Темная Библия

Карло Санти, 2020

Томмазо Сантини вместе с SCS вновь призван раскрыть таинственные события, которые подрывают устои Церкви. 33 года назад семя мальчика, одержимого Демоном, было взято для оплодотворения молодой женщины, а спустя 9 месяцев родился Белиал Бомпиани. Сатанинская Секта провозгласила Белиала новым Антихристом с помощью оскверненной Библии под названием: Библия Дьявола. Зловещее пророчество вступающее в силу по истечении тридцать третьего года жизни Белиала Бомпиани сделает его разрушительным инструментом, с помощью которого нанесут смертельный удар Церкви, используя пророческий текст Библии Дьявола.

17.

Ватикан

Сантини и Казони остались на всю ночь с Барези в больнице «Близнецов» Рима, молчаливое присутствие в момент огромной боли. Барези был сильным человеком, но эта смерть потрясла его душу. Они находились в его кабинете Жандармерии Ватикана, пока друг спал на диване. Врач прописал ему сильное успокаивающее средство, которое заставило его уснуть, по крайней мере, на пару часов, но сон Барези был взволнованным, он часто тревожился во сне. Казони продолжала его гладить, хотела успокоить, дать почувствовать свою близость и причастность. Сантини проверял показания и видео наблюдения, которые Жандармерия собрала вместе с карабинерами. Несчастная Лючия Арагонези была гражданкой Италии, поэтому Ватикан не мог принять участие в расследовании его смерти, но Сантини посоветовал заместителю Барези утверждать, что нападение было совершено против жандармов Государства Ватикан и против судебной власти Святого Престола. Сам он не хотел ничего говорить, но постоянно контролировал информацию о каждом элементе. Мало кто понимал, кто он, однако каждый жандарм знал, что он был важной фигурой Государства, более того, всем хорошо известна значимость Кольца Папы, никому и никогда не придет в голову поставить под сомнение его авторитет. Лука Барбьери, заместитель Барези, срочно вызвал Сантини в свой кабинете, когда они вошли, они увидели, что там был гость.

«Ваше Превосходительство, пожалуйста, проходите, — сказал Барбьери, — я попросил капитана Донолетти пояснить ситуацию. И хотел, чтобы Вы тоже присутствовали на встрече».

К сожалению, Барбьери не знал конкретных характеристик конфиденциальности о Сантини; этот инцидент не сулил ничего хорошего.

Почему, каждый раз, когда я прихожу в Ватикан, всегда поднимаю все с ног на голову? Сказал сам себе, приветствовав дружелюбно капитана.

«Без обид!» — с необычной любезностью он обратился к капитану.

Ну, это он их забрал! Думал Сантини, которому отвечали: «Взаимно!» затем он уселся, думая о том, что сделать, чтобы выйти из этой неловкой ситуации.

«Похоже, вы, капитан, уже знаете его Превосходительство доктора Сантини» — начал активно Барбьери, обратившись к капитану Мауро Донолетти.

«Конечно, я знаю его, я имел удовольствие вчера встретиться с Его Превосходительством, доктором Сантини, — саркастически отвечал Донолетти, и продолжал, — однако, на мой счет не поступало распоряжений, что его звание Превосходительство».

Сантини ни на кого не смотрел, потому что он чувствовал себя придурком: «Томмазо, капитан, Томмазо Сантини».

Капитан записал имя в своем блоке: «Я запишу это, чтобы я не забыть об этом, если Вы не возражаете Ваше Превосходительство?»

«Разумеется, капитан, — ответил Сантини, который уже собирался взорваться, — если его забудете, у меня не возникнет проблем с тем, чтобы освежить его в памяти, возможно, закончим вчерашнее обсуждение, на том, когда мы встретились».

Капитан не теряя спокойствия отвечал: «О, мне так жаль, что я не смог продолжить приятную беседу. Я хотел, чтобы она продолжалась следующие несколько лет, что бы я снова мог с удовлетворением наслаждаться Вашей компанией».

Черт, этот мне угрожает? Подумал Сантини, чувствуя, как начинают набухать вены не шее.

«Это конечно было бы лучше, для вас капитан», — затем, он убедительно дал ему понять, что если тот снова возобновит перепалку, то преждевременно завершит свою работу.

«М..да! Не думаю, что я многое понял из вашего разговора, но, возможно, нам лучше поговорить о проблеме, из-за которой мы здесь» — заключил Барбьери, подключившись к таинственному разговору связав его с атакой и за несколько часов до этого и с убийством монахини.

