Эксплеты. Совет Девяти

Ирина Фуллер, 2021

Теперь Омарейл знает всю правду о предсказании, но Ордор на грани гражданской войны. В борьбе за справедливость, собственную свободу и будущее королевства принцесса обратится к Совету Девяти. Омарейл должна узнать свой народ и научиться управлять даром. А еще сделать главный выбор в жизни – между долгом, предназначением и настоящей любовью.

II

Агра

Утром извозчик встретил Даррита и Омарейл уставшим, недовольным взглядом.

Поездка обещала быть непростой: ехать предстояло больше девяти часов. Но еще больше томила неопределенность, поэтому Омарейл задала мучивший ее вопрос:

— Ты хотя бы примерно представляешь, как мы будем убеждать Патеров, что им стоит признать предсказание недействительным?

Несколько секунд Даррит молчал, продолжая смотреть в окно. Пейзажи нельзя было назвать живописными, но Омарейл находила завораживающей эту безжизненную красоту. Небо, будто нарисованное графитовым карандашом, зависло мрачными громадами над бледно-желтой прошлогодней травой и горчичными высохшими колосьями, окутало серые стволы деревьев. Коричневая земля контрастом подчеркивала и серебро заиндевелых ветвей, и влажную дымку застывшего воздуха.

Наконец Даррит повернулся к девушке. Часть его лица, изувеченная шрамом, оказалась скрыта тенью, другая же была освещена ровным светом из окна. Омарейл в который раз отметила, что черты у Норта были правильными и утонченными, будто этот человек происходил из знатного рода. Особенными были лукавые глаза, чуть сузив которые, он походил на лиса из сказки.

— Примерно представляю, — сказал он и снова перевел взгляд на проплывающий мимо пейзаж.

Это ничуть не уменьшило тревогу Омарейл.

— Луна и солнце, как ты дожил до такого возраста? — спросила она негромко, негодуя из-за отсутствия хоть сколько-то ясного ответа.

— Вы же знаете, меня пытались прикончить, — ответил он спокойно, — просто у них ничего не вышло.

Они молчали около часа. Омарейл размышляла о том, как легко доверилась Норту. Ведь она почти не знала его, а ему стала известна ее личность лишь неделю назад. Но что-то в нем, в его поступках и словах, заставляло девушку верить: на него можно положиться. Такого чувства защищенности у нее не было, даже когда она жила в замке. Там ее частым спутником было одиночество. Несмотря на то что Омарейл была полностью обеспечена всем необходимым, и даже сверх того, в Орделионе она нередко ощущала себя оторванной от всех, чужой, позабытой. Рядом же с этим мужчиной, вопреки ситуации, ей было спокойно.

Скоро праздное ничегонеделание вынудило Омарейл возобновить разговор.

— Ты не женат, — ее голос вырвал Даррита из глубокой задумчивости, поэтому первые секунды он выглядел совершенно растерянно.

Чуть нахмурившись, он отозвался:

— М-м?

— Ты не женат. Это потому что ты — эксплет? — уточнила Омарейл.

Мысли о замужестве время от времени появлялись в ее голове. Теперь, когда появилась надежда избавиться от предсказания, принцесса не могла не думать о возможности романтических отношений. Бериот, правда, уверял, что будь она хоть трижды свободна, мужа бы ей искали среди «достойных» кандидатов, выходцев из первых семей с хорошими связями, но ведь это не исключало симпатию и любовь.

Даррит чуть склонил голову набок, сложил руки на груди и ответил Омарейл:

— Не понимаю, как эти две вещи связаны между собой.

— Ну, наверное, трудно строить отношения, все время думая: «Этот человек любит меня или просто испытывает мои же эмоции?»

— Эксплет в состоянии отличить одно от другого, — отозвался Даррит, слегка пожав плечами.

— То есть дар не мешал тебе?

— Чаще он помогал.

Омарейл в притворном ужасе прижала руки к груди:

— Ты что, нарушал Эксплетарий?

Норт хмыкнул:

— Это выходило непреднамеренно.

— Ох уж эти двойные стандарты! — откликнулась Омарейл, всплеснув руками, а затем начала: — Но ты говорил, что…

— Давайте лучше обсудим более насущные проблемы, — перебил ее собеседник, сменяя тон с шутливого на серьезный. — Мы прибудем в Агру ближе к полуночи. Извозчик довезет нас до постоялого двора на окраине, где мы остановимся на эту ночь, но для нашего дела нужно будет найти хорошую гостиницу в центре.

Он сделал паузу.

— Ваши средства подходят к концу, в то время как нам предстоят довольно крупные траты.

— У меня есть золотой браслет, — поспешила сообщить Омарейл и подняла руку, чтобы продемонстрировать украшение.

— Это будет наш неприкосновенный запас. А в Агре мы попробуем подзаработать.

Омарейл надеялась, что секундный ужас не отразился на лице. Прочистив горло, со всем доступным спокойствием принцесса сказала:

— Но я не умею. Я… ничего не умею.

Губы Даррита искривились в подобии улыбки.

— Не переживайте. Кое на что вы способны. У меня есть план.

Мать городов, как часто называли Агру, находилась в Агорской долине в колыбели горного массива Монтабарду. Горы окружали холмистую территорию с трех сторон, рисуя необыкновенные пейзажи. Путники подъехали к городу с запада — только оттуда можно было добраться до Агры без препятствий. Уже стемнело, но, оказавшись на Черном увале, с которого открывался вид на всю долину, они увидели ярко освещенный город. В его темной дымке тысячи огней сверкали, точно драгоценности в сундуке.

