Непринятая жертва. Роман ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА. Часть IV

Ирина Фургал

Трудной и опасной оказалась зимняя дорога домой, по которой я, волшебник Миче Аги, и мой друг Петрик Тихо спешили на выручку родителям. Кто знал, что в пути мы столкнёмся со светильниками – «солнцами» из прошлого и разгадаем тайну давнего вымирания народа анчу и нынешних бедствий? А также – тайну пиратского мага Аарна Кереичиките. Петрик считает, что его жертва ради свободы не была принята высшими силами. А жертва самого Петрика ради безопасности матери и отца? Мне кажется, что тем более.

ГЛАВА 2. БОЛЬШАЯ ЗАГАДКА

В то время, как я размышлял о том, как сейчас противно и сыро в местах, что южнее этих снежных, блестящих равнин, какая там распутица и гадость, Петрик грустно глядел назад, туда, где за сотней рек осталась его Мадинка, и, делая вид, что шутит, говорил таковы слова:

— Тем не менее, пора сворачивать южнее, друг мой, увлеклись мы западным направлением. Говоришь, нам надо пройти через горы к Някке, нашей великой реке? Говоришь, только через Айкри? Ладно. Хорошо. Через Айкри. Но учти, Миче, я очень боюсь. Анчутка, Айкри — жуткое место, хоть ты надо мной и смеёшься.

Дело вот в чём. Я всё говорил для простоты, что наша экспедиция движется на север, но это было не совсем так. Следуя по нашей великой реке Някке из столицы на северо-восток, «Комарик» затем вошёл во Влот, текущий с севера. По его притоку мы снова взяли направление на северо-восток, а затем — опять на север. И так много раз. Теперь мы с Петриком с этого, очень, очень далёкого северо-востока спешили на запад почти по прямой с того места, где нас застигла зима. Прямая эта, однако, всё время немного отклонялась к югу, но так, чтобы мы не покинули области снегов. Из прекрасных морозных мест, совсем не хотелось выбираться на дождь и в распутицу. Ни к чему было из саней пересаживаться в сёдла и прекращать торговлю. Двигались мы в направлении побережья Крабового моря. Влот, текущий с севера, остался уже позади, мы перешагнули его в том месте, где на замшелом валуне в древнем лесу выбито в незапамятные времена: «Этот родник — начало великого Влота, отца славных рек». Някка, параллельная нашему пути, была слева, но невероятно далеко.

Рассматривались такие варианты. Первый: повторяя путь «Комарика», выйти к Някке и спуститься по ней до нашего города, успев до половодья. Или пройти её левым берегом. Всего лишь через снег и лёд добраться до не замерзающей части Влота, ну а дальше — верхом или лучше по воде. Только вот беда: в тех местах нас могут опознать. Чай, соответствующие службы не дремлют. И мы так измучились на холодных реках, что, поняв преимущество саней, решили с ними не расставаться как можно дольше.

Второй вариант: так и ехать на запад до самого морского побережья. Затем — в Някку по суше или по воде. Оно, конечно, но море зимой… Пустынные берега… И где-то там — расползшиеся по континенту пираты, понукаемые беглым Ловкачом мстить Петрику за своего вождя… И море у берегов может оказаться замёрзшим. Но даже и наплевать, мы, наверное, воспользовались бы той дорогой. Только возникало такое соображение: Воки Ловкач, узнавший, что мы с Чудилкой взяли курс на запад, натравит на нас все свои банды именно на побережье. Известные службы ради применения соответствующих мер также активизируются именно там, если до короля дойдёт весть о нашем побеге. Вот и хорошо. Вот и правильно. Пусть все, кому положено, ожидают нас именно там. Ежели что — море от нас никуда не денется с его побережьем, решили мы, двигаясь всё равно в том направлении и распуская слухи, что бежавшие с «Комарика» Миче и Петрик, разумеется, намерены добраться до края континента, поскольку это самая правильная в их положении дорога.

Третий вариант даже не рассматривался, поскольку ни в какие ворота. Резко повернув на юг, пробираться сквозь горы и перевалы. Почему бы и нет? А потому что горы зимой непроходимы. На перевалах лежит снег. Правый берег Някки мало обитаем, он обрывистый и скалистый, мосты на левый берег редки, в основном, у больших городов. На перевозах же нас опознать могут, да ещё попробуй доберись до них по скалам.

