Война Ириса и Розы. Секрет турмалина

Каролина Рина, 2023

Борьба за трон Калерии продолжается. А все из-за того, что Ижени де Баккард имела неосторожность отыскать священную реликвию королевской династии – перстень с фиолетовым турмалином. Если бы она не была замужем за офицером тайной полиции, прятать находку в доме было бы куда легче. Реджис де Баккард знает, что на кону стоит коронация законного правителя. Он не допустит переворота. И помешать ему не может никто, кроме, разве что, его собственного сердца. Теперь Ижени должна выбрать между голосом совести и выгодой для себя. Времени решить было бы куда больше, если бы она не ждала ребенка и не торопилась уехать из столицы. Она не позволит Реджису разрушить ее счастье второй раз.

Глава 2

Спустя какое-то время после приезда в столицу Реджис де Баккард стал свидетелем неприятных слухов. Якобы принц Карлос, прибывший в Фиале по приказу брата, проявляет особое внимание к леди Алин. Настоящее ее имя было Астрид Перкуа, графиня де Баккард. Но при дворе ее прозвали Алин, что значило «иностранка». Имя так хорошо закрепилось за девушкой, что его произносили безо всякого сарказма, и она даже не думала обижаться. Не так давно вместе с королевой она приехала в Калерию из визардийской столицы. С тех пор еще не смогла как следует выучить местный язык и говорила с заметным акцентом. Однако это не мешало другим ее понимать. Королева очень ценила свою придворную даму, доверяя ей все секреты. Она была ее другом детства, ее главной компанией, ее поддержкой во всех делах. Они вместе выросли на юге Визардании, вместе гостили в столице у дяди-короля. Неразлучно отправились в далекую поездку, когда Розамунда должна была выйти замуж за Магнуса Арку. И вот теперь леди Алин постоянно находилась при дворе, где многие даже и не знали наверняка ее настоящего имени. Королева без возражений дала позволение на брак своей фрейлины с Реджисом де Баккардом, молодым человеком из офицеров короля. Эта была очень хорошая партия и позволяла надеяться, что молодые люди не станут надолго уезжать из столицы. Так и получилось. Даже после рождения сына леди Алин большую часть своего времени находилась при дворе, пока ребенком занималась няня и прислуга. Последние события с утратой кольца и невозможностью коронации Магнуса Арку и вовсе убедили графиню, что королеву сейчас нельзя оставлять одну. И потому по просьбе мужа она не поехала с ним в Манже.

Принц Карлос давно не был при дворе. Он прибыл туда без настроения, зная, что сделал это вовсе не по доброй воле. Просто без возможности собственной коронации и без наследника он теперь не мог как следует противостоять брату. Мрачные мысли одолевали его каждую минуту. Он был здесь, пока принцесса Лорена в одиночестве в Вилоне оплакивала смерть младенца. Король позволил ей не приезжать. Карлос Арку всех при дворе ненавидел, всех считал за врагов, в особенности королеву Розамунду. Он прямо-таки чувствовал, что она намерена сражаться до конца, даже там, где Магнус давно отступил бы. Сторонники принца по-прежнему в тайне выражали ему свою преданность. Но звучали их слова уже не так убедительно, как в то время, когда у принца был наследник и возможность получить перстень Арку. А Кавелье, главный его сторонник, в это время ловко скрылся в Фоссе со всей семьей, оправдываясь перед королем продолжительной болезнью и смертью одного из своих детей.

