Другое завтра. Хроники Семи городов

Кали Эн, 2020

Ева Данн не знает, что такое обычная прогулка в парке и никогда не посещала торговые центры. Она не застала этого времени. Потому что уже двести лет, как земля стала кладбищем для человечества, где медленно исчезает цивилизация, а прогресс встал на мертвую точку. Учась в военной академии, она изучает рукопашный бой, стрельбу и искусство выживания. Вокруг неё столько тайн, а предательство и смерть идут за ней по пятам. Ей только предстоит узнать, на что способен человек в момент отчаяния, и что с любовью за руку всегда идет боль.

Глава 3

Психбольница

Выбравшись во двор, через один из запасных выходов, мы направились к восточной части стены. Около ворот нас ждали парни.

Поприветствовав нашего помощника, мы вышли с территории в полную темноту.

Все тут же включили свои фонари.

Убедившись, что ничего подозрительного не происходит, двинулись по знакомому маршруту.

— А куда мы, собственно, направляемся? — нарушил тишину Кевин.

— Здесь недалеко есть заброшенная психбольница. Можно пойти туда, заодно посмотреть может, что полезное осталось, а если нет, то полазить в архиве, — ответила я.

— За двести лет там уже вынесли всё, что только могли. А даже если что-то и осталось, то не пригодно к использованию.

— Заначки имеются везде и психбольница не исключение. И вообще, ты хотел посмотреть обстановку, Кевин, так смотри.

— Ой, только не надо, ни я один в этом заинтересован.

На улице стояла гробовая тишина, и от этого было не по себе. Любой шорох воспринимался, как потенциальная угроза.

Пройдя два квартала, мы наконец-то дошли до пункта назначения.

Госпиталь Святой Елизаветы. Коричневое обшарпанное здание, возвышалось на фоне пустынной местности. Он стоял на отшибе бывшего города, под названием Вашингтон. Местами здание было полностью разрушено. На некоторых участках виднелись росписи устаревших граффити, окна были заделаны досками в цвет здания, а двери выбиты.

Внутри всё было намного хуже. Неприятный запах сразу ударил в нос. Пахло сыростью и плесенью. Коридоры и комнаты создавали жуткое эхо от шагов. Поднявшись на второй этаж, где должны были быть палаты, мы наткнулись на груду старой мебели и куски обвалившегося потолка.

— Мне, кажется, кроме запаха плесени и созидания разлагавшейся рухляди, ловить здесь больше нечего, — произнёс Кевин.

— Надо найти архив, может, что интересное найдём, — ответила я.

— Или кого-нибудь. Как тебе, например, свидание с зоргом? Они, как раз любят такие места.

— Думаю, он должен быть где-то здесь, либо мы его прошли на первом этаже, — очнулся Питер.

— Ребят, никто не хочет принять ванну? — весело проговорила Ибби, осматривая ряды из старых ванн с тканевыми крепителями по краям.

— Их применяли для гидротерапии, — рассматривая одну из ванн, проговорил Кевин.

— Чего? — недоумённо спросил Майкл.

— Гидротерапия. Пациента сажали в холодную, либо в очень горячую воду. Смотря, какой активностью обладал пациент.

— А-а. Тогда я бы не отказался сейчас побыть этим пациентом пару часов, — пробормотал Майкл. — Каким нужно быть, Доктор, чтобы попасть в горячую?

— Буйным, так что в те года ты бы из неё не вылезал.

На стенах почти не осталось штукатурки. Гнилыми кусками она лежала у подножий стен. Из-за закрытых окон здание было в непроглядном мраке. Чтобы не налететь на какой-нибудь предмет, приходилось освещать каждый шаг. Многочисленные коридоры и ответвления, где встречались больничные коляски и останки какой-то мебели. Бесконечные лестничные пролёты уходили глубоко под землю. Большинство комнат пустовало, а в некоторых остались кровати с проевшими матрас клопами и плесенью. Пройдя до конца очередного коридора, мы нашли небольшое помещение похожее на кабинет. Пол был завален мусором и какими-то старыми папками.

— Надеюсь, бумага в коробках не до конца сгнила, — сказала я, стряхивая с одной из них многовековую пыль. — Тысячу девятьсот десятый год.

