Пиратка

Ирина Шахова, 2020

Жизнь Маргарет Далтон ничем не отличалась от жизни девушек ее положения и достатка в Англии того времени. Минимальное обучение, послушание старшим, прогулки по окрестностям, да игры со сверстниками – всего этого, как считали правящие миром мужчины, достаточно, чтобы стать достойной женой. И она с честью выполнила возложенную на нее миссию. Только однажды супруг, в собственность которого по воле тетушки перешла девушка, решил отправиться в путешествие и прихватил жену с собой. На другом краю света Маргарет познакомилась с иным миром и доказала всем, что даже у самой тихой и послушной леди существует предел терпения, перейдя который, она ни перед чем не остановится. А наградой ей станет любовь лешего из мужчин.

Глава 3

Бенджамин Олдридж считал себя мужчиной старой закалки. Он не любил новомодных штучек, все чаще возникающих разговоров об изменении роли женщины в семье и обществе, как его отец и дед полагая, что дамы существа глупые, наподобие детей, только сформировавшиеся. Посему они далеки от жизни, в рабочих делах совета не спросить, выполнение чего-то не поручить. А раз так, то и знать им что, как и для чего делается — не нужно. Если мужчина сказал, что нужно отправляться в путь, то вопросы куда и зачем даму волновать не должны. Если указал на необходимость сделать что-либо — аналогично. И все должно быть немедленно исполнено.

Их времяпрепровождение должно ограничиваться приличествующими положению занятиями — музицированием, играми, танцами, рукоделием и приемом гостей. С заключением брака леди полностью переходит под власть мужа и, вдобавок к указанным занятиям, приобретает обязанность вести дом, рожать детей и подчиняться воле мужа, как раньше покорялась воле отца. Именно на этих незыблемых правилах и строился мир. А нарушение их грозило его разрушить. Его первая жена отвечала всем требованиям — нежный цветок, выросший в не бедной семье, за которым давали хорошее приданое, да еще и очень хорошенькая. Время до замужества ее было легким и беззаботным. В отце души не чаяла и выполняла все его просьбы. И Бенджамин справедливо полагал, что он будет окружен той же заботой. Только надежды не оправдались. Жена хотела принимать гостей, новые наряды и вкусные кушанья — все то, без чего, как он полагал, можно прекрасно обойтись. Но этим не ограничилось. Ей было интересно куда он ездит да почему не ночует ночью. Приходилось терпеть — наследник-то нужен.

Когда через пару месяцев после свадьбы он поинтересовался, когда родится их первенец — Бенджамин хотел только мальчика — она взялась поучать его, чтобы он меньше пил и больше уделял ей внимания. Пришлось указать ей на ее место — так, как это делали мужчины в его семье — ударить хорошенько. Самый верный способ проучить строптивую женушку. Это сработало. Жена больше не донимала его глупостями. Только отстранилась и старалась заниматься своими делами.

Поразмыслив, Бенджамин пришел к выводу, что все оттого, что отец избаловал его первую жену, не держал ее в строгости, позволяя многое.

Время шло, детей не появлялось, хотя он раз в месяц непременно наведывался к ней в комнату и, учитывая, как у него болела после тех ночей голова да и все тело, ночи были жаркие. На его вопросы о беременности жена лишь удивленно вскидывала бровь, но больше глупостей о том, что ему необходимо что-то сделать для зачатия, не говорила.

А ему очень нужен был наследник! Так что судьба ее была предрешена: Бенджамин решил жениться вновь. Только сделал выводы. Теперь его избранницей должна быть девушка кроткая и неизбалованная. Лучше сирота. И удача ему улыбнулась.

Выехав утром из имения семейства Бенсон, Маргарет с мужем к вечеру оказались на весьма разбитой подъездной дороге к поместью Олдридж. Преодолев несколько метров по каменистому пути, окруженному разросшимся кустарником, коляска встала.

— Дальше пешком, — угрюмо скомандовал муж, все еще не отошедший от вчерашних вечерних возлияний. — Надо бы приказать обрезать кусты, да все дела отвлекают. Вот что значит — хозяйки в доме нет, она бы быстро порядок навела.

Пройдя к дому, Маргарет поняла, что «дела отвлекают» Бенджамина Олдриджа не только от того, чтобы дать указание садовнику убрать ветки, мешающие проезду. Отрывали они его также от того, чтобы привести в порядок цветники, засаженные когда-то многолетниками, да так и оставленные на волю провидения выживать среди сорняков. Также владелец был серьезно отвлечен от организации огорода — тот был засеян зеленью и овощами без какой-либо системы… равно как и от ремонта фасада дома, то тут, то там оголившего кладку, щеголяя «открытыми ранами» обвалившихся кусков штукатурки.

Но Маргарет не отчаивалась. Наоборот, радостное возбуждение поселилось в ее душе, когда она представила, как все тут преобразится с ее появлением.

Перед домом выстроилась в ряд прислуга, приветствуя новую хозяйку. Немного подумав, новоиспеченная миссис Олдридж определила среди них кухарку, двух горничных, дворецкого и камердинера. Еще кто-то увел лошадей, когда они подъехали. Так что, по всей видимости, имелся и конюх. Садовника среди присутствующих не было, так что, учитывая это обстоятельство, сад выглядел не таким уж неухоженным.

— Хейвуд, — обратился к дворецкому Бенджамин. — Где наш садовник Джордж? Почему не соблаговолил почтить нас своим присутствием?

— Немного приболел, сэр, — ответствовал дворецкий с каменным лицом.

— Вот как. Какой недуг на это раз?

— Повредил ногу, сэр.

— Врача вызвали?

— Да, сэр. Ничего серьезного, просто ушиб. Но пару дней ему лучше побыть в покое. Он в сторожке на краю участка.

— Кто-нибудь знает, как это случилось?

— Вечерние прогулки не всегда полезны. Особенно учитывая, в каком состоянии они совершаются.

Маргарет очень понравилось, как ее муж добр к несчастному, все выспросил-уточнил. Но ее удивило иное — Хейвуд не разделял его мнения. Весь внешний вид дворецкого говорил о том, что он очень неблагосклонно относится к таким прогулкам. И что хозяину следовало бы построже относиться к лицу, их совершающему.

Кивнув, муж последовал в дом, и Маргарет отправилась за ним. Слуг ей так и не представили. Но она не унывала — у нее еще будет время со всеми перезнакомиться. Видимо, происшествие с садовником так расстроило Бенджамина, что он забыл о необходимости рассказать Маргарет кто есть кто в этом доме. Хотя, по правде сказать, она не была специалистом в таких делах. Возможно, представлять слуг по именам уже не принято.

Муж проследовал в спальню и ей ничего не оставалось, как пойти за ним. Как только они оказались в комнате, Бенджамин лег на кровать и закрыл глаза. Но тут же открыл, словно почувствовав, что в комнате не один.

— Хочешь повторить вчерашнее, милая? Понимаю, тебе понравилось проводить со мной время. Но я сейчас не в настроении кого-то развлекать. Иди к себе.

Маргарет отнюдь не желала повторения вчерашнего вечера и ночи, но она помнила, что тетя строго наказала слушаться мужа и посему решила уточнить, готовая прийти в эту комнату еще раз:

— Мне подождать, пока вы проснетесь и снова зайти?

— А ты просто ненасытна, милая, — загоготал муж и тут же скривился от похмелья. — Нет, я сам тебе найду, если понадобишься.

Сказанное весьма ее обрадовало. Сегодня она спокойно выспится в постели без ужасного храпа и запаха перегара. Оставалось только выяснить, где спальня. Маргарет замешкалась, опасаясь, что ее вопрос опять вызовет предположения, которые она совсем не имела в виду и более того, говоря, подразумевала совершенно противоположное, но собравшись с духом, все же произнесла:

— Я не знаю, где моя комната.

