(Не)реальная любовь

Йорданка Величкова, 2023

София – молодая женщина, окончившая учебу на кафедре прикладной лингвистики – устроилась работать учителем французского языка в обычную школу. Поначалу было сложно наладить отношения с подростками, которые совершенно не хотят учиться. А тут еще и муж уезжает в долгую командировку в другую страну, и она остается одна с четырехлетним сыном. Книга могла бы иметь и другое название – «Как найти себя?». Потому что, хотим мы этого или нет, часто профессия является одним из путей на дороге самопознания и дальнейшего развития себя и своего мировоззрения. У молодой учительницы все-таки получается заинтересовать детей, она находит выход из «борьбы с подростками». А затем происходит весьма неожиданное событие – оказалось, что инспектор, который пришел оценивать ее работу в школе, не только строгий проверяющий, но и романтичный мужчина… Справится ли она с искушением, когда мужа так долго нет рядом? В книге «(Не)реальная любовь» поднимаются темы воспитания подростков и особенностей общения с ними, темы искусства, личной свободы. Много рассуждений о любви, а также о внутреннем мире человека, о духовности и доверии Богу. И все это украшено юмором.

Глава 3

Первый рабочий день окончен. Мне хотелось как можно скорее зайти в квартиру, успокоиться и унять разочарование от школьников. Я дотронулась до ручки входной двери, но внезапно она передо мною широко распахнулась. Изнутри слышались возбужденные голоса.

— Входите, моя принцесса! — промолвил одетый в костюм Антон и подарил мне прекрасную кремовую розу. — Это тебе, дорогая, — он поцеловал мне руку.

Я была приятно удивлена. Когда мой муж был в настроении и хотел произвести впечатление, он не имел себе равных! Бархатные глаза искрятся озорными огоньками, черты лица сочетают в себе мужество и миловидность, тело наполнено силой и природной мощью… Все его существо пропитано жизнью. И это не оставило меня равнодушной.

— Ты, как всегда, удивляешь меня, — мои губы трепетно дотронулись до его приоткрытого рта. — Ты мой самый настоящий подарок в жизни! Я так много хочу тебе сказать… — а затем у самого его ушка договорила: — Спасибо за красивую розу! Я почувствовала себя аристократкой.

Егор бросился меня с разбега обнимать, и мне не удалось ничего больше произнести.

— Мамочка, ты велнулась!

— Егор! Будь осторожен. Не видишь, мама устала.

— Ой, да. Извини, мамочка, дологая.

— Ничего страшного, мой милый. Ты еще маленький. Не понимаешь в таких вещах… Как в садике?

— Неплохо. Только один мальчик меня лазозлил, но я лешил его не бить.

— Решил не бить? — мы с Антоном взволнованно всмотрелись в наше чадо. — Разве в садике сегодня было так плохо?!

— Я узе ответил: там не было так плохо… Только этого Колю так хотелось побить! Он отнял у меня глузовичок, — быстро объяснял Егор, пока наши укоряющие взгляды не заставили его остановиться. — Но Малия Ивановна заплетила мне бить Колю, — продолжил разъяснять наш герой. Вот таким облазом, — Егор артистично вытянул указательный палец, стараясь как можно лучше показать, как делала это воспитательница. — Она глозила пальчиком плямо пелед моим лицом. Видите, как она это делала?

Мы с Антоном не сдержались и расхохотались.

— Не смешно! — произнес ребенок обижено.

— Ты такой сладкий! — вымолвила я. — Иди ко мне!

— Нет! — отрезал сын, вновь грозя указательным пальчиком.

— Мы ни за что не желали тебя обидеть, дорогой.

— Неплавда.

— Правда. Мама и папа просто хотели тебя обнять, — мы гладили его с любовью.

И глядя на нас, ребенок не сдержался:

— Нухолошо.

Малыш подошел к нам, наши с Антоном руки переплелись, и мы стали его обнимать. Сильнее, как можно сильнее.

— Я наю, ваши луки не сдавят меня.

— Конечно, не сдавят, — смеясь, успокоили мы сынка.

Через час мы уложили Егора спать.

— Ты так и не рассказала. Как прошел первый рабочий день? — спросил муж с энтузиазмом.

— Мне больше нравится заниматься книгами в школьной библиотеке, а вот быть учителем — непростое дело, — грустно сказала я.

