Независимый

Сергей Кабанов

История жизни одного человека. История его пути. История его борьбы. Книга об идеалах и вечных ценностях. Книга о безграничной преданности Родине в контексте частично альтернативной истории.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Независимый предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

← II. Si vis pacem – para bellum7

IV. In limine…23 →

III. Castigo corpus meum¹¹

1780 год, Глазго.

Робер де Брильяр неплохо жил в Глазго. Всем понятно, что квартиры у него там не было. Знакомых тоже не имелось. Из этого следует, что Робер должен был обзавестись знакомыми. Таким образом мы должны доказать читателю, что де Брильяр умел обзаводиться знакомыми.

Итак, приехав в Глазго, де Брильяр, согласно указаниям Сэйлора, отправился в «Фоули Марине». Томас Фоули, конечно же, узнав, что Робер — посланец Сэйлора, принял его с распростертыми объятиями: он сразу же бросил все прочие дела и повел де Брильяра смотреть стапель. На строительстве все шло как нельзя лучше: Фоули торопился, но уверял Робера, что используются лучшие материалы, а работают лучшие специалисты. Томас пообещал окончание работ даже раньше установленного срока. Владелец верфи постоянно справлялся о здоровье Джорджа Сэйлора, но де Брильяр всякий раз уверял его в том, что тот абсолютно здоров. Однако, начальник «Фоули Марине» не напоил и не накормил Робера. И уж тем более, скупой и жадный Фоули не предложил посланцу Сэйлора никакой квартиры.

Таким образом, Робер де Брильяр был вынужден отправиться вечером на поиски квартиры. На выходе с территории верфи де Брильяра ждала его лошадь. Обычная, ничем не примечательная лошадь. Робер вскочил на коня, но этим все и кончилось: он не знал, куда ему направиться. Поэтому он решил продвигаться к центру города, посматривая по сторонам и, при удобном случае, расспросить понравившегося человека о возможности найти квартиру. Глазго был в то время типичным английским городом с недостаточно широкими улицами и достаточно грязными переулками. Этот город разительно отличался от того, что де Брильяр видел в Америке. Но не от удивления поглядывал Робер по сторонам, проезжая шагом по улицам Глазго: он опасался, что его здесь ищут и узнают, хотя его собственный внешний облик вроде бы достаточно изменился. В то же время де Брильяр хотел увидеть человека, с которым, по его мнению, можно было бы поговорить; увидеть среди пьяных шаек бездельничающих моряков, ободранных попрошаек и самодовольных торговцев. Однако же этот человек не заставил себя и Робера долго ждать, хоть и явился он в слегка необычном виде.

Робер остановился на одной из улиц, ближе к центру города. Он уже вроде как присмотрел человека, которого можно было бы, на его взгляд, разговорить, как вдруг его внимание привлекла карета, которая неслась, запряженная тройкой белых коней, прямо на де Брильяра. Да, да, именно неслась, неслась по центру оживленного города, заставляя людей шарахаться в стороны. Кучер, одетый достаточно богато, чтобы была видна его принадлежность к знатным господам, щедро оплачивающим его труд, то и дело погонял лошадей, хотя гнать быстрее было уже немыслимо. Сама карета была по тем временам достаточно богатой: с черным фоном ее окраски контрастировали сверкающие полоски золота, окаймлявшие двери и окна, золотые львы красовались на ее бортах.

Де Брильяр удивленно смотрел на этот, несущийся на него экипаж, продолжая стоять посреди дороги. Но если сам француз не поддавался инстинкту самосохранения, то его конь поддался. В едва ли не самый последний момент лошадь шарахнулась в сторону так, что всадник от неожиданности еле удержался в седле. В следующий миг экипаж пронесся мимо так быстро, что никто не успел бы увидеть его пассажира или пассажиров. Никто, но не Робер. На секунду перед ним мелькнуло женское лицо. В дальнейшем де Брильяр руководствовался в своих действиях внутренним голосом, который подсказывал ему, что он должен проследовать за этой женщиной. И Робер, не скрываясь, погнал коня за проехавшей каретой.

