Одна маленькая ложь

К. А. Такер, 2014

Это история о Ливи, которая наконец больше не боится потерять сестру – единственного родного человека. Теперь она может учиться, построить отличную карьеру и обязательно встретить надежного и приличного парня, за которого однажды выйдет замуж. Что не входило в этот план, так это студенческие вечеринки, милая тусовщица-соседка по комнате и Эштон, красивый капитан мужской команды по гребле, который никак не может быть ТЕМ САМЫМ. Однако только у него получается вытащить на поверхность совсем иную Ливи, с которой никто не знаком. Читайте продолжение бестселлера «Десять маленьких вдохов».

K. A. Tucker

ONE TINY LIE

Печатается с разрешения издательства

Atria Books, a division of Simon&Schuster, Inc и литературного агентства Andrew Nurnberg

Copyright © 2014 by Kathleen Tucker

© Н.Ф. Орлова, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2016

* * *

Посвящается

Лин и Сэди: Живите своей жизнью.

Полу: Спасибо за помощь с детьми.

Стейси: Ты лучший литагент.

Я ухожу. Ухожу от чужих голосов, от разочарований и крика

Ухожу от своих заблуждений, сожалений, ошибок. Ухожу от чужих ожиданий, которых мне не оправдать. Потому что все это ложь.

Глава первая. Слишком правильная

Июнь

— Ливи, по-моему, ты в глубокой заднице.

Я давлюсь куском чизкейка, и крошки веером летят на стеклянный стол веранды. Да, чувство юмора у моей сестры более чем своеобразное. С этим ничего не поделаешь.

— Кейси, не смешно ни разу.

— Согласна. Не смешно.

То, как она это говорит, — спокойно, ласково — вызывает у меня чувство тревоги. Смахнув крошку с нижней губы, заглядываю ей в лицо — нет ли подвоха. Не заметно.

— Это шутка?

— Отнюдь.

Мне страшно, к горлу подступает ком.

— Ты что, опять подсела на колеса?

В ответ сестра молча, не мигая смотрит мне в глаза.

Нет, тут что-то не так. Подвигаюсь ближе и всматриваюсь в ее лицо — зрачки не расширены, белки не воспалены. Я привыкла искать у сестры признаки наркомании с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. Ничего. Только ясный взгляд незамутненно-чистых голубых глаз. Позволяю себе с облегчением перевести дыхание. По крайней мере, на эту дорожку мы не вернулись.

Нервно хохотнув, тяну время, лихорадочно соображая, что бы такое сказать, и отправляю в рот очередную порцию торта. Только кофейный вкус теперь отдает горечью, а тесто — как песок. С усилием глотаю.

— Ливи, ты слишком правильная. Правильная во всем — в мыслях, словах, поступках… Ты никогда не причинишь никому зла. Если тебя ударят по щеке, еще сама и извинишься. Неужели тебе никогда не хотелось врезать мне как следует, когда я начинаю гнать пургу? Похоже, ты вообще не умеешь злиться. Как будто ты плод любви матери Терезы и Ганди. Ты… — Кейси умолкает, подыскивая нужное слово, а потом говорит: — Ты охренительно правильная.

Я съеживаюсь — Кейси, когда входит в раж, патронов не жалеет. И хотя я привыкла к этому с детства, мне от этого не легче.

— Думаю, рано или поздно ты сломаешься и набросишься на меня, как Амелия Дайер.

— Кто это? — хмуро интересуюсь я и слизываю последние крошки с нёба.

Сестра небрежно отмахивается.

— Ну, та женщина из Лондона, которая прикончила уйму младенцев…

— Кейси! — возмущенно обрываю ее.

Она закатывает глаза и бормочет:

— Ладно, дело не в этом. Дело в том, что Штейнер согласился с тобой побеседовать.

Чем дальше, тем смешнее!

— Что? Но я… Мне… Ты это о докторе Штейнере? — Нет, у меня просто нет слов. При чем тут ее психотерапевт? Руки у меня начинают дрожать. Ставлю тарелку на сервировочный столик — чудом не роняю на пол. Когда Кейси предложила вместе выпить чаю на веранде и полюбоваться закатом над Майами-Бич, я подумала, какая она милая. А теперь она зачем-то навязывает мне беседы с психиатром. — Кейси, я в полном порядке, врач мне не нужен.

