Горшечник

Карина Шаинян

Рассказ напечатан в журнале «Реальность фантастики 2004΄12», а также вошел в антологию «Лучшее за год 2006. Российская фантастика, фэнтези, мистика»

5 И, бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился.

6 Первосвященники, взяв сребреники, сказали: непозволительно положить их в сокровищницу церковную, потому что это цена крови.

7 Сделав же совещание, купили на них землю горшечника, для погребения странников,

–…а меня приставили за могилами ухаживать, охохонюшки… Так с тех пор и живу при кладбище. А горшки не забросил, глина на кладбище хорошая больно. Да вот сейчас принесу показать.

«Сегодня не мой день, — подумал Миша, глядя, как свихнувшийся старик ковыляет к дому. — И вчера не мой был».

Хотя — еще повезло, что вышел на эту деревню. Кто бы мог подумать, что под Москвой можно так основательно заблудиться? Слишком увлекся вечерними тенями, узорными ветками на фоне огненно-шелкового неба, завертелся по лесу в поисках самого лучшего кадра — и оказался в темноте без фонарика, не представляя, куда идти. Ночевать пришлось в лесу, скорчившись под деревом и прижимая к животу драгоценную сумку с аппаратурой. Проснулся на рассвете, стуча зубами, и побрел по еле заметной тропинке. Повезло. Мог и дальше в лес забрести. А так — выпал на пыльную грунтовку, а потом — и деревня нашлась, и автобусная остановка… Теперь все было хорошо, только вот очень хотелось — пить, есть и умыться. И чтоб поскорее пришел автобус, который привезет обратно в цивилизованные места. Да и религиозный фанатик под боком напрягал.

Миша еще раз с надеждой посмотрел вверх по улице, потоптался вокруг столба, обозначавшего остановку, и снова уселся на обшарпанную лавку. Было жарко, пахло сложными деревенскими ароматами, а с близкого кладбища иногда тянуло чем-то сухим и древним, напоминающим о пустыне и верблюжьей колючке. Миша вздохнул и посмотрел на часы. Расписание на столбе, похоже, врало, и когда теперь будет автобус — неизвестно.

Можно, конечно, пойти поснимать. На кладбище могут получиться интересные кадры — сухие, пыльные, серо-желтые. Миша внимательно посмотрел на условную оградку, уже прикидывая подходящие точки. Нет. Во-первых, страшно пропустить автобус. Даже думать не хочется про то, как идти потом пешком по такой жаре. А во-вторых, лениво и жарко.

Миша вздохнул, заглянул в сумку. На дне помутневшей пластиковой бутылки болталось со стакан воды. Хватит до ближайшего ларька, чтобы не умереть от жажды, а вот умыться уже не получится. Он вспомнил про сумасшедшего старика. Надо было воды попросить. Больше не у кого — деревня, похоже, вымерла. Слишком тихо, слишком пыльно. Слишком много трещин в выбеленных стенах домов. И слишком много заколоченных окон.

Порыв горячего ветра протащил по обочине колючую ветку, швырнул в лицо горсть песка. Мишу передернуло. Как будто и не Подмосковье, а правда — пустыня какая-то. Песок и глина. Не хватает только верблюдов на горизонте. Или хотя бы автобуса…

Миша снова прищурился, высматривая пыльное облако. Начинала болеть голова, и он отхлебнул тепловатой воды. От жары все плыло. Думалось о странниках в библейской пустыне — как они долгие дни идут по пескам, умирая от жажды. И все только для того, чтобы добраться до кладбища, охраняемого неприятным стариком, и стать когда-нибудь материалом для нового горшка. «А кладбище-то великовато будет для такой деревушки», — мрачно подумал он.

— Так для странников же, — проблеяли под ухом, — странников-то много…

Миша нервно оглянулся. Старик, о котором он почти забыл, стоял рядом — невообразимо древний, пыльный, тронь — раскрошится. Костлявые руки сжимали кривобокий глиняный горшок.

— Вот возьми, — Миша замотал головой, и старик подвинулся ближе, дыша сухой плесенью. Миша тоскливо заозирался, ища спасения.

— Бери-бери, — старик ткнул горшок Мише в руки. Пористая глина оставляла на пальцах неприятный налет.

— Полезная вещь, — наставительно сказал старик, и Миша смирился.

— Сколько я вам должен? — печально спросил он, вертя горшок в руках. Старик насупился.

— Так, так бери, потом разберемся.

— Что значит — потом? — удивленно спросил Миша. Старик только махнул рукой, мрачнея на глазах.

Вдалеке задребезжало. Миша с надеждой повернулся на звук и увидел пыльное облачко. Сквозь пыль уже можно было разглядеть разбитый велосипед и мужичка в серой кепке, явного аборигена, маленького, лопоухого и довольного.

— Автобус ждешь, — удовлетворенно сказал велосипедист, притормаживая рядом с Мишей.

— Угу, — согласился Миша и вопросительно взглянул на мужичка.

— А не будет автобуса, — сообщил абориген, — отменили. За ненадобностью.

Миша горестно покивал. Мог бы и сам догадаться…

— А до станции сколько?

— Семнадцать километров, часа за три дотелепаешь, — оптимистично ответил мужичок, — поторопиться бы надо, электричка через три с половиной, а следующая только ночью.

Миша резво поднялся, закидывая сумку на плечо и сжимая в руках дурацкий горшок. Абориген смерил его внимательным взглядом.

— Слышь, — сказал он, перекидывая ногу через раму, — ты только сюда второй раз не ходи.

— Да на фига мне? — удивился Миша.

Конец ознакомительного фрагмента.