Экипаж, а за ним и де Брильяр постоянно сворачивал с улицы в улицу, будто кучер хотел, чтобы француз отстал. Но Робер не отставал. Как результат погони, де Брильяр увидел двухэтажный дом на окраине города, у которого уже ненавистный Роберу экипаж остановился, и кучер (!) вывел молодую черноволосую женщину из кареты. Де Брильяр наблюдал за этим из-за угла. Каково же было его удивление, когда кучер погнал лошадей дальше, только высадив неизвестную. Но все же, Робер де Брильяр не был Джорджем Сэйлором, чтобы находить странности сплошь и рядом: он решил, что кучер его не заметил, в то время как Сэйлор увидел бы в этой ситуации хитрость, ловушку.

Итак, Робер направился к дому. Он не знал твердо своих намерений, он поддавался какому-то влечению, что и отличало его от Сэйлора, всегда руководствовавшегося только своим умом и здравым смыслом, хотя имевшего и некую долю авантюризма, в то время как у де Брильяра этого авантюризма было хоть отбавляй. Дом, к которому теперь направлялся француз, представлял собой двухэтажное коричневое здание с восемью окнами (довольно большими) на фасаде (по четыре на каждом этаже). Широкая терраса переходила на втором этаже в балкон, обильно украшенный резьбой по дереву, и как бы служила ему опорой. На террасе стояло два стула, по бокам от входной двери. Серый деревянный забор ограничивал участок, в центре которого и находился вышеописанный дом.

При приближении к забору, де Брильяра встретил лай собаки, скрывавшейся в конуре, одну из стен которой заменял забор. Однако Робер уже отворял калитку, ничуть не напуганный этим лаем, и, делая шаг внутрь участка, увидел, что навстречу ему из дома уже идет та женщина, что сидела в карете. Она была примерно одного с ним возраста и чуть ниже ростом. Длинные черные волосы окаймляли ее открытое и прямое лицо, в противоположность хитрой улыбке Монморанси. Одетая как и подобало богатым дамам того времени, она подошла к калитке, у которой стоял де Брильяр, и успокоила собаку:

— Тише, Мартин, тише! Вот так… А теперь: чем я могу служить вам, сэр? — этот вопрос был направлен к Роберу.

— Извините мне мою наглость, но я просто ищу квартиру. Я приехал издалека по важному делу, но здесь я узнал, что мне больше негде жить в Глазго: мой старый знакомый скончался. Но теперь я могу идти дальше!

— Никуда вы идти не можете! Даже не думайте об этом! — такой оборот событий был неожиданным, но желанным для француза.

— Но мис…

–…сис Брайан…

— Миссис Брайан, но ведь я доставлю вашей семье страшные неудобства своим присутствием в этом доме. Тем более, что мое пребывание в Глазго затягивается до конца года. Я никак не могу остаться у вас!

— Как вас зовут?

— Робер де Брильяр.

— Так вот, Робер, вы не доставите неудобств одинокой женщине, муж которой недавно уехал в Индию и не скоро вернется. Кроме того, при вашем большом желании, вы сможете помочь нам вести хозяйство в этом доме.

— В таком случае мне придется принять великую честь служить вам! — сказал де Брильяр, двусмысленно глядя на миссис Брайан.

— Конечно. Следуйте за мной.

Робера ввели в просторный дом. Входная дверь его открывалась сразу в большой зал. В центре зала стоял огромный овальный стол, окруженный шестью стульями. В двух углах помещения, прилежащих к внешней стене, стояли кресла, а два других угла пустовали. Прямо против входа находилась широкая, больше подходящая для дворцов, лестница во второй этаж. Вся мебель была изготовлена из дорогих пород дерева и вырезана искусными мастерами. Пол покрывал огромный ковер. На всех стенах были обои, которые прерывались дверьми в две другие комнаты, находящимися напротив друг друга в боковых стенах. Сейчас эти двери были наглухо закрыты. Во втором этаже, подняться на который можно было по двум лестницам, находившимся по бокам от первой — широкой, и являвшимися ее продолжением, все было расположено совсем иначе. Коридор, примыкавший к внешней стене с ее большими окнами, образовывал как бы галерею, а входы в еще две комнаты, окна которых выходили во двор, находились по бокам от лестницы. Выход же на вышеупомянутый нами балкон располагался прямо против лестницы. На стенах коридора висело две картины.