— А я и не говорила, что нужен.

— Тогда в чем дело?

Нет, отвечать впрямую она не собирается. Просто давит на мое чувство вины, продолжая тем же ровным тоном:

— Ливи, сделай это ради меня. Помнишь, три года назад ты попросила меня лечь в клинику и я согласилась. Ради тебя. Мне не хотелось, но я…

— Тебе это было необходимо! Ты была в жутком состоянии!

И это еще мягко сказано. Семь лет назад, когда наши родители погибли в аварии (в них врезался автомобиль с пьяным водителем), Кейси скатилась на самое дно — наркотики, ночные гулянки, драки. А три года назад дно опустилось еще ниже — я боялась, что потеряю и сестру.

Но доктор Штейнер вернул мне ее.

— Да, мне это было нужно, — соглашается она, поджимая губы. — Но ведь я не прошу тебя обращаться в клинику. Я прошу об одном: просто поговори с ним, когда он позвонит. Только и всего. Ради меня, Ливи.

Все это звучит настолько странно (я бы даже сказала — безумно), но я точно знаю: Кейси говорит абсолютно серьезно. Я вижу это по тому, как она сжимает руки в кулаки и покусывает нижнюю губу. Она искренне беспокоится за меня. Молча поворачиваюсь к заливу, смотрю на последние лучи солнца на воде и размышляю.

Что вообще мне может сказать доктор Штейнер?! В этом году я с отличием закончила школу и собираюсь в Принстон, а потом в медицинский. Я люблю детей, животных и стариков. У меня никогда не было желания отрывать крылышки насекомым или поджаривать их с помощью увеличительного стекла. Да, я порой бываю рассеянна. И при виде красивых парней я покрываюсь испариной. А когда меня пригласят на первое в жизни свидание, я, может, и вовсе хлопнусь в обморок. Если не утону в луже пота еще до того, как меня туда пригласят.

Однако все это вовсе не означает, что я, того и гляди, стану очередным маньяком. Впрочем, мне нравится доктор Штейнер, несмотря на все его странности, и я его глубоко уважаю. Так что разговор с ним будет вполне приятен. Наверняка это окажется непродолжительная беседа…

— Ладно, почему бы не поговорить один разок по телефону? — соглашаюсь я и добавляю: — И нам надо обсудить с ним твою работу по психологии. И если увидишь у меня над головой красный сигнальный флажок, значит, я начинаю ставить под сомнение твой долгосрочный карьерный рост.

Кейси с облегчением прислоняется к спинке стула и довольно улыбается.

А я понимаю, что сделала правильный выбор.

Сентябрь

Иногда бывает так: примешь решение, а потом начинаешь в нем сомневаться. И вроде бы не сожалеешь о нем. Понимаешь, что, возможно, сделала правильный выбор и, возможно, так будет лучше. Однако тратишь кучу времени на раздумья о том, какого черта поступила именно так.

До сих пор теряюсь в догадках, почему же я согласилась на тот единственный разговор по телефону. Вспоминаю об этом каждый день. И сейчас тоже об этом думаю.

— Ливи, я же не предлагаю тебе сняться в сериале «Девчонки отрываются по полной». — Доктор Штейнер «включил» свой ровный и убедительный тон, противиться которому невозможно.

— Откуда мне знать? Три месяца назад вы предложили мне побеседовать с орангутангом.

Так и было.

— Неужели уже три месяца прошло? Ну и как поживает старина Джимми?

Я прикусываю язык и делаю вдох-выдох, чтобы не сказать что-нибудь колкое.

— Сейчас мне не до шуток, доктор Штейнер. — И это правда. На самом деле. Светит солнце, на улице тепло, а я везу свой розовый чемодан и любимый кактус к общежитию, вокруг меня сотни таких же растерянных студентов и встревоженных родителей. Сегодня день заселения, и меня мутит после перелета. Так что внезапный звонок в стиле доктора Штейнера мне сейчас точно не по силам.

Однако деваться некуда.

— Да, Ливи. Пожалуй, так и есть. Наверное, надо было внести изменения в расписание наших с тобой сеансов, раз сегодня у тебя перелет в Нью — Джерси. Однако ты этого не сделала, — спокойным тоном указывает мне доктор Штейнер.

