Желя. Добрая девочка и сплошные неприятности

Катерина Белик, 2021

Разговаривают ли яблоки? Могут ли избушки шагать? Существуют ли драконы? Почему у некоторых сестёр братья козлы? Можно ли жениться на лягушке? Вот неполный список вопросов, на которые я никогда не мечтала получить ответы, но кто б меня спрашивал.Шестнадцать вёсен я спокойно жила в своей деревне и никакие подобные глупости меня не интересовали. Ну, на самом деле, не очень спокойно, но в целом без особых приключений. А потом в мою жизнь ворвался заклинатель… Ладно, если быть до конца честной, то это я ввалилась в его жизнь. То есть въехала… точнее, меня привезли… В общем, как бы то ни было, именно после встречи с заклинателем начались все мои самые яркие впечатления и приключения.

Глава 7

Сказка — ложь, да в ней намёк

Я открыла глаза. Передо мной всё так же стояла свеча, но пламя её уже погасло. Тонкий дымок, поднимающийся от фитиля, говорил о том, что погасили её только что.

Ягиня широко распахнутыми глазами глядела на меня.

— Ты как, Желенька?

— Х… — оказалось, что в горле першит и говорить трудно, я прокашлялась. — Хорошо.

— Сейчас принесу воды.

И она быстрым шагом вышла из кухни.

Я прикрыла глаза, силясь вспомнить, что было. Воспоминания ускользали, перед глазами мелькали неясные образы, которые ни о чём мне не говорили. Я впала в небытие, смотря на огонь свечи, и очнулась, когда свечу уже погасили. Что было между, я не помнила. Интересно, тётушка Ягиня что-то узнала?

— Держи, пей, деточка.

Я и не заметила, как она вернулась.

Пока пила, тётушка ходила из стороны в сторону по кухне, точно так же как перед тем, как сообщить мне, что я проклята.

— Всё плохо? — решилась спросить.

— Нет-нет, деточка, не волнуйся, — бросила она, не переставая мельтешить.

Входная дверь хлопнула с такой силой, что я подпрыгнула на своём месте.

— Какого ляда здесь происходит?! — прогремел голос господина Драгоша.

Ягиня наконец-то остановилась и развернулась к заклинателю.

— Племянничек пожаловал! Ну, заходи. Заходи, дорогой, — обманчиво мягко заговорила тётушка.

Племянничек оторопел и замер. Он явно не знал, что здесь его родственница.

— О, тётушка, а вы здесь как очутились?

— Проходи, говорю! — рявкнула она.

Только сейчас я обратила внимание, какого маленького она роста, а рядом с заклинателем и вовсе казалась крохотной. Но при этом было видно, что рост ей вовсе не помеха. А как злобно она сейчас сверкала глазами на Драгоша! Я аж поёжилась от такого зрелища.

— Ты, мой дорогой племянничек, зачем девку в четырёх стенах запер?!

Дорогой племянничек кинул в мою сторону неприязненный взгляд. Помнит ещё обиду-то.

— Как мне поступать в моём доме, это мне решать, тётушка.

— Тебе решать, значит?

Не знаю, как Ягиня умудрилась, но она отвесила господину Драгошу подзатыльник. Смотрелось это презабавно, такая маленькая женщина бьёт здорового мужика, а тот, безропотно склоня голову, принимает удар.

— А то, что она человек и потребности у неё человеческие, это ты забыл, да?

Ягиня схватила с буфета деревянную ложку, ту самую, которой я пыталась настукивать мелодию, и хлопнула ею по плечу пристыжённого мужчину.

— На гордость мужскую она тебе наступила? Обиду непоправимую нанесла? Честь, можно сказать, оскорбила! — каждое свое предложение она закрепляла ударом ложки по плечу племянника. — Как маленький, ей-ей!

На лице у господина Драгоша застыла какая-то непонятная гримаса. Кажется, до него дошло, чего он меня лишил, заперев здесь.

— Не бойся, у Малюты ума поболе твоего оказалось!

Лицо заклинателя расслабилось.

— Ты хоть за эти пару дней заглядывал к своей пленнице, нет? — ложку она наконец-то убрала. — Так посмотри сейчас на неё внимательно!