— Найди кого-нибудь из слуг, — муж помахал в сторону двери, выгоняя ее, словно назойливую муху. — Они тебе все скажут. А как найдешь, попроси кого-нибудь принести мне воды и поесть. Да, — добавил он, когда увидел, как девушка направилась к двери, — сегодня больше меня не беспокой. Дорога да и вчерашний день были утомительны, так что мне нужно хорошенько отдохнуть. А ты займись какими-нибудь делами. Ну чем вы там женщины обычно занимаетесь в свободное время.

Маргарет не знала, чем занимаются замужние женщины в свободное время. Но решила для начала найти кого-то из горничных, чтобы выяснить, где ее комната. И выполнить просьбу мужа о воде и трапезе.

Поиски не заняли много времени. Служанку она увидела внизу лестницы, по которой несколько минут назад они с мужем поднялись в спальню.

— Простите, мисс, — обратилась к ней Маргарет, преодолевая робость. Она решила, что непременно попробует бороться со своей стеснительностью, ведь теперь она тут хозяйка и имеет полное право просить о чем-то слуг.

— Да, миссис Олдридж, — служанка сделал книксен.

«Миссис Олдридж…» — Маргарет попробовала это имя на вкус. А что, ей нравится. Звучит гораздо лучше, чем просто Маргарет. Миссис Олдридж точно не будет бегать по лугам в поношенном платье, сама штопать старые чулки, потому что горничная одна и не успевает обслуживать ее, тетушку и сестру, а зимой без них холодно. Не станет дожидаться грелки промозглыми вечерами, чтобы хоть немного согреть постель, и кутаться в шаль под одеялом от сквозняков. И слушать стенания тетушки перед очередным праздником, что гости им не по карману, потому что и угостить-то их нечем.

Миссис Олдридж будет надевать красивые наряды и выезжать на всевозможные балы. Она приведет в порядок дом и сад. Будет принимать гостей, сама сочиняя меню и следя за тем, чтобы кухарка все вкусно приготовила, а служанки убрались в доме и красиво накрыли на стол.

Она даже сможет уволить кого-то из прислуги, если ей не понравится как они работают или они будут уличены в чем-то неприличном или незаконном. Например, в воровстве. Она точно на это способна… будет способна.

Непременно.

Когда-нибудь.

Нужно только поверить в это.

А сейчас новоиспеченная миссис Олдридж смогла только тихонечко произнести:

— Не могли бы вы показать мне мою комнату, пожалуйста. А то мистеру Олдриджу надо немного отдохнуть… — И добавила побыстрее, чтобы совсем не оробеть и не растерять отвагу озвучить еще одну просьбу: — И принесите, пожалуйста, моему мужу что-нибудь на обед. И воды. Если вас не затруднит, конечно.

К ее удивлению, горничная выполнила обе просьбы. И даже принесла кувшин для нее, чтобы попить и умыться с дороги.

Выполнив моцион, Маргарет прошлась по отведенной ей комнате. Та была небольшой, явно когда-то пользованной, после чего ремонт не делали. К ней примыкала небольшая гардеробная, больше похожая на шкаф. Увидев, что ее стены имеют не такие выгоревшие обои и почти новые вешалки, Маргарет решила, что появилась она в угоду прошлой хозяйке, возжелавшей, чтобы у нее, как в лучших домах, имелась отдельная комната для одежды.

Было скучно. Слуги с вопросами по хозяйству к ней не заходили, сама она, после недавнего общения с горничной, старалась к ним не приближаться. А то, чего доброго, потеряет дар речи от ужаса. Муж, по всей видимости, отсыпался. И Маргарет аккуратно, так, чтобы ее никто не заметил, выскользнула за дверь и прогулялась по окрестностям. Осмотреть дом она так и не решилась. Но ничего, у нее еще будет на это время. Вернувшись, девушка обнаружила на столике записку от дворецкого с приглашением поужинать когда пожелает. Не решившись попросить накрыть для нее одной стол, Маргарет озвучила желание получить в комнату хлеба с ветчиной, которая, как она выяснила, была у кухарки в наличии, и довольная легла спать.

Подумав перед сном, она пришла к выводу, что не все так и плохо. У нее была довольная милая комната с обоями в мелкий цветочек, кроватью с балдахином и мягкими перинами с подушкой. Ее накормили вкусным ужином, и муж не вел себя сегодня вечером так же непонятно как вчера. Жизнь определенно налаживалась.

Утром, спустившись к завтраку, девушка была извещена дворецким, что мистер Олдридж уехал по делам в Лондон и вернется не раньше чем через неделю.

Известие Маргарет расстроило и обрадовало одновременно. Расстроило, потому как это означало, что ей самой придется давать указания слугам и единолично управляться с домашними заботами, к чему она еще не была готова. Обрадовало, так как означало, что она все это время может спокойно спать в своей постели и прекрасно высыпаться.

— Простите, — обратилась она к дворецкому, — я не слишком опытна в вопросах ведения дома. Раньше всем занимались мои тетя с дядей. — Маргарет переживала, как бы ее слова не выдали ее крайнюю растерянность. А иначе того и гляди — дворецкий разозлится, что родственники не обучили ее ведению хозяйства. Но по счастью, Хейвуд тут же произнес:

— Ничего страшного, поездки мистера Олдриджа не редкость, так что мы привыкли справляться без него.

— Просто отлично! — Маргарет постаралась скрыть радость в голосе, но это у нее получилось не очень. — Но если будут какие-то вопросы, я прошу вас, обращайтесь.

— Непременно, — дворецкий чуть поклонился и удалился прочь.

* * *

Маргарет состояла в браке уже неделю и была вполне довольна замужней жизнью. Никто не читал нотации, можно вдоволь гулять по окрестностям, на столе стояла вкусная еда, а постель она всегда находила теплой и мягкой. Поведение мужа в первую брачную ночь не повторялось, и девушка списала все на волнения перед свадьбой.

С вопросами по дому к ней почти не обращались, разве что уточняли, что приготовить на обед или ужин.

За это время она успела осмотреть имение, согласившись на любезное предложение дворецкого показать ей хозяйство и даже сад. Ей удалось увидеть садовника, оправившегося от проблем с ногою и что-то делавшего в саду. От него, правда, сильно пахло дешевым вином, так что Маргарет поспешила свернуть разговор о том, какие растения высажены в саду.

Учитывая, что каждый раз, когда она его видела, история с запахом повторялась, для нее осталось загадкой, почему муж до сих пор не уволил его. Тем более что со своей работой слуга справлялся из рук вон плохо.

Иных проблем не было, и девушка решила, что будет правильным отправить письмо тетушке и поблагодарить ее за то, что та нашла ей мужа, и попросить прощения, если когда-то обижала родственницу.

Получив послание, миссис Бенсон вздохнула с облегчением. А ведь переживала, переживала все это время!

Зря ее считали злой и завистливой — заботилась о племяннице! Пусть как умела, но все равно заботилась. Другая бы бросила ребенка на произвол судьбы. А она забрала к себе, обогрела, окружила лаской. И накормлена, и одета всегда была девочка. А что досужие языки болтают, что ребенок вечно в обносках да на столе ни кусочка мяса, то — оказалось — ина пользу пошло. Оказалось, все правильно делала! Ценит теперь девочка и еду вкусную, и наряды. Малым научилась довольствоваться.

И жениха-то она ей нашла. Не такого и плохого, как за спиной болтали. Для соседок, может, и не первой свежести, а девочка ни слова обиды не написала. А раз не жалуется, значит, все ей в замужней жизни нравится.

Правильно убедила ее, что мужа слушаться надо, выполнять все приказы его и не думать о глупостях романтичных. Сама все в сказки о любви верила да о нежностях мечтала. Вот и выбрала того, с кем у нее симпатия случилась. Да, в постели у них все отлично, но что с того? Какой от этого прок? Жизнь потом ее и наказала — ни богатств, ни привилегий. Все в доме, с детьми, от домашних хлопот голову поднять некогда.

Только и проблеск появился, когда Маргарет сиротой осталась: перепало и ее семье от сестринского благосостояния. Сначала крупица, а потом и вон сколько. Вовремя выдала девку замуж, ой, вовремя.

