Алессио Гаспари. Вместо мавзолея

Калле Каспер, 2020

Когда Калле Каспер прислал мне стихотворения Алессио Гаспари, я прочла их – словно залпом выпила воду, словно до этого глотка не осознавала размеров своей жажды. Все в этих стихах рождало удивление: столь редкий сегодня пятистопный ямб со сложной рифмовкой, философская проблематика, образы итальянских античности, Ренессанса, классицизма, поминаемые практически в каждой строке, словно речь идет о современниках… Но более всего поразила меня антитеза солнечной героической Италии и сумрачного порочного Петербурга. Написала Калле Касперу письмо с вопросом: как можно было поменять златозвучную италийскую землю на стылый град Петра – из сюжета книги выходило так, что лирический герой вынужденно оторван от родины. Калле ответил: «Алессио Гаспари родился в Италии, в Катанье, в нежном возрасте волею судьбы оказался в России, окончил здесь школу, несколько лет проучился в университете. Живет в СПб, работает таксистом. Это его первый сборник стихов». Я тогда подумала: какая прочная традиция – у итальянцев даже первая проба пера становится событием литературной жизни. Так бы я и пребывала в уверенности, что автором сборника «Вместо мавзолея» значится Алессио Гаспари, пока не прочла прозу Калле Каспера. И восхитилась его знаниям искусства, литературы, истории древнего Рима, Италии, и поразилась тому, как прочно присвоены автором культурные коды далекой страны, и удивилась пересечениям мотивов. Моя догадка подтвердилась. Много ли сегодня литературных мистификаций? Достаточно. Но эта – одна из прекраснейших! Эстонец Калле Каспер перевоплощается в итальянца Алессио Гаспари, пишущего на великолепном русском языке. Ольга Аминова, редактор, директор литературного агентства и школы «Флобериум»

Я помню

1

Савонарола

Я помню зеркала, натертые до блеска,

Наряды помню — шелк, парча и мех.

Любая, помню, как писалась фреска

И Симонетты помню звонкий смех.

Неужто красота — смертельный грех?

Я помню голос — голоса — в соборе,

Призывы все изысканное сжечь.

Я роковую помню эту речь!

«В костер картины, украшенья — в печь!»

В те времена он был еще в фаворе.

Потом его сожгли. Так, изощренно,

Монаху отомстили зеркала.

Спровадила Fiorenza^[1], приняла Геенна

Того, кто думал, что искусство тленно.

И били радостно колокола.

2

Константин

Я помню Палатин опустошённый,

Когда из Рима убыл Константин.

Туман в то утро выполз из низин,

Парил как будто в небе паланкин.

Все думали: о, царь наш умудрённый…

Все думали, что царь наш умудрённый,

Столицу бросив, царство сохранил.

На каждый городок не хватит сил:

Византий впредь — мерило всех мерил.

Все думали: он мудрый, умудрённый!

Он умудренный, воцарилось мненье —

А он всего лишь от химер бежал.

Фаусте бы он яду дал бокал!

Но он рассвирепел и возжелал

Убить жену мучительно в бассейне.

Узрев жену ошпаренной в бассейне,

Он сдал столицу, сдал свой Пантеон,

Венеру, Аполлона предал он —

И погрузились наши боги в сон…

У нас о нем другое было мненье.

3

Весталки

Я помню смрад и рокот Колизея,

Львов на арене, venationes, кровь^[2].

И каждого я помню дуралея,

День убивающего вновь и вновь

Тут, на ступеньках, от восторга млея.

Я помню гладиаторов свирепых,

Жизнь против жизни, слава или смерть,

И помню императоров нелепых

На крыше собственного мавзолея,

Внизу толпы довольной круговерть.

Я помню целомудренных весталок

На мраморных ступенях Колизея —

Особо почитаемых особ.

Удел у них, на самом деле, жалок,

Неведом им земных страстей озноб.

И полюбивших помню я весталок,

Зарытых заживо, другим в урок…

Десяток, помню, написал я строк

В честь этих, самых милых мне весталок,

Строк десять — вместо мавзолея.

4

Художники

Я помню красный цвет Фиорентино,

Блаженного — аквамарин.

Марию помню, томную, Бронзино,

Пармеджанино молодого сплин.

Лукрецию, со сломанным кинжалом —

Кровь капает с нагой груди.

Мадонну с гарпиями помню, в алом…

Буди, о память, лица все, буди!

Я помню кардинала ди Биаджо,

С змеею там, срамные где места,

И помню проститутку Караваджо —

Красавицу, родившую Христа.

Я помню Рафаэля Галатею,

Чистейшую, среди морских зыбей,

И больше никого упомянуть не смею —

Ни девушки, ни фрески нет нежней.

Примечания

1

Fiorenza — Флоренция (город цветов; ит.)

2

venationes — травля зверей (мн.ч., лат.)