Лассо созвездия Плеяды

Йольз Джангерс, 2021

Если бы на Луне зародилась цивилизация, то поверили бы её представители, что существует жидкая вода, в которой можно перемещаться без опоры на дно? – Скорее бы, не поверили. А если в плазменной стихии звёзд также существовали бы разумные существа, то согласились бы они с утверждением, что существуют твёрдые тела, а газы могут быть заморожены? – Скорее всего, тоже нет. По аналогии с приведённым выше: знаем ли мы все явления во Вселенной? Тем более, что есть явное противоречие между безграничностью пространства и конкретными размерами, пусть даже гигантских, космических тел. Версию пока неизвестного явления, автор и представил в повести, хотя сам сюжет данному явлению не посвящён. Будни и праздники в далёком космосе, возможно, очень похожи на наши земные, и именно о них сюжет фантастической повести.

На межгалактической платформе звездолёта, детища современнейших инженерных разработок, завершался промышленный сбор металлических самородков из состава туманностей, плывущих где — то в самой глубине Млечного Пути. Уже скоро можно будет возвращаться в свою галактику, где на родной Глáйзе весь экипаж будут ждать интереснейшие сны, ничем не отличающиеся от яви. Экипаж стандартно состоял из восьми семейных пар, и каждая пара чётко выполняла именно свою миссию. Вот только возможно, что кто — то всё же допустил какую — то ошибку…

Неожиданно связь с Глайзе стала теряться, точнее — капитан Аджаэ́ль ещё видел и слышал диспетчера, а тот его уже нет. Автоматически заработавшие восстановительные операции связь быстро наладили, но лишь на совсем короткий срок, за который Аджаэль успел сообщить о проблеме.

— Да вы хоть знаете, куда вас засасывает? — Закричал в ответ диспетчер, увидев действительную обстановку. — Немедленно поворачивайте назад, а то будет…

После же — сразу пропал звук; с каким — то щелчком пропало и изображение. Хуже того — все восстановительные операции, на этот раз, уже расписались в собственном бессилии, не объясняя при этом, никаких причин!

Возможность управления двигательной системой звездолёта также пропала!

Происходившее напоминало чью — то диверсию, но ведь только что, нигде вокруг не фиксировалось никого и ничего, проявлявшего бы хоть какой — то интерес к их межгалактической платформе.

В итоге, гость из чужой галактики, больше напоминавший собой крохотную планету, с населением из шестнадцати гуманоидных созданий, поплыл по космосу вместе с той туманностью, которая до этого так щедро делилась своими металлическими вкраплениями. Тогда собираемый металл тут же анализировался по всем необходимым параметрам, за исключением самых мелких частиц, которые просто примерзали к кускам покрупнее. Было предположение, что именно они и стали причиной аварийной ситуации, из которой пока ни капитан, ни остальные члены экипажа, не понимали выхода.

Создавалось впечатление, что именно туманность, непонятным образом уверенно тянула платформу за собой и всё увеличивала скорость, поддаваясь неизвестному притяжению. Впереди же, прямо по их курсу, было слишком много звёзд. Такого компактного скопления светил никогда не было в небе над Глайзе, да и вообще в родной галактике, которая, конечно всё же, намного меньше этого гиганта — Млечного Пути. Та аппаратура на платформе, которая пока оставалась исправной, синхронно сообщала, что настоящее движение по курсу определяется суммарной гравитацией огромного звёздного скопления, будто бы накинувшей на чужой грузовой звездолёт своё лассо.

Разумеется, создавшейся ситуации никто не радовался, но все старались, хоть как — то, но исправить состояние бессилия. В конце концов, у них всех всегда оставался один запасной вариант, а именно — вернуться на Глайзе с помощью установки Углового Высвечивания, то есть на малых аппаратах с фотонным управлением, перемещаемых по принципу вращения лучом света. Однако такое означало бы безвозвратную потерю ценного звездолёта, выполняющего такие нужные функции для всех глайзеян.

Однако скоро стало заметно, что твёрдая взвесь, образующая собой туманность, стала обгонять платформу, и ускорение туманности постепенно только увеличивалась. Тогда капитан Аджаэль обратился к остальному экипажу:

— Ну теперь — то мы видим, что потеря управления звездолётом с самой туманностью не связана. Давайте сбросим в космос весь собранный металл, чтобы снизить магнитные колебания. Двигатели платформы после такой операции должны вновь заработать.

Конечно же, вернуться домой ни с чем — означало принести неприятности многим глайзеянам, которые, так или иначе, связаны с производством, ведь полезных ископаемых на нашей планете практически уже нет. Но лучше на время остаться без металла, чем то же самое, да потеряв при этом ещё и современнейший звездолёт. Льена́ль, супруга капитана, по своим обязанностям наблюдала за гравитационным фоном вокруг межгалактической платформы, и только она высказала Аджаэлю возражение:

— Моя аппаратура исправно работает. И в момент потери управления звездолётом избыточной гравитации зафиксировано не было. Исправно работает и внешняя защита — можешь, Аджаэль, взглянуть сам. Никакая, даже сверхзвезда, в себя нас не затянет. А когда окажемся у кого — нибудь на орбите, то расходовать энергию звездолёта просто не потребуется, и мы перенаправим её на восстановление связи с Глайзе. А там найдут, как нас выручить.