«Мы проверили, — продолжил он, — напали на доктора Сантини и сестру Беатрис не швейцарские гвардейцы. Я бы сказал, что вполне возможно провести связь между этими нападениями и атакой утром на ресторан».

«Согласен с в ами, инспектор, — ответил Донолетти, — добавлю, похоже, что целью этих людей был Его Превосходительство, доктор Сантини».

Сантини размышлял над подобной гипотезой, но не было никаких логических доказательств, и кроме того, он был в бешенстве.

«Этим людям была нужна монахиня!» — уверенно заявил Сантини.

«Как говорится, Превосходительство…» — Донолетти притих.

«Перестань брать меня за задницу с этой историей с «превосходительством», — Сантини посмотрел на него, — скажи любое другое слово или я уничтожу тебя идиота».

Настал момент напряженности и обмена враждебными взглядами, но Барбьери быстро принял правильное решение: «Я оставляю вас одних в офисе, чтобы вы могли переговорить».

Это было хорошее решение, двое избили бы друг друга до смерти, если бы не выяснили отношения, Барбиери не хотел быть посредником между ними, в момент когда они подстегивали друг друга. Поэтому, он сказал, что должен выйти из комнаты, оставив двоих, которые выглядели несколько неловко.

Сантини, взял инициативу на себя: «Прошу прощения, капитан. Я не думаю, что провел последние часы с должным спокойствием ума, и я еще не хорошо владею головой. Без обид?»

Он предложил ему руку, которую Донолетти сильно сжал: «Конечно, да! Мы на одной стороне, не так ли?»

Сантини кивнул: «С разными задачами, но все же на одной стороне!»

«Скажите мне, кто вы, Сантини?» — спросил капитан.

«Я знаю, что ты попытаешься это выяснить», — ответил Сантини, убеждённый, что капитан займется этим. — «Однако ты ничего не найдешь. Тебе будет достаточно знать, что я хороший парень, надеюсь, этого будет достаточно, потому что я не могу предложить больше, чем это».

«Я уже слышал однажды о каком-то сверхсекретном агенте Ватикана с исключительными полномочиями, — Донолетти произвел настоящий выстрел из пушки, — выдающийся, преданный и верный боец за правое дело Церкви. Говорят, что он действует от имени Папы во многих миссиях, которые затем секретируются правительствами всех стран, в которых он действовал. Что и говорить, персонаж высокого уровня и конфиденциальности, ходят многочисленные слухи, Вы знаете, многие детали непосредственного участия этого человека во внушительной разведывательной операции чуть больше года назад. Она была проведена судом Италии, который отделен от Святого Престола, доктором Соней Казони. Мне кажется, я помню, что этот процесс был против преступной организации, которая потрясла половину мира; как ее звали: сум… суме…»

«Сумерки?»

«Да, Сумерки! Вы тот человек, не так ли? И доктор Казони была в ресторане в вашей компании и генерала Барези: два главных героя этого знаменитого процесса. Но я убежден, что Вы персонаж, который осуществил эти выдающиеся аресты, а затем вернулся в тень, покрытую непроницаемой Государственной тайной».

Сантини не ответил.

Донолетти не нуждался в подтверждениях, он был уверен: «Ничего не говорите, я знаком с конфиденциальностью, которая была проведена в свое время. Но мир тесен, и ваше прикрытие слишком зыбко, и кто-то хочет, устроить праздник всех злодеев, которых, как я полагаю, нужно отправить за решетку».

Сантини уточнил: «Уверен, что мы оба закончили наш разговор, и я считаю, что уместно, чтобы наша беседа завершилась сейчас».

Он встал и вышел из офиса преследуемый капитаном, которому не хотел бросать кость.

«Почему они хотели убить ее, Сантини?» — кричал он в спину, и бежал по коридору, который они пересекали, чтобы выйти из здания Жандармерии. «Что связывает убийство монахини с Вами? Кто эти люди? Чего они от нее хотят? Вы должны ответить мне, иначе…»

«Иначе что? — Сантини остановился и поставил себя перед капитаном, который доходил ему до груди. — Что вы можете сделать со мной, если я не отвечу?»

Капитан показал, что не боится сравнения: «Воспрепятствование осуществлению правосудия, например».