— Ого, это же триста лет назад, — с безумным блеском в глазах, произнёс Кевин.

— Здесь имена и истории болезней, — проговорила я, перебирая почерневшие и отсыревшие карточки, на которых сложно было разобрать, что написано. — Сара Уитнор, диагноз — острая мания. Том Фуллер, диагноз — депрессивное расстройство…

— Тут ещё есть, — подбирая другую стопку, стала перебирать Ибби. — Уильям Майнор, диагноз — ранее слабоумие, Сильвия Адамс — меланхолия…О, да тут и серийные убийцы содержались… Правда, имени не рассмотреть, чернила выцвели совсем.

— Ребят, а куда подевался Майкл? — прервал наше занятие Кевин.

Окинув глазами комнату, я подскочила к выходу из неё:

— Майкл?

— Да он стопудово прикалывается, ребят. Вы чего, не знаете его.

— Майкл, это несмешные шутки, от слова совсем, — послышался голос Питера за спиной.

Ответа не было. Только глухая тишина.

Вытащив пистолет и сняв его с предохранителя, я двинулась вдоль коридора, заглядывая в каждую комнату.

— Чёрт, Ева! Я же говорил, что разделяться нельзя, — беспокойно прошептал Питер, схватив меня за локоть.

— Да, прости. Ты смотри по левую сторону палаты, а я по правую.

Я не из пугливых, но эта глухая тишина с каждой новой комнатой бьёт по слуху всё громче и громче. Страх начинает разливаться вязким веществом по венам и артериям. Я пытаюсь дышать, как можно тише, чтобы собственное дыхание не мешало услышать посторонние звуки.

Заглядывая в очередную комнату, оглянулась посмотреть, где Питер, как меня резко кто-то дёрнул в неё, закрыв рукой рот. Моментально придя в себя, я со всей силой лягнула то место, где по моему определению должно быть колено, и как только хватка ослабла, с разворота заехала рукоятью пистолета по голове. Тень застонала и осела на пол.

— Ева, какого лешего? — держась за скулу, простонал Майкл.

— Ева! — забегая в комнату, громче, чем стоило, позвал Питер.

— Майкл! Это у тебя какого лешего происходит в мозгах?! — прошипела я. — Мы за тебя испугались… А ты… Следующая такая шутка, может закончиться для тебя очень плохо.

— Что? Пристрелишь меня?

— Нет. Но когда реально понадобится помощь, тебе просто не поверят, — повернув в сторону двери, с этими словами я вышла из комнаты.

За спиной я слышала, как Питер пытается доступным им методом, объяснить Майклу, чем чреваты такие шутки. Но мне было всё равно. Злость во мне кипела сильно, и настроения, продолжать эту экскурсию в прошлое, уже не было.

Дойдя до ребят, сообщила, что выдвигаемся обратно. Моё настроение они поняли, и не задавая вопросов, двинулись к выходу.

На обратном пути все молчали. Никто не решался нарушить тишину.

Когда мы дошли до стены, то Бобби нигде не было видно. Хотя по договоренности, он должен был ждать нас на вышке у ворот.

— Который час? Может он уже успел сдать пост? — нервничая задал вопрос Кевин.

— Он сказал постучать три раза, если мы придём, а его не будет на месте, — подкрепляя слова, тремя ударами в ворота, ответил Питер.

Они тут же подались вперёд, открывая фигуру нашего нового командира.

— Что встали как вкопанные? Или хотите ещё погулять? — холодным тоном проговорил майор Хант.

— Фак, — тихо выругавшись себе под нос, переглянулась с ребятами.

Моего ругательства не услышали либо сделали вид.

Пройдя за командиром в главный корпус, нам отдали приказ:

— Сейчас все спать. Завтра утром будем решать, что с вами делать.

Проснулась я от жуткой тревоги в груди. Дыхание перехватывало, голова кружилась, а тело словно камень проваливалось вниз. Его лихорадило от жара. Слышала, как сердце выбивает быстрый и чёткий ритм. Удары били набатом, увеличивая тревогу.

Схватив за майку, я постаралась привести дыхание в норму.