— Не слишком ли оптимистично, Льеналь? Такого звёздного скопления, к которому мы мчимся, точно нет ни в нашей галактике, ни даже в соседних с нами. И если мы здесь всё же попадём на орбиту вокруг какой — то из этих звезд, то оттуда перемещаться Угловым Высвечиванием будет возможно лишь в пределах Млечного Пути. Суммарная гравитация самой звезды и ближайших к ней светил не позволят нам сделать должного размаха!

— В этой галактике, согласно нашему аналитическому справочнику, есть две цивилизации нашего облика. Слетаем к ним, может быть что — то у них выясним, в том числе то, как без проблем отсюда выбраться. У нас правда, есть небольшая внешняя разница с ними: у них конечности делятся на правые и левые, но обувь и перчатки наши различия скроют.

— Льеналь, ну что ты у них выяснишь!? Они же по возможностям своего интеллекта на две ступени ниже! Посмотри внимательнее в аналитический справочник — рардина́рцы, ещё куда ни шло, у них там хоть единый язык общения, а земляне, у себя на планете, вообще могут обмениваться информацией только с кучкой людей!

— Эти «кучки» на Земле исчисляются миллионами, а то и миллиардами. Правда, живут там очень не долго… Нашего сна им почему — то не дано…

— Хватит про это! Нам надо разобраться в сиюминутной задаче…

Вот только сразу после этих его слов, от Гóрто, отвечавшего за складские камеры пришла неприятная весть — их, такими стараниями собранный, металл стал плавиться! Корпусу звездолёта такая опасность не грозила, а вот съёмные складские камеры, не снабжённые охлаждающей системой за естественной ненадобностью, сильнейшего жара приближающихся звёзд уже не выдержали.

В результате идея, которую предлагал их капитан, повисла в воздухе.

А звездолёт, он же межгалактическая платформа, постепенно расстался с источником металлического сырья, но и стал замедлять своё поступательное перемещение в чрево мегасозвездия. Ожидаемо, у звездолёта теперь появилась и угловая скорость, правда совсем небольшая.

Всё! Межгалактическая платформа, посланница Глайзе, вошла в межгравитационный баланс созвездия из тысячи звёзд и заняла приготовленное ей здесь место. Баланс гравитаций этого звёздного скопления приводил к тому, что такое жаркое созвездие само вращалось, словно единое космическое тело. Только диаметр такого «тела», согласно данным работающей аппаратуры, составлял двенадцать световых лет!

Теперь, когда обязанности членов экипажа отошли в сторону, стало возможным и переосмыслить собственные действия перед такой странной аварией. И довольно скоро стало похоже, что к ошибке привела загруженность собственными обязанностями, особенно на финише работ. Подвела и аппаратура, фиксировавшая постороннюю гравитацию по её условной постоянной. Да вот только, когда такая постоянная практически неощутима, но их сразу где — то около тысячи, причём они синхронны, то такое и порождает эффект затянутого лассо. По этой же причине, даже направленные импульсы связи звездолёта с Глайзе были искажены по своей траектории! Естественно, уже находясь в зоне устойчивого баланса гравитаций, связь со своей планетой сама легко восстановилась. Но что полезного сейчас в ней?

Конечно же, ошибкой всего экипажа оказалось то, что никто не придал значения тому, что по курсу их движения вместе с туманностью — впереди были уже не точки — звёздочки, а целый рой ярчайших шаров… Жаль, что спохватиться уже никак не получится…

Через некоторое время, капитану восстановленную связь с Глайзе пришлось принудительно выключить. Зачем было слушать проклятья диспетчера, а ещё и куда более серьёзных глайзеян? Тем более, что за потерю такого уникального грузового звездолёта всему экипажу, а капитану в первую очередь, уже грозили судом… Зачем так надрываться? Сможете нас отсюда вызволить, значит и звездолёт вернёте — у вас там такие большие возможности! А пока…

— Ну и что будем делать дальше, квалифицированный экипаж? — У Аджаэля по данному вопросу мысли уже были, но хотелось услышать и что — нибудь другое.

— Вся энергетическая система платформы надёжно подпитывается жаром созвездия. Верьте или нет, но получился чуть ли не вечный двигатель! — Ответил капитану энергетик экипажа. — А вот собранный с таким трудом металл уже испаряется… Получается, что трудились мы для созвездия.

— Получается, что мы созвездию заплатили за его энергию. — Попытался пошутить капитан, хотя их труд, оказавшийся напрасным, его не радовал в первую очередь.

— А давайте всё же попробуем задействовать Угловое Высвечивание. Вдруг, всё же получится вернуться. — Оптимистичный голос оператора этой установки заставил многих горьковато улыбнуться.

— Попробуй… — Послышались голоса в ответ. — Если под суд хочешь угодить. Из — за чего — то даже связь выключили?

— Я предлагаю установку Углового Высвечивания всё же включить. — Проговорил Аджаэль несколько усталым голосом. — Нам уже скоро впадать в нашу спячку. Заснуть прямо на платформе? А мы про всё происходящее в данном созвездии знаем?…Так что, давайте разлетимся: кто — на Рардинар, кто — на Землю. Нам выучить какие — то земные языки — одного их местного дня хватит, тем более при аналитическом — то справочнике, где уже и рардинарский язык присутствует.

