Delete

Карл Ольсберг, 2013

Один из участников онлайн-игры «Мир волшебников», Томас Геллерт, внезапно исчезает во время очередной игровой миссии. И хотя его персонаж остается онлайн в игре, самого Томаса как будто бы стерли с лица земли. Его последними словами в чате онлайн-игры были откровения, из которых следует, что наш мир – это виртуальный симулякр, подобный «матрице», и Томас только что был из него извлечен. Боевая подруга Томаса, Мина Хинриксен, безуспешно пытается привлечь внимание органов правопорядка к исчезновению своего друга, но не в силах преодолеть рубежи полицейской бюрократии, поскольку обстоятельства преступления даже для нее самой выглядят как сюжет блокбастера братьев Вачовски. Единственная надежда Мины – это команда комиссара Айзенберга, занимающаяся расследованием преступлений в Интернете и являющаяся для полицейского департамента Берлина таким же странным недоразумением, как и случай с исчезновением Томаса. Содержит нецензурную брань.

Глава 8

Берлин словно выцвел. Назойливый мелкий дождь заливал лобовое стекло, несмотря на добросовестную работу «дворников», которые бессменно служили со дня схода с конвейера древнего, работавшего на дизеле «Мерседеса». Айзенберг ругал себя за то, что не поехал на метро. Даже при такой паршивой погоде лучше было бы пройтись пешком, чем, сидя в этой консервной банке, застрять в столичной пробке в час пик и выслушивать брюзжание таксиста.

Наконец машина подкатила к безобразному бетонному сооружению в районе Темпельхоф. Айзенберг вышел из такси и огляделся. Хочет ли он здесь работать? Берлин, в отличие от Гамбурга, всегда казался ему каким-то замызганным, и погода лишь подкрепляла это впечатление.

Армин Кайзер был одного с ним возраста. У него были короткие серые волосы и лицо с острыми чертами, которое выдавало в нем военного. Однако улыбка была теплой, а взгляд — приветливым.

— Как замечательно, что вы смогли приехать, господин Айзенберг! Садитесь же.

Он указал на место за небольшим столом для переговоров посередине довольно скромного кабинета.

— Хотите нормального кофе или капучино?

— Стакана воды будет достаточно.

— Сейчас.

Кайзер поставил на стол бутылку воды и два стакана, затем наполнил их.

— Давайте сразу к делу, если не возражаете. Через полчаса у меня следующая встреча. Предлагаю вам потратить этот день на знакомство с командой. Но прежде я обрисую вам ситуацию в целом. Дело в том, что…

Спустя полчаса Кайзер отвел Айзенберга в офис, выделенный Особой следственной группе Интернет, сокращенно — ОСГИ.

К двери скотчем был прилеплен листок бумаги, на котором шрифтом, больше подходящим для заглавий научно-фантастической литературы, было напечатано «iForce^[12]» и изображен полицейский с подрисованным в графическом редакторе лазерным мечом — для подготовки посетителей к тому, что ожидало их внутри.

Угол квадратного помещения был отгорожен двумя стеклянными ширмами. В получившемся «аквариуме» стоял письменный стол, а на нем — три больших монитора. За столом сидел молодой кудрявый блондин в наушниках. Его взгляд был прикован к мониторам. Казалось, он не заметил гостей. Три других обитателя офиса обернулись и посмотрели на них с любопытством.

— Я хочу представить вам главного комиссара Айзенберга из Гамбургского УУП, — сказал Кайзер. — Это Бенджамин Варнхольт.

Он указал на толстого мужчину лет тридцати с трехдневной щетиной, сальными волосами, заплетенными в косичку, и в солнечных очках. На нем были джинсы, потертые кроссовки и не первой свежести футболка с эмблемой рок-группы. На его письменном столе в порядке, полностью опровергающем закон всемирного тяготения, умещались мониторы, ноутбуки, коробки из-под пиццы, кипы документов, футляров от DVD-дисков и материнских плат.

— Превед, — сказал Варнхольт и повернулся к своим мониторам.

— Здесь, напротив, сидит комиссар Йаап Клаузен. Он исполняет обязанности руководителя отдела.

Стройный молодой человек с короткими темными волосами поднялся из-за своего стола, на котором тоже уживались два монитора, однако не было такого беспорядка, как у Варнхольта. Он протянул руку Айзенбергу для приветствия.

— Рад познакомиться, господин главный комиссар!

— Я тоже рад знакомству.

— А это наш криминальный психолог, доктор Клаудия Морани.

Кайзер указал на привлекательную молодую женщину в очках, с длинными черными волосами. Она взглянула на Айзенберга и наморщила лоб, как если бы силилась понять, что он тут делает. Единственный на ее столе ноутбук создавал впечатление удивительной правильности.

