Последний танец Испанки

Ирина Юрьевна Барыш-Тищенко, 2023

Сменяют друг друга века, пандемии. Душа человека во все времена остается собой. История о любви. О том, как часто приходится в жизни идти на компромиссы. Принимать решения, от которых зависит судьба. Где та тонкая грань между: «плыть по течению жизни», принимая предначертанное, и «бросать вызов», исполняя предсказание.Дневник молодой женщины Ирен перенесет читателя на сто лет назад. Юг Франции, разгар пандемии гриппа Испанка, 1918 год. Первая мировая война. Русский врач миссии Красного Креста Алексей с супругой Ириной отрезаны от Родины. От безысходности ситуации, одиночества Ирен на грани отчаяния. Таинственное предсказание прорицательницы о романтической встрече и влиянии Юпитера на будущее, начинает сбываться. Героиня, чтобы испытать судьбу, вытаскивает карту Дня Таро. Арканы мистическим образом предвосхищают события. Случайная встреча Ирен с молодым художником Раулем, как и любовь неизбежны. Остается не разрешимым вопрос: душа или сердце? И какова будет цена выбора …

«Если к кому–то потянулась душа, не сопротивляйтесь. Она единственная точно знает, что нам надо»

Эрих Мария Ремарк

Я редко ставлю даты. Не помню, когда начала вести дневник. Точнее, записывать на бумаге мысли в знаках.

Знаю одно — почему. Несомненно, для того чтобы не потерять себя во времени и пространстве.

Шла вторая волна Пандемии.

1.Безвременье

Первая волна испанки в наших краях пришлась на конец зимы 1918 года. [1] Эпидемия не коснулась близких. Тогда мне не было так тревожно и страшно, как сейчас. Возможно, потому что была дома, с вами, мои любимые, в родной Москве. Пришло лето, костлявые руки вошедшей во вкус испанки перестали косить без устали, и она немного отступила от Европы. Будь мудрей, отказалась бы от июльской поездки на Лазурное побережье Франции. Алекс убедил, что все будет хорошо, прикрываясь любимыми с детства местами и дипломатической миссией Красного Креста по борьбе с пандемией. Мой муж, мой рыцарь, мой Алексей, как обычно, забыв о родных, стремился и дальше, сгорая, спасать мир. Я же ещё в России, во время гражданской войны, решила стать волонтёром в госпитале. И здесь, в Каннах, стала помогать ему в клинике. Зачем? Чтобы быть рядом и видеть его постоянно? Чтобы быть опорой или просто быть — в его жизни? Чтобы понять моего Дон Кихота и его борьбу с ветряными мельницами? Алекс принял решение о поездке в Канны всего на месяц. Поддержала. Возможно, хотелось быть слабой и ведомой, ведь я так сильно его люблю… Вновь захотелось почувствовать себя маленькой девочкой, столько раз проводила каникулы здесь. Увидеться с моей озорной рыжеволосой Мари, самой близкой подругой. Дружим с детства, когда еще с родителями приезжали летом на побережье.

Судя по ежедневному приросту больных и смертности, вторая волна гораздо серьёзней. Из—за последствий войны и пандемии ввели ограничения на передвижение. Возможны были только поездки на личном авто внутри страны и вдоль побережья Франции — Италии. Так мы и застряли в межсезонье в маленьком городке на юге. Канны, несмотря на простоту архитектуры и небольшие размеры, пользовались популярностью. Лучшее место для отдыха на дивном Лазурном побережье благодаря целебному воздуху. В ноябре этот маленький рай выглядел пустынным, как большинство городов Франции.

Отдала бы многое, чтобы оказаться дома, в родной Москве! Прогуляться по припорошенным первым снежком переулкам Тверской. Почувствовать раскрытой голой ладонью и поймать языком первые снежинки. Быть рядом с вами, родные мои.

Реальность совсем не вписывается в мои мечты. Бесконечные дожди и серое небо деревенских Канн удручают. К этому добавляется отсутствие какого—либо отопления в здешних домах, отчего постоянно холодно и сыро. Осенняя пора безвременья, скуки, одиночества.