У меня давно не было панических атак. Уже два года. Последний приступ случился, когда мне было восемнадцать лет. Тогда я всё ещё пыталась справиться со своей гидрофобией[1]. Хоть я и умею плавать, но фобия никуда не делась. Я научилась с ней жить. Каждый раз при посещении урока по плаванию провожу над собой успокаивающие тренинги. Только они помогают мне зайти в воду без последствий для психики.

Когда мне было шесть лет я свалилась с бортика в бассейн. Точнее, меня толкнули. Тогда я чуть не утонула. Дно засасывало вниз, впереди виднелась водная плёнка, но я никак не могла дотянуться до неё. Меня вытащили, виновника наказали, но травма осталась. Это чувство отсутствия контроля над ситуацией и животных страх.

Время показывало без пятнадцати минут шестого. Дойдя до раковины, умылась ледяной водой, чтобы хоть как-то прийти в себя. Когда не помогло, залезла под прохладный душ.

Вернувшись в казарму, я заметила, что все уже встали и собирались на утреннюю пробежку.

— Кадеты Ибби Рамос и Ева Данн, в зал Совета, — прозвучал приказ нашего командира.

Майор Хант выглядел спокойным и как всегда собранным, словно ночью ничего не произошло.

"Вот бы мне его выдержку"

В зале уже ждали отец с Сицилией и ребята. Командир зашёл вслед за нами, прикрыв дверь.

Если сказать, что отец был зол, то это вовсе ничего не сказать. По кабинетному метали молнии, их буквально можно было ощутить физически.

— Мне даже не нужно спрашивать, кто зачинщик этой выходки, это и так понятно, — разрезал пространство холодный тон отца.

— Да, пап, это я всё затеяла. Ребята здесь ни при чём.

— Во-первых, для тебя я сейчас генерал Данн. Во-вторых, у ребят должны быть свои мозги. Будь они у них на месте, то отговорили бы тебя.

— Я всё равно бы пошла. Они просто не захотели отпускать меня одну.

— Генерал Данн, Ева ни в чём не виновата, это была моя идея. Я…

Не успел Питер договорить, как отец его тут же перебил, стукнув кулаком по столу:

— Не смей прикрывать её! Она думает только о себе, и о своих эгоистических желаниях. Твои геройский жест уважается, но для этого не время и не место.

Я никогда не видела, чтобы отец разговаривал на повышенных тонах, а чтобы выходил из себя, это вообще нонсенс. Всегда собранный и холодный, как айсберг генерал Александр Данн. Тогда в кабинете, оказывается, это были ещё цветочки. А вот они лютики.

— Ситуация за стеной сейчас не очень спокойная. Поэтому ваша выходка могла стоить вам жизни. Вы даже не были достаточно экипированы, про оружие я вообще молчу.

— Генерал, тогда расскажите нам про эту ситуацию, чтобы мы понимали, — притворно милым голоском, произнесла я.

— Перестань паясничать. Я не имею права распространять эту информацию. Когда наступит время, мы вам все расскажем, — и снова мой отец сама собранность. — А сейчас идите на занятия, о вашем наказании сообщит ваш командир. Свободны.

Когда ребята отдали честь, а я сделала наигранный книксен, мы вышли из зала.

Проходя мимо нашего командира, я не удержалась и сказала:

— Вам обязательно надо было рассказывать ему?

Мне уже терять нечего, я и так увязла в наказаниях, так что сна ещё долго не увижу. Поэтому очередной выплеск моего неконтролируемого языка, вообще не считается.

— Да, обязательно. Если не будет дисциплины, то и жизни так таковой тоже.

— Вы могли сами нас наказать, без донесения моему отцу.

— Ева, учитесь отвечать за свои поступки, а если не можете, то и вовсе не совершайте их. Иногда, от наших поступков зависят жизни других людей, — спокойным тоном отбил мой выпад майор Хант.

Он уже ушёл, а я стою в ступоре и не могу понять, что меня так зацепило. Вроде всё верно и по делу, но такое ощущение, что в этих словах был какой-то свой болезненный опыт.