— А если нам там не понравится?

— Так я же не говорю, что мы туда отправимся навсегда. Наши придут в себя и, в конце концов, что — нибудь придумают. А включённая установка управления Угловым Высвечиванием нас оповестит, что пора возвращаться на свой звездолёт.

В итоге, желающих отправится на Рардинар, с более схожим там, по уровню, обществом, оказалось большинство. На Землю собрались лишь капитан Аджаэль с Льеналью, да оператор склада Горто с супругой Моэ́лой. Их выбор базировался на том, что Земля, по косвенной информации, была намного ближе к этому коварному созвездию, чем Рардинар, поэтому сами земляне могли что — либо знать о данном небесном гиганте.

Два аппарата с фотонным управлением тяжеловато отделились от поверхности межгалактической платформы, создавая неестественный гул. Однако, по мере набора высоты, гул прекратился, и скорость подъёма аппаратов вошла в свою норму. А далее установка Углового Высвечивания выполнила свою основную миссию в соответствии с заданными ей настройками: пятидесятипроцентное удаление материальных свойств внутренних оболочек обоих аппаратов и полное их удаление на внешних. Всё уже готово к повороту лучей на заданные углы…

И разделившийся между собой экипаж звездолёта оказался в районе выбранных ими объектов, где их аппараты вновь восстановили свои материальные свойства. Теперь каждый аппарат летел по орбите над своей планетой на высоте и со скоростью, допустимыми для выбора остатком экипажа, места будущей посадки.

Земля, при взгляде на неё с орбиты, глайзеянам сразу понравилась.

— Это на ней столько океанов? Как же они все помещаются на материках? — Моэла любила свою Глайзе, и ей было немного обидно, что чужая планета с такими же природными условиями превосходит родную по красоте.

— Поэтому, нам надо выбрать для посадки местечко поукромнее… — Аджаэль внимательно разглядывал материки и океаны, хотя немалая облачность его занятию серьёзно препятствовала.

Они уже сделали несколько витков по орбите, но никакое укромное местечко само о себе так и не заговорило. А делать посадку было давно пора — хоть их аппарат и защищён от обнаружения, но кто точно знает о сегодняшних возможностях этих землян…

— Посмотрите на околоземный космос! Видите созвездие, откуда мы сюда высветились? Здесь только оно одно — как будто бы искрится. — Похоже Льеналь, вычислившая здешний облик того горячего звёздного скопления, своему результату даже обрадовалась. — Значит, земляне точно об этом созвездии что — нибудь знают.

— Все их познания о том созвездии заканчиваются присвоенным ему наименованием. — Разрушил надежды супруги Аджаэль, не отрываясь от обзора поверхности Земли. — Они что, туда летали? А расстояние отсюда до него и другие параметры теперь мы и сами знаем.

— Капитан, а что там за точка в океане? Если это остров, то почему он в такой дали от другой суши? — Горто показывал на точку, не столь далёкую от экватора планеты. — Можно увеличить масштаб обзора, и если это действительно обыкновенный остров, то может быть он — это то, что нам надо?

— А не лучше ли нам выбрать вот тот белый континент на полюсе?

— Не думаю так, капитан. В сон надо впадать с гарантией, что наш аппарат не попадётся никому на глаза.

— Спать прямо в аппарате? Как — то непривычно… Отыскать бы просторную пещеру!

— Аджаэль, а, по — моему, ещё немного, и за нашим аппаратом погонится другой. Только — земной! — Вмешалась Льеналь в мужской диалог. — У меня здесь отмечено, что земляне развиваются быстро.

В конце концов, замечание супруги на Аджаэля подействовало. Как потом выяснилось, подмеченный Горто остров ничем особенным не выделялся, если не считать каких — то странностей на его поверхности. Значит, все мы отоспимся в самом аппарате поглубже под водой, но где — нибудь рядом с островом, а потом и на его эти странности полюбуемся.

* * *

Мичел и Эстелла сидели на камне, недалеко от кафе её отца, и искоса поглядывали на проходивших мимо туристов с материка.

— Мичел, а что все туристы такие тупые? — Эстелла говорила это мужу почти не разжимая губ, чтобы сами туристы её не услышали. — Наш Рапа Нуи они упорно называют островом Пасхи, хотя наверняка знают, как остров именуется правильно.

Муж только усмехнулся:

— Зря секретничаешь. Они приплыли с континента, и, наверняка, никто из них рапануйский не понимает.

— Ну а вдруг… Мы — то их испанский знаем.

Мичел, чтобы внешне показать своё безразличие к надоевшим туристам, поднял голову к небу. Но буквально через минуту он схватил жену за руку:

— Смотри! Ты это когда — нибудь видела?!

Эстелла прищурилась вверх, туда, куда рукой показывал муж:

— Это что, летающее блюдце?

— Самое настоящее НЛО! Просто классическое! И оно, кажется, снижается в воду…

Мичел говорил очень громко, но туристы не понимавшие его языка, совсем не заинтересовались тем, что именно, где — то там в небе, вдруг увидел молодой индеец.

