Забыто, не потеряно. Часть 2

Йоханес Фаренбрух

Это повествование посвящено «Ищущим и Думающим», людям всей Земли и в основном, конечно, молодым поколениям. В моей трилогии вы увидите себя, свое становление из одноклеточного до человека думающего и умеющего творить. Здесь развеется туман, скрывающий нашу реальную и правдивую историю.Материал этой книги позволит вам повысить свою духовность, интеллект и сознание.2 часть расследует тайны расселения народов, образование новых народностей. О их особой роли в судьбах других народов.

Предисловие

В моей первой книге «Забыто — не потеряно» в первой части общей цели моего вклада в дело просвещения людей я подробно рассмотрел недооцененные всеми нами аспекты душевной проблематики. Все действия этих законов о появлении души и ее дальнейших путях созидания не могут пройти незамеченными мимо каждого, если познакомиться с течением мировой истории (что мы и предполагаем сделать в этой книге). Проявления законов проникают с полной силой во все этапы развития, то есть они действуют творчески в образовании традиционного порядка, в возникновении всех законов, регулирующих жизнь всех общественных прослоек народов. Эти действия вышеназванных законов возникновения души играли для всего человечества значительную роль в возникновении семьи, рода, племени, расы и народа. Вопросы души, расы и народа так тесно взаимосвязаны со всей мировой историей, что противоположные явления и влияния на социально-общественное, внутри — и внешнегосударственное и общеполитическое положение гигантского мира на нашей Земле действуют по сегодняшний день. Это означает, что нельзя исключить историю отдельных народов и историю всего человечества из этой взаимосвязанной игры.

До сих пор я лишь слегка затронул тему «народная душа», поскольку для этого необходимо основательное рассмотрение (изучение). В произведении М. Лудендорф «Действия и формообразования души — часть 2: «Душа народа и творцы ее власти» вы, любезный читатель, можете найти значительно более глубокие знания и увеличить свой собственный опыт. Здесь в связи с вышеназванной основной темой этой книги мы не только будем затрагивать аспекты народной души, но и часто использовать их.

Для всех читателей, даже для тех, кто получил из книги «Забыто — не потеряно, часть 1» в некоторой степени глубокие познания в области души, трудно даже приблизительно получить ясное представление о народной душе как единой субстанции в народе (то есть в нас людях). Как и душа индивидуума, народная душа действует своими собственными инструментами: характерный вид сознания и ее восприятия эго. Настолько же трудно составить ясную картину того, что эта же народная душа выполняет свою священную и своеобразную задачу среди народов нашей Земли.

Чтобы лучше понять невидимое влияние народной души, мы обратимся к подобным влияниям «звериной народной души» из мира животных, наших предшественников, которые, как мы уже знаем, имеют подсознание. Их действия — невыбираемые принудительные действия, похожие на часовой механизм, но с точки зрения служения сохранению собственного народа определенно запрограммированы. Здесь требуется помощь М. Лудендорф из вышеназванного произведения со стр. 41:

«… Он (читатель, примечание автора) не должен рассматривать народную душу как игровое сравнение или предположение разума какого-то исследователя, но как действительность. Он должен осознать, что расовая личность — народ — от которого может удалиться каждый отдельный человек той же крови, насколько простирается Земля, который внешне возможно разлетается и живет разрозненно среди всевозможных народов, все же взаимосвязан. Это для человека очень трудно.

Если он наблюдает муравьев, то видит неустанное созидание этих подсознательных животных и представляет себя, видит, что они действуют не по собственной воле и разумению, а унаследованный инстинкт побуждает их к мудрому и важному действию для сохранения народа, что у них нет никакого выбора отстраниться от этой деятельности, которая в них вызвана. Так возникает сравнение этих живых существ с многоклеточной особью. Все эти насекомые ведут себя как органы и отдельные клетки тела человека или животного, они действуют, как будто ведомые общей душой. Как и клетки многоклеточного они одушевлены волей сохранения самих себя, но и большой долей воли самосохранения, к которой они принадлежат. Как отдельная клетка, они не только сами защищаются от болезней и опасностей и обеспечивают себя пищей, но и исполнены задачей заботы о пропитании народа и защиты от опасностей. Так человек легко понимает единство муравьиного народа. Потом он видит, что эти муравьи борются не только с теми видами животных, которые представляют опасность, но и защищаются от других муравьев — от угрозы собственного народного могущества, борются с ними, как с опасными врагами, и уничтожают. И видит человек их упорство в труде и никакого личного избегания опасности, если это служит для сохранения народного благополучия. Тогда человек воспринимает их как единицы, подчиненные муравьиному народу, как клетка многоклеточного организма безотказно подчиняется своему единству. Поэтому он очень охотно говорит о «душе» этого «муравьиного народа», для которого отдельные муравьи принудительно выполняют свои специальные задачи. Здесь исследователь сравнивает, здесь народная душа является для него действительностью, неоспоримой реальностью!»

Как же выглядит это у нас, у людей? Из этого же произведения мы узнаем со стр. 43:

«Почему получается у него это намного легче? Почему для образующих государство животных у него возникает термин народной души, так что ему становится труднее, отстранясь от этого сравнения, сделать его надмассовым? Да, реальность народной души муравьев признаваема намного легче. Сходство отдельных муравьев с органами или отдельными клетками многоклеточного организма намного шире, чем человеческое. Так единство народной души животных, образующих государство, бросается в глаза намного сильнее, чем народная душа людей.

