Игра Мертвеца 2

Исаак Вайнберг, 2020

Время виртуальных развлечений давно прошло. С прогрессом технологий появился новый вид развлечения – реальные игры. Круто думал, что может наконец забыть об этих «реальных играх»: у него других проблем хватает, да и возраст уже не тот… Но судьба распорядилась иначе, и теперь ему предстоит принять участие в бета-тесте худшей «реальной игры» во вселенной… Содержит нецензурную брань.

Глава первая. Бета-тест

Я медленно спускался по трапу… Почему медленно? А с моей ногой особо не побегаешь. Нет, я не жалуюсь — она не особо болит, просто стальная шина, не позволяющая моему коленному суставу развалиться, сильно снижает подвижность, из-за чего приходится ковылять, словно мне сто девяносто лет.

— Может, сдохнешь уже!? — послышался у меня за спиной недовольный голос Ненависти. — Плетёшься как черепаха! Теряем время! Застрелись! Не мучайся!

— Я не буду себя убивать, — в который раз спокойно сообщил я. — Не люблю я эти восстановления, после того случая…

— Я сам убью! — охотно предложил Ненависть. — Давай нож!

— Ненависть прав, — раздался голос Чана. — Сколько можно себя мучать, кэп?

— Я не буду себя убивать и под нож тоже не лягу, — снова заметил я. — Жизнь пирата полна опасностей — рано или поздно меня грохнут, а воскресну с нормально работающей ногой…

Наконец я закончил свой «черепаший спуск». Отойдя метров на пятнадцать от трапа, я обернулся и с любовью посмотрел на наш корабль…

«Ярость» — моя ласточка… Я стянул с лица маску «Святого» и смахнул слезу умиления. Этот корабль столько прошёл вместе с нами…

— Опять нюни распускаешь?! — толкнул меня Ненависть. — Девчонка!

— Да просто в глаз что-то попало, — соврал я, — как я выгляжу, Чан? Презентабельно?

— Постарел, — честно ответил Чан, а затем начал свой анализ:

— Борода уже совсем седая, к тому же неухоженная; морщины на лбу, у рта, в уголках глаз; лохматый как бродячий пёс — не мешало бы причесаться, кстати; плащ этот пора бы выкинуть… Сколько ты его носишь? Лет сорок? Ковыляешь как старик — нужна замена сустава. В общем, выглядишь не очень опасно — лучше надень маску обратно. Ума не приложу, как тебя жена до сих пор не бросила?

— Мог бы хоть раз просто сказать, что со мной всё в порядке… — заметил я не без обиды в голосе.

Чан всегда говорил, что думает. За это я его и любил. Он старше меня, но по нему этого не скажешь, потому как внешне ему не дашь больше сорока лет. Этот китаец когда-то был главой самого могущественного клана на планете «Ад». Население его планеты прозвали «чертями» (они и сами себя так называли), потому как эти ребята действительно жили в самом настоящем аду и при этом отлично себя там чувствовали. Честно говоря, мне кажется, в мире нет ничего, что могло бы доставить дискомфорт жителям планеты Ад. Полное имя Чана — «Чан 1», цифра в имени означает, что он находился на первом месте в рейтинге самых крутых мужиков на планете (когда-то, ведь он давно не бывал на своей родной планете). Вы только подумайте: абсолютно каждый житель Ада получал порядковый номер при рождении, который мог сменить, победив жителя с более низким порядковым номером, и на этом строилась вся социальная иерархия на этой жестокой планете.

Сейчас Чан был одет в белую хлопковую рубаху навыпуск и свободные серые хлопковые штаны, на ногах белые кроссовки. Похож на кунг-фу мастера из старых фильмов о восточных единоборствах.

А Ненависть, кажется, совсем не изменился, разве что стал коротко стричь свои чёрные волосы и отпустил бороду, совсем как у меня. Чёрный эльф одет в лёгкий бронекостюм коричневого цвета, а за его спиной висит лук (точная копия того, который я давным-давно запихнул в задницу Уэлю Богоподобному). На его бедрах висит по колчану, и ещё один, большой, за спиной.

Я, как вы уже поняли, до сих пор таскаю костюм Святого, который Издатели любезно подарили мне после окончания той самой игры, королём которой я стал когда-то. Правда костюмчик я сильно модифицировал под пиратские нужды, а сам он затаскался до такого состояния, что носить его побрезговал бы даже самый беспринципный бомж, но я обожал этот костюм так же сильно, как обожал фильм «Святой», главный герой которого носил точно такой же, к тому же в любом конце вселенной меня легко узнавали именно по моему неизменному одеянию… При этом моя супруга, мои друзья и даже мои собственные дети вот уже десять лет пытаются уговорить меня выбросить его на помойку или хотя бы заказать новый. Нетушки…

— Тратим время! — вырвал меня из размышлений Ненависть. — Ублюдки уже ждут! Пора убивать!

— Да, точно! — вздрогнул я и поднял свой взгляд в небо, чтобы проверить, как смотрится наш флот. В небе чернела целая армада космических кораблей. Я приложил ладонь к уху: — Толя, ты тут?

— Разумеется, кэп, — ответил Толя. — Что случилось? Дать залп для острастки?

— Пока рано. Просто поправь пятый ракетоносец, чтобы бортом стоял, красиво, как полагается, а то он кормой развёрнут, и его почти не видно…

— Понял, сейчас исправим, кэп.

Через несколько секунд примеченный мной ракетоносец плавно развернулся и встал как надо — боком к нам.

— Спасибо, Толя. Отбой, — ещё раз внимательно осмотрев армаду кораблей, зависшую над планетой, я отвернулся, натягивая щербатую тактическую маску «Святого» на лицо. — Ладно ребята, пойдём потолкуем с этими козлами…

В нескольких сотнях метрах нас уже ожидала встречающая делегация. Всего двадцать человек: семнадцать вооруженных солдат в белой парадной форме и три человека в белых рясах — святоши…

— Добро пожаловать, глубоко уважаемый капитан Кру… — начал было свою приветственную речь седой старикан, широко разведя руки и склонив голову в почтительном поклоне…

— Закрой свою варежку! — оборвал его я. — Вы притырили моих коллег: Грогла и Мустанга. У вас десять минут, чтобы привести их сюда и передать нам. В противном случае мой флот, который вы можете наблюдать в небе, разнесёт вашу планету к чёртовой матери. Прошу обратить особое внимание на четыре крайних корабля: это ракетоносцы класса «Планетарный разрушитель», и я рад сообщить вам, что мощность их ракет вполне соответствует названию их класса, иными словами: если вы сейчас же не отдадите моих корешей, то даже ваш бог не сможет вам помочь…

— О, мы совсем не сомневаемся в могуществе вашего флота, господин Круто… — снова поклонился главный святоша. — И мы совсем не удивлены, что ради спасения всего двух членов вашей команды вы привели в нашу галактику целый флот, наверняка, потратив на это целое состояние…

— Вот именно, — согласился я и посмотрел на часы на своей руке. — Эта поездочка стоила мне целое состояние! И пока мы тут болтаем, несколько тысяч бойцов активно подъедают запасы провизии на моих кораблях, потому что сейчас обеденное время! Вы вообще, блин, представляете сколько стоит обед на четыре тысячи человек, мать вашу?! А ну, быстро тащите сюда Грогла и «коняшку»!

— Порвём им жопы! — радостно закричал Ненависть и выхватил нож…

— Пока рано! — не глядя на эльфа, я опустил его руку с ножом. — Дадим им пять секунд, чтобы обдумать наше предложение… Пять секунд прошло! И я в последний раз повторяю: ведите сюда наших друзей, и мы поехали… Время — деньги.

— Поверьте, капитан, я бы с удовольствием выполнил вашу просьбу! — виновато улыбнулся главный святоша и снова поклонился. — Но мы находимся в отчаянном положении, и только вы можете нам помочь…

— То есть это вы так о помощи меня попросить решили? — возмутился я. — Украв моих верных товарищей? А позвонить мне, блин, не пробовали? Понимаю, межгалактическая связь — недешёвое удовольствие, но организовать похищение явно дороже…

— Простите, капитан, но мы пробовали вам позвонить, и не раз! — уверил меня святоша и в очередной раз поклонился (как же раздражают эти его поклоны). — До вас совершенно невозможно дозвониться! Видимо, это потому что вы очень занятой человек…

— Ну, нам приходится много работать, — пожал плечами я. — Мы же пираты всё-таки: постоянные разъезды, войны, грабежи, то, сё, пятое, десятое… Сами понимаете…

— Мы прекрасно вас понимаем, господин Круто. Но и вы нас поймите — мы в отчаянном положении… Только поэтому нам и пришлось прибегнуть к крайним мерам: нам очень нужно было привлечь ваше внимание, ведь у нас осталось совсем мало времени…

— Короче, выкладывайте, что у вас за проблемы? — поторопил его я. — Деньги нужны? Сколько?

— Что вы! Как можно? Вовсе нет! — выпучил глаза святоша. — Мы же не вымогатели! Мы же верующие люди — мы никогда бы не пошли на такое преступление!

— Вы похитили людей, — напомнил ему я.

— Гнома и кентавра, — уточнил святоша. — И не похитили, а пригласили в гости! У них отличные апартаменты, прекрасная еда, масса развлечений — замечательный отпуск в раю! Мы не хотели доставить им и малейших неудобств: ваши товарищи просто гарант того, что вы возместите нам ущерб, который сами нанесли…

— Так, это уже интереснее… — почесал в затылке я. — Получается, что я когда-то вас ограбил, и вы решили выбить должок? Смело. Уважаю. В этом случае охотно верну всё с процентами и даже не буду применять никаких санкций после того, как вы вернёте моих друзей. Так о какой сумме идёт речь?

— О нет, господин Круто, вы не воровали у нас деньги! Дело в том, что когда-то давно, будучи влиятельным человеком, чьему слову у меня не было причин не доверять, вы дали мне совет, которым я, разумеется, воспользовался, и теперь из-за вас я нахожусь в крайне неприятном положении…

— Я дал вам какой-то совет? — удивился я. — Не припоминаю… Может быть, я был пьян?

— Эм… Честно говоря да, — нехотя признал святоша. — Это было очень давно, и вы вполне могли забыть ту встречу. С вашего позволения я вам напомню: вы выпивали в кабаке «Гномья берлога». Я тоже был там, но не подумайте, что я прикладывался к бутылке — боже упаси! Я был там по делу — искал встречи с вами. Я знал о вашем бесценном опыте в «реальных играх», и, угостив выпивкой, рассказал вам о концепции своей «реальной игры», которая, по моему скромному мнению, была очень многообещающей…

— И что? — непонимающе нахмурился я. — Мне она хоть понравилась?

— Вы сказали, что эта игра просто взорвёт мир! — закивал святоша. — И ваш голос в тот момент звучал столь убедительно, столь воодушевляющее, что я поспешил вернуться на родную планету и стал убеждать своего брата, Великого целителя Пантелеймона, вложить огромную часть наших пожертвований в мой проект! Разумеется, он не мог не поверить профессиональной оценке самого капитана Круто, так что охотно инвестировал средства в создание величайшей игры во вселенной. И вот, когда игра была готова, мы вложили целое состояние в рекламу, и провели совершенно фантастический фестиваль в честь открытия регистрации.

— Я не помню, чтобы встречал вас в каком-либо баре… — честно признался я. — Но одно могу сказать точно: в каждом грёбанном баре по шесть человек за вечер рассказывают мне о разных играх, а иногда о идеях для собственных игр, и последним я всегда отвечаю одно и тоже: «Эта идея взорвет мир!».

— Но ведь я этого не знал! — развел руками святоша, снова натянув виноватую улыбку. — Я был совершенно уверен, что в том баре вы дали профессиональную оценку моему проекту!

Какое-то время я смотрел на святошу, прикидывая в голове: посмеяться над ним или посочувствовать его тупости?

— Ладно, — наконец заговорил я. — И что в итоге? В чём проблема?

— В том, что на церемонию открытия регистрации прилетело всего два человека! А критики, следившие за их игрой, разнесли наш проект в пух и прах! Разумеется, нам пришлось закрыть игру и полностью её переработать!

— И теперь вы хотите, чтобы я оплатил все расходы на разработку игры, я правильно понял? — догадался я.

— Вовсе нет! Мы хотим, чтобы вы исправили свою ошибку! Мы хотим, чтобы вы доказали всем, что новая версия нашей игры — лучшая в мире!

— То есть… Надо сняться в рекламе что ли? — нахмурился я.

— Надо принять участие в новой версии нашей игры и пройти её до конца! Уверен, участие такого известного человека сделает нашу игру самой популярной во вселенной! А ведь именно это вы и обещали мне в баре «Гномья берлога»!

— Вот блин, — покачал головой я, будучи не в силах поверить, что этот идиотизм происходит со мной на самом деле. — И сколько времени понадобиться на прохождение этой грёбаной игры?