Муж вскочил и побежал к берегу, на бегу переводя своего карманного друга в режим кинокамеры. Бегущая за ним Эстелла, по его примеру, сделала то же самое. И они успели — серебристая летающая тарелка, с множеством иллюминаторов в верхней половине, зависла над океанским волнением и беззвучно медленно в нём утонула. Две кинокамеры данный процесс зафиксировали и были направлены в то место ещё долгое время, пока не подсели их аккумуляторы.

Только дома, после подзарядки, молодых людей ожидало горькое разочарование: НЛО на видео закрывало бесформенное чёрное пятно. Лишь на двух стоп — кадрах это пятно почему — то оплошало, и скрываемый объект там слегка проступил. Но представить эти снимки — как доказательство ими увиденного, было бы себе дороже.

За окном стоял уже поздний вечер, и супруги вышли вдохнуть океанского ветерка. Небо сейчас было звёздным. Но как они не старались увидеть в нём взлетевшее из — под воды НЛО — вторая такая удача прошла мимо них где — то стороной.

— Эстелла, а ведь в тарелке было много иллюминаторов, значит, там был не один инопланетянин.

— А зачем им было надо под воду? Они что, дышат как рыбы?

— Ничего мы про них не знаем… А, всякие там, очевидцы и контактёры — обыкновенные болтуны.…Ты вон то созвездие знаешь?

— Да. Не раз обращала внимание. Оно выделяется из всех — там, как — будто, сноп искр.

— Это созвездие Плеяды. Название ещё древние греки придумали. — В голосе у Мичела зазвучали мечтательные нотки. — А что если сегодняшние инопланетяне прилетели оттуда… Созвездие — то необычное, значит оно и чем — то ещё может выделяться…

— Думаю, Мичел, не узнаем мы этого никогда. Откуда чёрное пятно на видео? Это их подстраховка: нет нас здесь, и всё тут!

— Да, пятно, конечно же, не случайность…

Только утром к ним в хижину зашёл полицейский. Всех полицейских на острове знали в лицо и по имени. Этот был самый добрый, его, наверное, не боялся здесь никто. Тем не менее, утренний гость настоятельно потребовал, чтобы молодые супруги проследовали к начальнику местной полиции. Сопротивляться властям было нежелательно, хотя ничем контрабандным они никогда не торговали, а были ли за ними иные грешки, этого вспомнить не всегда удаётся.

К начальнику впустили только Мичела. Кондиционер в его кабинете работал так мощно, что там было даже холодно. Мичел растерянно хлопал глазами, не понимая, к чему будет клониться их разговор.

— Мичел Мапученьо Кальдерон?

— Да, сеньор, это я.

— А почему Мичел, а не Мигель? Ты где рождён? За границей?

— Сеньор, я уверен, что Вы знаете о моём родном языке — он рапануйский, а на нём говорят только здесь. Имя же своё — не я выбирал.

— Ладно, Мичел. Ты как относишься к нашим зарубежным союзникам?

— К союзникам Чили? Вообще — то нормально.

— Да? А вот меня сегодня ночью разбудил звонок из Вальпараисо. Мне срочно сообщили, что ты с женой снимал на камеру секретные учения наших союзников.

Мичел сначала вытаращил глаза и заулыбался, но потом, как — то в раз, потух.

— Вы, сеньор, говорите про вчерашнее? — Упавшим голосом спросил Мичел.

— Вот! Значит такое, всё же, имело место… Хотя… — И начальник полиции сладко зевнул. — Если честно, мне дату не назвали. А при моей должности, чтобы я не знал об учениях поблизости от острова? Такое может быть?

— Я не знаю, сеньор.

— Ладно. Я с тобой беседу провёл. Напиши обещание, что впредь проявлять повышенное внимание ни к каким военным учениям ты и твоя жена не будете. Эту бумагу я переправлю в Вальпараисо.

Получилось, что Эстелла к начальнику полиции приходила зря. Но, наверно, такое входило в воспитательную тактику полиции — дорогу туда ведь ей уже показали! Мичел заговорил с ней только когда они отдалились от здания полиции на приличное расстояние.

— Видела, что я писал?

— Далековато было. Но то, что в заголовке было слово «обещание», я разглядела. Они что, завербовали тебя?

— Вот женщина… — Мичел грустно улыбнулся. — Нам теперь летающие тарелки нельзя снимать! Не иначе инопланетяне здесь к кому — то прилетают…

— К подводным лодкам?

Мичел только махнул рукой:

— Забудем. Видели в первый раз, а, может, и в последний. Похоже, что на острове тарелку больше никто не заметил, а значит и нам говорить про неё не следует. Иначе, представь реакцию…

— А я отцу уже всё рассказала. А он, наверняка, уже посетителям кафе про тарелку рассказывал…

— Так это туристам. Они нас с тобой не знают… Давай к делу. Продолжим на жизнь зарабатывать…

…Прошло несколько месяцев. Нельзя сказать, что такое легендарное событие Мичелом и Эстеллой забылось, но повседневные заботы о случайных заработках или об удачной продаже чего — либо туристам были куда более актуальными на каждый их последующий день.

Однако в послеобеденное время, Мичел часто выходил к океану, где память неизменно напоминала ему о той тонущей тарелке. Он при этом старался не встречаться с туристическими группами и, как правило, такое получалось.

Только вот настал день, когда уединиться на берегу ему так и не удалось — не столь далеко от берега застыл круизный лайнер, и его богатеньких пассажиров местные гиды развлекали буквально повсюду, причём, с удвоенной силой. И Мичел выбрал наименьшее зло: он стал неподалёку от истукана, которого рассматривали всего лишь четверо туристов без гида.