Пока мы приняли за основу четвёртый вариант. Четвёртый вариант — это пересечение горного массива прекрасным и широким путём, именуемым Айкри. Находится он, примитивно говоря, посередине между Влотом и берегами западных морей.

Что это за место такое, Айкри, что мы решили, будто там нас не станут искать и ловить?

Это широкая, извилистая, скалистая и лесистая долина. В этом месте горы расступаются, она делит их на две части. Айкри на древнем анчутском языке значит «большая загадка». Сразу скажу, что без крайней нужды посторонний человек не сунется в это место один или даже вдвоём, а предпочтёт летние горы и их перевалы. Берега западных морей или же водные дороги: Влот и другие реки. Однако, путь через Айкри настолько удобный, и настолько ориентирован на комфорт проезжающих, что здесь предусмотрели и это. Специальные люди формируют и сопровождают караваны из желающих пересечь горы этой дорогой. Подожди ночь или, в крайнем случае, сутки — и у тебя есть компания, и ты получишь большое удовольствие от путешествия через Айкри, по красивейшим местам. Путникам покажут достопримечательности, организуют обед и ночлег, даже развлечения, доступные для любого кошелька. После этого они будут считаться смельчаками: как же, были в Айкри. Но, с точки зрения путешествующих, настоящие смельчаки — это местные жители. Вот кто не боится свободно передвигаться по долине и ближайшим горам… вплоть до сумерек.

Я и Петрик, мы двое, на взгляд не посвящённых в дела моей семьи, не примкнём к другим людям, и сами не сунемся в долину, поскольку нас только двое.

От северного конца Айкри недалеко до границы с Акети. Южным долина упирается в великую реку Някку. За мостом — город Анука, третий по величине на реке, своеобразная столица Айкри. Когда-то он принадлежал долине, но перед Мрачными временами Някка внезапно сменила русло, и хорошо, что не слизнула Ануку с лица Винэи, а просто отделила её от Айкри.

Отчего же люди по возможности избегают такую удобную дорогу? Мне всегда казалось, что причина ничтожна и смехотворна, что её вообще не существует, и я потащил Петрика в этот проход, высмеивая её так и этак. Но признавая, однако, великую силу предрассудков, поверий и сплетен.

Всякое бывает в горах. Но несчастные случаи происходят в Айкри чаще, чем на других горных дорогах. Это от испуга. Испугавшись, путники, бывает, падают со скал и получают травмы. Люди, отбившиеся от караванов, и удачно нашедшиеся, рассказывают о чувстве страха, одиночества и незащищенности, налетающем вдруг. Это, я считаю, не удивительно. Если ты потерялся, чувство одиночества хочешь-не хочешь, налетит. Но дело в том, что всем чудились голоса, разговор или спор двух-трех духов, женское пение, похожее на шелест леса или журчание реки. Каждый отмечал, что видел отдельно летящие глаза, которые приблизились к его лицу и заглянули в душу. И слова: «Нет, не он». («Не она»). Поняв, что ошиблись, духи начинали сердиться, или смеяться, говорят, это очень страшно, хотя, не было ни одного случая, чтобы глаза напали на человека с целью причинить ему вред. Казалось, что духи быстро забывали о путнике и начинали беседовать о своём. Только разговоры чаще были похожи на пророчества, не всегда хорошие.

В Айкри дед нашей Лалы был предупреждён о рождении потомка, который станет позором рода и обесчестит славное имя Пагов тем, что принесёт в свой дом болезнь, несчастья, мёртвую воду и убивающий воздух. Поскольку у этого самого деда, тогда человека средних лет, был уже маленький сын, будущий Лалин отец, он решил, что речь идёт об отдалённом времени. Кажется, он единственный, кто осмелился заговорить с летающими глазами — и прославился именно этим героическим поступком.

— Могу ли я предотвратить это? — спросил он.

— Что сделаешь ты? — ответили ему. — Может предотвратить любовь и жалость. Может предотвратить бескорыстие. Может предотвратить сердце, полное тревоги не о себе. До времени нового выбора также потомков твоих.

— Кто? Когда? — всполошился предок нехорошего потомка.

— Знать бы… — взгрустнули отдельно порхающие глаза. — Знать бы, когда вернётся солнце.

И высказав такую дребедень, они унеслись в небо, где ярко сияла Ви с сестрой своей, голубовато-зелёной Навиной.