И вот среди всех этих печальных событий и до тошноты ненавистных лиц, он вдруг заметил ее. Красивая иностранка с карими глазами, ярким румянцем на загорелых щеках, длинными локонами орехового цвета. Она была высокой, изящной, одевалась ярче, чем было принято. Принц казался увлеченным. Ухаживал красиво и не слишком в открытую, как полагается при дворе, как будто все цветы и знаки внимания, оказанные вскользь, могли отвлечь его от тоски и заставить вновь ощутить себя живым. По началу леди Алин принимала его внимание за простую вежливость. Затем, когда получила от него цветы с запиской, начала что-то подозревать. Точно не ясно в какой момент, однако вскоре она призналась королеве в своей симпатии к Карлосу Арку и попросила не считать ее поступки за предательство. Королева поняла ее правильно. Но очень насторожилась. Ей чудилось, что вовсе не просто так принц отказался около ее хорошей подруги. Она как могла предостерегла графиню от опасности. Молодая женщина была неумолима. На последнем балу их видели вместе. Их видели вместе везде, куда обращались взоры любопытных придворных. Но вскоре после этого, влюбленные вдруг расстались. И принц более не смотрел в сторону графини, а та ходила бледная как мел. Целый день королева как могла утешала свою фрейлину и расспрашивала ее о том, что произошло. Неужели принц Карлос посмел обидеть ее? Леди Алин все отрицала. По ее словам, со вчерашнего вечера он охладел к ней. Сказал, что не хочет больше ее видеть. Королева не удивилась. Эгоизм принца Карлоса был ей известен, да и, судя по всему, ему и впрямь никто не нужен кроме его Лорены Мартен. Все остальные люди, что мужчины, что женщины, для него вовсе не существовали и служили лишь фигурками для исполнения его целей и желаний. Итак, они расстались. Розамунда было подумала, что это к лучшему. Ничего хорошего из этого увлечения выйти не могло. Только вскоре она поняла, что ужасно ошиблась.

После недолгого ожидания Карлос Арку отправился прямиком к королю и заявил, что это леди Алин, фрейлина королевы, виновна в отравлении его сына. Якобы она сама призналась ему. Была влюблена, мучилась совестью, не могла больше скрывать. Мотив у нее простой — они с королевой близкие подруги, та просто хотела помочь ей, избавить от одной из проблем. Ведь сама королева так и не родила наследника. Слова принца нельзя было подвергнуть сомнению, ведь это не слова простого подчиненного. Кроме того, у Карлоса не было ни малейших причин, как думал король, обвинять кого-то просто так и без оснований. Все-таки речь шла о его сыне. И король поверил брату, надеясь, что на этом дело о смерти младенца будет наконец закрыто и прекратятся все слухи и подозрения. Леди Алин не казнили, а выслали из страны с запретом приезжать обратно. Слезные просьбы королевы смягчили приговор, а принц, на удивление, оказался не против этого. Однако во время путешествия по морю ее корабль попал в шторм и затонул, не добравшись до берегов Визардании. А так как при дворе мало кто понял, в чем суть этой темной истории, то слухов стало еще больше, чем прежде. И несчастную леди Алин представляли уже героиней трагической драмы, дорисовывая туда все новые детали. Король быстро запретил вспоминать те события. Не хотел расстраивать королеву и чернить имя графа де Баккарда, который преданно служил у Фотье вот уже несколько лет, и поневоле оказался связан с этой историей.

Когда граф приехал в столицу, единственное, что он успел, так это узнать о слухах, которые бродили по дворцу касательно его жены и принца. После чего, приговор был вынесен, и Алин уехала из города, не успев толком проститься с ним и сказать хоть пару слов. Он собирался последовать за ней, но должность не позволяла ему выезжать за границы страны, а брак король обещал вскоре расторгнуть. Реджис не находил себе места, обратился за советом к Фотье, хотел даже отказаться от службы в тайной полиции и титула, если понадобится. Но начальник посоветовал ему не парить горячку и подождать, пока вся эта история уляжется. Ведь очевидно, принц не просто так обвинил фрейлину королевы, после чего не настоял на ее казни, разрешив отъезд. Милосердие — не его основная черта. А для Реджиса столь же очевидным было то, что его жена никого не могла отправить. Даже ради королевы Розамунды, которую она любила и уважала. Подождав немного новостей из Визардании, Реджис вскоре узнал о крушении корабля, на котором ни осталось на одного выжившего. Он написал родственникам жены, письмо шло очень долго. В конце концов, те подтвердили информацию о несчастном случае. Погода в то время менялась так стремительно, что отправляться в плавание было никак нельзя. Но приказ властей был безоговорочным. Немедленно выслать виновную из страны. Что и было сделано. После всего что произошло, Реджис уехал обратно в Манже. Пробыл там некоторое время. Его сын остался в Фиале с няней. Когда граф вернулся с столицу и снова оказался при дворе, по началу не находил себе места. Даже явившись как обыкновенно к генералу Фотье, он чувствовал, что делает что-то странное. И идя по коридорам мимо красивых гостиных к знакомому кабинету, впервые ощущал себя здесь чужим человеком, а не слугой короля.

