Песчинка на ладони

Ирина Щеглова, 2012

Родители никогда не прислушиваются к мнению Лики. Дочери для них словно не существует. Вот и теперь ей предстоит отправиться в Турцию – в молодежный лагерь «Тропикана» – только потому, что этого хотят мама с папой. И конечно, они даже не спросили, желает ли этого она сама. Предстоящие каникулы обещают стать самыми ужасными за всю Ликину жизнь! Ни ласковое море, ни яркое солнце не могут унять ее душевную боль… И это никак не сможет исправить симпатичный парень!

Глава 5

Попытка бунта

– Как тебе новенькие?

— Зачетные такие!

— Сереженька такой красавчик!

— Милашка! Блондинчик!

— Мне блондины не очень…

— А мне Артур понравился, забавный, правда?

— А вы видели, какие у Прошеньки глаза!?

— Ой, Прошенька красавец!

Их голоса раздражали ужасно! Лика страдальчески вздохнула и отвернулась к стене.

— Лика, Лик, а тебе кто нравится?

«Вот пристали!»

— Никто! — выпалила в сердцах.

— Отстаньте от нее, она еще маленькая, — засмеялась Маринка. Девчонки захихикали.

— Зато вы очень взрослые! — огрызнулась Лика.

— Что ты на всех бросаешься? — удивилась Настя. — Если у тебя плохое настроение, это еще не повод портить его другим.

— Не твое дело! Я к тебе не лезу, и ты не лезь!

— Нужна ты мне… — пробормотала Настя.

Лика услышала, как Маринка что-то шепнула, и девчонки замолчали. Ну и прекрасно!

— Лика, мы на обед, ты идешь? — спросила Маринка.

— Идите, я потом…

В ответ — тишина. Потоптались молча и вышли. Вот и прекрасно! Пусть бегут, пусть строят глазки этим новеньким. И сразу же почему-то представилась картинка: закат над морем, на его фоне прильнувшие друг к другу парень и девушка, парень подозрительно похож на Прохора, а девушка… Лике безумно захотелось быть на месте девушки, но вместо себя в объятиях Прохора Лика обнаружила пышноволосую Маринку. Стало еще хуже, чем было.

Лика схватила телефон: ни звонков, ни сообщений.

Она всхлипнула и упала на кровать.

А что, если объявить голодовку? Если она откажется от пищи, то руководство обязано будет сообщить ее родителям, и тогда ее депортируют? А может, для верности стоит испортить какое-нибудь имущество? Но какое? Разбить посуду? Нет, пожалуй, недостаточно. Устроить пожар? Хм, заманчиво… Жалко, нет спичек, и зажигалки тоже нет. Спросить у кого-нибудь? Есть же тут курящие. Парни наверняка курят. К примеру, Прохор? Интересно, он курит?

Лика представила, как она подходит к Прохору и спрашивает: «Нет ли у тебя зажигалки?» А он в ответ: «Тебе зачем, детка?»

А она: «Хочу пожар устроить!»

Не поверит. Еще и издеваться начнет: «Курить вредно! А ну-ка, отдай дяде сигареты!»

Дверь в комнату приоткрылась. Лика вздрогнула и резко села на кровати.

— Лика, ты почему обедать не идешь? — спросила вожатая.

— Я? Э-э… я уже иду.

— Так пойдем, — вожатая улыбнулась.

«О нет! сейчас начнутся душещипательные разговоры!» — испугалась Лика, хотелось ответить «закрой дверь с той стороны!» Но она не решилась, хотя, возможно, попробовать стоило, интересно, за хамство руководству могут депортировать?

— Я не хочу есть, — заявила с вызовом.

Вожатая даже не моргнула:

— Да, жарко сегодня, с непривычки, конечно, о еде думать не хочется. Ты ведь уже была на море раньше?

— Ну, была, — нехотя ответила Лика.

— Твоя мама говорила, что ты довольно легко проходишь акклиматизацию.

Лика хмыкнула. Надо же, «Мама говорила!»

— Я просто не хочу есть, — еле сдерживаясь, повторила она, — и вы не можете меня заставлять!

Вожатая, вместо того чтобы уйти, хлопнув дверью, вошла в номер и присела рядом:

— Заставлять тебя я не могу и не хочу. А вот узнать, все ли у тебя в порядке, я просто обязана.

И она приложила ладонь к Ликиному лбу. Проверяла, нет ли температуры.

— Ага, вы за меня отвечаете, и все такое, — Лика насмешливо скривила губы и мотнула головой, чтобы сбросить чужую ладонь со лба.

— Угадала, — спокойно согласилась Ольга.

— Еще бы, вам за это деньги платят!

— Конечно, ведь это моя работа.

— Быть в няньках у чужих детишек?

— Няньки нужны младенцам, ты видишь здесь младенцев?

— Да как ни назови, — отрезала Лика, — суть не меняется.

Ольга не обиделась, а рассмеялась:

— Тебя послушать, так выходит, если человек выбрал профессию педагога, то он лузер.

— Да мне-то что? — Лика подчеркнуто равнодушно пожала плечами. — Вы сами сказали, — добавила она мстительно.

— Вот-вот, — развеселилась Ольга, — давайте устроим праздник непослушания, то бишь самоуправления. Долой взрослых лузеров, считающих себя крутыми педагогами!

Лика покосилась недоверчиво, с ума она, что ли, сошла? От жары крыша поехала? Нет, не похоже вроде.

— Устраивайте, что хотите, — ответила.

— Не нравится тебе здесь? — неожиданно спросила Ольга.

— Не нравится!

— Вот, теперь все встало на свои места. — Ольга поднялась. — У тебя два варианта: испортить себе отдых окончательно, то есть целый месяц без малого страдать, закрывшись в номере, или позвонить родителям и потребовать немедленной отправки домой. И страдать уже дома. Какой предпочитаешь?

— Никакой! — выкрикнула Лика. — Почему это я непременно должна страдать?

Ольга пожала плечами:

— Этого я не знаю, наверное, потому, что тебе нравится быть несчастной.

— Неправда!

— Разве? — она удивленно приподняла брови.

— Вы меня не знаете, вы ничего не понимаете! — К горлу подступили предательски слезы, не хватало еще разреветься перед этой теткой. Лика зажала рот рукой и отвернулась. Сама виновата, не надо было с ней разговаривать.

— Извини, я не хотела тебя обидеть.

Лика отмахнулась:

— Вы не можете меня обидеть, — ответила.

Ольга направилась к выходу, у дверей задержалась, обернулась:

— Как родители? Долетели нормально? Они ведь на Кубе, кажется?

Лика задрожала, она больше не смогла сдерживаться, слезы полились по щекам, закапали с подбородка.

— Лика? — окликнула Ольга.

Она не ответила, не смогла. Упала головой в подушку. «Уйди, уйди отсюда! Как же ты меня достала!»

Конец ознакомительного фрагмента.