Неслыханно трудным становится восприятие, поскольку этот народ состоит из людей, то есть из сознательных живых существ. Цель созидания облагораживает каждого отдельного человека возможностью сознательно воспринимать божественное, трансформировать себя до божественного сознания всю свою жизнь. Это священное служение предполагает высокую степень сохранения свободы и независимости отдельной личности, которая у подсознательного животного государства зверей была бы не нужна или очень мало использована. Также она предполагает в отдельном человеке самостоятельность в мышлении и суждении, действия по свободному выбору, что основательно противоречит полному разделению в принудительном государстве, как нам показывают муравьи. Муравьиный народ сохраняется именно потому, что отдельные муравьи полностью и без исключений всю свою жизнь проводят под принуждением унаследованного инстинкта в служении сохранения народа. Они не знают никакого выбора действия. Наследованные инстинкты работают, грохочут как часовой механизм, и не дают отдельной особи никаких решений, никакой свободы, никакой ответственности и никакой личной жизни. Человек при такой государственной жизни задохнулся бы духовно, и никогда не смог бы выполнить божественный смысл своего существования. Он даже не смог бы сохранить свой народ, поскольку, как мы увидим далее, сохранение людского народа связано с сохранением бога в душах людей.

Эта самостоятельность отдельного человека, желаемая Богом и данная Богом, усложняет и во многом подвергает опасности сохранение народа. Это мы еще рассмотрим подробнее. Это причина того, почему с таким трудом признается реальность народной души. Но насильственные государства, управляемые тиранами, которые хотели и желают создать с помощью законов принуждения нечто вроде муравьиного государства для людей, были и являются, не смотря на все псевдо-успехи, что они могут в начале принести, народными убийцами, потому как такая жизнь противоречит сознательному существу. Достижения отдельных личностей на длительное время может быть достигнута минимумом принуждения, которое защищает сохранение народа от собственных нападок, и максимумом личной свободы. Поэтому народы чистой расы нечасто обращаются к таким формам, которые внешне схожи с муравьиным государством. Расовые метисы же наоборот, часто использовали нечто подобное для расово смешанных. Но из-за их разрушающих народ последствий они не являются продолжительным явлением в мировой истории. Все жизнеспособные народы внешне ни в коем случае не похожи на муравьиное государство, даже тоталитарные государства при более близком рассмотрении очень не похожи на него. Это все зависит от несовершенства человеческой души, что обладателю власти над народом, использующему насилие, совершенно невозможно из-за его порабощенной удовольствиями воли самосохранения защититься от перерождения в произвол. Чем больше он использует насилие над людьми, тем больше он подчиняется своим сиюминутным импульсам, становится капризным и неуравновешенным. Так его государство принуждения постепенно становится противоположностью правового государства, становится страной произвола. Как таковое принудительное государство людей становится настолько непохожим на муравьиное государство, еще более непохоже, чем достойное человека правовое государство. Поскольку если таковое предполагает у человека даже минимум принуждения, то похожее постоянство и надежность требований показывает, как это делают наследственные инстинкты муравьев.

Народная душа человека окутывается оболочкой от наблюдателя больше, чем таковая образующих государство животных. Вместо принудительных инстинктов выступает сознательное и свободное подчинение благополучию народа. Из этого следует, что принадлежность друг к другу у людей одного народа достаточно слаба. Остаются широкие аспекты жизни индивидуума, посвященные его личному благополучию или благу самых близких членов семьи, которые у подсознательных животных, образующих государства, не встречаются. Реальность народной души окутывается туманом еще больше тем, что человек, как сознательное существо, не знает свое собственное сопережевание, и не может это передать окружению. Ко всему прочему выесняется, что принадлежность к народу некоторыми совсем мало осознается или остается настолько малой, что самостоятельность отдельного человека и имеющаяся у него возможность отграничиваться от народа может даже привести к тому, что он сознательно отгородиться от своего народа. Но не что иное, как полная неузнаваемость народной души порождается в некоторых наблюдателях. В лучшем случае она может быть воспринята только теми, кто не отграничивает себя от народа.

Самая большая помеха к признанию народной души реальностью находится в разуме и его способе делать выводы. Если он однажды из явлений составил понятие, то оно сильно сужается опытом. Разум хочет, если он должен воспринимать душу как душу как реальность, найти все, что он воспринимает, в собственной душе. Если он (разум) не может найти никакого сознания или восприятия эго и отсутствуют другие качества, то он говорит: «Речь здесь не может идти ни о какой душе вообще». Только читатель моих ранних произведений научился уже немного не доверять такому способу действия разума. Он может уже распознавать души без сознания и без восприятия эго в качестве реальности, не смотря на то, что чуть лучше защищен от заблуждения отрицать свойства явления, потому как они не воспринимаются с первого взгляда. Он признал жидкий и коллоидный кристаллы в качестве предшественников живого существа. Он должен был по силам, которые они выказывали, признать душу как волю. Столько было дано ему, что он должен беречься от поспешных выводов разума, если он хочет увидеть народную душу как реальность. Она не так видна и однородна в форме проявления, как все существа, у которых в прошлых произведениях мы обнаружили душу.