Когда Робер де Брильяр входил в этот великолепный, роскошный дом, он еще не знал, что связывает с его обитателем жизнь…

…Начало декабря 1780-го года. Акватория порта Глазго. У стапелей верфи «Фоули Марине» стоял, уже спущенный на воду, корабль. Пятидесятиметровый фрегат, тридцать две пушки которого находились на гондеке¹², двенадцать на опердеке, две смотрели прямо по носу, а две — прямо по корме. Корабль был выкрашен в стандартную черно-белую расцветку. Его мачты несли по четыре яруса парусов. Три кливера¹³, пять стакселей¹⁴, и трисель¹⁵ на бизани дополняли парусное вооружение. При необходимости, можно было установить лисели¹⁶ на марсели¹⁷ и брамсели¹⁸. Под бушпритом¹⁹ также имелся блинд²⁰. Сам корпус корабля был произведение искусства. Корма, выполненная в богатой золотой отделке, ярко сияла на солнце. Вообще гладкие и обтекаемые формы корпуса фрегата, на корме которого не было названия, сами говорили за его скорость.

Корабль стоял, пока, у пристани. Томас Фоули уже нагрузил его всем необходимым. Сэйлору оставалось только все тщательно проверить. Это он поручил Роберу де Брильяру и штурману Роберту Борку. Конечно, они работали не одни. Три с половиной сотни матросов занимались все чем-то важным: закрепляли снасти, орудия, подтаскивали ядра и порох на гондек — могло статься, что боевое крещение фрегата случится и сегодня. Джордж Сэйлор в это время стоял на берегу, как всегда заложив руки за спину, в своей обычной одежде и при полном вооружении. Он разговаривал с Томасом Фоули:

— Я смотрю, вы хорошо сработали, Томас!

Фоули в этот день был при параде. Это выражалось в том, что свою обычную чудаковатую одежду он почистил и постирал. Он ответил, обиженно:

— Этот корабль — лучший в мире. Ему нет равных в быстроходности среди фрегатов и линейных, а может и корветов. Любой торговый корабль проиграет в гонке с ним — я за это отвечаю. Лучшие мастера строили его из лучшего дерева, которое есть не только в Англии, но и в мире, — декларировал владелец «Фоули Марине» своим, не самым приятным, голосом. — Да вы будете в восторге от этого корабля! Тем более такой хороший, великолепный моряк, как вы, найдет ему достойное применение!

— Вы можете в этом не сомневаться, мистер Фоули!

— Да уж… Тем более этот контракт меня — я надеюсь на вашу честность — озолотит?

«Этот человек постоянно думает только о деньгах», — подумал Сэйлор, усмехаясь, но вслух он сказал:

— Ну мы же с вами честные люди, мы заключили договор, мы выполняем условия. Так ведь, мистер Фоули?

— Конечно, я и утверждаю то же самое! Ведь вы, мистер Сэйлор, лучший человек из всех, кого я встречал! — при каждой похвале Джорджу Фоули кланялся.

— Сэр Томас предпочитает золото или ассигнации?

— Конечно, предпочтительней золото. Но если мистер Сэйлор…

— Нет, нет, нет! Я все продумал правильно. Эй, штурман! Принесите груз!

Меньше чем через минуту Роберт Борк появился и положил к ногам Сэйлора и Фоули внушительных размеров мешок:

— Вот он!

— Спасибо, Роберт! — штурман удалился, а Джордж наклонился и стал развязывать мешок, — Здесь все. Двести процентов стоимости. Помнится, договор был именно таким, — говорил Сэйлор, поднимая раскрытый мешок.

Фоули выхватил из рук Сэйлора суму, поставил ее на землю, точнее, на настил пристани, встал перед ней на колени (!) и стал разглядывать содержимое, вынимая золотые монеты горстями, пробуя их наощупь и на нюх. Сэйлор смотрел на все это с усмешкой, качая головой. Томас Фоули же ничего не видел и не слышал, он не поблагодарил Сэйлора за соблюдение условий договора — он просто копался в золоте с улыбкой на лице и широко раскрытыми глазами.

