Пролетарские байкеры. Книга 1

Казимир Добродеев, 2019

Действие книги разворачивается в июне 2000 года в вымышленном посёлке Пролетарский. Главные герои: примерный ученик местной школы, убежденный пацифист и толстовец Сергей Харламов и его закадычный друг, троечник и разгильдяй, готовый на любые авантюры, Антон Дробилин. В самом начале романа Сергей встречается с девушкой своей мечты, которая является подругой мотоциклиста из соседнего села. Чтобы добиться её расположения, Харламов вместе с другом попадают в компанию Пролетарских байкеров, а позже сами приобретают мотоциклы. После этого жизнь главных героев стремительно меняется.

ГЛАВА 2

Квартира «Сапёра» состояла из двух комнат. Дверь в детскую, в которой на двухъярусной кровати спал Сергей и его сестра, находилась в комнате родителей, которая одновременно служила залом. По ширине детская уступала залу, зато в длину была такой же. В зале, как и в детской на дощатом полу, окрашенном краской цвета «детской неожиданности» был настелен большой узорчатый бело-коричневый ковёр, расписанный причудливыми орнаментными узорами красного и синего цветов. Дверь в детскую была белого цвета и находилась в метре от стены с окном и балконной дверью. В углу между дверьми, ведущими на балкон и в детскую, на невысокой деревянной тумбочке стоял большой японский телевизор. По другую сторону от двери в детскую громоздился деревянный гарнитур, в нише которого находился музыкальный центр, а на его полках за стеклянными дверцами было много книг. Напротив окна, на стене оклеенной светлыми обоями тоже висел ковёр, который очень напоминал напольный, но был размером поменьше. У стены, прислонённый к ковру стоял старый потрёпанный синий диван, на котором спали родители. Справа от дивана была дверь в коридор. Возле этой двери стоял маленький журнальный столик. За дверью вдоль комнаты родителей протянулся узкий длинный коридор, по одну сторону которого была кухня, а по другую — прихожая.

Прихожая представляла собой тесное квадратное помещение, примыкавшее к коридору. Напротив коридора в углу возле входной двери стояла тумба, на которой находился старый домашний телефон красного цвета с белым диском для набора номеров. У входной двери лежал квадратный серый коврик, об который все вытирали ноги. По другую сторону от двери у стены стояла деревянная вешалка для одежды, с подставкой для обуви и полкой для головных уборов. Напротив входной двери, слева от коридора находилась дверь, ведущая в туалет и ванную. Туалет и ванная располагались в одном помещении.

Сергей, зевая, вышел из комнаты в зал, и, схватив с журнального столика сторублёвую бумажку, оставленную ему отцом, уверенными шагами проследовал в прихожую к телефону. Подняв трубку, он с характерным треском закрутил телефонный диск, набирая номер Дробилина, который знал наизусть. В трубке прозвучал сонный голос Антона:

— Алё…

— Антон, ты что, спишь?

— Да…

— На «моторашке» не хочешь покататься?

— На какой «моторашке»? — понемногу оживляясь, спросил Антон.

— Ну, на мотороллере моего деда. Он в гараже стоит. Только бензина в нём нет. Купим литра 2, и попробуем завести его.

— А дед ругаться не будет? — с недоверием в голосе спросил Антон.

— Не будет. Он умер 5 лет назад… В общем выходи. Встречаемся, где обычно, — ответил Сергей и положил трубку. Затем он прошёл по коридору на кухню и, открыв створку одной из столешниц, начал рыться внутри и что-то искать. Обнаружив пустую двухлитровую пивную баклажку, он с самодовольным видом вернулся в прихожую, и, взяв с тумбочки ключи, велел сестре закрыться и вышел в подъезд.

Местом встречи двух верных друзей неизменно была одна из веранд бывшего детского сада. Этот детский сад располагался примерно посередине пути от дома Харламова до дома Дробилина, поэтому если они одновременно выходили из дома навстречу друг другу, то встречались именно в этом месте. Кроме того, днём там было тихо и безлюдно, и можно было покурить, не опасаясь, что увидит кто-то из знакомых или учителей.

Этот детский сад был самым старым в посёлке. В 1988 году в связи с его перегруженностью, в посёлке Пролетарский был построен и сдан в эксплуатацию новый большой двухэтажный детский садик неподалёку. Оба они поначалу были заполнены детьми, но с приходом 1990-х годов, когда рождаемость снизилась, старый детсад опустел, и его закрыли за ненадобностью. Потом в нём какое-то время были кружки для школьников, но и их вскоре, из-за недостатка финансирования, не стало… Маленькое здание детского сада забросили, и, казалось, на этот раз уже — окончательно. За эти несколько лет, стены исписали недетскими словами, кое-где разбили окна, и охотники за цветными металлами сняли несколько пролётов решётчатого стального забора из нержавейки, а прилегающую территорию облюбовали местные наркоманы, которые толпами собирались вечерами в верандах и варили какие-то зелья из конопли.

