P.S. Никто не узнает, Профессор

Каролина Дэй, 2023

Я застала его за преступлением, а сейчас он мой преподаватель, которого я ненавижу. Одним словом, я могу разрушить его карьеру, а он пытается всеми силами выкинуть меня из колледжа. Беспринципный. Наглый. И чертовски привлекательный. Но кто победит? Его упертость? Моя гордость? Или наша любовь…

Глава 6

— Ты все-таки пришла! Молодец, Микелла!

— Можно просто Мики, — поправляю чуть шатающегося Тома. Он глядит на свою руку расплывчатым взглядом, поправляет плетёный браслет и уставляется на меня тем же пьяно-голубым взглядом. Кажется, кто-то уже перебрал.

— Хорошо, красавица Мики! У тебя прекрасное платье и…

И «прекрасное» настроение. Особенно после того, как Моника заставила меня надеть одно из своих платьев, сделала боевой раскрас и притащилась сюда. Я не хотела, честно, но соседка настояла.

— Ты выглядишь как кровожадная акула! Еще немного, и меня съешь!

— Не съем.

— Тогда пошли на вечеринку! — она сияет своими скрашенными глазами.

— Не хочу! Не люблю вечеринки!

— Давай так, если не понравится, мы вместе оттуда уйдём. Ты можешь не пить и не есть, просто наслаждайся вечером.

Уже жалею, что поддалась на провокации соседки, потому что… Я ее потеряла в первую секунду появления здесь. Мы находимся в доме братства «ДельтаМикс», вокруг полно людей. Запах алкоголя стоит в горле, громкая музыка оглушает.

Хочу тишины…

— Ну что, пошли играть? — Том весело перекрикивает громкую музыку, едва стоя на ногах.

— Во что играть?

— Как это во что? В бутылочку! Вон, наша звезда уже на месте!

Моника сидит рядом с каким-то парнем в обнимку и интенсивно машет меня, чтобы я села рядом.

Черт! Только не это! Где здесь найти выход?

— Мики, иди к нам! Чего ты там стоишь?

Оглядываюсь по сторонам, пытаюсь найти входную дверь. Дом братства достаточно большой, а меня уже завели в дальнюю комнату. Почему я слышу голоса сквозь музыку? Почему чувствую аромат алкоголя? Почему не убегу? Хотя бы в отдельную комнату, чтобы предотвратить приступы тошноты.

Меня безбожно тянут в соседнюю гостиную, где сидит Моника и ещё пара ребят. Неуверенно оглядываю их. Пытаюсь глубоко дышать. Вдыхать воздух, а не пары алкоголя и табака. Плохо выходит. Музыка не так сильно бьет по ушам в этой части, но все же мне некомфортно. Было, есть и будет…

— Ну что, кто первый!

— Я…

Этот голос узнаю из тысячи. Бархатные нотки, полные строгости, внедряются в голову, дублируются раз за разом. Поворачиваюсь и встречаюсь с темнотой в знакомых глазах. Пару часов назад они были слишком близко, я видела в них оттенки золота, перепрятанные за яростью.

Яростью на меня.

— Посмотрите, кого я нашла! — из-за спины статного мужчины выглядывает довольная рыжая Рамильда Псаровски. — Профессор согласился с нами повеселиться! Правда, профессор Миллер.

Вместо ответа профессор сверлит меня взглядом, оглядывает мое платье, подчеркивающее изгибы фигуры, спускается к ногам, которые потряхивают по его взглядом-сканером.

Так, где здесь выход? Я определенно должна его найти, иначе…

Крах.

— Эй, ты куда смотришь? — спрашивает меня Том. — Давай ко мне на колени.

— Зачем на колени? Может… ай!

Но меня отказываются слушать. Том просто тянет меня к себе и замыкает своеобразны замок вокруг моей талии. Я в тупике, в засаде. В тюрьме. Мои колени подрагивают, не чувствую под собой опоры. Но больше всего смущает внимательный темный взгляд, окутавший меня с головы до ног. Теперь он находится напротив. Рамильда усаживает его в ярко-желтое кресло, не сочетающееся с красной стеной позади и темно-синим ковролином, но я не обращаю внимания на дизайн.

Зачем он рассматривает меня? Почему останавливается на обнаженных платьем ногах, на плечах, на губах?

Почему его полные губы слегка растягиваются в улыбке?

После сегодняшнего разговора в аудитории я не хочу его видеть. Нигде и никогда. Декан сказал, что попробует найти замену. Когда? Неизвестно. Профессор Миллер один из самых лучших историков кино. Через его рекомендацию проходили множество талантливых людей, которые впоследствии стали звездами кино и сериалов. Я тоже хочу иметь прекрасное будущее, но мне придется выбрать.

Что важнее: спокойствие и одиночество или волнение и проход к славе?

— Профессор, вы будете играть с нами в бутылочку? — отвлекает от размышлений Псаровски. Она довольно строит глазки Профессору, записывая что-то в телефон. Еще бы камеру на него навела и выставила в свой профиль.

— Я не целуюсь со студентками, мисс Псаровски.

— Правда! Зачем подставлять профессора? — встревает Моника. — Давайте сыграем в правду или действие. Вы же играли в нее в колледже?

— Конечно, он играл. Какой дурак не знает правила? — подхватывает Том.

Чувствую себя не в своей тарелке. Не у себя дома. Дышится с трудом, сердце стучит слишком быстро. И он. Его взгляд. Темный. Будто заглядывающий вглубь меня. В израненную душу, требующую свободы.

— Я начну! — подхватывает Моника. — Томми, правда или действие?

— Я? — парень слегка подпрыгивает вместе со мной. — Давай правду.

