Фанастическая любовь. Сборник рассказов

Ирина Ю. Станковская, 2015

В сборнике представлены рассказы, посвящённые вечной теме – любви во всех её проявлениях. Бескорыстная, эгоистичная, губительная, спасающая и рождающая новую жизнь и новые надежды, любовь всё так же многолика и загадочна, как тысячи лет назад. И останется таковой, пока стоит мир.

Мой герой

Маленький неуклюжий человек в чёрном костюме размахивает руками, выкрикивая снова и снова тонким пронзительным голосом:

— Стервятники, проклятые стервятники! Чуете поживу!

Удивительно, но лица у человечка нет. Есть трагическая белая маска, уголки губ которой изогнуты в гримасе смертельной боли. Сквозь тёмные прорези не видно глаз. Мне страшно, хотя никакой агрессии в нём не чувствуется. Он просто кричит, выплёскивая в пустоту своё отчаяние и молотя по воздуху чёрными широкими рукавами.

— Олег, проснись! Проснись!

Это Лиска. Наверное, я кричал во сне. Она смотрит на меня понимающим взглядом:

— Опять?

Я неловко усмехаюсь:

— Опять. Извини. Погаси свет, всё в порядке.

Лиска молча поправляет одеяло, обнимает меня, и я постепенно погружаюсь в сон. Но где-то в дальнем уголке сознания маячит дурное предчувствие. Чёрный человек обязательно вернётся. И я надеюсь, что Лиска тогда будет рядом со мной.

У Лиски желтовато-зелёные слегка раскосые глаза и пушистые рыжие волосы до плеч. По-кошачьи сужающееся к подбородку личико, ямочки на щеках и озорство во взгляде. Иногда я удивляюсь, как такая красивая, умная и весёлая девушка вышла замуж за замкнутого трудоголика с заурядной внешностью. На самом деле мою жену зовут Елизавета, но прозвище Лиска приклеилось к ней ещё в школе. Несмотря на хитрющее выражение лица, Лиска человек прямой и правдивый. Люди это не сразу понимают, а когда понимают, обижаются. Но не на себя, а на Лиску. Совсем недавно новенькая сотрудница подошла к ней перемыть кости коллеге. Лиска этого терпеть не может. И со всё той же лукавой заговорщической улыбочкой она разделала сплетницу под орех.

— Олег, а вдруг кто-то уцелел?

Я посмотрел на заплаканное лицо Лиски. На душе было скверно, гадко, тяжело. Но я старался сдерживать свои чувства.

— Исключено. До того, как спутник прекратил передачу, эксперты успели получить достаточно информации.

— А может, удастся восстановить со спутником связь?

— Лиска, милая, не плачь. Нет, эксперты говорят, что надежды нет. Они нашли причину аварии. Ты же слышала, эти новые энергоблоки… Сейчас повсюду, где они смонтированы, работают комиссии. Специалисты разберутся.

— А как с Ладогой-5?

— Лиска, на Ладогу спасатели не полетят. Как же ты не понимаешь, это бессмысленно! Да и денег на такую масштабную экспедицию никто не даст, сама знаешь. Если бы был шанс, что там кто-то уцелел, тогда другое дело!

— Значит, этим займётся твой отдел, — упавшим голосом констатировала Лиска.

— Увы, — я почувствовал жжение в глазах и отвернулся в сторону окна, за которым плавно и равнодушно падали крупные снежинки.

Я не спасатель, хотя руковожу отделом в Центре чрезвычайных ситуаций. Мы занимается внеземными колониями. Вернее тем, что от них остаётся, когда случается какой-либо глобальный катаклизм. Мы вылетаем на место, изучаем обстановку, подсчитываем убытки, даём прогнозы о возможности дальнейшего развития. Содержание баз и поселений пока дело затратное, поэтому наша работа очень важна. К счастью, масштабные катастрофы случаются редко, и в остальное время мои сотрудники охотно работают в составе спасательных отрядов других подразделений Центра. Опыт дело наживное, и я с этой старой мудростью полностью согласен. Лиска гордится мной и считает героем, хотя ничего особо героического я не делаю, да и название «Отдел экстремальной оценки» звучит прозаически. Правда, в последнее время Лиска перестала шутливо называть меня «мой герой». Слишком грустные воспоминания с этим связаны.

— Олег, а вдруг кто-то уцелел?

Ровно два года назад мы с Лиской отдыхали в Альпах. Воздушные лыжи только-только входили в моду, и мы решили их освоить. Обычные горнолыжники смотрели на нас презрительно, хотя воздушные лыжи требуют большего мастерства и идеально гладких трасс. Малейший снежный комочек — и равновесие нарушено, приходится совершать акробатические трюки, чтобы не упасть с полуметровой высоты.