Всем расскажет про письмо племянницы, а то раскудахтались: выдала незнамо за кого. И некрасив, и немолод, и жесток он, и пьяница да жену извел первую. Неизвестно еще, кто кого извел! Детей-то у них за столько лет брака не случилось. Может, и ее вина в том имеется.

Поговаривают, конечно, что исполнение супружеского долга не его сильная сторона. Ни ласки, ни нежности не дождешься. А иной раз вообще до спальни после очередной попойки не добирается. Да вот только умения ее девице сравнить не с чем. Возраст у Олдриджа, конечно, приличный… без малого сорок лет. Дау нее организм молодой — глядишь, с одного раза все сладится и ребеночек появится. А с наследником любая мать всегда в почестях будет да до самой смерти обеспечена.

А что у Бенджамина при его образе жизни век недолгий окажется, это и к лучшему. Не успеет он сиротке нервы попортить. А то поговаривают, что через несколько месяцев брака стал жену бить. А если и так, в их обществе, даже самых высших его кругах, женщина во всем виновата. Но может и болтают почем зря: никто ж не проверял. Маргарет-то про то ни словом не обмолвилась да еще спасибо за мужа сказала — знать, переменился Бенджамин Олдридж, мягким стал. Оно и к лучшему.

* * *

Поместье Олдриджей стояло на возвышении, окруженное полями, перемежавшимися с подлеском. После жаркого дня с земли тянуло прохладой, и вечером Маргарет открывала окно настежь и смотрела на угодья, простиравшиеся до самого горизонта, да на заходившее за верхушки деревьев солнце.

И все в ее жизни было покойно и ладно. И природа этих мест, такая понятная и родная. И имение с выполнявшими свою работу и не задававшими вопросов слугами. И неспешные трапезы и прогулки по окрестностям. И муж, не беспокоившей ее своим присутствием. Одно лишь обстоятельство огорчало Маргарет: хотелось поскорее завести детей, чтобы отблагодарить мужа за ту жизнь, которая у нее сейчас была. Дети играли бы на лужайках в солнечный день или бегали по дому в ненастную погоду, стуча своими маленькими ножками. Говорили бесконечное «почему» и радостно смеялись. Они выходили бы на прогулки, осматривая окрестности, и Маргарет рассказывала им про растения и животных, которых они встречали на своем пути.

Но к сожалению, пока этой мечте не дано было осуществиться. Она слышала, что для появления потомства муж и жена должны спать в одной постели. А они провели вместе только первую брачную ночь. Конечно, маленький шанс, что ей удалось тогда забеременеть и скоро появится животик, был. Но уж слишком маленький.

Немного огорченная этим обстоятельством, миссис Олдридж отошла от окна, оставив его открытым, и легла в постель, тут же уснув.

* * *

— Просыпайся, чего разлеглась! — услышала Маргарет недовольный возглас и почувствовала запах дешевого вина. Рядом с ней в постели лежал полураздетый муж и недовольно тыкал ее в бок. — Так ты встречаешь своего благодетеля!

— Но вы не сказали, когда приедете, — осторожно произнесла она, все еще не отойдя ото сна.

— И чего? Должна была каждую ночь ждать, — повысил голос Бенджамин. — Спит тут!

Его руки стали беспорядочно шарить по ее телу, одновременно пытаясь убрать простыню, которой она укрывалась ночью. Но учитывая его состояние, у него это плохо получалось.

— Да убери ты ее, мешает! — наконец приказал он.

Маргарет не понимала, зачем убирать накидку, ведь в их первую ночь после свадьбы она мужу не мешала, но постаралась выполнить его просьбу. Только от беспорядочных действий Бенджамина простыня сильно запуталась, и у нее ничего не выходило.

— Быстрее не можешь? — недовольно прорычал он. — Достала уже!

Произнеся это, он столкнул ее на пол. Маргарет опешила. Не соображая, в чем ее вина, и почему с ней так грубо обошлись, она собрала всю волю в кулак, чтобы не расплакаться, выпутаться и встать. С трудом, но это получилось.

Ушибленный при падении локоть болел, но она почти не обращала на это внимание. Внутри у нее все сжалось от непонимания происходящего — девушка никак не могла взять в толк, чем обидела мужа.

— Иди отсюда! — оттолкнул ее Бенджамин подальше от кровати. — Ничего не умеешь! И зачем я только с тобой связался?! Другая бы давно беременная ходила. Я такую ночь тебе после свадьбы подарил, а толку ноль! От тебя, как я понимаю, потомства не дождешься!

Произнеся речь, он откинулся на подушки и захрапел.

Маргарет в близком к панике состоянии, в ужасе воззрилась на него. Все произошедшее казалось ей сном. Она привыкла, что ее обвиняют за чужие шалости, но чтобы вот так, без повода — это впервые. Она была напугана и растеряна. И одновременно в ее душе поднималась ненависть к лежащему на кровати человеку.

Но помнила наказ старших: мужчина лучше знает как надо. Быть может, чтобы появились дети, нужно быстро убирать простыню, а она все испортила. Но это же не повод, чтобы толкаться и ругать!

Хотя, конечно, все это странно. Она ни разу не слышала, чтобы в комнате у тетушки кто-то падал. Ну да ладно. Ее муж уже был женат, так что сведущ в подобных вопросах. А она только и знала, что для появления детей нужно спать в одной постели с мужем. Поэтому, стараясь загладить вину за то, что до сих пор не подарила мужу наследника, Маргарет собралась с духом, постояла немного рядом и после с опаской примостилась на самый краешек кровати. Лечь удобнее у нее не получилось, так как все остальное пространство занял муж.

Она бы с удовольствием выбрала себе другое место для сна, но совесть мешала это сделать. Да и направиться было некуда — комната, в которой храпел муж, выделена ей. Другие спальни имелись, но в них не застелили постельного белья, а в прочих отсутствовали и кровати.

Идти в спальню мужа она не решилась, опасаясь его гнева. Ничего не оставалось, кроме как устроиться рядом и попытаться уснуть. Но не получилось. Во сне пьяный Бенджамин то и дело ворочался, и в итоге лег посередине кровати, раскидав руки-ноги по краям. Вздохнув, Маргарет перебралась на маленький диванчик в углу комнаты и полулежа-полусидя задремала.

— Что это ты там делаешь? — разбудил ее недовольный голос мужа.

— Прилегла, — открыла Маргарет глаза, сквозь дрему услышав зов.

— А кровать чем не угодила?

Девушка не знала, что ответить. По всему видно, что о ночном происшествии Бенджамин или не помнит, или старательно делает вид, что забыл.

— Решила дать тебе выспаться, — не стала напоминать о вчерашних неприятностях Маргарет, держа в голове обязанность о послушании и полном подчинении мужу. — Ты заснул на всей кровати, и я не стала тебя будить и просить уступить мне немного места.

— Понимаю. Ухаживаешь за мной, молодец. Но это лишнее. В следующий раз просто скажи, и я подвинусь.

Маргарет кивнула. Гадая, как она будет просить ничего не соображающее тело.

К счастью, в следующий раз их встреча случилась только через пару дней, которые ее муж провел в домике садовника, потребляя алкоголь и ведя разговоры о жизни.

А после его ухода Маргарет столкнулась с еще одной проблемой. Как смотреть в глаза горничной, помогающей ей переодеваться, и делать вид, что на ее теле нет синяков. Если раньше она легко могла списать их на беспокойное детство, то сейчас, когда с замужества прошло продолжительное время, сделать это было невозможно.

Но служанка оказалась деликатной и ни словом, ни делом, ни даже взглядом не высказала удивления насчет появившихся отметин, чему Маргарет была благодарна. Ей и без того было стыдно, что она не оправдала ожидания мужа, а тут еще посторонний по сути человек смотрел бы на нее с укором, понимая, что она плохая жена, раз муж поднял на нее руку.