— В угловом кабинете сидит Симон Виссманн, специалист по компьютерам. Его рабочее место вообще-то там. — Он указал на стол, на котором стоял лазерный принтер и громоздились папки и коробки от ноутбуков.

— А угловой офис, разумеется, будет в вашем распоряжении.

Айзенберг ощутил, как три члена группы при этих словах замерли. Очевидно, они не были предупреждены о том, что им подыскивают нового руководителя.

— Главный комиссар Айзенберг поговорит с каждым из вас, — сказал Кайзер. — Я прошу вас отвечать на его вопросы полно и честно. После этого он выскажет мне свое мнение о перспективах вашей группы.

Йаап Клаузен кивнул со стоическим выражением на лице. Складки на лбу Клаудии Морани стали глубже, а глаза слегка сузились.

— Ясное дело, — бросил Варнхольт, не оборачиваясь.

— А сейчас я вам представлю господина Виссманна, — сказал Кайзер так, как если бы произнес: «А сейчас я открою клетку со львом».

Он открыл дверь отгороженного кабинета.

— Господин Виссманн?

Хозяин кабинета продолжал неотрывно смотреть на мониторы. Его пальцы летали над клавиатурой, словно нежно гладили ее. С впечатляющей скоростью на экране одного из трех мониторов появлялись строчки кода.

— Господин Виссманн! — произнес Кайзер громко.

— Минутку, — пробубнил тот и продолжил заниматься своим делом.

Кайзер и Айзенберг ждали. «Минутка» давно прошла.

Кайзер вздохнул.

— Господин Виссманн! Мне пора на встречу.

Виссманн продолжил печатать. Спустя десять секунд он наконец-то прекратил работу и оторвал руки от клавиатуры. Но смотреть на Кайзера и Айзенберга он по-прежнему не хотел.

— Вы не могли бы снять наушники, господин Виссманн, — попросил Кайзер, не скрывая раздражения. — Я хочу вам кое-кого представить.

Виссманн снял наушники и осторожно положил их рядом с клавиатурой. Затем он повернул голову к ним, на долю секунды зафиксировал взгляд на Айзенберге и опустил глаза, словно колени главного комиссара были куда более важной его частью, чем лицо. Айзенберг спиной почувствовал, как трое других членов команды внимательно следят за его реакцией.

— Это главный комиссар Айзенберг из Гамбургского УУП. Он очень хочет познакомиться с вами.

— Нет времени, — сказал Виссманн и схватил наушники.

Кайзер положил ему руку на плечо. Прикосновение было легчайшим, но молодой человек вздрогнул.

— Это важно, господин Виссманн.

Виссманн обернулся. Он снова бросил взгляд на Айзенберга и тут же отвел глаза.

— Ну ладно.

Айзенберг начал догадываться о специфике группы. Он спросил Кайзера:

— Есть ли здесь комната для переговоров, чтобы поговорить с каждым с глазу на глаз?

— Да. Пойдемте, я вас отведу. С кем вы хотели бы поговорить сначала?

— С господином Виссманном.

— Пойдемте с нами, господин Виссманн, — произнес Кайзер резко. — Живо!

Виссманн поднялся со стула и последовал за ними. Когда они проходили мимо остальных членов группы, стояла мертвая тишина. Кайзер отвел их в небольшую переговорную с прямоугольным столом на восемь человек. Виссманн сел. Он положил руки на колени и уставился на них. Айзенберг сел напротив него.

— Оставляю вас наедине, — сказал Кайзер. — Пожалуйста, зайдите ко мне в кабинет в шестнадцать часов, если закончите к тому времени.

— Закончу.

После того как Кайзер ушел, Айзенберг подождал некоторое время. Виссманн взгляда не поднимал.

— Как вас зовут? — спросил Айзенберг спустя минуту.

— Симон Виссманн. Вы же знаете.

— Да, я знаю. Но я хотел облегчить вам начало разговора.

Виссманн ничего не сказал в ответ.

— Посмотрите на меня, пожалуйста, господин Виссманн.

Он поднял голову на долю секунды. Затем снова опустил взгляд на свои руки.

— У вас аутизм, не так ли?

— Аспергер, — ответил Виссманн.

— Что это?

— Синдром Аспергера — это так называемое расстройство в развитии, одна из форм аутизма, — сказал Виссманн монотонным голосом, каким обычно зачитывают статью из энциклопедии. — Он выражается дефицитом социального взаимодействия и общения. Люди с синдромом Аспергера испытывают трудности в интерпретации невербальных и параязыковых сигналов других людей, а также в самостоятельном их порождении. Так называемым нормальным людям их формы общения кажутся странными и грубыми. Однако для них характерны не только расстройства, но и удивительные способности в восприятии информации, концентрации внимания и памяти, зачастую такие люди являются высокоодаренными или имеют «остров гениальности»^[13]. Синдром врожденный и неизлечим. Вопрос о том, стоит ли его считать болезнью или разновидностью человеческой способности обрабатывать информацию, остается открытым.