Совсем недавно радовалась морю, солнцу, теплу. Наслаждалась воздухом. Он так вкусен и ароматен на побережье! Морской бриз, ближе к предгорью разбавленный запахами оливкового масла и местных специй, с нотками розмарина, лаванды и ароматом кофе, сводил с ума. Шумные летние террасы ресторанов в Ницце, многолюдные лавки Антибы, музыка, танцы, песни и стихи бомонда на променаде набережной Круазетт — все как будто вымерло! Всему, чему недавно была рада, поглощая каждый день в безумной жажде напиться жизнью, пришел конец. Тоскливый строй пальм сжался под мелким дождем. Лазурный оттенок моря сменился на серый. В этой серости отражалось сумрачное небо и настроение людей. Закрыты кафе. Галереи, школы, университеты, магазины — тоже закрыты. Пустые улицы. Безнадежно усталые глаза редких прохожих. Лиц не видно под масками.

Аннушка, сестрёнка, безумно скучаю по вам с мамой. Пустят ли нас обратно домой, в теперь уже красную Россию? Мы так надолго застряли здесь, что возвращение видится трудным, почти невозможным. Надеюсь и верю, что сама расскажу вам подробно о том, как Европа переживает эпидемию. Если случиться по—другому, вы прочтёте мои спутанные мысли в этом дневнике. Может, все что случилось со мной здесь, это расплата за мои необдуманные поступки?

2.Предсказание.

Аннушка, так получилось, что стало привычкой поутру вытаскивать карту Дня. Словно испытывать судьбу. Сыграть вопреки планетам свою роль, запомнить каждое мгновение. Во Франции весьма популярны: мистификация, гадания, Таро и прочие астрологические причуды. Возможно время такое. Время метаморфоз и неопределённости, когда каждый ищет ориентиры и ждёт чуда в настоящем.

Мари давно пыталась меня затащить к здешней провидице Аделаиде Алансон-Ленорман. Местные уверены, что она внучка той самой Чёрной Марии.[2] Слишком сильны её предсказания, многие стороной обходят, однако есть и постоянные визитёры. Ты знаешь, я всегда верила в интуицию и силу научной мысли, поэтому исключала посещение салона. Но некоторые совпадения, о которых напишу позднее, необъяснимы.

Гуляли вечером с Мари по набережной, болтали, смеялись и плакались друг другу о житейском. Лягушачий дождик усилился не на шутку, сорвался потопом небес. Зонты не спасали, ветер гнул спицы в угоду стихии. Рванули проулками Антиб, сокращали дорогу. Возможно случайность, или подруга спланировала маршрут, оказались у салона мадам А.Алансон «Lumière». Перевела, как «Прозрение». Огоньки в витрине магически притягивали. Единственный источник света в плену рыдающей ночи.

— Зайдём? Переждём ливень, — предложила Мари, покашливая. Да и я замёрзла.

— Почему бы и нет, согреемся. Дьявольская погода! — подмигнула озябшей спутнице и нажала на ручку двери. Тяжёлая кованая виноградная лоза поддалась, отозвалась хрустальным колокольчиком в глубине салона. Внутри было темнее, чем казалось снаружи, но ощутимо теплее, пахло благовониями. Мадам Аделаида встречала в темном бархатном платье цвета Кукушкин лен. Вспомнились мхи болот российских, как собирали чернику в июле.

Хозяйка ждала гостей, разливала травяной чай по чашкам. На столике карта Три кубка, достала три бокала. Бутылку Бордо «Lafite» протянула Мари.

— Рада видеть. Смогу уделить время только одной из вас, её путь откроется в картах сегодня. — Предсказательница указала на стул.

Не ожидала, не стремилась, но послушно села за стол гадалки:

— Признательна за внимание. Но больше Мари ищет ответы на свои вопросы, я случайно оказалась рядом. — Подруга была влюблена в молодого врача, коллегу моего Алексея.

