Кто бы мог подумать? А если это любовь, то…

Ирма Гринёва, 2020

Вы ходили когда-нибудь в походы? Пешие или водные? Нет?!? Тогда Вы многое потеряли. Упустили возможность проверить себя. Не почувствовали себя частью природы. Не насладились свободой. Может быть, даже, пропустили человека, предназначенного Вам судьбой… Содержит нецензурную брань.

ПРЕДИСЛОВИЕ

…Голубые глаза встречаются примерно у 20% населения Земли.

Голубые глаза означают холодность натуры, отстраненность и обособленность от окружающего мира. Чем чище цвет глаз, тем сдержаннее в проявлении своих чувств их обладатель. Часто такие глаза встречаются у талантливых, оригинальных, одаренных людей с неординарным подходом к действительности. Голубоглазые люди — это творцы. Их интеллект выше, чем у представителей с другим цветом глаз.

Голубоглазые молниеносно, без тени сомнений принимают решения, а при изменении обстоятельств не теряются, быстро адаптируясь к ним. Они довольно требовательны, строги по отношению к себе и окружающим. Для достижения цели они готовы на все. И дело не только в упрямстве, которое, несомненно, им присуще. Голубоглазые люди не получают, да и не ждут подарков судьбы. Они не выигрывают в лотерее, у них нет нужных влиятельных знакомых. Они всего достигают сами.

Под внешней отстраненностью может скрываться сентиментальность, романтичность, однако не всем удается пробиться к ней, поэтому часто голубоглазые остаются непонятыми, одинокими. Таким людям свойственна обидчивость, даже по пустякам, ранимость, повышенная чувствительность, которые они тщательно пытаются от всех скрывать.

Не пора ли решиться… (продолжение рассказа «Куда смотрят мужики?» из сборника «Зеленые глаза»)

А сколько ещё неизведанного! или Игра в кошки-мышки

Настоящая итальянская жена

Найду! Обниму! Не отдам никому!

Любовь стоит того, чтобы ждать

Чистой воды блеф

Всё, возможно, будет не так уж и плохо!

Ты ворвалась в мою жизнь непрошено…

А если это любовь, то…

Наш неоконченный роман

Так вот она какая — любовь!

Пять слов на букву «Л»

Все цветы в твоих руках

Кто бы мог подумать?

Молчун ты мой любимый!

Кто бы мог подумать?

1

Серёжа! Блин! Ведь это ж надо?! Уехать за тысячи километров от Москвы, подняться ещё на два в горы, чтобы встретить бывшего любовника на случайной экскурсии! Кто бы мог такое подумать?!

«Случайной» — потому что во время горнолыжного отпуска ни на какие экскурсии Юлька не ездила. Отпуск и так был коротенький, потому что дорого. И слишком долгожданный — целый год, потому что в Москве на нормальных горках покататься было негде — ни погода, ни их расположение исключительно на севере этому не способствовали. Так что тратить драгоценные дни на экскурсии не хотелось. Но в Лез-Арке¹ по вечерам Юльке было тоскливо и одиноко. Лене вредный начальник отпуск зарубил на корню, а больше Юльке не с кем было поехать. Пришлось лететь во Францию одной. Эх-х-х!

Покопавшись в предложениях о развлечениях на курорте от туроператора, Юлька выбрала для себя, чтоб уж совсем не закиснуть, три, которые почти не затрагивали катания: поездку на фуникулёре в расположенный внизу типично французский городок Бур-Сен-Морис; вечернее катание на коньках и вечернюю же поездку на санках с дегустацией сидра у какого-то местного фермера.

Коньки Юлька не любила. Между глубоким детством, когда она не только без страха носилась по катку, но и делала разные подкрутки, вращения, «ласточки» и даже прыжки, и своим взрослым теперешним состоянием был большой промежуток без коньков. За это время тело забыло свободу скольжения, появился страх упасть и сломать себе руку (почему-то именно руку, а не ногу, например), а потому катание на коньках удовольствия не доставляло. Но тут предлагали халяву — два часа бесплатного проката и катания, и Юлька польстилась. И, кстати, очень даже неплохо провела время! На катке было весело. Играла светомузыка, аниматоры в костюмах белочек и зайчиков приставали к катающимся, создавая радостную кутерьму, попутно предлагая сфотографироваться, уже не бесплатно, конечно. Так что к концу двух часов у Юльки было прекрасное настроение: во-первых, она не поддалась на искушение потратить деньги, а во-вторых, и самых главных, ни разу не упала. Так что и руки, и ноги, и голова были в целостности и сохранности.

В Бур-Сен-Морис Юлька решила отправиться самостоятельно. Смотреть там, как утверждал интернет, было нечего. А побродить по двум старинным улочкам, из которых он состоял, можно было и без гида, рассказ которого в одно ухо влетает, а из другого, не задерживаясь, вылетает. И не по расписанию экскурсии, а когда и если испортиться погода. Один такой день наше Гисметео обещало, с сильным ветром и снегопадом. Тьфу-тьфу-тьфу! Будем надеяться, что прогноз не сбудется, как и в большинстве случаев нашего замечательного метеорологического бюро, потому как без городка Юлька вполне проживёт, а лишний день на горке не помешает.

Экскурсию на санках с дегустацией Юлька купила в местном турбюро. Вчера зарулила после ужина, увидела последнее место на завтра и тут же купила. Ну, и фиг с ним, что будет сборная солянка из национальностей без русского гида, зато гораздо дешевле, чем у нашего Пегас-туристик. И вообще, Юльке всегда везло с чем-нибудь последним. Значит, оно именно её ждало! Так, во всяком случае, было в магазинах. Она заходила, взгляд сразу падал на какую-нибудь вещь, которая ей очень была нужна, нравилась и оказывалась единственной и именно её размера. Только вот с последним местом на экскурсии… Неужели встреча с Сергеем это именно то везение, которое приготовило для неё мироздание?

Как-то Юлька оказалась не готова к встрече с ним после двух лет, прошедших с их окончательного разрыва. «Окончательного» потому что был ещё предыдущий, казавшийся тогда окончательным, но таковым не получившийся… Но думать об этом сейчас не хотелось. И хорошо, что и на отдыхе, и сейчас на экскурсии Сергей оказался с дочкой. С Ингой Юлька была знакома по туристическим сборам, так что пока они запросто здоровались, удивлялись нечаянной встрече и обнимались, Юлька маленько пришла в себя и даже успела порадоваться, что не придётся сидеть в креслах автобуса рядом с Серёжей.

Переговариваться, обернувшись назад, было не очень удобно, так что разговор быстро иссяк. Потом началась кутерьма рассадки по санкам, которые тоже оказались на двоих, так что присутствие бывшего любовника Юльке не мешало.

По санкам расселись теми же парами, которыми сидели в автобусе. И потому Юльке досталась в попутчицы француженка Николь. Представилась она, когда усаживались в сани, а то, что Николь француженка, Юлька поняла из её разговора с людьми, сидевшими на расположенных впереди креслах автобуса.

Н-да! Чего Юлька совсем не ожидала, так это теряющейся среди деревьев крутой санной трассы. Она думала, что им выдадут санки, и они будут кататься с какой-нибудь детской горки под музыку и пуляющих в них снежки аниматоров, типа как это было на катке. А тут какой-то целый агрегат с рулём в виде рычага, крутое начало горки и огороженная только стволами деревьев трасса, не известной длины и крутизны. И как этим всем управлять — не понятно, поскольку инструктор об этом рассказывает на французском.

Но разве русских этим испугаешь? Их, кстати, оказалось абсолютное большинство среди экскурсантов. Земляки быстренько скучковались вокруг одной женщины, которая без проблем перевела на русский сказанное местным инструктором, а потом внимательно выслушала пару, которая уже каталась на подобном аттракционе. И всё стало понятно. Рычаг на себя — тормозишь, отпускаешь — катишься быстрее. Повороты как на лыжах — наклоном тела. А для усиления торможения и плавности поворотов сидящий впереди помогает ногами. Да ничего сложного! Смущала только длина трассы — 7 километров. Как-то было сложно представить себе, как это будет выглядеть на практике. Где-то посередине ожидалась остановка, там можно будет перекусить в местной харчевне и сходить в туалет.

Юлька предполагала, что Николь, как знаток местных развлечений, сядет впереди, но та уже уселась сзади, и Юльке пришлось взяться за руль, то бишь, рычаг. И они покатили! Вначале Юлька держала рычаг на тормозе, но вскоре ей это надоело, да и руки заболели. И они с Николь покатили с ветерком. Чем дальше, тем быстрее! Эх, хорошо! Мелькают стволы деревьев. Там, где лес расступается, на короткий миг показывается ковёр ночного неба с перемигивающимися звёздами. Трасса наезжена до жёлоба, так что повороты труда не составляют.

К внушительных размеров деревянной избушке Юлька с Николь выскочили не из последних. Николь вылезла из саней, всем своим видом показывая, как она испугалась. Она, действительно, что-то там верещала по-своему сзади, но Юльке было не до неё. Вот сядет после перерыва впереди и будет тогда управлять, как захочет сама, а пока изволь «наслаждаться» ездой по-русски!

В избе было тепло и просторно. Двумя рядами стояли грубо сколоченные деревянные столы. Юлька направилась прямиком к почти заполненному соотечественниками первому столу, откуда приветливо махали руками Сергей и Инга, занявшие ей место рядом с собой. К Юльке тут же мухой подлетел официант с двумя дымящимися сосисками-гриль, горкой картошки фри на одноразовой тарелке и кружкой горячего глинтвейна.