— Господин де Баккард. — мягкий голос за его спиной заставил его очнуться от размышлений и остановить шаги.

Он обернулся и увидел перед собой королеву Розамунду. Та была одета в черный траурный наряд, на лоб ее падала тень от темного головного убора с откинутой назад вуалью, отчего глаза ее казались еще более печальными.

— Ваше Величество! Простите, что не заметил Вас сразу. Это моя вина.

Реджис склонился в почтительном низком поклоне. А королева приглашающе махнула рукой в сторону одной из дверей.

— Ничего, граф. Идемте со мной.

Реджис без колебания послушался. Королева привела его в пустую гостиную, где присела на диван, и пригласила гостя так же сесть. Но тот долго отказывался, в итоге так и остался стоять подле нее и с вниманием рассматривать ее лицо, похудевшее от слез. Розамунда и без того была очень худа, а печаль о подруге еще больше сделала ее похожей на тростинку. Она по-прежнему была красива, даже черное платье ее не портило, однако в ее глазах совершенно не было жизни, точно они умерли, как и все надежды самого графа де Баккарда. Он смотрел на нее с пониманием и сочувствием и по всем правилам ждал, когда она начнет разговор.

— Я ничего не могла сделать, чтобы спасти ее. — внезапно призналась королева. — Магнус был неумолим. Хотел разобраться с этим делом побыстрее. Теперь при дворе пусто без Астрид. Я понимаю Вашу боль, граф. Мне самой теперь кажется, что вокруг все чужое и я не знаю, как жить дальше. Я никому здесь не могла доверять кроме нее. Мы выросли вместе. Она была мне самым преданным другом. Больше у меня никого нет.

Реджис испытывал все те же чувства сейчас, что заставляло его сердце сжиматься от тоски. Одновременно ему было приятно, что не кто-нибудь, а именно королева Розамунда понимает всю его боль. Он готов был сказать все что угодно, чтобы успокоить ее. И очень старался сделать это.

— Не вините себя, Ваше Величество. Вы не могли ничего изменить, если такова была воля короля. А доверять Вы можете мне, если позволите. Когда Вам понадобится помощь, Вы всегда сможете связаться со мной.

Розамунда не улыбнулась. Но посмотрела на него с благодарностью.

— Спасибо Вам, граф. Я ценю вашу преданность.

— И никогда не разочаруетесь в ней.

— Однако я должна рассказать Вам, как все случилось. — она заметно побледнела, готовясь к неприятному разговору. Но не могла избежать его. — Неведение хуже, чем самая горькая правда. Видите ли, Астрид обвинили в убийстве со слов принца. Они в последнее время были очень близки. Он говорил, будто она сама не смогла молчать и во всем созналась ему. Но Вы же понимаете, что это не так. Любой, кто знает ее, с уверенностью скажет, что Астрид не способна на убийство. Она и мухи не обидит. Сначала я полагала, что принц хочет позлить меня, ближе подобравшись к ней. Его лицо будто кричало. Смотри, Розамунда, твоя лучшая подруга теперь на стороне твоего врага. Но потом я поняла, в чем дело. Его месть была более жестокой. Он захотел лишить меня дорогого человека, так же как сам лишился сына. Как он считает по моей вине. И у него все получилось. Так легко, что никто не успел ничего заметить или понять. Она пострадала, всего лишь из-за того, что неудачно попалась ему на глаза во время всего этого кошмара с пропажей перстня, коронацией и смертью младенца в Вилоне. Я никогда не прощу ни себя, ни Карлоса Арку за то, что случилось.

Теперь Реджис тоже побледнел сильнее и сжал кулаки от злости. Однако при королеве не проявил открыто своего гнева.

— На этот раз границы дозволенного он превзошел. — сдержанно заметил граф. — А ведь и здесь виноват Кавелье. По его вине принц был так разозлен, что готов был на любую жестокость.