Сергей пришёл в садик первым. Скамейку в веранде давно сломали, и на её месте остались лишь уныло торчащие из бетонного основания пеньки, поэтому Сергей сидел на корточках, курил свою сигарету и думал. В веранде повсюду были разбросаны окурки, шприцы и пустые бутылки. Думать в таком месте о чём-то возвышенном было не просто, но Сергей старался: «Эх, какая же она классная, эта Алёнка. Поскорей бы родители мне на мотоцикл денег дали. Я бы подъехал к ней и познакомился. Она бы точно заметила, что мой мотоцикл круче, чем у её «Гоблина». Да и я сам, наверное, не такой страшный, как он. Интересно, как ко мне отнесётся Алёнка, когда мы встретимся. Ведь, может быть, она тоже никогда не обращала на меня внимания, так же как и я. То, что я заметил её сегодня утром, ещё не значит, что она тоже меня увидела… А если я ей не понравлюсь? Что тогда? Что, если она, правда, любит своего Тараканова? Что я буду делать без неё?» — в своих мыслях Сергей судорожно искал ответ на этот риторический вопрос, но ответа на него, естественно не нашёл.

В веранду вошёл заспанный Антон. После обеда он уже успел переодеться в другую майку и причесать волосы.

— Серёг, зачем баклажка? За пивом идём? — пробубнил он сонным голосом.

— За бензином. Я же тебе по телефону говорил.

— Да я спросонья не понял ни хрена из того, что ты говорил. Я, как со школы припёрся, пожрал, и сразу спать брякнулся, а потом ты меня разбудил… — виновато ответил «Бита».

— Родители ругали за двойку?

— Да, нет, слава Богу. Сказали, что поведение — это не самый главный предмет, и что им по фиг, какая у меня по нему оценка. Подкалывают только весь день…

Сергей хмыкнул, затушил окурок об бетонный пол, привстал с корточек, и, кивнув, в сторону дороги, сказал: «Пойдём на заправку!»

Старая заправка находилась на трассе. Идти до неё было километра два. Был разгар рабочего дня и спёртый душный воздух, пропахший бензином, сгустился над асфальтом. На заправке было тихо. Ни машин, не людей. Молодая кассирша уныло скучала в своей раскалённой маленькой будке и листала модный женский журнал. Её покой нарушил темноволосый коротко стриженый молодой человек, который просунул в окошко 100 рублей и, громко кашлянув, сказал:

— Девушка, нам, пожалуйста, 2 литра 76-го бензина.

Девушка медленно отвела взгляд от журнала, и, посмотрев в окно, оценивающе взглянула на «Сапёра»:

— Куда будете заправлять?

— В тару! — уверенным голосом ответил Сергей, и указал на «Биту», стоявшего возле колонки. Антон в это время пытался засунуть в баклажку заправочный пистолет. Он нервничал, и громко пыхтел, раздувая ноздри. Кассирша молча взяла деньги, пробила Харламову чек и торопливо отсчитала сдачу. Сергей, взяв деньги, направился к Антону, который ковырялся возле колонки с пластиковой бутылкой и пистолетом. Пистолет никак не хотел влезать в горловину, и Антону пришлось изрядно потрудиться, чтобы затолкать его туда. Когда ему, наконец, это удалось, он нажал на рычаг и бензин под напором хлынул в баклажку. Но тут скопившийся внутри воздух выбил пистолет из бутылки и обрызгал бензином с ног до головы обоих парней. Растерявшийся «Бита» матюгнулся и поспешно направил пистолет в горловину. Засовывать его снова времени не было, и к тому же Антон уже знал, что это бесполезно. Бензин лился широкой струёй, и лишь часть него попадала в горловину, а другая его часть стекала по баклажке и впитывалась в раскалённый асфальт. Кое-как нацедив половину бутылки, Антон повесил пистолет на колонку и закрутил крышку. Сергей стоявший поблизости, весь забрызганный бензином, остолбенев глядя на Антона, с упрёком сказал:

— Ну, молодец!

— А чё я? Я что ли виноват? Сам бы попробовал, раз такой умный! Надо было канистру брать, а не бутылку из-под пива! А теперь я ещё и крайний! — возмутился Антон.

Кассирша, наблюдавшая за всем происходящим через своё окошко, с укором тихо пробормотала сама себе: «Когда же они только нанюхаются! Эти токсикоманы проклятые! Каждый день таких человек по пять с бутылками приходят. И каждый раз все в бензине уходят отсюда…»

С половиной 2-х литровой баклажки бензина парни отправились в гараж покойного деда Харламова. Идти пришлось достаточно долго, так как гараж находился в старой части посёлка. Это примерно километрах в четырёх от заправки.