Под пристальным взглядом господина Драгоша я вся сжалась. Мне казалось, что этот разговор должен был состояться без меня. Какому мужику понравится, что его отчитывают перед девкой? А ведь он и без того на меня зол был.

— Ты же заклинатель, в конце концов, это твоя работа! Послали же мне боги такого родственничка! — Ягиня всё больше распалялась, — Ты что, не видишь, как она исхудала, как побледнела всего за пару дней-то? Как её проклятие изнутри поедом ест? Ну, нет, конечно, какое там! Она ж твою мужескость оскорбила, да ещё и якобы приворожить хотела, тьфу на тебя, Дражек! Тьфу и ещё раз тьфу! Коли ты происходящего у себя под носом не видишь, то давай снимай с себя обязанности заклинателя да иди в деревню пастухом. Может, хоть там от тебя толк будет! Хотя нет, авось на тебя тёлки не так смотреть будут, ты и на них обиду затаишь, где ж запирать их будешь, а?

Кажется, заклинатель уже давно не слушал свою тётку, а всё так же внимательно меня разглядывал, о чём-то сильно задумавшись.

Ягиня наконец-то выдохлась и уселась на стул.

— Узнала что-нибудь? — спросил её заклинатель, — Я ворожбу твою чувствую.

— Узнала-узнала, отчего ж не узнать, — уже совершенно спокойным голосом сказала тётушка Ягиня. — Ты, Дражек, сказочки любишь? Так вот я тебе одну расскажу. Не скажу, что сказка добрая, да уж какая есть.

Жили-были мальчик да девочка. Девочка всё время хотела играть с мальчиком, да тот был старше и не хотел с ней играть. Он любил слушать сказки, которые рассказывал бродячий сказитель. И вот, наслушавшись дедовских баек, замечталось мальчишке приключений, волнующих похождений, как у сказочных героев. Да только не знал он, где же их отыскать. Но тут дошли до него слухи, что в лесу, совсем недалеко от их деревни, живёт в избушке Баба Яга. А мальчонка знал, из тех самых дедовских рассказов, что у кого, как не у Бабы Яги, ему отыскать волшебные предметы. Кто, как ни Баба Яга, одарит его волшебным конём, гребнем, платком, а может, и ещё чем, но обязательно волшебным! Вот и решил он, недолго думая, пойти к Бабе Яге. Не знал, правда, что за ним увязалась девчонка. К его, надо сказать, счастью.

Как ты, Дражек, мог уже догадаться, никакая не Баба Яга-дарительница, жила в той избушке. И что бы она сделала с мальчонкой, не появись девчонка вовремя, я не ведаю. Может, на ужин бы у неё был бы гуляш из молодого хлопца, а может, просто прислужник новый появился. Уж чего не знаю, того не ведаю. Знаю только, что девчонка появилась вовремя, и мальчишке удалось сбежать от ведьмы. Бежал он быстро, так что пятки сверкали. И спасительницу свою нежданную он бросил, не поблагодарив ни тогда, ни потом. Девчонка осталась один на один с ведьмой. Уж та разозлилась! Видать, улов в виде девки её жуть как не устраивал, ибо девчонку она отпустила. Но перед этим страшно прокляла. Есть у меня подозрение, что ведьма та вообще девиц не любила.

Мальчишка тот, как до своей деревни добежал, так сразу всех на уши поставил, мол, так и так, злобная ведьма, совсем рядом с поселением, хотела расправиться с ни в чём не повинным мальчиком. Может, будь он простым деревенским мальчонкой, послушали б его да разошлись. Да только был он любимым внучком старосты. В общем, народ собрался. Как водится — вилы, факелы. Да пошли к дому той ведьмы. Вот только не нашли они её там. Изба стояла покинутая. Лишь опрокинутый котёл да перевёрнутые табуретки говорили о том, что ведьма собиралась в спешке. Нашли они и кости да черепа за домом. Кости похоронили, а избу сожгли. Но с тех пор к ведьмам в деревнях нелюбовь зародилась. Да и ко всему нечеловеческому тоже. Вот тебе, Дражек, и первопричина нелюбови людей к духам лесным.

