Люфтваффе во Второй мировой войне. Победы и поражения германских военно-воздушных сил. 1939–1945 гг.

Карл Барц

Карл Барц рассматривает историю люфтваффе с их основания до полного поражения, подробно описывая все значительные операции с участием германских авиационных подразделений. Люфтваффе нанесли огромный урон противнику. В Германии была разработана автоматизированная система наведения ночных истребителей, превосходящий по техническим параметрам все зарубежные аналоги истребитель Ме-262, а в декабре 1944 года состоялся первый запуск «Кобр» – пилотируемых ракет, предназначенных для использования против соединений бомбардировщиков врага. Однако никакие научные достижения уже не могли спасти Германию, погубленную противоречивыми действиями диктатора.

Глава 4

НЕМЕЦКАЯ ВОЗДУШНАЯ МОЩЬ И СТРАТЕГИЯ

Мнение о том, что мощь авиации Германии огромна, в те дни было широко распространено, и не только за пределами Германии. Даже высшие офицеры люфтваффе верили в это, и среди них были специалисты рейхсминистерства авиации. Они все были бы глубоко потрясены, если 1 сентября 1939 года смогли бы заглянуть через плечо начальника собственного Генерального штаба, когда тот изучал строго секретный доклад о реальной мощи люфтваффе. Какой тревожный разрыв они обнаружили бы между громким хвастовством Геринга и реальными фактами!

В начале войны Германия имела 4333 самолета, включая 1200 бомбардировщиков, 340 «Штук» и 780 истребителей, но из них всего около 3 тысяч были пригодны для боевого использования. Противовоздушная оборона Германии состояла из 2600 тяжелых орудий, 6700 легких пушек и приблизительно 3 тысяч зенитных прожекторов.

Действительно, эти цифры мало походили на то, что Германия, как предполагалось, имела, однако руководство люфтваффе, люди, которые знали истинное положение, полагали, что с этими самолетами они смогут уничтожить силы противника на земле и завоевать превосходство в воздухе над Англией. В то же самое время они хорошо понимали, что должны будут использовать свои сверхсовременные силы — а они, несомненно, такими были — стремительно и максимально, иначе враг, и в особенности Великобритания, скоро наверстает упущенное.

Какова же в то время была ситуация во Франции и Великобритании? Разведывательные донесения были обнадеживающими. Прежде всего, французские и британские военно-воздушные силы расценивались как устаревающие по сравнению с силами люфтваффе. Предполагалось, что Великобритания к 1940 году сможет производить приблизительно 300 самолетов в месяц, и была полная уверенность в том, что ей потребуются годы, чтобы догнать Германию. По расчетам разведки, Великобритания в общей сложности имела около 5500 самолетов, из которых около 3600 находились в распоряжении Королевских ВВС. Однако только 720 из них были пригодны для боевого использования. В британской бомбардировочной авиации насчитывались приблизительно 2500 самолетов, но лишь около 500 из них были первоклассными машинами. Из 600 истребителей только 200 были действительно современными самолетами. К 1 апреля 1940 года численность британской авиации составляла около 2400 машин. Будущее показало, что, недооценив силы противника, Германия должна была дорого за это заплатить. В действительности Великобритания имела 980 первоклассных истребителей, чтобы поднять их в воздух против более или менее равного числа немецких истребителей.

Но в громогласных заявлениях Геринга ситуация представлялась совсем другой. Он никогда не уставал хвастаться своим «вселяющим страх оружием», чьи крылья, как он заявлял, могут «закрыть небо». Пока другие разрешали себя запугивать, — а так делали многие, — это была очень эффективная пропаганда. Но когда был брошен пробный камень, ситуация оказалась совсем иной.

Позднее Галланд⁵² описал блеф, который так успешно сработал во время ввода вермахта в Рейнскую область⁵³. Эскадрильи, которые еще не были вооружены, просто перелетали с аэродрома на аэродром, чтобы произвести впечатление. Как только они приземлялись, на них наносились новые бортовые обозначения, после чего они вылетали на следующий аэродром. И блеф не был раскрыт.

Рядовых немцев едва ли можно обвинять в том, что они проглатывали все это, когда даже иностранные эксперты, которые были обязаны смотреть дальше совершенного фасада, верили в это. Среди них, например, был генерал Вильмен, главнокомандующий⁵⁴ военно-воздушными силами Франции. Вернувшись в 1938 году в Париж после посещения Германии, он сообщил потрясенному французскому народу, что в случае войны с Германией после пары недель у Франции в воздухе не останется ни одного самолета. В те дни весьма большая группа высокопоставленных лиц была одурачена Гитлером.