Взгляд Розамунды впервые заметно оживился.

— Что Вы имеете в виду? — спросила она. — Вы что-то знаете про Кавелье?

— Увы, Ваше Величество, ничего, что я мог бы представить королю как доказательство. Мои слова не обладают силой. Так же как слова свидетеля, которого я встретил совершенно случайно в доме барона.

— Может быть, король и не посчитает Ваши наблюдения важными, но я с готовностью их выслушаю. Говорите.

Реджис рассказал о том, что услышал от маленькой Ижени Кавелье, когда приезжал в поместье. Королева заинтересовалась.

— Я согласна с тем, что девочка говорила правду. — подтвердила королева. — Недавно Кавелье уехал в замок Фоссе и сообщил, что его сын умер. Судя по всему, месть принца и в тот раз удалась. А Кавелье, стало быть, предал короля ради более выгодной позиции. И уже поплатился за это. Боги справедливы. Я всегда это знала.

— Но они не спешат покарать злодея за его жестокость. — добавил Реджис. — Мне не жаль Кавелье, но кто-то должен остановить тьму, которую Карлос сеет вокруг себя.

— Я прошу Вас, господин граф, ничего не предпринимать сгоряча. Это может быть опасно. Здесь нужно действовать с умом.

— Не волнуйтесь, моя королева. Я уже достаточно научился ждать. И теперь буду пользоваться своим умением. Я стану защищать короля. И, если вдруг появится возможность, пойти против его брата, я не упущу ее. Ради Вас. И ради моей Астрид.

Розамунда посмотрела на него с неким сомнением. Словно раздумывала стоит или не стоит говорить.

— Я знаю, Вам это не понравится. — наконец решилась она. — Но иногда и горькое лекарство приносит пользу. Незадолго до ареста, моя фрейлина призналась мне, что, кажется, поспешила с заключением брака. Она просила меня помочь и намерена была сообщить Вам о своем желании расстаться. Я, как могла, отговаривала ее. Но она была очень искренней в своих чувствах и сказала, что не сможет обманывать Вас. В то время она уже тайно встречалась с принцем. По дворцу ходили только слухи, а правду она рассказала лишь мне.

— Она что же влюбилась в него? — спросил Реджис, заметно упавшим голосом.

— Мне показалось, да. Карлос умеет убедить кого-то, если захочет. Видимо смог убедить и ее, что между ними нечто необыкновенное, а не простая симпатия. Но незадолго до ареста они расстались. Принц избегал ее, и Астрид очень страдала от этого. Он попросту разбил ей сердце.

— Но она все равно хотела уйти от меня.

— Примите это, если так Вам будет легче жить дальше. Вас разлучила не только смерть.

— Это хуже смерти. — ответил граф.

Королева надеялась своим признанием наоборот утешить его. В том плане, что разбитое сердце лечится легче с помощью нового лекарства, нежели то, что полно любовью. Взаимной любовью. Так ей казалось.

— Вы молоды граф. — успокаивающе произнесла она. — Еще сумеете найти свое счастье. К тому же на Вашей стороне преимущество против Карлоса. Вы знаете о том, что он сделал. Но принц ничего не знает о Ваших догадках. Он даже не знал, что она была замужем.

— Как это так?

— Не думаю, что его волновали подробности ее жизни. А при дворе у нее было прозвище из-за акцента. Ее представили ему как леди Алин, фрейлину королевы, ее подругу, прибывшую с ней из Визардании. Ему было этого достаточно, как мне кажется. Сама она тоже ничего не рассказала, очень была увлечена, польщена его вниманием. Поэтому на Вашем месте я бы не раскрывала карты. Путь принц ничего не знает о том, кому еще кроме меня сумел перейти дорогу.

— Это правильно, Ваше Величество. Пусть не знает. Но Вы будьте уверены, при случае я Вас не подведу.

— Я верю. Верю Вам, граф.

Реджис отправился к Фотье, чувствуя себя теперь не настолько одиноким и потерянным. Но чувство злости и мрачной тревоги не покидало его еще много дней. Он не заметил, когда оно пропало. Зато сразу замечал, когда оно появлялась. А появлялось оно при любом упоминании Карлоса Арку в беседе с кем бы то ни было.

