История под Канте Хондо

Карзаитс, 2019

Жизнь может испортить колобома глаз, отравить хладнокровие родителей, а изгадить зять, который избивает твою маленькую сестру. Наира – журналист, которая к двадцати семи годам уже имеет штамп о разводе, питбуля по кличке Добряк, ненависть к родителям, зрачки в виде дверного замка и сестру армянку Свету, которая вышла замуж в двенадцать лет. История расскажет про многое: превосходный танец фламенко, будни журналиста, домашнее насилие, ароматную долму, память геноцида армян, тайскую тюрьму, женскую дружбу, человека-тараканище, армянскую свадьбу и смех гориллы. В главной роли чистая и непоколебимая любовь к человеку.

VI

Сегодня утром я обнаружила свою девочку опять в слезах. Пока собиралась на работу, Света пришла из храма и сразу направилась к себе. Это меня и смутило. Как всегда, в моей голове уже пылала злость на Самвела и, уже разозлившись до состояния раскаленного угля, я влетела в её комнату и проорала:

— Что этот урод опять натворил?

Но Света молча смотрела в окно. Я же все-таки подошла к ней и вздыхая, нервными поглаживаниями по спине, пыталась её успокоить. Меня бесило всё и даже то, что я опять её успокаиваю.

Света это чувствовала и отошла от меня, затем разделась скинув длинную чёрную юбку и кофту-балахон того же цвета. Её наряд меня тоже раздражал. Чего за траур-то устроила тут?! Выть ещё начни!

Наконец-то, сменив одежду, Света попыталась мне что-то сказать, но слезы опять захлестнули. И так как я не могу видеть её слез, я крепко обняла малышку и поцеловала в макушку.

— Давай. Расскажи уже. А то я сейчас его убью уже не зная причины.

— Самвел тут не причём… — рыдала моя ласточка.

После этого у меня душа в пятки ушла…значит случилось что-то очень трагичное. В своей голове я уже представила, что кто-то либо умер, либо в тяжелом состоянии, ибо так горько рыдать можно только по близким людям. Мы простояли так минут семь. Затем моя лапонька всхлипывая, но при этом очень громко спросила у меня:

— Наира, как же так?

— Что? — прорычала я, ибо эта неизвестность опять окислила меня.

— Почему из-за желания какого-то одного человека могут убить столько людей?

— Света! Всё! Не вороши мне голову — что случилось?!

Успокоившись, она вытерла слезы и, уже более или менее спокойным голосом, ответила:

— Сегодня день памяти геноцида армян.

— Света! Я тебя сейчас побью! Я уже думала кто-то умер!

— Кто-то? — тихо спросила Света. — Умерло больше миллиона. Что, мало тебе? Что тоже думаешь не заслуживают они памяти?

Эти слова меня как-то осекли и я поутихла в эмоциях.

— Один решил, его подхватили и все в крови. Просто раздражали — как тебе причина для истребления народа? — грозно спросила Света. — Просто потому, что христиане. Просто потому, что люди «второго сорта». А разве есть она градация, Наира?

— Вроде как есть.

— Есть? — возмущено, но тихо переспросила Света. — У одного Господа она есть: грешник или праведник. А так все равны, у всех одинаковый комплект. Люди обезумели от власти, вообразили себя всемогущими… Бог им судья. Но вдумайся, сколько жизней ушло просто из-за чьего-то дурного желания.

— Ну а как войны происходят? Тоже кому-то взбрендилось и пошли замес устраивать.

— Я не пойму этого, Наира. Я очень рада, что в нашей стране стали вспоминать этот ужас на таком уровне. Чтобы люди всегда знали о том, что для кого-то ты можешь быть просто мусором. Несмотря ни на красоту, ни на богатства. Мусор и всё тут.

— И ты у меня каждый год так ревешь?

— Я плачу как только вспоминаю о такой потере. И не важно сколько там было детей или стариков. Все они хотели жить, как мы с тобой. А им запретили, просто потому, что другие решили, что им достаточно, люди посчитали их дни. Вырезали как скотину, которая заболела чем-то и пришлось все стадо истребить. Убивали везде и всюду. Забегали в дом и прямо в постелях лишали жизни. На нашем языке это зовется «великое злодеяние». И оно великое не от величества, а от масштаба. — сказала Светочка и немного помолчав продолжила. — Сначала сажали в тюрьмы, депортировали, потом захотелось власти. Да, именно её. Разве не от жажды власти человек убивает? От неё: он может отобрать жизнь. То, над чем так долго старались, то что так долго развивалось и росло… убийца просто наслаждается тем, что он сильнее, что он может забрать то, чем каждый дорожит. Одно дело — война. Другое дело, когда всё хорошо, все живут как жили и вдруг пошли «не в нос». Как же это тяжело осознавать… Наира. Можно написать множество книг о насилии, можно снять тысячу фильмов о самых ужасных смертях, можно рассмотреть миллионы фотографий с кровавыми жестокими убийствами — и остаться хладнокровным. Не с тобой же произошло, ни с твоей семьей. Можно не париться, пойти после этого развлечься и забыть о том, что заставило головку печалиться, да сердечко начало скорбеть. А если пережить это всё что было — те сердечко и головка начнут оберегать людей, чтить память усопших. Сегодня, к сожалению, только даже немногие армяне осознают то, что произошло. Это ведь прошло и считай, что и не было. Так, для учебника истории и для красной даты календаря. — скорбела Света, затем опять немного помолчала и продолжила. — Представь если бы в эту минуту твой сосед пришёл к тебе и сказал, что убьёт тебя потому что глаза у тебя другие. Или меня что я христианка, а он буддист! Или что я чёрная, а он блондин! Всё! Смерть.

Как-то это меня духовно расшатало и я тоже решила поделиться со Светушкой тем, что и меня волнует. Я сходила к себе в комнату, взяла фотоальбом и вернулась к моей девочке.

Конец ознакомительного фрагмента.