А проклятие, что на девчонку наложила ведьма, сродни лихому сглазу, да только сильнее в сотни раз. Первой жертвой стала семья девчонки, что в ту же ночь погибла в жутком пожаре. Одна девчонка и смогла спастись. На этом проклятие вроде успокоилось, но невезение и случайные пакости случались тут и там. Но не настолько часто, чтоб сильно обращать на это внимание.

Девчушку приютили родственники из соседней деревни. Приняли её радушно да с любовью. Лишние руки в доме никогда не помешают. К тому же дядька её всегда о дочке мечтал, хоть обычно в деревнях одни сыновья в чести. А то, что у девчушки не всегда всё ладилось да часто с ней беды приключались, так с кем не бывает? Ну разве что с ней чуть чаще обычного. Да и чего греха таить, жалели сиротинушку. Вот, кстати, оттого что жалели и прозвали её Желей.

Через полгода беда в дом к ним пришла. Заболела тётка девчушкина, да слегла так, что и не встала боле. А злые языки по деревне слух стали распускать, мол, от девчонки все беды и пошли, зря приютили сиротку. Семья же девочку ни в чём не винила и всячески от таких слухов оберегала. Но нет-нет, да видела девочка, как при встрече с ней все отворачиваются да плюют через плечо, будто с лихом повстречались.

Шли годы, девочка росла. Пришёл возраст, когда пора бы уже и замуж её выдавать, да только крепко в деревне укрепилось мнение, что беды она несёт. А тут ещё с каждым годом село всё беднее и беднее жить стало. И рыбаки меньше рыбы ловят, и охотники меньше дичи носят, и в домах всё меньше урожай, куры хуже несутся да коровы удоями не радуют. Людям бы задуматься, что это всё оттого, что духов почитать меньше стали, уважение к ним потеряли, но не свойственно человеку в себе причину искать. Вот и сделали девку кругом виноватой. Всё больше разговоров стало о том, что избавиться от неё надобно, всё сильнее неприязнь свою стали ей выказывать. Да к дому дядьки её стали ходить, то по одному, то толпой. Говорили, мол, ведьму приютил.

И тут случайно появляешься ты, Дражек. Спасаешь брата девочки, когда тот чуть не утоп. И вот пришла ему в тот момент мысль, как сестрицу свою от ярости деревенского люда спасти. А надо всего лишь якобы за его спасение девчонкой с тобою расплатиться. Уж не знаю почему, но верил он, что ты поможешь его сестре. Так вот и очутилась у тебя Желя, племянничек. А ты, как заклинатель, должен был первым попытаться в её проклятии разобраться, а не ждать моего вмешательства.

Ягиня замолчала. А я сидела, уставившись в одну точку, потому что до рассказа тётушки я совсем не помнила ни ведьмы, ни пожара. Я просто знала, что живу с дядей и братьями, а почему так случилось, даже не думала никогда. Получается, это я виновата в том, что мои родители погибли в пожаре! Так страшно и ужасно умерли по моей вине! По щекам покатились слёзы, я всхлипнула и зажала рот руками, чтобы не издавать слишком громких звуков.

Тётушка Ягиня села рядом со мной, обняла и тихо начала успокаивать:

— Ну-ну, нет твоей вины ни в чьей погибели. Успокойся.

Всё-таки голос у Ягини обладал каким-то чудодейственным свойством, потому что я почти сразу же успокоилась, а она, перестав меня обнимать, встала и опять начала ходить по комнате.

Заклинатель наконец подал голос:

— Значит, она просто появилась не в том месте и не в то время? Удачливостью девка и до проклятия не могла похвалиться.

Ягиня замерла и отвесила племяннику ещё один подзатыльник:

— Думай, что говоришь! К тому ж Ивашку она спасла своим появлением. Узнала я ту ведьму, Дражек. И проклятье это узнала.