«Это не выдерживает критики, я дипломат Святого Престола» — Ответил Сантини

«Я мог бы арестовать вас официально».

«Не правда, я присягнул на верность и конфиденциальность моему Государству» — Сказал Сантини.

«Шпионаж?»

«Не смешите меня, я ни за кем не шпионил» — Сантини с усилием не засмеялся.

«Тогда, за неправильную парковку автомобиля взятого на прокат» — Донолетти показал Сантини штраф с хитрой улыбкой на лице.

Сантини взял листок и начал читать, действительно это была машина, которую он взял напрокат и припарковал вне стен Ватикана, на итальянской территории и в неположенном месте. Он не удержался, засмеялся и капитан сделал то же самое.

«Не играйте со мной, капитан, — сказал он ему, пока он все еще смеется, — это не будет для меня антипатией, которая заставит меня изменить мнение о наших отношениях».

«Ну! По крайней мере, я попытался» — ответил Донолетти и порвал штраф.

Сантини посмотрел на мужчину, глядя ему прямо в глаза, кроме симпатии, которую, обнаружил в последние мгновения, капитан, действительно казался заинтересованным в понимании ситуации, а не в поиске какой-то государственной тайны.

«Ты меня проводишь? — спросил Сантини. — Мне нужно подышать свежим воздухом».

Они прошли долгий путь, по дороге, ведущей к стенам Ватикана.

«Ты только слышал о Сумеречной операции, — сказал ему Сантини, когда они шли, — но даже не знаете самого маленького аспекта или деталей».

«Возможно, это тоже правда, — ответил Донолетти, — это была моя попытка заставить вас понять, что у меня нет ничего против вас. Оба нападения, в которых вы участвовали, однако, ведут к вам; мне кажется логичным, что, я должен провести расследование смерти сестры Беатрис и Мисс Лючии Арагонеси, я должен начать с единственного элемента, который объединяет два убийства: с вас Сантини. Кроме того, Арагонеси — дочь сенатора Итальянской Республики, видного деятеля, который, скорее всего, будет назначен министром. У моей команды не перекрыта задница».

«Я уже сказал, что вчерашние парни хотели, сестру Беатрис, а не меня, — сказал сухо Сантини, — я не знаю причин, но бедняжка остановила меня, потому что она хотела поговорить со мной, но не успела».

«И почему тогда уничтожили письмо, которое сестра Беатрис имела при себе?» — спросил военный с намеком на профессиональное любопытство.

«Этого я не могу сказать. Знаю, что это был секретный документ Ватикана» — ответил Сантини.

«Где гарантии, что это не могло быть важным следом, полезным в обнаружении его убийц?» — сказал капитан властным тоном.

«В этом случае вы можете быть обвинены в уничтожении доказательств ведущих к верному направлению в расследовании, были свидетели, которые видели, как вы уничтожили доказательство расследования убийства: это очень серьезная уголовная ответственность».

Сантини остановился и уставился на него: «Вы думаете, что я могу беспокоиться о такой вещи? Вы уверены, что если вы это докажете судебной власти, меня арестуют и отправят под суд, как обычного преступника? Это то, чего вы от меня хотите, капитан?»

«Нет! Дело не в этом» — он ответил более спокойным тоном. — «Мне нужна ваша помощь, Сантини, если вы еще не поняли, что я ищу в темноте, и она определенно не помогает. Если за атаками есть секреты Церкви, я никогда не стану руководителем. К сожалению, я знаю, как это работает: Ватикан будет покрывать все, чтобы убедить Правительство Италии сделать то же самое, а я буду жертвой, которую обвинят в профессиональной некомпетентности. И я знаю политику, никто не пойдет против Ватикана, по крайней мере, не в Италии. Я знаю так же ценность людей, с которыми я имею дело; вы человек, который может мне помочь, у вас уже есть ответы, и я знаю, что полиция по всему миру хорошо знает, кто вы, доктор Сантини, в любом случае, вы всегда гарантировали конфиденциальность своей роли. Я сделаю это, даю вам слово военного и мужчины».

