Женский монастырь отдыхает

Ирина Хрусталева, 2008

Надежда совсем не радовалась своему дню рождения: ей почти тридцать, а она до сих пор не замужем – успешный и богатый жених Олег оказался мошенником и пребывал сейчас в местах не столь отдаленных. Поэтому девушка чуть не упала в обморок увидев в супермаркете... Олега собственной персоной! Заговорив с мужчиной, Надя поняла, что обозналась, но, придя домой, обнаружила незнакомца в собственном шкафу. Он ничего не помнил о себе и пробрался в Надину квартиру, надеясь на ее помощь. На его лице девушка обнаружила следы пластической операции. Но кому и зачем понадобилось делать его похожим на Олега?

Глава 2

Надя резко вздрогнула от звука телефонного звонка, распахнула глаза и тряхнула головой.

— Господи, неужели я заснула?

Поднявшись из кресла, она подошла к журнальному столику, на котором стоял телефон.

— Говорите, — вяло произнесла она, все еще находясь в полусонном состоянии.

— Надюша, приветик, — проворковала в ответ Галина своим красивым грудным голосом. — Чем занимаешься?

— Дурака валяю и к стенке приставляю, — хмыкнула та.

— Тоже нужное дело, — поддержала шутку Галя. — Ты там как, готовишься к завтрашнему дню? — точь-в-точь повторила она вопрос, который совсем недавно Наде задала Люсьена.

— В поте лица готовлюсь. Уже язык на плече болтается.

— Охотно верю, что болтается, только не у тебя, а у Веры Семеновны, — хохотнула Галина. — Это, кстати, радует, твоя мама замечательно готовит, значит, праздничный стол будет отличным. Ладно, сейчас не об этом. Я тебе совсем по другому поводу звоню. Завтра в восемь утра будь готова, я за тобой заеду.

— Зачем? — удивилась Надежда.

— Повезу тебя в свой салон красоты.

— Но я не хочу ни в какой салон, я и сама прекрасно смогу привести себя в порядок, — попыталась возразить Надя. — И потом, я…

— Никаких возражений я не принимаю и отговорок тоже, — перебила ее Галина. — Нас уже записали, и отказываться неприлично. И потом, госпожа Ларина, у кого-то завтра день рождения, или я снова что-то перепутала? — ехидно поинтересовалась она. — Ты должна завтра блистать, как королева.

— С чего это вдруг? — усмехнулась Надежда. — Подумаешь, день рождения! Не свадьба же?

— Какое это имеет значение? Мы, потенциальные невесты, должны быть на высоте в любое время дня и ночи, а уж на своем дне рождения сам бог велел тебе всех затмить. Тем более что завтра у тебя для этого будут конкретные причины, — загадочно проговорила Галина.

— В каком смысле?

— Завтра я приеду со своим новым знакомым, Дмитрием. Ой, Надя, увидишь — ахнешь, фигура — караул! Мама дорогая, я прямо балдею от него! Так вот, я приеду с ним, а он пригласил своего друга, они вместе тренируются, и этот друг как раз для тебя.

— Галя, я тебя умоляю, — простонала Надежда. — Не нужно…

— Все, я не хочу ничего больше слушать, завтра в восемь утра будь готова и жди, я приеду, — протараторила та и быстренько отключилась, чтобы не слушать возражений подруги.

— Вот не было печали, — недовольно пропыхтела девушка, глядя на пикающую трубку. Надя вспомнила рассказ Люсьены о новом дружке Галки — сила есть, ума не надо. — Только культуриста без мозгов мне как раз и не хватало для полного счастья.

Надежда прошла в кухню, где вовсю суетилась ее мать.

— Тебе помочь? — спросила девушка, в душе надеясь, что та откажется, и облегченно вздохнула, когда так и случилось.

— Нет, дорогая, не нужно, — усмехнулась женщина. — От тебя толку на кухне абсолютно никакого, только мешать будешь. Так что занимайся своими делами, а я уж как-нибудь сама здесь управлюсь.

— О’кей, нет так нет, — радостно улыбнулась Надя и выскочила из кухни, боясь, что мать передумает. Она прошла в гардеробную и раскрыла огромный шкаф, решив заранее выбрать то, что она наденет завтра.