Кажется, для меня сегодня было слишком много сказано, потому что только сейчас, когда тётушка назвала имя мальчика, я поняла, что именно эту историю вновь и вновь пересказывают в деревнях, когда говорят, что нельзя верить ведьмам, мол, помните тот случай с Ивашкой и Бабой Ягой? Внезапно я будто стала одним из главных персонажей какой-то недоброй сказки.

Из моих размышлений меня выдернул вопрос заклинателя:

— И что за ведьма?

— У ведьмы этой много имён. Говорят, когда-то давно её звали Марика, когда она была молода и красива. Но это было ещё до того, как она обратилась к запрещённым сторонам магии и стала переходить границы дозволенного, обращаясь к тёмным силам. После этого её стали звать Мара, ибо несла она только смерть, мор и кошмары. С каждым её колдовством она теряла кусочек своей души и частичку красоты. Всё меньше она походила на ту красивую молодую женщину, которой была, и всё больше становилась похожа на старуху, которой впору пугать не только детей, но и взрослых. Но однажды она перешла черту. Ту, что никто и никогда не должен переходить, а уж тем более женщина. Особенно мать. Она принесла в жертву тёмным силам собственного сына, и сама не вынесла груза своего поступка. Она обезумела. С тех пор в каждом мальчике искала своего сына, а в каждой женщине видела убийцу. Её стали называть Манья. Теперь в ней совсем ничего не осталось от женщины, которую некогда звали Марика. Она уже даже не походила на старуху, скорее жуткий призрак, блуждающий по свету в поисках сына. Ты наверняка слышал это имя, Дражек. Это имя вселяет страх. Этим именем пугают уже не детей и взрослых, этим именем можно напугать даже сильнейших ведуний и заклинателей. Потому что для простого люда Манья — просто выдумка, страшная сказка для ночных посиделок у костра. Но гораздо страшнее знать, что Манья — реальная женщина, сгубившая собственного ребёнка ради умножения своей силы, и что она действительно живёт где-то на этом свете. Вот с кем не посчастливилось встретиться Желе. Вот кто её проклял.

Мою кожу покрыли мурашки, несмотря на тёплые лучи светила, бьющие в окно. Казалось, что сейчас небо заволокут тучи, грянет гром или внезапно наступит ночь. Потому что все эти ужасы, о которых говорила тётушка Ягиня, совсем не вязались с тёплым летним днём и ярким светом. Я поёжилась. Видимо, это не скрылось от зоркого глаза тётушки.

— Дражек, племянничек дорогой, а ну-ка, превратись на время в добросердечного хозяина, сделай нам горячего взвара. А уж после я расскажу вам о проклятии.

Дорогой племянничек явно был недоволен таким раскладом, но спорить с тётушкой не стал. Пока его не было, Ягиня обратилась ко мне.

— Повезло тебе, Желенька, с братом твоим, который тебя сюда направил. Мой Дражек, может, и кажется суровым, да кто, как не он, поможет тебе с твоей бедой? А он поможет, я не я буду. Может, покочевряжится, но поможет. Так что ты не бойся. Ни проклятия, ни уж тем более Дражека. Я же вижу, как ты опасливо смотришь на него. Не такой он грозный, как в деревнях считать принято. Да и обида на тебя у него пройдёт.

— Да, я не боюсь, тётушка, только стыдно очень, — прошептала я.

— А, — Ягиня махнула рукой, — стыдно, когда дети на соседа похожи.

Тут на столе как по волшебству появились три кружки взвара. Я охнула.

— Как это?

Ягиня заулыбалась.

— Скатерть-хлебосолка. Ты думала, что все эти дни к тебе заходил кто-то и еду приносил, а это всё она. Может, Дражек тебе как-нибудь про неё подробно расскажет.

К кружкам взвара добавилась чашка мёда и пирог. Через время вернулся заклинатель. Ели мы молча, но по тому, как господин Драгош постукивал пальцем по столу, было понятно, что ему не терпится услышать продолжение рассказа Ягини. Мне вроде тоже хотелось знать больше о моём проклятии, но вместе с тем было страшно. Хотелось спрятаться от всего этого подальше, притвориться, что это всё дурной сон, и я вот-вот проснусь оттого, что Мстята трясёт меня за плечо.

