спортивный бар неподалеку.

— Спасибо, Вениаминович! — счастливая, широко улыбнулась я и пожала руку участкового.

— Эх, можешь же быть славной женщиной, Ковылина, — тепло улыбнулся Воронцов. — Когда не лезешь, куда не надо.

Недолго думая, я позвонила Ксюше и договорилась встретиться с ней возле торгового центра. Дождавшись подругу у входа, я повела ее по самым модным отделам с одеждой.

— Мне нужно суперсексуальное красное платье, — объяснила я задачу на сегодняшний шопинг. — Чтобы ни один мужчина не смог передо мной устоять. Ну, в идеале, конечно же, чтобы хотя бы один, конкретный.

— Задача ясна, — отрапортовала Ксюша, и мы пошли испытывать примерочные.

Подходящее платье удалось найти всего за три часа. Короткое красное платье с глубоким декольте довольно тесно сидело на моей фигуре. Но за счет плотной ткани оно скрывало мои маленькие несовершенства на боках и животе, так что выглядела я просто сногсшибательно.

— Ох, Татка, не понимаю я всего этого, если честно. Мне кажется, что любовь, это когда ты увидел человека, он увидел тебя, и сердца забились с бешенной силой у обоих, одновременно, — мечтательно говорила подруга. — У твоего мужчины все нутро будет кричать, что ты — та самая, которую он ждал всю жизнь.

— Ксюш, у меня нутро кричит только, когда я есть хочу. А за любовь нужно бороться, — спустила я ее с небес на землю и, выбрав на мой взгляд отличный коньяк для участкового, оплатила покупку.

К вечеру я уже была во всеоружии: яркий макияж, шикарное платье, туфли на каблуке и сумочка, в которую удачно поместилась купленная бутылка. Я решила перед тем, как пойти в бар, зайти в участок и вернуть должок. Ксюша же не особо оценила мое преображение и отказалась наряжаться.

— Лучше я сегодня побуду твоей страшненькой подружкой, — сказала она, натягивая на себя потертые джинсы и бесформенную, но явно удобную кофточку.

— Это из-за Шурика, да? До сих пор после того раза боишься юбки надевать? — с сожалением посмотрела я на подругу, вспомнив скандал, когда сосед впервые кинулся на свою жену из-за короткой юбки, что была на ней и, мол, заставляла других мужиков пялиться на Ксюшу. С тех пор она практически не надевала яркую одежду.

— Не напоминай, — отмахнулась Ксюшка, не желая продолжать разговор. Я, конечно, промолчала, чтобы лишний раз не расстраивать подругу, но ненависть к ее муженьку с тех пор у меня не угасала.

Я старалась не вмешиваться в чужую семью, но в последнее время у меня это плохо получалось. А если быть откровенной, мне очень хотелось, чтобы они развелись. И при удобном моменте не упускала возможность подтолкнуть к этому свою подругу. Лучше пусть плохой останусь я, чем она и дальше будет страдать в таких отношениях. Бьет — не значит любит, однажды я смогу убедить Ксюшу в этом.

Когда мы вышли из дома, на улице уже темнело, но фонари еще не горели. Чтобы сократить путь до участка, мы решили пройти через закоулки. Вопросом почему мы решили прогуляться, а не вызвать такси, мы задались уже гораздо позже, проклиная все на свете.

Проходя мимо какого-то невзрачного здания, которое было больше похоже на хостел, Ксюше неожиданно захотелось в туалет так, что терпеть она была уже не в силах. Поэтому нам пришлось заглянуть в это неприглядное заведение, администратор которого, однако, любезно позволил нам воспользоваться уборной.

Вокруг хоть и было чисто, но все равно уютным это место назвать было сложно. Видно, что ремонта тут не было уже давно, а туалетом все же пользовались часто. Перед нами из уборной вышла красивая девушка, а когда мы зашли внутрь, за нами проследовала еще одна молодая красотка. Она выглядела очень эффектно: в короткой юбке и на высоченных шпильках. Девушка достала из клатча яркую помаду и, поправив макияж, оглядела меня с ног до головы. Я невольно поправила свое платье.