Ах, как это было вкусно! Такие вкусные сосиски они с Леной ели только один раз. Это когда в Австрии поехали на вечернюю экскурсию в альпийском стиле. Сначала их погрузили по 6 человек в сани, запряжённые лошадками, и они долго-долго ехали по ночному полю, потом по лесу, а потом дорога пошла в гору вдоль ручья. Так было красиво наблюдать, как змейка обоза с горящими по бокам саней факелами ползёт вверх и теряется за деревьями в ночном лесу. А на поляне их уже ждал

огромный костёр, музыканты в национальных костюмах, гора сырых сосисок и специально заготовленные прутики, на которых каждый сам себе поджаривал на огне костра сосиски. Кожица их лопалась от жара. Жир вытекал и с шипением капал в костёр. А сосиски съёживались, принимая причудливые формы, на них проступали пятна загара, и тогда они отправлялись в рот. Запивалась эта вкуснятина крепким чаем из альпийских трав. И хотя спиртного не было ни капли, всё равно было весело!

А уж сейчас, после быстрой езды на санях да кружки глинтвейна (пусть и всего 7^о, но всё же алкоголь!), русским было весело и подавно. Иностранцы, уместившиеся на половине второго стола, были более сдержанны. Юлька искоса поглядывала на Николь, которая темпераментно что-то рассказывала своим друзьям. По тому, как они бросали взгляды на Юльку, она поняла, что говорят французы о ней. «Жалуется, наверно», — подумала Юлька. Ну, и пофиг! Ей было так хорошо, что она улыбнулась французской троице и даже подмигнула. Французы в первый момент опешили, а потом заулыбались в ответ. Великое дело улыбка! Один раз улыбнулся и — мир, дружба, жвачка!

Вторая часть санного пути была короче первой. Юлька с Николь просвистели её с ветерком одними из первых. Даже жалко было, что всё быстро закончилось. Николь отказалась садиться за руль и даже сложила руки в молитвенной просьбе остаться сзади. Пришлось опять рулить Юльке, а той было жалко свои зимние сапоги, подошва которых ещё «дымилась» от предыдущего спуска. В конце концов, второй пары сапог у Юльки не было, и она держала ноги впереди только для подстраховки. Так что катили они о-го-го с какой скоростью! Эх, жалко, не догадалась Юлька включить шагомер. Он бы и пройденный маршрут построил, и максимальную скорость зафиксировал. На лыжах у Юльки получалось кататься под 40 км/час. А здесь, кажется, было даже быстрее!

Николь опять что-то верещала сзади, но тон показался Юльке уже не испуганным, а восторженным. И правильно показалось. Когда они вылезли из саней, Николь запрыгала от восторга и даже полезла обниматься. Сколько процентов восторга относилось к самой езде, а сколько к тому, что она осталась жива после неё, понять было не возможно. Но Николь схватила Юльку за руку и потащила к своим друзьям. Так что за столом, где проходила дегустация, Юлька оказалась среди иностранцев. Серёжа, правда, всё равно к ней протиснулся, попросив сдвинуться соседей на два места для себя и дочки.

Хозяин поприветствовал гостей на их родных языках. Так выяснилось, что в их группе были: французы, поляки, немцы, чехи и русские. Потом рассказал о различиях в производстве сидра², бренди³, кальвадоса⁴ и о-де-ви⁵ в домашних условиях в общем смысле и на своей ферме в частности. А потом началась дегустация. Напитки выносились и ставились на стол на подносах, плотно уставленных малепу-у-сенькими стопочками, размером с напёрсток. Сначала сидр из разных сортов яблок. Потом сидр из груш. Затем сидр из смеси яблок и груш. Из айвы. Из сливы. Из винограда. Из малины. Из персика. Из рябины. Из имбиря. Из орехов. Из бузины. Из еловых шишек. Из сосновой хвои.

Каким образом и когда они добрались до дегустации остальных напитков, Юлька не заметила. Было просто хмельно, хорошо, жарко. Жару добавлял и Сергей, плотно прижавший своё бедро к Юльке и, уже, не стесняясь дочери, не выпускавший её ладонь из своей руки. «Ох, быть беде!», — скулила Юлькина совесть, но ничего поделать не могла. Вырваться из тесного круга сидящих было не реально.

Где-то в районе дегустации между кальвадосом и о-де-ви, русские, наконец дорвавшиеся до настоящих напитков, а не этой «детской газировки», начали петь. Ну, не может русская душа без песни, когда так хорошо! Французы и чехи, уже в доску свои, вовсю подтягивали, старательно выговаривая русские слова «Катюши», «Подмосковных вечеров», «Калинки». Сломались даже поляки. Петь не пели, но хоть губы свои, в презрительной усмешке глядя на русских, кривить перестали. Не поддался русскому обаянию только немец. Как уставился он на Юльку холодным взглядом своих чёрных глаз, в котором явно читалось осуждение, так и глазел до конца пирушки. «И чего вылупился? — возмутилась внутренне Юлька, — Я что, по столу голая скачу?» А потом дерзко, с вызовом посмотрела на него, мысленно посылая телеграмму: «Смотри-смотри, фриц поганый! Били вас, бьём и будем бить!» и отвернулась. И дальше немца в упор не замечала. Как и не замечала того, что при чём тут этот конкретный немец и войны, в которых русские всегда немцев побеждали? И вообще, может, он и не на Юльку вовсе смотрел, а просто окосел от выпитого, остекленел взглядом и старался сфокусировать глаза прямо, чтобы не оконфузиться, а Юлька просто была на прямой траектории от него к стене за её спиной. Да и с чего она взяла, что последний, не растаявший от широкой русской души, человек за столом был именно немцем? Брюнет с жёсткими волосами и темными до черноты карими глазами никоим образом не походил на «истинного арийца»⁶ с его светлой кожей, волосами и глазами.

Н-да, недаром хозяин подливал гостям напитки! Русские скупили на корню весь фермерский запас алкоголя. Это утром они будут чесать затылки — на кой чёрт потратили такие деньжищи на самогонку, что по цене равна элитному алкоголю? И как всё это уместить в чемодан, чтобы не пришлось ещё и за перевес платить? Впрочем, вряд ли у кого-нибудь из них бутылки с самодельным кальвадосом, бренди и, как его там, о-де-ви доживут не распечатанными до момента вылета на родину. Разве что у Юльки. Ей-то пить не с кем. Так что две бутылки с сидром, одна с грушевым, а другая из бузины, от покупки которых она таки не смогла удержаться, отправятся вместе с ней домой, чтобы быть выпитыми вдвоём с Леной под рассказы об отпуске, в который той попасть не довелось. Эх, жалко Ленку!

¹ — Les Arcs — группа курортов во Франции. Состоит из четырёх соединенных дорогой горных деревень, названных по высоте их расположения: Арк 1600, Арк 1800, Арк 1950 и Арк 2000. Горнолыжные трассы всех курортов связаны между собой системой подъёмников.

² — слабоалкогольный напиток, который получают брожением яблочного, реже грушевого или других соков с помощью добавления культивированных дрожжей или натуральным способом. Крепость напитка, как правило, от 1 до 8%.

³ — крепкий алкогольный напиток, общий термин для обозначения продуктов дистилляции виноградного вина, фруктовой или ягодной браги с крепостью свыше 37.5 %

⁴ — яблочный или грушевый бренди, получаемый путём перегонки сидра. Крепость — около 40%

⁵ — французский фруктовый бренди, изготавливаемый методом брожения и последующей дистилляции без выдержки в бочках. Сырьем для классического напитка служат любые фрукты кроме винограда. Крепость 40%.

⁶ — термин"арийская раса"не является истинно научным. Он был введен в XIX веке, и авторами его являлись специалисты, изучающие расовую теорию. Наиболее широкое распространение термин получил среди нацистов, для которых высшими людьми были именно арийцы.

2

Кто бы мог подумать, что любитель горных лыж будет радоваться плохой погоде, помешавший ему кататься на этих самых лыжах? А Юлька радовалась!

Полдня Юлька скакала с горки на горку, с подъёмника на подъёмник как заяц, преследуемый охотником. Охотником в данном случае был Сергей. Он явно вознамерился пообщаться с Юлькой, чего той категорически не хотелось. А потому она делала вид, что не видела Сергея, не слышала его, когда он подкарауливал её на трассе и кричал вслед: «Юля! Юля!»

На трассе то ладно, просвистел мимо и нет тебя, а вот в очереди на подъёмник или, ещё того хуже, в столовой… Тут уж, если подловит, разговора не избежать. На подъёмнике бог миловал, а с обедом Юлька тянула, сколько могла. Кушать хотелось, аж подташнивало. Столовая на горе одна. Хоть и огромная, но, если задаться целью, то отыскать человека стопроцентно можно было только здесь. «Ну, и фиг с ним! — решила Юлька, — Пусть только попробует подкатиться. Так отошью, что мало не покажется!» Ей за глаза хватило его приставаний на экскурсии, так что разозлилась она не на шутку.

Но в столовой Юльке никто не помешал. Она взяла на обед блинчик с лососем, на который подсела ещё в первый день катания. «Блинчик» — это если сказать ласково в соответствии с его восхитительным вкусом, а, если иметь в виду его размер, то это был целый блинище. Делали его при тебе на огромной сковороде, а потом подрумяненную его поверхность полностью покрывали прозрачными слайсами оранжевого лосося холодного копчения. Вкусно было — не передать как! А сытно! Если бы Юлька была с Леной, им бы хватало одной порции на двоих, а так приходилось съедать всё одной. Это был, конечно, перебор, но не оставлять же такую вкуснотищу не доеденной?! И с собой на горку не возьмёшь. Каждый раз после обжорства Юлька давала себе слово, что завтра возьмёт что-то другое. И каждый раз откладывала это решение на потом.