Эта народная душа должна быть таинственной и «полной чудес», о которых мы хотим поразмыслить, чтобы определить законы ее существования и ее бытие. Ей должны угрожать смертельные опасности, от которых не могут быть уничтожены души индивидуумов. Ее будут привлекать возможности бессмертия, скрытые от смертного человека. Миллионы отдельных особей или только несколько душ являются местом ее пребывания. Хотя эти особи всегда могут сбежать и соскользнуть в свое личное существование и свою личную судьбу, она содержит их единство. Снова и снова с помощью расового наследия в подсознании она может привести все эти существа к себе из отдельного существования. Снова и снова в сознании отдельных душ она будет продолжать таинственное, сохраняющее народ действие. В восприятии, в мышлении, в поступках и чувствах ненависти и любви всех этих миллионов людей будет она пребывать, чтобы сохранить народ. И в свойственном восприятии божественного станут все эти разлетевшиеся отдельные души снова единым целым: народной душой, слившись вместе в час возвышения. В редких творческих личностях, в создающих ценности и деятельных Великих и в еще более редких Совершенных этого народа будет она снова и снова тысячелетия в череде поколений создавать восприятие эго, чтобы в другие времена отдыхать, как в дреме, и предоставить народ его собственному бытию и божественному смыслу его жизни!

Так ожидает нас философское познание народную душу, чьи секреты мы только начинаем разбирать, чьи законы и смертельные опасности мы узнаем в этом и следующем произведении, чьи основные черты должны предшествовать толкованию истории.

Мы вступаем на священную землю. Она закрывает доступ всем, кто верит, будто достаточно только немного поразмыслить разумом над тайнами народной души, чтобы ее выследить. Разум, предоставленный самому себе, этого не сможет. Он по характерному способу делать выводы от знакомого к незнакомому, как мы уже упоминали, придет к следующему: Народной души не существует, поскольку отсутствуют характерные признаки таковой, что мы до сих пор в «Истории сотворения мира» и последующих произведениях доказали как свойства души. Разве появление первой живой клетки не является, прежде всего, постепенное появление воли самосохранения? Разве она не самая выдающаяся, не исчезающая до самого смертного часа сила души индивидуума? Где же находится воля самосохранения этой народной души? Мы видим тысячи и сотни тысяч или миллионы представителей одного народа, которые почти все слишком часто благодаря порабощенной удовольствиям воли самосохранения действуют, разрушая собственное «Я» и подвергая народ опасности. Неужели такое часто слепая и безжалостная ярость людей друг против друга, их эгоистичное и глупоежелание действительно должно быть названо народная «воля самосохранения»? Это звучит как насмешка над фактами истории народов! Разве нам не доказывает история прошедших тысячелетий, разве не доказывает нам настоящее, что эту забытую Богом волю самосохранения большинства людей стоило бы назвать волей саморазрушения народной души? Разве современность во многих странах не доказала слова Шиллера в своем «Деметриус»:

«Государство должно погибнуть рано или поздно там,

Где побеждает большинство и решает неразумность.»

Если у народа нет воли самосохранения, то это не может быть душа, — думает разум и забывает, что, во-первых, это не доказано, а во-вторых, ничего не доказывает, поскольку мы в прежних произведениях рассматривали душу отдельной особи. Но народ — это не особь, поэтому народная душа тоже может быть совсем иной, нежели душа индивида. Также как наблюдатель должен был научиться тому, что в особях есть души, у которых нет сознания; он научится узнавать, что существуют души, которые не индивидуальны, и поэтому показывают совсем другие свойства и вовсе иные законы.

Если бы мы предоставили исследование народной души только разуму, то он бы и дальше шаг за шагом при помощи сравнения с известным, точнее с душой индивидуума, нам снова и снова доказывал, что все должно согласовываться с народной душой, и утверждал бы, будто доказано, что народной души не существует.