Захлёбываясь восторгом, Лала Паг пересказала эту историю Хроту, и тот всё аккуратно записал. Девочка слышала её из первых уст, лично от дедушки. В отличие от всех прочих, знающих легенду, обросшую лихими подробностями: завываниями, зубовным скрежетом, хватанием ледяными пальцами и речами, куда менее безобидными. Лала не задумывалась ни о каких потомках. Но Петрик, вечно полный тревоги не о себе, сказал голосом, полным жалости:

— Я знаю, Анчутка, этот потомок — Лалин папа, хоть он тогда уже и родился. Поймал бы я его и покрыл позором за то, что дочку свою не любит, за то, что бросил её на произвол судьбы. Ради чего, Миче? Вот помяни моё слово — ради корысти.

Оглянувшись, нет ли поблизости Лалы, Кохи сказал, что пока ещё ничего не известно, но о папочке складывается нехорошее впечатление. Кохи согласился с Петриком абсолютно, а я, хоть и был согласен, но ничего не ответил. Бывали случаи в истории, когда отцы бросали детей, опасаясь последствий их существования. Кто знает, может, родители посчитали Лалу тем самым потомком? Тогда я бы покрыл этого папашу ещё большим позором и словами, обидными чрезвычайно. Лала Паг — самое очаровательное и доброе десятилетнее существо в мире. Она и Рики, конечно. И Рики гораздо корыстней своей подружки. Весь в меня.

Так вот, об Айкри. Дела вынуждают людей, конечно, пересекать горы этим путём. Просто путешественники сбиваются в караваны, в одиночку не ходят и не ездят. Очень боятся темноты в Айкри, всегда стремятся к вечеру найти ночлег под крышей.

Загадочной славе этого места способствует то, что здесь с начала времён жили анчу. Они дали миру многих волшебников, а волшебство пугает. Гостиничный бизнес всегда процветал и был в почёте на этом удобном торговом пути. На поверхности, в анчутских домах, купцов и путешественников всегда ждали горячая пища и спокойный ночлег. За относительно умеренную плату. Постоялые дворы строились с таким расчётом, чтобы путник мог за полдня добраться от одного до другого. Количество слуг и охраны постоянно увеличивалось. Укреплялись стены, защищающие от горных разбойников и набегов со стороны Акети. А потом и от любителей погромов — Корков.

Народ в Айкри обитает боевой. Именно отсюда пришла помощь той осаждённой крепости у Идены, о которой я рассказывал. Анчу и сейчас живут в Айкри в больших количествах. В маленьких крепостях, которые по традиции часто зовутся постоялыми дворами. Странная привычка называть так городки с узкими улочками, с водопроводами, с жилищами, располагающимися в толще стен, словно в скалах. Крепостей в Айкри много, и они также похожи на постоялые дворы, как конь на землеройку. Раньше они защищали проход от вражеских армий, и не было надёжней защиты. Нет воинов сильнее и отважней, чем те, что выросли в Айкри. Эти люди мало верят в глаза и духов, не падают с возвышенностей просто с перепугу, способны пасти скот даже в сумерках и даже в одиночку. Ночью, однако, они тоже ни за что не останутся под открытым небом. Построят себе шалаш, найдут пещеру, зароются в землянку, залезут в дупло. А я — один из немногих ненормальных: лазил в темноте по скалам, улизнув от родителей.

Петриков белый конь по имени Сокровище, избалованный, как собачка, выращен в этих местах, и очень вынослив. По крайней мере, Чудилка так похваляется. Айкри дал миру ту борьбу, о которой я упоминал, и которой гнушаются те, кто вообще воротит нос от анчу.

Если бы нашей семье пришлось бежать из Някки, спасаясь от злобы анчуненавистников, мы переехали бы сюда или в Ануку. Сам я не раз бывал здесь с дедушкой, бабушкой и с родителями. Торговля в Айкри процветает, и тут у нас имеется кое-какая недвижимость — на всякий пожарный. Мы сдаём её за деньги. Одну недвижимость — семье только наполовину анчутской, другую недвижимость — семье совсем не анчутской… Таких здесь тоже полным-полно. Когда я перечислял замечательные качества жителей Айкри, я говорил обо всех.