Когда Юлька вышла на открытую терассу, где стояло большинство столов, оказалось, что начался снегопад. И Юлька обрадовалось! Можно было с чистой совестью и не жалея упущенного времени спуститься вниз и отправиться в Бур-Сен-Морис. Гисметео с прогнозом погоды угадал на 50% — снег был, а ветра не было.

На платформе фуникулёра Юльку окликнули:

— Йюла!

Она вздрогнула от неожиданности, но, слава богу, это был не Сергей, а какой-то незнакомый парень. Юлька недоумённо на него посмотрела и даже обернулась назад — может, он не к ней обращается, а к кому-то сзади? Но за спиной никого не было. А парень, между тем, подошёл уже к Юле ближе и, улыбнувшись, сказал:

— Джень добры! — и добавил, видя, что она его не узнаёт, — Яблечник, сидр!

И тут Юлька его вспомнила — это же был один из поляков со вчерашней экскурсии. Из тех, кто в презрении кривил губы, когда они, русские, запели от полноты чувств. И потому в её памяти остались только их рты, висящие в воздухе, как у Чеширского кота из «Алисы в Зазеркалье». Но сейчас парень смотрел вполне дружелюбно и совсем расплылся в улыбке, когда понял, что его узнали.

— Мам на име Кшиштоф, — представился парень.

— Юля.

— В грод? — спросил Кшиштоф.

Юлька кивнула, поняв, что «грод» означает вовсе не «грот», а «город». Оказывается, польский не такой уж и непонятный язык. И на нём вполне можно общаться. Кроме того, Кшиштоф бойко говорил по-английски, который Юлька тоже немного знала. Так что для коммуникации им вполне хватало мешать русские, польские и английские слова в одной фразе. А если этого оказывалось мало, то добавлялся международный язык жестов.

В Бур-Сен-Морисе компания остальных поляков, состоящая ещё из двух девушек и двух парней, куда-то незаметно испарилась, и Юлька с Кшиштофом гуляли по городку вдвоём. И хорошо! Ребята смотрели на Юльку дружелюбно, даже с некоторым интересом, а вот девушки явно были не в восторге от увеличения их компании ещё на одну конкурентку.

Смотреть в Бур-Сен-Морисе, как и обещал интернет, действительно было нечего. Аккуратные домики, покрашенные в разные цвета нежных оттенков. Непримечательная внешне церквушка с очень скромным, даже можно сказать аскетичным, внутренним интерьером. Единственный музейчик оказался закрыт. Но туда они всё равно попали благодаря Кшиштофу. Он догадался позвонить по указанному на дверях музея телефону, и минут через десять к ним подошла приветливая женщина, которая его и открыла, и взяла с них плату за вход. И терпеливо ждала, пока они рассмотрят в микроскопы миниатюры, искусно выполненные, между прочим, русским Левшой — Николаем Сядристым⁷. (Каким его ветром занесло в эту глухомань?) Юльке больше всего понравилась роза в колбочке, а Кшиштофа ожидаемо восхитила терновая косточка с изображением Папы Римского Иоанна Павла II⁸. Музей миниатюр, люстра из стеклянных бокалов в кафешке, куда Юлька с Кшиштофом зашли погреться и побаловать себя кофе, и подъёмник-фуникулёр — вот и все достопримечательности Бур-Сен-Мориса.

И кстати, если бы Кшиштоф не подошёл к Юльке на платформе, она бы ого-го какие неприятности огребла на свою задницу, поскольку не удосужилась заранее выяснить, когда отправляется последний фуникулёр вверх. Точно бы опоздала, и пришлось бы искать в незнакомом городе без знания французского языка место для ночлега. И что бы ей оставалось делать? Только пойти в местную полицию. Как-нибудь они бы ей помогли. Если не с номером в местном отельчике, то с койкой в местном обезьяннике точно. То ещё приключение!

Но Кшиштоф подошёл, и на последний фуникулёр они успели. Народу в него набилось! Как селёдки в бочке. Кшиштоф пытался сопротивляться давлению толпы, чтобы Юльке было свободнее, но где там ему одному против такой массы! Так что их плотно прижали друг другу. Юльке пришлось повернуть голову набок и прижаться к плечу Кшиштофа. А Кшиштоф одной рукой держался за поручень, а второй осторожно приобнимал её за талию. Интимность момента способствовала взаимному возбуждению. Про себя Юлька и так знала, а возбуждение Кшиштофа явно давило на её бедро.

Проводив Юльку до гостиницы, Кшиштоф грустно сказал:

— Я выежджам ютро рано. Даш ми свуй телефон?

— Конечно! — радостно пообещала Юлька, — У меня и скайп есть.

— Даш адрес?

Обменявшись координатами, они расстались. Напоследок Кшиштоф так и не решился поцеловать Юльку. А той так этого хотелось! Только нежно обнял и долго не выпускал из рук. Потом отстранился и, крепко держа за плечи, серьёзно так спросил:

— До видзеня?

— До видзеня! — эхом утвердительно повторила Юлька.

Кто бы мог подумать, что день, так по-дурацки начавшийся, закончится столь волшебным образом?

⁷ — На самом деле Музей миниатюр с работами Николая Сядристого расположен в городе Ордино (Андорра). Все его экспонаты выполнены вручную, при их изготовлении использованы драгоценные металлы, такие как золото и платина, а также природные материалы — семена плодов, фруктовые семечки, рисовые зерна. Модели изготавливаются от полугода до года. Над каждым из экспонатов установлен микроскоп, увеличивающий оригинал в 300 раз. Самая известная из выставленных работ — это золотая подкованная блоха, выполненная в натуральную величину. Подковы у нее держатся на трех стальных гвоздиках, толщина которых всего 6 микрон. Также большой популярностью пользуются миниатюра «Караван верблюдов в ушке иглы», выполненная в золоте, миниатюра «Ласточкино гнездо», сделанная на срезе макового зерна, миниатюрные шахматы, фрегат Санта-Мария длиной 3.69 мм и прочие удивительные вещи.

⁸ — предстоятель Римско-католической церкви с 16 октября 1978 по 2 апреля 2005 года польского происхождения (до интронизации — Кароль Юзеф Войтыла)

3

— Юля!

«Всё-таки отловил!», — подумала Юлька. Она только подъехала к столовой, где Сергей уже ждал её.

— Привет, Сереж!

Обнялись.

— На экскурсии так и не удалось пообщаться.

— Да, веселая была экскурсия.

— Надо же так встретиться? В Москве за два года ни разу, а чёрте где — пожалуйста!

— И не говори! — ответила нейтрально Юлька.

Она специально так делала, чтобы Сергею самому приходилось поддерживать диалог.

— Ну, ты как?

— Да всё хорошо. А где Инга? — спросила Юлька, пытаясь уйти от темы их взаимоотношений, поскольку за вопросом «ты как» ясно слышалось продолжение «без меня».

— Инга вчера утром улетела домой.

— Что-то случилось? — искренне забеспокоилась Юлька.

— Да нет! Мы так и намечали. У неё семестр начался, — успокоил Сергей и осторожно добавил, — Так что я один остался.

— А-а-а! — ответила Юлька и замолчала.

На что Сергей намекал, говоря о своём одиночестве, и ежу было понятно. Но больше глупостей, как в прошлый раз, Юлька совершать не собиралась.

— Мне тоже здесь всего три дня осталось, — сообщил Сергей.

— А у меня ещё неделя впереди.

Помолчали.

— А ты здесь тоже одна? — продолжил гнуть свою линию Сергей.

Если бы подобный разговор состоялся вчера, то Юльке пришлось либо что-нибудь врать, либо прямо ответить, что хоть и одна, но «не про Вашу честь!» А сегодня она сказала правду, ну, или почти правду:

— Нет! Я с Кшиштофом. Это мой парень.

— Он что — поляк?

— Ага! В интернете познакомились. Вместе отпуск проводим, — не удержалась от укола Юлька.

(Уговорить Сергея за три года отношений отправиться вместе с отпуск так и не получилось. Хотя вначале золотые горы обещал. Париж и так далее по списку…)

— И где же он? — недоверчиво поинтересовался Сергей.

— По чёрным рассекает, а я по синим ползаю. Ты его, кстати, видел на экскурсии. Только мы с ним в ссоре были и не общались, — вдохновенно врала Юлька.

— А сейчас, значит, помирились? — расстроено спросил Сергей.

«Ага! — возликовала Юлька, — Начало доходить, что поезд ушёл!»

— Помирились! — счастливо рассмеялась Юлька.

Разговор явно подходил к концу, и она радовалась этому, а ещё тому, что у неё действительно ничего не ёкнуло в душе. Значит, она всё-таки «переболела» Сергеем.

— Я рад за тебя! — как-то обречённо сказал Сергей.

— Ты уже обедал? — смилостивилась Юлька, готовая от радости, что освободилась от чувств к Сергею, даже пригласить его вместе пообедать.

— Да.

— А-а-а! Ну, тогда я пошла? А то очень кушать хочется.

— Да, конечно! — засуетился Сергей, — Может, ещё пересечёмся на трассе.

— Пока! — ответила Юлька и уже развернулась уходить, когда Сергей окликнул её:

— Юля!

Юлька обернулась.

— Юля… — замялся Сергей, но всё-таки нашёл в себе силы продолжить, — Ты самая лучшая девушка на свете. Ты — лучшее, что было в моей жизни…

Юлька улыбнулась и ничего не ответила. Развернулась и ушла. Если Сергей ждал, что после таких слов она бросится ему на шею, то — не дождался. Обломилось.

Но улыбка на лице Юльки погасла, как только она отвернулась. И злорадство от «облома» Серёжи испарилось. А из потаённых закоулков души полезли воспоминания…

…Сергей в светлом костюме, модных затемнённых очках и со стильной стрижкой.

