Приключения Они

Кае де Клиари, 2020

Что делать девушке, у которой с рождения на голове растут козьи рожки? Как быть принцессе, если она на четверть коза? Коза – квартеронка? А если ей к тому же передалась мамина способность влипать в истории? Ну, конечно же, влипнуть! И не просто влипнуть, а заставить при этом вздрогнуть целые миры, а всю родню, которая включает коз, людей и драконов, побегать за собой по измерениям и от души поволноваться.//Это сиквел «Колдовского замка». Здесь читатели, которые одолели все семь частей приключений Анджелики и её друзей, встретятся с новыми персонажами. Надеюсь, они понравятся всем, кому небезынтересно читать истории с неожиданными поворотами и смешением стилей, и доставят не меньше удовольствия чем прежние, . Старые герои тоже ведь никуда не делись, и кое-кто из них появится на этих страницах. Так что, всем кому интересно – приятного чтения! Прошу помнить, что «Они» здесь, это имя собственное, с ударением на первый слог, поэтому большая «О» в имени героини выделена жирным шрифтом.

Глава 4.

Самолёт сидел в зелёной массе джунглей, как булыжник, угодивший в торт. Многочисленных обитателей порушенного зелёного рая спасло то, что они разбежались и разлетелись с места его падения, едва услышали рёв мотора и гул распарываемого крыльями воздуха. Но множество гнёзд всё же погибло, а в одном месте Они увидела панически мечущийся рой диких пчёл, над разбитым дуплом, полным медовых сот.

Здесь уже ничего нельзя было сделать. Джунгли сами залечат свои раны, и в этом им помощь не требуется. Ей же следовало позаботиться о людях — пассажирах потерпевшей аварию летающей машины.

Эти все были живы, и даже не слишком пострадали при падении. Несколько ушибов и вывихов можно было назвать очень скромной платой за смертельно опасное приключение. Правда, люди были удручены и напуганы, но они уже успели организовать подобие временного лагеря, и теперь под руководством бортпроводниц оказывали помощь пострадавшим, разбирали багаж и организовывали ужин.

Когда оба пилота и Они, в лётной куртке первого, доходившей ей едва до бёдер, появились на месте аварии, их немедленно засыпали вопросами и, конечно, жалобами. Девушку поразило то, как мало удивления вызвало у людей обстоятельство, что они встретили в джунглях её, и как много удивления было по поводу её наготы. (Рожки заметили немногие.) Однако когда лётчики представили её, как дочь местного вождя, всё встало на свои места. Людям сразу стало всё понятно, хотя Они теперь сама пребывала в недоумении — что же они такое поняли из её выдумки?

Положительным фактом было то, что для неё тут же нашлись подходящие шорты, блузка и сандалии. В этих джунглях совсем не было кусачих тварей и болезнетворных болот, (дядя Огги постарался, когда подбирал подходящий мир для того чтобы поселить в нём их семью), а потому лёгкая одежда и обувь были самыми удобными для хождения по этим местам. Другое дело крупные хищники. Их здесь было немало, так-как в сочных, наполненных жизнью зарослях обитало множество самого разного мяса, от существ размером с ноготь, до ходячих гор, способных за один присест насытить взрослого дракона.

Когда Они оделась, её пригласили к столу, и тут выяснилось, что вопросов ей всё-таки не избежать. Значит, придётся и дальше заниматься сочинительством. Что ж, ладно! Как там учил дядя Огги? Самая лучшая ложь, это правильно преподнесённая правда.

Нет, она не может отвести их к отцу сейчас, так-как он с семьёй нынче далеко, и ей не под силу преодолеть самой все препятствия, ведущие к его дому. Нет, она не знает, как добраться до цивилизованных мест, но она имеет представление о цивилизации. Если дети Белого железного дракона захотят, то она может вывести их к побережью, где можно подать сигнал одному из проходящих торговых кораблей.

Это устраивало всех, кроме второго пилота. Он всё время хитренько улыбался, а когда девушка ответила на вопросы остальных, то задал свой:

— Так если племя твоего отца, (как его там?), сейчас далеко, то каким образом нарушитель табу сможет попасть на какие-то там вилы, ещё до захода солнца?