К несчастью, синяки на теле Маргарет пропадали плохо, и потому ее позор растянулся минимум на две недели.

Олдридж зашел к ней, когда девушка сидела с рукоделием у окна. Немного освоившись в доме, она попросила ткань и нитки и вышивала в своей комнате, пока было светло.

Несмотря на утро, настроение его было просто прекрасным, что отличалось от обычного. О его повседневном состоянии после пробуждения ей поведала сердобольная горничная, увидев, что девушка переживает, что муж редко обращает на нее внимание; и посоветовала не приближаться к нему утром, потому что утром он обычно не в духе.

— Сегодня едем в гости к соседям, — радостно возвестил он. — Попроси служанку помочь тебе с одеждой и будь готова к восьми вечера.

Произнеся это, Бенджамин, насвистывая, вышел из комнаты.

Приглашению Маргарет обрадовалась. Наконец-то у нее будет жизнь, мечты о которой она спрятала в самый уголок своей души! Она начинает ходить в гости! А когда познакомится с кем-то — станет приглашать соседей к себе.

Девушка тут же попросила горничную погладить платье — самое красивое, что у нее было: белое с зеленым, в цветочек по лифу и подолу. То, в котором она была на свадьбе и помолвке. И не беда, что оно не новое, от этого оно не стало менее прекрасным. Да и муж ей ничего модного или просто свежего пока еще не приобрел.

Ровно в восемь она сидела в спальне, ожидая Бенджамина в радостном предвкушении, словно ребенок ждет утра Рождества, чтобы открыть подарки… и возвращалась домой несколько часов спустя в совершенно противоположном настроении.

Все ее мечты о приемах и ответных визитах разбились, как чайная чашка тонкого фарфора о каменный пол — на множество мелких кусочков. О каких посещениях может идти речь, если она явственно чувствовала, что не понравилась никому из присутствующих?

Поездка в гости оказалась совершенно не такой интересной и захватывающей, как она себе нафантазировала. С ней никто не перекинулся и парой слов, а мужчины не пригласили ни на один танец. Ее просто обходили стороной.

Да и муж не уделил ей и минуты внимания. Как только пара оказалась в бальной зале, Бенджамин кивнул ей со словами «осмотрись тут» — и пропал среди приглашенных. Появился он через четыре часа из двери, как поняла Маргарет, кабинета. Вместе с хозяином дома. Чрезвычайно довольный и чрезвычайно пьяный. И заплетающимся языком огласил, что они едут домой. Чему девушка была несказанно рада.

Простояв несколько часов у стены в одиночестве, ловя на себе то сочувствующие, то насмешливые взгляды, она очень хотела поскорее покинуть этот дом и спрятаться в тишине своей спальни.

За время, проведенное на своем молчаливом посту, Маргарет поняла, что ни она сама с ее внешностью и манерами, ни ее немодный и небогатый наряд, ни отсутствие каких-либо драгоценностей совершенно не соответствуют ни этому дому, ни этим людям. Она была чужой на этом празднике и с каждой минутой все яснее осознавала, что всегда будет чужой в домах, подобных этому.

Не обладая ни изысканными, а временами даже жеманными манерами, ни достаточными знаниями и смелостью, чтобы вести беседы, обрывки которых долетали до ее ушей, ни особыми умениями и дарованиями, сходными музицированию или пению, она не рискнула привлечь внимания гостей. А отсутствие платья по последней моде или дорогих украшений делало ее невидимкой для окружающих. Ее нескладная худощавая фигурка и непонятного цвета русые волосы не пробуждали у мужчин желания заговорить или потанцевать. Они не видели в ней женщины. А дамы вокруг — подруги или соперницы. И потому ее старались просто не замечать — как неинтересную тумбочку или стол. Вроде нелепого предмета, преподнесенного кем-то из знакомых — и выкинуть неудобно, и применения не найти.

Детство и юность в имении Бенсон не принесли ей особых познаний или навыков. Ее не учили манерам или музицированию, не разучивали с ней танцев. В доме почти не было книг. Никто не рассказывал, как нужно вести себя в гостях, как улыбнуться и что сказать мужчине, чтобы на тебя обратили внимание.

Тетя никогда не приобретала ей красивых нарядов, которыми бы восхищались окружающие, охая и ахая и не замечая за их блеском не слишком примечательную внешность. Брак также не подарил ничего. То ли в силу своей непродолжительности, то ли потому, что, будучи замужем за подобным мужчиной, невозможно что-то приобрести.

Занятая гнетущими мыслями, Маргарет доехала до имения Олдриджей, вышла из коляски и проследовала в свою комнату. Даже не заметив, как муж пошел за ней. В отличие от нее, у Бенджамина было отличное настроение. Видимо, он получил от приема все, что хотел — много выпивки и общения. И совершенно не замечал, что у кого-то сейчас настроение не такое радужное как у него.

— Иди ко мне, — произнес он, преступив порог спальни, и попытался попасть губами в основание ее шеи.

Учитывая его состояние, получилось это неважно, и Маргарет лишь обдал запах перегара.

Стараясь пересилить себя и не расплакаться не только от пережитых эмоций, но и оттого, что муж упорно не замечает ее состояния и делает только то, что нужно ему, девушка остановилась посредине комнаты, сжалась в комочек и постаралась не думать ни о чем. Как бы ни удивляла ее жизнь тетушки с дядюшкой, мистер Бенсон всегда знал, в каком настроении сейчас пребывает его жена и старался, в зависимости от ситуации, рассмешить тетю Беатрис или спрятаться подальше в кабинете, ожидая, чтобы ее гнев прошел.

Конечно, они с Бенджамином были совсем мало женаты, и муж пока не мог определить ее состояние по одному только взгляду, как это делал Вистан Бенсон, но такое явное проявление эмоций со стороны Маргарет уж никак не должно было укрыться от его глаз. Но он ничего не видел. Или не желал видеть — и оттого было больно и обидно вдвойне. Нетерпеливые руки уже дергали за веревки корсажа, но тот никак не желал поддаваться неумелым действиям, отягощенным состоянием владельца этих рук.

— Да позови ты горничную, в конце концов! — недовольно выкрикнул он. — Могла бы и сама догадаться!

Маргарет никогда не слышала, что для того, чтобы снять платье, мужья звали горничных, но возможно в кругах, где вращался Бенджамин, это обычное дело.

Кое-как приведя в порядок платье, миссис Олдридж спустилась вниз и постучала в комнату одной из служанок:

— Простите, что разбудила, — тихонько произнесла перед дверью Маргарет, — не могли бы вы помочь мне снять платье?

К счастью для леди, горничная только готовилась ко сну, а потому услышала эту негромкую просьбу. В противном случае девушка простояла бы у двери до утра, пока кто-то не проснется, не решаясь ни войти, ни вернуться в комнату к мужу. Будить кого-то она была не в состоянии: прием и последовавший за ним инцидент с Бенджамином отняли у нее всю решительность и веру в свои силы.

— Конечно, миссис Олдридж, — кивнула служанка, — где вам будет удобнее это сделать?

Маргарет понимала, что вопрос задан чисто формально, чтобы соблюсти приличия — не в коридоре же ей, право слово, раздеваться. Но обрадовалась, что ей не придется называть местом действа спальню мужа и стыдливо прятать глаза под недоумевающим взглядом служанки.

— В моей комнате, — ответила она, и горничная в ответ кивнула.

По пути Маргарет прикидывала, как бы ей лучше сообщить девушке, что мистер Олдридж сейчас тоже находится в месте их следования, но так ничего и не сообразила. Горничная была старше ее на несколько лет, прислуживала еще прежней хозяйке имения, и Маргарет ее побаивалась.

Несмотря на отсутствие должного воспитания, молодая миссис Олдридж догадывалась, что ее поведение далеко от общепринятых для хозяйки поместья норм. Вот совершит по незнанию что-то из ряда вон, а горничная это увидит да расскажет другим слугам, а те — мистеру Олдриджу. И выгонят ее в дом к тетушке да еще и расскажут, что послужило причиной такого изгнания. А показаться с позором на пороге семейства Бенсон Маргарет не могла. Они столько для нее сделали: и воспитали, и мужа нашли, а она не смогла такую малость сделать — семью сохранить.