Именно эти три элемента составили облик Сергея, каким его запомнила Юлька после первой встречи. Встреча была посвящена предстоящему водному походу. Три «отца-основателя» турпохода сидели во главе стола, поставленного буквой «П». Один — крупный, высокий, громогласный, чернявый. Как потом выяснилось — Сашка. Второй — крупный, высокий, молчаливый, белобрысый — Андрей. А между ними — скромный, улыбчивый интеллигент в очках. Сергей.

Вниманием Юльки в тот день завладел Андрей. Прежде всего, своим смешным сходством с пингвином — острый нос, короткая стрижка ёжиком, толстая шея. И всё это усилено черным костюмом и белой грудью рубашки. А на Юльку обратил своё внимание Сашка. Он приглашал её на медленные танцы несчётное число раз, а потом начал напрашиваться в провожатые. Юлька с ним пококетничала, а потом спаслась бегством…

…Слегка подвыпившие Сергей и Сашка сидят на бревне около костра и травят анекдоты. Сами травят и сами же над ними смеются…

Это уже поход. Хотя походом это можно было назвать с бо-о-ольшой натяжкой. Половину намеченного маршрута проехали на автобусе, поскольку засуха, реки обмелели. Еле нашли место, где можно было спустить лодки на воду. Два дня кое-как проскребли по дну, а потом решили зависнуть на поляне. Место шикарное — крутой берег, большая ровная поляна, кругом лес. Там и провели оставшиеся от майских праздников шесть дней. Играли, пели, пили, танцевали, кашеварили, купались и спали. Словом, сами себя развлекали, как могли.

Андрей был в походе не один. С Татьяной. Юлька сначала подумала, что жена, но потом её просветили, что любовница. Но что при одном, что при другом раскладе, вариант с Андреем отпал сам собой.

Сашка тоже в походе оказался не один. А тоже с любовницей, только бывшей. Так что знаки внимания Юльке оказывал с оглядкой, поскольку бывшая, она хоть и бывшая, но нрава такого крутого, что он её до сих пор побаивался. И даже Юлька чувствовала себя перед ней в чём-то виноватой, хотя любовника не отбивала, и даже намерений таких не имела.

Сашка с Сергеем выползли из своей палатки, когда у костра осталась одна Юлька. Она в этот день была дежурная по кухне. На дежурных возлагалась ещё обязанность ночного бдения у костра. Надо же было кому-то его поддерживать, чтобы звери не шутковали в лагере, лес всё-таки. Да и от воровства продуктов защититься — таких стоянок было много, и все заняты туристами по случаю засухи. Юлька, Ленка и Мишка разделили ночь на три части, чтобы каждый хоть немного ночью поспал. Юльке выпало дежурить первой, потом её должна была сменить Ленка, а уже под утро заступал Мишка. Как раз, чтобы натаскать воды для приготовления завтрака.

С шутками и прибаутками Сашки и Сергея бдение Юльки прошло незаметно. Остались ли они сидеть у костра с Ленкой, Юля не видела. Ни тот, ни другой её тогда не интересовали…

… «Если я тебе позвоню и приглашу в театр, пойдёшь?» «Почему бы и нет!»…

Это уже последний день похода. Вещи собраны в рюкзаки. Палатки убраны. Оставшиеся продукты пристроены другим туристам. А их группа ждет приезда грузовой машины и автобуса, чтобы загрузить лодки и отправиться домой.

Как так получилось, что они с Сергеем оказались на бревне только вдвоём, Юлька не помнила. А вот его серьёзные, вопрошающие глаза так и врезались в память. И эта фраза: «Если я тебе позвоню и приглашу в театр, пойдёшь?»

На Серёжу Юлька обратила внимание, только когда Татьяна ей сказала, что он по ней сохнет. «Ты, уж, подруга, либо отшей, либо дай знать, что тоже заинтересована. Кончай мучить мужика!»

К этому времени Татьяна уже имела полное право называть Юльку подружкой, хотя и была старше на целых десять лет — считай, другое поколение. Что она нашла в Юльке, чтобы считать ту подругой, так и осталось для Юльки неведомо. А вот Юлька в Татьяну практически влюбилась. От старшей подруги шла такая волна человеческого обаяния, что мама не горюй! А когда Татьяна улыбалась белоснежной «голливудской» улыбкой её сексуальная энергетика зашкаливала. С Татьяной они продолжали дружить, пока Юлька ходила в походы. А в походы она перестала ходить после окончательного расставания с Сергеем. Какие походы, если все походники это е г о друзья?

Так вот, когда Татьяна обратила внимание Юльки на Сергея, тогда Юлька и начала к нему приглядываться. Большой рот с толстыми губами. Какая-то извиняющая улыбка. Глаза — навыкате, светло-светло голубые, с такими редкими белёсыми ресницами, что кажется, будто их и нет вовсе. Общее впечатление от лица — мягкость. Так казалось и из-за сильной близорукости, придающей выражению глаз беззащитность, и из-за дряблой кожи, которую, казалось, можно было месить, как тесто. Это уже позже Юлька узнала, какой твёрдый мужской характер скрывается за столь мягкотелой внешностью. И как быстро выражение беззащитности может смениться на стальную холодность. И что дряблость лица это последствие неумеренных возлияний, а не тип кожи, доставшийся по наследству от родителей.

А позвонил Сергей только через месяц. Юлька уже и не ждала, что позвонит…

… «Ты что так долго? Такую песню хорошую пропустили…»

Это они в ресторане на одном из первых свиданий с Серёжей. На него она, кстати, опоздала на целых два часа. Так сложились обстоятельства. И Сергей, бедненький, сидел за столом один все эти два часа и терпеливо ждал. А над ним нависал персональный официант, поскольку ресторан был пафосный, дорогущий, и он также точно не отходил от их столика, и когда пришла Юлька.

А песню она прекрасно слышала и в туалете, где пыталась так надеть на себя поехавшие колготки, чтобы стрелки было не видно.

Я давно уже тебя люблю,

Отчего ж любовь мою

До сих пор не замечаешь ты⁹…

… Серёжа сидит во главе стола. На нём кипельно-белый пуловер, который ужасно ему идёт, но диссонирует с происходящим вокруг, поскольку юбилей у него, а он единственный мужчина в зале, который одет в джинсы и пуловер, а не костюм…

Серёже — 50. Юльке — 22. Они уже встречаются полгода, но дальше жарких поцелуев после свиданий в ресторанах, театрах и на концертах, дело не зашло. Юлька теряется в догадках сего феномена, но не тащить же мужчину ей самой в постель? Тем более что и некуда. Дома родители, сестра.

Серёжа сидит во главе стола и ещё ни разу даже не взглянул на Юльку. Шифруется. А зачем — не понятно. Из его семьи никого на юбилее нет. Странно, конечно, но факт. Сашки на праздновании тоже нет. Он, оказывается, военный и сейчас где-то на учениях. Сергей тоже военный, только в отставке, и это оказалось для Юльки открытием.

Рядом с ней за столом сидит и вовсю ухаживает, вернее, обхаживает, тоже военный — Николай. Чтобы хоть как-то сбить напор соседа, Юльке приходится периодически выскакивать в туалет. Закралась даже мысль смыться с юбилея. Николай был нафиг не нужен, а Сергей всё равно никакого внимания не обращает. Уже всех женщин из зала на танец приглашал, кроме неё, Юльки. И тут совсем рядом неожиданно: «Смена партнёров!» Это Сергей. Остановился с их с Николаем парой и протягивает к Юльке руку. Николай шутливо сопротивляется: «А вот и не отдам!» и ещё крепче сжимает Юльку к объятиях. «Юбиляру не отказывают!», — говорит Сергей и ловко забирает Юльку себе. «Наконец-то!», — ворчит Юлька. «Соскучилась?», — лукаво спрашивает Сергей. «Не то слово!», — прямо отвечает Юлька. Сергей смеётся. В зале и так жарко, а его руки, с закатанными до локтя рукавами пуловера, прожигают Юлькину спину насквозь…

Юлька уже укладывалась спать, когда на телефон пришла смс от Сергея: «Комната 402 через час». Она в ответ послала свою: «Татьяны нет. Приходи». Ленка, подружка, приглашение на юбилей не получила, и Юлька заселилась в комнату с Татьяной. Татьяна ожидаемо ушла ночевать к Андрею, так что можно было не шифроваться, а просто прийти к Юльке самому. И не через час, а прямо сейчас. Но в ответ пришла смс с тем же текстом, и Юлька покорно написала: «ОК»

Час ожидания прошёл в суете. Юлька старалась не думать о том, что будет через час в комнате 402, а потому загружала себя всякой ерундой — сначала нанесла новый макияж. Потом всполошилась, что надо бы принять душ, а то после душного зала и танцулек от неё несёт, как от портового грузчика. Встала под душ, после которого пришлось смывать потёкший макияж и опять наносить новый. Потом обругала себя, что, принимая душ, не помыла голову. Вымыла голову, кое-как её высушила. Новый макияж наносить уже было некогда, Юлька на бегу поправила расплывшуюся тушь на ресницах и, как заправский партизан, высунула нос в коридор.

Турбаза, которую снял Сергей под празднование юбилея, ещё не спала. В холле бренчала гитара, и слышался нестройный гомон пьяненьких голосов. Но это было за поворотом справа, а слева была лестница, и там никого не было. Юлька с колотящимся сердцем взлетела на четвёртый этаж. Там было всего два номера — 401 и 402. Дверь в номер 402 была приоткрыта. Юлька только успела дотронуться до её ручки, как молниеносно была втянута внутрь, и оказалась в крепких объятиях Серёжи.

Стало понятно, почему он настаивал прийти сюда. В просторном номере люкс был красиво накрыт стол с шампанским и фруктами, а во второй комнате у стены располагалась широченная кровать, не чета одноместным кроватям с пружинными матрасами, что стояли в стандартных номерах.