Но как же они упёрты в своём желании всегда следовать старинным заповедям и традициям! Айкри — это вроде государства в государстве именно из-за нелепой привязанности здешних жителей к отвратительным пережиткам прошлого. До сих пор государи Някки не рисковали сильно вмешиваться в жизнь долины: будто бы так было договорено когда-то. За это жители Айкри очень уважают Охти, понимая, что никто, кроме них, не станет так носиться с приверженцами старых правил. Уважают нашего нынешнего короля особенно — за его интерес к истории анчу и главное, за то, что под его крылом мой народ уже много лет живёт спокойно, оберегаемый специально принятыми законами. Что? Поподробнее о традициях? С удовольствием.

Местные традиции сильно отличаются от традиций прочих областей и не всегда хороши. Иногда даже крайне плохи. Я скажу вам, почему. Никто, ни анчу из других мест, ни любые другие племена и народы нигде никогда не имели обычаев, таких, как у анчу из долины Айкри. Потому, что в очень доисторические времена, как сказал бы Петрик, здесь некоторое время не почитали светлую Эю. Почитали омерзительно жестокое божество, который претендовал на руку покровительницы. Самоуверенное и самовлюблённое порождение гнусности. Он умудрился одновременно посвататься и к средней сестре, терпеливой Наи, или Навине — она в ту пору была не замужем. Но Эю именно поэтому называют разумнейшей: за отвратного типа она не пошла, хоть и увлеклась поначалу. Тип был красавцем, и две другие сестры, Навина и замужняя Ви, влюбились до потери сознания. Ну и получили, на что напрашивались. Судьба первой оказалась очень несчастливой. Забитая, запуганная и униженная, она терпела, терпела, да и сбежала от мерзости, чтобы начать новую жизнь. Тогда брошенный супруг проклял её, проклял женскую тягу к независимости и счастью и стал подбивать клинья к старшей сестре. Дурочка закрыла глаза на несчастья Наи, обвинила ту в нехорошем отношении к мужу, бросила собственного супруга и, сломя голову, ринулась замуж за того, кто слыл убийцей собственных дочерей. Ну и погибла в результате. Планета Ви необитаема, как вы знаете. А когда-то на ней кипела жизнь, и лучшие волшебники, даже первые волшебники, именно оттуда. Всё время гнусное создание домогалось младшей из сестёр, разумной и осторожной Винэи, которую мы Эей зовём. Добился он лишь того, что Радо, её избранник накостылял негодяю по шее. Можно сказать более возвышенно: победил в честной борьбе при содействии своей отважной невесты. Победил и хотел убить, как того заслуживал злобный божок. А тот был хитрецом, извернулся и сбежал, и скрылся в тайной дыре Вселенной, но был обнаружен. Разумная Эя не позволила будущему супругу ввязываться в новую битву, потому что тот был утомлён и ранен, и она не хотела его лишиться. Сама она тоже не могла сражаться, потому что знала, что в одиночку ей не одолеть мужскую агрессивную магию. Мало того, во время бегства преследуемый преступник умудрился узнать одно из сильнейших заклинаний защиты, и теперь был неуязвим. Но Эя наложила на тайную дыру заклятие невероятной силы. Мучитель её сестёр не мог отныне покинуть место своего добровольного заточения. Однако, пребывание в тайной дыре, как говорят сказания, не настолько вредно для здоровья, как хотелось бы. Когда-нибудь злодей наберётся сил и покинет его, сломав заклятие Матери Предсказаний и все преграды. Или найдётся тот, кто случайно или намеренно освободит божество. Тогда жди беды и конца света. Гнев негодной твари обрушится на дом Эсьняи, матери Трёх Сестёр, на уцелевших детей Ви, на непокорную Навину, на потомков разумной Эи. Если только к тому времени она и её супруг не обретут достаточно сил для нового сражения. Не найдут заклинание более сильное, чем то, которым сам себя защитил их противник. Сказано, что добрая Эя не будет знать покоя в страхе за детей и внуков, опасаясь возвращения своего врага.

