Руины из роз

К. Ф. Брин, 2021

Зверь. Чудовище, которое бродит по Запретному Лесу. Принц-дракон. Его постигла участь худшая, чем смерть. У всех нас есть… проклятие, наложенное безумным королем. Мы – королевство, запертое во времени. Оборотни, неспособные чувствовать своих животных, застряли здесь из-за сделки между покойным королем и демоном, который жаждет нас уничтожить. Единственный, кто поддерживает жизнь в этом королевстве, – Нифейн, принц, захвативший трон. Последний дракон-оборотень. Он – наша надежда. Он – мой ночной кошмар. Когда Нифейн поймал меня на незаконном проникновении в Запретный Лес, он не наказал смертью, как это положено… Вместо этого он взял меня в плен, желая использовать. Кажется, я могу спасти его. Я могу спасти все забытое королевство, запертое силой короля демонов. Укротить монстра внутри его. Отдать себя ему полностью. Спасти его, но умереть самой…

Глава 2

Я извернулась и приготовилась нанести удар, но не успела.

Справа, из пространства между двумя деревьями, на меня бросилось огромное существо.

Я вскрикнула и упала навзничь, кинжал вылетел из моей руки. Существо двигалось так быстро, что казалось буквально размытым пятном. Я едва сумела разглядеть массивное тело, значительно превышающее меня ростом, и огромные ноги с когтями длиной в пятнадцать сантиметров. Тьма окутывала его, как будто они были старыми друзьями.

Образ из моих кошмаров.

Чудовище.

Свирепое рычание было единственным предупреждением, которое получил кошмарный пересмешник, прежде чем Чудовище врезалось в него и утащило туда, откуда тварь явилась. Я так и не разглядела голову Чудовища. Однако я видела, как за ним по земле волочился покрытый шипами хвост, мотаясь из стороны в сторону.

Пронзительный визг агонии сменился чавкающим звуком разрывающих плоть зубов. Огонь бушевал в моем теле, но, к счастью, желание давно прошло.

Не имея привычки испытывать судьбу понапрасну, я схватила свой кинжал и вскочила. Мгновение спустя уже бежала оттуда без оглядки. Продираясь сквозь кусты и ныряя под ветки, я неслась через лес напролом. Совсем не волновало, что меня могут выследить или услышать. Я сомневалась, что кто-нибудь станет преследовать нескладного маленького оборотня, который даже не мог менять облик, когда рядом развернулась такая чудовищная битва.

Я вырвалась за пределы Запретного Леса и помчалась вокруг деревни, выбрав длинный путь к своему дому. На самом деле так было быстрее, потому что мне не приходилось перелезать через заборы.

Протопав вверх по ступенькам, я ворвалась в дом. Еще не отдышавшись, повернулась, захлопнула за собой дверь и заперла ее на тяжелый деревянный засов.

Хэннон с тревогой в глазах вскочил с кушетки. Увидев, что я, тяжело дыша, прислонилась спиной к двери, он поспешил к маленькому окну, выходящему на крыльцо, чтобы закрыть внутренние деревянные ставни.

— Нет, — выдохнула я, моя грудь все еще вздымалась. Я скинула с себя сумку с эверлассом и расправила ее. Мне не хотелось, чтобы вылазка, которая едва не стоила мне жизни, оказалась напрасной. — Не закрывай.

Брат замер, положив руки на полузакрытые ставни. Не говоря ни слова, он медленно отодвинул их назад, а затем вгляделся в темноту за окном.

— Ты его видела, — тихо проговорил он.

Выпрямившись, я глотнула воздуха и покачала головой.

— Нет. То есть… — Я облизнула сильно пересохшие губы.

Не говоря ни слова, брат направился на кухню. После многих лет ухода за нашими родителями ему не нужно было объяснять, что хочется человеку.

— Вроде того. Я видела огромную тушу. Тело. И хвост. И ногу. Огромную ногу. Должно быть, это было Чудовище.

— Насколько близко оно стояло?

Брату не следовало спрашивать меня об этом. Прежде он никогда не интересовался, насколько близко ко мне подбиралась опасность. Это избавляло меня от необходимости лгать.

Однако на этот раз мне не хотелось скрывать произошедшее.