Старая часть посёлка — это небольшое барачное поселение, наспех возведённое военными строителями в середине 1950-х годов, которое местные жители между собой называли «Шанхаем». Это были самые первые строения в посёлке Пролетарский. В одном из них, кстати, жил Антон Дробилин. Бараки были одно — и двухэтажные и за всю свою долгую жизнь ни разу не ремонтировались. Естественно, вид у них был ужасающий: отвалившаяся штукатурка и покосившиеся окна, сквозные трещины в стенах, через которые можно было заглянуть в чью-нибудь квартиру, и сгнившие трубы. Во второй половине 1980-х годов их планировали снести и переселить жильцов в новый благоустроенный дом, который собирались строить неподалёку, но, с развалом огромной страны, о проекте забыли, и он остался лишь на бумаге, а о новостройке напоминал лишь огромный котлован, выкопанный под фундамент, и поросший за это время густой травой и кустарником. В той же старой части посёлка находился гаражный массив. Это был целый лабиринт беспорядочно настроенных гаражей разных цветов и размеров. Человек, ни разу не бывавший там, мог запросто заблудиться в хитросплетении гаражных рядов. Ряды гаражей то шли по прямой, то петляли, то закручивались в хитроумную спираль, а иногда даже раздваивались. Это был целый мир, посёлок в посёлке, в котором царили свои ценности, и свои законы.

Гараж, в который шли Сергей с Антоном, находился почти в самом начале массива. Он был маленьким и хлюпким, ряды кирпичей, формировавших стены, были неказистыми и кривыми, ворота были узкими, и сквозь жёлто-серую краску, покрывавшую их, проелась наружу ржавчина. Этот маленький убогий гаражик так смешно затесался между двух высоких больших гаражей, что со стороны казалось, будто его насильно затолкали в этот промежуток ногами. Сергей достал ключ и сунул в проржавевший замок. Ключ не поворачивался. Сергей изо всех сил тужился, пытаясь повернуть его, но ничего не вышло.

— Дай, я попробую! — решительно сказал «Бита», пытаясь как-то реабилитироваться за казус на заправке. Сергей покорно отошёл в сторону, и Антон с рвением приступил к открыванию замка. Он сорвал себе все пальцы на обеих руках, но проклятый ключ не поворачивался.

— Бесполезно, — спокойно сказал Сергей, — Замок заржавел. Смазать бы надо. У тебя есть дома машинное масло?

— За каким фигом мне держать дома машинное масло? Сливочное есть и подсолнечное, а машинного — нет, машинное батя в гараже хранит. Но, постой-ка, тут у «Паука» гараж не далеко, он там постоянно виснет. Можно пойти и попробовать стрельнуть у него…

— Пойдём! Куда деваться?!! — ответил Сергей, пожав плечами, и они пошли в другой ряд гаражей, расположенный через 2 ряда от них. Проходя по грунтовой посыпанной щебнем дороге, парни увидели где-то вдалеке 4 мотоцикла. Они аккуратно были припаркованы в ряд возле ворот, и сверкали на солнце яркими бензобаками и хромированными выхлопными трубами. Это и был гараж «Паука», а мотоциклы снаружи оставили парни из его компании. «Пауком» сокращённо называли Павла Укрытцева — одноклассника Антона. Это был темноволосый высокий крепкий молодой человек, который выглядел значительно старше своих лет, но, несмотря на свой суровый вид, Павел был на редкость добрым и отзывчивым человеком.

Антон с Сергеем распахнули калитку синих ворот и вошли в гараж. Стены гаража были оштукатурены и побелены. Повсюду на стенах висели дорожные знаки и автомобильные номера. Возле правой стены стоял железный верстак, а за ним длинная чреда стеллажей, сверху донизу забитых мотоциклетными запчастями. На верстаке в двухкассетном магнитофоне играл тяжёлый рок, и лежала целая стопка новых пластиковых стаканчиков. В центре гаража стоял чёрный мотоцикл «Днепр», а позади него валялась отцепленная мотоциклетная коляска. На мотоцикле сидел «Паук» с бутылкой и одноразовым пластиковым стаканчиком, а вокруг него скучковались ещё 5 человек. Трое находились по правую сторону от мотоцикла: угрюмый небритый здоровяк с длинными волосами, собранными в хвост, сидевший на пустом деревянном ящике, за ним — абсолютно лысый, беззубый, худой и высокий молодой человек, сидевший, покачиваясь спьяну, на ведре, а последний в этом ряду — Светловолосый парень с тёмными кругами вокруг светлых голубых глаз, который сидел на сидении, снятом с мотоциклетной коляски. По левую сторону мотоцикла на импровизированной скамейке из доски лежащей на двух стопках белых кирпичей сидели ещё два человека: маленький рыжий парень с веснушками и тёмно-русый весёлый толстяк в полосатой футболке. У каждого из них в руке был белый пластиковый стаканчик, а прямо перед мотоциклом стояла вскрытая стеклянная трёхлитровая банка с солёными огурцами. Увидев вошедших Антона и Сергея, Павел встал с мотоцикла, поставил на пол бутылку и стакан, убавил музыку и поздоровался с ними за руку:

— Здорово, пацаны! Какими судьбами? Выпить хотите?

