Всетленная. Любовь – проклятие от богов

Йен Галам

Сборник стихов, ориентированный на то, чтобы показать, какую боль может принести безответная и невзаимная любовь. Жестокость, недоверчивость, боль, тоска, обида, но даже это можно победить. В каждом стихе – борьба с несчастной судьбой и восстание из поверженных и мёртвых.

Стокгольмский синдром

Все в слезах смеются беспечные леди,

Их следы от ногтей — клетка и шёрстка на пледе.

Мы со старым вороном-алкашом давно соседи.

Он включает граммофон — там поют о победе.

А кошки скребутся дальше, сдирая обои с души,

Ты не уходи молча, накопившееся запиши, распиши,

Старая смерть-воровка забрала все мои карандаши —

Бледная львица. Ей ворон всех её детей передушил.

Я стою по стойке смирно, как положено солдату,

Как отражение в зеркале, я всегда смиренна и лохмата,

Член партии «задушенные львята» без мандата,

Ворон садится на плечо целованного смертью депутата.

Согласись, моя совесть горбата, от неё пахнет кошкой,

Её руки высохли, она играет в шахматы и преферанс немножко,

Но по скверу мне идти одной, я в этом мире тень и сошка.

Грудь зашили нитями и нервами, а сердце на застежках.

И я боюсь. У ангела-хранителя все ноги в кровь побиты,

Статуя свободы, хоть и проститутка, все же знаменита,

И я боюсь, отныне поменяются полярности магнитов.

И я боюсь.

Я заживо зарыта.

Мне причиняют боль невольно, недовольно,

А я кричу, но лгу. Мне всё-таки не больно.

Исполняю гимн агонии своей я только сольно,

А палач в сторонке курит мой спокойно.

И часть его с дымом остается в моих бронхах вечно,

И как бы ни было сейчас скупое время быстротечно,

Не отпущу, не выдохну, не ублажу, не выдам крови,

А синдром стогкольмский обнажу в последнем слове.