— Вилы сами найдут преступника, — ответила Они, сердито нахмурившись, — но тогда поздно будет раскаиваться, и молить о пощаде!

Физиономия второго пилота стала ещё более хитрой. Он уже открыл рот, чтобы спросить что-то ещё, но в этом ему помешал первый пилот, который поспешил сказать, делая товарищу многозначительные знаки:

— Конечно же, мы не допустим, чтобы произошло что-то подобное, — заговорил он, обращаясь к надувшейся от мнимой обиды Они. — Я и мой… брат — старшие сыновья, э-э, железного дракона, который сейчас отдыхает в этих джунглях, спешим заверить почтеннейшую дочь вождя, что тот, кто посмеет нанести ей оскорбление, будет иметь дело с нами, ещё до того, как попадёт на жертвенные вилы. А теперь не угодно ли вам назвать своё имя, чтобы легче было обращаться к уважаемой принцессе?

«Уважаемая принцесса» не видела причин скрывать своё имя или придумывать себе новое, а потому назвала себя. При этом глаза пожилого желтолицего мужчины напротив, бывшие до этого узенькими, стали вдруг больше его очков, а когда девушка по чьей-то просьбе повторила мнимое прозвище своего отца — «Чёрный Дьявол Джунглей», то этот человек и вовсе куда-то исчез, растворившись в сгущающихся сумерках.

К побережью было решено отправиться утром. Даже Они, которая в темноте видела не хуже, чем ясным днём, не рискнула бы отправляться в путь по ночным джунглям, когда большие кошки скрадывают спящих обезьян, и очень легко перепутать удава с толстой лианой, а потом почти невозможно избежать его смертельных объятий.

Правда, она могла превратиться в дракона и прошествовать сквозь заросли, не обращая ни на кого внимания. Но, во-первых, она при этом перепугает людей, которые за ней просто не пойдут, а, во-вторых, прежде чем превращаться, следовало бы подлечить руку, рана на которой профессионально зашита и перевязана. Если она превратится сейчас, то крыло останется распоротым и может неправильно срастись, а тогда не избежать операции, и летать не придётся год, если не дольше. Причём, всё это только в том случае, если она сумеет благополучно добраться домой.

Но последнее невозможно сделать по воздуху, пешком тоже проблематично — далековато. Этак можно нарваться на головомойку за долгое отсутствие. Оставалось одно — идти со всеми вместе к побережью и дожидаться, когда появится корабль. Мимо он не пройдёт — Они знает, как подать сигнал о помощи, который известен всем в этом мире. На этот сигнал люди спешат, бросая любую работу, потому что знают — помощь требуется кому-то из семьи, поддерживающей здесь мир и порядок. Правда, на борту корабля её инкогнито, скорее всего, будет раскрыто, но это уже неважно…

Размышляя, таким образом, Они отходила всё дальше от лагеря, нарушая собственный совет, который она дала людям — не отходить далеко поодиночке. Но если большинство женщин имели возможность попросить мужчин сопроводить их до ближайших кустиков, то Они не могла позволить себе такую роскошь. Ей было просто неудобно! Не пилотов же звать для такой услуги?

Девушка выбрала себе подходящее место, и уже хотела отдать природе то, что предписано всем поглощающим пищу и воду, как вдруг ей на губы легла широкая ладонь, а другая с нахальной лаской прошлась по голове, погладив рожки. Если бы наглец, который позволил себе эту гадкую фамильярность, удержал её ещё с четверть секунды, то он получил бы удар в голень, а затем в пах, и сейчас лежал бы у её ног, но он тут же отпустил Они и отскочил, глупо и бесцеремонно смеясь.

Девушка с негодованием обернулась и увидела второго пилота, у которого было необычное имя — Елизар. Этот Елизар весь вечер глядел на неё то с недоверием, то с насмешкой, то откровенно облизываясь, так что она чувствовала себя от его масляных взглядов не в своей тарелке. (При этом парень был вполне симпатичный, но его глупая самоуверенность сводила на нет всё обаяние, которым природа наделила человека.)