По счастью, опасения Маргарет не оправдались — Бенджамин не стоял в исподнем посреди комнаты, ожидая молодую жену, не ругался и никого не толкал. Он счастливо храпел на кровати.

— Пойдемте, — произнесла служанка, обозрев открывшуюся перед ними картину.

— Куда? — удивилась Маргарет.

— Постелю вам в другой комнате.

— Я не могу, — покачала миссис Олдридж головой. — Мне положено оставаться с мужем.

— Он не проснется до самого утра. Простите мне мою наглость, но на вас же лица нет. Вам нужно хорошенько выспаться, а тут это невозможно. Я приготовлю другую кровать. И разбужу пораньше, чтобы вы могли вернуться в эту спальню. Мистер Олдридж ничего не заметит. Вы успеете вернуться до его пробуждения.

— Я должна остаться, — упрямо повторила Маргарет, и тихо добавила: — Жена спит в одной комнате с мужем, чтобы появились дети. Мистер Олдридж и так переживает, что я до сих пор не беременна, — расстроенно добавила она. — А если мы будем продолжать проводить ночи отдельно, ничего не выйдет.

Горничная странно посмотрела на нее и, сказав: «Думаю, сегодня на подобный исход не стоит и надеяться», увела ее в одну из гостевых спален.

Там служанка быстро расстелила постель, принеся свежее постельное белье, помогла девушке снять платье и высвободила волосы из прически. И та легла в постель, моментально провалившись в сон.

Потом, вспоминая эту сцену несколько месяцев спустя, Маргарет поняла, насколько чужой человек оказался прозорливее и милосерднее, заметив ее состояние и предложив то, что было необходимо в этот момент. В отличие от мужа, который поклялся у алтаря быть с ней во всех ее горестях.

Горничная разбудила ее рано утром, так что Маргарет действительно успела прошмыгнуть в свою спальню и по обыкновению лечь на краешек кровати. Она прикрыла глаза и сделала вид, что крепко спит. Но ухищрения не понадобились. Проснувшись, Бенджамин со стонами немного поворочался, потом встал с кровати и, даже не взглянув на жену, спустился вниз, зовя камердинера и требуя подать ему вина, разведенного водой, или пива. Последующие пару дней она него не видела.

Оставшись наедине с собой и своими переживаниями относительно неудавшейся поездки в гости, Маргарет все никак не могла успокоиться. Поделиться ей было не с кем, спросить совета — тоже. Муж, забыв все то, что он обещал в церкви на венчании, ее никак не поддерживал и не помогал. Писать тетушке девушка не решалась из-за опасения вызвать гнев миссис Бенсон. Да и вряд ли та могла что-то порекомендовать племяннице, а уж успокоить — тем более.

Скорее всего, прошедший визит не последний. И если окружающие отметили, что Маргарет там лишняя, то и муж скоро поймет. Ей нужно как-то исправлять ситуацию. Страх быть изгнанной из дома мужа заставлял ее действовать.

Девушка решила бороться со своими недостатками сама. Рассудив, что внешность не исправишь, на новые наряды денег у нее нет, она через дворецкого предала мужу просьбу разрешить ей пользоваться книгами в библиотеке. Ответа так и не последовало.

* * *

— Я завтра уезжаю, — провозгласил Бенджамин, спустившись к завтраку и наконец встретившись с женой после неудачного посещения соседей. Сегодня он был гладко выбрит, свеж и одет с иголочки. И на удивление трезв. — Думаю, на полтора-два месяца. В Лондон.

— Хорошо, — кивнула Маргарет и осторожно добавила: — Наверное, там очень красиво.

Маргарет не хотелось в очередной раз выслушивать упреки по поводу не рожденного ребенка, потому она решилась начать этот разговор. Возможно, если они будут чаще бывать вместе, все получится.

— Безумно. Дома, кареты, разодетые дамы, море цветов в парках и палисадниках у богатых семей. А вечером там, где устраивают прием, все искрится и сверкает от свечей и драгоценностей. Как-нибудь ты и сама все увидишь.

— Я была в городе один раз, но мы с тётушкой ничего подобного не посещали.

— Вряд ли вам присылали приглашения. Этой чести удостаиваются немногие. Семейство Бенсон не в том положении, чтобы получать их.

— А вам приходят?

— Имеется парочка. Но я не развлекаться в Лондон еду, меня ждут дела.

— Может быть, нужна помощь? Я могла бы поехать с вами.

Бенджамин поморщился.

— У меня много деловых встреч и вопросов, тебе там будет скучно.

— Я не буду мешать вам. Мы проводили бы вместе только вечера. А днем я могла бы гулять. В доме же есть горничные: они составят мне компанию, когда вы будете заняты.

— Подумай, путь не близок. Много часов трястись в карете — не для молодой леди, — проявил необычную заботливость Бенджамин. — Лондонский дом не так обжит, в нем почти нет слуг, да и готовят и продукты покупают там крайне редко — обычно я ем в городе. Тебе незачем подвергать себя неудобствам. В поместье отлично.

— Мне совсем нечего делать.

— А как же дом? Ты должна вести хозяйство.

— Вы же знаете, что слуги отлично справляются и без меня.

— О, я помню, ты спрашивала про библиотеку! — радостно произнес Бенджамин, словно найдя разрешение мучившему его разговору. Так прощаются с зубной болью, выходя от врача. — Можешь почитать книгу, какую захочешь. Ты ведь умеешь читать?

Маргарет ничего не оставалось, как сдавленно кивнуть.

Да, она умела читать и вполне сносно считала до ста — в прошлом году гувернантка обучила ее этим наукам. Только вот на душе у нее кошки скребли: муж так стесняется ее, что не хочет брать с собой в Лондон. И даже необходимость иметь детей его не убеждает.

* * *

— Завтра мы уплываем, — озвучил Бенджамин, влетая в гостиную после месяца отсутствия. При этом абсолютно трезвый.

Маргарет, увлекшись романом, удивленно подняла голову, не сразу осознав сказанное.

Последнее время она много читала. Мир книг, такой не похожий на ее жизнь, увлекал и завораживал. Не найдя в себе интереса к книгам по кулинарии и ведению домашнего хозяйства, к чему ее не подпускали в связи с наличием штата слуг, она прочитала все имеющиеся в доме записки о путешествиях. Книги о необычных странах и людях, существующих по своим правилам и законам, об удивительной природе, подробно описанной странниками, позволяли ей думать, что она сама побывала в тех местах. Хотя дальше Лондона ей выезжать не приходилось.

На одном дыхании проглотила она и рассказы о родной стране, ее городах и жителях, объединении разных земель, их борьбе за независимость и желании сохранить свои традиции. О взаимоотношениях с другими странами и завоевании новых горизонтов. И прошедший не больше месяца назад прием и его гости, а также собственные неприятности и переживания стали вдруг такими далекими и незначительными, что и вспоминать-то не хотелось.

Ее распорядок дня за время отсутствия мужа был до удивления прост. Она завтракала, брала в руки томик и шла гулять. Находила уютное местечко и погружалась в мир на его страницах. Иногда возвращалась к обеду, иногда — к ужину, но где бы она ни находилась, кусочек библиотеки был ее неизменным спутником.

Читала Маргарет запоем, и скоро книг, привлекших ее внимание, совсем не осталось. Память у нее оказалась отличная, так что перечитывать не имело смысла. Не заучивать же все, в самом деле, наизусть. Не охвачены ее вниманием оставались только философские труды и… любовные романы, невесть как затесавшиеся на полках мужской библиотеки почти на самом верху. По книгам было видно, что их читали, но потом отставили подальше за ненадобностью. И девушка сделала вывод, что подобная литература интересовала бывшую жену Бенджамина. Видимо, выкинуть у него рука не поднялась: корешки некоторых были довольно симпатичны. Такие без труда украсят комнату.