Я виновата, что поставила под угрозу жизни ребят. Но раньше нас отправляли на лёгкие задания и ничего плохого не происходило. Все нужные маршруты периодически зачищали. Бывало встречались пару залётных падальщиков по пути, но это было редко. Команда зачистки работает слаженно и быстро. Как только появляются новые следы жертв, значит, где-то неподалёку обитает зорг. Его находят и тут же устраняют. Или забирают в лабораторию на исследования.

Когда система наладилась и стало спокойней, многие отказались от оружия, выбрав мирную жизнь за стеной. Но находятся и те, кто жаждет острых ощущений. Они выходят за границу, чтобы полазить по заброшенным местам и позаниматься собирательством. Люди немного расслабились, зная, что мы у них есть, и поэтому некоторые стали так глупо рисковать своей жизнью. Но реакция отца и то, что уже месяц как ужесточили охрану, говорит о том, что происходит что-то весьма нехорошее.

Размышляя об этом, не заметила, как дошла до класса, где у нас по расписанию должен быть урок медицины.

— Не хочешь после занятий сходить на рынок? — шёпотом спросила Ибби, пока нам читали лекцию о предотвращении заражения глубоких ран.

— Нет, прости, я себя не очень чувствую. А у меня ещё ночное дежурство сегодня.

— Так нам не сообщили же о наказании.

— Это ещё от Сицилии. Я тебе рассказывала.

— А, да, точно. Где сегодня дежуришь?

— На крыше в восточной части.

— Ладно, тогда удачи. Маякни, если что интересное будет.

— Окей.

Антон, что был до меня на посту, передал мне оружие и другие атрибуты, которые могут пригодиться. На улице начало смеркаться. Небо заволокло тучей и воздух стал серым и плотным.

"Прям как моё настроение", — отметила я.

На других постах по периметру стояли ещё люди. Кадетов, как я, было всего пару парней, остальные были уже солдатами на службе. В общей сложности на крыше дежурило пятнадцать человек. Каждый отвечал за свою зону. А также по периметру стены стоят охранные вышки, на которых по одному дежурному солдату. Ещё есть центральная вышка. В случае чрезвычайной ситуации оттуда подается сигнал бедствия. Раз в три часа на территории двора проводится обход. Связь поддерживаем через рации. Если раньше отчёт шёл каждые три часа, то сейчас каждый последующий час.

Ещё раз проверив свою зону ответственности, я расположилась на парапете здания. Скоро будет закат, но, к сожалению, из-за пасмурной погоды его не увидеть. Когда посчитала все крыши с одинаковыми цветами, пять красных, десять тёмно-зеленых, остальные все грязно-серого цвета, начала всматриваться в улицу, надеясь, и в то же время не очень, подметить какое-нибудь движение.

— Я бы не советовал так сидеть, — раздался позади меня знакомый голос.

От неожиданности я спрыгнула, чтобы отдать честь, обронив при этом бинокль.

— Вольно, — поднимая упавшую вещь, произнёс наш новый командир отряда.

— Пришли проверить на дежурстве я или нет? — принимая бинокль обратно, поблагодарила. — Спасибо.

— Нет, — подходя к парапету, ответил он.

Сухо и кратко. Порой, мне кажется, что он и вовсе предпочёл бы молчать, только служба обязывает.

Наступила тишина, и мне становилось неловко, будто я должна продолжить этот диалог. Мы стояли так минут пять, как вдруг он произнёс:

— С высоты всё кажется таким ничтожным.

— Да, в этом есть какая-то сила, — согласилась я. — Можно вопрос?

— Задавайте.

— Как вы поняли, что мы собираемся за стену? Вы ведь это заранее уже знали, ждали там, где мы выходили.

— Считайте, что это издержка профессии. Подмечать то, что, на первый взгляд, не заметишь.

— Значит, вы заметили обувь под одеялом.

— И то, что вы делали вид, что спите.

Могу поклясться, сейчас я увидела подобие улыбки на его лице.

— На будущее, если будете притворяться, то не забывайте размеренно дышать.

— Спасибо за дельный совет, — усмехнулась я.

За время непродолжительного разговора он ни разу не посмотрел в мою сторону. Или мне так показалось.

[1] Гидрофобия — боязнь утонуть, страх перед купанием, вхождением в воду и плаванием.