Агра была совсем другой, не похожей на Астрар. Если столица представляла собой традиционный город, основательно укрепленный и незыблемый, со старинными зданиями, мощным за́мком и массивными стенами из серого камня, то здесь все казалось молодым, вибрирующим от бурлящей энергии и бесстрашно смотрящим в будущее. Даже окраины с широкими улицами — о, теперь Омарейл знала, что такое «широкие» улицы — пестрели фасадами новеньких пятиэтажных домов, что так отличалось от всего, что принцесса видела раньше. Их старая повозка выглядела здесь чужеродно: на мощеных дорогах, гудя, шумя и сверкая начищенными бортами, ездили современные экипажи, автомобили, велосипеды и рикши.

Постоялый двор оказался громким и, по мнению Омарейл, неухоженным и неуютным. Несмотря на поздний час, всюду было много людей: шумные компании и парочки сидели в таверне, бродили во дворе, перекрикивались с кучерами, болтали и курили на открытых балконах.

— То, что надо, — пробормотал Даррит, оглядевшись, и Омарейл еще раз обвела взглядом невзрачную постройку, полагая, что-то ускользнуло от ее внимания.

Они расплатились с извозчиком и прошли внутрь. Хозяин двора кинул на них равнодушный взгляд и принялся записывать выдуманные Нортом имена в пухлую книгу. Когда Даррит объявил, что им требуются две комнаты, хозяин еще раз посмотрел на них, на этот раз чуть удивленно, крякнул: «Ну, допустим», — и протянул два ключа.

Когда они оказались наверху, Даррит спросил у принцессы:

— Игральные карты, которые я купил для вас с господином Джоем, еще при вас?

— Да, должны быть где-то, — пожала плечами она.

— Найдите и приходите ко мне, — выдав это указание, он скрылся за дверью своего номера.

Несколько секунд она рассеянно глядела на потертую и явно не раз перекрашенную поверхность.

— А поесть? — негромко простонала Омарейл.

Даррит все же был предусмотрителен. Пока принцесса обустраивалась и освежалась после долгой поездки, он заказал в свой номер выпечку и кофе. Поэтому следующие слова она услышала уже будучи сытой:

— Сейчас я обучу вас игре в покер.

Омарейл несколько секунд молчала, глядя на то, как Даррит, сидя за хлипким на вид столиком, перемешивал карты.

— Прошу прощения, ты не о том ли покере, игра в который запрещена указом Короля и за который грозит ссылка в Успад? — спросила она, но все же опустилась в кресло напротив.

— О, рад, что вы о нем слышали. Не придется объяснять от сотворения. В первую очередь вы должны выучить комбинации…

Омарейл слушала, но думала о другом. Разумеется, азартные игры были не таким большим грехом, как нарушение условий предсказания. На Вольных Утесах Минли было по меньшей мере два места, где играли в покер. Принцесса узнала об этом, еще когда изучала с Бериотом уголовные дела, надеясь выяснить способ получения фальшивого паспорта. Оба игорных дома на Вольных Утесах существовали уже несколько десятков лет, но до сих пор гвардии не удавалось прикрыть их.

И все же было что-то неправильное, с точки зрения Омарейл, в том, чтобы добиваться своих целей, нарушая закон. Предсказание всегда казалось ей какой-то глупой ошибкой — оно не имело смысла, было беспричинно жестоким и неоправданно строгим. Законы же, записанные в Великий Иетихон, создавались выдающимися умами и одобрялись Королем. Если покер был под запретом, значит, сам Король считал это верным.

И Даррит вот так просто предложил ей совершить еще один проступок, нарушить еще одно правило, опуститься еще ниже в собственных глазах?!

Что хуже всего, Омарейл не видела иного выхода. Она не знала, как еще можно было заработать крупную сумму денег. Поэтому все, что ей оставалось, — пойти на этот безнравственный шаг.

Правила игры были довольно просты, тем более Омарейл кое-что слышала о них раньше. Труднее было представить, как, концентрируясь на игре, она, по мнению Даррита, должна была еще и считывать эмоции соперников.

— У вас будет возможность потренироваться, — заявил он, выкладывая перед ними три карты. — Это «флоп». Посмотрите, есть ли у вас выигрышные комбинации, если сложить карты на руках и на столе?

Глядя на Даррита, увлеченного процессом обучения, Омарейл задалась еще одним вопросом.

— Кстати, — произнесла она буднично, — как ты объяснишь Дану трехмесячное отсутствие?

— Я дал господину Джою дополнительное поручение. Он должен отправить послание господину Дольвейну, в котором я объясняю невозможность находиться в школе вплоть до конца учебного года.

— Считаешь, это сработает? Дан тебя не уволит?

— Вы не о том думаете, Ваше Высочество. Все это мелко и не важно по сравнению с тем, что нам предстоит сделать.

Даррит уверенно повысил ставку. Омарейл поддержала.

— Если говорить откровенно, Норт, — произнесла наконец принцесса, — я не могу думать о том, что нам предстоит сделать, так как мне сразу становится ужасно страшно. Поэтому… у меня стрит, и я думаю, ты блефовал. Что у тебя, жалкая пара?

— У меня флеш, — Даррит эффектным движением выложил на стол пять карт червонной масти, — я намеренно вводил вас в заблуждение. Двойной блеф.

Омарейл раздраженно бросила карты на стол:

— Никакой дар не поможет, если мне будет так не везти!

— Что касается покера, Мирра, дело не в везении, а в наблюдательности. Вы — эксплет, а это значит, что для вас не составит труда отличить блеф от действительности.

Они завершили еще три партии, и Омарейл спросила:

— Почему все эксплеты не играют в покер, чтобы разбогатеть?

— Почему вы решили, что они не играют?

Она пожала плечами, а он продолжил:

— Но, по большому счету, это не самый простой путь к богатству. Игра вне закона, подпольные казино тоже. А если и посчастливится найти хорошее место, не стоит надеяться, что его хозяин позволит обчищать игроков на постоянной основе. Слишком удачливого игрока сочтут жуликом и в лучшем случае отправят на улицу. Вскрываемся?