— Нет, Паш! Мы на халяву пить не привыкшие… Мы выпить вечером зайдём, со своим, так сказать, самогоном, — скромно замялся «Сапёр», — а сейчас, нам бы маслица машинного… Замок смазать…

— Маслица? Сейчас организуем! — весело отчеканил Укрытцев, — а вы пока проходите, знакомьтесь. Вот это Женя — «Мамонт», — указал он на волосатого здоровяка, — а этот лысый — Санёк — «Пельмень», а этот вот, с мешками под глазами — Юра — «Филин», там за мотоциклом — «Шмель» в полосатой майке и рыжий «Друппи», Прошу любить и жаловать, — сказал Павел, и, взяв с верстака один пустой стаканчик из стопки, пошёл в глубь гаража. Пробираясь вслед за ним, Антон с Сергеем всем жали руки и повторяли на перебой три короткие фразы: «Сапёр!», «Бита!» и «Очень приятно!». Павел вытащил откуда-то из-под стеллажа, замасленную грязную канистру белого цвета и нацедил из неё полный стаканчик машинного масла.

— На, держи! — сказал он «Сапёру», завинчивая крышку, и протянул стаканчик.

— Спасибо, — с трепетом взяв стаканчик, чтобы не расплескать масло, ответил Сергей, а потом, выдержав недолгую паузу, робко спросил, указывая на стеллажи забитые запчастями:

— Слушай, а откуда всё это?

— Запчасти-то? Сам собирал, с миру по нитке… Что-то знакомые приносили, что-то на свалке нашли… Но это — всё мелочи! Большую часть этих деталей мы сняли с ворованных мотоциклов, скупленных по дешёвке у кое-каких барыг. И нам — польза, и они — не в накладе! Только об этом никто не должен знать… — откровенно поведал «Паук», у которого от самогона уже развязался язык.

— Не волнуйся, никому не скажем. Ну, ладно. Мы, пожалуй, пойдём. Может, вечером зайдём к вам выпить перед дискотекой… — тихо сказал Антон.

— Заходите, если что… — провожая парней к воротам, сказал «Паук» и вновь прибавил громкость на магнитофоне.

Сергей с Антоном вернулись к гаражу, и, наклонив навесной амбарный замок, влили в замочную скважину добрых полстакана смазки, и оставили его висеть, чтобы масло впиталось. Когда масло начало просачиваться изо всех щелей и стекать на землю, Сергей вставил ключ и с лёгкостью повернул его. Замок щёлкнул и открылся. Сергей распахнул калитку, и во мраке гаража поднялось облако густой пыли. Антон просунул голову внутрь, а затем, недоумённо посмотрев на Сергея, спросил:

— Ну, и где он?

Сергей неторопливо вошёл в гараж. Едкая пыль ударила ему в нос, он сморщился и громко чихнул. Нащупав в темноте рубильник, он включил свет. Вслед за ним в гараж вошёл и «Бита». Мотороллера действительно нигде не было: повсюду был разбросан всякий хлам: трубы, доски, какое-то тряпьё и ржавые бочки.

— Я думаю, он валяется где-то вон в той куче барахла! — указывая на груду мусора в углу, ответил «Сапёр», — надо бы прибраться, там будет видно…

— Я что-то не пойму… Мы что, сюда убираться пришли, или «моторашку» заводить? — с недовольством воскликнул Антон.

— Одно другому не мешает, — парировал Сергей, и сдёрнул с кучи хлама большую грязную тряпку, похожую на синий рабочий халат. В воздух поднялось облако пыли, частички которого яркими белыми точками сверкали в прямом луче света, падавшем из распахнутой калитки. Из-под тряпки показался руль мотороллера сероватого цвета с чёрным застеклённым спидометром посередине. Мотороллер был снизу доверху завален мусором.

— Вот он! Вот он! — радуясь, как ребёнок, закричал «Бита». Сергей, сворачивая тряпку, самодовольно улыбнулся. Парни нашли белый целлофановый мешок и стали собирать весь мусор, который в него мог уместиться. В него переместились все тряпки, пустые бутылки, старые мягкие игрушки, насквозь пропитанные пылью, банки с засохшей краской и длинные доски, предварительно сломанные пополам правой ногой Дробилина. Когда мешок был заполнен, они взяли ещё один.