Сначала Маргарет они не интересовали: да и в самом деле, как могут увлекать чужие любовные переживания умудренную опытом замужнюю даму, состоящую в браке уже почти два месяца.

Но читать было нечего. Она взяла в руки одну… и пропала. Оказалось, что чужая жизнь, приправленная красивыми словами, ухаживаниями, цветами, серенадами и подарками, прогулками под луной и на лодке по глади реки, на парковых дорожках, среди сени деревьев и верхом на лошадях через поля, походы в театр и на приемы, балконы под полной луной и ночные аллеи под россыпью звезд могут завораживать не меньше, чем экзотические растения или обычаи.

А еще она осознала, что ее отношения очень далеки от описанного на этих страницах: ее муж совсем не умеет ухаживать за дамами, да и чувство такта и элементарной заботы у него отсутствует.

Маргарет поняла, что ее муж, при всем его опыте, доставшемся от прошлого брака, абсолютно не умеет пробуждать в женщине страсть. Книги были довольно целомудренными, и дальше поглаживания руки без перчатки и поцелуев в них дело не заходило, но даже эти прикосновения вызывали в барышнях массу эмоций. Ее очень интересовало, что случается с героинями дальше — а дальше точно должно что-то быть, потому как Маргарет знала, что мужчина и женщина ночью оказываются вместе в постели, — но повествование ее интереса не удовлетворяло.

Приход Бенджамина совпал с моментом, когда герой книги притянул даму сердца к себе, обхватив одной рукой ее лицо, и чуть поднял его к своим губам для поцелуя. Красавица вожделела прикосновения уже несколько дней и сейчас вся трепетала в его ожидании, радуясь, что оно вот-вот свершится.

Маргарет вся растворилась в этом событии, забыла, кто она и где находится, и сейчас подняла на мужа совершенно пустые глаза, находясь под влиянием описанного на страницах момента и плохо осознавая, почему этот грубый, не имеющий ни малейшего понятия о настоящих чувствах и женских желаниях человек стоит перед ней.

— Мы уплываем завтра! — повторил Бенджамин Олдридж еще раз и, бросив, недовольный взгляд на книгу, добавил: — Заканчивай с этим. Ничего хорошего в подобных книжонках нет. Где это видано, чтобы жену и мужа выбирали, исходя из собственных соображений и предпочтений?! Куда только мир катится! Нет уж, устои ломать нельзя, иначе добра не жди. И отец мой, и дед руководствовались только родовитостью да здоровьем будущей жены — чтобы наследников могла дать. А остальное все глупости! Вот времена были: женщины помалкивали, мужа слушали да детей рожали. А сейчас! Взяли моду: о чувствах дам задумались. Какие могут быть чувства? Вы же дети несмышленые: ни советом, ни делом помочь не можете. А раз пользы от вас, кроме наследников, никакой, то и слова вам давать нельзя, иначе такого напридумываете! Помяни мое слово: мужчина знает, что для женщины хорошо! И я знаю, что для тебя лучше — чтобы муж все решал, никак иначе! А остальное — блажь! Была б моя воля, так бы все и оставалось. А то если и дальше так пойдет, вы же право голоса в семье начнете требовать. Нет уж. Послушание — вот главная добродетель нашего общества, иначе мир рухнет, точно говорю! Все понятно?

— Да, — девушка подкрепила сказанное кивком, глядя на продолжающего смотреть недовольным взглядом мужа, явно сомневающегося, что ее умственных способностей достаточно, чтобы осознать озвученное. Наваждение книжных страниц как волной смыло. И не было больше ни тенистого лондонского парка, ни дам, прогуливающихся в красивых платьях, ни влюбленной парочки, укрывшейся в зарослях от любопытных глаз, чтобы совершить долгожданный поцелуй.

Остались только отделанная дубовыми панелями комната, потемневшая от времени мебель, потертое кресло да тяжелые пыльные шторы на окнах — все такое же основательное и незыблемое, как взгляды хозяина поместья. И не было ни лучика солнца, чтобы разбудить этот дом и его обитателей.

Так жили много десятков лет, так будут жить и дальше. Если буря не разрушит все до основания и не принесет с собой яркий день, какой бывает только после ненастья. И Маргарет стала частью всего этого, как станут потом ее дети и внуки, и их дети и внуки. Но какое право она имела жаловаться?

Девушка отложила книгу. Нужно найти горничную, чтобы собраться. Муж прав, она должна быть послушной, ведь он дает все, что необходимо: кров, еду. Ей не приходится заботиться о том, как заплатить слугам, где взять деньги на платье и что поставить на стол. Если Бенджамин сказал, что завтра они отправятся в путь, значит, так нужно. Кто она такая, чтобы сомневаться в необходимости этого путешествия или узнавать место назначения? Хотя ей было ой как интересно! Ведь впервые после свадьбы Бенджамин берет ее в поездку. Наверняка случилось что-то из ряда вон выходящее, ведь даже когда муж отбывал в Лондон на целый месяц — ее с собой не пригласил.

— Если все понятно, почему сидишь на месте и не идешь приказать служанке собрать вещи? — недовольное произнес Бенджамин.

— Да, конечно.

Маргарет поднялась с места в растерянности. Для того чтобы давать указания слугам, хотелось бы знать куда они направляются и как надолго. Быть может, это всего лишь путь в соседнюю деревню. А вдруг куда-то дальше? Но муж не считал нужным посвятить ее в подробности, а Маргарет знала, что спрашивать не принято. Как бы узнать, куда они держат путь…

— Возьми наряды полегче, милая, — словно отозвался на ее мысли Бенджамин. — В Бенгалии жарко.

Услышав сказанное, девушка как на крыльях выпорхнула из комнаты: она едет в Бенгалию! Это же просто сказка!

Все путешествия Маргарет могла бы по пальцам пересчитать. Одной руки. Переезд из дома родителей близ Глостера в дом Бенсонов около Бирмингема, поездка к мужу на север графства Хартфордшир да визит в Лондон чуть больше года назад. А тут — целая Бенгалия! А уж по морю она никогда не плавала. А то, что движение будет, скорее всего, не по суше, Маргарет догадывалась.

Собралась она быстро. Да и нужно ли много времени девушке, не обладающей, с одной стороны, большим гардеробом, а с другой — имеющей большое желание поскорее отправиться в путь. Попросив горничную положить все имеющиеся платья, смены белья — путешествие неблизкое, а стирка на корабле, скорее всего, затруднительна — она оказалась перед тем же сундуком, с которым и приехала в этот дом пару месяцев назад.

Ночь Маргарет спала плохо. Ворочалась в радостном предвкушении и представляла как все будет. Они поедут в Лондон. Пусть только до порта, но она его увидит! А уж пристань рассмотрит во всех подробностях.

Однажды Маргарет уже смотрела на порт, правда, из окна кареты. Большие корабли, стоящие у причала, снующие туда-сюда люди, пассажиры из только что причалившего корабля разъезжают по домам, спеша поделиться впечатлениями с родными и друзьями.

Чуть дальше показались грузовые склады и масса носильщиков, тащивших огромные тюки и ящики с товаром. Тогда она и представить не могла, что в них находится, но сейчас из книг знала, что сюда стекаются товары со всего света: ткани из Китая, специи из Америки и Индии, заморские овощи и фрукты, да и британские товары тоже доставлялись в столицу по реке.

Ехать не так далеко, так что если отправятся в путь пораньше, уже вечером она увидит это вновь. И сама станет частью махины под названием «порт».

Они поплывут на большом корабле. У них наверняка будет красивая каюта с окном, в котором каждое утро она будет наблюдать блеск воды, а вечером — уходящее за горизонт солнце. Она увидит море и океан, морских птиц и рыб. Познакомится с другими пассажирами. Будет встречаться с ними в ресторане за ужином, а днем прогуливаться по палубе под зонтиком. Нужно непременно упросить Бенджамина купить ей зонтик! Лучше белый, он пойдет к ее платью. Возможно, на судне окажутся заядлые путешественники, и у них наверняка найдется в запасе немало историй о странствиях. Ведь не все как она — провели всю жизнь в Англии.