Но еще до того, как наблюдатель с такими знаниями о душе ступил на священную землю исследования народной души, с которыми был мыслящий мечтатель в песне книги «Триумф воли бессмертия», когда он, удивляясь тайнам появления, погрузился в жизнь первых предшественников всех живых организмов, повторил их жизнь и их борьбу со смертельной опасностью, осознал их последствия. В это время, когда будет написано это произведение, гораздо легче, чем в другие времена, указать читателю такие пути, которые подвигнут его поскорее посетить священную землю исследования народной души. Большинство живущих пережили чудовищные и страшно трудные годы самой ужасной из всех войн, в которой наш народ, покинутый в незнании грозящих опасностей, прежде чем он окружен был вражескими войсками. Окруженный громадным количеством врагов, народ из глубочайшего мира был вырван и встряхнут через внешнюю смертельную опасность к восприятию народности. Каждый, кто это пережил, знает, это ложь, когда скрытые враги народа здесь говорят о «военном психозе» и «массовом внушении». Никто тогда днями или неделями по радио или в прессе не подвергал снова и снова народ внушению, не «гипнотизировал» до воодушевления с помощью «пропаганды». Нет, это пробуждение, это настоящее, торжественное, глубоко прочувствованное воодушевление для спасения народа проявилось в тот день, когда незабываемо серьезные слова появились на уличных афишных столбах — «Грозящая опасность войны». Одни эти слова пробудили народ. Эти нежданные слова разбудили каждого. Но для чего пробудили? Не для хныкающего страха, не для трусливого побега от угрожаемого со всех сторон народа, не для вопроса: Что связывает меня с этим народом? Я поспешу от него в безопасное место. Нет, это пробудило «интернационально» настроенных, то есть христианско или марксистски, или масонски настроенных людей, выросших полностью вдали от народа и потерявших свои корни, пробудило к эмоционально глубокому единству с народом и его судьбой. Это побудило мужчин к серьезному решению, чтобы отдать жизнь, молодую и дорогую жизнь самым ужасным увечьям и мучительной смерти радостно и восторженно, без вздохов и плача. Это пробудило женщин к тому, чтобы без обиды на судьбу смотреть, как их любимые уходят к опасности, или терять их ради спасения жизни народа и выносить еще более тягостное, не мрачно и сварливо, но решительно только из любви к народу. Пусть даже если в нашем интернационально настроенном, лишенном корней народе некоторые вели себя по-другому, но большинство стояло за народ. Те немногие, как мы увидим позднее, были первыми признаками болезни нашего народа. Но в те дни оказалось, что из всех народов, оторванных от своих корней христианством, масонством, оккультизмом, марксизмом или другим мировым учением, наш народ был самый здоровый, потому что ему не нужно было никакое «массовое внушение», чтобы пробудиться. Народ был еще способен воспринять народную душу как реальность. Слова «Грозящая опасность войны» сделали народ единым.

При чтении приведенных выше строк в каждом здоровом человеке появляются чувства, вызванные реакцией собственной души («от всего сердца» — как сейчас говорят). Я осмелюсь еще более утверждать, что в такие моменты каждый человек, независимо от того, к какой национальности он принадлежит, чувствует себя хотя бы чуть-чуть ближе к своему народу, и пусть на несколько минут, но чувствует принадлежность к своему народу. Это означает только одно: Божественная гордость в нас еще жива и близка к тому, чтобы прочувствовать не только разумом эти потенциальные, распознаваемые путем восприятия душевных сил энергии, как волшебное действие народной души, как реальность в собственной душе. Что бы сделать это еще понятнее, я хотел бы привести еще один пример из нашей человеческой жизни. Известны случаи, когда тот или иной человек в течение своей жизни попадает в такое трудное положение, из которого по нормальным человеческим представлениям не видно реально возможного выхода: например, побег от нападающей собаки. Человек бежит и внезапно, переполненный ужасным страхом, видит перед собой высокий забор. В этот миг у него нет времени обдумать сможет ли он преодолеть такую высоту. Благодаря воли самосохранения им движет только одно — спасение от опасности. Уже через несколько секунд он стоит за забором, он вне опасности, но не понимает сразу, что произошло, только через некоторое время он сильно удивляется высоте своего прыжка, который только что совершил. Человек констатирует, что при нормальных условиях для него было бы невозможно повторить подобное. Такие переживания смертельной опасности (сравнительно с «угрожающей опасностью войны») многие из нас пережили сами, были свидетелями подобного или слышали от кого-либо. Все, что нужно еще сказать к этому примеру, я выражу в нескольких словах. Описанную выше ситуацию можно сравнить с положением народа во время войны, разница только в том, что в этом случае в отдельном человеке просыпаются и действуют тайные невидимые душевные силы, но в критическом положении всего народа это духовные силы высшего уровня, которые вызывают подобные действия в критической для народа ситуации, приносят спасение всем людям.

Еще несколько предложений о действующих законах природы (Божественного), которые помогают стать единым целым не только образующим государство животным, но и нам, людям. Из этого же источника, стр.48—49:

«Странные основные черты народной души мы можем уже определить по восприятию начала войны (имеется в виду Первая мировая война, примечание автора). Это нам показало, что народная душа знает времена яснейшего бодрствования, в которые она объединяет все особи народа под своим владычеством, определяет волю самосохранения в отдельной человеческой душе. В этот час происходит пробуждение многих индивидуумов. Однако народная душа знает и времена обыденной жизни, когда народу не угрожает видимая смертельная опасность, и ее действующая сила, ее воля самосохранения не правит в сознании отдельного человека. Но еще более странные черты народной души открываются нам при этом происшествии. Разве мы не говорили, что не все немцы участвовали в этом единении народной воли самосохранения и в действующей силе для защиты от смертельной опасности? Разве мы не выделяли, что некоторые даже в судьбоносный час смертельной опасности народа отрекались от единства с ним? Разве мы не намекали, что большинство пробужденных людей в этот час прежде не только не отделились от народа под влиянием внушения мировых учений, нет, они чувствовали себя членами интернационального объединения и даже в смертельной для народа опасности действовали соответственно этому? У народной души меняется не только ее власть в сознании отдельного человека с ее отходом на задний план, меняется не только сплочение всех людей в единстве воли под ее командованием с ее вседозволенностью как особи, нет, она может также жить, когда народ не только в обыденной жизни, но и в смертельной опасности дистанцируются от нее и служит для сохранения другого, искусственного, интернационального единства.

Независимо от количества людей, в которых она может еще быть оживлена, народная душа существует. Да, в отдельном человеке маленького народа чистой расы она непременно сильнее воспринимается и лучше сохраняется, чем в многомиллионной толпе, значительная часть которой чувствует себя сознательно связанной с искусственными интернациональными единицами, но так же сознательно исключает себя из народа не только в обыденной жизни, но и в минуту смертельной опасности.