— Ой, думаю не больше пары дней, — махнул рукой святоша. — Хотя, это же зависит от того, насколько вы хороший игрок… Да и к тому же вы первый, кто будет играть в новую версию, так что сказать сложно….

— Ладно, хрен с ним! Это даже кажется мне забавным… Но если ваша игра выстрелит — вы оплатите мне расходы на эту поездочку, — я ткнул большим пальцем на флот у себя за спиной, — и гарантируете процент от выручки…

— О, разумеется! — радостно хлопнул в ладоши святоша. — Я так рад, что нам удалось договориться! Можем начать, не откладывая, или вам нужно будет время на подготовку?

— Начнём прямо сейчас, — кивнул я. — Только ответь для начала на два вопроса….

— С удовольствием, — святоша улыбался так широко, что, казалось, лицо его может треснуть в любой момент…

— Кому принадлежала идея притырить моих товарищей?

— Мне… — почти шёпотом ответил святоша. Улыбка сползла с его лица…

— Если ты умрёшь — тебя же воскресят?

— Эм… Ну да… Разумеется, — святоша непонимающе нахмурился.

— Замечательно, — кивнул я. — Чан, покажи-ка ему свой коронный…

Чана не нужно было просить дважды. Он ловко сорвал с себя рубашку… Его мощное тело по самую шею забито сплошным чёрным цветом, поверх которого белым были вытатуированы различные сцены, отражающие в основном самые разнообразные акты насилия (преимущественно убийства). Он сделал несколько быстрых шагов и встал перед святошей. В следующий миг его нога взлетела в воздух с совершенно невероятной скоростью — словно ею выстрелили из пушки. Раздался хлопок, свидетельствующий о том, что нога преодолела скорость звука, и голова святоши взорвалась, будто бы её снесло выстрелом дробовика. Кровь и ошмётки черепа с ног до головы облепили товарища святоши, стоявшего по левую руку от него…

— Это недопустимо! — яростно вскрикнул залитый кровью святоша и бросился к Чану. — Рисунок повешенной женщины на груди! Насилие над женщинами неприемлемо! Прикройте этот срам сейчас же!

Он закрыл своими руками «срамной рисунок» на теле Чана и стоял так, пока я не передал Чану его рубашку и не заставил надеть.

Мы шли по мощёной дороге в сторону огромной золотой арки, ведущей в город. Прямо за ней виднелась гигантского размера статуя, тоже покрытая золотом…

— Одного не понял… — обратился я к святоше, испачканному кровью. — Татуировка с девчонкой — это неприемлемо, а то, что Чан твоего друга убил, это как? Нормально?

— Это, конечно же, тоже некрасиво… — пожал плечами сердобольный святоша. — Но срамные картинки на святой земле — это уже слишком!

— Понятно…

— Дорогой? — раздался в наушнике голос моей супруги.

— Привет, Элли! — улыбнулся я. — Ты смотрела за этим спектаклем?

— Да, дорогой, — её голос почему-то не показался мне весёлым… — Я не вижу ничего плохого в том, что ты поиграешь пару дней в эту игру — тебе полезно размяться и немного отдохнуть. Но, пожалуйста, помни, что твой сын наблюдает за тобой, и ему ещё слишком рано смотреть, как Чан… Взрывает головы людям…

— Да это же понарошку! — попытался оправдаться я, — святоша воскреснет через пару часов…

— Блад не будет смотреть на то, как его папа с друзьями убивает людей безо всякой на то причины…

— Как это безо всякой? — возмутился я. — Да этот козёл спёр дедушку Грогла и дядюшку Мустанга! Это по-твоему не причина?

— В этом убийстве не было никакого смысла, — заметила Элли. — Не нужно убивать людей направо и налево. Ты выше этого, дорогой.

— Ладно, — сдался я. — Буду убивать только по особым случаям… Хотя постой, может, это и был особый случай? Может, у святоши был день рождения?

— Очень смешно… Блад и так целыми днями играет с пистолетами и ножами и нападает на взрослых. Кажется, Толя уже запрещает своим детям играть с ним… Покажи сыну правильный пример, пожалуйста…

— Ладно, — вздохнул я.

— И я правильно понимаю, что дедушкин юбилей мы пропустим?

— О да, — улыбнулся я. — И единственное, что окупает всю эту операцию…

— Дорогой…

— Ладно-ладно, мне очень жаль, что мы не попадём на юбилей к дедушке, но сомневаюсь, что адмирал сильно расстроится, если я не прилечу.

— Зря ты так. Дедушка тебя очень любит, просто по-своему.

— Он за мной по всей вселенной гонялся, чтобы повесить!

— Ты и сам хорош… Хотя согласна: в той ситуации он был неправ больше, чем ты.

— Ну спасибо…

— Как твоя нога? — решила перевести тему Элли.

— Я не буду ложиться под нож, — запротестовал я, не дожидаясь, пока разговор дойдёт до этой темы.

— Но милый…

— Так всё, у меня тут связь барахлит, и вообще, пора делом заниматься.

— Ладно, но подумай об этом. Люблю тебя…

— И я тебя.

Спустя два часа мы с Чаном и Ненавистью сидели на скамейке в небольшой комнатушке, одетые в нелепые обтягивающие спортивные костюмы голубого цвета. Оружия нам не выдали.

— Итак, — заговорил человек, одетый в белый костюм с блёстками, стоящий прямо перед нами. — С вашего позволения, я коротко расскажу вам о нашей игре. Её название «Лучшая игра в мире: потрясающее приключение для всех»!

— Серьёзно? — поднял бровь я. — Если можно, я сразу дам совет: смените его нахрен… И костюмчик, кстати, тоже…

— Да? — удивился мужик в блёстках. — А мне казалось, костюмчик очень даже яркий, под стать названию…

— В том-то и проблема….

— Выглядишь как мудак! — фыркнул Ненависть.

— Понял вас, господа, — несколько смущённо кивнул мужик. — Попрошу дизайнеров и специалистов по брендированию подумать над новой концепцией… Но давайте вернёмся к описанию игры. В общем суть игры проста и потрясающе интересна: вы должны пройти ряд уровней, представляющих из себя развлечения в самых разных жанрах и стилях! Только подумайте: обычно игрокам приходится выбирать игру одного жанра, мы же предлагаем купить всего одну игру и насладиться десятками! А самое интересное, что вы не знаете заранее, что вас ждёт дальше — каждая игра составляется из сотен возможных вариантов!

— То есть… Мы не знаем, во что будем играть? — уточнил я.

— Не знаете! — глаза мужика в блёстках сияли восторгом…

— А какие правила?

— Вы не знаете! — снова повторил мужик в блёстках всё с тем же восторгом в глазах…

— Честно говоря, ничего более дебильного я в жизни не слышал, — признался я, вставая с места. — Но я не смогу жить спокойно, не узнав, что же вы там, блин, напридумывали с вашей-то недолеченной шизофренией… Чего стоишь? Открывай ворота, мой блестящий друг — посмотрим, что там у вас за игруля получилась…

Глава вторая. Первый уровень

Дверь за нашими спинами закрылась, и мы оказались в тесной гардеробной комнате. На вешалках висели три костюма. Над каждой вешалкой была бирка с именем того, кому костюм предназначал, а внизу, на полу, стояла обувь.

Мне достался тёмно-серый вельветовый костюм тройка с галстуком в тон, небесно-голубой рубашкой, туфлями из коричневой кожи и, внезапно, курительной трубкой (какого чёрта? Я вообще-то не курю…). Ненависть получил кремовый костюм с чёрной рубашкой и бордовой бабочкой, а также трость (я бы понял, если бы её дали мне, с моим-то больным коленом, но Ненависти…), а Чан получил чёрный фрак с чёрными же лакированными туфлями и… пенсне.

— Какого хрена? — удивился я. — Мы что, будем играть в мафию?

— Может, будет банкет? — с надеждой предположил Чан. — Жрать охота…

— Гейские штучки! — Ненависть с презрением бросил бабочку на пол и пнул ногой подальше от себя.

Внезапно из динамика (он был установлен под потолком, и мы его не заметили) раздался голос мужика в блёстках:

— Уважаемые игроки! Добро пожаловать на первый уровень игры «Лучшая игра в мире: потрясающее приключение для всех»! Его название: «Загадочное убийство в мрачном замке и потрясающе увлекательное расследование». Чтобы победить, вам нужно будет вычислить коварного и изобретательного убийцу раньше, чем он убьёт всех вас! Максимальная сумма очков, которую вы сможете заработать за прохождение уровня: тысяча! Чтобы получить максимальное количество очков, найдите все подсказки, не навредите невиновным, быстро вычислите убийцу и не получите урона! Желаем удачи в «Лучшей игре в мире»! И помните! Вас всех ждёт самое потрясающее приключение!

— Господи, какой же убогий брифинг… — покачал головой я. — Они его пять минут назад придумали и записали?

— Вообще-то я импровизировал, и в прямом эфире… — раздался оскорблённый голос из динамика. — Моя работа вызывать у игроков эмоции! Вызывать чувство предвкушения потрясающего приключения! Создавать правильный настрой на игру! А ещё рассказывать о правилах! И мне кажется, я отлично справляюсь со своей работой, просто вы настроены скептически и не дружелюбно, в виду некоторых… Эм… Обстоятельств… Но прошу вас, господа, позвольте себе развлечься на всю катушку! Поверьте, вы можете получить совершенно незабываемые впечатление, но для этого крайне необходимо открыться, позволить себе слиться с сюжетом игры, поверить в него! И, кстати, совсем забыл предупредить: двери останутся заблокированными, пока вы не переоденетесь в игровые костюмы. И да, нарядами меняться нельзя!

— Охринительно… — буркнул я. — Только вот в толк не возьму — на кой хрен нужно было наряжать нас в эти гейские голубые костюмчики, если через минуту нам снова нужно переодеваться…

Нарядившись в костюмчики и вдоволь насмеявшись друг над другом, мы вышли через дверь и оказались в просторном холле. Потолки высотой метров шесть, не меньше, совершенно гигантская помпезная хрустальная люстра, дубовый пол перетекающий в широкую лестницу, изгибом уходящую на второй этаж, с каждой стороны холла по две высокие двустворчатые двери, разделённые сверкающими сталью рыцарскими доспехами на высоких постаментах, стены обклеены бордовыми обоями с узором, ничуть не уступающим в вычурности люстре.

В дверях нас встретил тощий старичок с чопорным, слегка брезгливым, выражением лица и дебильными тонкими усиками. Он был одет в коричневый фрак с длинным, ниже колен, «хвостом», а на шею затянут нелепый пышный бант. Кстати, на его нелепых коричневых туфельках тоже были белые бантики.

— Господа, — задрав нос, заговорил чопорный старикашка. — Добро пожаловать в родовое имение сэра Фрэнсина Бэбанбургского…

— Какого бл… — начал было я.

— Мочи гниду! — каркнул Ненависть.

В следующий миг эльф хлестнул дворецкого (я почти уверен, что это был дворецкий) тростью по лицу. Трость с треском переломилась. А ещё через секунду, с куда более жутким треском, переломилась нога дворецкого, потому что Чан, не привыкший стоять в стороне от драки, пробил «лоу кик» чуть ниже колена старика. Кость вылезла наружу, а дворецкий согнулся, разразившись нечеловеческими воплями, призванными выразить крайнюю степень его страданий. Слава богу, страдать долго ему не пришлось: мои друзья до смерти запинали его ногами буквально за полминуты, а точку поставил Чан, прыгнув на груди дворецкого и проломив её вовнутрь. Чопорный старикашка отмучался…

— М-да… — почесал бороду я. — Напомните мне, не брать вас с собой, если когда-нибудь меня пригласят на приём к Английской королеве….

— Ублюдок хотел нас трахнуть! — заявил Ненависть.

— У него бантики на туфлях, кэп. — кивнул Чан и показал на обувь старикашки.

— Это дворецкий… — сообщил им я.

— Кто? — удивился Чан.

— Мужик, который встречает гостей вместо хозяина, — уточнил я.

— Типа вахтёр? — предположил Чан.

— Типа того, — вздохнул я.

Внезапно в помещении раздался голос мужика в блёстках:

— Господа! Напоминаю, что убийство мирных игроков приводит к штрафам… Также считаю нужным сообщить, что мирные игроки — это настоящие люди: они актеры, получающие зарплату за свой непростой труд. Пожалуйста, постарайтесь не убивать их, если вам несложно, всё же актеры — это личности тонкой душевной организации и ваша… Эм… излишняя напористость и бескомпромиссность, может вызвать у них психологические травмы, которые останутся с ними даже после процедуры восстановления… А если же вам всё же приходится применять насилие, убедительно прошу избегать излишней жестокости, потому как игра имеет рейтинг «шесть плюс» и трансляцию могут смотреть дети!