На горном склоне мы и познакомились с Аурелией. Одетая в ярко-зелёный комбинезон, она парила над трассой, делая красивые виражи.

— Это, наверное, инструктор, — предположила Лиска. — Чувствуется профессионал!

Я внимательней вгляделся в незнакомку. Точно выверенные движения, энергия, сила и женственность. Защитные приспособления, предусмотренные техникой безопасности, нисколько не портили общего впечатления. Новичков сразу заметишь: они нелепо размахивают руками с закреплёнными на запястьях стабилизаторами равновесия. Мы с Лиской тоже пока не отваживались надолго подниматься в воздух. Глядя друг на друга и видя наше беспомощное трепыхание, мы начинали хохотать, рискуя свалиться на плотно укатанный снег. Эта же воздухолыжница двигала руками медленно и плавно, как в съёмке рапидом. Я не мог оторвать глаз от грациозной фигуры в зелёном. Да и другие лыжники, проезжая мимо, оглядывались на неё с риском получить травму. Спортсменка тем временем подлетела ближе, опустилась на снег и приподняла солнцезащитные очки.

— Вас ведь Олегом зовут? — спросила она приятным низким голосом, одновременно кивая Лиске.

Я смотрел и не узнавал. Моя персона редко мелькает в новостях, друзей у меня мало, так что незнакомка, скорее всего, сталкивалась со мной по работе. Женщина усмехнулась:

— Вы удивлены? — она коротко рассмеялась. — Нет, нет, мы незнакомы. Ваши действия на Флоре вне всяких похвал! Мы разбирали их на занятиях в Мединституте! Шоковая терапия!

Я польщено хмыкнул. Флорой ту умирающую планету назвали по чистому недоразумению. Кроме безжизненных песков, скал, редкой растительности и мутных высыхающих рек на ней ничего примечательного не было. И только очень наивные люди могли верить байкам нашего бортинженера Томека о влюбившейся в него там гигантской разумной сороконожке. Из-за угрозы землетрясения мы эвакуировали с Флоры базу, и мне пришлось пару раз врезать паникёру, занимавшему высокий пост. За рукоприкладство и превышение служебных полномочий я впоследствии получил выговор, зато все до единого сотрудника благополучно вернулись на Землю.

Молчавшая до сего момента Лиска вдруг подала голос:

— А вы та самая медсестра с «Аллегры»?

— Ага! — женщина широко улыбнулась Лиске. — Не ожидала, что обо мне ещё кто-то помнит! Я закончила ординатуру и работаю на Ладоге-5.

Память у меня отличная, и я тут же вспомнил давнюю историю о смелой медсестре.

— Что вы, — наконец-то вступил я в беседу, — такое не забывается. Нелегко вам пришлось. Вас так интересно зовут… Аурелия…

Я запнулся и беспомощно посмотрел на жену.

— Вот и отлично! — женщина искренне обрадовалась. — Зовите меня по имени! А то моя фамилия ещё интереснее!

Она подмигнула и, поднявшись в воздух, продолжила полёт.

Аурелия прилетела на Землю отгуливать полугодовой отпуск, накопившийся за несколько лет работы. Новый вид спорта был как раз в её вкусе.

— Завидую я тебе, — призналась она на следующий день, когда мы расслабленно сидели в кафе, отдыхая после экспериментов с воздушными лыжами.

— Мне? — я недоумённо уставился на неё.

Лиска, склонив голову набок, заинтересованно слушала нашу беседу.

— Знаете, та экспедиция была восемь лет назад! Это же целая вечность! И что после этого? Меня отправили на тихую Ладогу-5, — в её голосе звучала горечь. — И это, как они сказали, в качестве поощрения! Представляете?!

Я покачал головой. Да, я понимал её и не понимал руководство, разбрасывающееся такими ценными сотрудниками.

— Мне, наверное, адреналина не хватает, — сказала Аурелия, — вот и остаётся теперь устраивать экспедиции на лыжах.

Она печально улыбнулась. Лиска сочувственно вздохнула, хотя сама не любила рисковать и занималась воздушными лыжами только из-за меня. Но она прекрасно знала, как может страдать привыкший к приключениям и опасностям человек, оставшись не у дел. Однажды меня отправили на реабилитацию, и я извёл Лиску нытьём и капризами.

— Обещать я ничего не могу, но, может быть, мне удастся организовать встречу с директором Центра, — предложил я. — Он хотя бы выслушает тебя! Наш человек, бывший спасатель!

Аурелия охотно согласилась, а вот Лиска почему-то не поддержала эту блестящую, на мой взгляд, идею. Связавшись в тот же вечер с директором Центра, я согласовал дату и время собеседования. Я был уверен, что разгадал характер новой знакомой. Аурелия, казавшаяся такой энергичной, активной и деловой, совершенно не умела говорить с начальством и за себя просить.