Порой я думал: каково ей, моей покровительнице? Наверное, также, как и мне, безумно боящемуся за Рики. Вы помните, я рассказывал. Когда я был мальчиком, то, придя в храм, говорил с Эей мысленно, уговаривал её не бояться — ведь заклятие наверняка очень сильное, а в мире не водится таких дураков, которые занялись бы вызволением монстра. Так меня самого уговаривали взрослые, надеясь, что я перестану бояться. В легендах говорится, что избавит Эю от страха её потомок или потомки, которому или которым она лично вложит в руку частицу света своей души. Конечно, он должен быть хорошим человеком, иначе не пройдёт испытаний, положенных герою. Мама и папа объяснили мне, что это сказка, только я некоторое время мечтал, что этим избранным буду я, а лучше, если мы с Лёкой, Петриком и Натой — так веселее. Потом я понял, что большинство мальчиков и девочек мечтают об этом, так что куда уж мне. Наверное, это взросление. Мальчиков и девочек всегда удерживало от подобного подвига незнание точного адреса тайной дыры Вселенной.

Однако, отвлёкся. По непонятной причине, у убийцы нашлись почитатели. Хотелось им, как это обычно бывает, власти хотя бы над Айкри. Они заполонили долину, разрушили храм Радо и создали свой. Установили свои порядки. Власть их держалась на запугивании. А также — на принижении женщин, даже, прямо скажем, на издевательствах над ними. Почитание преступника противно человеческой натуре. Молодые герои, волшебники Асет и Арик, побывавшие, вопреки запретам, за пределами Айкри, подняли бунт. Людей, прибравших к рукам власть в долине, связали и скинули со скалы в речку Ануйку. В Айкри вернулись к почитанию светлой Эи.

Вернуться-то вернулись, а традиции остались. Потому что выгодны они были мужчинам, а мужчины, как вы понимаете, сильнее женщин, и всегда настоят на своём при помощи кулака. Например, только недавно в Айкри пришли к признанию, что женщина тоже человек, и, так уж и быть, имеет некоторые права. Власть отцов и мужей над дочерями и жёнами раньше была неограниченной, а порой ужасающей. Время от времени Някку потрясали громкие судебные процессы над мужчинами, ошалевшими от безмерной власти в кругу семьи и озверевшими от вседозволенности. Разводов в Айкри не признавали вплоть до особого королевского указа.

Тихо-тихо, чтобы не слышали их старики, бабушки рассказывали внучкам, что на самом деле Асет была женщиной, любимой женой волшебника Арика, только: «Тс-с, никому не говори, об этом запрещено помнить». Памятник этим двоим огорчает того, кто знает: мало того, что Асет изображена в мужской одежде, с мужской причёской, так ещё невозможно угадать под широкой рубахой и жилеткой никаких женских признаков. Ладонь Арика вскинута вверх в Жесте, Образующем Свет, Асет просто стоит с луком в руках. Женщинам Айкри под страхом смерти запрещено колдовать. Если девочка рождается волшебницей, это считается позором. Ей следует вести себя тихо и постараться быстрее выйти замуж, чтобы забыть о глупостях.

И вот тут-то наблюдается наш семейный конфликт: некоторым моим двоюродным и троюродным сёстрам, а также тёте, папиной младшей сестре, никогда не бывать в Айкри. Хотя, тётя, например, увлечена магией менее всех в клане. Разве что заклятия, касающиеся укладки волос да румянца на лице её интересуют всерьёз. Да ещё — чтобы туфли не жали. Вот поэтому Аги однажды покинули свою древнюю родину: из-за девочек, рождённых волшебницами.

А я как раз отношусь к тем, кто знает, кто такая Асет и кто такой Арик, потому что мы с Рики — их прямые потомки по отцовской линии. То есть фамилия Аги досталась нам именно от Арика, и наш папа, единственный сын в большой в семье, носит имя в честь прославленного героя. Заходите как-нибудь ко мне на огонёк, я вам расскажу не только об Арике и Асет, но даже и об их родителях, живших в Доме Радо, и даже, немного совсем, о бабушке Асет, известной в своё время предсказательнице и волшебнице. Нет, даже сейчас расскажу. Бабушку Асет вызвал на магический поединок глава почитателей чёрного божества. Тогда ещё никто не знал, что он задумал захватить власть в долине и навязать её обитателям свою религию. Негодяй был молод, его совсем никто не знал и не видел раньше в Доме Радо, в красивом городе, куда он явился на осеннюю ярмарку. В первый же день моя прародительница обвинила его в том, что он принёс в Айкри беду, потребовала изгнать его из долины. Тот же спровоцировал её на скандал и ссору, разрешить которую мог только поединок. Таким образом этот человек избавился от той, что могла разоблачить его и разгадать его планы, а заодно продемонстрировал собравшимся превосходство мужской магии над женской и узаконил убийство.