Среди хлама Сергей находил и полезные вещи. Так, например, он нашёл набор гаечных ключей и большую железную банку с надписью «Порох». Обнаружив эту находку, Сергей сразу изменился в лице. Он стал с сосредоточенным видом и этой банкой в руках бродить по гаражу в поисках ножа. Когда ему удалось найти нож, он отковырял крышку и, понюхав серый порошок находящийся внутри, с довольным видом сказал:

— Смотри-ка, правда — порох! Только, неизвестно, сколько он тут уже лежит, может он уже давно отсырел…

— Ну, проверь, — посоветовал Антон.

Харламов отсыпал небольшую кучку пороха на бетонный пол гаража, и, убрав банку подальше, чиркнул своей зажигалкой. Порошок с характерным шипением сверкнул яркой белой вспышкой, и на полу осталась лишь щепотка пепла.

— И ни капли не отсырел! — удивлённо воскликнул «Сапёр», — Это — полезная находка, нужно её подальше убрать.

— Опять будешь бомбочки делать? — с ухмылкой поинтересовался Дробилин.

— Буду, но не сегодня… Сегодня мы поедем кататься!

— Как интересно! А если мы его не заведём?

— Заведём! Куда мы денемся?

«Бита» расцвёл в улыбке. Ему нравился позитивный настрой друга, ведь его редко можно было увидеть в таком расположении духа. Обычно он занудничал, сыпал бесчисленными цитатами из прочтённых книг, или, как сегодня утром, выказывал недовольство положением дел в стране. Теперь же он сам на себя был не похож, из него фонтанировала энергия и позитив, всё горело у него в руках, и он беспрестанно улыбался.

Дробилин, не разгибая спины, с полной отдачей сил помогал Сергею. Он собирал целыми охапками разбросанную по всему полу рухлядь, и, как заведённый, метался к мусорному мешку. Когда он набирал очередную порцию мусора, из него вывалилось что-то большое красное и круглое, похожее на горшок. Этот предмет с звонким грохотом покатился по гаражу, и остановился у самых ног «Сапёра». Сергей поглощённый уборкой, отвлёкся, и, подняв с пола прикатившуюся к его ногам вещь, внимательно осмотрел её. Это был старый советский открытый шлем с откидным визором из стеклопластика.

— Эге! — с удивлением воскликнул «Бита», — это дед твой гонял в нём?

Сергей бережно положил шлем в верстак и утвердительно кивнул.

— Модный был старичок! — улыбнулся Дробилин.

— Мода тут не причём… — тихо и с оттенком тоски пожал плечами Сергей и, вспомнив своего покойного деда, с которым он любил когда-то ездить на рыбалку, добавил: — Дед просто всегда соблюдал правила. Раз положено ездить в шлеме, значит, он должен был его иметь. Тут где-то, кстати, есть ещё один, пассажирский…

Закончив с уборкой, друзья открыли ворота и, взяв веник, смели на улицу всю пыль с пола. В гараже стало чисто и убрано. Отряхнув от пыли штанины, «Сапёр» удовлетворённо осмотрел весь гараж. На бетонном полу в углу у ворот стояло 2 мешка с мусором, 4 ржавых трубы и старая сломанная стиральная машина. В другом углу ворот стоял покрашенный деревянный стол, который парни тоже освободили от всего лишнего. На столе остались лежать лишь пара жестяных банок из-под кофе, наполненных скобяными изделиями, стопка старых газет, линейка из нержавеющей стали и простой карандаш. Под столом, рядом с ножками старого хлипкого табурета, лежали 5 аккуратно сложенных в стопку силикатных кирпичей и старая паяльная лампа. Мотороллер «Тулица», освобождённый от кучи хлама стоял в дальнем углу гаража. Бело-зелёный корпус был покрыт пылью и паутиной. В противоположном углу виднелась хлипкая этажерка на колёсиках. На полочках этажерки стояли и играли бликами стеклянные банки различных типов и размеров, а также пустое 15-литровое ведро из оцинкованной стали. После уборки гараж стал казаться опустевшим.

— Ну вот! Красота! — самодовольно воскликнул Сергей, — Совсем другое дело! Ещё бы мотороллер помыть, и вообще прекрасно было бы!

— Помоем. Нужно только его завести. А там поедем на озеро и обязательно помоем, — согласился Антон.

Сергей подошёл к мотороллеру, лежащему на полу и, взяв его за руль, отдёрнул от стены, на которую он был упёрт. Затем он выкатил его в центр гаража, выдвинул ногой центральную подставку, и резко приподняв задок за хромированный багажник, поставил мотороллер на неё. Вытащив ключ зажигания, который торчал в замке, торцевой его частью он открыл замок крышки капота и поднял её вверх. Под капотом он обнаружил маленький белый аккумулятор.

— Сел, наверное… — предположил «Бита», стоявший по другую сторону мотороллера, и внимательно следивший за действиями Сергея.