— Сколько девушек тебе удалось заманить в свои нескромные лапы? — соседка недвусмысленно играет бровями.

— Какая хитрая! Хочешь оказаться в их числе?

— Вообще-то я спрашиваю о вашем братстве, пошляк!

Не вижу лицо Тома, но чувствую, как он в мгновение ока напрягается. Скоро станет таким же каменным, как и я. Только он находится во власти взгляда Моники, а я — под пронзительными лучами профессора Миллера.

Я не слышу, как они припираются, как продолжают игру на парне рядом с Моникой. Он вроде задаёт вопрос Рамильде, но я не вслушиваюсь в веселые, полупьяные тона.

Потому что колкий взгляд профессора привлекает мое внимание гораздо больше. Он может не глядеть прямо в глаза, а рассматривать мои обнаженные коленки, на которые я натягиваю платье. Я кожей почувствую его присутствие. После сегодняшнего дня я стала чувствовать его особенно остро. Можете, у него есть способности выпускать лазерные лучи, способные сделать из тебя мешок с пылью?

Превратить в ничто.

Мне кажется, что он узнал о моем походе к декану, и теперь пришел отомстить. Обычно преподаватели не посещают студенческие вечеринки. Хотя что я об этом знаю?

— Профессор, — отвлекает звонкий голос Рамильда Псаровски, — Правда или действие?

И тут напрягаюсь я. Потому что он переводит взгляд с Псаровски на меня.

Черт!

— Слушай, я, наверное, пойду, — кричу на ухо Тому и пытаюсь встать с колен.

— Да ладно, красотка, — он ослабляет хватку, но не выпускает меня. — Посиди рядом, потом я покажу тебе прекрасный вид на кампус.

— Может, не…

— Правда, — звонок произносит профессор.

— Расскажите о самом ярком случае в вашей жизни!

Рамильда глядит на профессора Миллера любопытными глазами. Моника присоединяется к ней, а Том ослабляет свои руки на мое талии и позволяет сесть рядом. Хотя бы на коленях н буду сидеть и чувствовать себя максимально неуютно.

— Даже не знаю, у меня было много ярких случаев.

— Расскажите самый яркий. Вдруг вы планету спасли, а мы об этом не знаем! — подхватывает Моника, сверкая серыми глазами.

Профессор не торопится удовлетворить любопытство студенток. В н внимание приковано к нему. Даже мое. Надеюсь, что, когда он начнёт рассказывать историю, ребята не заметят, как я уйду. Том ослабит руки талии и позволит улизнуть. Бесследно. По-английски. Зря я позволила Монике уговорит себя. Поддалась, расслабилась. Теперь жалею б этом всеми силами.

— Был у меня один случай, — начинает профессор Миллер.

Так, Том больше не держит меня. Пора уходить. Почти приподнимаясь с насиженного места, как меня простреливает током бархатный голос мужчины. Точнее его слова.

— Год назад я встречался с друзьями отмечали в ночном клубе «Нью-Йорк» в Лас-Вегасе.

Замираю. Не двигаюсь. Дыхание останавливается. Сердцебиение, кажется, тоже. Напоминание о месте моего падения пронзают душу, разрывают ее на две части. Больно, неприятно. Я тоже была в этом клубе. Год назад.

— Когда зазвучала медленная музыка, я увидел одну девчонку на танцполе. Вдрызг пьяную.

— И вы вытащили ее из клуба? Отвезли родителям? — перебивает Рамильда.

— Вы же не сказали ее родителям? — встревает следом Моника.

Пока девочки одолевают мужчину, я все больше и больше напрягаюсь. Вовсе забываю о побеге, гляжу лишь на преподавателя истории кино. А он на меня. Словно рассказывает историю мне одной, никому больше. Словно вокруг настпустота. Музыка в соседей комнате не доносится нас тяжелыми басами, а студенты и вовсе исчезли из виду.

— Не сказал, — продолжает профессор. — Я увидел ее спутника и отступил.

Его взгляд пронзает меня. Снова. Его глаза подсвечиваются, кажутся светлее. Как нефрит золотистого оттенка. Воспоминания пробегают в голове снова и снова. Ночной клуб, биты музыки, мой спутник с бархатным голосом. И темный, любопытный взгляд, который вижу в далеке.

Он не принадлежал моему «ночному приключению», но я вспоминаю его также Ясно, как сейчас гляжу на профессора. Осознание не сразу доходит до меня, мозг отрицает реальность и понимание, что он был там. В тот день, когда моя жизнь разделилась на до и после. Когда я превратилась в ничто. В пепел. В безжизненную игрушку, которой управляли кукловоды. Причём весьма эффективной качественно.

Он знает мою тайну. Он знает.

Резко поправляю задравшийся рукав и решительно поднимаюсь с места. Бегу к выходу. Не слышу ничего. Ни музыки, ни удивленных выкриков. Не чувствую любопытных глаз на своей спине. Даже его.

Свежий воздух и тишина не успокаивают. Мне не хватает кислорода. Прохладный ветер с океана дует прямо в лицо, но мне совсем не холодно. Отбегаю далеко от дома братства, но не в сторону общежития. Гораздо дальше. Возле аллеи с лавочками. Здесь никого нет, а за большим дубом не видно, что здесь кто-то сидит. То, что нужно.

Надеюсь, профессор ничего не расскажет. Не расскажет, что той пьяной девчонкой была я. И е расскажет о последствиях, о которых трепетались все вокруг.

— Райт, — окрикивает меня бархатный голос. Совсем рядом. На скамейке. Ощущаю его совсем рядом. Дыхание, прохладу тона. Превосходство надо мной.

Он пришёл добить меня…