Господин Драгош отставил кружку, всем своим видом говоря, что пора бы Ягине продолжить свой рассказ. Она ещё чуть-чуть посидела молча, потом отодвинулась от стола и сказала:

— Я сказала, что проклятие узнала, да только это не совсем так. Манья связала воедино несколько разных проклятий. Она всегда была умна и безумие этот ум лишь извратило. Извратило настолько, что она создала одно проклятие, которое обладает особенностями нескольких. Это проклятие крови, смерти и лиха.

— Она прокляла не только девчонку, но и всех её кровных родственников? — задумчиво то ли утвердительно, то ли вопросительно сказал заклинатель.

— Нет, прокляла она лишь Желю. Но как ты знаешь, обычно проклятия сами собой спадают, если умрёт проклявший либо проклятый. Но не в этом случае. Если умрёт Манья, но будет жив хоть один её кровный родственник, то проклятие будет действовать. Но, думаю, на повальный мор среди них надеяться нам не стоит.

Драгош напрягся, хмуро посмотрел на Ягиню:

— Ты же не предлагаешь устроить резню ведьминых родичей?

— Что ты! — тётушка всплеснула руками, — Побойся богов! Не спорю, история знает такие случаи, но у них тогда либо не было хорошего заклинателя, каким, я надеюсь, ты и являешься, либо просто не хватило мозгов на большее, чем махать мечами.

Ягиня замолчала, прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Заклинатель с беспокойством взглянул на неё.

— Ты как? Отправление в Навь не прошло бесследно?

— В порядке. Просто девчонка никак возвращаться не хотела, вот я и перенервничала слегка, — Ягиня медленно выдохнула, открыла глаза и снова бойко продолжила: — Так, о чём это я? С кровностью проклятия вроде ясно. Теперь о самой проклятой. С её погибелью проклятие тоже просто так не исчезнет. Ты уж прости, Желя, что о таком говорить приходится, ну уж как есть.

Я просто кивнула в ответ.

— Проклятие это, что мыльный пузырь — коли лопнет, то всё вокруг забрызгает. Только сами понимаете, тут не просто мыльная вода. Если погубить тебя кто захочет, то сам погибнет, а проклятие уничтожит всё на сотни вёрст в округе. Не останется поблизости ничего. Ни живого, ни мёртвого. И это всё опять говорит в пользу твоего брата, который решил схоронить тебя у Дражека. Умный хлопец, не отдал тебя на растерзание толпе деревенских невежд.

Ягиня опять замолчала.

— Какие-то ещё неприятные неожиданности у этого проклятия есть? — спросил заклинатель.

— С нелюбовью Маньи к женщинам, не удивлюсь. Вообще удивительно, что созревание Жели прошло без яркого проявления со стороны проклятия.

Драгош окинул меня взглядом:

— Может, оно не наступило?

Тётушка молча треснула его по затылку. Некоторое время они прожигали друг друга взглядом.

— Мне вообще кажется, что проклятие изначально как-то не так на Желю легло. Ведь ей самой оно почти и не вредит, только окружающим. Или у Маньи цель была именно в том, чтобы проклятая несла всем неудачи и жила при этом как можно дольше. Кто этих безумных ведьм разберёт, что у них в голове? В общем, что узнала, я тебе, Дражек, сказала. Твоя очередь думать. Как проклятие снимать будешь?

— Манью бы найти, да опасно это больно. Можно парой её родичей, конечно, обойтись. Да вот где искать их?

— Тут может я и помогу тебе. Знавала я в молодости одного хлопца, который как-то по пьяной лавочке душу мне свою изливал, мол, была у него сестрица-красавица, которая в ведьмы подалась, да с тех пор от семьи отвернулась. Марикой звали сестрицу, смекаешь?

— И где ж уверенность в том, что эта та самая Марика?

— Сердце мне моё подсказывает, такая уверенность тебе подходит?

Заклинатель лишь покачал головой.

— Жив-то хоть ещё хлопец этот?

— Чего не знаю, того не знаю. Отправитесь, куда укажу, там повыспрашиваете про Мирека Одноглазого. Может, дети у него остались аль внуки. Кого-нибудь да найдёте. А вот меня, пожалуй, поминать там не стоит.