Сантини усвоил каждое слово этого человека. На самом деле, он рисковал не вытащить паука из дыры с такими скудными уликами, которые у него были. Группа в первый же вечер исчезла без следа, напавшие на ресторан так же. Но он узнал в ложной швейцарской гвардии накануне вечером одного из стрелявших в ресторане. Хотя лицо этого человека, было покрыто шлемом, он узнал его глаза и движения, такой опытный физиономист, как Сантини, не мог не заметить этого сходства. Он предоставил фоторобот Жандармерии, ожидая ответа, тем временем он убедился, что два нападения связаны. Во-первых, им была нужна сестра Беатрис и документы, которые у нее были с собой, во-вторых, они хотели убрать его, возможно, потому, что они думали, что сестра поговорила с ним. Сантини, прочитав документ, намеревался разработать свою личную версию, которая связывала два эпизода с пророчеством Антихриста: кто-то хотел помешать расследованию.

Но кто? Предполагалось, что он должен вести расследование. И, чтобы сделать это, должен был быть только он и Совет, без каких-либо препятствий, даже со стороны этого милого капитана.

«Однако две атаки не могут быть связаны, в этом нет никакого смысла, — ответил он не слишком убедительно, вынужденный не предоставлять события для обмена с кем-либо, — но я обещаю, что дам вам знать. Теперь я должен пойти убедиться, что у моего друга Андреа все в порядке».

«Я рассчитываю, Сантини! — Донолетти вручил ему свою визитную карточку и вызвал своего водителя, ожидавшего его рядом, садясь в служебную машину, повернулся к Сантини, который уже уходил. — Я был племянником Архиепископа Паолини, Вице Префекта Библиотеки Ватикана, убитого Сумерками. Вот почему я знаю так много вещей о них, Сантини, я подробно изучил всю операцию в прошлом году, хотя мне не хватает многих деталей этого дела, я думаю, что я знаю достаточно. Монсеньор Паолини был братом моей матери, и я должен вас поблагодарить за то, что вы выследили и наказали тех парней. Поэтому я и удалил из доказательств документ сестры Беатрис».

Донолетти отдал приказ шоферу ехать, оставив потрясенного Сантини, следовавшего за автомобилем с взглядом, пока он не свернул в переулок.

В тот же момент

Женщина слышала все достаточно хорошо, набрала номер мобильного телефона, ее собеседник ответил почти мгновенно.

«Это Моника, — начала она, — цель разговаривала с капитаном карабинеров. Они обсудили документ монахини, насколько я поняла, наш человек прочитал его, а затем уничтожил. Видимо, он не доверяет полиции».

Человек на другом конце телефона ответил: «Это нам не нужно, он может добраться до нас. Избранный не будет в восторге. Следуй за ним как тень, найди предлог, чтобы познакомиться с ним, соблазни его, затащи в постель, если это необходимо, но убедитесь, что он с тобой один в уединенном месте, где мы сможем покончить с ним раз и навсегда, и потом подумаем о другом».

Женщина была озадачена: «Но он священник, он не позволит себя соблазнить…»

«Выполняй приказы! — прогремел нервно мужчина, — ты знаешь, что бывает с теми, кто терпит неудачу!»

«Я знаю, — ответила она, мурашки пробежали по ее спине, — я видела, как вы избавились от ваших людей сегодня утром».

«Они потерпели неудачу, — сказал мужчина, — Избранный не терпит ошибок. Отрегулируй все соответствующим образом».

Телефонный звонок завершился, и женщина ощутила прилив холодного пота. Чертовы фанатики! Если я не сделаю так, как говорят, они разделают меня на куски и растворят в кислоте, как это случилось с этими несчастными. Размышляя она следуя на расстоянии за Сантини, стараясь не потерять его из виду.

Как мне приблизиться к нему не вызвав подозрений? В самом деле, как мне остаться с ним наедине в закрытом месте? Гостиничный номер? Нет! Он никогда не придет, он что-нибудь заподозрит, и для меня это будет конец. Мысли отвлеки ее, теперь она уже не видела Сантини. Она огляделась вокруг, не было никаких боковых улиц и даже магазинов или баров, куда он мог войти; на этой улице были только многоквартирные здания. Добежав до конца улицы, она надеялась, что мужчина ускорил шаг, и она уже свернула на боковую улицу, но никого.

Он исчез.

«Искали меня, синьорина?» — Сантини внезапно появился перед женщиной.

Она не ожидала услышать его, получив от неожиданности удар в сердце, не могла сразу придумать, что и ответить.

«Н-нет! — она заикалась, понимая, что необходимо глубоко дышать и контролировать себя. — Конечно, нет, сеньор…»

Она отступила, ожидая ответ Сантини, но он ничего не сказал, только смотрел на нее почти как на микроб под микроскопом. Ничего не ответил, чтобы возобновить обсуждение.