— Вот именно, — раздался у меня в ухе недовольный голос Элли. — Могут и смотрят. Спасибо дорогой, что прислушался к моей просьбе…

— Да я же не знал, что они… решат его убить… — начал было оправдываться я. — Ай, ладно, прости, дорогая: я капитан, я мужик, я разберусь… Пацаны! Не убивайте, пожалуйста, никого без разбору, там малец за вами наблюдает, а потом повторяет на Толиных детях…

— Я думал, наша задача зачистить этот замок, — удивился Чан.

— Убивать! — алчно закричал Ненависть, тряся кулаками.

— Нет у нас задачи никого убивать… — закатил глаза я. — Чем вы, блин, слушали? Нам надо вычислить убийцу!

— Убийца! — Ненависть с уверенностью ткнул пальцем в дохлого старикашку.

— Он похож на убийцу, кэп, — согласился Чан. — Весь такой манерный, напудренный… Сразу ясно: та ещё мразь…

–Так, — поднял руки я. — Давайте договоримся: пока я не дам команду: «Мочи!», никто никого не убивает, окей?

— Окей, — безразлично пожал плечами Чан.

— Тряпка! — фыркнул Ненависть. — Подкаблучник!

— Ладно, — кивнул я, пропустив обвинения Ненависти мимо ушей. — Если с этим разобрались, то пойдёмте искать убийцу…

Мы прошли через холл и заглянули за каждую дверь. В одном из помещений оказался обеденный зал с огромным длинным столом, за которым сидело тринадцать человек. Все — люди, все — мужчины, все в костюмах, все пьют чай из фарфоровых чашечек и разговаривают в какой-то нелепой манере, не обращая на нас никакого внимания…

— А я ему и отвечаю: «Сударь, не уж-то вы действительно полагаете, что ваша паровая машина сможет обогнать мой экипаж?»

Раздаётся дружный, крайне наигранный смех.

— И вот я берусь за поводья, мой протеже сбрасывает сумки с крыши, а кучер, которого я назначил рассудить наше пари, отсчитывает три секунды…

— Господа! — оборвал их интересную беседу я. — У нас мало времени, так что расскажите мне, пожалуйста, кто из вас, козлов, убийца?

Господа дружно обернулись к нам и взгляды их излучали крайнюю степень недоумения…

— Я повторю свой вопрос, — сказал я, подойдя ближе и встав за спиной толстяка в белом костюмчике. — Кто из вас, убийца?

— Сэр! — один из господ вскочил со своего места. Взгляд его был крайне сердитым. — Прошу вас придерживаться тематики уровня и не портить чудесную атмосферу детективной истории викторианской эпохи!

— Чан, сломай ему руку, — попросил я друга. — Только без крови: дети смотрят.

— Постойте сэр! — вознегодовал господин. — Я прошу вас придерж… Стойте! Не подходите ближе — это моё личное, интимное пространство! Сейчас же отпустите мою… Ааааа!

— Плохие новости, ребята, — покачал головой я. — Чаепитие отменяется… Мы будем калечить вас

одного за другим, пока вы не расскажите, кто из вас убийца.

В следующее мгновение произошло то, чего я ожидал меньше всего: достопочтенные господа с жуткими девчачьими визгами бросились в рассыпную, раскидав стулья и побив хрустальную посуду (наверняка, не дешёвую). Они скрылись за дверьми, предварительно создав небольшой затор, но их испуганные вопли продолжали доноситься до моих ушей…

— Твою ж мать… — вздохнул я, устало садясь в кресло и беря с блюдца заварное пирожное. — Чан, если не сложно, мог бы ты отловить их всех и узнать, кто убийца? Только, пожалуйста, без убийств и излишнего членовредительства, хорошо? У меня нога чего-то совсем разболелась — не смогу я за ними по всему замку бегать, а Ненависть к людям с бантами вообще лучше не подпускать…

— Окей, кэп. — коротко кивнул Чан и быстро вышел из помещения.

— Какая-то убогая игра, да? — поинтересовался я у Ненависти, жуя пирожное. — Даже пушки не дали…

— Это замечательная игра! — послышался оскорблённый голос мужика в блёстках. — Просто вы играете без интереса, не погружаясь! Дурачитесь! А ведь на этом замечательном уровне вы могли бы почувствовать себя настоящими английскими детективами давно прошедших времён! Могли насладиться атмосферой того времени! Скажите на милость, когда вам ещё представится подобная уникальная возможность? Вот именно! Никогда! Вместо того чтобы почувствовать себя самыми настоящими детективами, вы превратили игру в какой-то нелепый фарс! Выбор ваш, но я считают, что вы упустили потрясающую возможность! Следующий уровень мы подберём в соответствии с вашими предпочтениями, которые теперь стали для нас предельно ясными!

— Без бантов! — сердито потребовал Ненависть. — И с пушками!

Чан вернулся примерно через час. Выглядел он совершенно спокойным и свежим. Кажется, даже не вспотел.

— Нашёл убийцу? — поинтересовался у него я.

— Да, кэп, — как-то виновато ответил Чан.

— Разобрался с ним?

— Да, кэп, — кивнул Чан, смотря куда угодно, только не мне в глаза.

— Надеюсь, ты не убил никого из мирных игроков? — сощурился я с недоверием…

***

Чан несётся за человеком по коридору. Человек прыгает в сторону, в надежде укрыться в комнате, но дверь оказывается запертой… В следующую секунду его голова с хрустом разворачивается на сто восемьдесят градусов.

Чан идёт по кухне и открывает один шкаф за другим. Наконец за очередной дверцей он находит съежившегося человека. Человек взвизгивает, когда Чан за шкирку вырывает его из его укрытия. В следующий момент Чан опускает голову человека в раковину, поворачивает рычаг блокировки слива и включает воду.

Чан выбивает дверь ногой. Человек спрятался за занавеской, но его было несложно обнаружить по чёрному силуэту на фоне светлого оконного проёма. Чан берёт разбег, наносит мощный удар ногой, и человек, выломав своим телом оконную раму, с воплем вылетает наружу.

Чан спускается в подвал. Раздаются высокие, срывающиеся на писк, крики, в него летят инструменты и всё, что попадается под руки пяти несчастным, загнанным в угол, людям. Чан без труда уклоняется от летящего в него барахла. Наконец у людей заканчиваются «снаряды», и они испуганно забиваются в угол, крепко обнявшись и зажмурив глаза. Чан неспешно поднимает с пола отвёртку и спокойно идёт к ним…

Чан душит человека скатертью.

Чан сбрасывает человека с лестницы головой вниз.

Чан бросает человеку в голову чугунный утюг.

Чан спрыгивает на человека с потолка, вооружённый опасной бритвой.

Чан забивает человека до смерти чучелом кабана.

***

— Нет, кэп, — качает головой Чан, смотря на носок своего туфля, — я не убил никого из мирных…

— Поздравляем! — послышался голос мужика в блёстках, особой радости я в нём, впрочем, не заметил. — Вы закончили первый уровень! Вы получаете минус две тысячи очков и ваш счёт, к сожалению, становится отрицательным! Но стоит ли удивляться подобному финалу после такого количества безжалостных убийств?

— Не понимаю, о чём он, — пожал плечами Чан, когда я бросил на него вопросительный взгляд.

— Прошу вас проследовать к той же двери, через которую вы пришли на этот уровень! — закончил свою речь мужик в блёстках.

— Наконец-то это закончилось! — я отбросил в сторону кусок круассана и, тяжело поднявшись со стула (грёбаная нога), вышел из помещения. Мои друзья последовали за мной. В холле я обратил внимание на тело мужика, лежащего в неестественной позе на полу — судя по всему, его сбросили вниз со второго этажа, и он насмерть сломал шею.

— Видимо, споткнулся, — заметил Чан.

— Сам будешь объяснять это Элли, — буркнул я.

Глава третья. Второй уровень

— Господа! Это просто ужасно! Это никуда не годится! — мужик в блёстках импульсивно махал руками, ходя взад-вперёд, пока мы снимали с себя неудобные костюмчики. Он явно был очень раздосадован нашей игрой. — Мы даже не можем пустить это в эфир! Столько убийств! Столько бессмысленного насилия!

— Слушай, мужик, — притормозил его я, — это же игра, да? Так какого чёрта мы не можем играть как хотим?

— Но есть же рейтинг! — возмутился мужик в блёстках. — Нас смотрят дети! Если мы пустим ТАКОЕ в эфир — нам моментально поднимут возрастное ограничение до «восемнадцать плюс»!

— До «двенадцать плюс», — поправил его я, — в нашей игре не было сексуального насилия… Стоп! Чан, не было ведь?

— Нет, кэп, — покачал головой Чан, расстёгивая рубашку.

— Ну вот! — развёл руками я. — Значит вы теряете всего-то 6 лет аудитории! К тому же неплатёжеспособной…

— Это миллиарды зрителей! — чуть не перешёл на визг мужик в блёстках. — Мы не можем вот так просто отказаться от миллиардов зрителей! Да, они не платёжеспособны, но как говорит наш рекламщик, отец Андрей: родители карапузов активно откупаются от необходимости играть с детишками в конструктор платными подписками на просмотры игр! Карапузы не умеют играть, но с удовольствием смотрят, как играют взрослые!

— Уверен, карапузы ещё охотнее смотрят, как взрослые убивают других взрослых… — не сдавался я. — У меня у самого дети, и младшего хлебом не корми — дай посмотреть на убийства…

— Рейтинг! — напомнил мужик. — Рейтинг не позволит им зайти со своей учетной записи на нашу трансляцию!

— И много карапузов сейчас имеют свои учётные записи? — поинтересовался я. — Уверен, все они сидят с родительских учёток, ну, или большинство из них. Так что потери в любом случае будут куда меньше, чем вам кажется.

— Мы не можем показывать детям убийства! — запротестовал мужик в блёстках.

— Тогда настройте свою игру так, чтобы нельзя было убивать невинных! Есть же фильтры взаимодействия!

— А вот это интересная мысль… — неожиданно изменил тон мужик в блёстках. — Нужно будет поговорить с нашими… Как их там… Компьютерщиками…

— Компьютерщиками? — поднял бровь я. — Ты называешь игровых инженеров «компьютерщиками»?

— Убьём гниду! — предложил Ненависть. — Слишком тупой!

— Господа! — поднял руки мужик. — Я просто забыл слово и подобрал ему неудачную замену! Я уже слишком стар для всех этих новомодных штучек… И к тому же вы не можете убить меня дважды за один день! Это будет уже слишком подло, даже для таких беспощадных пиратов, как вы!

— Дважды? — снова поднял бровь я. — Так ты…

— Брат Великого целителя Пантелеймона — отец Ярослав, — кивнул мужик. — Стараниями вашего друга сегодня утром я… Эм… Потерял голову…

— Ты мне запомнился совсем другим… — с недоверием сощурился я.

— Разумеется! Ведь это другое тело! Наша вера запрещает нам воскрешать свои тела — это же богохульство! Воскресить тело может только всевышний, а богобоязненным людям воскрешать тела недозволенно! Мы не должны играть в богов, повторяя величайшие из сотворённых господом чудес, ведь так мы обесцениваем его деяния и возвышаем себя над ним, словно демонстрируя, что нам доступны все его таланты, и мы справляемся с его божественной ролью не хуже его самого!

— Чего? — скривился я. — Ты же сейчас в воскрешённом теле…

— Это не моё тело, — отметил отец Ярослав, — более того, убитое вами тело тоже не было моим. Моё тело умерло и похоронено много лет назад, как и требует наша вера. А это — это тело куплено в интернет-магазине… Просто сосуд — жалкая человеческая поделка…

— Но его же тоже «воскресили». Это не поделка, а клонированная копия реального человеческого тела…

— Мы этого не знает, — упёрся отец Ярослав, отведя глаза в сторону.

— Вообще-то знаем, — ответил я, — это написано в карточке товара, в магазине, где вы взяли это тело. Все тела создаются с реальных прототипов, а создавать уникальные — запрещено законом, ровно, как и запрещены любые генные модификации.

— На заборе тоже написано, — продолжил упираться отец Ярослав, — а гадать я не собираюсь — у меня и без того хватает дел… Я просто купил тело, а откуда оно взялось, не имею ни малейшего понятия, так что греха в этом нет.

— Ты эту речь для бога своего приготовил? Думаешь, он поверит в эту историю? Видимо, ты думаешь, что твой бог полнейший идиот. К тому даже если тело ты берёшь чужое, то сознание всё равно воскрешаешь своё…

— Сознание не может умереть, — парировал отец Ярослав. — Наша душа бессмертна! Так что я просто меняю испортившийся сосуд — земную оболочку, перенося в него свою душу! Писанием не запрещено!

— Надеюсь, бога не существует, — покачал головой. — Потому как если он есть — у вас всех будет с ним охрененно серьёзный разговор…

— Запрещаю вам поминать бога в суе! — воскликнул отец Ярослав. — Давайте лучше сменим тему, потому как в затронутой вами вы ничего не смыслите и не можете вести со мной спор на равных! Давайте обсудим следующий этап! Я подобрал вам такой, где вам точно не нужно будет применять насилие, но при этом вы сможете получить заряд адреналина, ради получения которого, вы, как мне кажется, и применяете насилие при каждом удобном случае. В общем, я придумал как вы сможете пощекотать нервы, никого не убивая. Вас ждут гонки!