* * *

— Вскрываемся, господин Норк, — тучный мужчина с пенсне, так и не снявший цилиндр, в очередной раз сложил свои карты в одну стопочку, нервно потирая толстым пальцем засаленные края.

Даррит, представившийся господином Норком, несколько секунд угрюмо смотрел в свои карты, а затем кивнул.

Мужчины вскрылись — Даррит проиграл. Они с Омарейл были почти на мели, и принцесса серьезно нервничала, но пока продолжала действовать по плану, избегая крупных побед или поражений. Омарейл рассчитывала, что игра будет идти быстрее и они вернутся на постоялый двор еще до часа ночи. После обучения она просто мечтала лечь спать, но Норт попросил дождаться его, а сам отправился во внутренний двор, общаться с местной шпаной. Омарейл видела через окно, как он подошел к двум широкоплечим молодым людям, с дерзким видом курящим сигареты и по-хозяйски оглядывающим окрестности. Когда Даррит заговорил с ними, они сперва подобрались, будто готовые атаковать в любой момент, а затем вдруг заметно расслабились и даже улыбнулись.

Трое разговаривали не более минуты, а затем один из молодых людей кивнул куда-то в сторону. Даррит проследовал к крайнему в череде номеров, выходивших дверьми прямо на внутренний двор. Он постучал и что-то сказал. Дверь открылась, и худощавая рука буквально затянула мужчину внутрь.

Даррита не было почти четверть часа, и Омарейл начала волноваться, но наконец она услышала стук в дверь.

Когда она открыла, то первое, что бросилось в глаза, — след от ярко-красной помады на мужской щеке. Омарейл невольно прыснула от смеха. Даррит невозмутимо прошел к зеркалу и стер алый отпечаток, а затем заявил, что все выяснил и теперь они отправляются в тайный игорный дом — впрочем, других в Ордоре и быть не могло, — чтобы выиграть немного солей.

Началась новая раздача. Мужчина справа от Омарейл закурил. То, как он выпускал дым, выдавало его: если в душе сосед ликовал, то облако медленно наполняло пространство, а если испытывал досаду — выдыхал напористо, почти резко.

Омарейл плохо чувствовала себя в крохотном душном помещении. Голова болела еще после долгой поездки из Лондрара. Да и в столь поздний час — было около трех ночи — сил на чтение эмоций у нее не было.

Тяжело вздохнув, она посмотрела на свои карты и обомлела. Взглянув на те, что были на столе и считались общими, и сверив их со своими, она поняла, что после последнего добора собрала четыре карты одного номинала. Каре — очень хорошая комбинация. Быстро взяв себя в руки, она мельком глянула на других игроков. Мужчина в пенсне бросил отрывистое «пас», тогда как Дама повысила ставки. Омарейл почувствовала восторг женщины. У той была сильная комбинация, и была вероятность, что она легко могла победить каре принцессы.

Омарейл мельком взглянула на Даррита. Тот потер левую бровь, что означало: «У меня плохой расклад». Она же в ответ коснулась веером карт правой щеки. «А у меня хороший».

Он повысил ставку, желая вынудить Даму и щуплого господина рядом с ней увеличить банк.

Дым сигарет тяжелым клубом повис в воздухе над столом. Было жарко, отчего у некоторых мужчин лоб покрылся испариной.

— Я пас, — заявил наконец Даррит.

Щуплый тоже выбыл, а вот Дама не сдавалась. Какова была вероятность, что у нее был флеш? Судя по общим картам — невысокая. Омарейл задумчиво закусила губу, а затем повысила ставку, но это были ее последние деньги.

Даррит глядел на нее бесстрастно, но она знала: он был недоволен. Уговор был не вкладывать в игру все монеты.

«Но каре, Даррит, каре!» — подумала Омарейл.

Пришло время вскрываться.

Дама облизала неаккуратно накрашенные губы и позволила себе коварную усмешку. Принцесса нервно сглотнула. Она понимала, что серьезно рисковала, ведь в начале игры у нее были хоть какие-то деньги, а сейчас она могла остаться без соля в кармане.

— Каре, — выдохнула Дама, триумфально глядя на Омарейл.

У принцессы тоже было каре, а это значило, что она имела лишь один шанс получить деньги: если карты соперницы окажутся меньшего номинала.

Дама по одной выложила карты рубашкой вниз. Десятка червей, десятка крестей, десятка бубен, десятка пик.

Омарейл на мгновение прикрыла глаза. Сжав зубы, она тяжело вздохнула.

— Вам повезло… — произнесла она. — Правда, мне повезло чуть больше.

И она выложила на стол свои карты. Валет червей, валет крестей, валет бубен, валет пик.

Пенсне крякнул, то ли от удовольствия, то ли от разочарования проигранной партией, а Дама была подавлена, но у нее еще имелись деньги, поэтому она продолжила игру.

Принцесса сгребла все фишки и начала строить из них аккуратные башенки. Она была крайне довольна собой.

Сосед с сигарой выиграл следующую партию, но ни Омарейл, ни Даррит, не потратили на нее больших денег. А затем был выход Даррита, и принцесса восхитилась тем, как красиво он все разыграл. Если бы он не почесал правое ухо — признак удачного расклада, — Омарейл поверила бы, что у него слабая комбинация вроде пары или двух. В итоге Щуплый остался с тройкой на руках и без крупной суммы в кармане.

Омарейл почувствовала вкус победы и готова была сыграть еще, но внезапно Норт объявил, что они уходят.

— Удача — изменчива, а я не из тех, кто привык испытывать судьбу.

Принцесса была не согласна. Она только вникла в самую суть и поняла, как заработать еще. Можно было рассчитывать на крупный выигрыш: их партнеры по игре, хотя и обогатили Даррита и Омарейл, все еще имели достаточно золота.

— Я бы хотела сыграть еще партию, — заметила она, с азартом оглядывая остальных.