— Конечно, сел, — отсоединяя клеммы проводов от аккумулятора, ответил «Сапёр», — его, по меньшей мере, лет пять не заряжали, и вообще, чёрт его знает, работает ли он ещё… У тебя дома выпрямителя нет?

— А это что? — недоумевая, спросил Дробилин.

— Ну, это — такой прибор, от которого аккумуляторы заряжают.

— Серёг, ты меня поражаешь порой. Ты чё думаешь, я в гараже живу? Думаешь у меня дома все полки забиты машинным маслом и этими… Как ты сказал?

— Выпрямителями.

— Точно! Выпрямителями. Я, конечно, понимаю, что до моего дома отсюда ближе идти, чем до моего гаража, но всё же это ещё не значит, что у меня там склад автозапчастей и принадлежностей…

— Тогда пошли к «Пауку».

И парни, сняв с мотороллера аккумулятор, вновь отправились в гараж Укрытцева. Войдя в ряд, издали они заметили человека в странной позе. Возле гаража Павла, стоя на четвереньках, и блестя на солнце лысой головой, издавал громкие звуки пьяный «Пельмень». Он изрядно перебрал с алкоголем, и теперь его обильно рвало. Парни прошли мимо, а он, не обращая на них никакого внимания, продолжал заниматься своим делом. Судя по всему, на улице он был уже давно, так как весь успел изваляться в траве и грязи. Антон подошёл к нему и, брезгливо наклонившись над лужей рвоты, тихонько сказал «Сапёру»: «Да, лапша, по-любому, с кетчупом была!»

Сергей, усмехаясь, вошёл в гараж, а вслед за ним вошёл и Антон. В глаза сразу же бросились произошедшие там перемены. Музыка играла на полную громкость, и её было слышно с самого начала ряда гаражей. Возле мотоцикла на полу уже валялось три пустых бутылки, а банка огурцов наполовину опустела. Юра «Филин» беззаботно спал в мотоциклетной коляске у стены, рыжий маленький «Друппи» сидел на своей скамейке, обхватив голову руками и уставившись в бетонный пол. Время от времени его немного покачивало. Опьянение не затронуло лишь здорового «Мамонта» и толстого «Шмеля» которые по-прежнему бодро сидели на своих прежних местах, да и «Паук» был не на много пьянее. У него лишь сильнее развязался язык, и он переместился поближе к «Мамонту», заняв место «Пельменя», чтобы было удобнее разговаривать. Увидев «Биту» с «Сапёром», Павел оживился, подскочил к ним, и, убавив громкость магнитофона, весело сказал:

— Ну, наконец-то вы пришли! А то мне уже и выпить не с кем. Эти три тошнотика — уже в ауте, а «Мамонт» со «Шмелём» могут цистерну самогона выпить и ни капли не захмелеть. С ними даже говорить не интересно, они смотрят на меня, как на пьяного дурака…

— Паш, мы к тебе вообще-то по делу… — робко ответил Харламов.

— Опять маслица? — заинтересовался «Паук».

— Нет. У тебя есть выпрямитель?

— Конечно, есть. У какого же байкера нет выпрямителя?!! А на хрена он вам?

— Да вот аккумулятор нужно проверить, рабочий или нет. А если рабочий, то нужно зарядить, — разъяснил «Сапёр».

— О, пацаны, да вы никак техникой обзавелись?!! — заинтересовался Павел, — Если не секрет, чё за агрегат?

— «Моторашка»… — со смущением сказал Харламов, а потом, как будто оправдываясь, добавил, — Да это так… Временно. Я себе «Юпитер» вообще собираюсь покупать.

«Паук» улыбнулся, взял в руки их аккумулятор, и понёс его к верстаку. На ходу он, оглянувшись через плечо на «Сапёра», сказал:

— Мотороллер для начала тоже неплохо. Я вообще на мопеде ездить начинал… «Карпаты» назывался. Через неделю так его раздолбал, что даже деталей потом некоторых не нашёл… А с покупкой «Юпитера» могу посодействовать. Постараюсь разузнать, не продаёт ли кто-нибудь «Иж Юпитер-5».

На верстаке стоял красный выпрямитель. Паук выкрутил из аккумулятора пробки, воткнул штепсель выпрямителя в розетку, и зацепил обе прищепки за клеммы аккумулятора. Затем он внимательно посмотрел на амперметр и сказал парням:

— Аккумулятор у вас ещё хоть куда. Ток держит. Разрядился, правда, до минимума, так что ждать долго придётся…

— Хреново… Мы его сегодня завести собирались… — с досадой сказал «Сергей».

— Ну, возьмите на время мой аккумулятор, пока ваш не зарядится. У меня их — три. Если хотите, я за одно с вами прогуляюсь, да помогу вам «реанимировать вашего старичка».

