Огрызки запретного. Сборник рассказов

Карина Графенберг, 2019

Рассказы разных жанров – «огрызки» запретного плода любых сортов. Кисло-сладкие, хрустящие, богатые витаминами. Книга для взрослых, которые в душе всё ещё дети, но уже немного озлобленные и уставшие, как и герои рассказов. Каждый из них по-своему одинок и не в себе, но готов действовать и расхлебывать последствия собственных действий… Есть отсылки к библейским сюжетам, не рекомендуется религиозным читателям. Красной нитью проходит образ некой неприятной субстанции, которая, тем не менее, нужна и важна. Ведь без неё не вырастут яблоки и не родятся черви. А как без червей мы поймем, где самое вкусное яблоко? Содержит нецензурную брань.

2. НэверБорн

Всё началось в пятницу, когда мать пришла с работы раньше обычного. Она странно и зловеще улыбалась, а в руках у неё был большущий голубой пакет. Коротко поздоровавшись со мной, она прошмыгнула в свою комнату и не выходила оттуда несколько часов. Я забеспокоилась, постучала, никто не отозвался на стук, тихонько зашла.

Зрелище, развернувшееся перед моим взором, было поистине пугающим.

Мама вертела в руках уродливую куклу младенца, укачивала его и кормила из бутылочки. На меня она обратила внимание не сразу.

— Знакомься, это Кирюша, твой братик.

Я не знала, что и сказать, всё это было похоже на какую-то шутку. Моя мать всегда была разумной женщиной, уважаемым доктором, профессором в университете. Ещё утром за завтраком мы вместе пили кофе, обсуждали новости, ничего не предвещало беды. Как так могло произойти, что у неё вдруг в одночасье поехала крыша?

— А можно мне подержать Кирюшу? — осторожно поинтересовалась я.

— Да, конечно, дорогая, только, пожалуйста, очень осторожно.

Пупс был отвратителен. Не просто реалистичный, а словно бы все нюансы новорожденного нарочно гиперболизировали в его облике. Крохотное легкое тельце с мягким покрытием, имитирующим кожу, где учтены малейшие детали: родинки, складочки, младенческие опрелости и припухлости. На голове ощутимый родничок и пушок первых волос. Особенно дурно становилось от лица Кирюши — оно было сморщенное как сухофрукт, дополнял образ приоткрытый рот с потрескавшимися губами, на которых застыла имитация белёсой слюны.

Кто додумался выпустить такую игрушку? Что за больное воображение сотворило сие? Держа эту холодную неподвижную куклу на руках, я не могла отделаться от ощущения, будто это труп ребенка.

Я передала Кирюшу матери, она нежно взяла его и понесла переодевать, напевая колыбельную:

«Ла-ла-ла, ла-ла-ла

Ничего не бойся сынок,

Ночь сама боится огня.

Нам с тобой улыбнулась луна,

Кружит звездочек хоровод.

Это добрая фея сна

За собою тебя зовет

Спи, малыш, закрывай глаза.

Ждет тебя необычный путь.

Ждут загадки и чудеса

А для этого надо уснуть.»

Её голос звучал так ласково, но совершенно неестественно. Будто это была какая-то другая женщина, кто угодно, но не моя мать. Моя мать другая — серьезная, отстраненная, слишком занятая для всяких глупостей и телячьих нежностей.

Воспользовавшись тем, что до меня ей нет никакого дела, я залезла пакет, в котором мой новый братик прибыл.

В нём я нащупала коробку и каталог кукол. Это слегка успокоило меня и убедило — Кирюша не труп, он — супер-реалистичная кукла-младенец компании НэверБорн.

Поплохело с новой силой мне тогда, когда я увидела чек. Стоил этот шедевр игропрома как годовая зарплата моей матери.

Заснуть в эту ночь у меня не получалось. Чудился плач младенца, то ли с улицы, то ли от соседей, то ли из маминой комнаты. Вот только ни у кого из наших соседей не было маленьких детей, а в Кирюшу не встроена такая функция. Кажется, я тоже начинала сходить с ума.

Все выходные мать носилась с куклой, лепетала, улюлюкала и встречала поток курьеров. Они привезли колыбель, пеленальный столик, коляску и кучу других детских товаров. Кирюша заполонил собой всё. Продукты в холодильнике заканчивались, мать питалась кашами и фруктовыми пюре вместе с младенцем, от моей просьбы дать денег на еду она мастерски увиливала.