Я рассказала ему все: и про дрожащую березу, и про странную преследовавшую меня сову, и про сильного инкуба, который так и не показался на глаза, и про мое удивительное спасение.

— Не думаю, что оно охотилось на меня, — наконец призналась я, переместившись на кушетку и осушив две чашки воды. — То есть… сначала это, очевидно, было так. Оно преследовало меня. Как и то другое существо…

— Как они смогли тебя выследить? — спросил Хэннон, усаживаясь на деревянный стул напротив меня. Этот стул он смастерил сам.

— Не знаю, наверное, из-за всего этого шума. Сначала дрожала береза, а потом заухала сова. Или, возможно, эликсир, маскирующий запах, не сработал? Мне не доводилось проверять его действие в Запретном Лесу. Я испытывала его только в лесах на юге и востоке, на настоящих животных в естественной среде обитания, а не на демонических существах в злобной экосистеме. Магия в Запретном Лесу искажена.

— Что ж. — Хэннон потер лицо. — Я иду в кровать. Отец сейчас спокойно спит. Предыдущий эликсир действительно помог. Возможно, завтра он придет в себя.

Я кивнула и на мгновение застыла, не в силах пошевелиться. Мне требовалось проявить всю свою любовь к листьям эверласса этой ночью, чтобы они принесли максимальную пользу. Предстояло уложить их в лоток для просушки и сбрызнуть водой, чтобы они оставались свежими до завтрашнего вечера, когда я выставлю их сушиться в лучах закатного солнца. Эти листья требовали очень внимательного ухода. Но если правильно с ними обращаться, они сохраняли жизнь моим близким.

На мгновение, однако, мне просто захотелось посидеть и расслабиться. Оставалось еще так много вопросов, над которыми стоило поразмыслить, например, что, черт возьми, нашло на ту березу? И откуда взялась та сова и что ее так взволновало? Но самое главное, что случилось с инкубом? Я сильно сомневалась, что кошмарный пересмешник обладал способностью возбуждать человека. У него имелись свои уловки, и сексуальное притяжение в их число не входило. Но я также не думала, что Чудовище на полставки подрабатывало богом секса. Я бы услышала о такой способности. Так кто же настолько наполнил меня непристойным желанием и куда он потом делся? Ведь инкубы могли легко входить в деревни и брать то, что хочется. Само собой, обычно их легко игнорировать, но этот был необычайно силен.

* * *

Поздним утром следующего дня я протянула кружку, ожидая специально приготовленный на нашей домашней кухне чай. Кофе ушел в прошлое; мы его лишились, когда проклятие вступило в силу. Кофейные зерна выращивали в нескольких королевствах, не говоря уже о человеческом царстве за магической завесой, но мы в число счастливчиков не входили. После того как наши запасы закончились, я изобрела для страдающих головной болью родителей смесь, которая успокаивала боль и помогала утром взбодриться. Смесь оказалась действенной, и теперь я отчаянно нуждалась в ее помощи.

Хэннон снял котелок с крюка, висевшего над огнем, и наклонил его. Крошечная капля спасительного напитка упала в мою кружку.

— Завари еще, — зевнула я, удерживая кружку на весу.

— Больше нет. Прошлой ночью я немного переборщил с чаем, пока за тобой гонялись по лесу всякие твари. Хотя и спал как младенец, когда ты вернулась.

Брат ухмыльнулся мне.

Я нахмурилась, сделала глоток и прислонилась к чистой, но потрескавшейся каменной столешнице.

— Чья сегодня очередь идти на рынок?

— Твоя, слава прекрасной богине.

— Что с тобой такое? — Я взглянула на брата поверх края своей кружки, пока он месил хлеб. Хэннон приносил больше всего пользы в нашей семье. По сути, он заменил маму: готовил, шил, мастерил мебель и выполнял прочие нужные дела — он был мастером на все руки. Мои способности ограничивались целительством, охотой, рыбалкой, садоводством и умением чудом избежать лап Чудовища из Запретного Леса. Отчасти именно поэтому мне приходилось рисковать жизнью. Наша семья не смогла бы выжить без Хэннона. Мы бы не продержались без него и дня.

Брат закатил глаза и на мгновение прекратил месить тесто.

— Дафна.

Я почувствовала, как, несмотря на усталость, улыбка растягивает мои губы.

— Каждый хочет любить.