Действительно, она подчиняется другим законам, нежели душа животного или человека, строение которой связано с телом, состоящим из определенных органов и клеток. Мы на военном опыте изучили, что смертельная опасность народа чудовищно возрастает, если большая часть людей даже в судьбоносный час смертельной опасности не пробуждается к восприятию народа или слишком быстро отступает. Если уже в такие времена, не заботясь о судьбе народа, люди служат своим эгоистическим, личным жизненным целям, они становятся опасными для сохранения народа, особенно тогда, когда мировосприятия, которые, ради своих целей, враждебно противостоят сохранению отдельных народов, определяют их поступки. Об этом нам еще предстоит очень много узнать и увидеть подтверждение упадка значимых народов из-за опасностей в мировой истории. Все это о народной душе могло нам передать собственное восприятие, и именно поэтому наше поколение, выделенное этим восприятием, выполняет возвышенную обязанность — передать секреты народной души грядущим поколениям, потому как она стала для нас, с помощью собственного опыта, знакомой реальностью.»

Можно уже заранее предположить упомянутые в самом начале книги взаимосвязи. Они реальны, и эта реальность оживляет мировую историю. Эти исторические факты, которые записаны историками средневековья и зафиксированы исследователями современности, показывают нам истинную суть философии человеческой жизни. Они — редкостные люди, они подарили нам знания, с помощью которых мы можем все взаимозависимые явления мира в некоторой степени сформировать до представлений (космос= порядок) в наших головах.

Мы все ближе и ближе подходим к объяснению цели этой книги. Действительно трудно оценить актуальные события современности без знания приблизительной правды о прошлом. И сегодня слова: «Без прошлого нет будущего», — актуальны, как никогда. Очевидно, что бессознательный мир растений и животных с помощью совершенно функционирующей воли самосохранения показывают удивительную способность в смысле сохранения вида. Хотя они не выказывают сохраняющегося увеличения количества, но в продолжение тысячелетий общее число представителей вида остается в здоровых рамках равновесия.

Совсем иначе дело обстоит у сознательного человека. Человеческая душа обладает гораздо большим инструментарием, нежели, например, душа животного. Поскольку это так, и наше прирожденное несовершенство очень медленно развивается в совершенство, и, еще конкретнее, потому что порабощенная удовольствием воля самосохранения, разум и «Я» человеческой души постоянно конфликтуют, очень трудно нам, людям, достигнуть равновесия, гармонии, как у животных, и звериной способности сохранения вида. Чтобы еще лучше пояснить, обратимся вновь к уже названному произведению, со стр. 132:

«Увеличение численности, как мы в качестве исключения наблюдаем у животных с одной стороны, но и бессмысленное саморазрушение народов разумом из-за глупой воли самосохранения с другой стороны, заставляют народы колебаться от вымирания до увеличения численности. У людей отсутствует постоянство количества («константа»), характерная для животных, это следствие действия разума.

Более решающими, чем достижения разума в смысле сохранения жизни и угрозы жизни является непосредственное влияние порабощенной удовольствием воли самосохранения на судьбы народов.…

Порабощенная удовольствием воля самосохранения не предлагает сохранению народа никакого облегчения, она, наоборот, усложняет его всегда и всюду. Она напрягает разум с его силой мышления и суждения, с внимательностью и памятью, восприятием, силой действия, чувства, даже волей к избирательному слиянию и волей материнства и, таким образом, из большинства людей делает непригодных для сохранения народа. Эта воля особенно отразилась на формировании истории, потому что она слишком легко распознала принудительное управление народами или людьми как источник удовольствия. Насильственное правление является значительным признаком всей истории, созданной этой глупой волей. Для нее речь не идет о сохранении своего народа. Ее воля к власти не придерживается границ свободы народов или отдельных людей. Она (воля к власти) быстро осознает, что насилие является самым удобным и легким способом правления народом и побежденными людьми. Ее не заботит то, что этот способ творить историю является самым бездушным, аморальным и убийственным для людей. Эта измененная до жажды власти воля к силе не придерживается, конечно, и права, она сочетается с произволом. Но поскольку произволу не хватает надежности, то он убивает души не только тех, кто им пользуется, и тех, кто его терпит, но и требует предпосылки для всего опыта людей, постепенно убивая все сферы жизни и опыта. Жажда власти означает угрозу жизни для других народов.

Поскольку такая жажда власти благодаря несовершенству большинства людей очень часто встречается у правителей и, как правило, у властьимущих, то для людей недостаточно сохраняться как животные и растения. Если они не расширят силу, которая жажду власти может побороть, то будут они уничтожены.

Животные защищаются только от смертельной опасности, они не переживают трансформации воли самосохранения, они могут довольствоваться ею, чтобы сохраниться среди прочих зверей. Это ни в коем случае не возможно для людей, их вытеснят жадные до власти народы или уничтожат, если целью их формирования истории не является увеличение власти, которая уничтожает такое желание врагов или препятствует полному успеху. Первые попытки сохранения через расширения власти показывают даже животные, прежде всего те, кто образует государство. «Солдаты» у муравьиных народов являются зародышами такого расширения власти и делают возможным существование «истории» этих образующих государство насекомых. Поскольку воля самосохранения их врагов защищена от трансформации в жажду власти, то такие попытки весьма невелики. У людских народов такой этап расширения власти недостаточен. Власть облегчает получение удовольствия, поэтому воля к власти часто трансформируется. Потом она достигает его с помощью применения насилия и сохраняется насилием, а разум других народов узнает, что они могут погибнуть, если они с их стороны также не захватят власть.