Все это выглядело очень внушительно и пугающе. Геринг громогласно похвалялся; в воздухе мелькали новые машины; повсюду возникали новые аэродромы; были агрессивные, уверенные в себе молодые люди в новой униформе и элегантные, с непроницаемыми лицами генералы, командовавшие ими. Но взгляд, брошенный за кулисы, показал бы совершенно иную картину.

И прежде всего в руководстве люфтваффе. В целом это была смешанная и совсем неоднородная команда. Наверху пирамиды находился Геринг. Абсолютно верно, что он многое сделал, чтобы создать военно-воздушные силы Германии, но его восприятие было ограничено кругозором летчика-истребителя Первой мировой войны. Он вообще ничего не знал о технической стороне полетов, об аэродинамике, а современная воздушная стратегия, о которой он и его товарищи когда-то мечтали, оставалась для него закрытой книгой. Его интеллектуальный кругозор был кругозором летчика-истребителя, и притом устаревшим. Все его решения принимались на основе эмоций и во многом зависели от его настроения в тот момент. Фактически из-за него руководство люфтваффе пребывало в хаотическом состоянии. Он позволял своим прихотям и капризам руководить собой, но даже тогда нельзя было полагаться на то, что он будет продолжать стоять на собственных решениях. Было вероятно, что он мог отказаться от того, в чем клялся накануне.

В то же время он окружил себя старыми друзьями времен Первой мировой войны. Приятный компаньон в офицерской столовой мог быть уверен в блестящей карьере в новых люфтваффе. И все эти люди, подобно Герингу, были летчиками-истребителями, и их кругозор, как у него, был очень узким. Но теперь они составляли Генеральный штаб современных военно-воздушных сил. Эта работа была вне способностей большинства из них. Они были хорошими летчиками-истребителями, храбрыми, мужественными и изобретательными людьми в своих узких пределах, но ни один из них не был авиационным стратегом или даже тактиком, и ни один из них не понимал больше в технических вопросах, чем сам Геринг.

Прошло немного времени, чтобы стало ясно, что эти старые товарищи не выполняют работу должным образом, и были привлечены другие офицеры — из армии и флота. Но эти вновь прибывшие уволились с действительной службы еще в 1918 году, и они никогда в своей жизни не сидели в боевом самолете. Кроме того, они имели устаревшие идеи о стратегии и тактике военно-морского флота и армии. Для них военно-воздушные силы были лишь вспомогательным родом войск, и большинство из них разделяли невежество своих коллег, экс-летчиков, в части заинтересованности в современной технике. И все они, летавшие и нелетавшие, все еще думали понятиями Первой мировой войны.

Несмотря на то что командные посты в люфтваффе заняли подобные люди, Германия самостоятельно создала современные военно-воздушные силы, однако людьми, которых она должна была благодарить за это, были ее конструкторы, инженеры и изобретатели. На своих чертежных досках, в своих лабораториях и цехах эти люди заложили прочную основу для производства современных самолетов и современных авиадвигателей с высокими характеристиками.

С самого начала ситуация была очень запутанной из-за разницы во мнениях, как внутри рейхсминистерства авиации, Верховного командования и промышленности, так и между ними. Победителями из споров и интриг неизменно выходили те, кто состоял в хороших отношениях с Герингом или имел влиятельных друзей в окружении Гитлера. Как раз перед войной Верховное командование люфтваффе было реорганизовано, и, когда война началась, оно включало Эрхарда Мильха, генерального инспектора люфтваффе⁵⁵; генерала Штумпфа⁵⁶; Эрнста Удета, начальника технического управления и одновременно начальника управления планирования; генерала Кюла⁵⁷, начальника управления подготовки, и Ешоннека, начальника Генерального штаба люфтваффе.

О Мильхе высказывались разные мнения, но он, конечно, был человеком, который стремительно менял свои взгляды. Ешоннек был слишком молод для важного поста, который он занимал⁵⁸, и, помимо недостающего опыта, был человеком не очень больших способностей или моральной устойчивости. Он очень немного знал о технической стороне авиации и, в частности, абсолютно не замечал того очевидного факта, что Германии, из-за ее расположения, необходима сильная противовоздушная оборона, чтобы быть защищенной от бомбежек. Он придерживался наступательных взглядов, и, лишь когда города Германии начали разрушаться мощными бомбардировочными ударами, он осознал потребность в сильной противовоздушной обороне. Но тогда уже было слишком поздно.