Джордж не стал выставлять охрану у входа на верфь «Фоули Марине», так как это, по его мнению, только привлекло бы внимание людей и властей. И вот теперь Сэйлор увидел результат своих действий — к сходням подошла женщина, закутанная в плащ. Джордж, находившийся в двух шагах от нее, преградил ей дорогу:

— Кто вы?

— Меня зовут Элизабет Брайан, — ответила женщина, пряча лицо.

— Что вы здесь делаете?

— Я не обязана отвечать на ваши вопросы! Кто вы вообще такой? — говорила миссис Брайан с возмущением.

— Здесь задаю вопросы только я! Спросите у любого из этих людей, — говорил Сэйлор, указывая на корабль, — и они вам ответят, кто здесь главный! Итак, зачем вы пришли?

— Я пришла к одному человеку…

— У человека есть имя? — задавая этот вопрос, Джордж уже догадывался, о ком идет речь.

— Я не могу вам его сказать…

— Тогда вы отсюда не выйдете, — совершенно спокойно ответил Сэйлор.

— Хорошо… Его зовут… Робер де Брильяр, — сказала миссис Брайан, сдаваясь.

— Великолепно! Даете слово не бежать?

— Даю.

— Отлично! Я полагаюсь на ваше слово. Ожидайте! — и Сэйлор быстро взошел на корабль.

На борту он приказал отыскать Робера и передать ему приказ подняться на марс-площадку грот-мачты²¹ немедленно по получении приказа. Сам Сэйлор сейчас же поднялся на вышеупомянутую площадку и взял на прицел винтовки миссис Брайан, которая послушно стояла внизу. Через пару минут к Сэйлору присоединился де Брильяр.

— Ну что, Робер! Миссис Брайан ожидает тебя.

— Я не знаю никакой миссис Брайан, сэр, — ответил де Брильяр, смотря на Сэйлора.

— Неужто! А как ты тогда объяснишь, что она знает тебя, и что она стоит здесь у сходни? Вон она! — Джордж продолжал держать ее на прицеле.

— Значит, она следила за мной! Я ничего ей не говорил! Это точно. Что я должен ей сказать? — Робер в растерянности смотрел на Сэйлора.

— Ты взрослый человек, де Брильяр, и ты спрашиваешь у меня, что сказать женщине?! — Джордж возмущенно смотрел на помощника. — Как впутался, так и выпутывайся! Но помни, что она либо уйдет отсюда немой, как рыба, либо вообще не уйдет! И еще: ты сначала моряк, а потом все остальное!

— Я все понял, — и де Брильяр стал спускаться вниз.

Сэйлор спустился вслед за ним. Робер подошел к Элизабет Брайан и стал говорить с ней о чем-то, а Джордж наблюдал, облокотившись на фальшборт²². Через пару минут де Брильяр закончил свой диалог и утвердительно кивнул головой Сэйлору. Джордж спустился к Роберу, когда миссис Брайан ушла:

— Ну?

— Она ничего не скажет. Я уверен.

— Посмотрим. Можешь идти. Я вижу, мистер Фоули закончил подсчет денег.

В это время к Сэйлору действительно подходил Фоули, неся с собой мешок с золотом:

— Все верно! Вы самый честный из всех, кого я встречал! А теперь разрешите мне удалиться, сэр. У меня что-то голова кружится.

— Хорошо, мистер Томас, идите! — сказал Сэйлор с усмешкой на лице…

…В вечерних сумерках фрегат без названия выходил из порта Глазго…

…Спустя неделю, в Глазго был похоронен владелец судоверфи «Фоули Марине» Томас Фоули, который умер из-за какой-то неизвестной болезни, поразившей слизистые оболочки…

…А фрегат без названия в это время уже бороздил просторы Атлантики. Но все-таки капитан Джордж Сэйлор дал этому, действительно быстрейшему из всех фрегатов название. Название, отражавшее суть существования этого корабля и национальную принадлежность его команды. Это название не было нигде зафиксировано, но вскоре, об этом корабле узнал весь мир. «Independent» — «Независимый» — вот его имя.

IV. In limine…23 →

← II. Si vis pacem – para bellum7