— Это из «Википедии»?

— Да.

— Почему вы здесь, господин Виссманн?

— Директор полиции Кайзер дал мне устное распоряжение поговорить с вами.

— Я неточно выразился. Почему вы являетесь членом ОСГИ? Какой мотив побудил вас подать заявку на эту вакансию?

— Обязанности показались мне заманчивыми. Мне пообещали предоставить неограниченные технические средства. Мне пообещали полную свободу действий в рамках законодательства.

— И эти обещания не выполнены?

— Нет. Мое последнее инвестиционное предложение о приобретении кластера компьютеров для параллельных вычислений было отклонено.

Айзенберг решил позже узнать, в чем суть этого инвестиционного предложения. Пока что он понял, что у Виссманна не было ни малейшего представления о том, что в полицейском участке понималось под «разумным объемом» инвестиций в IT-инфраструктуру. Наверное, он хотел создать вычислительный центр, которому позавидовал бы Университет имени Гумбольдта.

— Вы сказали, что обязанности вам показались заманчивыми. Какие это обязанности?

— Предотвращать преступления.

— Вы думаете, что умеете предсказывать преступления, прежде чем они произойдут?

— Да.

— Как?

— Вскрытие закономерностей.

— Не могли бы вы объяснить подробнее?

— Вскрытие закономерностей означает обнаружение в большом массиве данных определенных повторений. На их основе можно сделать выводы о взаимосвязях, которые не следуют в явном виде из данных. Амазон вскрывает закономерности, чтобы узнать, какая музыка вам нравится и какие книги вы с интересом читаете. Если вы что-то у них купили, то компьютер лучше вас поймет, что вы купите в следующий раз. По этому же образцу Гугл и Фейсбук узнают, какая реклама вас заинтересует. Кстати, машинное чтение мыслей основано на этом же принципе.

— Вы хотите сказать, что способны читать мысли?

— Я ничего подобного не говорил. Я лишь указал на то, что на основе анализа электрической активности мозга и ее закономерностей возможно сделать выводы о мыслях подопытного. Ученым удалось визуализировать изображения, о которых думал человек, посредством поиска в базе данных изображений, описание которых сопровождалось похожими образцами электрической активности мозга.

Он мельком взглянул на Айзенберга и скривил рот в слабой улыбке.

— Если эта тема вам интересна, я охотно поделюсь с вами соответствующей литературой.

— Э-э-э, большое спасибо, но я, скорее всего, ее не осилю. Насколько я понял, вы полагаете, что можно заранее установить, совершит человек преступление или нет?

— Нет. Но можно установить, склонен ли человек к совершению преступления.

— И вы арестуете такого человека с этой склонностью, прежде чем он совершит преступление?

— Главный комиссар Айзенберг, я знаю Уголовно-процессуальный кодекс наизусть. Разумеется, для этого нет юридических оснований.

— Но вы сказали, что хотите с помощью выявления закономерностей предотвращать преступления. Или я вас неправильно понял?

— Да, я это говорил. Преступления можно предотвращать разными способами. Один из них — задержать преступника до того, как он совершит преступление. Однако он неприемлем из-за правовых основ. Другие методы заключаются в охране жертвы. В усложнении доступа подозреваемого к орудию преступления, в ограничении свободы передвижения преступника или в затруднении его проникновения к месту преступления. В размещении оперативной группы вблизи места преступления для экстренного реагирования. Оно происходит с наступлением ситуации, когда промедление опасно, непосредственно перед совершением преступления или же в процессе совершения преступления, но до причинения максимального ущерба. Меня удивляет то, что мне приходится объяснять вам это.

— Вы же понимаете, что полиция не сможет предоставить вам все те ресурсы, которые нужны для предотвращения каждого потенциального преступления.

— Я понимаю, что наша родина тратит на защиту жизни и здоровья граждан намного меньше ресурсов, чем на содержание, по большому счету, бесполезной армии и на поддержку вредных для окружающей среды отраслей промышленности, таких как автомобилестроение и добыча угля.

Айзенберг внимательно посмотрел на Виссманна. Неужели кто-то всерьез думал, что таким образом можно помешать психопатам совершать теракты? То, что в это свято верил Виссманн, было понятно — он жил в своем идеальном мирке. Но ведь кто-то из вышестоящих руководителей принял решение официально трудоустроить в полицию этого явно профнепригодного молодого человека. У Айзенберга возникло подозрение, что тот, кто за него похлопотал, просто сам хотел избавиться от Виссманна.

— Чем вы занимались до того, как пришли в ОСГИ?

Виссманн ненадолго задумался.

— Я проснулся, побрился и приехал сюда на метро, как обычно.