Руководство часто действовало из соображений престижа и наперекор своему же собственному опыту. Например, Геринг всегда расценивал люфтваффе как политический инструмент в борьбе против своих соперников, каких было немало. С начала и до конца войны действия немцев затруднялись соперничеством между различными службами, каждый род войск настойчиво боролся за собственные интересы, к большому ущербу для всей Германии в целом. В чем она срочно нуждалась, так это в координационном и командном органе, подобном британскому Имперскому генеральному штабу, который управлял бы всеми родами войск и использовал бы их в координации друг с другом для более эффективного ведения войны.

Естественно, авиационная промышленность страдала от нехватки планирования, целеустремленности и единства в Верховном командовании люфтваффе. Блестящих конструкторов, таких как Мессершмитт, Хейнкель, Дорнье, Танк⁵⁹ и Липпиш, просили сделать такие вещи, которые очень ясно демонстрировали им, что те, кто отдавал им распоряжения, знали немного или совсем ничего о технических возможностях. Это была работа Геринга — соотносить запросы его люфтваффе с техническими возможностями авиапромышленности, но он потерпел полную неудачу в этом, прежде всего потому, что сам ничего об этом не знал. Не было никакого согласия даже в основополагающих принципах, и ответственные за это долгое время не могли сделать выбор, хотят ли они иметь в люфтваффе наступательное или оборонительное вооружение.

Прежде всего, они не смогли учесть тот факт, что авиапромышленность зависела от поставок сырья в Германию. Последняя испытывала недостаток горючего, а некоторые очень важные металлы могли быть получены только из-за границы. Это в любом случае создавало бы трудности, но ситуация еще более ухудшилась из-за нерешительной линии поведения командования люфтваффе. Не имелось никакого долговременного системного планирования, что обусловило ужасные потери обученного персонала и материальной части, которых можно было избежать. Проблемы, которые можно было предвидеть, игнорировались до тех пор, пока они не становились неотложными и должны были решаться импровизацией, означавшей внезапные новые требования, которые расстраивали работу промышленности и делали невозможным удовлетворительное планирование на будущее. Когда какая-то специфическая потребность становилась срочной, часто предпринимались попытки сделать что-то такое, что одно могло выполнять сразу две задачи, — например, истребитель-бомбардировщик. Обычным результатом было то, что это «что-то» должным образом не выполняло ни одну из задач и о по-настоящему высоких характеристиках речи не шло.

Многие из немецких инженеров и конструкторов очень ясно понимали, что требовалось, но были не способны пойти против вышестоящего начальства. Они видели, что расходуют свою энергию расточительно и неэффективно, пытаясь удовлетворить каждую прихоть и идя навстречу пожеланиям устранять все малозначительные дефекты. Они понимали, что первоочередная текущая потребность состояла в том, чтобы сосредоточиться на нескольких стандартных первоклассных моделях, но вместо этого они должны были постоянно изменять и пересматривать свои планы, урезая и изменяя их, — часто из-за отдельного пожелания какого-то старшего боевого офицера. Долгосрочные предписания для промышленности были редкостью, и когда они появлялись, то часто отменяли предыдущие.

За производство и исследовательские работы отвечал Удет. Это была яркая, богемная личность, в общем и целом порядочный человек и потому всегда склонный верить в общую благопристойность других, что было большой ошибкой на его высоком посту. В ходе Первой мировой войны он стал выдающимся летчиком-истребителем. Он мастерски управлял маленьким самолетом, так же как в прежние дни блестящий кавалерист своей лошадью. Но его мастерство было скорее вопросом таланта, чем знаний, и он всегда весьма охотно признавал, что знает немного или вовсе ничего о технической стороне полетов. В ходе Первой мировой войны он был очень популярен в Германии как ас-истребитель, а после войны сделал карьеру как воздушный трюкач, демонстрируя высший пилотаж, от которого волосы вставали дыбом, на различных авиашоу и т. п. и сделался популярным за пределами Германии⁶⁰.

Удет был среди тех, к кому обратился Геринг, который особенно стремился использовать его популярность в интересах люфтваффе. Именно поэтому он убедил Удета, во многом против его желания, надеть форму оберста и принять назначение инспектором штурмовой и истребительной авиации⁶¹. Пока все шло нормально. Это была работа, которую Удет умел выполнять очень хорошо, и фактически развитие и появление «Штук» было многим обязано ему, и первоначально, когда он прибыл, свежий ветер начал дуть через кабинеты технического управления. Однако вскоре он столкнулся с трудностями, с которыми не мог справиться, и был вынужден обратиться к Герингу. После этого Геринг уладил проблему, — во всяком случае, он так думал, — назначив его начальником технического управления.