История народов — это расширение власти с целью сохранения народа, то есть распространение власти, которое выходит за рамки цели, — это насилие над другими народами и насилие над соотечественниками внутри одного народа. Расширение власти в данном случае не означает применение власти до произвольных границ, но до вполне определенных, точнее до нравственных границ, которые определяются по праву подходящими соотечественниками и другими народами. Они являются предпосылкой самосохранения народа среди других народов. Развитие власти, в котором доминирует только воля к сохранению народа, можно рассматривать как служение воли самосохранения народной души, если конечно она сама воли к власти не знает.

Все это может показаться читателю излишней игрой мыслей. Но это является существенным и ясным основанием для моральной оценки всех проявлений власти в истории. Благодаря этому знанию можно четко разграничить аморальные, неморальные и моральные поступки; также четко можно показать границу для каждого закона, для каждой войны, каждого свержения, для всех оборонительных сил, за пределами которых наинается насилие и нарушение морали. На другой же стороне границы отказ от власти был бы неморальным: (было бы безнравственное бессилие. От Автора.)

Только философское знание на основе ясного познания Божественного дает здесь определенность. Это и есть ее высокая «практическая» ценность!»

Я не хотел бы углубляться в сплетения всех путей коммуникации народной души, поскольку у этой книги есть задача показать мировую историю, и все вышеназванное должно помочь нам яснее увидеть, пережить и обосновать события в мире. При дальнейшем чтении этой книги мы можем убедиться, насколько глубоко опускаются люди ниже звериного подсознательного уровня при злоупотреблении законов человеческой души и народной души (даже благородно воспитанные), настолько глубоко, что родители, не уважающие моральные принципы ради личной жажды власти, убивают или заставляют убить собственных детей, и наоборот. Вы уже знаете, что произведения М. Лудендорф рекомендуются всем тем, кто хотел бы иметь свой собственный потенциал представлений о всех явлениях, которые мы видим в нашем окружении, намного тоньше слышать, переживать и обогащать. Однако мы ограничимся лишь самой необходимой информацией.

Не так много людей среди нас тех, кто при расовых вопросах слишком глубоко уходят в себя, чтобы хорошенько поразмыслить, поскольку, как я думаю, нам не хватает ясного знания или легко доступных, честных и правдивых произведений. Поэтому мне доставляет большую радость написать дополнительно еще книгу к огромному количеству уже имеющихся (большинство из которых слишком толстые), и составить книгу выводов из всей для нас важной информации из всех этих многочисленных источников.

С одной стороны — и это считается обыденностью — каждый человек хочет, когда он говорит с другими людьми, не только быть услышанным, но и по возможности полностью быть понятым. С другой стороны то же самое действует и в отношении слушателей: они не только хотят услышать, но и хорошо понять услышанное. Чтобы обе эти стороны привести к гармонии я хотел бы, нет, я обязан дать пояснение содержанию двух моих книг:

В первой части трехтомника я уже упомянул кое-что, касающееся этого, оно преимущественно относилось к последовательности чтения произведений М. Лудендорфф, поскольку эти труды взаимосвязаны между собой: без предыдущего очень трудно понять последующее. Поэтому я попытаюсь связать содержание второго тома с содержанием первого. Предпочтительнее было бы сначала прочесть первый том «Забыто — не потеряно», хотя второй том в некоторой степени можно прочесть независимо от первого, если отказаться от некоторых аспектов всеобщего рассмотрения. М. Лудендорфф говорит об этом еще подробнее во второй части труда «Действия и формообразования души», «Душа народа и творцы ее власти» со стр.1. Это одновременно представляет собой краткое и необходимое напоминание очень сжатого обзора содержания моего первого тома «Забыто — не потеряно»:

«Мировоззрение с точки зрения Божественной воли сути всех явлений, которую я изложила в моих произведениях, поскольку в произведении «Триумф воли бессмертия» был пройден далекий путь развития от одноклеточного до человека с точки зрения души особи. Тогда восприятие божественного помогло распознать в собственной душе смысл всего этого появления, что вновь дало нам фундаментальные знания неимоверного значения. Мы узнали смысл неизбежности человеческой смерти, его прирожденного несовершенства, его силы к самосозиданию до совершенства, то есть длительной гармонии с Божественным. Благодаря этим фундаментальным знаниям и многим другим, которые содержатся в книге «Триумф воли бессмертия», мы достигли того места, которое дало начало созданию последующих произведений.