— Да, это… — Брат покачал головой и вернулся к работе. Через мгновение он выложил все начистоту. — Она знает, что в прошлом месяце мне исполнилось двадцать пять лет.

Моя ухмылка стала шире.

— Лучший брачный возраст, да. Продолжай.

— Она хочет меня о чем-то спросить.

— Да ладно… — Я радостно подалась вперед. — Неужели она собирается сделать тебе предложение?!

— Женщины не делают предложение, Финли. Хотя я думаю, что она хочет попросить меня сделать его ей. Она не скрывала своих… желаний.

Я почувствовала, как мое лицо буквально лопается от ухмылки. Хэннон отличался от большинства парней в нашей жалкой деревушке. Он не гонялся за юбками и не посещал пабы после наступления темноты, чтобы развлекаться в постели с суккубами. Ему нравилось познакомиться с девушкой поближе, прежде чем перейти на следующий уровень отношений. Благодаря этому, а также крепкому телосложению и привлекательной внешности, Хэннон, казалось бы, мог перейти на следующую ступень (переспать), лишь немного постаравшись. Просто не особо старался.

И это сводило девушек с ума.

— Женщины и не ходят на охоту. И не носят плохо сидящие по фигуре мужские штаны. И все же я…

— Ты другая.

— Ты так думаешь только потому, что я твоя сестра. Парни не готовят и не присматривают за больными и детьми, и все же ты преуспеваешь в этом лучше, чем большинство женщин. Возможно, она — твоя истинная пара.

— Ага, скажешь тоже. — Хэннон фыркнул. — Истинных пар не существует.

— Ты понял, что я имею в виду. — Я вкрадчиво проговорила это, как будто обращалась к тупице. — Возможно, она оказалась бы твоей истинной парой, если бы проклятие не подавило наши звериные сущности, и мы могли бы жить как настоящие оборотни.

Брат на мгновение замолчал.

— Я не думаю, что истинные пары вообще когда-либо существовали. Я, как и ты, читал разные теории, и ни одна из них не подтверждает, что такое реально.

— Во-первых, наша библиотека мала и ограничена, а до проклятия люди не стремились узнать о своих чертах оборотня из книг. Они получали информацию об этом от своих сверстников. Так что, само собой, у нас не так уж много литературы об особенностях оборотней. Я знаю, потому что однажды пожаловалась на это и получила такой ответ. Во-вторых, те книги, которые есть, — это истории о знати, королях, королевах и важных особах. Они женятся ради денег и власти. Им плевать на любовь. У простых людей вроде нас больше шансов найти свою истинную пару.

На самом деле я в это не верила, но мне нравилось играть в адвоката дьявола. Я точно знала, что мой брат мечтает встретить свою истинную пару. Что он уважит выбор своего внутреннего зверя (если тот когда-нибудь получит свободу от проклятия) и составит пару, как задумала природа.

Сама же я не верила ни во что, предопределенное судьбой. Я была не из тех, кто позволяет кому-либо помыкать собой, будь это даже мой собственный внутренний зверь. И мне было наплевать на любовь и истинные пары. С тех пор, как два года назад мне вырвали сердце и растоптали чувства. Мой бывший бросил меня, а затем быстро женился на зубастой девчонке, посвятившей себя рукоделию и заботе о нем.

Почему же он бросил меня? Ему нужен был кто-то, готовый и способный управлять домом. Он хотел «подходящую» жену.

Очевидно, по его мнению и по мнению большинства жителей деревни, подходящая жена охотилась не лучше своего мужа или вообще не охотилась. Она не дубила шкуры, не метала ножи и не носила брюки. Она также не заботилась о деревенских жителях, страдающих от вызванной проклятием болезни, больше, чем о менее насущных потребностях своего мужа. Иначе она бы считала (по-видимому, неправильно) его взрослым человеком, который не нуждается в няньке, вытирающей ему сопли и уверяющей, что он хозяин вселенной. Как глупо с ее стороны.

Без сомнений, я навсегда останусь одинокой. Хотя на самом деле это не такая уж большая потеря, учитывая, какие придурки все мужики в этой деревне. Просто последние два года мне пришлось туго из-за вынужденного воздержания. Это было не так-то легко вынести, особенно когда вокруг бродили демоны похоти.