— Все это не для меня, — возразил Удет. — Я летчик, и никто иной. Я ничего не знаю о проектировании и производстве.

— Как и я, — весело парировал Геринг. — Но когда я объявляю, что вы глава технического управления, все должны быть довольны.

Это было типично для поверхностных и удалых методов, которыми определялась судьба крайне важного оружия, бывшего в руках Геринга, и это ни в коем случае не было худшим примером.

О новом назначении Удета объявили 10 июня 1936 года, и с этого момента он отвечал за авиационные вооружения Германии. Внешне его жизнь была блестящим успехом. Теперь он был генералом, но оставался несчастным и неудовлетворенным человеком. Он все еще летал и даже установил несколько новых рекордов, но, правда, на самолетах со специально подготовленными двигателями. В воздухе он находился в своей стихии и был счастлив; когда же работал в кабинете, то был несчастен. Его первоначальные возражения против этой работы были обоснованными, и вскоре он был поглощен аппаратной борьбой, в которой ничего не понимал. Его втянули в постоянные сражения между различными конкурирующими интересами и разными соперничающими фирмами. Со всех сторон на него оказывали давление и часто вовлекали в принятие решений, которые впоследствии оказывались роковыми. Он потерял контроль до такой степени, что даже представил Гитлеру и Герингу некоторые модели как готовые к серийному производству, когда они были всего лишь прототипами⁶².

Его жизнь теперь казалась блестящей, но это было обманчивое впечатление. Удет был несчастным человеком. Справляться со всем этим ему было трудно, и он начал сильно пить, чтобы залить свою внутреннюю неуверенность. Пока не было никакой войны, фасад будет держаться, и все может идти по-старому, но, если когда-нибудь начнется война, фасад рухнет и покажет позади себя неразбериху, дезорганизацию, противоречивую политику, конкуренцию, пороки и ложь⁶³.

Одного взгляда на карту Европы было достаточно, чтобы любой мог понять, как уязвима Германия с воздуха. На востоке плотная концентрация промышленности имелась в Верхней Силезии, второе компактное скопление — в Центральной Германии, а третье — в Руре и Сааре. И, кроме этого, одна за другой шли плотно заселенные области, легко уязвимые из-за границы. Враги Германии могли по прямой в пределах нескольких часов долететь до всех ее жизненно важных пунктов и сбросить бомбы, — им даже не требовалось прицеливаться; при такой концентрации промышленности каждая бомба нашла бы свою цель, даже если это были бы лишь дома.

В чем Германия, несомненно, нуждалась, так это в сильной авиации ПВО. Первоначально командование авиации действительно думало об обороне, но затем оно было ослеплено перспективой молниеносной войны на один фронт. В этой мечте не было никакого места для оборонительных люфтваффе. Оно хотело стратегических люфтваффе и думало, что это будет козырной туз. Под руководством генерала Вефера должен был быть создан флот бомбардировщиков, достаточно сильный, чтобы разрушить индустриальное сердце любого врага, но в те дни это могло быть достигнуто с легкими и средними бомбардировщиками.

Все — прежде всего Ешоннек, но также Мильх и Удет — были убеждены, что найдено идеальное решение, и никто не думал о потребности Германии в собственной обороне. Они все стали безрассудными игроками. Они были уверены в том, что выиграют и быстро победят, и закрывали уши от всех неприятных вопросов. Например: что случится, если стратегические люфтваффе не смогут парализовать индустриальные центры своего противника? Не могла ли столь оптимистически оцениваемая стратегическая авиация стать смертельным бумерангом? Но руководство Германии отбрасывало все подобные неприятные мысли с поспешной самоуверенностью: «Люфтваффе обладают преимуществом по отношению ко всем возможным врагам и делают все, чтобы это преимущество сохранить».

И все же даже среди окружения Геринга были некоторые, кто не был склонен игнорировать другие страны. Например, они знали производственные возможности Великобритании и Соединенных Штатов и знали, что обе эти страны имели неистощимые запасы сырья, с которыми Германия никогда не сможет конкурировать. И они также знали одаренность и изобретательность англичан и американцев. Но они держали свои рты на замке. При Гитлере неприятные истины были непопулярны и человек не осмеливался высказывать свое мнение, если он хотел сохранить свою работу, а возможно, и голову.

