(Не)реальная любовь

Йорданка Величкова, 2023

София – молодая женщина, окончившая учебу на кафедре прикладной лингвистики – устроилась работать учителем французского языка в обычную школу. Поначалу было сложно наладить отношения с подростками, которые совершенно не хотят учиться. А тут еще и муж уезжает в долгую командировку в другую страну, и она остается одна с четырехлетним сыном. Книга могла бы иметь и другое название – «Как найти себя?». Потому что, хотим мы этого или нет, часто профессия является одним из путей на дороге самопознания и дальнейшего развития себя и своего мировоззрения. У молодой учительницы все-таки получается заинтересовать детей, она находит выход из «борьбы с подростками». А затем происходит весьма неожиданное событие – оказалось, что инспектор, который пришел оценивать ее работу в школе, не только строгий проверяющий, но и романтичный мужчина… Справится ли она с искушением, когда мужа так долго нет рядом? В книге «(Не)реальная любовь» поднимаются темы воспитания подростков и особенностей общения с ними, темы искусства, личной свободы. Много рассуждений о любви, а также о внутреннем мире человека, о духовности и доверии Богу. И все это украшено юмором.

Глава 4

Мы оба решили не продолжать нашу словесную баталию, и я согласилась не дразнить больше Антона. Разговор о современной школе может подождать, наша совместная жизнь — это ведь не только работа.

Через полчаса у меня появилось дерзкое желание предстать перед мужем одетой во что-то вроде школьного прикида. На мне была красивая блузка цвета экрю с рукавами-буфами и темная юбка немного выше колена…

— М-да… — посмотрел на меня с восторгом Антон. — Даже косу успела заплести, как я люблю. Здорово! — он стал приближаться ко мне, чтобы поцеловать.

Но я не позволила ему продолжить, выставив вперед указательный палец.

— Ну ладно. Я подожду, — не роптал он.

— Что ты от меня хочешь, я еще школьница!

— Хорошо, хорошо, успокойся, моя школьница, не хочу тебя разозлить.

Моя героиня обняла себя за плечи.

— Представь себе, что мы оба из одной школы. Ты в десятом классе учишься, а я в одиннадцатом, — предложил Антон.

— Вообще-то, у нас разница три года, а не один! Почему не как в жизни?! Ты хочешь сделать меня старше на целых два года?! — запротестовала я.

— Подумай: как мы будем заниматься любовью, если тебе четырнадцать лет? По закону это возможно только с разрешения взрослых.

— Так вот какие у тебя намерения, старшеклассник! — наигранно разгорячилась я. — Твоя цель, чтобы ты не говорил, затащить в постель несовершеннолетнюю девчонку!

— Ну… ну… — в голосе Антона послышалось наигранное напряжение. — Чтобы обойти закон, у меня и появилось предложение: чтобы ты училась в десятом классе.

— Ну ладно, я согласна. Хотя мне так хотелось, чтобы все было как в жизни…

Мне ничего больше не нужно было говорить, когда перед лицом суженного распахнулась моя блузка, а из-под нее показался бюстгальтер из прозрачного светлого тюля с вышитыми цветами.

— Ну ты даешь, моя школьница!

Руки Антона только на минуту задержались на моей груди, а затем нетерпеливо заскользили вдоль бедер под темной юбкой. Он на нескольких мгновений остановился, его взгляд ошеломленно поглощал меня, словно видел в первый раз.

— Ты так оделась… я вообще такого не ожидал!

— А что ожидал?

— Ну… наверное, только прозрачного белья… — он улыбнулся. — Иди ко мне, моя школьница, — Антон вновь притянул меня к себе. Его руки нежно обвивали мою талию: — У тебя такая тонкая талия! Ведь действительно, как у школьницы! — возбужденно произнес он, легонько, еле уловимо поцеловав мои губы, а я приоткрыла рот, наслаждалась этим невероятным блаженством.

Когда людям хочется заниматься любовью, обычно они почему-то спешат. Наверное, потому что на подсознательном уровне боятся, что весь неконтролируемый неслыханный накал эмоций постепенно ускользнет, исчезнет и никогда больше не вернется таким ярким и воодушевленным.