Дама понимающе хмыкнула, Сигара посмотрел на нее снисходительно. Щуплый мрачно зыркнул, ему определенно не понравилась везучесть этой парочки. А Пенсне — он, казалось, был самым опытным игроком — весомо сказал:

— Послушай своего приятеля, девочка.

Даррит тут же внимательно посмотрел на мужчину. Омарейл и сама почувствовала состояние игрока, когда их взгляды встретились. Пенсне подозревал, что что-то нечисто, и испытывал от этого раздражение. Можно было сказать, что он настроен агрессивно.

Омарейл поспешно встала.

Пока они с Дарритом шли по темной и пустой улице окраины Агры, Омарейл вспоминала самые яркие моменты игры.

— А когда у меня была только пара, но Щуплый сдался! — восклицала она, опьяненная успехом и свежим воздухом. — Это было восхитительно. Жаль, что потом просто ужасно не везло с картами. Но когда я увидела каре… О-о, эта дамочка думала, что выигрыш у нее в кармане!

Даррит смотрел вперед, никак не реагируя на эмоциональный рассказ.

— Но жаль, что нам пришлось так рано уйти. Я бы с удовольствием сыграла еще. Ты слушаешь меня, Норт?

— О да. Я слушаю и думаю о том, что совершил ошибку, познакомив вас с азартными играми. Вы не знаете, когда нужно остановиться.

Омарейл досадливо вздохнула.

— Уверена, это приходит с опытом. Получить который, — с нажимом продолжила она, — можно лишь практикой.

Даррит покачал головой:

— Дело не в опыте. Просто у вас… притупленное чувство опасности. Вы как будто не понимаете всей серьезности ситуации. Безрассудно доверяете незнакомцам, бесстрашно отправляетесь в самые злачные места, с каким-то неясным восторгом пускаетесь в авантюры.

Она чуть помолчала. Затем, укутавшись поплотнее в плащ — не из-за холода, а скорее из-за внезапно навалившейся усталости, — Омарейл ответила:

— Может, поэтому я до сих пор не выбросилась из башни? Потому что я научилась не бояться и не сдаваться?

Даррит вздохнул. Ночь была темная, фонари на улице горели через один, поэтому Омарейл с большим трудом удалось разглядеть выражение его лица. Норт казался уставшим и обеспокоенным.

— Может, — сухо отозвался он. — Но сейчас вам самое время узнать, что такое осторожность.

Неожиданно Даррит обогнал Омарейл на один шаг, чтобы резко развернуться и встать перед ней. Она вздрогнула, оказавшись с ним лицом к лицу.

— Никто не желает вам добра, — проникновенно сказал он.

Дыхание облачком вырвалось из его рта. Она издала нервный смешок:

— Спасибо за слова поддержки, Норт…

— Не думаю, что это повод для шуток.

— Тебя послушать, поводов для шуток вообще нет, — закатила глаза Омарейл. — А ты попробуй относиться ко всему проще. Расслабься хоть немного. Ты же вечно как статуя, — она разгорячилась, желая хоть как-то встряхнуть своего спутника. Он же продолжал смотреть на нее с ледяным спокойствием. — Невыносимо смотреть на твое вечно безразличное лицо! Неужели нельзя хотя бы немного… быть похожим на человека?

— Вас раздражает то, что я способен сдерживать эмоции, или то, что этого не можете вы?

Ее настрой поругаться и поскандалить быстро сошел на нет от этого угрюмого вопроса. Омарейл ждала ответа хотя бы с легким раздражением в голосе. Что во взгляде мелькнет что-то похожее на возмущение. Но нет: он предлагал ей проанализировать собственные чувства. Так часто делал психолог, который время от времени проводил с ней сеансы. Господин Жукко уверял, что часто мы раздражаемся совсем не на то, на что думаем. Например, ноющая боль может превратить даже самую спокойную, милую беседу в серьезную перепалку. А злость на себя за допущенную ошибку может стать причиной оскорблений в адрес близких. Именно в такие моменты человеку важно прислушаться к себе и понять, что на самом деле вызывает злость.

Омарейл вспомнила все эти нравоучения господина Жукко и ей захотелось зевнуть.

— Пойдем, Норт, мы оба устали, — сказала она примирительно. — Это был длинный день, и я не прочь поспать.

К необычайной радости принцессы в ее номере была ванная комната. Омарейл заглянула в порыжевшее глубокое корыто, подавила брезгливость и стала набирать воду.

Сидя у небольшого зеркала при тусклом свете ночника, Омарейл пыталась руками расчесать длинные волосы. Ей пришлось вновь надеть платье, которое она купила у хозяйки Лондрара, — спать в нем было удобнее, чем в брюках.

Разглядывая свое отражение, она вспоминала, как Норт уверенно выяснял, где можно сыграть в покер, — будто делал это уже не в первый раз. Как он бесстрашно вошел в подпольный игровой клуб, бросив охраннику кодовое: «Мы только выпить джина». Как равнодушно оглядел партнеров по игре и холодно представился мистером Норком.

Она заметила, что он чувствовал себя своим в подобных кругах. Значило ли это, что такой правильный и дисциплинированный Даррит нарушал закон, общался с преступниками и, луна и небо, использовал дар в своих интересах?!

Омарейл нахмурилась. Отчего-то темное прошлое Норта не пугало и не возмущало ее — от этого становилось не по себе. Все-таки она была будущей Королевой, гарантом соблюдения порядка в государстве.

Видимо, Даррит был прав: с ней что-то не так. Как еще можно было объяснить, что воспоминания о том, как они провели вечер, приводили ее в возбуждение? Она перебирала в голове самые яркие события, и ее сердце билось чаще. Ей хотелось вновь почувствовать этот азарт, это волнение и, конечно, эту сладость победы.

Омарейл чуть вздрогнула, когда что-то хрустнуло за окном. На улице, как и в комнате, было темно, она резко обернулась и уставилась в непроглядную тьму, надеясь увидеть птицу или ветку дерева, что могла царапнуть стекло. Увы, она знала, что там не могло быть ничего подобного: вдоль той стороны фасада проходила открытая галерея, ведущая во внутренний двор.