Остаться незамеченным четвёркой туристов ему, тем не менее, все равно не удалось.

— Молодой человек! — Громко обратилась к нему женщина, поскольку расстояние между ними было довольно приличное. — Кто изготовил эту статую, да и все остальные тоже?

Женщина говорила на испанском, только не на чилийском диалекте. Вероятно даже, что именно так говорят в самой Испании. Значит, эти туристы тоже с круизного лайнера. Что ей ответить? Рассказать те же байки, которые на ходу придумывают гиды? А официальных версий несколько, и они тоже могут быть неправдой.

— Говорят, что их построили инопланетяне! — С улыбкой крикнул он женщине, но на таком расстоянии его юмор мог быть и не замечен.

Туристы все переглянулись между собой и о чём — то негромко заговорили. Мичелу пора уже было возвращаться, но ему стало неловко за свою реплику — увезут ещё к себе в Европу неправильное мнение о жителях острова Пасхи! И он подошёл к ним, чтобы хоть как — то замять неловкость.

— Вы уж меня извините, сеньоры, за мою шутку. Только разве вам никто не говорил о версиях происхождения наших каменных изваяний?

Туристы, двое мужчин и две женщины, только молча переглядывались. Вид их, скорее, был весьма растерянный. В конце концов, Мичел посчитал, что извинение он принёс, а этого уже достаточно и повернулся…

— Молодой человек! — Сразу же окликнул его мужчина. — Вы нам услугу не окажите? Мы Вам за неё заплатим.

Интересно, какая — такая услуга им потребовалась…

— Слушаю Вас… — Мичел уже заинтересованно осмотрел туристов. — Только будет ли мне по силам нужная Вам услуга?

При внимательном взгляде на них, облик туристов проявлял и маленькие странности. Все четверо были одеты вполне современно, но их обувь вызывала некоторое недоумение — она у всех была слишком широкой для обычных ног. Кроме того, все они были в белых перчатках — и это при сегодняшней духоте! Такие вполне могут попросить залезть на истукана, только я от такого откажусь, даже за любые деньги!

А окликнувший его мужчина деловито подошёл к сумкам, сложенным неподалёку, из одной из них он что — то переложил в другие, а после понёс полегчавшую сумку к Мичелу.

— Вот. Сможете это обменять на песо?

Он раскрыл сумку: в ней россыпью валялись американские доллары! Мичел захлопал глазами — уж чего — чего, а такого он точно не ожидал!

— Сеньор, это зеркальный ответ на мою шутку? В Европе так принято?

— Где здесь шутка? — Переспросил мужчина недоумённо. — Мы нездешние, всех нюансов местного обмена не знаем, а нам нужны чилийские песо на данную сумму.

— И Вы… Вы предлагаете это сделать первому встречному? Простите, но я тут вижу обыкновенный розыгрыш!

Мичел уверенно повернулся и зашагал прочь. Только его быстро перегнал другой турист и стал у него на пути с той же сумкой:

— Пожалуйста, молодой человек… Выручите нас… Мы не хотим при всех быть белыми воробьями, а Вам это будет сделать просто.

М — да… Если уж они ворону с воробьём путают, то, действительно — куда им!

— Хорошо. Я сниму на камеру передачу сумки с деньгами, где Вы громко говорите, для чего Вы это делаете. Согласны?

— Конечно.

— И ещё Вам надо громко сказать, что деньги, которые Вы мне передаёте, не являются фальшивыми и что они заработаны честно.

Мужчина как — то замялся, но потом всё же сделал непонятное движение рукой, который Мичел почему — то принял за жест согласия.

Условия Мичела были выполнены в точности, и он понёс сумку к пунктам обмена. Уже позже, в него вселилась страшная досада — почему же он сразу не пересчитал все деньги, предназначенные для обмена? Но было поздно. Пока же все доллары были настоящими, но наличных песо ни в одном обменнике на всю эту сумку не хватало. Пришлось обратиться к нелегальным менялам, а таким бизнесом чаще занимались полинезийцы, которые относились к индейцам острова — не сказать, что по — дружески. Но именно у полинезийцев Мичел и завершил обмен, причём теперь, в сумке туриста шелестели не только бумажные и полимерные песо, но также, утяжелявшие её, монетные песо и даже сентаво, долго без дела валявшиеся у менялы.

Когда он с тяжёлой ношей передвигал ноги к берегу, его догнала Эстелла, каким — то образом вычислившая местонахождение своего мужа. И Мичел, ещё до возвращения сумки, успел ей всё рассказать о текущем событии.

Наконец сумка была поставлена перед туристами и раскрыта. Но туристы даже не собирались пересчитывать песо, а только предложили Мичелу взять оттуда себе столько, во сколько он оценивает свою услугу. Мичел взял себе две бумажные купюры — это совпадало с их средним трёхдневным доходом. Видя, что туристы такому не возражают, Эстелла даже захлопала в ладоши:

— Я Эстелла, он Мичел… А Вас как величать?