Содержимое стола им не понадобилось, а вот огромная кровать очень даже пригодилась. И тогда это случилось в первый раз. И не в последний. И повторялось потом не раз в течение трёх лет их связи. И также не раз повторялось и то, что Серёжа был выпивши…

«… Серёжа, не жди меня, заканчивай!» «Я хочу, чтобы ты тоже получила удовольствие!» «У меня с этим проблемы… Мне и так хорошо!» И Юлька не врала. Когда Серёжа излился в неё горячей спермой, её тело под ним расплылось лужицей счастья…

… «Юлька! Я очень богатый человек! Хочешь, подарю тебе машину?» «Зачем мне машина? У меня и прав нет» «Права купим, не проблема» «Нет! Не хочу!» «Впервые встречаю девушку, которая отказывается от такого подарка!» «И много таких было?» — напряжённо спрашивает Юлька. Сергей ничего не отвечает, предпочитая, как всегда, когда в их взаимоотношениях назревает напряжение, погасить его поцелуем…

В итоге сошлись на крутом телефоне в качестве подарка…

… «Юля! Я не знаю, сколько продлится наша любовь. Не могу обещать, что она будет вечной. Но вот, сколько продлится, столько и будет! Давай ценить каждый день, что нам отпущен!»…

Они сидят в кафешке. Договорились сходить в кино, но Сергей сильно опоздал и Юлька на него дуется. Отмазка, что задержали на работе, не катит, поскольку он опять выпивши, значит, на выпивку ему времени хватило, а прийти вовремя на свидание — нет.

«Ох, Юля, Юленька! — вздыхает Сергей, берёт Юлькины руки, целует обе её ладошки и прижимает к своему лицу, — Любимый ты мой человечек…» Ну, вот что Юльке с таким делать?

… «Ковалёва, пойдём, что ли, потопчемся напоследок!» «Ты вообще как, Ковалёва?» «Да всё хорошо!» «Какая-то ты загадочная последнее время, Ковалёва! Влюбилась, что ли, в кого?» «Может и влюбилась!» «Ну, вот, а я хотел предложить тряхнуть стариной. Значит, не прокатит?» «Не-а!», — смеётся Юлька.

Это Генка Ковалёв. Юлькин однофамилец из параллельной группы. Юлькина первая серьёзная влюбленность. Первый её мужчина. Первая твёрдая уверенность, что они созданы друг для друга, и дальше — замужество, семья, дети, счастье и так далее по списку. Первое разочарование. Первые горькие слёзы. Не срослось.

А разговор этот происходит на импровизированном выпускном после защиты дипломов в институте. «Импровизированном» потому что никто им не собирался устраивать выпускной, как в школе. Они сами, две группы из одного потока, собрались, договорились и сняли зал в ресторане.

Юлька до сих пор помнила, какой она тогда была счастливой. У неё взрослый, умный, любящий, любимый мужчина. Серёжа. Против него Генка выглядит пацаном, даже мальчишкой. И как она могла думать, что чувства к нему это так серьёзно и глубоко? Вот дурочка из переулочка! Детский сад, ей богу!

Юлька вообще в тот период ощущала себя взрослой и мудрой. На девчонок смотрела, если и не свысока, то с чувством превосходства, это точно. Они ещё щебечут о парнях, кто на кого как посмотрел, что кому сказал, кто с кем переспал, а у неё уже всё по-взрослому.

Сейчас, вспоминая себя в 23 с высоты своих тридцати, Юлька понимала, какой же она тогда была дурёхой! Да и потом вела себя не умнее…

…Они лежат, разгорячённые сексом, в какой-то затрапезной гостинице. Серёжа, едва кончив, заводится вновь. Юлька не против. У неё вообще получается дойти до оргазма только на второй раз. В разгар ласк у Сергея звонит телефон, он забыл убрать громкость. Он долго не берёт трубку, но потом всё-таки сдаётся. На той стороне провода его жена. Это Юлька понимает по его ответам. Он оправдывается, что помнит, что домой надо купить картошку. А, закончив разговаривать, начинает одеваться. Юлька тоже встаёт. «Останься, — просит Сергей, — номер оплачен на сутки. Может, у меня получится ещё заскочить…» Но Юлька не соглашается, и они расходятся в разные стороны от гостиницы.

… «Юль, а ты вообще меня любишь?»…

Это они в сауне. Ещё одно место, где они встречались, чтобы заняться любовью, помимо номеров с почасовой оплатой в гостиницах. Голый Сергей, закутавшись в простыню, сидит напротив Юльки через стол и смотрит на неё в упор. Он не просто выпивши, а пьян в дымину. Но сейчас пронзает Юльку напряжённым серьёзным трезвым взглядом. Ох, как Юльке под ним неуютно! «Конечно!», — отвечает она, но сама далеко в этом не уверена…

… «Юля! Я не мальчик уже, чтобы терпеть твои детские капризы! Мы вместе, чтобы доставлять друг другу удовольствие. Для разборок у меня есть жена. И хватит меня уже лечить по поводу пьянства. Я такой, какой есть и другим не буду! Так и люби меня таким. Настоящим, а не придуманным персонажем из сказок. Иначе… Иначе всё это не имеет смысла. Подумай об этом!»

Эту отповедь Сергей выдал Юльке, явившись к ней на работу в середине рабочего дня. В кои веки был трезв, как стёклышко. В его голубых глазах ни на йоту не было беззащитности, одна только холодная сталь, которая резала с каждым словом до крови. И мягкости в лице не было, оно было твёрдое, как высеченное из камня.

А «заслужила» она эту отповедь всего лишь высказав накопившееся. Его постоянное состояние подпития, из-за которого она чувствовала себя униженной. Его постоянные опоздания и даже отмены свиданий то из-за проблем на работе, то из-за семьи, то из-за встреч с друзьями. Она всего лишь задала ему вопрос — на каком месте в его жизни она находится? Если подсчитать все имена, названные в качестве отмазок, то получалось, что где-то не ближе третьего десятка. А уж как он разгневался, когда она поехала на встречу с подружками после того, как он сам же отменил их свидание, и не захотела менять своих планов, когда он позвонил и радостно сообщил, что смог вырваться!

Как-то так получалось, что их представление об удовольствиях стали кардинально отличаться друг от друга. И то, чего хотела Юлька от этих отношений, он слушать и воспринимать не желал. Считал, что ничего, кроме замужества она не хотела. Этого он ей дать не мог, и она об этом изначально знала, а потому и предъявлять ему претензии не имела права.

Через несколько месяцев Юлька сорвалась и сама прекратила их отношения. Вызвала Сергея с работы и сказала, что она не чувствует любовь с его стороны, а со своей как-нибудь справится. Он кричал ей вслед: «Юля! Юля!», но она не обернулась, а он не сделал попытки догнать. Потом он несколько раз звонил, она не брала трубку…

Через два года, когда Юлька посчитала, что полностью «переболела» (так говорила Лена) Сергеем, она решилась отправиться на ежегодный сбор туристов, только проходивший не в помещении, как в первый раз, когда на нём была Юлька с Леной, а на природе. Татьяна честно предупредила Юльку, что Сергей там будет. «Ну, и ничего страшного!» — подумала Юлька. Надо же было когда-нибудь себя проверить? А то придётся искать другую туристическую кампанию или завязывать с походами. И так ей повезло, что в прошлом году попала-таки в поход с Татьяной и Андреем, поскольку Сергея там не было.

Сначала всё было вполне по-дружески. Юлька чувствовала себя свободно. Даже обратила внимание на новое лицо в тусовке. Ромка тоже на неё поглядывал, но шагов к знакомству пока не предпринимал. Юлька узнала, что он на машине, и решила напроситься в попутчицы на обратный путь, если он, конечно, сам так и не решится подойти познакомиться.

Вечером у костра начались танцы. Юльку с двух сторон плотно оккупировали подвыпившие Сашка и Сергей. Никого танцевать к ней не подпускали. Ромка сидел напротив Юльки нахохлившийся и принципиально на неё не смотрел. «Господи! — подумала Юлька, — Детский сад какой-то! Вместо того чтобы отбить девушку, дуется, как будто я ему изменяю!» Ну, и фиг с ним!

И Юлька кокетничала напропалую с Сашкой и старалась в танце подальше отодвинуться от Сергея. У него дрожали руки, когда он гладил её спину и шептал на ушко: «Какое родное тело… Мне здесь каждая ложбинка знакома…» Пора было завязывать эту канитель, и Юлька смылась в палатку.

Но ещё не успела заснуть, как Сергей подошёл к её палатке. «Юля! Юленька! Выйди, пожалуйста. Давай поговорим. Только поговорим. Как взрослые люди». Юлька сделала вид, что спит и не слышит. Сергей поканючил и ушёл.

Через какое-то время в палатку заглянула Татьяна. «Может, всё-таки поговоришь? Разорви разом, да и дело с концом. Не мучь мужика. А то он сидит у нашей палатки и плачет» И вот тогда сердце у Юльки дрогнуло. Она вышла. Сергей, действительно, сидел на земле, обхватив голову руками, и плечи его вздрагивали от рыданий. Юлька присела рядом и погладила его по голове, как ребёнка.

Разговора не получилось. Стоило Серёже прикоснуться к Юльке, как она поплыла. И отношения закрутились вновь…

… «Юлька, ты больная?! На всю голову! Как можно совсем себя не уважать?! Как можно опять наступать в одну и ту же грязную лужу?! К чему эти отношения? Это же тупик! Ты что, сама этого не понимаешь?!? Он опять попользуется тобой и растопчет! И ты опять будешь собирать себя по кусочкам! Ты что, мазохистка?! Одумайся! Что ты творишь!?! Ты же уже не девочка! Двадцать семь, как-никак!»