— Что же выбрать? — пробормотала она. — Может, вот этот брючный костюм? Нет, в нем мне будет жарко, лето на дворе. Думаю, голубое платье — как раз то, что нужно, оно легкое и воздушное, — сама с собой разговаривала она, перебирая вещи, висевшие на вешалках. — Или, может, вот это, в полоску? Нет, кажется, в горох мне больше подходит. Блин, вещей полно, а надеть нечего, — нахмурилась Надежда. — Как хорошо было раньше, когда не было ни денег, ни лишних вещей. Никаких проблем с выбором не возникало, потому что была одна-единственная приличная юбка, джинсы да пара блузок. Надела и пошла, причем чувствуя себя при этом настоящей королевой. Ох, и где мои семнадцать лет? А на Большом Каретном, — промурлыкала она себе под нос. — Да какая, собственно, разница? Перед кем мне красоваться-то? Бойфренда у меня нет и, похоже, в ближайшее время не намечается. Тип, которого завтра притащит Галина со своим культуристом, не в счет, а прихорашиваться для близких друзей совсем не обязательно. Надену то платье, которое первым попадется мне на глаза, как только загляну сюда завтра, — махнула Надя рукой и только собралась закрыть шкаф, как увидела внизу кончик мужского ботинка. Он моментально скрылся из виду.

На секунду девушка замерла и онемела. Она даже закрыла глаза и помотала головой, думая, что ей это показалось. Девушка осторожно раздвинула вешалки и увидела, что у стенки шкафа кто-то сидит. Она уже набрала в легкие воздух и раскрыла рот, чтобы издать пронзительный визг, как из-за одежды показалась голова. К губам был приложен палец, и отчаянные горящие глаза умоляюще смотрели на Надю.

— Очень прошу, не кричите, я ничего не сделаю вам плохого, честное слово!

— Вы кто? — испуганно спросила девушка и икнула. Вытаращив глаза, она зажала рот рукой, но, как она ни сдерживалась, еще один «ик» невольно вырвался. — Прошу прощения, — машинально прошептала она. — У меня от испуга всегда так бывает.

— Вы меня не узнаете? — тоже шепотом поинтересовался сидевший в скрюченной позе незнакомец.

— Узз… нет, — Надя вертела и кивала головой то положительно, то отрицательно, силясь рассмотреть лицо молодого человека, скрытое в тени шкафа. Да еще и вещи его загораживали.

— Не бойтесь меня, я ничего плохого вам не сделаю, — снова зашептал тот, намереваясь вылезти из шкафа, для чего встал на четвереньки, уперев руки в пол.

— Стойте на месте, иначе буду кричать, — предупредила непрошеного гостя Надежда, и парень так и замер в неудобной позе, головой вниз.

— Вы кто такой? Вор? Маньяк? — спросила она, отодвигаясь от шкафа на безопасное расстояние. На всякий случай девушка схватила с тумбочки настольную лампу и зажала ее в руке.

— Нет, я не вор, и уж тем более — не маньяк, — замотал парень головой, продолжая стоять на четвереньках. — Я страшно несчастный человек. Разрешите мне подняться, очень неудобно так стоять, — жалобно попросил он.

— Как вы сюда попали? — проигнорировав просьбу, требовательным и строгим голосом спросила Надежда.

— Я с вами в магазине столкнулся, вы меня Олегом назвали… я решил проследить за вами, и, когда вы сели в машину, поехал следом… прямо там машину поймал, и поехал.

— Зачем?

— Я действительно так сильно похож на Олега? — вопросом на вопрос ответил незнакомец. — Ну можно мне принять вертикальное положение? — снова взмолился он. — Я не могу так разговаривать, вниз головой и кверху… сами видите чем. Честное слово, у меня нет ничего плохого в мыслях, я не причиню вам зла! Поверьте, я совершенно безобидный и мирный человек. Я сейчас постараюсь все вам объяснить… если смогу, конечно, — пообещал незнакомец.

— Хорошо, можете встать, — разрешила Надя. — Но только никаких лишних движений, я занимаюсь борьбой с пятого класса, — предупредила она. — Сядьте вон туда, в кресло, что у окна стоит.

— Спасибо большое, — облегченно вздохнул молодой человек и торопливо перебрался в кресло. Он блаженно вытянул ноги в ботинках, которые ему явно были велики, и улыбнулся. — Ой, как хорошо-то, ноги затекли, пока сидел в вашем шкафу, прямо гудят. Очень он неудобным оказался.