— Как думаешь, она замужем? — спросил я Лиску, когда мы остались одни. — Такая привлекательная женщина.

Лиска покосилась на меня. Обычно я редко интересовался семейным положением случайных знакомых.

— Она была замужем, — ответила моя жена, — но не говори с ней об этом.

Меня всегда поражало, откуда Лиске известно столько подробностей о малознакомых людях, тем более что сплетни она не любила.

— С какой стати мне с ней об этом говорить? — удивился я. — А что там случилось?

— Её бывший муж — подлец, — с необычной для неё резкостью бросила Лиска, и по её лицу я понял, что больше ничего не узнаю.

— Олег, а вдруг кто-то уцелел?

Что было потом? Я всегда считал себя однолюбом и не думал, что смогу когда-нибудь изменить Лиске. Но вышло так, что через два дня Лиска упала и сильно ушибла колено, порвав связку. Конечно, теперь ни о каких воздушных лыжах не могло быть и речи. Она наотрез отказалась прервать отпуск, тем более что здешний врач обещал присмотреть за ней. Мне было страшно жаль Лиску, но, одновременно, я чувствовал радостное волнение при мысли, что теперь я смогу оставаться с Аурелией наедине.

Мы были одни в толпе лыжников, отправляющихся на подъёмник, одни в баре на вершине, среди развесёлых компаний любителей экстремального спорта, одни над гладкими белыми лентами трасс, одни в маленьком отеле, с разбросанной по всему номеру горнолыжной амуницией. Мы спускались вниз в город, и я виновато опускал глаза, видя у подъёмника маленькую фигурку жены. Сдав лыжи, мы с обеих сторон подхватывали Лиску под руки и шли к отелю. Подлость и лицемерие? Не знаю, что и сказать. Самое удивительное, что Аурелия по-настоящему привязалась к Лиске и старалась оказывать ей разные мелкие услуги. Странное существо человек!

В свободное время они увлечённо болтали о каких-то книжках, которые я никогда не читал и уже не прочту. Лиска работала в Музыкальном архиве и занималась созданием каталога песен российской эстрады начала 20 века. У меня перед глазами до сих пор стоит сцена, которую я наблюдал в один из вечеров в уютном холле отеля.

— Смотри, — сказала моя жена, проводя пальцем по тексту на мониторе, — вот нотная обложка 1914 года. Видишь, певица Долина пела эту старинную шотландскую песенку на первом патриотическом концерте в Петрограде! Россия тогда была союзницей Англии! Здорово, подстрочник сразу на двух языках!

— А тут и штамп есть, и какой чёткий! — как ребёнок обрадовалась Аурелия. — Магазин «Северная лира», 26 ноября 1914, Петроград, Владимирский проспект, дом номер 2!

Обе зачарованно замерли, думая о чём-то своём.

— Надо же, кто-то столетия назад купил эти ноты, играл, пел для кого-то… — вздохнула Лиска.

— А какой мотив, а то я ноты не знаю? — поинтересовалась Аурелия.

Слух у Лиски был абсолютный, а вот голос слабенький. Но я всегда с удовольствием слушал её пение.

Лиска сосредоточилась, внимательно глядя на экран, потом тихо запела:

Всё небо озарилось румяною зарёй,

Когда сюда вернулся наш юный герой!

О, Чарли мой любимый, мой нежно любимый!

О, Чарли мой любимый, мой юный герой!

Лиска замолчала и взглянула на меня. Аурелия почему-то покраснела.

— Ага, песня называется Charlie Is My Darling! — быстро сказала она и тут же продолжила на английском, читая текст с экрана.

As he came marching up the street,

The pipes play’d loud and clear,

And a» the folk came running out

To meet the Chevalier

Oh, Charlie is my darling,

My darling, my darling…

Она оборвала песню и закашлялась.

— А у тебя хороший голос, — похвалила Лиска. — Контральто.

Почувствовав возникшую в воздухе напряжённость, я спросил:

— Так кто же этот нежно любимый герой Чарли?

— Тут есть примечание. Это племянник короля Иакова Второго, — ответила Лиска

— А, — сказал я.

Догадалась ли Лиска, как я люблю Аурелию, как меня тянет к ней? Теперь, вспоминая некоторые детали, я удивляюсь своей слепоте. Лиска, всегда такая прямая и естественная, стала вести себя натянуто-фальшиво, а я ничего не замечал. Я часто застывал, восхищённо глядя на Аурелию. Весёлое открытое лицо в обрамлении коротких тёмных волос, голубые глаза и маленький прямой нос. Казалось бы, что в ней такого особенного, чего нет в других женщинах? Энергия, жажда жизни, оптимизм и уверенность в своих силах? Не знаю…

Но каждый раз, когда я видел её, моё сердце замирало и падало в пропасть, жаркая волна пробегала по телу, и всё окружающее меркло, оставляя одно яркое цветовое пятно: Аурелия в алом брючном костюме за ужином, Аурелия в короткой бежевой куртке на прогулках в городе, Аурелия в длинном светло-вишнёвом платье на Балу лыжников, Аурелия в простых джинсах и вязаной фуфайке за завтраком, Аурелия и матовое свечение её кожи на белой плоскости накрахмаленной простыни.