— Давай! — обрадовался «Сапёр».

«Паук» порылся на одной из полок своего верстака и вытащил оттуда новенький белый аккумулятор. Чтобы убедиться в его работоспособности он взял лампочку и два куска провода. Когда он подсоединил её к клеммам — лампочка загорелась. Это означало, что аккумулятор работает. Взяв его, он с размаху распахнул калитку и вышел наружу. За воротами послышался грохот и чей-то истошный вопль. Антон с Сергеем вышли следом и увидели лежащего в собственных рвотных массах «Пельменя». Оказалось, что «Пельмень» стоял снаружи, придерживаясь за ворота, чтобы не упасть, а «Паук», распахнув дверь, свалил его на землю. Павел тоже понял это. Он извинился перед Александром, и, получив невнятный ответ, небрежно ухватил его под мышки, и брезгливо, боясь испачкаться, затащил в свой гараж.

Парни вернулись к себе. «Паук», увидев мотороллер, саркастически сказал: «Вот оно! Чудо технической мысли!» и деловито принялся за работу: он подсоединил аккумулятор, опустил капот и включил зажигание. На панели мотороллера под рулём загорелась красная лампочка.

— Бензин залили уже? — осведомился он.

— Нет ещё, там в баклажке стоит, — растерялся «Сапёр»

«Паук» взял баклажку, поднял сидение и открутил горловину бензобака, но прежде чем налить в него бензин, спросил Сергея:

— А ты в бензин масло добавлял?

— Нет. А зачем?

— Понимаешь, «Сапёр», на всех отечественных мотоциклах, кроме «Днепра» и «Урала», стоят двухтактные двигатели, и принудительной системы смазки у них нет. Поэтому смазку добавляют в бензин. Если ты будешь свою «моторашку» чистым бензином заправлять, у тебя через неделю движок застучит, а ещё через неделю — вообще поршень заклинит.

— Удивительно! Я этого не знал… — опешил Харламов и протянул «Пауку» полстаканчика масла, которое у них осталось от смазки замка, — А его много надо?

— Да нет, не много. Я одну крышку от баклажки на литр бензина вливал в свой мопед, — ответил Павел и, залив в баклажку вышеуказанное количество смазочного материала, начал её бултыхать. Перемешав содержимое, он заправил вспененную жидкость в бак, и опустил седло. Затем он снова поднял капот, открыл бензиновый кран и подкачал бензин в карбюратор. Он попытался завести мотороллер с ключа, двигатель лишь пожужжал немного, но не завёлся. Тогда он откинул кикстартер, и попытался завести его ногой, но это тоже оказалось пустой тратой времени.

— Ладно, парни, там походу всё масло в движке застоялось, так мы его не заведём. Давайте толкать. Ты «Сапёр» за руль садись, а мы тебя разгонять будем, когда я скажу, включишь первую скорость. Это должно сработать… — с досадой сказал «Паук». Они опустили капот и сняли мотороллер с подставки, затем выкатили его наружу. Сергей уселся верхом и приготовился жать на педаль переключения скоростей, а Антон с Павлом упёрлись руками в багажник и изо всех сил побежали. Когда они разбежались до такой скорости, что рубаха Харламова надулась пузырём, Укрытцев крикнул: «Жми!»

Сергей нажал педаль, и из двигателя раздалось сначала тарахтение шестерёнок, а затем — громкий хлопок. Заметив испуг на лице «Биты» Павел поспешил его успокоить:

— Антон, не боись! Толкай! Сейчас он прочихается и заведётся… Там все детали застоялись, им надо разработаться немного.

И действительно метров через десять мотороллер громко затарахтел и дальше Сергей поехал уже своим ходом. Вспотевшие и запыхавшиеся парни довольно переглянулись и пошли обратно в гараж. «Паук» даже отрезвел после такой пробежки. А «Сапёр», не помня себя от радости, гнал по ряду во всю прыть. Его обдувал встречный ветер, благодаря чему он уже не ощущал духоты, мучавшей его с самого обеда. Его охватило неповторимое ощущение полёта и свободы. Он впервые ехал на таком транспортном средстве, но чувствовал себя, как рыба в воде. Управлять им было не намного сложнее, чем велосипедом, а тонкости вождения и правила он знал от отца, который всю жизнь просидел за баранкой. Доехав до конца ряда, он потихоньку развернулся и подъехал обратно к своему гаражу. Заглушив мотороллер, он опёр его на боковую подставку и вошёл в гараж.

— Ну, всё. Поставили мы на колёса твою «моторашку», теперь обмыть надо! Пошли к нам, — весело сказал «Паук» и улыбнулся, сверкнув на солнце своим золотым зубом.

— Мы, Паш, сейчас за самогоном отправимся, и на озеро заедем, мотороллер помыть, а потом уже к вам… — ответил Сергей.