***

Мало кто знал о существовании Эмиля Кавелье. Ему было всего шестнадцать лет. Он не выходил в свет, еще не успел поступить в армию или на службу королю. Он все время был дома, с семьей. Вокруг было мало его ровесников, потому и друзей среди соседей у юноши было немного. Когда он был убит и похоронен в фамильном склепе на окраине леса, входящего во владения Кавелье, его родители никому не рассказали об утрате кроме как в письме королю. И после этого получили лишь подобающие соболезнования от королевского двора. Они мало утешали. Но позволили беспрепятственно переехать в Фоссе и провести в глуши на севере достаточно времени, чтобы при дворе сменились люди и обстоятельства. И чтобы принц Карлос забыл свою обиду. В то время Патрис Кавелье получил два письма. В первом говорилось о том, что Магнус Арку сочувствует своему преданному товарищу и одобрил его отставку и желание покинуть двор. А во втором, слуга принца сообщал, что Карлос Арку более не держит зла на барона де Фоссе, так как считает обиду отмщенной. Однако призывает того впредь быть осмотрительнее.

Будучи очень осмотрительным Патрис Кавелье, прожил с семьей в своем замке на севере около десяти лет, ни разу не появившись в столице и не заявляя о себе нигде кроме коротких отчетов для королевского двора. В отчетах сообщалось, что дела его идут хорошо, подрастают дочери и новорожденный сын, отступает продолжительная болезнь. На деле же, прошло достаточно много времени, прежде чем жизнь Кавелье стало возможно назвать счастливой. Первые несколько месяцев барон и баронесса разбирались с последствиями нападения людей принца на своих детей. Ижени Кавелье, по-видимому, очень сильно ударилась головой о ствол срубленного дерева, когда упала на землю посреди военного лагеря. После того случая девочка не узнавала никого из родных, долго лежала в горячке, очень много плакала и просыпалась от ночных кошмаров по ночам. Матушка и прислуга занимались лишь ею. А отдохнуть баронесса могла только в те моменты, когда после порции молока с медом дочь удавалось уложить спать.

Ижени отчетливо помнила тот момент, когда она впервые открыла глаза после продолжительной лихорадки и головных болей и, наконец, начала что-то понимать. Она понимала, что не помнит, кто она и как ее зовут. Но, кажется, недавно ей все это объясняли. Ей сказали так же, что она находится дома среди родных, а голова так болит из-за удара в результате неудачного падения с дерева в саду. После недолгих размышлений девочка пришла к выводу, что ей нужно во все это поверить. Ведь зачем все эти люди вокруг стали бы ее обманывать? Она услышала шепот из соседней комнаты. Взрослые говорили прямо у ее двери. В тишине она прислушалась к голосам и различила двое — женский и мужской.

— Она что-нибудь вспомнила?

— Ничего. Она ничего не знает. Патрис, как же принц мог так поступить с Эмилем? Ведь он был совсем ребенком.

— Это моя вина. Прости меня, Вивьен. Я разозлил его. Никогда не прощу себе этой ошибки.

— Не мучай себя. Королева тоже постаралась. Для чего ей понадобилось травить младенца в Вилоне? Если бы не сын, возможно, Карлос не был бы столь жесток.

— Нам нужно подождать. Немного подождать, когда все изменится.

— Но Эмиля это не вернет.

— Я знаю. Зато сможем вновь не опасаться за жизнь детей.

Ижени пошевелилась. Разговор стал тише и ей неудобно было слушать. К тому же она не понимала, о чем шла речь. Да и лежать уже надоело. Хотелось встать. Но сил не было. Баронесса де Фоссе услышала за дверью комнаты слабый голосок Ижени:

— Матушка! Вы здесь?

После этих слов, она сразу вошла в комнату и очутилась подле ее постели.

— Я здесь, здесь, милая. Как ты себя чувствуешь?

Она держала ее руки и с надеждой смотрела в ее худое личико с повязкой из бинтов на лбу.

— Мне лучше. — ответила Ижени. — Хочу встать. Можно?