Омарейл поднялась на ноги и осторожно отошла к кровати, чтобы сменить угол обзора.

Все ее чувства обострились. По телу пошли мурашки, волоски на руках встали дыбом, дыхание участилось. Кто-то тихонько скребся за окном, и через несколько мгновений Омарейл поняла, что ночной посетитель пытался открыть его.

Взломщику удалось справиться со своей задачей быстрее, чем принцессе — добежать до двери и открыть ее. Темный силуэт мелькнул за полупрозрачной занавеской, а в следующее мгновение высокий мужчина уже распахнул окно и оказался в комнате.

Как назло, что-то случилось с замком: Омарейл нервно пыталась открыть его, но ей не удавалось. Не представляя, что делать дальше, она закричала:

— Норт! Помоги!

Взломщик оказался рядом в одно мгновение. Он попытался схватить девушку, но она начала яростно сопротивляться. От ужаса она не помнила себя и просто беспорядочно махала руками, пытаясь пнуть мужчину, поцарапать или укусить. Омарейл никогда не испытывала такого животного страха. Даже столкновение с собакой на улице Астрара не было столь пугающим. Теперь инстинкты полностью взяли верх. Все ее существо сосредоточилось на том, чтобы защитить себя.

Нападавший не ожидал отпора, поэтому замешкался. В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ввалился Даррит. Его синие глаза бешено горели огнем. Ему хватило пары секунд, чтобы оценить ситуацию. Затем он шумно выдохнул, опустил на мгновение веки, а потом посмотрел нападавшему прямо в глаза. Тот не успел ничего сделать и оказался в плену цепкого взгляда Норта. Несколько секунд — и взломщик обмяк, губы его скривились.

— Кто вы такой и зачем явились? — спросил Даррит твердо, в его голосе слышались стальные нотки.

Омарейл только теперь заметила, что стояла, прижавшись к стене, обняв себя и мелко дрожа. Она осторожно подошла к распахнутой двери. В коридоре появился управляющий. Он открыл было рот, чтобы спросить, что произошло, но замер, увидев взломанную дверь и открытое окно.

— Меня послал Щепка, чтобы забрать его деньги.

— Игрок в покер? — уточнил Норт.

Взломщик просто кивнул.

— Передай ему, что у нас нет его денег. Все, что мы забрали из клуба, было честно выиграно. Если у него есть сомнения на этот счет, он знает, к кому идти с претензиями. Мы не прячемся, хозяин клуба скажет, где нас искать.

Нападавший кивнул. В этот момент его осанка изменилась: он перестал сутулиться, но и агрессии в позе уже не было.

— Ступай, — распорядился Даррит, и взломщик направился к окну. — Через дверь, — процедил Норт.

Высокий мужчина неловко проскользнул мимо Омарейл, стараясь не глядеть на нее, обогнул администратора, который удрученно качал головой, и исчез на лестнице.

— Вот это надо будет оплатить, — администратор указал пальцем на вывернутый замок и, получив от Даррита кивок в качестве ответа, ушел.

Наконец Норт обратил внимание на Омарейл. Прикрыв дверь, он подошел к девушке и чуть склонил голову, чтобы заглянуть ей в глаза. Ее трясло, щеки были мокрыми от слез. Даррит положил руки на ее подрагивающие плечи.

— Мирра, все позади, — мягко произнес он будто пытаясь загипнотизировать ее.

— Я не знаю, почему так напугалась. Просто он… — Омарейл всхлипнула, — Он схватил меня. Я ничего не могла сделать. Мне было так страшно.

Она стала говорить быстро, судорожно глотая воздух, и Даррит осторожно взял в ладони ее лицо.

— Мирра, он больше не тронет тебя. Дыши.

Омарейл действительно начала задыхаться, и Даррит несколько раз повторил «дыши», прежде чем она смогла прислушаться к его словам.

И что на нее нашло? Отчего нападение вызвало столько эмоций, что дрожь до сих пор била ее?

Вздохнув, Даррит отвел ее в свою комнату, усадил на стул и дал стакан воды. Омарейл начала приходить в себя.

— Почему он залез ко мне в номер? — спросила она. — Хотел забрать деньги?

Даррит кивнул. Он стоял у окна и смотрел в черноту ночи — а может, разглядывал собственное отражение в мутном стекле.

— Но мы же честно выиграли их.

На эти слова он хмыкнул и с усмешкой отозвался:

— И он бы так же честно их украл…

Омарейл вздохнула и сделала глоток.

— Хорошо, что с покером покончено, — пробормотала она, и Норт повернулся к ней, внимательно глядя в глаза.

— Что вы, это была лишь тренировка, — сообщил он. — Игра по-крупному нам только предстоит.

Она застонала. Ей так хотелось покончить с этим, чтобы больше не бояться и не испытывать чувства вины! И, самое главное, не разрываться между «Это нарушение закона!» и «Что такого в безобидной игре в покер?». Это противоречие противным червячком точило ее с того самого момента, как Даррит начал обучение. Разве это не была простая карточная игра, похожая на множество других? И разве кто-то побеждал в ней обманом (кроме них с Дарритом)? Покер не сопровождался жульничеством или вымогательством, а то, что люди добровольно шли на риск потерять все свои деньги, было их решением. Разве не вольны они тратить свои накопления так, как считают нужным?

И все же закон есть закон, и, если каждый будет поступать с ним так, как считает правильным, порядка не будет. Омарейл понимала это и заставляла свой внутренний голос заткнуться.

— Скажите, — Даррит прошелся по небольшой, убого обставленной комнатке и, оказавшись у бара, тоже налил себе воды, — вам и раньше позволяли подобное? — он неопределенно указал стаканом в ее сторону.