— Для меня мой шкаф очень даже удобный, а вам незачем было туда лезть. И нечего улыбаться, — прикрикнула Надя, спуская «гостя» с небес на землю. — Если в течение десяти секунд вы мне не объясните, что все это значит, я звоню в милицию.

Она невольно вздрогнула, когда молодой человек посмотрел на нее.

— Господи, до чего же вы похожи на Олега! — прошептала Надежда. — Но сейчас я вижу, что только похожи, вы действительно не он, у него взгляд совсем другой, более жесткий. У вас, случайно, нет брата-близнеца?

— Понятия не имею, — пожал плечами тот и посмотрел на девушку глазами побитой собаки. — Я вообще ничего не знаю, кто у меня есть и что у меня есть.

— В каком смысле? — не поняла Надежда.

— В любом смысле, не знаю, и все. Я даже понятия не имею, кто я сам.

— Как это?

— А вот так, — вздохнул молодой человек. — Ничего не знаю, хоть ложись и умирай.

— А откуда же вы взялись тогда?

— Н-у-у-у, я так думаю, что оттуда же, откуда и все… — совсем не весело усмехнулся молодой человек. — А если серьезно, то я из больницы ушел… вернее, сбежал, пять дней тому назад, — откровенно признался он. — На мне даже вещи не мои, надел что под руку попалось. Вон ботинки на два размера больше, но выбирать не приходилось. Хорошо хоть, что деньги в кармане брюк лежали, а то даже на дорогу ничего не было.

— Из какой больницы вы… ушли? — осторожно поинтересовалась Надежда. — Случайно, не из…

— Нет, случайно не оттуда, я не сумасшедший, — замахал парень руками, поняв, что она имеет в виду. — Это какая-то клиника, только я так и не успел понять, какая именно.

— Это как же так? Вы мне можете вразумительно объяснить, что с вами произошло?

— Я бы и сам с удовольствием послушал, что со мной произошло, — развел руками молодой человек.

— Так не бывает, — нахмурилась Надежда. — Вы меня обманываете, и как-то… очень неправдоподобно.

— Я не обманываю, честное слово, — ответил парень, наивно хлопая глазами. — Я бы и сейчас в той клинике находился, если бы не пожар.

— Какой пожар?

— Пять дней назад, ночью, там случился пожар, вот я под шумок и убежал оттуда.

— Зачем?

— Не знаю, — пожал плечами молодой человек. — Наверное, инстинкт самосохранения сработал.

— Из-за пожара?

— Ну из-за него тоже, конечно, — неуверенно ответил парень. — А в основном… мне там не очень понравилось.

— В каком смысле не очень понравилось? — снова спросила Надежда, все еще с большим недоверием глядя на незнакомца. — Там было что-то не так?

— У меня такое чувство, что там все было не так.

— Как это понимать?

— Когда я очнулся (уже почти две недели прошло), мне никто ничего не говорил, только приходили и вопросы задавали, на которые я ответить не мог.

— И какие же вопросы вам задавали?

— Кто я такой? Откуда? Кто родители? Кем я являюсь? Ну и все в том же духе. А как я могу знать, кто я и откуда, если в голове — пусто?

— А в ней действительно пусто или… — недоверчиво спросила Надя, продолжая с подозрением смотреть на молодого человека.

— Совершенно пусто! Именно пусто. И ничего другого, — очень серьезно ответил тот.

— Ну и дела, — нахмурилась девушка, мучительно переваривая информацию. — И что теперь?

— Не знаю.

— А почему вы ко мне-то прицепились? Зачем в мой дом пришли? Кстати, как вы вообще сюда попали?

— Можно я буду по порядку на ваши вопросы отвечать? — улыбнулся молодой человек.

— Даже нужно, и желательно — на все.

— Может быть, перейдем на «ты»?

— С какой стати? — фыркнула Надя. — Я даже имени вашего не знаю.

— В больнице меня все называли Александром. Я не знаю, мое ли это имя, но что-то мне подсказывает, что его просто врачи придумали, чтобы хоть как-то ко мне обращаться. Ну, а я… Вроде бы я согласен, пусть будет Александр, это имя не лучше и не хуже других, — пожал плечами молодой человек.

— Не скажу, что мне очень приятно с вами знакомиться, — заметила девушка. — Но, раз уж так вышло, Александр… меня зовут Надежда.

— А вот мне очень приятно с вами познакомиться, — лучезарно улыбнулся тот, обнажив ряд ровных и крепких зубов.