— Карта Огненноволосой уже отложена, ждёт под салфетницей. Большего мне не видно. Тебя не случайно привела тропа в день коридора всех планет. Быть может послушаешь? Решать тебе. — Провидица не отводила взгляда, чуть приподняла левую бровь. Маятник напольных часов отсчитывал секунды «тик-тик, тик-тик», капли дождя стучали в окно, сердце вторило ритму: «тук-тук, тук-тук». Как в детстве, когда мама читала сказку, я затаив дыхание, ожидала, что будет с героями. Ветка можжевельника скребла тенью подоконник, оставляя глубокие угольные трещины. Смахнула с ресниц наваждение, двадцатый век и мы уже не дети, чтобы верить в волшебство и магию. Просто обстановка дома, воющий ветер за окном, притихшая Мари и таинственная гадалка окутали разум мистической иллюзией.

В свете свечи я разглядывала незнакомку. Не так молода, жемчужной пылью тронуты виски, обручального кольца нет. Мадам одинока, каждый в наше время зарабатывает, чем может. В кошельке оказались только пять франков «Зодиак».[3] Дева между двумя Близнецами на банкноте улыбалась, словно подбадривала. Будь, что будет, набрала побольше воздуха и задала вопрос:

— Когда всё это закончится?

Марсельская колода [3] выдала три карты. Мадам Аделаида не спешила открывать выпавшие:

— Юпитер и Плутон встретились в созвездии Рака, небеса послали эту хворь, не долго осталось, скоро конец. Юпитер в пятом доме решает многое и в твоей судьбе. Азартна, своенравна, умна. Романтична, но чувство долга ведёт в этой жизни. Береги детей.

— У меня нет ребёнка, — не могла смолчать, чувствительная тема.

Тонкие пальцы-змейки перевернули карты: «Паж Кубков», «Влюбленные», «Император». Провидица не слушала, впала в транс, продолжала вещать:

— Неожиданное романтическое знакомство изменит настоящее. Юпитер подскажет кто он. Твоё решение определит судьбы близких. Но предначертанное, не изменить даже планетам… — не успела договорить. Рубиновые капли брызнули в лицо, окропили карты, запятнали скатерть. Подруга неумело откупорила бутылку 1898 года, схватилась за салфетки, чтобы устранить последствия. Предназначенная Мари карта соскользнула со стола, ржавым осенним листом закружила, упала на пол.

Мадам Алансон вскочила, дрожащей рукой указала на дверь:

— Прочь! Аудиенция закончена.

Сумрак сгустился, по щеке Аделаиды сползала кровавая слеза. Сердце отбивало чечетку, схватили зонты и ринулись к выходу. На пороге я всё же обернулась, вежливо пробормотала:

— Pardon, merci.

Холодок прошёлся по позвоночнику. Череп в карте Мари на полу улыбался. Померещилось. Всего лишь «Десятка Мечей».

Дверь ухнула за спиной, дождь утих. Влажный воздух охладил эмоции, успокоил чувства. Через минуту смеялись инциденту, в лужах искрились огни Антиб, жизнь продолжалась.

3.Раппорт о настоящем.

Из новостей — только сухие сводки потерь с полей Первой мировой войны и статистика Пандемии. Больше всего заболевших на фронте — из-за скученности и отсутствия элементарной гигиены. Бедные солдатики, их заставляют вдыхать ядовитый хлор! Алекс говорит, что концентрация не смертельна для человека: «Да! Ожог слизистой. Это убьёт возбудителя болезни!» И я верю ему, его врачебному чутью. Хочу верить, что они переживут грипп. Что не мучаются от боли и не останутся от лечения инвалидами. И не погибнут на поле боя. Здесь все говорят, что скоро конец войне, недолго осталось.