Омарейл вопросительно вскинула бровь.

— Хныкать, стонать от досады и закатывать глаза, — пояснил он.

А затем, чуть подняв руки, будто бы говоря: «Только не стреляйте», добавил:

— Вы первая принцесса, с которой я столкнулся, мои знания о воспитании монарших особ весьма скудны.

Омарейл бросила на него раздраженный взгляд исподлобья.

— Сарказм тебе не идет, Норт, — заявила она.

— Думаете, вас он красит? — не остался в долгу Даррит и сделал глоток воды.

Девушка тяжело вздохнула. Она слишком устала, чтобы продолжать эту бессмысленную перепалку.

— Я пойду, — безжизненно сказала она и встала. Но проходя мимо Норта, застывшего у двери, услышала, как он прочистил горло.

— Я считаю, вам нужна охрана, — заявил он, ступая следом.

Они вышли в узкий темный холл и подошли к ее двери со сломанным замком.

— Не скажу, что не привыкла, чтобы кто-то караулил под дверью, пока я сплю. Но ночевать в коридоре — довольно глупая затея…

Даррит мрачно взглянул на Омарейл, затем вошел за ней в ее комнату. Там он демонстративно сел в неглубокое потертое кресло, вытянул ноги в идеально начищенных ботинках и сложил руки на груди.

— Ну, хорошо… — протянула принцесса, хотя и видела что-то противоестественное в том, чтобы спать, пока кто-то посторонний находился в помещении.

Уснуть ей удалось не сразу, несмотря на то что дело близилось к утру. Проснулась она уже в пустой комнате. Судя по длинным теням от солнца, было около девяти.

Сегодня им предстояла поездка в центр города. Предвкушая более близкое знакомство с Агрой, Омарейл собрала свой скромный сверток с одеждой и лалой.

Пока они ехали в повозке, принцесса с любопытством смотрела в окно. Город был красив. Архитектура здесь отличалась от той, что можно было увидеть в Астраре. Дома казались более нарядными, с портиками и лепниной, чугунными балкончиками и отражающими небо окнами мансардных этажей. Улицы — шире, скверы — больше. И повсюду яркие рекламные плакаты. Большинство из них приглашали на удивительные шоу, в цирк и варьете, на премьеры спектаклей в современные театры и на музыкальные концерты. Даже люди были одеты как-то иначе: ярче, оригинальнее, будто каждый пытался сказать своей одеждой: «Я уникален!» Все это нравилось Омарейл.

Наконец повозка остановилась напротив витрины большого магазина.

— Нам сюда, — сказал Даррит и указал на вход в «Донни Мерката». — Нам предстоит выдавать себя за состоятельных граждан, — прошептал он, склонившись к ее уху, — поэтому требуется сменить костюмы.

Одежда Даррита была безупречна, но, Омарейл предполагала, он не выглядел как знатный господин. Норт отправил принцессу в женский отдел, где ей нужно было приобрести «все, что требуется», в том числе платье, подходящее для похода в театр.

Наконец у нее появилась возможность купить сменную одежду, зубную щетку и расческу. В отделе косметики она приобрела духи.

Платье для театра, казалось, выбрать сложнее прочего, поэтому она отложила эту задачу на самый конец, но в результате справилась очень быстро: серо-синее одеяние, расшитое золотыми звездами и лунами, сразу пришлось ей по вкусу.

А вот другая посетительница, как заметила Омарейл, столкнулась с большими трудностями.

— Это никуда не годится! — едва не плача, воскликнула статная женщина с каштановыми волосами.

Омарейл готова была с ней поспорить — той очень шло платье глубокого винного цвета с плотным корсетом и юбкой воланами.

— Давайте еще раз изумрудное, — вздохнув, устало сказала покупательница, а затем, заметив в зеркале Омарейл, страдальчески сложила брови домиком.

Принцесса изобразила понимающую улыбку и продолжила рассматривать заколки в небольшой стеклянной витрине.

В это время к ней подошел продавец, чтобы помочь с выбором.

— Мне нужно что-то, что подойдет для театра, — пояснила Омарейл.

Седовласый мужчина взглянул на нее и чуть сощурился. Что-то в том, как он смотрел, не понравилось принцессе. Ей было неприятно его пристальное внимание. «Да не написано же у меня на лице, что я — принцесса!» — пыталась успокоить себя она, но это не сработало.

Они встретились с продавцом взглядами, и в следующее мгновение в блеклых голубых глазах Омарейл увидела настороженность. Мужчина чуть нахмурился и подошел к ней ближе.

— А я раньше вас не видел, — с откровенным подозрением в голосе произнес он.

— Потому что я тут впервые, — пожала плечами девушка, испытывая к собеседнику все бо́льшую неприязнь.

— А покажите-ка ваши карманы, госпожа, — сказал вдруг он, и Омарейл опешила.

Краем уха она услышала, как охнула дама, примеряющая платье, как переполошились подручные продавца.

— Вам лучше бы извиниться, господин! — полыхая от гнева и смущения, ответила Омарейл и гордо подняла голову.

Впрочем, выглядело это не так убедительно, как ей хотелось бы, поскольку сердце ее билось в горле, а руки немного дрожали. Да и голос звучал сдавленно и нервно.

— Стражники! — прорычал продавец, вдруг схватив ее за локоть.

В следующее мгновение к ним подскочили два молодых человека в форме, напоминавшей гвардейскую, но толку от них было мало. Они встали по обе стороны от продавца, и Омарейл просто глядела на них, не зная, что делать.

— Господин Буке! — пискнула одна из подручных, видимо, призывая пожилого мужчину к спокойствию.

— Что здесь происходит? — раздался властный голос, и все обернулись ко входу в отдел.

Даррит, облаченный, как заметила Омарейл, в новый бархатный сюртук благородного синего цвета, с повязанным по последней моде белоснежным шелковым платком-галстуком, вошел точно принц.