— Нечего улыбаться и зубы мне заговаривать, — одернула его Надя. — Ближе к делу, у меня совершенно нет времени. Я вас внимательно слушаю.

— Когда вы в магазине назвали меня Олегом, я сначала страшно испугался и растерялся, — начал рассказывать Александр, подгоняемый требовательным взглядом девушки. — А когда вы сказали о том, что я сбежал, я вообще чуть в обморок не упал, потому что подумал, что вы о больнице говорите. Я поэтому и постарался скрыться от вас как можно скорее.

— Очень оригинально вы от меня скрылись, — с сарказмом усмехнулась Надежда. — Кроме как в моем шкафу, понадежнее места не нашлось?

— Ну хватит смеяться надо мной, — с обидой проговорил Александр. — Я сейчас объясню, как это получилось, и вы сразу же все поймете, — пообещал он. — Когда я проанализировал, что именно вы мне сказали, то понял, что напрасно вас испугался. Если бы вы были из той же клиники, вы бы меня Александром назвали, а не Олегом. Да и не видел я вас там ни разу. Если бы видел, то уж обязательно запомнил бы. Вы меня извините, если я как-то не так объясняю, у меня что-то голова разболелась, — сморщился молодой человек. — Наверное, оттого, что я ужасно волнуюсь. Ну, в общем, как только я сообразил, что вас не нужно бояться, а совсем наоборот, то моей естественной реакцией было поговорить с вами. Думаю — постою, подожду, когда вы из магазина выйдете, и подойду к вам. А потом посмотрел, сколько там народу кругом, и решил, что это неудобное место для разговора. Вдруг вы испугаетесь, начнете кричать, и меня тогда… Ведь я же не знаю, кто я на самом деле! А вдруг, действительно, я — тот самый Олег? Когда в магазине вы меня этим именем назвали, я увидел, что вы страшно растерялись, и мне даже показалось, что здорово испугались. Короче, решил я проследить за вами. Поймал машину и поехал за вами… и вот я здесь. Скажите, я Олег? — осторожно спросил Александр и напряженно замер в ожидании ответа.

— Нет, вы — не он, теперь я это точно вижу, да и не можете вы им быть, потому что он в тюрьме сидит, ему двадцать лет дали, — объяснила Надя. — Так что вы зря старались, следили за мной, — усмехнулась она. — И время напрасно потеряли.

— Напрасным не может быть ничто, даже если это что-то плохое. В жизни ничего не происходит просто так, значит, это кому-то нужно, — произнес молодой человек, и Надя удивленно вскинула брови.

— Слышать философские рассуждения из уст человека, страдающего амнезией, — это оригинально, но и странно одновременно. Откуда же вы можете об этом знать, Александр?

— Понятия не имею, — пожал плечами тот. — Просто знаю, и все. Кстати, о том, как я в дом вошел, — улыбнулся он. — Вы двери нараспашку оставили, и, пока на кухне разбирались с сумками и с кем-то разговаривали, я сюда и прошмыгнул.

— Со своей матерью я разговаривала, она, кстати, здесь, в доме, так что, если вы вздумаете…

— Я же сказал, что у меня и в мыслях нет причинить вам какой-нибудь вред, — с обидой в голосе повторил молодой человек.

— А зачем же тогда вы спрятались? Почему в шкаф залезли?

— Я боялся вас напугать, хотел как-то постепенно… в общем, я и сам не знаю, — махнул он рукой. — Я больше вашего испугался, даже не знал, что делать, вот и спрятался… Но отступать не хотел, вы — моя единственная надежда.

— Понятно, — пробормотала Надя, теребя подбородок. — Черт возьми, да ничего мне не понятно! — воскликнула она и уставилась на парня широко раскрытыми глазами. — Вы, кажется, что-то сейчас сказали или мне послышалось? О какой надежде вы говорите? То, что я Надежда, мне и без вас известно, только не ваша. Что я могу сделать? Что вы от меня хотите? — раздраженно сказала она.

— Ну вы же перепутали меня с каким-то Олегом… — неуверенно напомнил Александр.

— И что из того, что перепутала? Ведь вы же — не он, как ни тужься. Что эта похожесть вам может дать? — все больше и больше сердилась она, понимая, что отвертеться от этого парня просто так ей не светит.