— Одноглазый? — догадался господин Драгош.

— А неча руки было распускать, мабуть и двуглазым бы остался! — буркнула тётушка.

Заклинатель хмыкнул.

— И как же я тут всё оставлю? Кто лесных от деревенских будет сдерживать? Кто деревенских от лесных убережёт? Им же дай разгуляться, они поубивают друг дружку!

— А вот ты Желеньку с её проклятием подале увезёшь, и поуспокоятся и те и другие. Почему-то мне думается, тут действие проклятия не последнюю роль играет. Последние два дня поспокойнее же было?

— Да…

— А теперь глянь, что на Желе надето.

Драгош опять внимательно на меня посмотрел. Ну да, платье я хоть и забрала, но переодеться так и не успела.

— Рубаха моя заговорённая, да ещё и шиворот-навыворот.

Я дёрнулась и внимательно посмотрела на себя. И вправду швы наружу. Видать, когда после бани одевалась, так неважно себя чувствовала, что не заметила, как неправильно надела.

— Ха, интересное действие получилось. Вместо того чтобы отражать отрицательное воздействие извне, вывернутая наизнанку рубаха не давала проклятию вырваться наружу. И при этом действовало только на девку.

Если честно, то я ничегошеньки не поняла из того, что бормотал себе под нос заклинатель, но судя по тому, как одобрительно кивала тётушка Ягиня, то ей всё было ясно.

— Да-да, — подтвердила Ягиня, — Отсюда её бледность, усталость и повышенная худоба.

— В какую сторону путь-то держать? — наконец, перестав бубнить себе под нос непонятные вещи, спросил заклинатель.

— В родные земли, Дражек.

Они ещё о чём-то переговаривались между собой, а я сидела и ничегошеньки не понимала. Мы куда-то отправляемся? Или это они куда-то отправляются? С меня решили снять проклятие? Вот так вот просто? Ещё утром я была почти что пленницей, которую и в нужник-то не пускали, а теперь с меня хотят снять какое-то жуткое проклятие? Да мне же и расплатиться за это нечем! Я же сирота и бесприданница! Но такое ощущение, что это никого не волновало.

И какие такие родные земли? Это на родину господина заклинателя? Интересно, где это? Я точно знаю, что он откуда-то издалека… Говорили, что он пришёл из закатных земель. Только сколь этих земель-то на закате от нашего Прилесья? На самом деле ответа на этот вопрос я не знала. Когда-то давно дед Премысл рассказывал, как он бывал в разных землях, будучи молодым. Тогда я узнала, что мир не ограничивается нашей деревней, и даже всем Прилесьем. Что за лесами лежит Белогорье. Там почти всегда снег и не бывает лета. Что где-то далеко, в полуденных землях, живет дикий кочевой народ. И что людей и мест на самом деле множество. Дед Премысл был единственным в нашей деревне, кроме дядькиной семьи, кто относился ко мне доброжелательно. Он всегда рассказывал диковинные истории и даже пытался научить меня писать и читать, что было уж совсем странно. Ну на кой деревенской девке такие умения? У нас-то и книг отродясь не было. Но всё же кое-какие знания ему удалось мне передать. Наверняка ему было до ужаса скучно и одиноко, вот и привязался он к маленькой девчонке, которой тоже было одиноко.

— Нужен оберег для девки, чтобы хоть как-то сдерживал проклятие в обе стороны, не так как рубаха сейчас. Иначе мы не доедем, — выдернул меня из раздумий голос заклинателя.

— К завтрашнему утру сделаю, Дражек. Отправляться вам надо поскорее.

— Завтра и отправимся, ты только точно скажи куда ехать-то.

— Побуду вам Бабой Ягой-дарительницей, — хихикнула Ягиня, — завтра и клубок зачарованный дам. Ты пока готовься к отъезду. И я, пожалуй, Желеньку к себе на эту ночь заберу, а то вдруг ты её опять запрёшь.

— Делай как знаешь, — махнул рукой заклинатель, и уже в дверях обернулся и спросил у меня, — в седле держаться умеешь?