— Я думаю, что истинные пары встречаются невероятно редко, — пробормотал Хэннон.

— Ну да. Ведь во всем волшебном мире есть лишь один человек, предназначенный для нас? И он должен быть оборотнем одного с нами типа, одинаковой силы и примерно одного возраста… Много условностей. Но это выполнимо, иначе не существовало бы самого понятия истинной пары. Кроме того, Дафна очень хорошенькая и очень старательная. А еще я знаю, как тебе нравятся ее округлые формы.

Я увидела, как щеки и уши Хэннона стали ярко-малиновыми. Его было очень легко смутить. Я поставила перед собой цель делать это хотя бы раз в день.

— Я слишком молод, чтобы жениться, — проворчал брат.

— Ага, так я и поверила. Это даже отдаленно не соответствует действительности, и ты это знаешь. Только не после наступившего проклятия. Никто из нас больше не живет долго… поэтому надо ценить каждый прожитый день. Черт возьми, если бы тот осел не бросил меня, я могла бы сейчас быть замужем и с ребенком в животе.

— Все равно, — пробормотал Хэннон.

Я подавила боль в разбитом сердце и постучала по стойке.

— Ты уже написал список покупок или мне самой придумать, что нам нужно?

— У нас недостаточно денег, чтобы ты могла что-то придумывать.

— Это правда. Я очень голодна. А я теряю разум, когда хожу за покупками голодная. Скорее уже приготовь этот хлеб.

Брат сердито посмотрел на меня, румянец на его щеках только сейчас начал спадать.

— Так вот… — Он взял с края стойки чрезмерно толстый листок бежевой, покрытой пятнами самодельной бумаги странной формы и протянул его мне.

У нас больше не было нормальной бумаги. Мы не могли привести в действие станки, чтобы делать ее. Вместо этого нам приходилось либо изготавливать бумагу вручную из древесной массы, растений и макулатуры, оставшейся со старых времен, либо обменивать что-то на нее. Также можно было изготовить пергамент, хотя это выходило дороже и предназначалось для особых ситуаций.

Наша семья получала бумагу в обмен на помощь с выращиванием эверласса или изготовлением эликсира. Она была некрасивой, но необходимой.

— Насчет Дэша… — продолжил Хэннон.

Я допила то, что было в кружке, и поставила ее рядом с раковиной. Совсем забыла о Дэше. Прошлой ночью мне удалось поспать всего пару часов, и все, что не имело отношения к эверлассу, полностью вылетело у меня из головы.

— Да, так в чем там дело? — поинтересовалась я.

Лицо Хэннона приобрело серьезное выражение.

— Один из его друзей знает, где находится поле. Думаю, ты не единственная, кто иногда туда ходит. Мальчик был на поле с Дэшем и еще одним другом. Полагаю, это был младший брат, которого взяли помогать собирать листья.

Кровь отхлынула от моего лица.

— Они что, сумасшедшие? Зачем им рисковать десятилетним мальчиком?

— Похоже, они ходили туда в полдень. Наименее опасное время. Они пожертвовали силой листьев в эликсире ради безопасности детей.

У меня с трудом укладывалось такое в голове. Как можно вообще рисковать детьми! Детьми! Кроме них, у нас больше ничего не осталось. Они были самым важным ресурсом в этой деревне. Вот почему Дэша и Сейбл баловали больше, чем, вероятно, следовало бы. Чрезмерно опекали. Тряслись над ними, чем, наверное, даже вредили им. Дети нужны были, чтобы поддерживать нашу численность, иначе нам грозила опасность вымирания.

— Мы должны лучше присматривать за ним, — произнесла я, в основном обращаясь к самой себе. — Он получит самую сильную порку в своей жизни. Мне все равно, сколько ему лет. Я вселю в него страх перед Великой Богиней, чтобы он никогда больше так не поступал.

— Тебе было четырнадцать…

— На четыре года больше, чем ему, и я была единственной надеждой бабули. И все равно не смогла ее спасти. У Дэша нет причин рисковать собой.

— Я знаю, — тихо согласился брат. — Нам действительно нужно поговорить с ним.

— Что ж, — выдохнула я, — теперь все ясно. И у нас достаточно листьев, чтобы продержаться до весны. У нас все хорошо.