— Ну как же? Если я на него так сильно похож, вдруг он мой родственник и сможет мне помочь? — упрямо продолжал рассуждать тот. — Через него я смогу узнать…

— Ты что, страдаешь еще и тугоухостью, помимо провалов в памяти? — прикрикнула Надежда, даже не заметив, что перескочила на «ты». — Я же сказала, что Олег в тюрьме сидит. Как он может тебе что-то сказать и чем-то помочь? Его на двадцать лет посадили, за убийство, и, кстати, не за одно! Ты намерен поселиться в моем доме на этот срок, чтобы его дождаться? — ехидно прищурилась она.

— А кого он убил? — поинтересовался Александр, стараясь не обращать внимания на раздражение девушки.

— Он никого не убивал, он организовывал это дело, — хмуро ответила та. — Котов Олег был президентом компании по строительству, продаже и обмену недвижимости. Говорят, что вроде бы множество одиноких людей убрали по его приказу, за их квартиры, которые находились в центре города, в престижных местах и не менее престижных домах. Там что-то еще криминальное было, связанное с откатами по строительству, ипотекам, устранением конкурентов, — брезгливо сморщилась она. — Точно ничего не могу сказать, говорю только то, что слышала от людей. Суд был закрытым, туда вообще никого не пускали, да я и не пыталась попасть. И вообще, если честно, я не очень-то всем этим интересовалась… Противно как-то об этом думать, ведь я за Олега замуж собиралась… в общем, неважно. Ты лучше скажи, что мне теперь с тобой делать?

— Я не знаю, — растерянно пожал молодой человек плечами. — Пока ничего не могу придумать.

— Может, в милицию пойти? — предложила Надя. — Пусть они покажут твою фотографию по телевизору. Вдруг кто-нибудь из родственников тебя узнает?

— Не надо, — испуганно замахал руками Александр. — Я не хочу в милицию!

— Почему? — прищурилась Надежда. — Если ты просто человек, с которым случилось несчастье, и ничего не помнишь, почему ты так боишься милиции?

— Я не знаю!

— Зато я знаю, — рявкнула девушка. — Значит, ты специально все придумал, да? Прикинулся бедной овечкой, а я уши и развесила? Ничего у тебя не выйдет, не на ту напал. А ну признавайся как на духу, кто ты такой? — топнула она ногой.

— Я тебе не соврал, честное слово. Я в самом деле ничего не помню до того момента, как очнулся в клинике! У меня проскальзывают иногда какие-то воспоминания, словно мимолетные вспышки, только я их зацепить никак не могу, чтобы вытащить на поверхность. Очень надеюсь, что в конце концов это пройдет и я все вспомню, а пока… Я не пойду в милицию, хоть убей!

— Но почему?

— Меня снова отправят туда… в клинику, — упавшим голосом ответил молодой человек. — Я не хочу обратно.

— А что там было такого страшного? Почему ты так боишься?

— Я не боюсь, — пояснил Александр. — Просто чувствую себя… очень странно. Ты меня пока ни о чем не спрашивай, если можешь, мне нужно хорошо подумать, вспомнить… Не сейчас, как-нибудь потом я тебе обязательно расскажу, но только не теперь, — прошептал он. — Мне бы только вспомнить.

— Хорошо, потом, значит, потом, — не стала возражать Надя, пристально наблюдая за растерянностью молодого человека. Каким-то шестым чувством она ощущала, что он говорит правду, и только здравый смысл и естественный инстинкт самосохранения заставлял ее держаться настороже. — Ты есть, кстати, хочешь? — неожиданно спросила она, чтобы хоть как-то разрядить напряжение, повисшее в воздухе.

— Как волк, — откровенно признался Александр. — Я ведь в тот магазин и зашел, чтобы купить поесть, да вот тебя случайно встретил, пришлось без покупок убегать, — сказал он. — Мне почему-то кажется, что это Господь сжалился и послал мне тебя.

— И зачем, интересно, Богу понадобилось именно меня тебе подсунуть? — проворчала Надежда.

— Наверное, для того, чтобы ты помогла мне разобраться.

— В чем?

— В моей жизни.

— Охренеть! — всплеснула девушка руками. — Ну и чего же ты от меня ждешь? Чем я могу тебе помочь в твоей жизни? — прищурилась она и сложила руки на груди. — Я частным сыском как-то не пробовала заниматься. Для меня Уголовный кодекс — темный лес и даже непроходимые джунгли. А вдруг ты окажешься каким-нибудь преступником, что мне тогда с этим делать? Я, видишь ли, далека от всяких криминальных дел, и профессия у меня совершенно мирная.