А мы пьём каждый день по таблетке аспирина — новомодного и дефицитного лекарства, которое должно спасти мир. Сложно поверить в силу маленькой таблетки, когда каждый день слышишь о смерти, вот она, рядом. Страшно, что умирают совсем молодые, большинству погибших от болезни от двадцати до сорока лет! Испанка щадит стариков и детей. Надеемся на лучшее, другой профилактики всё равно нет.

Несмотря на весь ужас, продолжаем втайне развлекаться, в обход запрета властей о массовых встречах. «Бесстрашная восьмерка», дружная наша компания, мы с мужем и новые друзья, с которыми сблизились здесь, продолжает собираться у Марселя. В последнее время чаще у нас! Гостеприимная душа русского человека, моего безотказного Алекса, открыла сердце и двери для всех. Меня пугает, что ему с каждым днём всё больше нравиться образ страдающего человека, сражающегося с эпидемией, оторванного от Родины, но не от бутылки, к сожалению. Судя по количеству выпитого. Запасы хереса, кальвадоса, водки, виски и вина кажутся неиссякаемыми. Не радуют уже и философские беседы с Эрнестом. Совсем недавно я была им очарована. Это, тот талантливый юноша, о котором я тебе писала, моя дорогая. Родом из Америки, пробует себя в литературе, всегда готов на подвиг. Сочетает ум философа и отличное чувство юмора. За словом в карман не лезет. Молод, двадцати лет от роду, пока что ищет дело своей жизни. Эрнест проходит здесь реабилитацию после ранения и все чаще посещает наши «салоны», чтобы пропустить стаканчик-другой.

Несмотря на усталость, улыбаюсь, принимая друзей. Понимаю, что особенно нужны друг другу в это время. До обеда работаю вместе с Алексеем в клинике, потом создаю уют в доме. Ты же знаешь, как это важно для меня. Алекс возвращается обычно поздно. Надеюсь, что задерживают его пациенты, а не старшая сестра мадемуазель Лоран. Хотя всё чаще карта измены выпадает. Успеваем поужинать вместе, пока не нагрянула «бесстрашная компания».

4.22 октября 1918 года.

Бывают такие дни, когда валится всё, особенно из рук. Проспали. Утро встретило холодом, сыростью, отсутствием дров и багета. Заварила остатки кофе на спиртовке, пара круассанов — неплохой завтрак. Потянулась за подносом, рукавом зацепила ручку турки. Кофейная гуща, шипя погасила огонь и надежду согреться чашечкой горячего. Пока Алекс в ванной комнате, успею исправить свою неаккуратность. Пучки лучины можно приобрести внизу в лавке угольщика под вывеской «Вина, дрова, уголь». Хозяин крепкий малый, без труда ворочал тяжеленные мешки с углем, весившие не меньше пятидесяти килограммов. Внутри лавка состояла из двух темных каморок: справа обитый цинком прилавок, где можно выпить кофе со сливками, белого вина, аперитив; слева — склад пучков лучины, веток, дров и черных угольных мешков.

Взяла кофе с собой, немного хвороста, чтобы хоть вечером насладиться теплом у камина. Надеюсь, Алекс поленьев прикупит. Наскоро перекусили, с опозданием прибыли в клинику. Сегодня суббота, значит дежурю в приёмном покое. Название отделения пришло в голову явно не медицинскому персоналу, Вавилон в коридоре подтвердил философские мысли о спокойствии. Первая помощь и сортировка по отделениям, что может быть проще? Эти несчастные так смотрят в глаза… Понимаю, что я первая встречаю, что верят, как в ангела надежды. Не всё во власти белых халатов. Человек сорок прошло, каждому нашла слова утешения и поддержки. Сухонькая цыганка сидела в углу, не в силах подняться. Такая миниатюрная, что сложно заметить в апокалипсисе поступающих. Узнала ее, частенько встречала летом на набережной. Зарабатывала гаданием по руке и на картах, поднимала настроение отдыхающих песнями. Не верилось, что веселую, танцующую, полную сил и такую свободную, может сломить болезнь, превратив в сухую тростиночку. Цыганка лихорадочно хватала воздух губами, ускользающие мгновения жизни и мой взгляд. В сиплых хрипах едва различимы слова:

— Недолго мне, не суетись… Посиди немного рядом… Страшно уходить в одиночестве…Моих всех забрала испанка эта…проклятая…никого не осталось…

— Не волнуйтесь, сейчас доктор подойдет. Вы сильная, справитесь. Главное, что до нас добрались. Я много видела пациентов здесь, совсем плохих, а выкарабкались, — затараторила, сжимая смуглые пальцы больной женщины.