Дело набирало серьезные обороты, обратиться за помощью мне было абсолютно не к кому, ведь своего отца я не знала, а бабушка умерла пять лет назад. Эх, баба Тоня, она бы вмиг вернула мать с небес на землю.

В понедельник мама не пошла на работу. На мои робкие возражения она парировала:

— Какая работа? Я в декрете по уходу за ребенком!

Крыть было нечем. Я решила, что тоже прогуляю школу какое-то время. Как знать, вдруг за время моего отсутствия мать заиграется так, что вообще забудет кто я, и попасть домой я уже не смогу?

Попытки больше узнать о Кирюше или поймать маму на логической не состыковке с треском проваливались. Неудобные вопросы она просто-напросто игнорировала.

— А почему ты решила завести ещё ребенка? Это так внезапно.

— Ну, внуков-то от тебя всё никак не дождаться.

— А он это, ну, усыновленный, да?

— Разумеется, нет, я носила его под сердцем.

— Но я не видела тебя беременной.

— Ты ничего вокруг себя не замечаешь.

— А тебе не кажется, что он, э-э-э, немного странно выглядит?

— Откуда тебе знать, как выглядят младенцы? Кирюша самый красивый мальчик на свете.

Шли дни, маразм крепчал. Однажды, мать пошла в душ, а я решила воспользоваться моментом и действовать. Затея была откровенно глупой, но ничего лучше мне не пришло в голову.

Безумные времена требуют безумных мер. Я подошла к колыбели, могу поклясться, но выражение лица Кирюши с последнего раза изменилось. Теперь оно было не сонным, как раньше, а каким-то недовольным.

Я вытащила из-под его головки подушку, накрыла его лицо сверху, придавила со всей силы и держала минут десять, чувствуя, как кровь закипает от злости.

Подняла, ничего в нём не изменилось. Ну, а на что я, собственно рассчитывала? Хоть немного спустила пар. Уложила всё как было, ушла к себе.

Напряженно вслушивалась в то, как мать закрывает кран, вытирается, идёт по коридору. Крик. Неужели? Подбегаю к ней.

— Что случилось?

Мать зашлась рыданием.

— Кирюша, мальчик мой, задохнулся, звони в скорую.

Дальше началась череда абсурда, не виданного ранее. Приезд медиков, установивших смерть, полицейский, допрашивающий меня и мать, благо, удалось кое-как от него отбрехаться. Ритуальная служба, выбор гробика, кладбищенского участка, траурных принадлежностей. Похороны обошлись в круглую сумму, на лацкане одного из сотрудников, проводивших церемонию, я разглядела эмблему НэверБорн.

Мать рыдала, гроб опускали в землю. «Спи, малыш, закрывай глаза. Ждет тебя необычный путь. Ждут загадки и чудеса. А для этого надо уснуть» — крутились у меня в голове слова колыбельной.

— Прости меня сыночек, не уберегла. Будете теперь с Настенькой вдвоём с облачков на нас смотреть, — причитала она.

— С какой ещё Настенькой, мам?

— Выкидыш был, сердечко остановилось у доченьки. На тридцатой неделе. До тебя ещё.

Не считая большого кредита, жизнь постепенно вошла в прежнее русло. Мать вернулась на работу, многое из детских вещей мне удалось продать. На сайте НэверБорн я нашла истории женщин, которые с головой ушли в мир своих вечных детей, они устраивают для них вечеринки, ходят на прогулки, ведут сообщества и выкладывают фото-истории.

С тех пор я стараюсь чаще общаться со своей матерью, больше времени проводить с ней, интересоваться её чувствами и мыслями. И хотя наши отношения стали гораздо ближе, меня не покидает страх, что однажды я вновь увижу у неё ту безумную улыбку и большущий пакет.

Уже потом, спустя годы после этих событий, я разбиралась в документах и нашла два свидетельства — о рождении и о смерти Кирилла. Удивительно, но они были неотличимы от настоящих, никаких особых пометок, как на фальшивых купюрах. Неужели компания Нэверборн для пущей реалистичности занимается подделкой документов? И как им такое сходит с рук? Впрочем, лучше об этом и не задумываться.