С того дня она вела себя, словно ничего не случилось. Называла всех, как ей сказали. Делала то, что просили. Баронесса не могла нарадоваться, ей казалось, что дочь быстро идет на поправку. Иногда она склонна была подумать, что Ижени все вспомнила. До того естественным казалось ее поведение. И только временами, когда она спрашивала о каких-то элементарных вещах вроде «Для чего нужен этот большой черный ящик на ножках (пианино)?» или «Кто это все время плачет в комнате в западном крыле? (маленькая сестра)». Только тогда баронесса понимала, что Ижени ничего не помнит до событий, произошедших в тот день в лесу. Так, она ничего не спросила про брата. Казалось, она и не знает о его существовании. Это было даже хорошо. Она не мучила расспросами мать, и без того убитую горем и умело скрывающую это всякий день. Ее неведение было своеобразным щитом для нее. Она могла радоваться. Могла не думать о страхах и не опасаться, что какие-нибудь незнакомцы снова появятся из леса и утащат ее. Ведь в ее сознании все вокруг было прекрасно и ничего опасного не случалось. Примерно так думала баронесса, успокаивая себя тем, что дочь в полном порядке. Единственное изменение, которое она заприметила, Ижени после болезни стала довольно тихой. Не любила уже столь сильно побегать, поиграть, поговорить. Чаще склонялась над книгами, читая их все подряд. И более внимательно слушала учителей. Ее мать не знала, радоваться или огорчаться таким переменам. А отец не находил ничего лучше кроме как чаще радовать дочь, покупая и привозя для нее все, чего бы она не пожелала. Первая улыбка Ижени спустя шесть месяцев после болезни заставила ее родителей поверить, что теперь хотя бы на ее счет можно быть спокойными. Девочка тогда подбежала к матери и обняла ее. Сердце баронессы растаяло. А сердце Ижени снова забилось сильнее. У нее прошло это странное ощущение пустоты в голове. Осталась лишь привычка вести себя тихо, неприметно и читать книги, затворив дверь в свою комнату.

***

Реджис старался чаще ходить пешком, чтобы устать перед сном и проветрить голову от назойливых мыслей. Хотя улицы Фиале по вечерам вовсе не представляли собой тихий живописный уголок для прогулок. Там все время кто-то норовил подраться, стащить кошелек или облить тебя грязью с мостовой из-под колес экипажа. Но графу де Баккарду пока удалось избежать этих неприятностей. Он бродил по вечернему городу в неприметной одежде, не отличавшей его от простых горожан и со шпагой и пистолетом, скрытыми полами коричневого плаща. От нечего делать рассматривал прохожих, а иногда думал своем, стараясь, чтобы мысли его витали подальше от дел прошлых и чаще смотрели в будущее. В этот день мысли о будущем никак не шли. Одни лишь болезненные воспоминания. Не помогало и то, что сын был отправлен с няней в Манже. Реджис, даже не видя его подле себя, все равно каждый день и каждый час вспоминал его мать. Чтобы уйти от этих мыслей куда подальше, он снова принялся рассматривать незнакомых людей, попадающихся на его пути. В этот момент он как раз вышел к мосту за дворцовой площадью, там было достаточно пусто по вечерам, потому что от реки дул промозглый неприятный ветер. Внимание Реджиса сразу привлекла фигура на мосту. Это была девушка в одном платье, без накидки. Она стояла у чугунного ограждения, внимательно смотрела, как колыхается вода в реке, а ее темно-русые волосы развевались на ветру, перевязанные одним единственным кожаным шнурком. Девушка выглядела очень задумчивой и печальной. Да и скромный наряд ее совсем не подходил для прогулки. Реджис заинтересовался и подошел ближе. Ему теперь казалось, что вовсе не просто так она стоит здесь одна на мосту у самого ограждения и смотрит на реку. Он подошел достаточно близко, чтобы рассмотреть ее лицо. То действительно выражало некую потерянность и безысходность. Это выражение прекрасно сочеталось с тем чувством, что он испытывал ежедневно после гибели Астрид. Может быть, потому он посчитал себя вправе заговорить с незнакомкой.