Лицо его озарила ликующая гримаса, а глаза быстро бегали по нашим лицам в ожидании увидеть на них восторг. Но восторг он, разумеется, не увидел…

— Какие ещё, нахрен, гонки? — уточнил я.

— И это правильный вопрос! Потому что у меня для вас ещё один сюрприз: это будет одиночный уровень, то есть каждый из вас будет проходить его по-отдельности! Для победы каждому из вас необходимо будет попасть в тройку лидеров состязаний! А вот какими будут эти состязания — решать только вам! Итак, представляю вам три потрясающих гоночных события! Первое — ралли! Ваша задача — показать лучшее время на сложнейшей извилистой трассе, пролегающей сквозь лес! Второе событие это кольцевые гонки! Тут решает не только скорость, но и умение сохранять её на поворотах, а также умение обходить противников на бешеных скоростях! Третье событие это нелегальные уличные гонки! Мощнейшие машины, ночной город и полиция, которая не в восторге от лихачей, наводнивших улицы! Ну? Как вам такое развлечение, а?

Он вновь принялся искать восторг на наших лицах… И снова тщетно…

Выбирать долго не пришлось: Чан имел мало опыта в вождении, так что ему мы отдали кольцевые гонки, рассудив, что там нужно будет меньше всего крутить руль. Ненависть, который, напротив, был отличным пилотом для любых транспортных средств, выбрал ралли (я согласился с его выбором, так как в ралли не нужно было видеться с актёрами — заезд был одиночным, а значит меньше шансов, что Ненависть кого-нибудь покалечит). Мне же остались уличные гонки: староват я для таких развлечений, но куда деваться…

Я с отвращением разглядывал себя в зеркало: спортивные штаны, увешанные десятками ярких значков, футболка с надписью: «Дорожный воин», джинсовая жилетка с принтом «Лихач» на спине и бейсболка с джинсовым козырьком…

— Кто нанимал того мудака, который занимается костюмами в вашей игре? — тяжело вздохнув, я отвернулся от зеркала, чтобы постараться как можно быстрее забыть то, что в нём увидел. — Я такой прикид в средней школе носил…

— Вообще-то костюмами занимаюсь я сам, лично, — раздался голос из динамика. — И я не вижу в нём ничего ужасного, по-моему, очень даже кайфовый…

— Кайфовый? Серьёзно? Прикупил словарик молодёжного сленга у того же дедули, у которого забрал его «отвязнный школьный прикид», двести лет пылившийся в шкафу? Можешь не отвечать — просто открой эту грёбаную дверь, «кайфовый чувак»…

На этот раз за дверью не было ни холла замка, ни старичка-дворецкого. Судя по всему, гардеробная перемещалась между локациями, пока игрок переодевался. Неплохо — хотя бы бегать между локациями не придётся.

Теперь я стоял на асфальтированной парковке. Прямо в её центре полукругом выстроились пёстро разукрашенные автомобили с яркой мигающей подсветкой, и играла молодёжная музыка (из молодости тех, кому сейчас далеко за двести, разумеется). Вокруг машин толпилась молодежь, разодетая под стать мне. Должен отметить работу геймдизайнеров: ребята в пёстрых шмотках очень гармонично смотрелись рядом с пёстрыми тачками, а ритмичная электронная музыка с «крутой вокальной подачей» придавала сцене нужную атмосферу. В общем выглядело это всё крайне по-идиотски, но сделано так старательно, с душой, что я почти умилился.

— Воу! Да это же тот самый новичок! — воскликнул подкаченный по пояс голый парень, одетый в обтягивающие джинсы с белыми кроссовками. На его шее висела золотая цепь с кулоном в виде автомата. Он приподнял тёмные очки и оценивающе осмотрел меня с ног до головы:

— Выглядишь как салага! — заключил он. — Хотя, чему удивляться, чувак, ты же и есть салага! Скажешь нет?

Он скрестил руки на груди и немного отклонился от меня, явно ожидая мой ответ.

— Эм… Пошёл нахер? — предположил я.

— Йоу, йоу, йоу! А ты не так прост, как я думал! Кажется, ты уже готов потягаться с Бритвой!

В следующий момент толпа расступилась, открывая мне обзор на лысого мужика в белой майке, пафосно курящего у фонарного столба. Лампа включилась, подсветив его, а в следующий момент я услышал сиплый «крутой» голос раздающийся, кажется, из динамиков, закреплённых на том же фонарном столбе.

— Бритва! Опыт участия в нелегальных гонках — десять лет. Непобеждённый чемпион улиц вот уже пять лет! Лишён прав пожизненно! Отсидел два срока в тюрьме, один из которых за жестокое убийство!

Когда оратор закончил презентацию, Бритва пафосно отбросил окурок в сторону и залихватской походкой подошёл ко мне почти в упор:

— Что, малыш хочет потягаться? Или мама не разрешает так поздно выходить из дома, и тебе уже пора спатеньки? — он презрительно сплюнул, почти попав мне на ботинок.

— А ты… довольно дерзкий… — заметил я, отступая на шаг.

— Чё сказал?! — Бритва резко отскочил назад и раскинул руки в стороны так, словно собирался напрыгнуть на меня и разорвать пополам.

— Бритва, не надо! — завопил другой мужик, подскакивая к нему и хватая под руку. — Он этого не стоит! Решите всё на трассе!

— Так, стоп! — притормозил сценку я. — Только сейчас обратил внимание — а где девчонки? Я думал в крутых ночных гонках всегда принимают участие красивые девчонки — где они? Не то чтобы они мне были нужны — я женат всё-таки, а жена прямо сейчас следит за мной через камеру квадрокоптера, но блин… Без девчонок вы выглядите очень… По-гейский… Особенно со всеми этими «Бритва, не надо!», «Бритва, не убивай его!».

— Мы временно убрали из игры всех женских персонажей, — сообщил мне голос отца Ярослава. — Наша религия не приемлет насилия над женщинами, а вы создаёте впечатление людей, способных применять насилие к кому угодно, без оглядки на пол жертвы…

— Разумно… — согласился я. — Мы действительно не имеет особых предрассудков и с удовольствием калечим людей без оглядки на возраст, пол и ВЕРОИСПОВЕДАНИЕ, — на последнем слове я сделал особый акцент. — Именно поэтому мы и являемся лучшими в своём деле: мы прогрессивная пиратская компания…

— Да смилостивится господь над вашими душами, — заключил отец Ярослав. — Валера, можете продолжать сцену.

— Раз ты такой крутой, предлагаю поставить на кон наши тачки! — тут же продолжил свою речь Бритва (Валера?). — Обгонишь меня — заберёшь мою ласточку!

— А какая из-них твоя? — как бы между прочим уточнил я.

— Вон так конфетка, которая с краю! — он ткнул пальцем в чёрный автомобиль с хищным профилем, с аэрографией опасной бритвы на боку.

— Мог бы и догадаться, — почесал затылок я и, оттолкнув Бритву, пошёл к его тачке.

— Как видишь, я уже забрал твою тачку! — сообщил я, заведя двигатель. — Так что теперь условия игры меняются: тебе придётся прийти вторым, иначе я въеду на ней в столб, и тебе придётся неплохо потратиться на услуги автосервиса. Кстати, если ты финишируешь первым, то я тебе ещё и руку сломаю, и я даже не утрирую: свяжись с отцом Ярославом и спроси, что мы сделали с тринадцатью несчастными актёрами на прошлом уровне! Они отказались признаваться, кто из них убийца.

К финишу я пришёл первым. Честно говоря, опыт вождения у меня был не слишком большой, да и лихачить я не сильно любил (не хватало ещё впилиться куда-нибудь и покалечиться — хватит мне больного колена), так что я старался не гнать больше сотни. Но мои противники всё равно держали почтительную дистанцию. В общем, победа далась мне легко. Хотя, был один инцидент с полицейскими: их экипаж вылетел на дорогу прямо за мной и, включив мигалки, пустился в погоню. Я остановился у обочины и объяснил им, что не нарушал никаких правил и соблюдал скоростной режим, а двое полицейских недоумённо переглянулись, затем принесли свои извинения и побрели обратно к своей патрульной машине, по пути несколько раз обернувшись в надежде на то, что я сотворю-таки что-нибудь противоправное…

Вернувшись в раздевалку, я совсем не удивился, увидев там Ненависть. Я же говорил, что этот парень мастерски управляет любыми видами транспорта.

— Привет, друг мой, — улыбнулся я, садясь на скамейку рядом с ним.

— Слишком просто! — каркнул он. — Что там дальше?

Ждать Чана пришлось долго. Несколько часов я рассказывал Ненависти различные забавные истории, большую часть из которых он, впрочем, пережил вместе со мной, что не мешало ему постоянно просить рассказать их снова и хохотать так, словно он слышит их впервые. Потом я и вовсе устроился в углу поспать, решив, что Чану для победы понадобиться ещё несколько дней, как минимум.

Я проснулся от дикого грохота. Открыв глаза, я сразу же заметил, что дверь, через которую я вернулся из гоночного уровня, сильно помята. Новый грохот, и дверь прогнулась ещё больше. Ещё пять таких ударов и в проём влез Чан. Его красная кожа дымилась, а сам он, забравшись внутрь, устало рухнул на пол. Я быстро снял жилетку и протянул её другу. Он взял её и стал запихивать в рот. Доев жилетку, он стянул с себя сапог от гоночного костюма и стал отгрызать его подошву.

Для нас с Ненавистью подобное поведение Чана давно не было необычным, но помню, когда столкнулся с этой… особенностью впервые — решил, что это какой-то акт китайского безумия…

На самом деле Чан, как и большинство жителей его планеты — «Чертей», был настолько глубоко аугментирован, что в нём почти не осталось оригинальных органов или костей: всё было заменено усиливающими физические показатели имплантатами. Поэтому Черти, кстати, очень не любят умирать: восстановить тело — дорого, а вот восстановить все аугментации — безумно дорого и к тому же безумно долго.

Все установленные усиления делали Чана совершенной машиной для убийств (помните, как его нога при ударе преодолевает скорость звука?), но имели и недостатки: им нужен куда более мощный двигатель, чем сердце. Именно поэтому все Черти работают в двух режимах: стандартный: для его работы используется сердце, и «ультра», в котором в дело вступает биологический двигатель. Биологический двигатель питается почти чем угодно: обычной едой, углём, одеждой, в общем, всем, что Чан способен разгрызть своими усиленными челюстями. Этот двигатель способен аккумулировать энергию и предоставлять её по мере необходимости, но во время расхода энергии происходит сильный нагрев, а охладительная система работает на том же топливе. В итоге, если Чан не уследит за расходом топлива, с увлечением руша всё вокруг (что с ним случается довольно часто), его тело перегревается, сил не хватает не только на режим «ультра», но и на нормальную активность в стандартном режиме, при этом из-за отсутствия топлива у Чана нет возможности охладить систему жизнеобеспечения, и он становится горячим как полено, вытащенное из костра… И тогда ему срочно нужно заправиться, так как высокие температуры могут навредить его аугментациям, а сам он теряет возможность нормально функционировать и испытывает просто дикое чувство голода.

Чтобы окончательно прийти в себя, Чану пришлось съесть и второй сапог… Наконец он, уже совсем не красный, поднялся на ноги. Выглядел он вполне бодрым и свежим, словно минуту назад он и не лежал тут, как раскалённая чушка…

— Что это было? — поинтересовался я, показав пальцем на дверь.

— Кажется, её заклинило, — пожал плечами Чан.

— Или тебе просто не удалось выиграть в гонке? — предположил я.

— Удалось, — вздохнул Чан, сосредоточенно расстёгивая молнию на своём гоночном костюме (между прочим карманную). — Правда понадобилось много попыток…

— То есть ты хочешь сказать, что выиграл гонку? — спросил я, снова глянув на дверь.

— Ну да, — снова пожал плечами Чан.

— И никого не убил?

***

Чан на скорости вылезает из окна своей машины и прыгает на крышу машины слева. Разбив стекло кулаком, он вырывает кричащего пилота из салона и бросает под колёса машины, идущей следом. На трассе быстро образуется завал из нескольких десятков автомобилей. Чан спрыгивает с крыши и кубарем катится по асфальту.

Чан кулаком пробивает крышу машины, засовывает туда руку и за шею вытягивает голову пилота через небольшое отверстие, острые края которого срывают кожу с черепа пилота вместе с мясом и волосами.

Чан за ноги вытягивает кричащего пилота из-под машины, где тот пытается от него спрятаться, переворачивает на спину и голыми руками с хрустом разрывает грудную клетку.

