Истоки нейро-лингвистического программирования

Группа авторов, 2012

Предлагаем вам вместе с нами окунуться в историю открытия НЛП. Эта книга представляет собой путешествие в прошлое. Она состоит из цикла статей, написанных сегодня, 40 лет спустя, теми людьми, которых в 1971–1979 гг. судьба свела вместе в г. Санта-Круз, Калифорния. Это было время, когда индекс Доу-Джонса для акций промышленных компаний находился на уровне ниже 1 000, когда новый автомобиль стоил менее 4 000,00 долларов США, когда похитители Патрисии Херст требовали, чтобы каждому малообеспеченному жителю Калифорнии выдали по 70,00 долларов на питание. 1971–1979 гг. – эпоха перемен и протеста. Песня Эрика Клэптона «I shot the Sheriff» (я застрелил шерифа) и хиты в исполнении Пола Маккартни и Rolling Stones доносились из всех фургонов VW; фильм по рок-опере «Иисус Христос – суперзвезда» крутили в маленьких тесных кинотеатрах, переполненных длинноволосой молодежью, одетой в пестрые рубашки, брюки-клеш и ботинки с бахромой; воздух был наполнен ароматами гвоздики, табака и свободы. Пусть это путешествие к свершениям и открытиям, так ярко описанным участниками событий тех далеких лет, которые стали авторами статей для этой книги, будет для вас интересным и познавательным. Во время чтения постарайтесь полностью погрузиться в процесс согласно эмпирическим методам, которые использовали Ричард Бендлер, Фрэнк Пьюселик и Джон Гриндер во время проведения тренингов в Калифорнийском университете в Санта-Круз.

Введение

Размышления об «Истоках нейро-лингвистического программирования»

Джон Гриндер

Данная книга ставит целью описание истоков нейро-лингвистического программирования (НЛП). Соавторы книги, Фрэнк Пьюселик и Джон Гриндер, являются двумя из троих инициаторов создания НЛП, и либо один из них, либо оба были участниками большинства описанных ниже событий, предопределивших создание НЛП. Третий создатель НЛП, Ричард Бендлер, не принимал участие в написании этой книги по его собственному желанию.

Изложение истории создания данного направления по ряду причин представляет собой интересную, но довольно сложную задачу, прежде всего потому, что человеческая память изменчива.

Во вступительной главе я как соавтор данной книги хочу подготовить своего читателя и сделать своего рода предостережение. Приступая к чтению, помните:

1. Немного о том, чего никогда не происходило!

В соответствии с большинством современных моделей, описывающих процессы памяти, воспоминания НЕ хранятся целыми и невредимыми в ожидании того момента, когда их извлекут на свет божий. Они хранятся в определенных местах: в первичных кортикальных областях для каждого соответствующего входного канала и связанных с ними кортикальных областях центральной нервной системы, а именно — в отдельных репрезентативных системах. Посредником между ними является система синэстезии.

Таким образом, вспоминать означает собрать заново части опыта, хранящиеся в разных местах, в связную репрезентацию (в настоящем времени) некого прошлого опыта, которая соответствует нынешним намерениям и нуждам вспоминающего человека. Такие нынешние намерения и нужды вспоминающего человека действуют как фильтры тех поисковых механизмов, которые реконструируют воспоминание.

Следовательно, подобные репрезентации, в конечном счете, по сути своей являются вымыслом. Кстати, тот факт, что это вымысел, никоим образом НЕ дискредитирует воспоминания, а всего-навсего служит эпистемологическим предостережением о достоверности того, что вы читаете.

2. Память крайне избирательна!

Итак, воспоминания могут изменяться не только под воздействием состояния, намерений и фильтров, существовавших во время фактического события, но и под воздействием состояния, текущих намерений и фильтров человека, реконструирующего воспоминание в настоящем времени. Отдельные части реконструируемого воспоминания будут распознаны и восстановлены, а другие нет. По мере того как меняются состояние, намерения и потребности человека, меняются и репрезентации того, что произошло. Неравномерность репрезентации (ее специфичность) зависит от того, относится ли она к особому логическому типу репрезентации — описание, интерпретация и оценка (предположим, что человек, создающий репрезентацию, проводит различие между этими меняющимися формами презентации). Эту зависимость подавляющее большинство членов «четвертой власти» (прессы) пока еще не заметили либо не способны или не хотят признавать.

3. Так ли уж важна историческая точность?

Зачем изучать такое сложное явление, как рождение нового направления? Вы надеетесь уловить суть процесса открытий, возможно даже с намерением использовать эти процессы, чтобы самим совершить соизмеримые открытия? Вы настолько наивны, чтобы полагать, будто два человеческих существа, столкнувшись с «одинаковым» набором раздражителей (переживаний), будут реагировать «одинаковым» образом? (Слово «одинаковый» заключено в кавычки, чтобы напомнить вам о том, что одинаковый набор раздражителей НЕ будет одинаковым, если его воспринимают разные нервные системы.)

Неужели для ваших исследований действительно важно, как некий человек с присущим только ему опытом и мировоззрением реагировал на раздражители, существовавшие во времена зарождения НЛП? Вы в самом деле считаете, что если будете играть конголезскую музыку и танцевать под ее ритмы или научитесь скакать на арабских скакунах, это поможет вам стать лучшим разработчиком моделей?