Как всегда, быстро оценив ситуацию, он обратился к продавцу, что держал Омарейл за руку:

— Прошу, достопочтенный господин, пояснить, почему вы схватили мою сестру.

Продавец стушевался. Быстро отпустив девушку, он отошел от нее на пару шагов.

— Я, право… — произнес он, растерянно озираясь.

Казалось, он только заметил, что по обе руки стояли готовые к атаке стражники, а все подручные глядели на него огромными глазами, взволнованно прижав ладони к груди. Наконец он обратил внимание и на вторую посетительницу: та, очевидно, была потрясена происходящим.

— Я не знаю, что на меня нашло, — хрипло проговорил он.

А вот Омарейл уже поняла. Ее собственные эмоции передались мужчине, и он не смог с ними совладать. Ей стало стыдно.

— Произошло недоразумение, — произнесла принцесса.

— Разумеется, — холодно произнес Даррит, обводя взглядом всех присутствующих.

— Я уже все купила, — негромко произнесла Омарейл, продемонстрировав два бумажных пакета.

Ее спутник кивнул и выставил локоть, уперев руку в бок. Она вопросительно посмотрела на него, не совсем понимая, чего он ждал.

— Благодарю за помощь. Всего доброго, — обратилась она к сотрудникам магазина.

Те неуверенно попрощались, натянуто предложив Омарейл заходить еще. Она подошла к Дарриту, тот все еще выжидательно смотрел на нее, оттопырив локоть.

— Что? — прошептала она.

Тот вздохнул и опустил руку, пропуская принцессу вперед. Уже на улице, когда они чуть отошли от магазина, Даррит повернулся к ней и спросил:

— Вас можно хотя бы на минуту оставить одну, чтобы вы не ввязались при этом в какую-нибудь заварушку?

Она отвела взгляд, раздраженно вздыхая.

— И еще кое-что: мужчины и женщины, когда сопровождают друг друга, часто ходят под руку.

Он взял ее ладонь, снова выставил локоть и положил ее руку себе на предплечье. Омарейл огляделась. По улице действительно шло несколько пар, и девушки словно бы держались за локоть мужчины.

Они прошли так с Дарритом несколько метров, и принцесса заявила, что это крайне неудобная манера передвигаться.

— Боюсь, вам придется привыкнуть к тому, как вести себя в обществе. Сегодня вечером мы идем в театр.

Даррит одним изящным движением остановил проезжающую мимо повозку, помог Омарейл забраться в нее, поставил пакеты с покупками на предназначенную для этого площадку над задними колесами и сел на скамью напротив принцессы. Дав кучеру знак трогаться, он внимательно посмотрел на спутницу.

— Там будет Патер? — спросила Омарейл, пока деревянные колеса шумно стучали по мостовой.

— И он тоже. Но нам достаточно будет знакомства с кем-либо из приближенных.

Она задумалась.

— Откуда вы узнали, что он будет там? Только вчера мы приехали из Лондрара, а сегодня вы уже осведомлены о том, чем занимается Патер этим вечером.

Омарейл не смогла понять, ухмыльнулся ли он или это шрам вновь создавал иллюзию полуулыбки.

— Местные сообщили мне о самых ожидаемых событиях этой недели. Сегодня состоится премьера «Аны» в Агре.

— Мы идем на «Ану»?! — воскликнула принцесса изумленно.

Она и мечтать не смела об этом. Вот только…

— Там же будет Шторм!

— Именно поэтому будет лучше, если вы не станете выскакивать на сцену и вообще привлекать к себе лишнее внимание. Сможете сделать над собой усилие?

Омарейл фыркнула. Будто она нарочно вечно вляпывалась в истории!

Даррит помолчал немного, а затем, скорее размышляя вслух, чем объясняя что-то Омарейл, проговорил:

— Его Величество высоко оценили этот спектакль. Ни один уважающий себя представитель высшего света теперь не пропустит его. Если Джан Дженна не появится на премьере, я буду готов…

Он замолчал.

— Что ты будешь готов, Норт? — спросила Омарейл, чуть улыбаясь.

Даррит нахмурился, а затем посмотрел ей в глаза:

— Не знаю, я не смог придумать, на какую жертву готов пойти, если окажусь неправ.

Она засмеялась.

— Отрезать себе руку? — предложила принцесса любезно.

— Едва ли, кровожадное создание. Но хватит глупостей, лучше расскажите мне, как так вышло, что вы заставили почтенного господина наброситься на вас, будто вы уличная воровка?

Омарейл досадливо вздохнула и пустилась в объяснения.

Гостиница, в которой они остановились, находилась в самом сердце города. Дома здесь стояли так близко друг к другу, что можно было видеть, что творилось в окнах напротив. Улицы наводнял транспорт, все здесь шумело, гудело, двигалось. Бронзовые фонари зажгли, едва сумерки начали захватывать улицы.

Сам отель «Амбассадор» ничуть не уступал в убранстве королевскому дворцу.

— У меня дома такой же кофейный столик, — счастливо заметила Омарейл, как только оглядела гостиную.

Помимо дивана, двух кресел и мраморного столика, в комнате стоял еще резной письменный стол с вычурным стулом. Две двери вели в просторные спальни.

Омарейл осмотрелась. Обстановка кричала о своей дороговизне, и принцесса спросила:

— Как мы за это расплатимся? Мы купили недешевую одежду, въехали в фешенебельный отель…

— И приобрели билеты в театр по цене, которая до сих пор не укладывается у меня в голове, — заметил Даррит, наливая себе что-то в баре.

— Если я правильно поняла управляющего, нам вообще повезло, что нашлось два билета.

— Мы бы отыскали способ попасть сегодня в театр, не сомневайтесь, — заметил Даррит, делая глоток золотистой жидкости из низкого стакана толстого стекла.

Омарейл опустилась на диван, с наслаждением потонув в мягких подушках.