Маргарет помнила, что ее не слишком приветливо приняли соседи. Но корабль — другое дело! Там у нее будет такая же каюта как у всех, такой же столик в ресторане и шезлонг на палубе. Она ничем не будет отличаться, и с ней наверняка кто-то захочет побеседовать. И сейчас, благодаря книгам, она найдет что сказать.

* * *

— Как вы думаете, до Лондона не близко? — Маргарет решилась нарушить молчание, продолжавшееся с тех лор, как они выехали из поместья Олдриджей.

Как только рассвело, служанка разбудила ее, забывшуюся под утро беспокойным сном, и сообщила, что пора умываться и собираться в путь. Покончив с необходимыми приготовлениями за полчаса, девушка спустилась вниз и обнаружила мужа около кареты, наблюдавшим за погрузкой багажа. Миссис Олдридж помогли подняться внутрь, где она устроилась поудобнее, приготовившись к долгой поездке. Однако остановились они быстро. Привезший их слуга помог перекинуть вещи в почтовую карету и направился обратно в имение. Маргарет же с мужем предстояло проделать оставшийся путь в довольно некомфортных условиях. Жесткие сиденья да соседство других пассажиров почти «на нет» свели приятное ожидание новых впечатлений.

Она сидела рядом с мужем, а по другую сторону располагалась еще одна дама. Стесненные условия привели к тому, что, подпрыгнув на очередной кочке, Маргарет не смогла отодвинуться от ручки дверцы и больно ударилась плечом. От досады девушка чуть не заплакала.

— Не думал, что ты выросла такой неженкой. Я же видел, в какой развалюхе вы жили, — недовольно пробурчал Бенджамин. Да так громко, что его услышали все вокруг. — Уступил самое комфортное место, а ты, неуклюжая, и там повредилась.

Маргарет отвернулась к окну. По щекам потекли слезы. Не от боли, а от обиды. Она прекрасно понимала, что место не слишком хорошо, а досталось ей потому, что муж, с одной стороны, не пожелал сидеть там, где можно удариться, а с другой — захотел оказаться рядом с симпатичной молодой леди и коротать путь, ведя с ней беседы.

К чести спутницы, та поддерживала разговор исключительно в тех рамках, которые необходимы, чтобы не прослыть невежливой, и постоянно пыталась привлечь к ней Маргарет. Однако Бенджамин Олдридж усиленно эти попытки пресекал, поворачиваясь к девушке и закрывая жену плечом, словно отрезая от беседы. Да и собеседник он был неважный, так что после часа пути дама уже не знала, куда от него деваться.

Внезапно лошади остановились, и муж приказал Маргарет выходить.

— Поменяем экипаж, этот в нужную сторону не идет, — провозгласил он своей собеседнице, прощаясь. И продолжил уже на улице, обращаясь к жене: — Отличная вещь эти почтовые карты. И своих коней по кочкам гонять не нужно. И ехать веселее, когда рядом такие красивые дамы.

Последнее замечание было явно обращено не к ней, поэтому Маргарет поспешила подавить очередные слезы. Да, себя она красавицей не считала. Но как бы там ни было, Олдридж выбрал в жены ее, а не недавнюю спутницу. Правда, судя по всему, с той молодой леди Бенджамину вряд ли что-то светило.

В следующей карете они оказались одни, сев друг напротив друга. И Маргарет успокоилась, решив сосредоточиться на приятных вещах вроде большого корабля и неизведанных стран.

Ехали долго. Бенджамин был нетерпелив и все подгонял кучера да так, что девушка стала опасаться, как бы они не перевернулись: дорога была ухабистой, а после прошедшего дождя колеса того и гляди грозили увязнуть в очередной колее.

— Далеко ли Лондона? — повторила Маргарет свой вопрос.

— До Лондона? Понятия не имею, — отозвался муж. — А почему ты спрашиваешь?

— Возможно, если скоро покажутся его окраины, ваше самочувствие улучшится.

— С чего бы ему улучшаться при виде окраин Лондона? Вот Саутгемптон — другое дело.

— Саутгемптон? — девушка подумала, что ослышалась.

— Да, именно его появление улучшит мое самочувствие. А еще лучше, если скоро покажется его порт. Чем скорее мы сядем на корабль, тем лучше.

— Разве в Саутгемптоне есть порт?

— Вот почему женщинам никогда не сравниться с мужчинами! Ваш ум просто не способен воспринимать информацию! Конечно, есть, и даже лучше, чем в Лондоне, — рассмеялся Бенджамин и добавил: — Для нас.

Так Маргарет поняла, что Лондона ей сегодня не увидеть. Она хотела уточнить, что наверняка знала бы, что в Саутгемптоне есть порт, если бы ей об этом кто-то сказал или она прочитала об этом в книге, но решила не искушать судьбу и не ухудшать и без того неважное настроение мужа, которое удивительным образом улучшилось, когда он решил, что умнее ее.

До порта они добрались только утром следующего дня, еще раз сменив лошадей и наспех поев в одной из гостиниц.

Саутгемптонский порт встретил их непривычной тишиной и спокойствием. На воде покачивался лишь один, — как поняла Маргарет по отсутствию окон, — грузовой корабль.

Получается, опасения Бенджамина сбылись, и они опоздали. Или приехали слишком рано. Как бы то ни было, придется коротать время на пристани, ожидая нужное судно. Маргарет взяла в руки саквояж с мелочами из выложенной кучером из почтовой кареты горки вещей и огляделась в поисках пристанища. Небольшая лавочка и навес совсем не помешают: она не спала больше суток, от долгой дороги с непривычки покачивало, а на небе скапливались тучи, грозившие разразиться дождем.

Однако муж ее беспокойства не разделял. Уверенным шагом направился к кораблю, даже не взглянув на багаж и Маргарет. Заметив его, от корабля навстречу двинулся человек. Поравнявшись, мужчины тепло поприветствовали друг друга, словно старые знакомые.

«Как хорошо, что у Бенджамина нашелся приятель, — подумала девушка. — Возможно, этот человек будет так добр, что позволит скоротать время на палубе под каким-нибудь навесом, пока не придет наш рейс».

Через пару минут муж обернулся и жестом позвал подойти ближе.

— Это моя жена, миссис Маргарет Олдридж, — произнес Бенджамин, когда она поравнялась с говорившими. — А это капитан корабля, зови его месье Мартин или капитан Мартин.

— Приятно познакомиться, — кивнула в ответ девушка и сделала книксен.

— Поднимайся на борт, Маргарет, капитан покажет тебе каюту.

— Спасибо большое, это так любезно с вашей стороны, — произнесла она, радуясь, что ее надежды оправдались. — Право, не хотелось бы вас стеснять, но обстоятельства сложились таким образом, что мы вынуждены воспользоваться вашим гостеприимством.

— Как ты догадалась, что он уступил нам свою каюту? — удивился Бенджамин.

— Свою? — Маргарет покраснела. Как неудобно получилось! Пока они будут скрыты от непогоды, этому милому человеку придется ютиться неизвестно где. Видимо, капитан предложил из чистой вежливости, а ее муж так недогадлив, что не понял этого. Необходимо непременно это исправить. — О, право, это совершенно излишне. Мы могли бы подождать на палубе. Главное, чтобы там было какое-то укрытие от дождя.

И зарделась еще больше, когда ее муж, услышав сказанное, засмеялся.

— Да уж, милая, я всегда знал, что женщины не слишком умны, но чтобы настолько…

— Не думаю, миссис, что пара месяцев пути на палубе под навесом — это отличная идея, — произнес капитан Мартин.

И пускай Маргарет, по мнению ее мужа, была и не слишком умной, она тут же догадалась, что это и есть то судно, которое отвезет их в Бенгалию.

И у нее тут же возникла масса вопросов.