Вы вправду считаете преимуществом знание восьми иностранных языков, или умение обрабатывать боевые раны и проводить необходимые оперативные вмешательства для спасения жизни, или способность пустить поезд под откос с помощью минимального количества пластиковых бомб, или умение ударить по мячику для гольфа так, чтобы он улетел на 300 ярдов? Так ли полезно обладать значительными вычислительными способностями в теории автоматов или знать, как оборудовать поилки для лошадей автоматической системой подачи воды, или…?

Лично я так не думаю. Но делать обобщения на примере всего одного человека очень опасно.

В средневековой Европе накопленные профессиональные знания в различных отраслях, например, в каменной кладке, передавались от мастера подмастерью с помощью непосредственного личного примера — более коротких путей не существовало. Ученик-каменщик готовил участок, приносил необходимый строительный материал, выполнял подготовительные работы… и пока он этим занимался, если только подмастерье искренне хотел стать настоящим каменщиком, он подмечал и запоминал, как именно мастер выполнял различные действия по закладке фундамента, постройке здания, как он осуществлял замысел зодчего…

Я признаю, что глубина интеграции моделирования (по крайней мере, вначале) схожа с ассимиляцией. Если изучение моделей довершается индуктивно и посредством бессознательной ассимиляции, тогда такие модели «принадлежат ученику». Такой ученик волен пересмотреть эти модели, и кто тогда сможет различить, где неотъемлемые элементы моделей, а где их последствия — сама формальная модель или некий функциональный эквивалент?

Те ученики, которые применяют сознательный подход, конечно же, совершенствуют свои навыки, но достигнут ли они той глубины интеграции модели, которая происходит интуитивно, остается открытым вопросом. В текущем контексте можно сказать, что очень немногие, если таковые вообще найдутся, готовы войти в странный и дезориентирующий мир глубокого интуитивного учения, — а ведь именно таким образом разрабатываются модели.

Так что же делать со всеми этими выдуманными историями, которые льются нескончаемым потоком уже десятилетия с тех пор, как происходили описываемые события? Что делать с историями, прошедшими через фильтры намерений, интересов и представлений о самих себе тех людей, которые предлагают эти репрезентации?

Хороший вопрос!

Фундаментальная стратегия

Фрэнк и я поразмышляли над тем, как справляться с подобными моментами. Мы выработали особую стратегию. Мы решили придерживаться курса минимизации таких отдельных искажений, призвав на помощь большое количество людей, которые физически присутствовали и были участниками либо свидетелями многих событий, описанных в книге. Некоторые из них являются признанными авторитетами в современном мире НЛП; другие авторы малоизвестны и не проявляют большой активности в области НЛП сегодня — это люди, у которых нет никакой явной личной заинтересованности. Внимательно прочтите то, о чем они рассказывают.

Трудно воссоздать точное описание истоков технологии, которая была разработана за 14 лет до того, как предполагаемый автор просто услышал об этом направлении. Звучит забавно, тем не менее, это пустяковый случай по сравнению с реальной задачей, стоящей перед нами сейчас: предоставить действительно полезное и максимально точное описание истоков данного направления.

Здесь нужно выделить два основных момента — любой человек с соответствующим образованием и способностью к размышлению может составить собственное мнение о том, что он считает предтечей НЛП или любого другого набора разработанных моделей. Несомненно, практики «философии науки» оказали прекрасную услугу многим научным направлениям (особенно рекомендую замечательную работу Томаса Куна «Структура научных революций» о развитии современной физики¹). Благодаря исследованиям в области зарождения и развития элементов, позже ставших неотъемлемой частью стандартных моделей или наборов паттернов, они сумели объединить разрозненные и до тех пор никак не связанные между собой виды деятельности, иногда в конкретных областях, иногда между различными областями, которые ранее считались обособленными.

Однако такое мнение любого отдельного человека значительно отличается от того, к чему создатель или создатели дисциплины имели доступ, что они знали во время и в контексте создания данной дисциплины. Интересно рассмотреть различия между двумя этими моментами, отвечая на следующие вопросы:

Первый вопрос:

Откуда берутся идеи, которые появляются в новой модели или наборе паттернов?

Несомненно, этот вопрос заслуживает внимания исследователей с комплексным подходом — история развития положенных в основу идей.

Второй вопрос:

Откуда этот создатель или создатели взяли идеи, которые, в конечном счете, привели к успешному созданию определенной модели — что было источником ключевых идей и действий для создателя или создателей?

Очевидно, что вероятнее всего ответы на эти два вопроса будут отличаться один от другого. В особенности обратите внимание на то, что ответы на второй вопрос существуют только в следах памяти (энграммах) нервной системы непосредственных участников или свидетелей процесса создания. Каким бы ни было преобладающее интеллектуальное окружение в период создания модели, второй вопрос восхитителен в том смысле, что он проясняет уровень знаний создателя или создателей во время зарождения новой модели.

Все это, прежде всего, затрагивает моменты создания чего-то нового, и различие между этими двумя вопросами дает плодородную почву для раздумий о том, как создавать контексты, способствующие возникновению новых идей и новых моделей, — предмет, достойный отдельного рассмотрения.

Данная книга предоставляет материал, существенный именно для ответа на второй вопрос. Первый вопрос был частично рассмотрен в других работах (см., например, главы 3 и 4 книги «Шепот на ветру» Кармен Бостик Сент-Клер и Джона Гриндера²).

Джон Гриндер

Бонни Дун, Калифорния

Сентябрь 2012 г.