Память воды

Ирина Ширяева, 2022

А что, если вода действительно имеет память? Тогда она хранит информацию гораздо большую, чем Всемирная паутина. Ведь вместе с током крови вода проходит через мозг каждого человека и запоминает все его знания, мысли, эмоции. К юному питерскому поэту Владу дежавю приходит осенью, вместе с дождями. Цепочка фейковых воспоминаний ведёт его к загадочным и опасным событиям.

Заблудившийся трамвай

Этой ночью Владу приснился странный сон. Какой-то гумилёвский заблудившийся трамвай. Только этот трамвай вынесло не к страшным символом, как в стихотворении. Он лязгал на стыках сквозь пронизанную солнцем рощу.

В салоне читали стихи, острили, смеялись. Здесь ехала большая компания молодёжи. Загорелые лица, белозубые улыбки, белые парусиновые туфли, начищенные зубным порошком. И — книги, книги, книги. Открытые и шелестящие страницами, сложенные на деревянном сиденье, зажатые под мышкой.

Влад стоял на задней площадке в обществе двух парней и двух девушек и тоже читал стихи:

Вода в стакане — скучная вода:

В ней нету глубины и нет простора,

Она не потопляет города,

Не точит камни и не рушит горы.

Она не знает мачт и якорей,

Но это всё её не умаляет:

Ведь лучше океанов и морей

Вода в стакане жажду утоляет.*

— А что, мне н-нравится, — сказал невысокий парень в круглых очках и в тюбетейке. — Интересный взгляд на б-бытие.

— Упадническое какое-то, — скривился молодой человек в гимнастёрке.

— Лично я вижу тут полемику с «Грозой», — заявила спортивного вида девушка в полосатой футболке. И пошла чеканить, размахивая рукой:

Косым, стремительным углом

И ветром, режущим глаза,

Переломившейся ветлой

На землю падала гроза…

— Я с детства не любил овал, я с детства угол рисовал, — слегка перебил её парень в очках. — Искра, уймись, мы знаем К-когана.

— Время разбрасывать камни и время собирать камни, — сказала хорошенькая длинноногая девушка в белом беретике.

Что-то было в ней особенное, что отличало её от других.

— Да, Лилиана, — сказал Влад. — Коган разбрасывает камни, а я их собираю.

— Сейчас все разбрасывают камни, — строго сказал парень в гимнастёрке. — Вы что, радио не слушаете?

— Да, сейчас другие лозунги, — поддержала его Искра.

— Ну, лозунги меняются, — довольно легкомысленно заметила Лилиана. — Остаются вечные чувства.

— Это у вас во Франции вечные… чувства, — фыркнула Искра. — Лямур-тужур. Поэтому французы через два месяца фашистам сдались!

— Сейчас энергичное время, — сказал парень в гимнастёрке. — Время — вперёд!

— Иногда надо остановиться и оглядеться, — возразил Влад.

— Когда оглядываться-то? — опять фыркнула Искра. — Если только в койке.

Парень в гимнастёрке почему-то заржал.

— Дурак, — сказала Искра. — Я имею в виду — если ты старик. Или больной совсем.

Последние слова почему-то показались Владу особенно оскорбительными. Он промолчал.

— М-может, Влад написал стихи б-будущего? — предположил парень в очках. — К-когда всё успокоится?

— Самое страшное в мире — это быть успокоенным! — отчеканила спортсменка.

— Искра, уймись. К-кульчицкого мы тоже знаем. Ты ещё «Б-бригантину» спой.

— И спою! — обрадовалась девушка в футболке и крикнула: — Ребята, споём «Бригантину»?

Тут же хором завели:

Надоело говорить и спорить

И любить усталые глаза.

В флибустьерском дальнем синем море

Бригантина поднимает паруса

Трамвай летел сквозь солнце и листву, наполненный молодыми голосами:

Пьём за яростных, за непохожих,

За презревших грошовой уют.

Вьётся по ветру Весёлый Роджер,

Люди Флинта песенку поют.

… Влад проснулся от того, что солнце било ему прямо в глаза.

Трамвая не было.

Он подскочил и схватил телефон. И всё-таки успел записать стихотворение.