Мужчина поднял тяжёлую сумку и немного потрёс ей, примеривая вес. Не отрывая взгляда от теперь уже своей ноши, он негромко произнёс:

— Имя моё Горто. А вон его — и он показал на другого мужчину — зовут Аджаэль. Мы бы все хотели искупаться, но при вас мы это сделать стесняемся. Спасибо вам за услугу.

Мичел взял жену за руку, но на прощанье всё же, спросил:

— У вас имена не испанские. Так откуда же вы приплыли?

Горто с тяжёлой сумкой ковылял уже к прибою, остальные также пошли с ним. Но тот, кого назвали Аджаэлем, всё же повернулся к островитянам:

— Вряд ли вы о нашей стране слышали. Слишком далеко она от вас…

При последнем слове говорившего, одна из женщин его слегка толкнула.

Слегка разбогатевшие молодые люди двинулись не спеша обратно.

— Мичел, я видела в их сумке целую горсть сентаво. Они же на тебя обидятся, когда узнают правду.

— А что я мог сделать? В серьёзные обменные пункты идти было нельзя, докажи попробуй, что это не кража… Я даже видео снял о получении от них денег, но этим разве втолкуешь! А полинезиец мне условие поставил: обменяю, если часть отдам в сентаво. В конце концов, эта монета не отменена, просто теперь такой мелочью не пользуются.

— А дай мне посмотреть видео, о котором ты сейчас сказал. У них обувь какая — то странная — неужели это новая мода?

Мичел открыл видеобиблиотеку… Съёмки с сегодняшней датой там не было!

— Она у тебя точно исправна? — Эстелла разочарованно кивнула на камеру.

Мичел молчал и, с погрустневшими глазами, чуть — чуть качал утвердительно головой.

— Ой! Я, кажется, тоже поняла… — Эстелла повернулась к океану. — Смотри! Там никто не плавает! Их просто нет…

— Думаю, что надо смотреть не на воду, а в небо. Может — повезёт… Впрочем, какое в этом везение…

— Мичел! Вон она! Всё, за облако залетела… Ты не видел? Это она — серебристая…

— Нет, я не увидел… Не успел. — После этих слов Мичел усмехнулся. — У них там что, большой спрос на чилийские деньги? Хотя, а откуда у них доллары? Значит, они не к себе полетели… Надо покопаться в объявлениях… Как они себя назвали? Горто и Аджаэль? Нужно записать, чтобы не забыть…

— Но они могли такие имена просто ляпнуть, чтобы мы от них отстали.

— Наверно, могли… — Мичел стал совсем серьёзным. — Только умеют ли они обманывать…

— А разве не обман то, что они хотели искупаться?

— Мы не видели, что было на самом деле. К океану — то они шли, а там, под водой, и был их летательный аппарат… Так я думаю.

На следующий день, когда Мичел с Эстеллой занялись продажей экзотических фруктов, к ним прибежал один из соседей с вестью, что их хижину ограбили. Сосед случайно заметил крадущегося полинезийца, и сам сразу же спрятался — репутация у островных полинезийцев оставляла желать лучшего. Из своего укрытия он слышал, что в их хижине всё летит вверх дном, а когда всё стихло, сосед и прибежал к ним.

Действительно, в их доме, за их недолгое отсутствие, пронёсся ураган: всё было перевёрнуто и переломано, а пепельно — земляной пол был вскопан. Тем не менее, Мичел не хотел вмешательства в это событие полиции, чтобы не всплыла причина погрома, однако кто — то из соседей, проявляя индейскую солидарность, полицию всё же вызвал.

Держать в руках сумку с деньгами, тяжесть которой позволяет лишь переставлять ноги — такая мечта, оказывается, может обернуться боком.

Мичел пытался объяснить в полиции, как всё было на самом деле, но меняле — полинезийцу там верили больше, поскольку его доводы выглядели правдоподобнее. Сам факт погрома в его хижине уже ушёл на задний план; всё расследование велось к тому — где зарыта сумка с деньгами?

Неприятности развивались неукротимой лавой вулкана: начались стычки индейской общины с полинезийской, в них даже втянулись испаноязычные островитяне. О беспорядках на острове Пасхи узнали сначала в Вальпараисо, а затем, и в столичном Сантьяго. Оттуда быстро прислали усиленный полицейский отряд, а остров для туристов временно закрыли. А это для всех рапануйцев уже стало катастрофой! И все во всём винили одного, конкретного человека.

Мичел с Эстеллой уже подумывали не сбежать ли им на материк, но к ним каждый день теперь наведывался полицейский, надзирая за тем, а не купили ли они чего — то дорогого. Билеты же на материк были бы также отнесены к дорогой покупке.

Что делать? Мичел как — то в поисковике набрал слова «Горто» и «Аджаэль», а поиск неожиданно дал положительный результат: Аджаэль, оказывается, был генеральным директором фирмы «Глайзе», занимающейся современным программным обеспечением станков и трёхмерных принтеров. При этом на официальной странице фирмы была маленькая фотография Аджаэля, и хотя, по прошествии месяца, его лицо Мичел уже подзабыл, что — то ему подсказывало, о точном совпадении внешности. Тем более, что там же были окошечки с лицами самых ответственных сотрудников фирмы, а их ещё было трое: один мужчина и две женщины.

На той странице была предусмотрена возможность для письменного обращения к ним, и Мичел, не задумываясь, отправил своё письмо в фирму «Глайзе».