* * *

Вскоре после этого я шагала по залитой солнцем дорожке к расположенному на площади маленькому деревенскому рынку. В основном там продавали продукты и безделушки, кое-какую мебель, парочку изделий из кожи и иногда — шкуры. У меня остались воспоминания из детства о том, что раньше у нас было больше разнообразия товаров. На наш рынок приходили бродячие торговцы со своими поделками и редкими товарами, а жители деревни создавали более изысканные произведения искусства и ремесла, чтобы продавать их приезжим. Раньше я любила бродить по разным лавкам, разглядывая красивые изделия из стекла, забавные узоры на вышивке, картины и скульптуры. Время от времени я помогала маме продавать шкуры, которые мы дубили с отцом, или выращенные мной цветы. Я здоровалась с приезжими торговцами и смотрела, как они зазывают покупателей.

Но наше королевство будто перестало существовать для всего остального волшебного мира. Никто не смог бы прийти сюда, даже если бы захотел. Хуже того, никто не мог отсюда уйти. Многие пытались это сделать за прошедшие годы. По крайней мере, мне так рассказывали. Я была слишком мала, чтобы наблюдать все это воочию.

Некоторые пытались бежать через общественные леса, расположенные к востоку и югу от деревни. Фактически эти земли принадлежали королевской семье, но их отдали под нужды деревни. В итоге проклятие не охватило их так сильно, как Запретный Лес, и там не рос эверласс.

Как бы то ни было, группа деревенских жителей намеревалась уйти этим путем. Насколько я поняла, они прошли какое-то расстояние, но не смогли двинуться дальше. Перед ними будто возникла невидимая стена, которая обжигала тех, кто пытался протиснуться через нее, и убивала тех, кто продолжал терпеть боль и упрямо пробивался вперед.

После этого выжившие — отчаявшиеся, разъяренные и напуганные — отправились в замок. Вооружившись вилами и луками, копьями и факелами, они намеревались потребовать свободы.

Ни один из них не вернулся.

В тот же вечер король демонов появился на деревенской площади. Он объявил, что любой, кто войдет в Запретный Лес, будет наказан. Тех, кто попробует что-либо украсть, повесят. Совсем как в старые добрые времена.

Король демонов остался верен своему слову, по крайней мере, так говорили люди. Мы так и не выяснили, были ли люди наказаны, повешены или съедены Чудовищем или каким-то другим хищным созданием, но в те первые дни любой, кто отваживался войти в Лес, больше не возвращался.

Мы, оборотни, утратившие способность менять облик, оказались пойманными в ловушку в этом забытом всеми богами месте. Мы не могли даже почувствовать своих внутренних зверей. Мы практически утратили все магические способности.

Таким, как я, было легче, потому что я так и не успела узнать своего внутреннего зверя и мало что помнила из прежних времен. Мне не довелось испытать первобытную силу, мощь и получить дополнительные способности, которые приходят с превращением. Обычно старшие и опытные наставники помогали молодому оборотню совершить превращение в первое полнолуние после наступления шестнадцатилетия, но проклятие лишило нас этого задолго до моего совершеннолетия. Я не знала того, что потеряла.

Для наших старших это была такая тяжелая потеря, что они больше не говорили об этом. Вообще. Я не знала, кто в какое животное раньше превращался. Я не знала подробностей жизни оборотня или каково это — менять облик. Я почти ничего не знала о том, кем могла бы быть.

Зато я хорошо усвоила одну вещь: предложения демона всегда подразумевают определенные условия. У его сладких речей есть кислый привкус. Какую бы сделку ни пытался заключить наш безумный король, та, на которую он в конце концов согласился, стала проклятием для нас всех. Подавив наших внутренних зверей, демоны также подавили нашу способность быстро исцеляться. Нашу силу. Нашу боевую отвагу. Они подрезали нам крылья. После смерти безумного короля дворяне пытались сопротивляться, но были уничтожены. Большая часть армии отправилась следом за ними. Без способности к превращению они стали легкой добычей. Почти за одну ночь королевство превратилось в остров, замок в окружении шести деревень оказался отрезан от внешнего мира и отдан на милость демонов. Какая чудесная жизнь.