«К сожалению, не могу найти свою машину, я припарковала ее на этой улице, — она рассеянно смотрела с одной стороны на другую, — или я припарковала ее на той улице. Боже мой! Я не помню. Я запуталась, простите».

Она смутилась и представилась: «Меня зовут Моника Симонаж. Может, ее украли у меня? Надо пойти к карабинерам и подать заявление».

«Это территория Ватикана, — ответил ей Сантини, — так что это задача Жандармерии. Если хотите, я провожу вас, это здесь».

«О, да! С удовольствием, — она ответила, и расслабилась, думая, что ей удалось обмануть мужчину, — я не очень хорошо знаю Рим, в первый раз была здесь еще маленькой девочкой: школьная поездка, из тех, что организуются каждый год, и вы даже не понимаете, где находитесь».

Сантини предложил ей руку, которую женщина сразу же подхватила и оба направились к Жандармерии, располагавшаяся за пределами Ватиканских стен.

«Я не знаю вашего имени» — обращаясь к нему.

«На самом деле, я его и не говорил, — ответил Сантини, — Меня зовут Джованни Рана».

«Как замечательно! Это тортоллини?» спросила она с удивлением.

«Нет, не это, — с сарказмом ответил Сантини, — случай c однофамильцем, но я моложе».

«Ах да, это да! Вы намного моложе и привлекательнее, действительно, гораздо привлекательнее» — Симонаж с большей силой сжала руку Сантини.

Они вошли в здание Жандармерии и Сантини передал женщину жандармам, чтобы она составила жалобу, попрощался и направился в офис Вице Инспектора Барбьери.

«У входа находится женщина, — сказал он Барбьери, — следила за мной. Я хочу, приставить двух людей к ней и чтобы делали доклад каждые два часа, а также поставили под контроль ее телефон. Я видел, как она звонила кому-то, когда мы с капитаном Донолетти разговаривали».

«Вы думаете, что это связано с нападениями, Ваше Превосходительство?» — спросил Барбьери.

«Еще не знаю, но все может быть, — ответил Сантини, поделившись с жандармом своими наблюдениями, — когда я обнаружил, что она следит за мной, она спряталась, а затем сразу вернулась, это знак того, что она обучена играть роль. Порассказала мне много чуши, и потом, тип мобильного телефона, которым она владеет, я бы сказал, что это модель для шифрования звонков; очень странно, не думаете?»

«Хорошо, я разберусь, не волнуйтесь, — заключил Барбьери. — Босс проснулся и спрашивал о вас. Он все еще в кабинете с доктором Казони».

«Докладывайте мне о женщине как можно скорее, а пока благодарю».

Они постились, и Сантини направился в офис друга. Барези был в сознании и казался слегка расслабленным, несмотря на отчаяние потери, он выглядел почти в форме. Он и Казони сидели в офисной гостиной, и она нежно держала его за руку.

«Как ты себя чувствуешь, Андреа?»

У Барези были блестящие красные глаза, но он отвечал спокойно: «Уже лучше, не беспокойтесь обо мне, просто дайте мне полчаса, и я смогу работать».

«Ты должен пойти домой и отдохнуть» — предложил Сантини.

Барези встал и посмотрел прямо в глаза: «Нет, маэстро! Я должен обеспечить поддержку миссии. Я ничего не прошу, но даже не думайте, что вы оставите меня в стороне. Я пойду, куда ты скажешь. Дорога сведет нас, уверен, я хочу достать этих людей».

Он положил ему руки на плечи и сказал: «Я в отчаянии, но я хочу вернуться на свое место и быть рядом с тобой».

«Пришло время призвать остальных из Совета в Рим, — решил Сантини. — Игра началась, мы отправляемся на охоту за злейшим врагом, которого мы когда-либо могли себе представить, и мне понадобится твоя помощь и помощь Сони. Нам понадобится вся сила, которой мы располагаем, и на этот раз нам придется обратиться за помощью к нашей Вере, Андреа».

Сантини позвал Казони и сжал их обоих в объятиях: «Наша задача в том, что бы найти и убить не меньше, чем Антихриста».

Казони и Барези удивленно отстранились, пристально наблюдая за его взглядом: Сантини выражал твердость в лице и выглядел решительно.

Это означало неприятности и смерть.