Айзенберг наморщил лоб.

Виссманн ухмыльнулся и поднял на мгновение глаза, затем снова потупился.

— Шутка, господин главный комиссар. Я, конечно же, понял, что вы имели в виду, задавая вопрос. У меня Аспергер но я не идиот. Я работал программистом в центральном отделе информационных технологий. Из-за моих выдающихся способностей меня пригласили в особую следственную группу, как только она была создана.

— А почему в принципе вы пришли в полицию? Разве человеку с вашим… талантом не лучше было бы пойти в бизнес?

— Почему каждый считает своим долгом задать мне этот вопрос? Да, в SAP или IBM я зарабатывал бы намного больше, чем здесь. Но деньги меня не интересуют. Я хочу добиться результата, сделать мир безопаснее. Я подавал заявку в Федеральную разведывательную службу, но они не приняли меня, несмотря на дипломы с отличием и удостоверения. Я ответил на ваши вопросы? Я как раз сейчас работаю над важным проектом, и у меня нет свободного времени.

— Над чем именно вы работаете?

— Как я уже говорил, над распознаванием закономерностей.

— Что именно вы делаете?

— Я пишу код для алгоритмов анализа данных.

— Каких данных? Что вы собираетесь анализировать?

— Протоколы чатов. Профили в Фейсбуке. Сообщения в Твиттере. Блоги.

— Что-что? Я правильно вас понял — вы шпионите за перепиской в Интернете? Вы получили соответствующее разрешение суда?

— Главный комиссар Айзенберг, даже несмотря на то, что меня не допустили до обучения в Высшей школе полиции, я смог бы сдать выпускные экзамены на «отлично». Я знаю наизусть абсолютно все правовые положения, касающиеся моей работы. Разрешение суда необходимо для нарушения тайны переписки или связи. В нем нет необходимости, например, для чтения газет или изучения другой размещенной в свободном доступе информации.

— То есть вы анализируете лишь те данные, которые находятся в Интернете в свободном доступе?

— Именно так.

— Вы упомянули Фейсбук. Разве в нем не нужно регистрироваться, чтобы иметь возможность читать сообщения других пользователей?

— Нужно. Но поскольку регистрация в нем никак не ограничена и происходит анонимно, то его использование и есть свободный доступ к информации. Разумеется, мои боты анализируют лишь ту информацию, которая не обозначена пользователями как конфиденциальная или доступная лишь определенным пользователям.

— Почему-то после ваших объяснений мне все равно не по себе.

— Господин главный комиссар, не беспокойтесь. Абсолютно нормально, что человек вашего возраста не разбирается в современных коммуникационных технологиях. Я делаю ровно то, что делает Гугл. Далеко не каждый осознает, какой цифровой след оставляет за собой во всеобщем Интернете. Однако это не влияет на факт, что его информация общедоступна и любой может ее изучать и анализировать.

— Вы уже нашли интересные закономерности?

— Моя работа находится на начальном этапе. Алгоритмы распознавания закономерностей еще далеки от внедрения. Кроме этого, для такого способа распознавания требуется очень большая вычислительная мощность, а, как я уже говорил, мое инвестиционное предложение, к сожалению, отклонили.

— Иными словами, вы еще не получили никаких результатов.

— Я этого не говорил. Мне удалось выявить закономерности поведения, указывающие с высокой долей вероятности на склонность пользователя к педофилии. Анализ выборки показал, что более тридцати процентов людей, демонстрирующих эту закономерность, уже были осуждены за соответствующие преступления.

— Значит, с вероятностью в тридцать процентов вы сможете узнать, является ли определенный человек педофилом, подсматривая за ним в Интернете?

— Вероятность намного выше. Доля осужденных за педофилию в общей численности населения ничтожно мала — 0,00041 процента, если быть точным. Настолько высокая цифра в моей выборке свидетельствует о том, что остальные, еще не осужденные люди, являются педофилами с вероятностью более чем девяносто семь процентов.

— Но этот вывод бесполезен. Ведь мы не можем прийти к судье и потребовать от него разрешения на установление личности пользователя лишь потому, что тот с высокой долей вероятности может оказаться преступником.

Виссманн напрягся.

— Этот вывод не является поводом к непосредственному задержанию. Однако он не бесполезен! Если наши законы не гарантируют нам действенной защиты от таких людей, то их нужно менять.

Айзенберг обрадовался, что Виссманну с его нарушениями в общении никогда не стать политиком.

— У меня все, — сказал он. — Большое спасибо, господин Виссманн.

Ничего не ответив, Виссманн встал и вышел из кабинета.

Айзенберг вздохнул. Могло быть и хуже.

Примечания

12

iForce (англ.) — IT-войска.

13

«Остров гениальности» — выдающиеся способности в одной или нескольких областях знаний, контрастирующие с общей ограниченностью личности.