Я помнила тот шквал эмоций, который испытала тогда. Ужас, гнев, печаль и отчаяние, но я была юной. Я научилась приспосабливаться. Я поняла свое предназначение. Предназначение, которое я до сих пор чувствовала. Борьба, от которой я не откажусь до самой смерти.

Такой была бы моя жизнь, и, если бы люди просто оставили меня в покое, я могла бы справиться с этим.

— Привет, Фил, — поздоровалась я, увидев идущего навстречу кузнеца с большим молотком в массивной руке. Он был единственным человеком в деревне, у которого не возникало вопросов по поводу моей любви к острым предметам.

Кузнец кивнул и улыбнулся, показав широкую щель между передними зубами.

— Ну привет, Финли. Прекрасный день, не правда ли?

— Очень хороший день, — ответила я, направляясь к центру деревни.

Извращенка Рита, торгующая в ларьке помидорами, ухмыльнулась мне из-за деревянного прилавка.

— Ну, здравствуйте, мисс Финли. Спала с какими-нибудь демонами в последнее время? Я слышала, что королю демонов особенно нравятся девственницы.

— Что, правда? Черт возьми. Я не девственница. Разве что придурки в моей постели не считаются?

Она засмеялась и упаковала несколько помидоров и немного салата.

— Возможно. Я тебе не говорила? На днях вечером я видела, как Пэтси Бейкер жарили вдвоем. Это когда один берет ее сзади, а другой — спереди.

Извращенке Рите нравилось вгонять молодежь в краску. С Хэнноном ей отлично это удавалось. Меня было гораздо труднее вывести из себя, но я оценила ее усилия. Вот еще один побочный эффект пребывания здесь в ловушке — некоторые люди стали… странными. Я научилась просто мириться с этим.

— Да что ты? Она хорошо провела время?

— Пока ей не брызнули в глаз. Это когда…

— Ага, я знаю, что это значит. Не нужно вдаваться в подробности.

— Я слышала, что прошлой ночью король демонов пробрался в комнату малютки Далии Фостер и сорвал ее розу. Она ждет от него ребенка.

— Отвратительно. Я ненавижу это выражение.

Рита злобно ухмыльнулась.

Я не упомянула, что «малютка» Далия Фостер — практически моя ровесница, и у нее не осталось никаких цветов, которые можно было бы сорвать… ни в одном из ее отверстий. Я слышала, что она рано начала вести половую жизнь и много экспериментировала. Похоже, противозачаточный чай подвел ее. Но, по крайней мере, она придумала хороший предлог рассказать об этом своему властному отцу.

Извращенка Рита завязала пакет и передала его мне.

— А когда настанет твоя очередь? — спросила она, и ее взгляд опустился на мой плоский живот. — Ты симпатичная девушка. Возможно, король демонов сделает для тебя исключение и прокрадется в твое окно. Я слышала, он превосходный любовник.

— Неужели? Даже с ножом в животе? Потому что именно это и ждет его, если он попытается забраться в мою комнату.

Ясное дело, Рита несла чушь. Судя по тому, что я слышала, эта деревня видела короля демонов всего один раз, и это было тогда, когда он предупредил всех, чтобы они оставались в деревне или готовились к смерти. Женщины не интересовали его тогда и вряд ли будут интересовать сейчас. Во всяком случае, не здешние женщины. Мы всегда считались самой бедной деревней в королевстве. К тому же ходили слухи, что он ненавидит оборотней. Нет, сюда король демонов не явился бы.

— Если не он, то, я думаю, ты будешь рада услышать, что некто решил наконец взять жену…

В моем животе свернулся холодный узел.

Рита, должно быть, имела в виду Джедрека. Тьфу!

Он не давал мне проходу с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, не желая ничего, кроме как залезть ко мне в штаны. После череды отказов он решил, что хочет не просто переспать, а составить со мной пару.

Этот парень находился во власти сильного заблуждения.

— Ты шутишь, — ответила я. Больше мне ничего не требовалось. Джедрек был упорным ублюдком, когда чего-то хотел.

Рита коварно улыбнулась.

— Вовсе нет. Я слышала, он недавно разыскивал тебя. Очень красивый этот Джедрек, не правда ли? И умелый охотник. У него есть собственный дом, и его жена ни в чем не будет нуждаться.