«Историей мироздания», первой частью книги «Действия и формообразования души» начались произведения, которые исходят от какого-либо отдельного явления или восприняты душой одного индивидуума, но были увидены Божественной волей сути всех явлений*) Такое рассмотрение предоставляет широкий и глубокий обзор, который гарантирован творящему полностью только в творении так, что он следующему произведению навстречу смотрит с тем же напряжением, как читатель, который себя поставил в гармонии со всем до сих пор созданным. Трехтомник «Истоки и суть души» с его частями «История сотворения мира», «Душа человеческая», и «Самосозидание», показал нам священные законы появления вселенной и, тем самым, первые этапы появления человеческой души. Сами законы души после определения этой эволюции были соединены с людским опытом, стали легко видимы в «Душе человеческой». Из них проявились вновь совсем непринужденно чудесные законы всей трансформации человеческой души в труде «Самосозидание».

Так, произведение «Триумф воли бессмертия» содержало богатые сокровища знаний, перекинутые златыми нитями к труду «История сотворения мира», части которого внутренне были переплетены друг с другом. И книга «Душа человеческая» только благодаря богатым дарам «Истории сотворения мира» смогла определить душу как волю и как сознание. Внутренне они тесно связаны друг с другом. Однако, мы встретили в человеческой душе, полностью сохранившиеся, все этапы появления живых существ. Душа как воля показала себя так, как она проявилась в первом живом организме, а человеческая душа как сознание показывает все этапы развития от одноклеточного организма до человека. Только восприятие собственного «Я» принесло новую многозначность, а само сознание раскрыло, в сравнении с предыдущим существом, рядом с новыми качествами неполноценность, доказательство несовершенства. Произведение «Самосозидание» было значительно обогащено сокровищами знаний из предыдущей книги, поскольку законы жизни человеческой души определяют повсюду возможности и законы ее изменения и трансформации. Да, настолько сплетены друг с другом все части трехтомника «Истоки и суть души» между собой и книгой «Триумф воли бессмертия», что разобщение для нас кажется как искусственное внедрение в единое существо.

То же самое касается и относящегося сюда трехтомника, который должен обработать «Действия и формообразования души», и в своем первом томе «Душа ребенка и задача родителей» уже создан. Эта первая часть, как и предыдущие книги, особенно картинно освещает отдельную душу. Воспитание — это действие и формирование отдельной души другой индивидуальной душой. В этом произведении свет нашего внимания был направлен на таинственные законы отдельной души. Душа ребенка, которая во многих отношениях отличается от души взрослого, была открыта с помощью сокровищ знаний предыдущих произведений и опыта, тем самым удалось показать законы священной должности воспитания. И здесь наблюдалось богатое сплетение золотых нитей содержания от книги к книге. Вновь и вновь нам нужно было возвращаться назад к предыдущим трудам, чтобы ясно увидеть чудесную душу ребенка, таинственные действия и формирования в ней и границы этого действа. Нам здесь кажется искусственным членение на отдельные произведения. Трещина в цельном образовании кажется нам отграничением, которое оправдывается только необходимостью самой простой передачи сокровищ знаний.»

Вышеназванную взаимосвязь произведений М. Лудендорф лучше не объяснить. То же самое относится и к трем моим книгам. Из этого небольшого обобщения можно сразу заметить о каких глубоких душевных процессах нашего бытия и о каких много значащих знаниях должна пойти речь во всех этих трудах. Однако если вы, уважаемый читатель, углубитесь в них, то тогда, можете поверить мне на слово, вас ожидает особенный мир появления: мастерская бога в настоящем смысле этого слова, тогда вы поймете, что означает «Бог» как суть и как священная сила! С первого взгляда звучит невероятно, однако мы хотим не верить, а убежденно знать. Знание, столь срочно необходимое нам сейчас, мы можем найти в ее произведениях. И это знание с многочисленными убедительными доказательствами из различных областей науки противопоставляется целому ряду религиозных учений всех народов. В книге «Спасение Иисуса Христа» М. Лудендорфф предоставлены подробнейшие доказательства заблуждения этих «учений о Боге». После основательного изучения всех ее произведений в представленных цитатах религиозных вопросов прежние представления о Боге и небе, базирующиеся только на вере, а не на знании, покажутся нам еще более сомнительными, чем они представляются уже сейчас большинству самостоятельно думающих образованных людей. Поскольку религиозные вопросы являются составной частью трех томов, мы также будем много говорить о столь важной для всех нас проблеме. Несмотря на большое количество образованных людей среди сегодняшних жителей Земли, остаются еще многие непросвещенными. Это становится чудовищной питательной почвой для многочисленных церквей, которые, как и прежде, являются инструментом в руках жадных до власти влиятельных сил, управляющих миром. Эта непросвещенность среди населения еще с древних времен была умно использована правителями, и именно с того времени псевдо-учения и армии священников и других служителей, взрастили или построили много путаницы в людях. И то, что было тогда взращено, приноситт свои плоды сейчас многим из нас, а это значит — пришла пора сеять заново.