Пилот что есть сил бежит от Чана. На лице его написан ужас. Чан осматривается по сторонам, ища что бы кинуть ему вдогонку. Не найдя ничего более подходящего, он сгребает с земли бездыханное тело другого пилота.

Чан на безумной скорости несётся в автомобиле по гоночной трассе. За его спиной, там, где должны быть пассажирские кресла (они демонтированы — автомобиль гоночный), набилось шесть пилотов, с ужасом смотрящих на дорогу. Чан направляет автомобиль в стену и выпрыгивает из салона.

***

— Никого не убил… — отвечает Чан, смотря куда-то в сторону.

— Всех! Он всех их убил! — завопил голос отца Ярослава из динамиков. — Господи боже, да я в жизни не видел более жестоких психопатов! Это сам дьявол!

Глава четвёртая. Приступ

— Порву жопу! Не держи меня! — кричал Ненависть, пытаясь дотянуться до Чана.

— Ты способен только угрожать, — спокойно заметил Чан. — Кто-то убивает, а кто-то лишь чешет языком — смирись эльф…

— Ты нихрена не помогаешь, Чан! — возмутился я, из последних сил сдерживая Ненависть. — И он не просто «эльф», он чёрный эльф…

— Вот именно! Желтомордая тварь! Чёрный эльф! Жри сапоги!

— Для меня он скорее светлый, — ответил Чан. — Тоже много говорит, но мало делает…

— Сдохнешь! — глаза Ненависти буквально выкатились из орбит от ярости. — Сдохнешь прямо сейчас! Пусти меня! Буду убивать!

— Будешь убивать? Убивать время за разговорами? — продолжил поддевать его Чан.

— Чан! Захлопни варежку! — предложил я. — Или ты перестанешь его провоцировать, или я его отпущу и помогу запихнуть сапог тебе в задницу!

— Вообще-то он первый начал, — оскорбился Чан. — Вечно ты занимаешь его сторону!

— Да он просто завидует тебе! — фраза вырвалась из моего рта раньше, чем я успел понять, что несу…

— В смысле ему не нравится, что ты всех… — попытался перефразировать я, но было уже слишком поздно…

— Завидую?! — Ненависть бросил на меня взгляд полный ярости и обиды. — Завидую чему?!

— Я не это хотел сказать, Ненависть… — продолжил оправдываться я. — Чан всех убивает, а ты играешь по правилам, я понимаю, что тебе кажется, что ты можешь так же… Точнее, не кажется… ты конечно же можешь, но…

— Кажется?! Убиваю лучше, чем он! Я маньяк! Машина убийств! Смотри! Тварь! — он злобно ткнул пальцем в тело дохлого отца Ярослава, лежавшее у стены. — Я убил! Кого ещё убить?! Желтомордого?!

— Нашёл чем гордиться, — хмыкнул Чан. — Начни уже убивать пятилетних девочек, пока они спят, а то слишком опасных для себя противников выбираешь… Слабак.

— Ты слабак! — крикнул Ненависть. — Убил дворецкого! Убил гонщиков! Его тоже убивал! — он снова ткнул в тело отца Ярослава.

— Когда я его убивал, он не носил пиджак в блёстках, — поспешил оправдаться Чан, — он выглядел как машина для убийств. А сейчас он выглядит как беззащитный розовый поросёнок в блестяшках…

— Выглядел как старик! Как Дед Мороз! Ты убил Деда Мороза! Мразь!

— Машина для убийств, — стоял на своем Чан. — Выглядел опасно…

— Чан, он действительно выглядел как старик при первой нашей встрече, — заметил я. — Короче! Вы оба убивали безоружных и неопасных мужиков, так что хвастаться вам обоим нечем… И давайте просто…

— Нечем? — возмутился Чан. — В подвале того ужасного замка я чуть было не лишился жизни! Вышел один против пятерых злобных мужиков! Они бросали в меня отвёртки, молотки, топоры, а потом мы схлестнулись в жестокой драке насмерть! Это была мясорубка! Я чудом остался жив! А теперь ты вот так вот перечёркиваешь мои достижения и говоришь, что мне «нечем хвастаться»? Не ожидал такого предательства, кэп! Если честно, мне теперь даже не хочется говорить с то… Кэп?

Чан подошёл ко мне и, взяв за плечо, взволновано заглянул в глаза.

Разумеется, я знал, что его смутило… Мои выпученные глаза, моё тяжёлое дыхание и то, что я обеими руками схватился за грудь…

— Сердце… — только и успел просипеть я. В ушах моих стоял звон, а глаза всё больше застилали чёрные пятная. В следующий миг меня окутала темнота…

— Дорогой? — услышал я горячо любимый мной голос. — Дорогой, пора вставать…

Я почувствовал, как кто-то нежно похлопывает меня по щекам. Я приоткрыл глаза… Элли. Моя любимая супруга, с тёплой улыбкой смотрела на меня и гладила по щекам.

— Только не говори, что мне пришлось восстановиться, — прошептал я. — Я не хочу, чтобы со мной опять…

— Милый, не нужно переживать, никто тебя не восстанавливал, — поспешила успокоить меня супруга. — Ты перенёс небольшой сердечный приступ…

— Охренительно… — просипел я (в горле пересохло). — Вот и старость, да?

— Ну, это поправимо, — улыбнулась Элли.

— Я не буду себя убивать, — закатил глаза я. — Мне уже можно вставать?

— Да, дорогой. Доктор Асим провёл операцию и велел мне разбудить тебя в три часа. Сказал, что ты сразу можешь вернуться к обычному распорядку для, но тебе нужно постараться как можно меньше нервничать, хотя бы пару месяцев…

— Пару месяцев… — хмыкнул я, садясь на кровати. — Не могу обещать, что не буду нервничать хотя бы пару минут… С моей-то работой. Кстати, что там с Чаном и Ненавистью?

— Они не разговаривают. Доставили тебя на основной корабль и разошлись по своим каютам.

— Ну, хоть не поубивали друг друга, — вздохнул я. — Нужно зайти к Толе, узнать, как там дела в целом, раз уж я тут.

Элли помогла мне подняться и надеть свой повседневный пиратский мундир: длинный, чуть ниже колен чёрный китель поверх чёрной рубашки без воротника, чёрные брюки и сапоги. Единственными знаками отличия были серебряный череп и голова акулы на груди и плече (череп — логотип нашей пиратской компании, голова акулы сообщала, что я капитан «Ярости» — главного корабля флота, а отсутствие каких-либо других знаков указывало на то, что я президент этой компании и не подчиняюсь никому). Закончив с переодеванием, я поцеловал жену и поковылял (грёбаная нога — пока я был в отключке, доктор мог бы привести и её в порядок) искать своего квартирмейстера.

Толя был там же, где его можно было найти почти всегда: в главной рубке управления. Обычно он прятался тут от вечно недовольной жены, которая хотела, чтобы он уделял ей больше времени. Толины же дети не особо ладили с папой, и прятаться от них не приходилось, ведь это они предпочитали прятаться от папки. И их можно было понять: Толя сильно перегибал палку со строгостью, боясь, что они вырастут избалованными, к тому же он постоянно переживал о том, что они что-нибудь себе сломают, сильно ударятся, подавятся, захлебнутся в супе, или кто-нибудь им навредит (поэтому, кстати, он не позволял им играть с моим сыном, в чём я его, впрочем, не могу винить, ведь однажды мой малец сломал его старшему ключицу). В общем, отец оберегал их слишком рьяно и запрещал почти всё, что, по его мнению, могло привести к травмам (даже рисовать карандашами — ведь можно случайно ткнуть себя в глаз). По этой причине дети предпочитали проводить время с их отчимом и его детьми, ведь отчим был полной противоположностью Толе: у него было двадцать семь детей, и иногда он шутил (или нет), что вполне возможно их было на одну-две штуки больше, просто он не может вспомнить, ни как они выглядели, ни где он их забыл… С бывшей женой и её новым мужем у Толи довольно натянутые отношения: они ссорятся по четыре раза в неделю минимум, а поводом для этих ссор чаще всего бывают дети, разумеется. Господи, сколько же раз он просил меня уволить отчима своих детей — гнома Рохла… Но беда в том, что Рохл был первоклассным наводчиком, и к тому же в нашем флоте служат девяносто его братьев: уволь я его, да ещё и без весомого повода, и началась бы серьёзная заварушка, ведь хоть мы и серьёзная организация, но в нашей компании в основном служат беспощадные убийцы и грабители, про многих из которых можно сказать «конченные отморозки». В общем, работа с кадрами у нас проходит куда деликатнее, чем в компаниях по продаже кухонной утвари, ведь вероятность того, что уволенный или оштрафованный тобой сотрудник убьёт тебя и всю твою семью, пока вы спите, в миллиарды раз выше. И, кстати, такие случаи были, притом часто: бунты, поножовщина, кровная месть, угоны кораблей… Господи, чего только не исполняли недовольные сотрудники за долгие годы существования нашей пиратской компании…

Пока я стоял в проходе, Толя почувствовал мой приход затылком (была у него такая сверхспособность — появилась после того, как он женился во второй раз, и оказалось, что его новой супруге не нравится то, что он целыми днями разглядывает каталоги кресел вместо того, чтобы проводить это время с ней) и развернулся в кресле (кресло, кстати, охренительное — не зря он столько времени тратил на изучение каталогов).

— О, вот и ты, напарник! — Толя встал со своего места за центральным пультом и поспешил ко мне с обнимашками.

— Ты, кажется, ещё поднабрал, — похлопал я его по бокам, высвободившись из его крепких объятий. — Сколько весишь? Сто девяносто?

— Двести десять, — вздохнул Толя. — Столько стрессов вокруг, сам понимаешь…

— Кому ты рассказываешь, — махнул рукой я и, подойдя к длинному столу, плюхнулся в кресло, стоящее во главе. — Ну что, давай — расстраивай меня… Что у нас с расходами?

— Как всегда, — развёл руками Толя, идя к своему месту за пультом. Усевшись в кресло, он поудобнее откинулся на спинку, а в его руках, откуда ни возьмись, материализовалась пачка воздушных чипсов. — Всё плохо… Эта операция расходует по пол процента наших финансовых запасов в сутки. И это при том, что нас пока ещё кормят операции в созвездии Кита и налёты. Но я до сих пор считаю, что не было никакого смысла в том, чтобы выделять столько ресурсов на спасение Грогла и Мустанга…

— Пол процента?! — ужаснулся я… — Это же гигантские деньги! Чем, мать твою, мы кормим наших ребят?! Эльфийским юбилейным супом с лесной нунчанкой?!

— Нет, — пожал плечами Толя, — обычное пятиразовое питание, плюс выходное меню с доступом к алкоголю и особым блюдами…

— Какой ещё алкоголь?! — возмутился я. — Мы на специальной операции!

— Но это мирная операция, кэп… — уточнил Толя, — а регламент ясно говорит…

— Ничего не мирная! — оборвал его я. — В любой момент может начаться война! Убери из рациона чёртов алкоголь, и особые блюда тоже убери! А ежедневное довольствие срежь на четверть!

— Будет бунт, — спокойно заметил Толя. — Помнишь, что было, когда ты объявил сухой закон?

— Помню… — признал я, вздохнув. — Мне тогда руку взрывом оторвало… Потеряли два корабля, три сотни мертвецами, почти тысяча ранеными… Хрен с ним. Довольствие срежь на одну шестую, чтобы не заметили… Ну и оставь самый дешёвый эль, а из особых блюд убери всё мясное и рыбное — пусть налегают на синтетику — она дешевле…

— Но, кэп… — начал было Толя.

— Если хотят чего-то получше, то милости прошу в платный бар… — отрезал я. — У нас тут не благотворительный фонд, а пиратский флот на пороге военного конфликта!

— Открываем платное меню? — поднял бровь Толя.

— Да, — кивнул я. — На весь дорогой алкоголь. И на мясо с рыбой тоже…

— Понял, сделаем, — кивнут Толя, хотя было заметно, что он не в восторге от этой идеи.

— И знаешь что, сделай наценку процентов тридцать…

— Будет бунт… — снова начал угрожать Толя.

— Хрен с ним — пятнадцать! — Навешай там им про транспортные расходы, разницу в обменном курсе, сезонный коэффициент… Короче, придумай, как оправдать увеличение стоимости так, чтобы обошлось без массовых недовольств… Нам надо хоть немного подзаработать на этом…

— Я могу сесть на диету, — ухмыльнулся Толя, смяв пустую пачку чипсов и бросив в стоявшее неподалёку мусорное ведро.

— Неплохая идея, — кивнул я. — Это будет экономить нам процентов пятнадцать бюджета ежемесячно… Кстати, знаешь что, сними все лёгкие перехватчики и отправь на патрулирование в соседние обитаемые системы — пусть всё-таки пощупают местные караваны за вымя. Может, и на этом заработаем пару звонких монет… И по одному грузовому им выдели, чтобы не летали туда-сюда — топливо не тратили на транзит.