В письме он напомнил факт их встречи, услугу, которую он им оказал и изложил события, которые на острове цепочкой потянулись вслед за оказанной услугой. Мичел уже не сомневался, что пишет инопланетянам, и верил, что они должны уметь многое. Только не пропадёт ли его письмо так же, как пропало видео о передаче денег, или не загородит ли текст опять чёрное пятно — он не знал.

Не знал Мичел, но всё же, почему — то, надеялся…

* * *

С наступлением темноты вся четверка глайзеян снова спустилась в свой аппарат, почти полностью зарывшийся в прибрежное океанское дно. Пройдя сквозь сушилку и выплюнув остатки антиглубинного спрея, они подошли к регистратору биополя. Этот регистратор все они уже стали недолюбливать — после возвращения из земной бытности он всегда показывал их наихудшие биополя.

— Льеналь, но может, всё же, регистратор неисправен? Как такое может быть: перед утром мы всплываем с максимальным биополем, а возвращаемся, практически с пустым? Что там, в их городе, происходит? Да и дела нашей фирмы слишком уж плачевны, а так не бывает!

— Не веришь мне, Аджаэль, посмотри сам. Регистратор исправен.

— А давайте, после земной ночи, возьмём его с собой в фирму. Герметизируем его от морской воды и где — нибудь спрячем у себя… — Физически более сильный Горто проявил инициативу, явно надеясь на собственные возможности.

Глайзеянам, естественный режим сна которых резко отличался от земного, просиживать всю земную ночь в своём аппарате было достаточно скучно. Женщины учили другие распространённые земные языки, хотя они могли и не пригодится, мужская же часть земного экипажа своим занятием выбрало оценку интеллекта морских обитателей, окружавших зарывшийся аппарат. Прибрежные головоногие моллюски здесь, что называется, были вне конкуренции, и Горто даже предлагал какого — нибудь осьминога захватить с собой, когда путь домой для них откроется.

К утру, регистратор биополя был уже у них в офисе, и сначала он показывал те же параметры, что и в аппарате. Но затем биополя всех четверых глайзеян резко пошли на убыль и, к полудню, их можно было просто отнести к пустым. Никакой удачной деятельности с таким собственным полем получиться просто не могло или, всё же учитывая исключения, почти не могло. И что здесь за чудеса происходят?

— По — моему, здесь только два варианта. — Аджаэль, после длительных поисков в аналитическом справочнике, решил сделать вывод. — Или это магнитное поле Земли нас принимает за инородных существ, или на всех нас имеет место сознательное воздействие. Магнитное поле, какими бы существенными свойствами оно не обладало, это всего лишь физическое явление. Значит — чьё — то воздействие…

— Не похоже, что кто — то из землян продвинулся так далеко. — Моэла, изучившая уже семь земных языков, не в каждом из них встречала понятие «биологическое поле».

— Вообще — то, и я того же мнения… — Задумчивым тоном поддержал её Аджаэль. — Только тогда что? Мы здесь не первые гости?

— Гости здесь мы точно не первые. — Горто быстро представил остров, возле которого они проводили свой глайзеянский сон. — Такие статуи, которые мы видели на острове Пасхи, землянам точно не нужны. Там кто — то уже погостил, однако понял, что дома лучше. А вот чтобы остаться на Земле насовсем… Да и где таких здесь искать?

— Наш справочник для конкретного ответа на сложившуюся ситуацию слабоват. — Заключил Аджаэль, хотя всё ещё пытался в аналитическом справочнике что — то найти. — В таких вопросах нам помогла бы только аппаратура межгалактической платформы…

— Аджаэль уже собрался обратно? — Льеналь с усмешкой посмотрела на супруга.

— А какой у нас выход? На нас неожиданно свалился вынужденный отпуск, и мы за это время решили хоть чем — то помочь землянам, почти своей родне… И что — нибудь у нас получилось? На нас, как выясняется, носителей пустых биополей, никто просто не обращает внимания. — Аджаэль оглядел остальных, и по их удручённым взглядам понял, что с ним согласны. — Если позволит время, мы сюда ещё вернёмся. И надо разобраться, кто тут людям ставит подножки… Мы, глайзеяне, — люди, земляне — тоже, хотя они и немножко другие.

— Я думаю, что очень — то торопиться не следует. — Горто, после небольшой паузы, продолжил тему. — Подождём ещё три — четыре местных дня, может, наши пустые биополя это какая — то случайность… Кстати, на нас внимание всё же обратили. Видите в нашей почте письмо?

Но письмо было не о деловых контактах, а всего лишь жалобой на свою жизнь того самого островитянина, который, после их последнего сна, обменял часть изготовленных тогда долларов на чилийские песо.

— Не удивлюсь, если и ему биологическое поле подправили в нужную сторону. — Моэла первой отреагировала на прочитанное.

— Да, возможно… — Затем Аджаэль даже всплеснул руками. — Меня вопрос без ответа просто бесит! Кто здесь так хозяйничает?

— Тебя не бесил вопрос без ответа, когда нашу платформу затянуло созвездие… — Льеналь, как супруга, шпильку мужу вставлять умела.

— Да тогда ответ — то был… Просто возможностей у нас не хватило. — И тут Аджаэль неожиданно повеселел. — А давайте этого островитянина возьмём с собой на Рардинар. Там наука посильнее земной — пусть вычислят механизм дистанционного вмешательства в биополя, а мы потом сможем найти здесь скрытого координатора.