— Нет.

Тяжело вздохнув, Драгош ушёл.

— Тётушка Ягиня, мне же нечем будет расплатиться ни с вами, ни с заклинателем, — наконец решила я вслух озвучить свои опасения.

— Полноте, Желенька. Если бы все брались за работу, только тогда, когда можно поиметь с этого выгоду, то жили бы сейчас в мире, обречённом на вымирание, — она помолчала и добавила: — И вот что я тебе ещё скажу, запомни это на будущее. Если кто-то для тебя что-то делает и не берёт за это платы, то это не значит, что он с этого ничего не имеет.

Мне показалось, что эти два её утверждения между собой как-то не сходятся, но я промолчала.

***

Мыться пришлось в печи, потому как бани у Ягини не было. Но после происшествия с банником я не жаловалась.

После того как я наконец-то вымылась, тётушка принесла мне какие-то вещи.

— Померь, должны подойти. Будете путешествовать верхом, в платьях тебе будет неудобно. Да и, наверное, лучше будет тебе прикинуться хлопцем, в дороге оно спокойнее. Не думаю, что появятся проблемы с путешествующей девицей, в компании заклинателя, но всё ж лучше предостеречься.

Я взяла в руки рубаху и штаны. По крайней мере, они выглядели меньше, чем вещи господина Драгоша. Одевшись, убедилась в том, что они мне подходят.

— Хорошо-хорошо, — пробормотала Ягиня, — где-то у меня был дорожный плащ, который должен подойти. А теперь пойдём, я отвар тебе сделала, чтоб силы твои, проклятием поеденные, восстановить. Потом поможешь мне оберег плести.

Не знаю, что имела в виду тётушка, когда говорила о моей помощи, потому я просто сидела напротив неё и, подперев щеку ладонью, смотрела, как ловко она, что-то бормоча себе под нос, плетёт обережный браслет. Так я и уснула, сидя за столом, под мерное бормотание Ягини.

Мне снился мой Мстята. Я не видела его всего седмицу, но ужасно соскучилась. Я просто смотрела на него и улыбалась. Мстята повернул голову в мою сторону и тоже широко улыбнулся, раскинув руки для объятий. Я только собралась бежать к нему навстречу, как из-за моего плеча выбежала Богумила и кинулась к нему. Он поймал её на бегу, закружил и начал покрывать её лицо поцелуями:

— Милочка моя! Родная!

Они сжимали друг друга в объятиях и целовались, остальной мир для них не существовал. И не существовало меня, стоящей рядом с ними. Конечно, он меня забыл, зачем ему маленькая невезучая сестрёнка, да ещё и проклятая, когда у него есть невеста. Что-то больно меня кольнуло, на глаза набежали слёзы. Я яростно смахнула их рукой. Внутри меня росло какое-то непонятное чувство, словно в груди разгоралось пламя. Что-то кольнуло меня сильнее.

— Ай!

Я проснулась. Напротив меня стояла Ягиня, держа в пальцах иголку, которой, видимо, только что ткнула меня в палец, потому что тот сильно болел.

— Капелька твоей крови, для оберега, — как ни в чём не бывало, сказала она.

Я потёрла лицо руками, сгоняя остатки сна.

— Что тебе снилось, Желенька?

— Ммм… Брат.

— Один?

— С невестой, — нехотя ответила я.

— С невестой значит, — задумчиво протянула колдунья, — Интересно-интересно.

— Что интересно, тётушка? — зевая, спросила я.

— Проклятие твоё впервые за всё это время среагировало бурно. Заклубилось темнотой вокруг. Хорошо, что у меня дом заговорённый, а то одной попорченной кухонной утварью не обошлось бы.

Я огляделась. На полу валялись черепки от разбившихся горшков и кружек, даже деревянные ложки и те пошли трещинами. На столе, за которым я уснула, тоже образовалась неглубокая щель.

— Охти ж мне!

— Не стоит так бояться, ничего страшного не произошло, а оберег почти готов, — успокоила меня Ягиня, — иди спать ложись, а то сидя ты не отдохнёшь. Завтра вам в путь с рассветом.