История подлодки «U-69». «Смеющаяся корова»

Йост Метцлер

Йост Метцлер был одним из ведущих командиров немецкого подводного флота времен Второй мировой войны. С февраля 1941 года по февраль 1943-го на подлодке «U-69» с экипажем из сорока четырех человек он участвовал в подводной войне в Северной Атлантике и у побережья Африки. В своей книге Метцлер рассказывает о работе членов экипажа подлодки и боевых операциях, которые они осуществляли.

Глава 5

КЛОЗЕТЫ В РОЛИ КЛАДОВЫХ

Новая лодка должна была быть готовой к активной службе как можно скорее, поэтому и экипаж в Балтийском море тренировали в безумном темпе.

Спасибо специалистам, каждый человек был столь профессионально обучен своей новой профессии, что мог справиться с любой возможной неожиданностью, которая только могла возникнуть. Через несколько дней команда перешла к заключительному этапу тренировки. Опытные офицеры-подводники вышли в море на подводной лодке и отрабатывали с экипажем действия по боевому расписанию, срочное погружение и прочие упражнения. Были предусмотрены все ситуации, которые могли произойти в боевых условиях. Через десять дней после начала тренировки, когда все члены экипажа валились с ног от усталости, субмарина была отправлена в так называемую «стреляющую флотилию».

Здесь днем и ночью проводились учебные атаки против надводных сил противника. Постепенно задания становились все более и более трудными. Во время практических занятий от команды требовалось все больше и больше усилий, а условия были максимально приближены к реальным. В конце концов субмарина должна была в одиночку пройти через конвой, который шел зигзагом и который сопровождали быстроходные эсминцы. Эскортные корабли следили за лодкой, заставляя ее как можно дольше оставаться под водой и стараясь не дать ей возможности атаковать. Так случилось, что в точке выстрела торпеды нам едва хватило времени, чтобы уклониться от идущей зигзагом цели. Впервые судьба лодки зависела от скорости срочного погружения, молниеносно выполняемых маневров, команд старшего механика и взаимодействия всех членов экипажа. При малейшей ошибке лодка и экипаж могли найти холодную и раннюю могилу в водах Балтийского моря. Но маневр прошел успешно. Таранящий удар корабля-цели — «Вальдемара Капхаммеля», столь хорошо известного всем морякам-подводникам, — нанес лишь очень незначительное повреждение обшивке мостика. Балластные цистерны и боевая рубка опустились на достаточную глубину и остались целыми.

После ремонта тренировка продолжилась. Команду совсем не жалели. Им даже пришлось пережить атаку глубинными бомбами, хотя определенные меры безопасности, конечно, были приняты. За четырнадцать дней практики почти все возможные случайности, с которыми может встретиться экипаж, выпускающий в цель торпеду, были проработаны.

Но это был еще не конец, потому что теперь начинались настоящие тактические тренировки. Для повышения эффективности работы требовалось наладить совместные действия с другими подводными лодками. Действуя группой, лодки прочесывали гораздо большие морские пространства, и на каждый поход тратилось больше времени. Не делалось скидок ни на холод и снежные бури, ни на лед и туман.

Даже канун Рождества был проведен в море, так как в это время шли учебные военные маневры. На «U-69» в канун Рождества 1940 года была украшена маленькая елочка. Открытые свечи, как, впрочем, и зажженная сигарета, недопустимы на подводной лодке в связи с большой опасностью возгорания. Команде пришлось довольствоваться разноцветными электрическими лампочками и коротким застольем. Некоторое время в субмарине, лежащей на дне, раздавались старые сентиментальные рождественские песни. Зимние штормы становились все более жестокими, а учебные походы все более продолжительными. Иногда, когда «U-69» возвращалась в порт, на боевой рубке и орудиях был слой льда толщиной в несколько дюймов.

И затем, наконец, пришел день, когда тренировки закончились. Пока лодку ремонтировали в Киле, экипаж отдыхал в две смены. Каждый моряк отправился домой к семье, возможно, в последний раз…

Когда экипаж корабля вернулся с отдыха, субмарина была готова к действию. Боеприпасы, продовольствие, вооружение и торпеды были приняты на борт. «Оловянные рыбки» были подняты с такой же осторожностью, как сырые яйца. Трубы торпедных аппаратов были заряжены, в носовой торпедный отсек приняты запасные торпеды. Теперь возникла проблема размещения экипажа. Временный деревянный настил был положен над местом, где находились торпеды, но иногда «рыбок» укладывали и там тоже. Было абсолютно невозможно стоять прямо в носовом отсеке. Нужно было быть очень осторожными с торпедами, каждая из которых стоила 40 000 марок золотом. В этом стесненном пространстве люди с огромным трудом могли добраться до собственных коек. Подводники предпочли бы наставить себе синяков, чем слегка задеть эту ценную «рыбку». С величайшей осторожностью торпедные старшины проверяли, не случилось ли чего с чувствительным организмом торпеды. На каждой из них с превеликой осторожностью был выведен корабельный девиз — ЛМА.

Другие отсеки корабля тоже изменили свой внешний вид. Каждый свободный угол был заполнен грузом. Жестянки, ящики и коробки были свалены в каждом возможном и невозможном углу. Даже один из клозетов был выведен из строя и превращен в кладовую для провизии и стрелкового оружия. Сосиски и окорок свисали с разных крюков и кронштейнов в машинном отделении, и даже моя каюта не была исключением. В крошечной столовой для старшин плотным штабелем с пола до потолка были уложены черные сухари. Мысль об удобном обеденном столе никому даже в голову не приходила. В этакой конуре можно было думать только об одном: «Как могут люди, даже лучшие из моряков, прожить несколько недель в столь стесненных условиях и не посчитать это место адом?» На самом деле моряков подобные крамольные мысли не посещали, как, впрочем, и то, что место, где можно ходить, стоять и сидеть, является примитивным правом человека. А ведь к тому же в определенных обстоятельствах подводнику приходится на долгие недели отказываться как от солнечного света, так и от сигареты. После трех месяцев тяжелых тренировок каждый знал, что его ждет впереди, и не строил иллюзий.