Так, примерно, орала на Юльку Лена, когда та сообщила ей, что они опять с Серёжей вместе…

С Леной они отдалились друг от друга, пока Юлька встречалась с Сергеем. Ленка сразу невзлюбила Сергея, и прямо высказала подруге, что она думает об отношениях с глубоко женатым, взрослым мужчиной. Но влюблённой Юльке говорить это было что об стенку горохом, и Лена отошла в сторону. А Юлька ещё больше сдружилась с Татьяной, у которой была похожая ситуация. За одним исключением. Татьяна с Андреем были одного возраста. У Татьяны уже не было впереди перспективы создать нормальную семью и иметь детей, так, по крайней мере, думала она сама. А у Юльки была, но она об этом не задумывалась. Плыла по течению в эйфории сиюминутного счастья.

Опять сблизились подруги после того, как Юлька порвала с Сергеем. К чести Лены надо сказать, что она не мучила подругу своими сбывшимися предсказаниями — «Я же тебе говорила! Я же тебя предупреждала!» А просто подставила своё дружеское плечо, на котором Юлька сначала выплакалась, а потом опиралась, когда они пустились «во все тяжкие», чтобы залакировать горечь расставания «положительными впечатлениями»…

…Второй раунд отношений с Сергеем получился гораздо короче предыдущего — меньше года. И не приносил Юльке ничего, кроме боли. Пропасть между ними всё росла, ширилась и углублялась. Родным Сергей для Юли так и не стал. А кем она для него была — не знала. И всё больше склонялась к мысли, что Лена права — это болезнь, зависимость. А, если быть точнее, болезненная зависимость. Но никак не любовь.

В этот раз отношения разорвал Сергей. Он пришёл к Юльке на работу в её день рождения. Она сидела за своим рабочим столом вся в цветах и подарках. Он тоже принёс ей подарок — бронзовую изящную статуэтку девушки с очень похожей на Юльку фигурой и золотой рыбкой в ногах. Символично, учитывая, что Юлька родилась под созвездием Рыб. «Я больше не хочу, не могу так… Ты просила честно сказать, если перегорит…» Юлька хрипло ответила: «Спасибо!» и проводила Сергея до поста охраны. Больше сказать было нечего — действительно, просила, ещё давно, где-то на заре их отношений. И, действительно, честно. И не придерёшься — если любовь прошла, то что тут уже можно поделать?

Сергей, было, наклонился поцеловать Юльку на прощание, но она отклонилась…

И вот этот их разрыв стал уже окончательным.

Из воспоминаний Юлька выплыла только когда замёрзла. Хоть и на солнышке сидела, но не лето же, зима всё-таки! Посмотрела на свой остывший нетронутый обед — кушать не хотелось. Посмотрела на часы и ахнула — четвёртый час, до закрытия подъёмников времени осталось всего ничего.

«Чёрт!», — ругнулась про себя Юлька. Было бы из-за чего переживать и тратить драгоценное время! Сергею просто опять захотелось её молодого упругого тела, как и тогда, на сборе. А она не поддалась на очередную провокацию. Вот и молодец! Значит, действительно, «переболела» им, выработала иммунитет.

На первом же крутом спуске Юльку понесло. Она упала на спину и заскользила вниз головой с огромной скоростью. На рыхлом снегу обочины трассы её развернуло и, пока она смогла сгруппироваться и остановить движение лыжами, под куртку набралась куча снега. Чуть Юлька приподнялась на локтях, чтобы оценить обстановку, как опять заскользила вниз. Снег во второй половине дня от солнышка уже был подтаявший, участок трассы крутой, несло только так. Самостоятельно встать у Юльки никогда не получалось, если только лыжи отстегнуть. Но на такой крутизне она не сможет их застегнуть обратно, уже такое проходила. Спуститься вниз в ботинках до ровного участка — слишком далеко. Оставалось либо съезжать на спине головой вниз, но тогда не будешь видеть куда катишься, либо на спине лицом вперёд, но тогда снега под куртку набьётся ещё больше. Дилемма.

Пока Юлька выбирала между одним и другим плохим вариантом, который из них хуже, её обогнул какой-то лыжник, обдав фонтаном брызг при торможении, остановился прямо перед ней и подал руку. Юлька потянулась к этой руке помощи и взглянула на своего спасителя. Сверху вниз на неё смотрели холодные чёрные глаза, в которых явно читалось осуждение. И принадлежали они тому немцу, который с экскурсии. Юлька чертыхнулась про себя — и принесла же нелёгкая именно его. Но выбирать не приходилось.

Немец легко поставил Юльку на лыжи и даже помог отойти от кромки трассы, чтобы ей было место для разворота. И всё это молча. На Юлькино «Данке шон!», «спасибо» по-немецки, всплывшее откуда-то из глубин памяти, ничего не ответил, только поджал губы. И уехал.

А Юлька поняла, что на сегодня ей приключений достаточно. Лучше она сегодня покатается на час меньше, чтобы не исчезла возможность покататься завтра. А то с такими переживаниями она и костей не соберёт. Осторожно доползла до конца трассы и ушла в отель.

Сколь бы цинично не думала Юлька о планах Сергея, подвигших его подойти к ней и заговорить, но она ошибалась. Для него его последняя поздняя любовь тоже не была только эпизодом сексуального влечения. Сергей упал на горке ещё раньше Юльки, сломал руку, сильно ушиб колено и оставшиеся три дня отпуска провёл в своём номере, один. В одиночестве перебирая воспоминания их с Юлькой любви.

⁹ — песня «Цветёт калина» группы «Фристайл» (Самой известной песней этой группы является «Ах, какая женщина, мне б такую…»)

Я давно уже тебя люблю,

Отчего ж любовь мою

До сих пор не замечаешь ты

И не даришь мне цветы?

За тобою следом я хожу,

На тебя тайком гляжу,

Только про любовь тебе никак

Не скажу.

Припев:

Цветёт калина в поле у ручья,

Цветёт черёмуха, и только я

Хожу, скучаю без любви твоей

И без тебя,

А ты проходишь мимо, как всегда,

И на меня не смотришь никогда!

Моё несчастье ты, моя любовь,

Моя беда…

Вышло солнце, и зашла луна…

Ты один, и я одна.

Ты услышь меня, любимый мой,

Мой хороший, мой родной,

Пожалей, не разбивай мечты,

Просто подари цветы

И скажи мне нежно, что меня

Любишь ты.

4

На следующий день Юлька подверглась нападению прямо на выходе из своего отеля. Кто-то сорвал с неё шапку и нахлобучил на голову шлем. От неожиданности Юлька опешила и застыла на месте. Незнакомец сделал пару шагов и обернулся, резанув по Юльке холодным взглядом чёрных глаз. И тут она его узнала — опять этот немец! Но пока она пришла в себя, немец успел уйти так далеко, что окликать его было бесполезно. А догонять в горнолыжных ботинках, каждый из которых весит 3кг, и подавно.

Нет! Ну, что за дела?!? Спасибо, как говорится, за заботу, но со своей безопасностью она и без бесцеремонных фрицев разберётся! И что теперь делать? Что это за шлем? Где он его взял? Если в прокате, так надо знать, куда его сдать. Если купил, так с какой стати она должна такие подарки принимать? Он ей кто, в конце концов? Подумаешь, помог подняться! Не он, так кто-нибудь другой помог! И шапку её унёс. Как ей теперь прикажете на ужин идти? В шлеме что ли?

Юлька разнервничалась так, что впору было в отель возвращаться. Мало вчера ей Сергей нервы помотал, а тут ещё этот добавил. «Всё! — решила Юлька, — Больше одна никуда ездить не буду!» Но потом успокоилась. И что она раскудахталась, как курица? Она же сможет отловить фрица в столовой! Ну, проторчит там дольше обычного, чтобы уж наверняка не пропустить. Вчера два часа потеряла и ничего, небо на голову не обрушилось. Надо только заранее подготовиться. И Юлька решила кататься до обеда по второй синей трассе, подняться на которую можно было в кабинке.

За 15 минут подъёма проштудировала словарь английского языка в поисках тех слов, которые не знала, но которые могли понадобиться в разговоре. Сначала вообще хотела набрать текст на немецком, но вовремя сообразила, что не сможет понять, что ей отвечает фриц, а уж английский в Европе вся молодёжь знает.

До обеда Юлька успела сделать 5 ходок, так что не просто подготовилась, но и выучила текст наизусть. А после шестого подъёма ушла на седьмую трассу, которая прямиком выводила к столовой.

В столовой Юльке повезло. Она сразу увидела немца. Он только-только пристроился со своим подносом за ближайший к входу на открытую террасу стол. Она быстренько подскочила, пока напротив было свободное место, плюхнулась на лавку и «взяла быка за рога», выпалив одним духом заученную фразу:

— Hello! I don 't speak German. I know a little English. Do you speak English?¹⁰

Немец вскинул голову. Выдержал долгую паузу, во время которой его взгляд из удивлённого стал холодно-раздражённым, откинулся на спинку лавки, как будто хотел максимально увеличить расстояние между собой и Юлькой, и процедил сквозь зубы:

— Yes!¹¹

Юлька облегчённо выдохнула. Уф! Знает! Можно будет договориться. А на то, что она его чем-то раздражает, Юльке было наплевать. В гробу она его видала в белых тапочках! Не лез бы со своей помощью, она бы к нему не приставала! И Юлька выпалила следующий заготовленный текст:

— Thank you for your help yesterday and for the helmet. I don 't need it. I'll rent it myself.¹²

И с этими словами пододвинула шлем к немцу. Немец передёрнул плечами, на шлем даже не взглянул, коротко ответил:

— It's a present.¹³

И вознамерился приступить к еде, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Но Юльку этим было не сбить! Она успела продумать несколько вариантов поворота разговора. И такой в её арсенале был. Подарок, так подарок! Только шапку пусть вернёт!