— Поздно…Чуда сегодня не будет. У тебя доброе сердце…и душа… есть…прими…как дар… — угасающая Эсмеральда вложила в ладонь колоду Таро. Малахитовый взгляд скрылся за чёрной хвоей ресниц навсегда.

С этого дня я каждое утро вытаскивала одну карту на удачу, а к сухим датам дневника стала добавлять названия арканов. Составила даже краткий справочник по толкованию. Аннушка, ты тоже заметишь совпадения в предсказании карт и дня, описанного мной. Не могу объяснить эту странность, но и не придаю особенного значения.

5.27 октября 1918. Старший аркан «Шут».

Карта дня сегодня особенная: «начало нового, вдохновение, неизвестный человек». Похоже на правду. О, чудо! После затяжных дождей, лило две недели, выглянуло солнце. Плюс двадцать градусов в тени — и это почти в начале ноября! Мы наконец выберемся куда-нибудь на природу нашей «бесстрашной» компанией! Хотя все чаще зову ее «бездонной».

Ежедневно прогуливаюсь по продуваемой всеми ветрами набережной в одиночестве. Мужчины и их спутницы, как и мой Алекс, предпочитают сидеть в наших берлогах — за игрой в покер с бокалом в руке. Мне не хватает воздуха.

Но сегодня выходной, погода чудная! Эрнест обещал нам морскую прогулку на яхте. Наконец-то представит нам свою «прекрасную Агнес». [4] Познакомился с ней в Миланском госпитале, она работает медсестрой. Агнес старше его на семь лет! Бедный мальчик, он так влюблен. Первая любовь — самая страстная и самая слепая. Боюсь, девица разобьёт ему сердце. Мне так кажется.

6. Все тот же день 27 октября 1918! «Шут»

Боженька! Успеть бы в лавку мадам Бофур до закрытия. Они работают в утреннее время только два часа. Чтобы не опоздать, взяла велосипед Мари, моей озорной соседки и самой близкой подруги. Дружим с детства, когда еще с родителями приезжали летом на побережье. Что-то ей нездоровится, температура не спадает седьмой день. Алекс осмотрел, велел не тревожиться, надеемся, что это просто инфлюэнца из-за сырой погоды. «Спасибо, Мари, за скорость! — думала, мчась по бульвару. — Жаль, что тебя, моя рыжая львица, не будет рядом сегодня».

Напитков планируется много, а вот о закусках вряд ли кто-то позаботится, кроме меня. Не буду экономить на еде, ради такого случая. Боже правый, успела за полчаса до закрытия! Мне кажется, скупила половину магазина. Нельзя ходить за продуктами, когда голодна. Сыры, паштеты, гужеры [5], эскарго, по багету на каждого, писсаладьер [6], вяленое мясо. И десерты: круассаны, эклеры и, конечно, канале![7] На кассе меня встречала сама мадам Бофур, в новом платье — видно дела идут неплохо. Вся в кружевных оборках цвета фуксии. Откуда у неё такая страсть к ядовитым оттенкам? Подняв правую бровь, бакалейщица надула и без того пухлые щеки. Презрительно-вежливо улыбнулась и колко заметила:

— Bonjour! Вы еще здесь? Понаехавшие, завёзшие эту заразу?