— О вмешательстве в биополя там могут рассказать, если обследуют и всех нас…

— А тебе, Льеналь, этого очень хочется? Кроме того, земляне и рардинарцы между собой более близкие родственники, чем мы с ними.

— А ты, супруг, не учитываешь, что наш звездолёт могут скоро освободить из плена созвездия? И что тогда? Всё — зря?

— А мы сначала на платформу и высветимся… Там и увидим — как идут дела. Если возвращение на Глайзе состоится скоро, то молодого землянина вернём назад… Или я не прав?

В конечном результате, грустившему от своей жизни островитянину был отправлен ответ: «Уважаемый Мичел Мапученьо Кальдерон! Фирма «Глайзе» приглашает Вас на собеседование в неформальной обстановке. Мы предлагаем его провести на острове в известном Вам месте. Дату и время нашей встречи укажет поступившее Вам сообщение, состоящее из трёх точек. Это будет означать, что встреча должна состояться ровно через час».

Только контрольные четыре дня ожидания хотя бы одного заказа сотрудникам фирмы «Глайзе» ничего не принесли. Их стараний получить заказ, в упор никто не видел, хотя потребности в таких услугах были очевидны, и не только в Чили. Аджаэль подал прошение о снятии фирмы «Глайзе» с регистрации, чем расстроил муниципальных чиновников, также не понимавших, почему такие перспективные услуги совсем не встретили спроса.

Обычно в свой аппарат они заплывали под покровом ночи, что избавляло их от ненужных взглядов. В этот же раз, прибыть на остров Пасхи желательно было засветло, и им, всем четверым, пришлось изображать долгий поиск на прибрежном дне утерянной ранее ценной вещи.

Моэла, которая первая, под шумок, больше не вынырнула, уже в аппарате отправила в адрес островитянина три условных точки. Не быстро, но постепенно, в аппарат проникли все глайзеяне и, отплыв под водой подальше от берега, их серебристый транспорт появился в условленном месте возле острова Пасхи или, как предпочитало местное население, около берега острова Рапа Нуи.

Уже наступали сумерки, но ждать островитянина долго не пришлось. Он появился вовремя со своей неразлучной супругой. Парочка немного хмуро наблюдала за тем, как Аджаэль, качаясь от прибрежных волн, выбирается к ним навстречу.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Долгие вступительные речи могли и затянуться, поэтому Аджаэль спросил их прямо:

— Вам здесь плохо?

— Теперь — да! — Это были слова Мичела.

— Нам стало здесь совсем плохо жить не без вашего на то участия!

Оказывается, не только на Глайзе женщины говорят больше мужчин…

— Тогда — полетели с нами.

После этого, даже в сумерках, выражение лиц супружеской пары стоило бы памятного фотоснимка. А при таких лицах, язык уже перестаёт слушаться, поэтому Аджаэль заговорил вновь:

— Мы можем доставить вас на планету, где живут такие же люди, как и вы. Правда, они ростом немного повыше землян. Ничего плохого они вам не сделают, вы там сможете легко зарабатывать себе на жизнь. Здесь же сейчас происходит что — то непонятное, и дело совсем не в хроническом невезении… Над вашей текущей судьбой кто — то целенаправленно работает! Кстати, и над нашей здесь тоже.

— Почему мы Вам должны верить? — Проговорила Эстелла каким — то неестественным голосом.

— А почему вы мне должны не верить? — Аджаэль был хозяином положения и говорил непринуждённо. — И предлагаем мы вам покинуть Землю не навсегда — как только разберёмся в возникшей проблеме, то, возможно, и устраним её. После этого же, если у вас будет желание вернуться…

После этих своих слов Аджаэль сделал малопонятный жест, но чем — то тот увязывался со словесным выражением «нет ничего проще».

— Так сразу такие решения не принимают. — Сейчас Мичел выглядел очень серьёзным. — Нам надо основательно подумать.

Аджаэль на это только улыбнулся, хотя такая улыбка не говорила о радостных чувствах:

— Уважаемые земляне… Мы, все четверо, высветились здесь… Вернее, вам будет так понятнее, что мы прилетели на Землю не ради экскурсии. Нас сюда к вам подтолкнули обстоятельства. Попутно, хотели мы здесь сделать доброе дело — но не вышло. Мы получили ваше письмо и сделали ради вас крюк в три с половиной тысячи земных километров! А вы теперь хотите основательно подумать…

Мичел и Эстелла молча смотрели друг на друга. Выражение лица Мичела оттеняла какая — то безнадёжность, жена же его, непонятно почему, просто очень часто моргала.

— Я — то вас понимаю, молодые люди. — Вновь проговорил Аджаэль. — Кто знает, на вашем месте я, наверно, тоже проявлял бы нерешительность. Но вам надо время подумать о чём? Думать и сопоставлять можно только с тем, о чём хоть что — то имеешь представление. А что вы знаете о планете, куда я вас зову?…Всё это не удивительно — вы нас самих почти не знаете, а вызывать доверие насильно мы не умеем. Но почему — то же мы откликнулись на ваше письмо… Оплаты за перелёт мы не потребуем.

Конец ознакомительного фрагмента.