— Thanks! Just give me my hat, please.¹⁴

Немец опять откинулся на спинку лавки и посмотрел на Юльку, как на надоедливую муху. Ничего не ответил. Юлька тоже молчала, ожидая хоть какой-то реакции. Поиграли в молчанку. По Юлькиному разумению, немец после её просьбы должен был просто вернуть ей её вещь, и на этом она собиралась отчалить, оставив его в покое. Но он молчал, как наш партизан у фрицев на допросе, и пришлось Юльке на ходу составлять очередную фразу:

— I need a hat for dinner.¹⁵

По тому, как смешинка промелькнула в его чёрных непроницаемых глазах, Юлька поняла, что фраза получилась корявенькая, но он её, кажется, понял, потому что ответил:

— What time is dinner?

— At seven o 'clock.¹⁶

Немец кивнул головой и сказал, как отрезал:

— Seven o 'clock. La Table des Lys. Hat.¹⁷

Кажется, она попала на крутые деньги, — поняла Юлька. La Table des Lys был самым дорогим рестораном высокой кухни в Лез-Арке. Юлька в нём, конечно, не была, почерпнула информацию об этом ещё дома из интернета. И не собиралась. До сегодняшнего дня. Н-да, видимо, дорого ей обойдётся шлем и шапка. Немец, как поняла Юлька, решил, что она его приглашает на ужин в знак благодарности за помощь и шлем. Но теперь отступать было некуда. Эх! На фига она попёрлась возвращать шапку? Купила бы самую дешёвенькую в отельном магазинчике. Было бы дешевле даже в совокупности с прокатом шлема, чем платить за ужин за себя и «того парня» в пафосном ресторане.

Ужин прошёл совсем не так, как его представляла себе Юлька. Во-первых, немец встретил её в холле отеля, а не около ресторана. Отдал шапку. Во-вторых, в ресторан они шли под ручку, как два старых бургера, в смысле немцев-обывателей, а не еды.

Юлькин заказ блюд выслушал, но заказал и себе и ей по-своему. Какой вкус был у тех блюд, что Юлька выбрала сама, было не известно. Но то, что заказал ей немец, было божественно!

Юлька попыталась наладить диалог на общие темы в меру своих скромных знаний английского языка, но немец большинство её высказываний проигнорировал, делая вид, что не понял, о чём она говорит. И беседа иссякла, едва начавшись.

Расплатился по счёту немец со своей карточки, даже бровью не повёл на робкие Юлины возражения. Проводил до отеля, церемонно поцеловал руку и на прощание сказал:

— Thank you for a lovely dinner. I 'm leaving tomorrow. Have a nice vacation!¹⁸

Что это было, Юлька так и не поняла. Нет! Фразу-то она поняла. Он завтра уезжает, как и все остальные до него — и Кшиштоф, и Сергей. Не поняла она, что это было в общем смысле. Смотреть на девушку, как на врага народа, потом помочь на горке, потом подарить шлем, потом поухаживать, вкусно накормив в ресторане, и в конце смыться в неизвестном направлении, даже не узнав её имени. Какая-то пьеса абсурда, ей богу!

Вторая половина Юлькиного отдыха прошла без приключений, словно в компенсацию за бурные события первой половины.

¹⁰ — Привет! Я не говорю по-немецки. Я немного знаю английский. Ты говоришь по-английски?

¹¹ — Да!

¹² — Спасибо за помощь вчера и за шлем. Он мне не нужен. Я сама возьму в прокате.

¹³ — Это подарок.

¹⁴ — Спасибо! Только отдайте, пожалуйста, мою шапку.

¹⁵ — Мне шапка нужна на ужин.

¹⁶ — Во сколько ужин?

— В 7 часов.

¹⁷ — Семь часов. Ла тэйбэл дез Лиз. Шапка.

¹⁸ — Спасибо за прекрасный ужин. Завтра я улетаю. Удачного отпуска!

5

— Юля! Юль!

Голос был незнакомый, да и в аэропорту Юльку никто не должен был встречать, но она рефлекторно оглянулась, услышав своё имя, опешила, увидев, кто её окликнул, и застыла на месте.

— Я зову, а ты не слышишь! — строго произнёс… немец, всё также глядя на Юльку своими тёмными непроницаемыми глазами.

По-русски произнёс, без всякого акцента. Подошёл ближе. Обнял так, как будто имел на это полное право. Забрал чемодан. Всучил оторопевшей Юльке букет цветов. Взял за руку и потащил на выход из аэропорта.

Для Юльки всё происходило как в замедленной съёмке, только стоп-кадрами. Она и очухаться не успела, как оказалась в машине.

— Пристегнись! — скомандовал «немец», когда усадил её на переднее сиденье.

Юлька послушно пристегнулась. Первая трезвая мысль, что всё это смахивает на похищение, пришла ей в голову чуть позже. Но испугаться она не успела, поскольку вместе с работой мозга восстановилось и зрение, и она увидела за окном знакомые пейзажи. Похоже, везли её домой, к ней домой.

— Ты — русский? — наконец разжала губы Юлька.

«Немец» посмотрел на неё искоса, не отрывая взгляда от дороги, одновременно передёрнул плечами, мол, и так очевидно, и кивнул головой.

Остановившись у её подъезда, «немец» опять взялся одной рукой за Юлькину руку, другой за её чемодан и деловито нажал 7-й этаж. Около квартиры молча протянул руку, и Юлька покорно, как сомнамбула, отдала ему свои ключи от квартиры. Уже потом, гораздо позже, вспоминая события после прилёта, Юлька удивилась своему безропотному поведению. Загипнотизировал он её что ли?

А «немец» тем временем осмотрел её однокомнатную квартирку, остался чем-то недоволен, и сухо спросил:

— Кофе сообразишь? И кушать хочется.

Очевидную схожесть фразы с присказкой «Дайте попить, а то так есть хочется, что переночевать негде» Юлька отметила краем сознания, а сама в это время уже покорно доставала котлеты из морозилки. Картошку взялся почистить «немец». И всё это молча, под какой-то странный звон, который звучал не только в ушах, но и во всей Юлькиной голове.

Когда трапеза подошла к концу, «немец» вынес вердикт:

— Катаешься на лыжах ты плохо, на английском говоришь ещё хуже, готовишь так себе, но зачет можно поставить, кроме паршивого кофе, конечно. И, тем не менее, замуж я тебя возьму.

И уставился на Юльку, как удав на кролика, своими чёрными глазами. До Юльки не сразу дошёл смысл сказанного. Но когда дошёл… Когда дошёл, в голове у неё просветлело, а в душе поднялось возмущение. Она опёрлась на стол руками, приблизила своё лицо к лицу «немца» и, постаравшись придать как можно больше холода взгляду и тону, ответила:

— Очевидно, что для замужества мне ещё надо успешно сдать экзамен по сексу. А к любому экзамену даётся время на подготовку. Вот им я и воспользуюсь. А сейчас — дверь на выход прямо по курсу!

«Немец» ничего не сказал. Посидел несколько секунд, переваривая услышанное, и ушёл. А Юлька опустилась на стул и расхохоталась. Ничего себе! Кто бы мог представить, когда она в расстроенных чувствах из-за Лены уезжала одна в отпуск, что такое приключеньице свалится ей на голову!

Весёлое настроение требовало с кем-нибудь им поделиться, и Юлька позвонила Лене:

— Лен, привет! Я вернулась.

— Ой, Юлька! А я думаю — сегодня тебе позвонить или дать отдохнуть до завтра?

— Давай сегодня!

— Ну, тогда рассказывай — как отдохнула? Как отель? Как трассы? Погоду я смотрела, вроде, хорошая была.

— Не-а, по телефону ничего рассказывать не буду. Давай, приезжай. Тут, как говорила моя бабушка, «без поллитры не разберёшься».

— Ты меня интригуешь. Скажи хотя бы, плохого ничего не случилось?

— Да ничего! Приезжай быстрее — узнаешь!

6

Лена прискакала через 2 часа. Юлька уже к её приезду перекачала фотки с телефона на компьютер, чтобы Лена увидела красоту на большом экране. Начала Юлька издалека, с описания отеля, трасс, погоды, природы и так далее по списку. А, чтобы Лене не так было обидно, что пропустила такой замечательный отпуск, Юлька старалась везде находить не только плюсы, но и минусы.

— Слушай, ну, наши туроператоры, и жучилы! Отель наш, вовсе и не отель, а общежитие для обслуживающего персонала. Я когда в номер вошла, прямо ахнула. Одноместный диванчик и столик — вот и вся ширина номера. А в длину — длина дивана, узкий проход, чтобы хватило протиснуться боком, тридцать сантиметров комод, а над ним плазма. Справа от комода — каморка с унитазом. В ней же приходилось хранить лыжи с ботинками. Слева — душевая кабинка. И это всё! Представляешь?! И как бы мы там с тобой вдвоём жили, просто не представляю! Но зато сам отель так хитро построен, что в него, что из него всё время идёшь вниз!

— Это как это? — удивилась Лена.

— А так: чтобы зайти внутрь, идёшь по горке вниз снаружи до своего подъезда, а потом поднимаешься на лифте. А чтобы выйти — идешь по коридору до первого подъезда, а там три ступеньки вниз, и ты на улице. Прикольно, да?

— Здорово! — восхитилась Лена.

— Ещё бы! Особенно если учесть, что хранилищ на горе не было и приходилось всё оборудование на себе таскать взад-вперёд. Знаешь, я думаю, что там все отели так устроены, потому что все на подъёмах-спусках стоят. Ровные площадки только перед подъёмниками.