Для женщин Айкри всё начало меняться вскоре после того, как мои родители окончили университет. То есть, около двадцати лет назад. Что значит такой срок для истории? Обитательницы долины должны сказать спасибо нынешним королю и даже, скорей всего, королеве, за то, что те не побоялись, как их предшественники, вмешаться в замкнутый мир Айкри. Порушить древние, как горы, устои — это непросто. Но, наверное, давно назревали перемены, потому что всё происходило гладко. И никаких смут, никаких переворотов. В Айкри признавали власть, обожали Охти — и эта любовь объясняла то, что жители долины всегда шли навстречу их реформам или чему бы то ни было. С оглядкой, однако, на свою самобытность.

Потому я и утверждал уверенно, что все слухи и страхи вокруг Айкри — это память о тех временах, когда долина жила обособленно и поклонялась чуждому нам божеству.

И, между прочим, в Айкри при входе и выходе, на склонах, на жёлтых плитах, высечены надписи: «Всяк ступай свободно до некой поры. Здесь ожидают того, кто надвое страх и судьбу разделил и спор двух сторон разрешит, когда солнце вернётся. И рассудив, кто прав, определит судьбу того, что осталось. Так сказала владычица Нтоллы, ныне безлюдной».

Видали? Что это значит? Вот потому-то и Айкри, Большая Загадка. Одно могу сказать: Нтоллой звалась та часть подземной империи анчу, которую мы с Рики и Мальком посетили в поисках амулета Сароссе. Горы, что ближе к морю на другой стороне реки Някки.

Вокруг этих надписей кочуют миллионы преданий, главная тема которых: страшно. Тут и черные силуэты, и белые скелеты, и говорящие летучие мыши, и привидения, и солнце, вытворяющее странные дела на небе. Но я уверен, всё это выдумки, тем более, и Хрот так говорит. Честно говоря, нам с Чудилой было всё равно, кого где ждут, и что тысячу лет назад сказала владычица ныне безлюдных пещер. Главное, чтобы наши белые скелеты не присоединились к здешним говорящим летучим мышам.

Ухохатываясь над предрассудками и рассказывая о том, как лично я лазил в детстве по горам, ближайшим к нашей семейной недвижимости, специально надеясь на встречу в темноте с порхающими глазами, я столкнулся с удивительным явлением. Просто с чем-то, уму непостижимым. Оказалось, что Петрик до дрожи боится самого слова «Айкри». Что он движется в том направлении только потому, что я заверил его, что всё хорошо будет. Что это самый лучший путь в нашем положении, нельзя этого не признать. Что обстоятельства таковы, что признать необходимо. Что только необходимость вынуждает Чудилушку следовать за мной.

— Ты что? Ты не боялся пиратов! — поражался я. — Ты не боялся пиратской мести. Ты даже мечтаешь об инспекции, которая уж точно не может для тебя кончиться хорошо. Ты прошёл полконтинента! Да что уж там! Ты лазил спасать Лалу в пещеры анчу и при этом не думал о привидениях.

— То пираты, а то глаза летающие. Да ещё предсказывают чего-то, — жаловался Чудилка.

Я понял. Именно предсказаний он и боялся. Меня не провести разговорами о глазах. Вспомнив о Лалином дедушке, я решил, что понимаю. Петрик хранил чужую тайну, и он боялся, что её выболтают при мне.

Но Чудилушкин страх никак не отравлял нашего путешествия. Он с радостью поддерживал весёлые разговоры, пустячную болтовню, дела, приносящие прибыль, и смешные затеи. Только следил, чтобы ничто не мешало нашему продвижению на запад и не задерживало в пути. Он торопился и нервничал и порой не спал ночами, но, встретившись с ним на постоялом дворе, вы никогда бы не заметили этого. Замечал я, потому что тоже переживал и спешил. Потому что знал Петрика, как себя самого. Потому что видел, как порой он сосредоточенно глядел на белый, пушистый и блестящий зимний путь, ныряющий под сани, и кусал губу. Бедный Чудилка, рядом с которым не было никого, кто мог бы ему посочувствовать. Никого, кроме меня.

Всё ближе было то место, где мы должны были повернуть на юг и взять курс на Айкри и дивную Някку, струящуюся за ним.