— Нет, я не думаю, что могу быть преступником, — возразил Александр.

— Почему это?

— Я не чувствую в себе таких наклонностей. Ведь у человека, страдающего амнезией, остаются какие-то рефлексы, предрасположения и тому подобное. Так вот, мне кажется, что я — добрый, послушный и хороший, — улыбнулся он по-детски обезоруживающей улыбкой.

— Что ты от меня хочешь, добрый и послушный? — усмехнулась Надя. — Только говори конкретно, — предупредила она.

— Я же тебе только что сказал: помоги мне! У меня в Москве совершенно никого нет, — развел парень руками. — Кажется… никого нет, я точно не знаю, а если еще точнее, то просто не помню.

— И что дальше?

— Приюти меня, пожалуйста, пока я буду искать… узнавать, кто я такой и что я такое… Ну и помоги мне в этом, если можешь, конечно, — смущенно проговорил Александр и умоляюще посмотрел на Надю.

— Это как — помочь? Попробую разобраться… если получится, конечно. А вот насчет того, чтобы приютить, это ты, парень, по-моему, здорово погорячился, — возмущенно выговорила та.

— Почему погорячился? А куда же мне тогда деваться-то? — наивно хлопнул глазами Александр.

— Вот навязался на мою голову, — пробормотала Надежда. — Мне-то какое дело, куда ты денешься? До того как сюда приперся, что ты целых пять дней делал?

— Сейчас лето, тебя каждый кустик приютит. Но я очень устал от этого, — откровенно признался он. — Ты же не выгонишь меня на улицу, правда?

— Ты хочешь сказать, что я должна тебя впустить к себе в дом? Ну ты и нахал! — воскликнула девушка.

— Я не нахал, — возразил Александр. — Просто мне деваться больше некуда, — упрямо повторил он. — Ты не представляешь, до чего противно быть бездомным.

— А я здесь при чем?

— Ты ни при чем, согласен, но… Если у тебя есть какой-нибудь сарайчик, я вполне могу и там расположиться.

— У меня нет никакого сарайчика, только гараж.

— Гараж тоже подойдет.

— Но я не сдаю его в аренду, там стоит моя машина, — заметила девушка.

— Пусть стоит, это даже хорошо, я в ней спать буду, — улыбнулся молодой человек.

— Это невозможно, у меня очень дорогая машина, и я никому не позволю в ней спать, — решительно отмела эту идею Надя.

— Что с ней будет-то? — удивился Александр. — Я очень аккуратно буду с ней обращаться.

— Нет!

— Ты хочешь, чтобы я ушел? — грустно спросил молодой человек.

— Да, то есть нет, — растерялась Надя. — Иди в гостиницу, там тебе будет удобнее, чем у меня.

— Как ты себе это представляешь? Ты же знаешь, что без документов это невозможно, это первое, а второе… у меня нет денег, чтобы снимать номер в гостинице. В этих чужих брюках было совсем немного, всего две тысячи триста рублей, и я уже почти все потратил. Есть-то нужно было, на дорогу тоже, да вот, чтобы за твоей машиной проследить, пришлось раскошелиться. Того, что у меня осталось, не хватит даже на одну ночь в гостинице.

— Вот навязался на мою голову! И зачем я только поперлась в этот супермаркет? Что мне прикажешь с тобой делать?

— Не знаю, — пожал плечами Александр. — Ты, конечно, можешь меня выгнать на улицу, и я не буду с тобой спорить, уйду… Правда, не знаю, куда мне теперь идти и что делать. Я так устал от этой неизвестности, и вообще, уже схожу с ума от всего, что со мной происходит, — тяжело вздохнул он.

— Как я могу тебя оставить в своем доме, когда совершенно не знаю, кто ты такой на самом деле? — неуверенно заметила Надежда: в ее груди зашевелилось что-то, очень похожее на жалость.

— Я и сам этого не знаю, — горько усмехнулся Александр.

— Я совсем не уверена, что ты… что ты говоришь мне правду.

— Я говорю правду.

— А я не верю, — уперлась Надя.

— И что мне прикажешь с этим делать? Ведь заставить тебя поверить я не могу.

— Как тебе удалось сбежать из клиники?