Я много раз пытался придумать для неё уменьшительное имя. На мой взгляд, Аурелия звучало слишком выспренно. Ари, Рели, Эля… Ничего не подходило. И она осталась Аурелией.

Однажды я поинтересовался, почему её так назвали.

— О, — весело сказала она, — я ж золотая девочка. Родилась с золотыми волосами, а с возрастом потемнела. Если бы родители могли предугадать, что я превращусь в брюнетку, не знаю, какое я бы имя получила. Негра, Дарк, Брюн, Чернушка или ещё что-то в этом роде. Почему-то они не назвали меня просто Злата. Но всё это ерунда, главное, они постарались сделать моё детство золотым!

Я расхохотался и тут случайно посмотрел на Лиску. Моя жена сидела, рассеянно уставившись в бокал с тоником. И я в который раз подумал, что будет с нами дальше. Если директор не возьмёт Аурелию на работу, она улетит на свою Ладогу-5, и мы вряд ли скоро увидимся. А если она останется на Земле? Но я не мог бросить Лиску, ни за что на свете не мог отказаться от неё! Лиска, как маленькое солнышко, освещала мою жизнь тёплым ровным светом. Мы много пережили вместе и в ближайшем будущем планировали завести ребёнка. Мы, такие разные, всегда понимали друг друга с полуслова! Я помнил, как Лиска тяжело заболела, а я взял отпуск и ночами носил на руках её хрупкое тело и ласково успокаивал, пока она, наконец, не засыпала, доверчиво прижавшись ко мне.

Аурелия замолчала и посмотрела на нас. Её лицо было спокойно, но я заметил, как тонкие сильные пальцы, обхватывающие бокал, несколько раз сжались и разжались. Аурелия поймала мой взгляд и быстро убрала руки под стол. Каким-то непостижимым образом она прочитала мои мысли.

Больше мы с ней ни разу не поднимались в горы. Приехал коллега Аурелии с Ладоги-5, симпатичный норвежец Чель. Они уезжали кататься вместе, и сердце моё каждый раз тоскливо сжималось, когда я думал о том, что они, возможно, сейчас в том же маленьком отельном номере…

— Олег, а вдруг кто-то уцелел?

Лиска потом долго хромала, но к моменту, когда Аурелия приехала на встречу с директором Центра, её колено зажило. Увы, как и предсказывала Лиска, ничего хорошего из моей затеи не вышло. Директор был любезен, даже пригласил Аурелию в ресторан, но работы, по которой она так тосковала, не предложил.

— Олег, я преклоняюсь перед этой женщиной, она настоящая героиня! — взволнованно говорил он потом, расхаживая по кабинету. — Но ты же знаешь, отдел спасателей не для неё! А от кабинетной работы она отказалась!

— Она прекрасный специалист и мы могли бы взять её в штат. У нас есть вакантные должности! — возразил я.

— Какие экспедиции?! Её и на Ладогу-5 еле-еле направили! — разгорячился директор. — Ты представляешь, как это опасно?

— Не знаю, что может случиться. Риск как раз по ней. Такие сотрудники на дороге не валяются! Её опыт и личные качества…

— Друг мой, ты соображаешь, что говоришь? — директор воззрился на меня, и во взгляде его было столько укоризны, что я поневоле почувствовал себя виноватым. — Ей и летать-то запретили, если уж на то пошло!

— О чём вы?

Директор впервые пристально взглянул на моё недоумевающее лицо.

— Ты не в курсе? Ах да, это упоминали всего один раз… У неё были выжжены оба лёгкого, когда она спасала члена экспедиции. Вместо здоровой молодой женщины и трупа — два инвалида. А ведь по инструкции ей следовало без колебаний захлопнуть люк! Ей тогда было всего 22 года. Вот так-то, Олежек. Хорошо, внешность удалось восстановить. Но ты знаешь, медицина не всесильна. Кстати, человек, которого она спасла, стал знаменитостью. Ян Оверкерк очень известный учёный.

Я вспомнил два ряда бледных шрамиков на гладкой загорелой коже, разноцветные баночки с «витаминами», которые якобы должны принимать все обитатели Ладоги-5. Баночки без этикеток. И комната качнулась перед глазами.

Конец ознакомительного фрагмента.