— Зачем ездить-то туда-сюда? Давай мы сами на озеро подъедем, там и побухаем. Только, скажи, через сколько вы там будете, — предложил Павел.

Задумавшись на мгновение, Харламов сказал:

— Ну, подъезжайте через часок.

— Добро! Я тогда пойду, попробую привести в чувства этих алкоголиков… — весело ухмыляясь, ответил «Паук» и удалился. «Сапёр» с «Битой» остались одни. Они затворили скрипучие ворота, и заперли гараж на замок, а затем, усевшись на седло мотороллера, стали рассуждать, где лучше купить спиртное.

— Поехали в Куликово! — предложил Антон.

— Не, не поеду! Здесь давай купим, — наотрез отказался «Сапёр».

— Но, почему? Ведь там самогон дешевле и лучше! — недоумевал Антон.

— Да я знаю, но стыдно как-то ехать туда на мотороллере… Вдруг меня там Алёнка увидит. Она надо мной смеяться будет.

— Ой, блин! Опять ты за своё! Да забудь ты уже о ней! Не пара она тебе. Что ты зациклился на этой Алёнке? Тебе здесь что ли девчонок мало?

— Да, но мне-то она нравится. Зачем мне другие? Может я её полюбил?

— Ты что книжек старинных перечитал? Нет никакой любви на свете. Это писатели всякие придумали, чтобы таким дурачкам, как ты мозги запудрить… Сейчас у нас киношники всяких монстров и инопланетян придумывают, чтоб людям фильмы смотреть интересно было, а в те времена они «любовь» также выдумали. Не забивай себе голову этим дерьмом. Не будет она с тобой, вот увидишь. Никогда!

— А я верю, что любовь есть. И, кажется, теперь я знаю, что это такое. Я больше думать не могу ни о ком, кроме Алёнки. И я верю, что мы с ней будем вместе. И очень скоро.

— Балбес… — с тоской сказал «Бита», — Но переспорить тебя невозможно. Поехали тогда к бабе Вале, на улицу Гоголя!

Сергей повернул ключ зажигания. На этот раз мотороллер завёлся со стартёра и громко затарахтел. Харламов тронулся и помчался вдоль всего посёлка на маленькую улочку на окраине. Улочка эта состояла всего из трёх оштукатуренных жёлтых домов, в одном из которых жила баба Валя. Бабой Валей звали местную самогонщицу, которая спаивала своим суррогатом половину Пролетарского. И днём и ночью, назло всем бабы Валиным соседям, в её квартиру шли отдельные люди и целые шумные компании. Самогон у бабы Вали стоил 35 рублей за бутылку, что значительно дешевле любой, даже самой дешёвой магазинной водки. Хотя качество этого самогона оставляло желать лучшего: он пах тухлыми яйцами, а на утро от него сильно болела голова. Сергей с Антоном прекрасно знали эту особенность творения бабы Вали, но выбора у них не было: на водку не хватало денег, а ехать в соседнее село Сергей не мог по личным причинам. Поэтому друзья приехали именно сюда, на улицу Гоголя.

Сергей вошёл в тёмный подъезд один, Антон остался сторожить мотороллер. Баба Валя жила на втором этаже. Сергей поднялся туда в один миг и нажал на кнопку звонка. Через несколько минут дверь со скрипом приоткрылась, и в проёме показалось сморщенное седое лицо бабы Вали. От вида этой бабки у него по спине пробежали мурашки. Нет, она была не страшная. Обыкновенного вида старушка с помутневшими от времени голубыми глазами. Но вот выражение лица у неё было какое-то недоброе. В нос «Сапёру» сразу же ударил резкий запах дрожжей, которым была пропитана вся её квартира, и ему стало немного нехорошо.

— Чего тебе? — хриплым голосом неприветливо спросила баба Валя.

— Самогонки! — поперхнувшись, тихо ответил «Сапёр» и просунул в дверной проём аккуратно сложенные деньги.

— Жди здесь! — выхватив деньги из его руки, сказала баба Валя и закрыла у него перед носом дверь. Сергею стало не по себе. Он ожидал совсем другого приёма. Из-за двери послышалось позвякивание стеклянной посуды и тихое бульканье. Сергею показалось, что баба Валя не открывает дверь уже целую вечность, и он даже начал сомневаться, уж не обманула ли она его. Но он боялся зря. Вскоре дверь приоткрылась снова, и костлявая рука бабы Вали протянула ему пластиковую пол-литровую бутылку с мутноватой жидкостью. Он взял её, поблагодарил бабку, и быстро спустился вниз.

— Ну, чё, купил? — увидев Сергея, спросил «Бита».

— Купил! Слезай с моего места.

«Сапёр» подбежал к мотороллеру, отдал Антону бутылку самогона, и, усевшись на своё место, завёл мотор.