— Я уже рассказал: там начался пожар и я воспользовался суматохой.

— А, ну да, действительно, — согласилась девушка. — В такой тупик ты меня загнал, что все из головы вылетело. Разве тебе не хотелось узнать у врачей, что с тобой произошло и как ты туда попал?

— Конечно, хотелось, что я и сделал в первую очередь, как только пришел в себя. Я спрашивал всех подряд: и врачей, и медперсонал, которые заходили в мою палату, но в ответ слышал полнейшую ахинею.

— В каком смысле?

— Можно, я сейчас не буду ничего рассказывать? — спросил Александр. — Как-нибудь потом, ладно? Завтра, например. Ты только не обижайся на меня, — попросил он, увидев недовольный взгляд девушки. — У меня страшно разболелась голова, она у меня часто болит, и в клинике мне каждый вечер делали уколы.

— Признаюсь тебе честно, у меня чешутся руки, чтобы все-таки позвонить в милицию, — схитрила та, внимательно наблюдая за реакцией Александра.

— Ты можешь звонить куда угодно, но я сказал тебе правду, — обреченно махнул тот рукой. — В милицию так в милицию. Лучше пойти в тюрьму, как вору и разбойнику с большой дороги, чем обратно в клинику в качестве пациента. У тебя есть что-нибудь обезболивающее? — сморщился Александр, и Надя, увидев его побледневшее лицо, поняла, что он не врет.

— Сейчас посмотрю в аптечке, что-нибудь должно быть, — сказала она и торопливо направилась на кухню.

— Что случилось? — поинтересовалась мать девушки, когда увидела, как та роется в аптечке.

— Голова разболелась, — ответила Надя. — Таблетку хочу принять.

— Замуж тебе пора, тогда и голова болеть не будет, — проворчала женщина.

— Причем здесь это — муж и моя голова?

— Все взаимосвязано, девочка моя, и не нужно прикидываться наивной, словно тебе это неизвестно. Слава богу, ты достаточно взрослая, чтобы понимать это.

— И что ты предлагаешь? Повесить себе на лоб вывеску: «Ищу мужа»? — прищурилась Надежда.

— Привередничать не надо, вот что. А то у тебя все не так да все не эдак. У одного нос слишком некрасивый, у другого ноги кривые, а третий не умеет пользоваться салфетками.

— Мама, что за глупости? — возмутилась девушка. — Когда я такое говорила?

— Память короткая, как я погляжу. А кто забраковал Эдуарда, сына моей приятельницы? — напомнила Вера Семеновна. — Человек положительный, не пьет, не курит, зарабатывает хорошо.

— Ага, и каждую копейку, которую потратил, в свой блокнот записывает, — фыркнула Надежда. — Он не пьет и не курит только потому, что ему денег на это жалко, а на халяву еще как выпьет и добавки попросит.

— Тебе не угодишь, — поджала Вера Семеновна губы. — Он не жадный, а рачительный хозяин.

— Я лучше в старых девах останусь, чем за такого «рачительного хозяина» замуж пойду. Все, мам, давай этот вопрос закроем, не хочу даже вспоминать об этом вашем Эдуарде, — оборвала девушка спор. — Мне пока и одной хорошо.

— Я уж вижу, как тебе хорошо, — проворчала мать. — Ты молодая женщина, и у тебя должен быть мужчина, это природа, и с ней не поспоришь.

— Это в тебе сейчас доктор говорит или обеспокоенная мама? — засмеялась Надя.

— Двое во мне говорят: одновременно и доктор, и мать. И нечего надо мной смеяться, как ни крути, а я права.

— Права, мам, конечно, права, — согласилась Надя, обнимая мать за плечи. — Обещаю, что в этом году очень хорошо подумаю о том, как завязать со своей холостяцкой жизнью, — засмеялась она. — Правда подумаю, вот тебе крест, — размашисто перекрестилась девушка, увидев, с каким сарказмом хмыкнула Вера Семеновна. — Мам, ты думаешь, что мне самой не хочется иметь нормальную семью, чтобы с мужем, с детьми? Еще как хочется, просто я стараюсь виду не показывать.

— Если бы хотелось, давно бы все это имела, — проворчала та.

— Хотеть не вредно, мамочка, — вздохнула Надя. — Только одного хотения мало. Для этого нужно встретить того единственного, с которым и в горе, и в радости, как у вас с папкой. Только где ж его взять, такого?