— Новенькие, что ли? — бросила она, но ответа не стала дожидаться и просто вышла. А я так и не поняла, что она имела в виду и зачем вообще сюда заходила.

— Тат, ты чего там? — отвлекла меня вышедшая из кабинки Ксюша. Я все рассматривала хостел, в который мы зашли. Та эффектная девушка открыла одну из дверей и, глупо смеясь и виляя задом, зашла внутрь помещения, из которого гремела музыка.

— Странно, комнат много, а никто из постояльцев не жалуется на такой шум. Наша баба Галя давно бы уже Воронцова вызвала, — усмехнулась я, дожидаясь, пока подруга помоет руки.

— Слушай, а давай просто сюда вызовем такси и спокойно доедем до участка, — подала Ксюша отличную идею, ведь тащиться и дальше на каблуках по неровной дороге мне больше не хотелось.

И только мы вышли из туалета, как началось такое! Крик, шум. Откуда ни возьмись появился целый отряд вооруженных мужчин в темной одежде, бронежилетах и балаклавах. Видимо, полиции на шум все же кто-то пожаловался. Но чтобы из-за музыки приезжал целый отряд! У меня так еще никогда не получилось.

Пропуская полицейских, мы с Ксюшей прижались к стенке, как вдруг двое оперативников схватили нас за руки. Они тут же скрутили нас и повели куда-то к выходу.

— Подождите, это какая-то ошибка. Мы ничего не нарушали, — кричала я, но меня никто не слушал. Нас грубо затолкали в какой-то автобус вместе с остальными девушками из хостела. Надо же было им так шуметь в вечерний час!

— Татка, нас что, украли? — со страхом в глазах спросила меня подруга. — Нас что, продадут в рабство?

— Судя по тому, что за автобусом стоит полицейская машина, скорее нас не украли, а повязали, — ответила я, посмотрев в окошко.

— За что, Тат? — чуть ли не со слезами, произнесла Ксюша дрожащим голосом.

— Вот именно — за что?! — негодовала уже знакомая нам эффектная девушка, что сидела рядом, сложив ногу на ногу. — Будто за любовь можно за решетку сажать!

Я непонимающе посмотрела на красотку.

— Какую еще любовь? Вы что, проститутки? — спросила я, когда меня внезапно осенила догадка.

— Жрицы любви, вообще-то, — обиженно ответила девушка. Вот тебе новость! Я даже не знала, как относиться к тому, что меня приняли за продающую себя женщину: разозлиться или польститься? Но с чего они подумали, что и мы с Ксюшей девушки легкого поведения? Хотя, в красном платье и на каблуках…

— Ну, мы же и шли в участок, — нервно посмеялась Ксюша. — Вот и нас подвезут заодно.

Уже в полицейском участке нас вместе со всеми девушками закрыли за решеткой.

— Послушайте, это недоразумение, — попыталась я вразумить молодого полицейского, которого оставили нас сторожить. — Мы не проститутки!

— Ага, все вы здесь белые и пушистые. Первый раз попали в тот бордель и вообще девственницы, — хмыкнул парень в форме, продолжая что-то писать. — Сейчас главный придет, ему свои сказки будете рассказывать.

— Только бы не Вишневский, — испуганно простонала я.

— Ты же хотела, чтобы он тебя в красном платье увидел, — развела руками Ксюша.

— А это ты зря, подруга, — услышала я за спиной голос одной из девушек, что привезли вместе с нами. — Вишневский не по девочкам. Наши не раз его клеить пытались, но оказалось зря, — захохотала она, а у меня глаза на лоб полезли.

— Ну не-е-ет, не может быть, — отчаянно заскулила я и села на лавку в углу камеры.