— Довольно глубокая. — сказал он, читая ее мысли, обращенные к реке. — И все же я бы не советовал проверять это на себе. Вода ужасно холодная и грязная.

Девушка обернулась. Она увидела Реджиса и в глазах у нее сверкнуло что-то вроде испуга и удивления сразу.

— Господин де Баккард? — спросила она.

— Да. Откуда ты меня знаешь?

— Я видела Вас во дворце. Там я прислуживала Вашей жене по приказу королевы. Всякий раз, как она приезжала ко двору, я помогала ей. И однажды видела вас вместе.

— Если ты из дворца, тогда что забыла здесь?

— Принц Карлос обвинил меня в краже и меня выгнали из дворца. Сейчас мне некуда пойти. Я служила там с самого детства с тех пор как матушка умерла, а тетя пристроила меня на кухню.

— А что ты украла?

— Ничего, господин граф.

— Тогда зачем принцу клеветать на простую прислугу? Не королевское это дело.

— Он приказал мне подтвердить его слова перед королем на случай, если тому понадобится еще один свидетель. Якобы я слышала, как леди Алин, Ваша супруга, признавалась в организации отравления. Но я отказалась. Как могла я сказать такое? Леди Алин, конечно, ужасно ошиблась, когда завела шуры-муры с принцем в Ваше отсутствие. Думаю, он знатно вскружил ей голову. Но она не преступница и не убийца. Это я точно могу сказать.

— И что же было потом?

Девушка безразлично пожала плечами.

— Ничего. Меня выгнали из дворца как воришку. Не так давно это случилось. Видно, не до меня ему было. Не сразу вспомнил.

Реджис, подумав, ответил:

— Что же у тебя нет ни друзей, ни возлюбленного? Совсем некуда пойти?

— На пару дней я спряталась у Реми. — ответила незнакомка. — Раньше он говорил, что мы поженимся, как только он заработает немного денег. Но теперь мне показалось, я ему не нужна. И только мешаю. У него дома все время бедлам. Он так хмуро смотрел на меня, точно я незваный гость. А, когда заговорила о свадьбе и переезде, сказал, что теперь не знает, когда получится.

— Может, нужно подождать немного?

— Нет. Не нужно ждать. Такие вещи понятны без слов.

— Что ж, это не повод губить себя.

Девушка взглянула на него, и ему показалось, что в глазах ее мелькнули искры гнева. Хотя говорила она со спокойной грустью, как человек, чья участь давно решена.

— А что мне делать? Во дворец меня больше не пустят. Устроиться на честную работу без связей практически невозможно. А из знакомых у меня больше никого нет, да и кому какое дело до моей судьбы?

— Если хочешь, идем со мной. — предложил Реджис, обдумав это предложение всего пару мгновений. — Мне понадобится любая помощь людей, которым можно довериться. Всегда нужен посыльный, лишние уши или глаза. А ты вроде не глупая девушка. И поступила очень благородно, не послушав принца.

Его собеседница все еще смотрела на него внимательно и не до конца понимала, зачем ему вдруг спасать ее от несчастной судьбы.

— Когда едва знакомый человек, особенно мужчина, зовет к себе домой, это немного настораживает. — ответила она первое, что пришло ей в голову по этому поводу. На самом деле, ей было стыдно признаться, что она не понимает его.

Реджис улыбнулся, хотя взгляд его оставался печальным. Точно он чувствовал себя таким же обреченным судьбой на вечное страдание.

— А мы хорошо знакомы. — сказал он. — Граф Реджис де Баккард, офицер полиции короля. Родом из Манже. С недавнего времени вдовец. И сейчас мне так тоскливо, что должен выглядеть скорее жалко, чем пугающе. Так что, идешь? Или останешься на мосту?

— Я иду. — ответила девушка. — Спасибо Вам.

— А тебя-то саму как зовут?

— Авелин.

Они отошли от края моста и направились обратно к более оживленной улице. Реджис попросил девушку никому не говорить о том, как ни встретились сегодня и при каких обстоятельствах она попала в его дом. Авелин обещала. И уже после поняла, что в доме де Баккардов умение хранить секреты ей пригодится больше, чем уборка, готовка и штопка белья.