— Ну, а сами горки как?

— Горки просто супер! Мне кажется, можно месяц кататься и всё равно все не объездишь. Я так на всех синих и не побывала. Только знаешь, что-то у них с маркировкой странное. Еду по синей, а она такая лёгкая, как зелёная. А потом попадаю на другую синюю, а она такой крутяк, что мама не горюй! Так и не поняла, по каким критериям они их маркировали? А ещё такие там прикольные были два места! Я тебе сейчас фотку покажу, а то не поймёшь…

Юлька поклацала мышкой компьютера и показала Лене странную фотографию горы, сплошь состоящей из укатанных холмиков, между которыми спускались лыжники.

— Правда, прикольно?

— А что это? Это тоже трасса?

— Не-а, это уже вне трассы, но так укатана, что выглядит трассой. Если бы мы были с тобой вдвоём, обязательно разочек спустились. Одна я не решилась. Так только, слюни пускала, когда над ней на креселке поднималась… Ну, а погода, сама видишь — солнце, белый снег. Один день только замело, но и то я смогла полдня покататься, а потом спустилась на фуникулёре в городок Бур-Сен-Морис, и гуляла там с Кшиштофом.

— А это кто?

— А вот об этом давай я тебе расскажу по порядку. С этого и начинается то, что нужно разбирать с поллитровкой. Только мы с тобой начнём с французского сидра…

— Оттуда?

— Оттуда-оттуда! А потом будем добавлять из запасов…

И Юлька рассказала Лене в подробностях, как она съездила на экскурсию. И не только рассказала, но и постаралась представить подруге ситуацию в лицах. Поскольку две несчастные бутылочки с сидром — грушевым и из бузины, закончились в полглотка, запасы алкоголя очень быстро пошли в дело. Так что когда Юлька изображала перепуганную француженку, полные презрения к русским лица поляков, истукана-«немца» с остановившимся взглядом и истекающего вожделением Сергея, подруги хохотали до слёз.

Разговор с Сергеем, так выбивший Юльку из колеи, уже не казался ей таким душещипательным. А у Лены вызвал только бурный прилив энтузиазма. Она налила по полному бокалу вина и под тост:

— За окончательное выздоровление и стойкий иммунитет от болезни под названием «Сергей Петров»! — заставила Юльку выпить до дна.

Остаток бутылки уговорили под рассказ о Кшиштофе. Здесь у Лены родился коварный план:

— Значит так, подруга! Ты влюбишь в себя этого Кшиштофа так, чтоб он мать свою родную забыл! А потом бросишь его! (Ленка даже показала руками, как Юлька должна его бросить) Ишь, ты, губы они свои паня… пань… пано… пановские, черт их дери, — наконец-то выговорила Лена, — на нас кривят! Мы им губы-то ма-ши-но-за-ка-точ-ной, — старательно выговорила Лена трудное слово по слогам, — машиной, б…, закатаем! Хвост они на нас, мать их, поднимают! Ты им всем отомстишь! Чтоб они со своей сволочной Польшей катились-катились и докатились, как этот, как его там… А! Вот! Колобок!

Колобок вызвал новый взрыв хохота. Выпили за Колобка.

Что уж там Лена поняла из рассказа о «немце», который оказался вовсе не немцем, Юльке было не ведомо, поскольку она больше рассказывала о собственных ощущениях и своём поведении, пытаясь представить себя со стороны, (что там про «немца» рассказывать, если у него ни одной эмоции на лице не отражалось). Она пучила глаза, изображая, как обалдела, когда лишилась шапки. Как скакала вокруг «немца», вызволяя её из плена. Показывала, как тряслась над деньгами, боясь, что их не хватит, чтобы расплатиться в ресторане. Изобразила себя с отвисшей челюстью, это когда немец русским оказался. И, наконец, как величественно и грозно выгнала самопровозглашённого мужа из дома. Так что хохотала над собой до слёз.

Ленка отправилась домой на такси за полночь (завтра понедельник, на работу надо), прижимая к груди, как бесценный груз, очаровательный набор, состоящий из заварного чайника, соусника, кружки и чашки с блюдцем, которые Юлька привезла подруге в качестве утешительного подарка. Все предметы казались вывязанными из шерсти нежно-бежевого цвета. А в сумочке лежали две запавшие в душу Ленки фотографии, не отходя от кассы распечатанные на принтере: розовое облако в форме НЛО над розовыми же верхушками заснеженных гор и великолепный узор, вытоптанный ногами на снегу замёршего озера. И пусть только кто-нибудь попробует не согласиться, что теми, кто это делал, управляли не инопланетяне из космоса!

7

— Что-то, брат, ты мне совсем не нравишься последнее время!

У Веньки было очередное увлечение — культура хиппи из 70-х годов прошлого века. Все люди у него теперь были братьями и сёстрами, а сам он косил под Джона Леннона. Даже подружку себе завёл — вылитая Йоко Оно¹⁹.

Володька уже давно не переживал из-за частой смены жизненного курса друга — художник, творческая натура, куда ж без закидонов. А то, что он сказал, было неоспоримым фактом. Сам себе в последнее время Володька тоже не нравился. И кто бы мог подумать, что такая фигня произойдёт из-за безобидной поездки на экскурсию, в которую и попал-то совершенно случайно? Не поехал бы — не встретил бы там Юлю и дальше тоже ничего бы не было. Покатался, подышал свежим воздухом, вернулся на работу посвежевшим, отдохнувшим, в благодушном настроении, готовый к новым трудовым подвигам. Не рычал бы сейчас на подчинённых, как раненый лев. Не обидел бы Маринку хладнокровным разрывом. Не валялся бы часами на диване в мастерской друга, поскольку и дома одному было тошно, и на людях хотелось выть от тоски. А тут вроде и кто-то живой рядом есть, и в тоже время не пристаёт с расспросами, в душу не лезет, так только, иногда, отпускает в пространство реплику, на которую можно не реагировать.

И какой чёрт его понёс на эту экскурсию? А началось-то всё как весело! Спуск на санках по ночному лесу… Детство вспомнилось… Сосиски, которые он не ел тыщу лет, с этого самого детства. Блин, вкусно-то как было! Аж под ложечкой засосало… Нет, это скорее всего от голода засосало. На работе он хоть обедал на автомате, а по выходным не помнил когда ел, что ел и ел ли вообще…

А потом дегустация сидра. Из яблок. Из груш. Из сливы. Из винограда. Из малины. Из персика. Из рябины. Из имбиря. Из орехов. Из бузины. И даже из еловых шишек и сосновой хвои. И чёрт знает из чего ещё. Как наклюкался, казалось бы, детской газировкой, и сам не заметил. Пришлось сфокусировать взгляд прямо перед собой, выбрав точку на противоположной стене, чтобы не оконфузиться перед иностранцами. Врёшь! Русские не сдаются! И от какой-то там вашей смешной газировки замертво не падают.

А напротив сидит она — Юля. С разрумянившимся лицом, с блестящими голубыми глазами на поллица и старательно запевает высоким чистым голосом русские песни. Хотя сидит, почему-то, среди французов. А рядом с ней прилепился какой-то молодящийся старпёр. Заглядывает ей в глаза осоловевшим взглядом и норовит помять ручку под столом. Фу, противно! А сам-то не один, с молодой девушкой, почти девчонкой. Кто она ему? Дочка? Любовница? Жена? А кто ему Юля?.. И никуда от этой картины не деться, взгляд не отвести. Чуть отпустишь точку на стене, и комната начинает кружиться, а пол так и норовит поздороваться с носом…

На следующий день полдня катания пропало из-за метели. Чтобы не сидеть сычом в номере, Володька решил спуститься на фуникулёре в городок Бур-Сен-Морис. Так решило большинство горнолыжников и, хотя в городке делать было совершенно нечего, абсолютное большинство из этого большинства догуляло там до последнего фуникулёра вверх. На платформе собралась огромная толпа. Яблоку негде было упасть. Вагоны брали штурмом, но, в итоге, все уместились.

Юлю Володька заметил уже в вагоне. Она прижималась к какому-то высокому парню, а тот нежно обнимал её рукой, пытаясь защитить от напирающей толпы. Интересно, а где ухажёр был вчера? Почему позволил своей девушке поехать на экскурсию одной? И она тоже хороша! Вчера одному позволяла себя обнимать, сегодня другому…

Старпёра, того, что с экскурсии, Володька заметил на следующий день в обед. На трассе было только одно место, где можно было быстро, вкусно и недорого пообедать — столовая «Bon appetit!», т.е. «Приятного аппетита!» Старикан маячил около входа на террасу, явно кого-то поджидая. Володе стало любопытно — уж не ветреницу ли Юлю тот ждёт, и он занял место рядом со входом.

И это действительно оказалась Юля. Они недолго поговорили, как старые добрые приятели, и разошлись. Если бы Володька не сидел так близко, он бы и не заметил, какое «перевёрнутое» лицо стало у мужчины (всё-таки не совсем старикан, лет около пятидесяти) после, казалось бы, вполне дружеской беседы. Слов, конечно, Володька не слышал, но тон разговора-то был понятен. Они даже похихикали над чем-то вместе. И такое огорчённое лицо потом. Если в таком состоянии мужик поедет кататься, может костей не собрать. Горы, как капризная женщина, не прощают, если думают не о них.

Юля вышла из дверей столовой с подносом, полным еды, и с лицом бело-зелёного цвета. Ничего себе эти двое «дружески» поговорили! За Юлю Володька реально испугался. Всё то время, что она сидела в дальнем конце террасы, дёргался — подойти, не подойти. Какое у неё там было выражение лица, не видел, но то, что к еде не притронулась — это точно. И где, чёрт побери, её вчерашний ухажер?

Конец ознакомительного фрагмента.