— Не расстраивайся, Татка. Главное, чтобы нас выпустили, а там ты себе нового мужика найдешь, — не очень удачно подбодрила меня Ксюша.

— Так, давай их на допрос в кабинет Груздевой, по одной, — раздался громогласный голос Вишневского. А я съежилась и закрыла лицо руками, оттягивая свой позор. Может, он не узнает меня в такой одежде?

— Егор Макарович, — выкрикнула Ксюша, — это мы! Мы с Таткой не проститутки, вы же знаете!

— Что ты делаешь?! — пропищала я подруге из угла, подглядывая сквозь растопыренные пальцы.

— Не понял, — удивленно произнес капитан полиции. — Вы-то что здесь делаете?

— Мы с Таней к Воронцову шли. Но нас схватили, и вот, — сбивчиво пыталась объяснить подруга. А мое сердце билось в такт тяжелым приближающимся шагам.

— С кем? — низким голосом спросил Вишневский уже совсем рядом с решеткой. — Гражданка Ковылина? — еще более удивленно произнес он, видимо, увидев меня. Я-то его старалась упорно не видеть. Жаль нельзя было спрятаться полностью за ладонями, а не только лицом.

Я молча встала и виновато опустила взгляд в пол, поправив ярко красный наряд.

— Маслов, этих двоих ко мне в кабинет, — грозно скомандовал капитан полиции. — Под мою ответственность.

Я шла за Масловым как на плаху. Ксюшка же радовалась, надеясь, что Вишневский быстро во всем разберется и нас отпустят. Я злилась на себя, потому что попала в такую дурацкую ситуацию; на Воронцова, потому что из-за него мы пошли в сторону участка; и на Вишневского, ведь он сегодня должен же был быть в баре, а не на работе. И он должен был быть по девочкам!

— Ковылина, это ваша сумочка? — пристально посмотрел на меня Вишневский, от чего у меня побежали мурашки по спине.

— Моя, — вздохнула я, лицезря свою сумку на столе капитана.

И когда он стал медленно расстегивать на ней замок, я так же медленно умирала от стыда. Ведь там, кроме телефона и ключей от дома, лежала и бутылка коньяка.

— Выпиваете? — осуждающе взглянул на меня капитан полиции. — Не ожидал, что вы, Татьяна Сергеевна, по злачным местам ходите, да еще и с алкоголем.

— Егор Макарович, мы вам правду говорим. Это недоразумение чистой воды, — начала я оправдываться, но помощь пришла, откуда не ждали.

В кабинет к Вишневскому заглянул Степан Вениаминович.

— Кого я вижу, — улыбаясь, говорил наш участковый. — Не стоило так наряжаться, чтобы донести мою посылку, — рассмеялся мужчина, рассматривая меня. Воронцов подошел к столу и взял в руки бутылку коньяка. — Егор, это мое, не греши на гражданку. Она просто любит на полицейских машинах кататься, отпусти их.

— Они были в борделе, — Вишневский оглядел меня с ног до головы. — И в таком виде. Почему я должен отпускать подозреваемых?

— Потому что там камеры висят: ваши уже следили, когда эти дамочки явились, — ответил участковый. — Если тебе, принципиальному, так нужны доказательства, то сам и просмотри записи. Но, Егор, мне ты можешь доверять. Ковылина и правда частенько в участке нашем появляется, но никогда еще за решеткой не была, как бы я не старался.

— Я же сказала, что я потерпевшая! — вырвалось у меня.

Вишневский с недоверием посмотрел на нас, но тут же отвел взгляд. Воронцов рассказывал, что уже давно дружил с отцом Егора, поэтому Вишневский уважал его несмотря на то, что занимал должность повыше. И, видимо, даже помогал ему.

— Ладно, разберемся, — кивнул капитан участковому, смягчив тон. — Но с вами, гражданка Ковылина, у нас будет отдельный разговор.