— Кроме любви, возможности выразить свое мнение, оргазмов, которые она не доставляет себе сама…

— Ой, смотри, он как раз идет…

Я быстро повернулась и поспешила прочь. Кудахтанье Риты летело вслед за мной вдоль ряда прилавков. Пора закругляться, пока он меня не увидел…

— Финли!

Слишком поздно. Вот черт!

Джедрек приблизился ко мне развязной походкой победителя. Он размахивал мускулистыми руками, высоко держал подбородок, а его черные волосы блестели на солнце. Женщины оборачивались, чтобы окинуть его оценивающими взглядами.

Этот придурок каким-то образом победил Хэннона в борьбе за сомнительное звание самого завидного холостяка. Конечно, он был красив. И да, у него действительно имелся дом и стабильный доход, но так вышло лишь потому, что Джедрек ни черта не сделал для того, чтобы помочь своим родителям победить болезнь. У Хэннона тоже могло бы быть все это, если бы он вышвырнул свою семью на улицу и позволил отцу поддаться болезни. Однако мой брат не был скользким ублюдком. Вот в чем разница.

— А, привет, Джедрек, — пробормотала я, глядя на свой список покупок, чтобы парень понял намек на то, что мне некогда с ним разговаривать.

— Ты сегодня выглядишь восхитительно. — Он оценивающе оглядел меня с головы до ног.

— Потрясающе. Я просто заглянула ненадолго…

— Ты слышала? — Он провел рукой по волосам, напрягая при этом бицепс.

— Что твое эго настолько велико, что при ходьбе ты сгибаешься под его тяжестью?

— Что мне пора жениться. У меня есть милое маленькое гнездышко и достаточно места для детской. — Его взгляд опустился на мои бедра.

Он что, разглядывал, достаточно ли у меня широкие бедра, чтобы легче было рожать?

— Что ж, удачи с этим. — Я улыбнулась во все свои зубы и попыталась увернуться от него.

— Итак, Финли, мы оба знаем, что мы — лучшая пара на деревне.

Он поправил штаны, оглядываясь на свидетелей происходящего. Похоже, все, кроме меня, знали, что это произойдет. Супер.

— И почему я должна это знать, Джедрек? — Я поправила сумку так, чтобы спрятаться за ней.

Он одарил меня безупречной улыбкой и подошел немного ближе.

— Потому что мы — самые желанные жених и невеста в этой деревне. Вполне логично, что мы составим пару.

— Красота увядает, Джедрек. Но недостатки остаются, и я горжусь тем, что у меня их много.

Его раскатистый смех опровергал мои слова.

— Чепуха, Финли. Ты дашь мне сильных наследников, которые продолжат мой род.

— О, хорошо. На секунду я подумала, что речь сейчас пойдет только о тебе.

Он повернулся и обнял меня за плечи.

— У нас будет самая грандиозная свадьба. Тарелка мяса для всех желающих. Ты же не хочешь лишить деревню праздника, не так ли?

Те, кто находился в пределах слышимости, — а их число росло с каждой минутой, — оживились.

Невероятно, Джедрек играл на чувстве вины! Насколько это низкий поступок? Если бы я отказалась, то стала бы для всех плохой. Это обеспечило бы мне очень приятный остаток жизни…

— Я должна подумать об этом, — ответила я, вырываясь.

Он схватил меня за руку и развернул к себе. Когда Джедрек наклонился ближе, я испуганно втянула воздух. Его глаза сверкали.

— Ты обязательно выйдешь за меня замуж, Финли. Я ясно дал понять в деревне, что ты моя нареченная. Никто больше не прикоснется к тебе. Ты обязательно станешь моей.

Его глаза двусмысленно сверкнули, выдавая похотливые мысли.

Я постаралась скрыть выражение отвращения на лице. Джедрек работал на публику. Я могла бы устроить для них целое шоу.

Я повысила голос.

— Угадай, у кого есть два пальца плюс большой палец и это равно ночным оргазмам? Она стоит перед тобой. Я бы не хотела отказываться от своих удовольствий ради скучной поездки на твоем крошечном члене. Иди присядь на уши кому-нибудь другому. Я уже твоей лапши досыта наелась.

Вокруг меня послышались аханья. Некоторые усмехнулись.

Я вырвала свою руку из пальцев Джедрека и двинулась дальше через рынок. И, конечно же, я понимала, что это еще не конец.