Почему они отправляются из Саутгемптона, а не из Лондона? Отчего с ними нет других пассажиров? Зачем выбрали для путешествия корабль, явно для этого не предназначенный? И почему капитан уступил им свою каюту?

И все это — наряду с уже имеющимися вопросами о том, сколько продлится путь, что именно понадобилось мужу в Бенгалии так срочно, раз он прервал поездку в Лондон, надолго ли они там останутся, где будут жить и что делать, и зачем он взял ее с собой, хотя раньше никогда так не поступал. Рой мыслей теснился у нее голове, не находя ответов.

— Поднимайся на борт, Маргарет, — произнес, отсмеявшись, Бенджамин.

Она шла к трапу, а мечты о прогулках по палубе, беседах и белом зонтике растворялись как туман.

«Ничего, — решила про себя девушка, — со временем все выяснится. А если нет, то не беда. В конце концов, я увижу незнакомую страну, а по пути, возможно, еще много интересных мест; покатаюсь на настоящем корабле и посмотрю на море. Таких впечатлений у меня за всю жизнь не было. И все же хорошо, что у нас нет ребенка, а то Бенджамин утянул бы в эту неизвестность и его».

— Располагайтесь, — отворил дверь последовавший за ней капитан.

— Спасибо, — произнесла Маргарет и огляделась.

Никогда прежде ей не приходилось бывать в каютах, и она даже представить не могла, что тут так мало места. Начать с того, что кровать была лишь одна, да и та настолько мала, что не шла ни в какое сравнение с кроватью в ее комнате. Разве что с кроватью в комнате служанки. Да и учитывая ежевечернее состояние ее мужа, ночи будут просто ужасными.

Почти вплотную к кровати с одной стороны стояли стол со стулом, а с другой — сундук. Полка на стене завершала имеющийся перечень мебели.

— Не думайте, миссис, мы предоставили самое лучшее, что есть на судне, — заметив ее взгляд, произнес месье Мартин.

— Я помню. Это ваша каюта: каюта капитана, — произнесла Маргарет и удивленно добавила: — Но где же расположитесь вы, коль уж это помещение заняли мы?

— В каюте помощника. Не стоит беспокоиться, миссис. Дел в пути довольно много, мое присутствие часто требуется на палубе. Обычно в каюты мы приходим только спать.

— Это не имеет значения. Всегда лучше находиться в знакомой обстановке… тем более вдали от дома.

— О, мы привычные люди, миссис Маргарет! Но в любом случае — спасибо. Кстати, о беспокойстве. Я принесу воды, чтобы вы могли умыться с дороги.

— Это было бы чудесно. Но мне, право, неловко… Все же вы капитан, и подача кувшина вряд ли входит в ваши обязанности. Я думаю, какой-нибудь матрос справится с этим не хуже.

— Не сомневаюсь. И в другой ситуации отдал бы эту команду кому-то из моих людей… — Капитан чуть задумался, словно принимая решение. И услышав следующие слова, Маргарет поняла, почему — данная ей мужем характеристика явно не способствовала появлению авторитета к ее умственным способностям. Но все же месье Мартин явно успел составить о ней свое, прямо противоположное впечатление, и потому решился. Осторожно подбирая слова, он произнес: — Не мне обсуждать решения начальства, но позвольте говорить откровенно… скажу прямо: путешествие на грузовом корабле — не лучшая затея для дамы. Тем более такое дальнее. На судне полно молодых, здоровых мужчин, а вы красивая женщина. Конечно, вы жена хозяина и тут никто не посмеет к вам прикоснуться. Но все же мы в море, и лучше перестраховаться. Поэтому будет лучше, если как можно меньше людей вас увидят.

— Вы думаете, моей чести может что-то угрожать? — дрожащим голосом уточнила Маргарет.

— Нет, — твердо произнес капитан Мартин. — По крайней мере, в намерениях моих людей можно не сомневаться. Но в море ходят и другие корабли. И для всеобщего спокойствия вам нужно как можно реже выходить из каюты.

— Но ведь другие суда… — удивлено протянула Маргарет, — там плавают дамы. И они гуляют по палубе. Я слышала.

— Конечно. Только наш путь отличается от общепринятых маршрутов пассажирских кораблей. Впрочем, даже эти суда не гарантируют полной безопасности леди, решившим отправиться в путешествие.

— Я понимаю, — удрученно кивнула Маргарет. Она и не знала, какой опасности подвергается, согласившись выйти в море. И почему ее муж, наверняка зная это, взял ее с собой?

— Не переживайте, ничего страшного произойти не должно. Просто как можно реже выходите из каюты и если заметите что-то… хм… не совсем достойное в свой адрес, сразу скажите мне, я с этим разберусь.

— Еще раз спасибо, капитан, — произнесла девушка и задумчиво посмотрела вслед мужчине, отправившемуся за водой.

Следующая неделя показала, что путешествие совсем не такое радужное занятие, каким она его себе представляла.

Жизнь на корабле для праздного путешественника скучна и однообразна. Сон, еда да чтение книг, которые нашлись в каюте капитана. С собой она взяла всего два томика. Те, которые выбрал муж, озвучив, что он исправит допущенную ошибку и теперь будет лично контролировать то, что позволено читать его жене.

Придя к ней в комнату перед поездкой, мужчина положил на кровать стопку из двух книг. Из всей огромной библиотеки, имеющейся в доме, ей было дозволено прочитать лишь эти. Сверху оказалось нечто по домоводству, а снизу, как потом посмотрела Маргарет, книга, повествующая о том, в чем состоит истинная добродетель дамы — в подчинении мужу, потакании его желаниям да воспитании детей. Труд был настолько нуден, что девушка несколько раз засыпала, пока не осилила его. Да еще, читая, постоянно слышала голос тетушки Беатрис, когда-то почти в точности произносившей то, что складывалось сейчас в слова на страницах книги.

Но к вынужденному безделью еще можно было привыкнуть. На земле у девушки ее положения выбор занятий также был невелик. Проснувшись утром, леди умывались, завтракали и отправлялись на прогулку, либо, если погода была не слишком удачная, вышивали и музицировали. Потом следовал обед, и утренние занятия повторялись вновь.

Тем, чья мать выезжала с визитами, везло чуть больше — дочери иногда следовали за ней, и увлечения разбавлялись разговорами и осмотром интерьеров соседей. Вечером те, у кого имелись деньги, устраивали званые ужины или сами выбирались куда-то, получив приглашение.

Семья Маргарет была небогата, талантами девушка не обладала, так что все ее занятия сводились к прогулкам да играм.

Сейчас на судне ей пришлось учиться одеваться и укладывать волосы, так как помощи в этом деле ждать было неоткуда. Да и порванный от постоянных пробежек в первые два дня на палубу и обратно подол доставил немало хлопот, пока она нашлась, как его зашить.

Хуже было то, что она не понимала, куда и зачем они плывут. И если выбор корабля объяснялся желанием сэкономить, — зачем покупать билет, если Бенджамин Олдридж имел свое судно, — то выбор пути вызывал нехорошие мысли. Да еще в голове все время всплывали слова капитана о том, что море опасно.

А еще ее очень беспокоила начавшаяся морская болезнь, — правда, проявлявшаяся только первые два дня пути. Маргарет сутки свешивалась с борта корабля и не могла ничего взять в рот: ее тут же выворачивало. Потом стало легче, она смогла пить, есть и выполнять указание не покидать каюту. Но все оставшееся время пути переживала, что заболевание вернется вновь, хотя предпосылок к этому, как девушка ни прислушивалась к себе, не находилось.

С момента недомогания муж обходил ее стороной. В каюте и рядом с ней на палубе не появлялся, о здоровье справиться никого не посылал и появлялся лишь ночью, когда все закончилось, на несколько часов поспать. При этом к жене не прикасался и утром тихо выскальзывал наружу. Девушка было решила, что он опять ударился в запой, но за все время, что они были в море, алкоголем от него не пахло ни разу.

Конец ознакомительного фрагмента.