Было правдой, что Великобритания и Франция и, конечно, Соединенные Штаты были далеко позади Германии в гонке вооружений, — но Великобритания и Соединенные Штаты могли себе это позволить. Они всегда могли надеяться получить время, чтобы догнать ее. Но даже превосходство Германии в вооружениях не было достаточным, чтобы соответствовать ее агрессивным целям, и навсегда останется тайной, как это произошло, что страна, чья политика бросила вызов остальному миру, так немного сделала, чтобы усилить свои позиции. Например, Германия вступила в войну с запасом жидкого топлива всего лишь в 200 тысяч тонн. Кажется, что ее руководство так много хвасталось, запугивая других, что в конце концов само утратило понимание, где проходит линия раздела между правдой и вымыслом.

Когда началась война и первые британские бомбардировщики совершили набеги на немецкую территорию, стало очевидно, что Германия имеет неадекватную защиту с воздуха. Тогда еще было время, чтобы создать подвижную оборону. Но этой задачей пренебрегли. Ошибка стоила крови и слез.

Примечания

52

Галланд Адольф — один из лучших асов люфтваффе, одержавший в ходе Второй мировой войны 104 воздушные победы. С 28 ноября 1941 г. по 12 января 1945 г. он занимал должность инспектора (командующего) истребительной авиации люфтваффе.

53

Речь идет о так называемой «Рейнской демилитаризованной зоне», которая включала территорию Германии по левому берегу Рейна и полосу шириной 50 км на его правом берегу. Она была создана на основе Версальского договора 1919 г. с целью гарантировать неприкосновенность границ Франции и Бельгии, и в ней Германии запрещалось размещать войска, проводить маневры и строить укрепления.

54

Жозеф Вильмен с февраля 1938 г. занимал пост начальника штаба (командующего) ВВС Франции. Затем 24 июня 1940 г. он был назначен инспектором авиации и на него была возложена координация воздушной обороны Франции.

55

Эрхард Мильх занимал пост государственного секретаря рейхсминистерства авиации и был вторым человеком в люфтваффе после Геринга.

56

Генерал авиации Ханс Юрген Штумф с 1 февраля 1939 г. по 11 января 1940 г. занимал пост командующего противовоздушной обороной.

57

Бернхард Кюл занимал пост начальника управления подготовки рейхсминистерства авиации.

58

Ханс Ешоннек занял пост начальника Генерального штаба люфтваффе 1 февраля 1939 г. в возрасте 39 лет в звании оберста.

59

Танк Курт — профессор, руководитель конструкторского бюро фирмы «Фокке-Вульф».

60

В ходе Первой мировой войны Эрнст Удет сбил 62 самолета и стал вторым по результативности летчиком-истребителем кайзеровской Германии. После войны он некоторое время работал автомехаником и пилотом на пассажирской авиалинии Вена—Мюнхен. Затем в 1925 г. Удет уехал в Аргентину, где стал пилотом чартерных линий и летал в Африку. Позднее он переехал в США, где зарабатывал на жизнь, выступая в различных авиашоу, и даже снялся в нескольких голливудских фильмах, выполняя воздушные трюки.

61

Удет вступил в люфтваффе в июне 1935 г. и позднее в звании генерал-майора был назначен начальником технического управления рейхсминистерства авиации, а затем 1 февраля 1939 г. занял должность и начальника управления планирования.

62

В октябре 1940 г. Удет принял решение начать серийное производство бомбардировщика Не-177, который еще не был окончательно доведен. Этот самолет имел крайне низкую надежность спаренных двигательных установок, из-за их отказов и пожаров разбились несколько прототипов и десятки серийных машин. Это решение стоило Германии нескольких миллионов марок и жизней сотен летчиков. Еще более плачевной оказалась попытка запустить в производство двухмоторный истребитель Ме-210.

63

Это не могло не сказаться на Удете, который неделями не появлялся на службе, предаваясь пьянству и принимая наркотики и опускаясь в моральном и физическом отношении все ниже. С негласного согласия Геринга руководство техническим управлением взял в свои руки Мильх, заменивший всех заместителей и помощников Удета на своих людей. Последний был фактически отстранен и в конце концов 15 ноября 1941 г. в состоянии глубокой депрессии покончил жизнь самоубийством. На похоронах Удета Геринг плакал, однако позднее сказал о нем: «Именно он полностью развалил программу развития люфтваффе».