— Ну наконец-то! — довольно потёр ладоши Толя. — Может, и тяжёлых парочку в аренду сдадим? Там наёмники Фрэнки интересуются уже вторую неделю…

— Нет, — покачал головой я. — Фрэнки уже затрахал — мы ему трижды предоставляли тяжляки, и трижды он возвращал их в таком виде, словно они прошли через ад. Ремонт он компенсировал, да, но время, которое они простояли в ремонтных доках это тоже потери, которые сложно оценить авансом, и по итогу мы оказывались в минусе… Ну и главное: пока Грогла и Мустанга не заберём, пусть висит всё что есть — нам нужно держать святош в напряжении…

— Да тут и одного тяжляка хватит! — начал старую песню Толя. — Зачем держать тут такие силы?

— Потому что это наши друзья! — отрезал я. — Если бы тебя стырили святоши, я бы и для тебя пригнал весь флот!

— Знаю, что пригнал бы, — кивнул Толя. — Только это глупо! Тебе это не только я говорю, но и Грогл повторит, когда вернётся, и ты это прекрасно понимаешь! Мы все знаем, что ты никогда не бросишь нас в беде — незачем нам это так усердно доказывать! В конце концов, Грогл и Мустанг могут покончить с собой, и мы их воскресим уже через пару часов — тела готовы!

— Это не только ради вас, — признался я. — Это для имиджа нашей компании… Каждый во вселенной должен знать, что мы надёжные друзья и прекрасные союзники, на которых всегда можно положиться. Каждый должен мечтать сотрудничать с нами. Пусть видят, как мы защищаем своих друзей. Пусть видят, что мы не жалеем для этого никаких ресурсов.

— Зачем нам что-то доказывать? Мы и так лучшие в своём деле…

— Скоро не будем! — стукнул я по столу кулаком. — Маршалы-ренегаты висят у нас на хвосте! Забирают лучшие контракты, нападают на наши караваны, подрезают нашу добычу! Рано или поздно нам придётся разобраться с ними!

–Зачем? Места хватит на всех… А пираты всегда кусают друг друга — ты же знаешь!

— Не хватит! В этой игре может быть только один ведущий игрок, и этим игроком должны быть мы! И это не просто дружеские «покусывания» — эти ребята нас прощупывают… Поверь мне, Толя, скоро придёт время для войны… Для настоящей полномасштабной войны… И тогда люди начнут занимать стороны… Именно поэтому мы должны делать всё для того, чтобы наша репутация была идеальной!

В этот момент люк поднялся и в помещение вбежал мой сынишка — Блад. Шестилетний пацан был одет в пиратский костюмчик, в руке пушка, взгляд не очень добрый. В его внешности не было ничего эльфийского, так что от мамы ему достался только крутой норов…

— Сдохни тварь! — крикнул он и начал стрелять по мне резиновыми пулями.

— Воу! Воу! — я вскочил с кресла и поковылял в сторону, уклоняясь от выстрелов. — Где ты нахватался таких слов?

— А ты как думаешь? — спросила Элли, входя в помещение. Она отобрала у сына пистолет и, потрепав по волосам, толкнула ко мне. — Поздоровайся с папой так, как это делают дети, у которых родители не пираты…

— Привет пап! — малец подбежал ко мне и быстро обнял. Поцеловать себя он не дал и, высвободившись из моих объятий, убежал драться с Толей.

— Ладно, — я поправил китель и побрёл в сторону выхода. — Пока Блад отвлёкся на новую жертву, пойду повидаюсь с Энни, а потом пообщаюсь с Чаном и Ненавистью: либо они научаться уживаться друг с другом, либо со мной на планету вернётся только один из них…

— Не вздумай… — округлила глаза Элли. — Если ты возьмёшь только одного из них, то нанесёшь второму смертельную обиду. Прямо сейчас отправляйся к ним и реши этот вопрос. К Энни зайдёшь после…

— Но что мне ещё делать? — развёл руками я. — Они уже довели меня до сердечного приступа, а в следующий раз, я уверен, поубивают друг друга! Да, чёрт с ним! Схожу к дочке, а там подумаю, как быть с этими двумя…

— Я думаю, она ещё спит, — заметила Элли. — Вчера допоздна смотрела фильмы — сильно за тебя переволновалась…

— Так чего волноваться, я же не…. Стоп! — глаза мои налились кровью. — Рокки?!

— Дорогой, тебе нельзя волноваться! — Элли попыталась схватить меня за руки, но я ловко увернулся и выбежал (если нервное ковыляние можно назвать бегом) из комнаты. За спиной я слышал, как моя супруга просит Толю срочно предупредить Энни о моём скором визите…. Какое коварное предательство…

Со злобным сопением приближаясь к каюте дочери, я услышал писк замка блокировки двери, следом раздалось шипение поднимающегося люка, а затем из комнаты моей любимой и единственной дочери выбежал этот мерзкий гривотряс… Рокки…

— Дядя Круто! Мы просто… — начал было оправдываться он, застегивая свой комбинезон, но заметив, что я поднял ногу и быстро стягиваю с неё свой сапог, оборвал свою речь и пустился бежать прочь.

Я бросил ему вслед ботинок, который почти попал ему в его наглую спину…. Ещё бы чуть-чуть, всего пару сантиметром левее…. Чёрт…

— Я люблю вашу дочку, папа! — крикнул он, скрываясь за углом.

— Никакой я тебе не папа! — прокричал я ему в след. — Я твой капитан! И уже завтра прикажу выстрелить тобой по планете из носовой пушки!

— Папа! — из комнаты выглянула прекрасная юная эльфийка — моя любимая дочь Энни, которая, как я надеялся, навсегда останется одинокой и проживёт счастливую жизнь с папой и мамой… Не нужны ей никакие мерзкие гривотрясы Рокки…

— Пааапа! — снова повторила дочка, выдернув меня из моих размышлений. — Ну зачем ты так с ним?

— Он мне не нравится! — заявил я. — Все они хотят от тебя одного! И он в первую очередь! А как получит, уж поверь мне — сразу изчезнет! Не хочу потом смотреть, как ты страдаешь от разбитого сердца!

— Паап… Мне двадцать семь лет. Мы с Рокки уже почти десять лет вместе…

— Это не срок! — помотал головой я. — Ты же наполовину эльфийка! Для вас это вообще мимолетное знакомство! Словно ты один единственный раз встретилась с ним взглядом на три-пять секунд — не более!… Так что давай повременим с этими вашими свиданиями ещё хотя бы… тысячу лет, а? Ну сделай папе приятное… К тому же он пират… Зачем тебе встречаться с пиратом?

— Мой папа тоже пират…—заметила она. — А я живу на корабле пиратского флота…

— И что? — развёл руками я. — Не обязательно же тебе и самой быть пиратом! Посмотри на свою мать — отставной офицер, куча наград, честнейшая женщина на свете! Разве она пират?

— Нет, — согласилась Энни. — Но она замужем за пиратом.

— В том-то и дело! Замужем! — она моя жена, а я её муж! А вы просто…

— Рокки сделал мне предложение… — улыбнулась Энни.

— Нет, нет, нет, нет, нет… — замотал головой я. — Только не это… Не бывать этому! Сначала пусть спросит благословение у своего капитана, а капитан предложит ему пройти испытание, в ходе которого он погибнет и воскреснет в пустыне на безжизненной планете, в миллиарде световых лет отсюда!

— Папуля, я же знаю, что он тебе нравится… — улыбнулась Энни.

— Нравится? Да я его терпеть не могу! Если бы он не был отличным пилотом, я бы продал его каннибалам, чтобы они его съели. Хотя он такой мерзкий тип, что у каннибалов от него наверняка случился бы заворот кишок. А ты вообще слышала, как он ко мне обращается? Папа! Никакой я ему, нахрен, не папа! Мелкий гадёныш!

— Кэп! — услышал я взволнованный голос Толи где-то далеко за спиной. — Там Ненависть и Чан… Кажется драка…

— Слава богу! — выпалил я, закатив глаза от счастья. — Ой, я это в слух сказал? Я не это имел в виду. Я очень хотел бы обсудить вашу свадьбу и поговорить о твоём женихе, но у меня срочные дела. Пока, доченька! И не смей выходить за этого паршивца! Лучше подумай над тем, чтобы стать лесбиянкой или жить одной, с нами!

— Паап! — крикнула мне в след дочка.

— Ни слова больше! — запротестовал я, ускоряя шаг, — Ничего не хочу слышать!

— Папуля! Ты забыл свой сапог! — засмеялась она.

— Вот чёрт!

Глава пятая. Третий уровень

И вот мы снова в раздевалке. Ждём, когда вернётся отец Ярослав, чтобы рассказать нам об очередном уровне его игры. Я рассадил Чана и Ненависть по разным концам скамейки, а сам сел посередине, напряжённо ожидая драки, которая несомненно могла начаться в любой момент.

Брать с собой лишь одного из них было бы плохой идеей — тут я полностью согласен с супругой. Но и оставить их обоих на корабле я тоже не мог: Элли резонно заметила, что затей они войну, остановить их смогу либо я, либо Грогл, а так как Грогл отдыхал в плену у святош, то отдуваться за нас обоих пришлось мне.

— Старина Ненависть, — совершенно праздным тоном заговорил Чан. — Напомни-ка нам, пожалуйста, скольких ты убил в той заварушке на Ледяной планете? Хотя постой! Кажется, я помню! Ты не убил…

— Заткнись Чан, — оборвал его я. — Я не хочу выступать в роли охранника, задача которого разнимать ваши драки. Мы тут затем, чтобы спасти друзей, так что просто давайте спокойно пройдём оставшиеся уровни, заберём пацанов и свалим нахрен с этой грёбаной планеты!

— Неужели вам ничуточки не понравилась наша игра? — с обидой в голосе спросил отец Ярослав, быстро входя в комнату. — Можете не отвечать! Я понимаю, в чём была моя ошибка… Я слишком халатно подошёл к вопросу выбора уровней для вас…

Отец Ярослав изменился. Если последний раз я видел его, когда он был пухловатым низкорослым мужиком в розовом костюме, лежащим на полу со свёрнутой шеей и выпученными глазами, то сейчас он поселился в теле двухметрового темнокожего качка с густой чёрной бородой.

— Ух ты, — присвистнул я. — Вот теперь, друзья мои, это достойная жертва для убийства. Даю за этого кабанчика три очка… Стоп-стоп-стоп! А ну сядьте на жопы! Я ж пошутил…

Мои друзья, которые уже вскочили с мест, чтобы вот уже в третий раз лишить жизни несчастного святошу, разочарованно плюхнулись обратно на скамейку.

— А мы можем сами выбрать уровни? — с надеждой поинтересовался я у отца Ярослава, который успел вжаться в угол, судя по всему уже приготовившись к очередной смерти. — Уверен, мы сможем подобрать что-то поинтереснее, чем игра в безумных маньяков в заброшенном замке…

— Это не была игра в маньяков! — почти возмутился отец Ярослав, выйдя из угла, и одёрнул свой красный пиджак с чёрными бортами и золотым узором. — Это был детектив! Английский детектив! Маньяка в игру вы привели сами, без моего ведома! И за̀мок не был заброшенным! Если бы вы следовали запланированному сюжету, вы бы поняли насколько серьёзно мы подошли к сценарию! Его писали замечательные специалисты, нанятые на Земле! Один из них работал в большом кино! Но давайте сменим тему — от воспоминаний о бесчинствах вашего бессердечного друга у меня поднимается давление! Касательно выбора уровней: уровни должны подбирать мы, ведь в этом и заключается вся суть: совершенно неожиданные развлечения! Выбирая их самостоятельно, вы теряете львиную часть удовольствия!

— Эх… — печально вздохнул я. — А можно тогда хотя бы попросить не наряжать нас в девчачьи платья? А то я чувствую, что всё к этому и идёт…

— Если вы продолжите играть без какого-либо интереса и разрушать заложенную нашими дизайнерами атмосферу — я непременно подберу для вас уровень, в котором вам придётся нарядиться в платья! — уверил меня отец Ярослав. — Но пока я хочу отправить вас в совершенно потрясающую историю! Кажется, я подобрал уровень, который вам точно понравится и который полностью исключает возможность применение насилия, потому что нанесение увечий актёрам никак не поможет вам пройти игру и более того, может привести к поражению…

— Не томи, чернокожий отец Ярослав, — поторопил его я. — Выкладывай, что ты там приготовил…

— Вы окажетесь запертыми в супермаркете с горсткой других выживших. За окнами супермаркета сгустился туман, а в тумане прячется нечто опасное… И это нечто ориентируется на слух, так что вам нужно будет вести себя как можно тише… Вам предстоит найти путь к спасению… Как вам такая игра, а?

Он смотрел на нас с восхищением и… гордостью?

— Звучит как-то знакомо… — сощурился я, пытаясь вспомнить, где мог встречать историю с похожей завязкой.