Мы сейчас же убедимся в том, что все вышеперечисленное затрагивает и расовые вопросы и играет громадную роль. Из той же книги:

«Та же взаимосвязь относится и к следующим произведениям, то есть ко второй и третьей книге трехтомника «Действия и формирования души». Как первый том предоставил нам философию воспитания, так следующие должны подарить нам философию культур, дать нам законы действия и формирования души, которые мы называем «история» и «культура». И эти произведения без сокровищ познания предыдущих были бы полностью невозможны. Часто мы в них затрагивали философию истории и культуры, то тут, то там предвосхищали новые труды, перекинув к ним связующие золотые нити. Я вспоминаю только рассмотрение чудесных законов совместного влияния всего расового наследия на сознательное восприятие, которые нам раскрыла глава «Подсознание» из книги «Душа человеческая». Еще больше ввела нас книга «Самосозидание», особенно в первых главах, в вопросы философии культуры, и уже в других частях показала нам, что определенные группы людей имеют особенно большое значение для истории и культуры народа. Из мимолетного путешествия в священную область созидания, к которому мы приближаемся, в нас осталось предчувствие того, что философии истории и культуры, как и философия воспитания («Душа ребенка и задача родителей»), покажут действия и формирование отдельной человеческой души. Но что они, в отличие к этому, сознательно или бессознательно, происходят не ради отдельной души, а находятся в услужении более высокой единицы, народной души. Эта таинственная душа, которую нам трудно осознать как реальность, поскольку она не является, как человеческая душа, отдельным явлением, имеющим тело особи, привлекает нас в чудесную страну созидания. Она станет центром этого произведения. Она мягко уводит нас от рассмотрения особи человека, что до сих пор было для нас важным, и требует от нас полную отдачу ее таинственным законам, которые могут раскрыть философски законы исторических и культурных событий.…

…Чем больше появляется такой опыт пред нашими глазами, тем больше перекрывается мягкое влечение неузнанными чудесами народной души криком о знании всех серьезных думающих людей прошлого и настоящего. Нигде они так не стоят перед нерешенным абсурдом, как в исторических событиях. Ужасающие факты истории народов прошедших тысячелетий при рассмотрении явления есть, как правило, самая злополучная безнравственная победа подлого произвола и бессовестного затуманивания души знатных народов низкоразвитыми. Да, действительно, мировая история заставит нас задрожать.

Вышеразвитые и близкие к Богу народные племена, чьи произведения — это священные письмена Бога, чьи героические поступки вдыхали Божественную близость, были обмануты и разбиты опустившимся далеким от Бога отродьем. Никчемные тупые души рабов, которые уничтожили священные творения высоко стоящих носителей культуры, истребленных ими, исказили до глупого язычества, а потом столетия портили народы этим искаженным изображением, так усмехается над нами история народов. Разве не показывает она свое презрение всему тому, что до сих пор сообщили наши труды? Разве она не надсмехается над всем тем, что мы узнали, не является доказательством того, что в этом мире нет ничего Божественного, иначе такая мировая история была бы просто невозможна?

Исходя от из точки зрения Божественной воли должен рассеяться весь этот кажущийся абсурд. Мы ожидаем, что оттуда события рассматривает неизбежность и нигде не будет доказано уничтожение Божественной цели созидания. Конечно мы не хотим надеяться на полное ознакомление этого произведения с гарантией восприятия Божественного.

Только философия культур, то есть следующее произведение, которая должно охватить восприятие народами Божественного своей сутью и законами, докажет нам неприкосновенно величие цели творения над всем ужасным поведением мировой истории и ее постоянную реализацию вопреки всему.

Звучит весьма нереально, что этот результат возможен, не смотря на такие исторические факты. Но разве не узнал уже однажды читатель моих трудов нечто похожее? В книге «Триумф воли бессмертия» он узнал законы развития от одноклеточного организма до человека, поскольку он сопережил его с душой особи. Тогда он увидел тяжелую постоянную борьбу со смертельными опасностями, которая заканчивалась для бесчисленного количества организмов поражением и ранней смертью. Тогда он осознал, что лучшая защита появлялась как результат роста смертельной опасности. Но когда он потом в книге «История сотворения мира» рассматривал ту же эволюцию от одноклеточного до человека с точки зрения Божественной воли как сути всех явлений, то это стало праздничным восхождением к сознанию на нескольких этапах Божественного просветления с помощью появления некоторых новых Божественных сил. Нечто подобное мы встретим в следующем произведении, если сначала рассмотрим борьбу народов за сохранение, то есть историю, в этой книге и в следующей рассмотрим восприятие Божественного народами в культурах.

То, что исследование истории по сей день и попытки философии истории также мало, как и философии культур могли привести к действительным законам происшедшего, имеет причину в том, что результаты моих прежних произведений являются необходимой предпосылкой/условием для этого. Когда мы в последующем познакомимся с целью и сутью истории, все объяснится проще всего, почему именно история полностью затуманивает Божественный смысл вселенной и больше всего подходит для того, чтобы превратить серьезных людей путем рассмотрения судеб народов в лгунов Божественного. Мы тогда поймем, что заблуждение и суеверие нигде не могли иметь более широкое пространство действия, чем в области толкования исторических событий. Все попытки должны были закончиться заблуждением, даже если они были проведены теми, кто имел в руках «ключ мировой истории, знание о расах».

*) Со времен философа Канта мы ясно разделяем воспринимаемые явления и невоспринимаемые «вещи в себе» (Имеется в виду «божественная сущность» или, как говорят большинство из нас, «Бог» — примечание автора), как говорит Кант, или как я сказала в предыдущих произведениях, суть явлений, из которой исходят силы воли, которые делают возможным существование явления и сохраняют его.»

Главная тема этой книги, как и появляющиеся подтемы в качестве поддержки основной темы, не только касаются очень близко всех нас без исключения, но и являются нашей настоящей и действительной жизнью на нашей планете Земля. К подтемам относится и следующая часть.