Оглядываясь по сторонам — вдруг меня кто-то слышит? — я невольно съеживаюсь, еще ближе подношу трубку к губам и шепотом отвечаю:

— Сеансов? О чем вы? Разве я на лечении?

Хотя, удивляясь, я несколько грешу против истины.

Да, в каком-то смысле я на лечении — с того самого приятного июньского вечера, когда моя старшая сестра поймала меня в ловушку под прикрытием кофейного чизкейка. Доктор Штейнер позвонил мне на следующее утро. В свойственной ему манере он начал разговор не с традиционных «привет» или «рад вас слышать», а сразу сказал:

— Насколько я понял, ты бомба с часовым механизмом. И часики уже тикают.

Далее разговор перешел на общие темы. Мы побеседовали о моих блестящих академических успехах, о том, что у меня нет личной жизни, о моих надеждах и мечтах, о планах на будущее. Немного поговорили о моих родителях, правда, не вдаваясь в подробности.

Помню, положив трубку, я улыбалась, в полной уверенности, что он скажет Кейси, мол, у сестренки все в порядке, отлично адаптирована, так что можете продолжить охоту на ненормальных в каком-нибудь другом месте.

Когда в следующую субботу у меня на телефоне высветился тот же чикагский номер, я более чем удивилась. Но ответила. И с тех пор каждую субботу в десять утра послушно отвечаю на звонки доктора Штейнера. Я так и не видела ни счета, ни медицинской карты, и ни разу не была в кабинете психотерапевта. До сегодняшнего дня мы оба ни разу не произносили слова «лечение», только вели разговоры вокруг да около. Может, поэтому я отказываюсь признать, кто на самом деле для меня Штейнер.

Мой лечащий врач.

— Хорошо, Ливи. Я тебя отпускаю. Мы продолжим нашу беседу в следующую субботу.

Я закатываю глаза и молчу. Какой смысл спорить? Похоже, мне не вырваться из этой колеи.

— Непременно выпей текилы. Станцуй брейк — данс. Или что там теперь принято у молодежи делать в первую неделю занятий. Тебе это пойдет на пользу.

— Доктор, вы рекомендуете мне завести вредные привычки и заняться рискованными телодвижениями? — Уже со второго телефонного разговора стало очевидно, что доктор Штейнер вознамерился «излечить» меня от излишней скромности с помощью еженедельного курса нелепых, а порой и неловких, но абсолютно безобидных заданий. Он ни разу не признался в том, зачем он это делает, ни разу ничего мне не объяснил. Просто не сомневался, что я все выполню.

И я все выполняла и выполняю.

Может, именно по этой причине меня и надо лечить.

Но самое удивительное, что это сработало! Три месяца безумных заданий и в самом деле помогли мне спокойнее чувствовать себя на людях, высвободили мои потаенные мысли и сделали меня настолько уверенной в себе, что при встрече с красивым парнем с меня уже не льет пот.

— Ливи, я предложил текилу, а не травку, или что покруче… Хотя нет, текилу я не рекомендую, поскольку тебе всего лишь восемнадцать, а я врач. Это было бы непрофессионально с моей стороны. Просто советую тебе расслабиться и получить удовольствие!

Я вздыхаю, но отвечаю с улыбкой:

— Знаете, доктор, раньше я была нормальной. Думаю, вы намеренно превращаете меня в свою пациентку.

Из трубки доносится задорный смех.

— Быть нормальным это же так скучно. А текила, Ливи, может превратить скромниц, подпирающих стенку, в бабочек. А вдруг ты познакомишься — для большего эффекта он выдерживает паузу, — с парнем!

— Мне пора идти, — бормочу я и чувствую, что щеки заливает жаром, когда я поднимаюсь по бетонным ступеням во внушительный вестибюль общежития в стиле замка Хогвартс.

— Иди! И все-все запоминай. Сегодня у тебя счастливый день. Победа. — Голос доктора Штейнера становится серьезным. — Тебе есть чем гордиться.

Я улыбаюсь, радуясь, что он говорит со мной как со взрослой.

— А я горжусь, доктор Штейнер. И… Спасибо вам. — Он не произнес эти слова, но я их слышу. Ваш отец бы вами гордился.

— И помни… — В голосе доктора вновь звучат игривые нотки.

Закатываю глаза.

— Помню: «Девчонки, резвитесь от души, но в меру». Буду стараться.

Нажимая «отбой», я слышу, как он усмехается.