— Не может быть! Это полностью моя идея! — заверил меня отец Ярослав. — Этот сценарий явился ко мне во сне, словно откровение от самого господа бога… Помню, как проснулся и помчался на кухню, стараясь не выпустить туманный образ из головы… Вы же знаете, как бывает с этими снами: чуть отвлёкся и всё — уже никогда не вспомнишь, что там тебе приснилось…

На этот раз нас нарядили поспокойнее: все трое в тёмно-синих джинсах и невзрачных ботинках, я в коричневой футболке, Чан в белой рубашке навыпуск, поверх которой надет кремовый кардиган, а Ненависти досталась бордовая кофта с капюшоном.

Подготовившись, мы вышли за дверь и сразу оказались в просторном зале супермаркета. Одна стена полностью застеклена от потолка до пола, а за ней стоял густой непроглядный туман. Вокруг толпятся люди и взволнованно, но очень тихо, перешёптываются. Дверь за нами закрылась, раздался щелчок замка. Ближайшая к нам бабуля, разлёгшаяся на полу на надувном матрасе, сердито посмотрела на нас и приставила палец к губам.

— Вы что, убить нас захотели? — прошипела она, когда мы подошли поближе.

— Что произошло, бабуля? — решил подыграть я.

— А вы что, ещё не поняли? — удивилась она. — На город напали какие-то чудища! Что-то есть в этом тумане! Оно ориентируется на слух! Вот что я вам расскажу, если есть желание послушать: трое тутошних кладовщиков отправились на склад, чтобы поискать патроны для дробовика… Ребятки очень громко разговаривали, хотя я сама лично просила их вести себя как можно тише… Но вы же и сами знаете эту молодежь: им вечно кажется, что любая беда обязательно обойдёт их стороной… Но на этот раз им не повезло — твари услышали их праздную болтовню и пришли за ними! Какие вопли стояли — батюшки светы…. Мы еле успели дверь на склад запереть, а то чудища бы и до нас добрались! А буквально полчаса спустя моя сестричка, старая клюшка — Люси, которую весь наш городок, да и вы, наверное, тоже, многие годы называл Дурная Люси за её невыносимую любовь к телефонным разговорам и за то, как она кричала в трубку, словно дурная, думая, что собеседник не услышит её, если говорить чуть тише… В общем, моя дурная сестрица решила вызвать полицию и пошла в туалет: она всегда считала, что в туалетах связь ловит лучше, хотя ей многие пытались объяснить, что это не так, причём не только сегодня, а уже много лет пытались её вразумить, да всё без толку. Так что пошла она в туалет и стала там громко пересказывать полицейским, что тут у нас приключилось. И разумеется, не прошло и минуты, как её тоже насмерть задрали эти твари… Слава богу, охранники супермаркета и тут проявили расторопность и быстро завалили вход в туалет мешками с кормом для свиней. Вот только плохо, что теперь приходится ходить в мужской туалет, чтобы пописать. Больно у вас в мужичачем туалете унитазы неудобные: какие-то скошенные, сидишь на них как-то полустоя, стульчаков нет — заднице от ледяного фаянса холодно… Да и открыт всем ветрам: кто зайдёт — сразу увидит, чем ты тут занимаешься… Срам какой-то, а не туалет…

— Бабуля, есть же кабинки… — заметил я.

— Только одна, — кивнула бабуля, — и она уже несколько часов как занята, а я столько терпеть не могу. На улице холод страшный, а мне уже не пятнадцать: я и получаса в такую погоду утерпеть не смогу…

— А вы неплохо подготовились, — с уважение кивнул я. — Что-что, а актёры в этой игре что надо…

— Спасибо, внучок, на добром слове, — кивнула бабуля, а потом добавила, сменив голос на пугающий сиплый бас:

— Ещё раз выйдешь из роли, сломаю тебе нос…

— Что простите? — нахмурился я.

— Говорю, ещё раз упомянешь, что тут у нас игра, а не реальный ужас, и утром будешь зубами срать, понял, гнида? Не мешай работать…

Только сейчас я обратил внимание на кадык размером с лошадиную голову, огромные ручищи со сбитыми костяшками и татуировку, изображающую смерть с косой на шее… Это была не бабуля, а здоровенный мужик в образе бабули, который так круто играл свою роль, что умудрялся выглядеть как щуплая беззащитная бабуля… Охренеть — вот это мастерство…

— Понял вас, бабуля, приятного вам вечера, — я улыбнулся ей и поспешил удалиться. Чан и Ненависть бросили на бабушку недобрые взгляды, но я, ухватив их за рукава, потащил их за собой:

— Человек работает, душу вкладывает — не нужно ему мешать…

Мы прошли мимо стоек с прессой и подошли к кассам, у первой же из которых собралась небольшая толпа людей, шёпотом что-то горячо обсуждающих. Больше всего меня заинтересовали женщины и дети, потому как после разоблачения бабули, я вспомнил слова отца Ярослава о том, что к нам в игру женщин не допустят (а детей, как мне кажется, тем более). И действительно — дети при детальном рассмотрении оказались гномами с писклявыми голосами (модуляторы голоса?), а женщины — мужиками…

— Ты не должен идти туда, Билли… — шёпотом протестовал мужик в фартуке и с ножнами на боку, из которых торчала рукоять тесака (явно продавец из мясного отдела). — Ты же видел, что случилось с Чаки и Ойлом? Они их в клочья разорвали!

— Я ничего не видел… — прошипел в ответ Билли — мужик преклонного возраста в джинсовой куртке и бейсболке с надписью: «Деревенщина». — Может быть, их крысы разорвали… Мы же не знаем…

— Крысы? — выпучил глаза продавец мясного отдела. — Крысы не могли разорвать на куски двоих человек менее чем за одну минуту…

— Ты не знаешь, о чём говоришь… — прошептал в ответ Билли. — Ведь ты не видел, на что способна сотня этих голодных серых тварей. Однажды, когда я служил в армии, мы патрулировали заброшенный город… Там была бомбёжка, всех выживших эвакуировали, а всё продовольствие вывезли…

— Знаю, знаю! — нетерпеливо закивал продавец мясного отдела. — Ты эту историю сотню раз рассказывал по пьяной лавочке: полчище крыс в одно мгновение утащило твоего напарника в канализационную шахту…

— Вот именно, Энди! — на мгновение забывшись, повысил голос Билли, но затем опомнился и снова перешёл на шёпот:

— За ОДНО МГНОВЕНИЕ… Вжух — и нет его… Так что я пойду наружу и проверю, так ли там всё плохо…

С этими словами он растолкал толпу и решительно направился к выходу из магазина. Вытащив из дверных ручек швабру, которая служила дополнительным засовом, он повернул ключ и, распахнув дверь, вышел наружу. В следующее мгновение он вошёл в туман…

— АААААА! — раздался дикий вопль Билли. — Тут действительно плохо! ВСЁ ОЧЕНЬ ПЛОХО! Это нихрена не крысы!

Через секунду крик Билли оборвался, и из тумана по витрине супермаркета ударил фонтан крови… Он бил несколько секунд и крови было неестественно много, словно она подавалась из…

— Я его вижу! Мужик со шлангом! — прокаркал Ненависть. — Дохрена кровищи! Не бывает столько! Умер всего один!

— Откуда ты знаешь, сколько крови бывает от убийства? — презрительно сощурился Чан. — Кого ты убивал-то вообще? Москитов в эльфийских лесах?

— Всех! — злобно сообщил Ненависть. Лицо вмиг покраснело от ярости. — Я много убивал! Убивал людей! Убивал чудовищ!

— Чудовищ? — усмехнулся Чан. — Ты про того таракана, которого как-то случайно раздавил в столовой? Да ты только болтать и умеешь… Говорить об убийствах — ещё не значит убивать…

— Пожалуйста, потише… — шёпотом взмолился продавец мясного отдела. — Они же нас услышат…

— Говорить?! — возмутился Ненависть. — Говорить?! Могу убить любого! Смотри, тварь!

Эльф вырвал из ножен продавца тесак и со всего размаху воткнул его ему же в голову. Лезвие тесака ушло в череп сантиметров на пятнадцать, глаза продавца задёргались во все стороны, а по лицу заструилась кровь… Пару раз качнувшись, мужик рухнул на пол.

— Какого, мать твою, хера?! — не выдержал я и залепил смачную затрещину ополоумевшему эльфу. — Ты что такое творишь?! Совсем, блин, свихнулся?!

— Он спровоцировал! — вжал голову в плечи Ненависть и бросил сердитый взгляд на Чана. — Надо уволить! Пусть сваливает! Много говорит!

— Убить мясника может любой… — заметил Чан, демонстративно зевнув. — Все мы знаем, что у тебя мягкое сердце… Потому что в душе ты девчонка… Кажется, однажды ты не опустил люк свою каюту, и я видел, как ты примерял девчачье платье…

— Могу убить любого! — возмутился эльф и быстро огляделся. — Сможешь убить ребёнка? А я смогу!

Ненависть схватил ближайшего к нему мало̀го и одним ловким движением свернул ему шею.

— Вообще-то это гном, — хмыкнул Чан, — этому мудаку было лет триста…

— Перестань его провоцировать, Чан! — злобно крикнул я. — Если Ненависть, по твоему мнению, девчонка, то и ты такая же девчонка, потому что ты ничуть не круче его!

— Что?! — теперь пришла очередь Чана возмутиться. — Думаешь, я такой же, как он?! Думаешь, не могу убить их всех?! Смотри же, глупец!

— НЕЕЕТ! — закричал я, но было слишком поздно…

Чан рванул вперёд. Хлопок, и удар ноги, преодолев скорость звука, отправил какую-то тётку (мужика?) в полёт сквозь витрину… Чан делает шаг в сторону, молниеносный удар: его рука пронзает живот мужика в свитере с оленями, вырывается из спины бедолаги и хватает за лицо маленькую девочку (здоровенного гнома?). Раздаётся дикий вопль проткнутого мужика, а следом мерзкое хрустящее чавканье, с которым сплющивается лицо здоровенного гнома под натиском мощных пальцев Чана. Чан рывком вытягивает гнома сквозь дыру в брюхе мужика, и мёртвый гном, потерявший лицо во всех смыслах, падает на пол вместе со своим кричащим «спасательным кругом» из человека. Чан топает по голове «спасательного круга», раздаётся тошнотворный хлопок, и по полу, в растекающейся луже крови, заскользили мозг и глаза вперемешку с осколками черепа, мясом и хрен его знает, чем ещё, потому что я, если признаться честно, отвёл взгляд.

Но зря я надеялся, что, отведя взгляд, я избавлю себя от необходимости наблюдать зверские убийства, потому как мои глаза упёрлись в Ненависть, который, судя по всему, был намерен доказать себе и нам всем, что он ничуть не менее отмороженный головорез, чем Чан. Обезумевший чёрный эльф с остервенением лупил шариковой ручкой (скорее всего, взял с полки импульсивных покупок у кассы) в шею сухопарого старика. Из ран на шее несчастного плотными струями хлестала кровь, а сам он издавал какие-то булькающие звуки…

Зал заполнили испуганные вопли актёров… Кажется, рехнувшегося Чана и Ненависть они боялись куда больше, чем тварь из тумана, так как сейчас им явно было совершенно плевать на то, что эта тварь услышит их дикие вопли…

— Твою мать… — покачал головой я. — Надеюсь, Элли этого не видит…

— Я это вижу! — раздался голос у меня в ухе. — Останови это безумие сейчас же!

— Легче сказать, чем сделать… — невесело пробурчал я…

— Ты капитан! — резонно напомнила мне супруга. — Делай свою работу!

— Ладно, сейчас разберусь, — кивнул я и, закрыв глаза, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул:

— А ну быстро прекратили убивать несчастных актёров! — грозно прокричал я.

Зря я думал, что мой командный голос подействует на них, как ведро ледяной воды. Эти вонючие козлы меня проигнорировали… Чан, обхватив ногами тело кассира, самозабвенно отделял его голову от тела, вырывая её вместе с позвоночником, а Ненависть выдавливал глаза очередному гному, замаскированному под ляльку в коляске…

Ладно, ублюдки… Хотите по-плохому — будет по-плохому… Я взял разбег, намереваясь снести Чана своим любимым ударом двух ног в полёте, но не учёл двух факторов: первый — больное колено, второй — лужи крови на полу. Не знаю, что сыграло решающую роль, но во время разбега мою ногу прострелила дикая боль, из-за чего я на мгновение на неё подсел, а в следующий миг мой сапог поехал в сторону по луже крови. В общем, я кубарем прокатился по залу, врезался в стойку и был завален коробками с овсяными хлопьями, причём тройкой, хотя я предпочитал единичку, или на худой конец двойку…

Скрипя зубами от боли (чёртово колено), я поднялся на ноги. Мои футболка и джинсы были насквозь пропитаны кровью, а какая-то пачка хлопьев, видимо, оказалась дырявой, или открылась при падении, так что теперь я был хорошенько облеплен грёбаной овсянкой…

Я огляделся по сторонам в поисках чего-нибудь, чем можно вырубить обоих моих сошедших с ума коллег, но в следующий миг я отвлёкся на что-то более… интригующее…

Раздался дикий нечеловеческий вопль, который мог принадлежать только поистине гигантскому существу, а в следующий миг огромная бледная совершенно лысая лапа, вырвавшись из тумана, одним молниеносным движением разнесла все витринные стёкла, параллельно снеся стальные оконные рамы и дверной проём…

Надо же… А вот огроменное чудовище в один миг отвлекло их от убийств… Они оба побросали свои дела (своих жертв) и быстро побежали ко мне.