— Да, могу себе представить…

— Нет, не можешь! — порывисто ответила я. — Могут себе представить только те, кто преподавал в обычной школе хоть одну неделю. Детям нужны знания, но чтобы дать им их, ученики должны быть хотя бы воспитанными, а этого сильно не хватает.

— Все невоспитанные? Надо же! Я понимаю, это не элитная школа, но все-таки…

— Может, я немного преувеличиваю, но… Мои ожидания прям сильно не оправдались. Дети в предподростковом возрасте, поэтому, видимо, с ними так сложно.

— От возраста многое зависит, но мне кажется, должно быть и другое…

— Другое — это то, что, к сожалению, у большинства, а может, и у всех этих детей, не выработано терпение к учебе.

— Думаю, любознательность поможет выработать им терпение, — предположил Антон.

— Возможно, ты прав, — я подняла свои серо-зеленые глаза, которые сейчас излучали грусть и разочарование. — Но мне кажется, в двенадцать лет очень сложно стать любознательным, если ты до этого воспринимал новую информацию как обузу.

— Обычно у мальчиков в двенадцать лет больше всего любознательности по отношению к противоположному полу, — подмигнул мне Антон.

— Да, но что делать? Не буду же я вести себя, как школьница, чтобы хоть кто-то решил обратить внимание на французский язык?

— Ну… было бы неплохо… — игриво произнес мой возлюбленный.

Мне сразу захотелось удавить мужа, и я посмотрела на него испепеляющим взглядом.

— Ты не считаешь, что мало кому в современном мире удается иметь любимую профессию? — вдруг произнесла я, решив не углубляться в свои дальнейшие «уничтожительные» действия.

— Тогда, — улыбнулся муж, — мне крупно повезло: и с тобой, и с профессией.

— А почему у большинства людей не получается иметь любимую профессию? — спросила я почти возмущенно. — Это же не те послевоенные голодные годы, когда, если у тебя есть хоть какой-нибудь ежемесячный заработок, ты доволен, не придавая особого значения тому, чем занимаешься?! Сейчас вроде бы другая ситуация, тебе предоставляется больше свободы при выборе профессии. Но…

— Хочешь сказать, что результат тот же самый?

— Да! Я не говорю о профессии учителя, я говорю в общем: хоть сейчас и не голодные годы, но все же у людей как будто нет возможности выбирать дело, которое им нравится по-настоящему. Почему так?!

— А потому — вот, например, ты взял кредит, чтобы купить себе квартиру и машину, и нужно все это оплачивать, поэтому и выбираешь профессию не по желания, а исходя из денег, которые получаешь.

— Разве все мы так привязаны к материальному? — я выразительно посмотрела на мужа.

— Ну, в этом нет ничего такого ужасного. Ведь имея семью, мы хотим, чтобы было уютно и комфортно и чтобы семья не страдала от того, что мы «не хотим привязываться к материальному».

— Да, возможно, ты прав! — ответила я. — Но еще, наверное, мы опускаем ту основу, то зерно, без которого невозможно понять, что нам по-настоящему удается. То, чем мы захотим заниматься в будущем, несмотря ни на что.

— Милая, а может, до большинства из нас так и не дошло, чем на протяжении всей оставшейся жизни мы хотим заниматься? Или, наоборот, отдаем себе отчет в том, что нам по-настоящему удается, но для этого нужно много усилий или затрат (или и того и другого], и нам проще плыть по течению. И намного легче, когда кто-то — родители или спрос — выберут нашу будущую профессию.

— Но так ведь постепенно все душевное теряется! И мы не хотим ничего развивать без помощи родителей или каких-то стереотипов, — с неприкрытой печалью сообщила я. — Потому что профессия — это не только зарабатывание денег и оплачивание кредитов, от нее, возможно, зависит и наше положение в обществе, и развитие самой глубинной человеческой сути.

— Ты не просто умная, но и творческая женщина. У тебя особые способности, — карие глаза Антона засветились сердечной теплотой.

— А какие они, мои способности, мой рыцарь?

— Идите ко мне, и вам быстро станет понятно, моя принцесса!

— Эй, у тебя на уме только это!

— Нееет, не только это.

— Нет-нет, только это и твоя любимая физика!

— Не стоит меня дразнить, — Антон изобразил на лице недовольство и демонстративно насупил губы.