Я промолчала. Терпеть не могу эту грубую даму, но приходится к ней ходить — все ближайшие магазины разорились и закрылись. Поэтому, наши встречи неизбежны. Наспех упаковав покупки, ринулась прочь от этой жабы! Меня даже совесть не мучила за то, что поменяла ценники на прилавках местами. Возможно, это не я, а «Шут» веселился. Улыбаясь, мыслями перенеслась на яхту, уже предвкушая шум ветра в волосах и трепет парусов.

Оседлав велосипед, рванула с места вперёд на встречу свободе. И чуть не попала под колеса автомобиля. Могла случиться трагедия, если бы ни рука, схватившая меня за предплечье, сильно и уверенно. Мурашки по коже, и замедленное осознание фразы: «Все хорошо!» Когда я ее услышала? До или после стремительного старта? Возможно чувство опасности, обострило восприятие, но что-то было таким знакомым и родным, как из прошлого, в этом «хвате» руки. Наконец-то расслышала:

— С Вами все хорошо, мадам? — голос незнакомца был низкий, с лёгкой хрипотцой.

Сфокусировала зрение и разглядела своего спасителя. Голубые с серыми чертиками глаза, как море сегодня после шторма… Лет двадцати пяти, не более. Лёгкая полуулыбка. Ямочки на щеках смягчают грубоватые черты лица. Светлые длинные волосы в плену утреннего бриза. Одет просто: льняные брюки и свободная куртка оттенка слоновой кости. Перечитывая строки, сама себе удивляюсь! Откуда столько романтики в моем сознании и мыслях? Он младше. Опомнись! Что—то еще сказал. С запозданием дошли слова: «Ваш взгляд никогда не соответствует вашей стремительной походке, уверенным жестам, улыбке и выражению лица. Ох, вы удивлены моему «никогда». Простите, но я часто вижу вас вечерами на набережной. Я нарисовал бы Вас, если Вы не против.».

Молча разглядывала собеседника минуты две, не в силах отвести взгляда от этих глаз. Только потом увидела кисти и мольберт в холщовой сумке. Скомкано пробормотав: «Merci!» — скрылась за поворотом. Это было вовсе не свойственно моим манерам, обычно изысканным, и врожденному женскому кокетству. Хотя сегодня простительно. Слишком много было событий, да и предвкушение сбивало с ног. Вперед к свободе, морю и ветру!

7. Да, опять о 27 октября. Младший аркан «Паж кубков».

Сегодня особенный день! Можно вытащить карту на вечер. Вспомнила Аделаиду, «Паж кубков» был первой картой, которую вытащила провидица. Предсказала романтическую встречу. Вздор! Хотя ужин в открытом море — само по себе удивительное приключение.

Яхта была небольшая, с маленькой верхней палубой, где мы всемером и наслаждались последними тёплыми лучами солнца. Жаль, моя Мари, что тебя нет с нами! Море сегодня необычно яркого лазурного оттенка. С лёгкими белыми барашками. Крик чаек, шум ветра в парусах, простор и свобода — все как ты любишь! Поправляйся, дорогая, мы повторим эту чудесную поездку. Андре грустит, без тебя ему одиноко. Алекс не предупредил друга о твоем отсутствии, думаю специально, чтобы не отказался от поездки.

Кальвадос и крошечная кают-компания внизу спасали нас от ветра, согревали. Закутавшись в плед, мы снова возвращались наверх, к солнцу, на воздух. Как же здорово: быть здесь и сейчас, быть счастливой! Забыть, хотя бы на пару часов, о реальности и сумраке квартир. Лёгкость общения, шутки друзей, истории и байки Эрнеста радовали нас. Улыбки не сходили с лиц. Малышка Жюли, невеста Марселя, хохотала без перерыва. Агнес улыбалась, не сводя восхищенного взгляда с Эрнеста. Влюбленные периодически исчезали в кают-компании, вызывая одобряющие смешки среди мужчин. Солнце клонилось к закату, когда кто-то из мужчин, не помню точно кто, перевел разговор с новинок автотехники, на то, что мы — женщины, никогда не сможем освоить управление автомобилем, за которым будущее:

Конец ознакомительного фрагмента.