— Что это была за хрень? — взволнованно спросил Чан.

— Кажется, сейчас мы познакомимся с одним из чудовищ, приготовленных для нас святошами… — невесело ответил я.

Глава шестая. Третий уровень 2

— Какого чёрта?! Вы, два тупорылых идиота! Вам что, по пятнадцать лет?! — возмущался я, с грозным видом стоя пред своими друзьями, виновато смотрящими себе под ноги.

Мы заперлись в туалете, а из-за двери слышались вопли актёров, раздираемых неведомой тварью.

— А разве пятнадцатилетние подростки способны оторвать голову здоровенному мужичку? — с тенью обиды в голосе поинтересовался Чан, по-прежнему не решаясь поднять на меня глаза.

— Закрой пасть! — приказал я. — Как только вернёмся на корабль, прикажу вынуть из тебя все усилители до единого! Раз не умеешь держать себя в руках, значит рановато тебе пользоваться такими опасными для окружающих игрушками! Как повзрослеешь — получишь обратно!

— Лох! — забывшись на мгновение, радостно констатировал Ненависть, почти расплывшись в довольной ухмылке.

— Ты тоже закрой пасть! — я злобно указал пальцем на эльфа. — Нечего тут лыбиться! Вообще отправишься на курсы управления гневом! Хотя, оба, блин, отправитесь! Сразу же как только…

Мою речь прервал нервный стук в дверь. Стук — не самое подходящее слово — в дверь не просто стучали, а скорее ломились, притом с до ужаса испуганными криками: «Умоляю вас, впустите меня! У меня тут дети!»

— Пошли на хер! Занято! — выпалил я, даже не повернувшись к двери. — Посрёте в другом месте! Тут мужской туалет!.. О чём я говорил перед тем, как нас отвлекли эти мудаки? Ах да! Сразу же, как только заберём Грогла и Мустанга, делаем вам, козлам, документы, и отправляетесь на Землю, на сраные курсы манер или этой… как её там… Ненависти! То есть на курсы по управлению грёбаным гневом! И будете ходить на них до тех пор, пока с вами нельзя будет без всякого страха посещать массовые мероприятия! Это ясно?

— Так точно, — пробурчал Чан.

— Ясно… — шмыгнул носом Ненависть.

— Ну и ладушки… — кивнул я. — Значит с этим разобрались. Теперь можем возвращаться к нашим менее тупорылым, чем вы, проблемам…

Я огляделся вокруг: ряд писсуаров, ряд раковин и одинокая туалетная кабинка в углу помещения. Я прошёл к ней и подергал за ручку… Действительно занято — не соврала бабуля. Я постучал в дверь:

— Месье? Вы не уснули? Там лосося по акции привезли — если поспешите, успеете урвать пару банок…

Тишина… Постучав ещё дважды, я ухватился за верх кабинки и, подтянувшись на руках, заглянул внутрь. На унитазе сидел пухловатый мужик с залихватским причесоном. Он сидел на унитазе в полжопы, уперевшись плечом и головой в стену. Кажется, спит…

— Эй, мужик! Подъём! — громко крикнул я. — Ты вообще-то на работе! Там чудовище уже половину актёрского состава сожрало, пока ты тут дрыхнешь! А ну вставай и иди умирать вместе с товарищами!

Мужик даже не шелохнулся…

— Мужииик! — не сдавался я.

— Господа! — из динамиков (судя по всему, они тут везде понатыканы), раздался голос отца Ярослава. — Прошу вас не тратить время на господина Элвиса. У нас произошёл небольшой инцидент: этот актёр скоропостижно скончался от сердечного приступа, а я узнал об этом слишком поздно, так что мы, к моему величайшему стыду, не успели убрать тело до вашего появления… Пожалуйста, не позвольте этому досадному недоразумению испортить вам удовольствие от игры, помешав погрузиться в мир… Хотя, кому я это говорю? Вы же даже не пытаетесь погрузится в этот мир — только ищите новых жертв для бессмысленных убийств… (раздался протяжный вздох)… В общем, просто не обращайте на мёртвого Элвиса внимания, так как это событие не имеет никакого отношения к сюжету текущего этапа… Который, впрочем, едва ли вас интересует…

— У него тоже случился сердечный приступ? — удивился я. — Может, с воздухом у вас что-то не так? Мне сразу он не понравился — спёртый какой-то, густой…

— Это от избытка серы, — заметил отец Ярослав. — Но вашему здоровью ничего не угрожает: наши фильтрационные станции держат содержание серы под контролем и добавляют нивелирующие его вредные свойства вещества в воздух.

— Вы там лучше проверьте свои фильтрационные станции, — порекомендовал я. — Как-то дохрена у вас тут сердечных приступов… Может, и причина повышенной агрессивности моих коллег тоже связана с вашим воздухом, а ты на нас вину за убийства валишь.

— До вашего прилёта на планете не наблюдалось никаких проблем с агрессивностью! — заметил отец Ярослав. — Не пытайтесь сложить вину за неумение управлять своими эмоциями на наш воздух! Ваши друзья…

— Короче, это… Заткнись, а? — оборвал его я, нетерпеливо скривившись. — Мы тут вообще-то делом заняты… Так, пацаны, какой план у нас? Придумали что-нибудь?

— Убить тварь! — предложил Ненависть.

— Кого ты там собрался убивать… — заговорил было Чан, презрительно покосившись на Ненависть.

— Даже не начинай, Чан! — предостерёг его я, а затем ответил эльфу:

— Убить тварь — идея очевидная, но логичная и совсем неплохая, вот только чем? Судя по лапе, одним ударом развалившей половину супермаркета, нам понадобится очень серьёзное оружие…

— И оно у нас есть, — заявил Чан и, чтобы не показаться голословным, ловко ударил ногой по воздуху…

Я какое-то время молча смотрел на Чана, размышляя: не отправить ли это «очень серьёзное оружие» протестировать свои ноги в бою с гигантским чудовищем… Ненависть явно хотел прокомментировать несколько самонадеянное заявление нашего товарища, но, бросив взгляд на моё лицо, предпочёл воздержаться.

— А что? — наконец спросил Чан, непонимающе разведя руками. — Я же и есть оружие массового поражения… Не то что этот жалкий кусок эльфийского…

— Короче, давайте решать, как нам быть дальше, — оборвал его я. — Но без идиотских идей, если можно… Лучше подумайте вот над чем: в чём заключается суть этого задания? Мы должны сбежать из супермаркета? Но куда? На улице лежит непроглядный туман, а…

— Слышишь? — прервал меня Ненависть, навострив уши и подняв в воздух указательный палец.

— Что? — не понял я. — Ты о чём вообще? Ничего я не слышу…

— Вот именно! — кивнул эльф. — Ничего не слышно!

— А ведь ты прав… — согласился я, поняв наконец, что он имеет в виду. — Криков больше не слышно… Наверное, всех актёров уже убили… Хотя, давайте рассуждать логически: Билли не разорвало чудище — он просто спрятался в тумане, а кто-то начал поливать витрины бутафорской кровью из шланга. К тому же отец Ярослав не раз говорил, что актёры не готовы к тому, что их будут лишать жизней. Получается, что все они только изображали агонию и страх, хотя на самом деле их никто не убивал, а они, наверняка, просто убежали из локации или лежат там, в магазине, притворяясь мёртвыми…

— И что нам это даёт? — непонимающе спросил Чан. — Мы же не актёры… Хотя, говорить за всех не стану: Ненависть довольно ловко и почти правдоподобно играет роль убийцы…

— Нихрена это нам не даёт, — признал я, проигнорировав вторую часть сказанного Чаном (а эльф, кажется, вообще не понял, что он имел в виду, так как не повёл и бровью). — Разве что мы теперь знаем, что у чудовища есть система распознавания целей свой-чужой.

— Я могу надеть на себя тело Элвиса как скафандр… — в шутку предложил Чан.

— Не сомневаюсь в этом, — хмыкнул я. — Но сомневаюсь, что тварь определяет врагов по внешности. Скорее всего это какой-то чип… Хотя, возможно, за определение «своих» отвечает ДНК-идентификатор — тогда твоя нездоровая идея не лишена смысла, но и в этом случае совсем не обязательно натягивать на себя тело несчастного Элвиса — вполне достаточно просто обмазаться его кровью… Я уже видел такое в каком-то фильме про зомби, и там это сработало…

— Я сделаю это! — заявил Чан. — Рискну своей жизнью и ценнейшими аугментациями ради вас, придурков, потому что я смелый мужик, отличный друг и настоящий пират!

— Я сделаю! Мразь! — оттолкнул его Ненависть, чтобы оказаться прямо передо мной.

— Это моя идея, козлина остроухая! — возмутился Чан, оттесняя его в сторону плечом.

— Закрой пасть! Тварь! Порву жопу! — запротестовал Ненависть.

— Никто не будет этого делать! — поднял ладони я, призывая товарищей остановить свои препирательства. — Во всяком случае, пока мы не проверим зал… Вполне возможно, что тварь ушла или сдохла от сердечного приступа — тут это очень распространённый недуг, как я понял… Если это так, то разумнее будет оценить обстановку и поискать оружие — я слышал от старушки что-то про патроны для дробовика, а раз они искали патроны, значит у них был дробовик к ним…

Кажется, мой план удовлетворил всех, по крайней мере, протестов я не услышал, так что я отправился прямиком к двери и, повернув засов, медленно и аккуратно толкнул дверь от себя… На меня никто не напал. Я открыл дверь шире и вышел в зал.

В зале словно произошла драка двух Мамалыг: товарные стеллажи повалены, повсюду валяются измятые коробки с товарами, разорванные пластиковые бутылки и абсолютно всё залито неестественным количеством жидкости, отдалённо напоминавшей кровь… В зал сквозь разбитые тяжёлыми облаками окна втекал туман, занимая всё больше пространства. Всю эту жуткую сцену освещало несколько уцелевших во время нападения ламп, с тихим поскрипыванием качавшихся под потолком.

— Одного не пойму, физику кровотечений они взяли из японских мультфильмов для взрослых? — шёпотом поделился своими наблюдениями я. — Столько кровищи, словно в этом магазине принесли в жертву несколько тысяч человек…

— Я могу выжать столько и из одного единственного человека… — хвастливо заметил Чан.

— Ну да, — кивнул я. — А ты, Ненависть, ответишь, что столько выжмешь из одного пальца? Давайте вы тут по-быстрому обменяетесь подколками, унижениями и бахвальством, и больше мы не будем возвращаться к теме вашего противостояния хотя бы до момента… Ненависть?

Я огляделся вокруг в поисках второго друга.

— Куда он делся? — непонимающе спросил я у Чана.

— Хрен его знает, — пожал плечами Чан и, перейдя с шёпота на крик, позвал эльфа:

— Эй, эльфийская девчонка! Ты куда подевался?! Пошёл в отдел женских платьев за обновочкой?!

Я изумлённо выпучил глаза на Чана…

— Какого хера ты делаешь, придурок?

— Опс… забылся, — виновато (не особо) развёл руками Чан, а в следующий миг воздух в торговом зале разорвал жуткий рёв неведомой твари.

— Бежим, мудак! — выпалил я и рванул в сторону туалета. На полпути я притормозил и, оглянувшись, увидел Чана, который, кажется, вовсе не собирался следовать за мной. Вместо этого он вытащил из кучи раскуроченного хлама швабру с деревянным древком и ногой сбил с неё щётку, оставив в своих руках только палку.

— Ты что, действительно собираешься подраться с чудовищем этой деревяшкой? — крикнул я. — Не будь кретином! Брось эту бесполезную хрень, и бежим!

— Беги сам! — покачал головой Чан. — А я прямо сейчас покажу тебе, почему ни один эльф не может сравниться со мной в драке!

— Окей! — только и крикнул я, махнув рукой, и поспешил как можно быстрее вернуться в туалет. А что? Я не хочу умирать, а вот Чану это пойдёт на пользу: воскреснет уже без усилителей, а без своих аугментаций он, наверняка, спустится с небес на землю или хотя бы перестанет быть столь опасным для окружающих нас мирных жителей…

Я забежал в туалет и запер за собой дверь. По ту сторону раздался очередной нечеловеческий рёв, затем адский грохот, затем снова нечеловеческий рёв, а следом человеческий вопль, до боли мне знакомый….

Конец ознакомительного фрагмента.