А мне кажется, нелепо не менять темп своих порывов — они могут быть то восторженными и быстрыми, то медленными и неспешными, но в них не должно теряться то изначальное, исконное зернышко, от которого зависит счастье наших душ. Потому что оно — счастье — хоть и абстрактное понятие, но зачастую крепко связано с анализом нашего восприятия.

— Ты… как всегда, такая сексуальная… — до меня доносился приятный тембр Антона.

Он приподнял мою юбку школьницы, и его умелые руки подкрались к моему белью, он вновь и вновь, почти безостановочно сминал пальцами прозрачную ткань, а потом, словно не желая унять свое нетерпение, его руки зашарили, слегка возбужденно надавив на мою промежность. Возбуждение непреодолимо нарастало, мне так хотелось схватить мужа за брюки, но он не давал.

— Я старше тебя, не забывай об этом! — одновременно ласково и твердо напомнил он.

— Но! А… я… думала, что все будет более предсказуемо, мой старшеклассник.

Ничего не ответив, Антон поцелуями заставил меня замолчать, но в этот раз они были не нежными, еле ощутимыми, как тонкие крылья бабочки, а буйными, дикими, порывистыми, как средиземный необузданный вихрь. Его руки вновь безотрывно зашарили под моей юбкой, а затем его взор быстро скользнул и, заметив молнию, он расстегнул ее одним движением, и юбка упала на пол, словно подстреленная птица.

Сейчас глаза Антона созерцали мои стройные ноги.

— Они так прекрасны, — промолвил мой любимый и, немного задержав на мне взор, поднял одну ногу и начал ее целовать, поднимаясь вверх от ступни.

Он вновь поменял темп и вернул первоначальную нежность и неспешность. Его рука держала мою ногу, и он не спеша, как будто пытался вобрать в себя весь этот момент, целовал и целовал — мягко, еле ощутимо, как дуновенье ветерка.

— Не надо, прошу тебя.

— Почему, моя школьница? — непонимающе спросил мой старшеклассник и продолжил делать то же самое с другой ногой.

— Потому что тебя посадят, — вырвалось вдруг из меня, и я захихикала.

— Кто меня посадит?

— Директор школы расскажет полиции, — проговорила я, будто в игре.

— Мне все равно.

— Даже если выгонят? — спросила я, нетерпеливо ожидая ответа. — И тогда ты никогда не сможешь закончить школу с золотой медалью и МГУ с любимой физикой тебе никогда не засветит, — захихикала я.

— Я же сказал, мне все равно.

— Не могу поверить! Даже на физику тебе все равно?! — продолжала я веселиться.

— Достаточно, — чуть ли не резко произнес он. — Какая красивая школьная блузка с рюшами! — он увидел валяющуюся на полу блузку. — Надень ее снова!

И как послушная школьница, я это сделала.

— А сейчас иди ко мне, — Антон нетерпеливо вновь притянул меня к себе.

И его руки стали расстегивать пуговицы моей школьной блузки. При расстегивании каждой пуговицы он слегка приоткрывал мои плечи и самоотверженно целовал их — то еле дотрагиваясь, то буйно, с невероятным пылом. На протяжении нескольких минут его губы как будто безмолвно говорили с моим телом.

А затем…

Наша страсть переросла в то, что не всегда подвластно описать словами: трепет и нежность, дикость и необузданность сливались, переплетались, становились одним целым. На несколько мгновений один порыв как будто выигрывал у другого и начинал слегка доминировать, но это было ненадолго…

А потом мы вдруг, как нежданная гроза, меняли нежный настрой, к которому, казалось, наши души прилепились навеки, они внезапно вспыхивали, на минуту даже исчезали, а на их месте появлялись другие, в которых была только дикость и неконтролируемость. Словно наши обнаженные тела боролись с условностями, старались доказать, что самое главное в мире — это страсть: ошеломляющая, бесподобная, сногсшибательная страсть!

«Без этого нам невозможно жить. Разве это не любовь? — невольно спрашивала я себя. — А может, нет? Как же люди живут без головокружительных, не поддающихся обузданию порывов?»

— Я так люблю тебя, моя дорогая, — произнес Антон.

— И я тоже, — нежно ответила я.

Я так жаждала остаться в этом моменте!

Навсегда!