Сейчас он, как дурак активно напрашивался на неприятности. Они уже сжала в кулак здоровую руку, чтобы дать ему в пятак, но тот, продолжая смеяться, ещё отступил, выставив обе ладони вперёд.

— Сдаюсь, сдаюсь! — заговорил Елизар примирительно, не переставая гаденько хихикать. — Не надо меня бить, ведь за осквернение святыни мне положено не битьё, а какие-то там вилы, которые сами меня найдут. Жду не дождусь! А пока они меня не нашли, может, прогуляемся?

Они даже глазами заморгала от такой наглости! Прежде всего, ей было непонятно, зачем ему понадобилось её хватать столь оскорбительным образом, если он хотел пригласить её пройтись? Ну, а, кроме того, звать на прогулку девушку, которая не успела пописать…

— Понимая, понимаю! — воскликнул авиатор Елизар, по-своему расценив её замешательство. — Ты ведь призывала жениха ритуальным танцем? Так вот он я, здесь!

— Я призывала не тебя! — прошипела Они, задохнувшись от негодования.

— Да ну? — не унимался Елизар, в упор не видящий, что у девушки, к которой он клеится, глаза горят недобрым золотым огнём. — Откуда ты знаешь? Может это воля Великой Козы…

Они хотела ответить на это какой-нибудь колкостью, но тут раздался звук, как от удара о днище котелка поленом. Наянистый ухажёр вдруг перестал улыбаться, и глаза на его удивлённой физиономии съехались к переносице. Затем он упал на колени и сложился пополам, уткнувшись лицом в землю, будто молился некоему божеству.

Пожилой узкоглазый человек бросил отломанную ветку, которой вырубил наянистого парня, встал на четвереньки и тоже склонился перед изумлённой девушкой в глубоком почтительном поклоне. Они ничего уже не понимала, и только переводила взгляд с одного склонившегося перед ней мужчины на другого.

— Госпоза! Не убивай позалуйста! — проговорил вдруг желтолицый, не поднимая головы.

— Эй, вы чего это? — спросила Они, чувствуя, что ещё немного, и она бросится от всех этих странностей наутёк.

— Просу, госпоза! — снова заговорил странный дядька, между тем, как второй пилот сохранял молчание и неподвижность. — Если хотес, то съес меня позалуйста! И его тозе съес, если хотес. Только не ес пассазыры, позалуйста!

Они ещё несколько раз хлопнула ресницами, потом её разобрал такой смех, что едва не случилась авария! Усилием воли, подавив охватившую её истерику, девушка наклонилась к пожилому джентльмену, взяла его за руки и заставила подняться.

— Простите… как я могу вас называть? — спросила она, вглядываясь в лицо этого человека, имевшее сейчас несколько отрешённое выражение.

— Мой имя — Сай! — произнёс он отрывисто.

— Скажите, пожалуйста, господин Сай, — спросила Они, как можно мягче, — почему вы решили, что я хочу кого-то съесть?

— Ты — они, госпоза, ты сама это сказала, — ответил он, взглянув ей в глаза с каким-то отчаянием. — Я думал, сто ты будес отпираться и говорить сто ты не они, но ты не стала и сама сказала, сто — они!

— И что с того? — всё ещё не поняла до конца его собеседница.

— Они кусают людей, — был ответ.

Потом желтолицый посмотрел на неё с некоторой застенчивостью и выдал:

— Самой тебе наверно всех не съесть, госпоза. Ты хосес, наверно, отвести нас к своему племени и тогда нас всех скусают твои родиси, другие они.

Теперь Они поняла, что ещё чуть-чуть и аварии не избежать.

— Господин Сай, — проговорила она почти жалобно, — можно попросить вас об одной услуге?

— Да, госпоза, мозно, — ответил старик, посмотрев на неё ещё более удивлённо, чем при первой встрече.

— Не ходите, пожалуйста, за мной вон в те кусты. И помогите этому бедняге добраться до лагеря, когда он очнётся. Ах, да! Я — они-вегетарианка, как и вся моя родня. Вегетарианка в том смысле, что не ем людей, хотя, если этот дурачок продолжит приставать ко мне в своей манере, то я сделаю для него исключение!