— Не слишком ли шикарно? — принцесса огляделась. — Если ты думаешь, что я не могу прожить без всего вот этого…

— Это нужно для дела, — перебил ее Даррит. — То, что вы неприхотливы, я с удивлением обнаружил еще в самом начале нашего знакомства.

— В школе? — удивилась Омарейл.

— Я не считаю, что мы были знакомы в школе, — отмахнулся он. — Там я думал о вас как о глупой девчонке-эксплете, которая лезла со своими способностями куда не следует.

Он сделал еще глоток и начал задумчиво вертеть стакан в руках. Спустя некоторое время Даррит снова заговорил:

— Сегодня после театра, если все пройдет успешно, мы снова будем играть в покер. Но на этот раз ставки будут гораздо выше.

Омарейл жалобно застонала.

— Все деньги нужно оставить для игры, поэтому обеда не будет. Рекомендую заглянуть в бар, — сказал он, указав на резной деревянный шкафчик. — И я не стал бы игнорировать эту фруктовую тарелку.

Омарейл последовала его совету, но к вечеру все равно была голодна.

Они провели день за чтением книг и за покером. Омарейл поиграла немного на лале, чтобы привести чувства и мысли в порядок, а затем они с Нортом начали готовиться к выходу в свет.

Платье, которое она купила, было, возможно, несколько вызывающим. Совсем не тот фасон, что носили сейчас современные барышни: со свободным рукавом, прикрывающим костяшки пальцев, чуть завышенной талией, от которой ткань ниспадала до самого пола. Вырез на груди был ниже, чем принято. Принцесса посмотрела на свое отражение в зеркале и с тревогой подумала о том, что скажет Даррит. Чутье подсказывало: он не оценит ни оригинальный силуэт, ни вышивку на тяжелой бархатистой ткани цвета грозовой тучи. Она провела пальцем по созвездию на рукаве.

«Красиво же», — подумала она, заранее защищаясь.

Заколки купить она так и не успела, поэтому была вынуждена оставить волосы распущенными. Бросив последний взгляд в зеркало, Омарейл вышла в гостиную.

Даррит в излюбленной манере стоял у окна, сложив руки в замок за спиной. Едва Омарейл появилась в комнате, он повернулся к ней и застыл.

Затем прикрыл глаза и сжал двумя пальцами переносицу. Принцесса неловко поправила платье на плече.

— Я попросил вас всего об одной вещи, — проговорил Даррит, бросив взгляд на девушку и начав тереть лоб, будто его мучила головная боль. — Не привлекать внимания.

— Платье очень красивое, — проговорила она и закусила губу.

Пускай она и ожидала подобной реакции, видеть ее все равно было неприятно.

— Небеса, дело же не в этом…

Даррит сделал шаг к ней навстречу, но, будто ему было тяжело смотреть на Омарейл, возвел глаза к потолку. Набравшись сил и терпения, он все же подошел к девушке вплотную и начал обходить кругом, будто бы надеясь, что хотя бы сзади наряд будет выглядеть обыденно.

— Оно все в звездах, — констатировал наконец он. — Все, что от вас требовалось, — купить платье в театр, а вы нарядились, как лесная фея. Теперь только и разговоров будет что о вашем туалете.

Вот и предательские слезы появились в уголках глаз, но Даррит этого еще не заметил, поэтому продолжил:

— Вы могли просто отправиться голой, возможно, толку было бы меньше. Вы… вы что, плачете?

Омарейл посмотрела ему в глаза, едва видя сквозь мутные слезы, и, силясь совладать с эмоциями, выпалила:

— Дурак!

Она скрылась в своей комнате, громко хлопнув дверью. Какое-то время девушка плакала по-настоящему. Затем задалась вопросом, что же ее так огорчило, и, не найдя разумного ответа, бездумно уставилась в окно. Даррит решился постучать лишь спустя пять минут.

— Вы успокоились?

Этот вопрос вызвал в душе Омарейл волну гнева, поэтому вместо ответа она швырнула в дверь быстро снятую с ноги туфлю.

— В самом деле… Мирра, я же не сказал, что платье некрасивое. Если это вас расстроило.

Она закатила глаза. Идиот. Если бы она знала, что ее расстроило…

— Вы прекрасно выглядите, но ваш наряд не соответствует поставленной задаче. Я лишь выразил досаду в связи с тем, что вы… — он чуть помолчал, — тем, что ваше одеяние может помешать воплощению плана.

— Ты сказал, что я не должна привлекать внимание после того, как я купила это проклятое платье! — выкрикнула Омарейл, не сумев оставить обиду при себе.

За дверью раздался тяжелый вздох.

— Хорошо, я виноват. Был неправ. Сейчас все равно уже ничего не исправить, так что выходите, мы опаздываем.

Омарейл с мрачным удовольствием отметила взволнованные нотки в голосе Даррита.

«Так тебе и надо», — подумала она.

— Мирра, выходите, хватит дуться. Я озабочен тем, чтобы все прошло гладко, не более.

Решив, что он пострадал достаточно, Омарейл открыла дверь и важной поступью прошла в гостиную, подобрав и надев по дороге туфлю. Она бросила надменный взгляд на мужчину.

Он, словно бы забыв, насколько нестандартно выглядело платье, страдальчески поднял брови, но затем взял эмоции под контроль и просто кивнул.

— Вы готовы? — поинтересовался он, подавая ей плащ с меховым воротом.

— Это лицо человека, который готов? — она указала на собственные заплаканные глаза.

— Что я могу сделать? — спросил он устало.

— Ничего, — ответила она драматично. — Все что мог, ты уже сделал.

С этими словами она позволила Дарриту помочь ей надеть плащ.

Отель находился прямо напротив театра, через площадь, поэтому до него они добрались пешком. Прохладный вечерний воздух помог Омарейл справиться с эмоциями, и в фойе, освещенное сотнями ламп, она вошла с гордо поднятой головой и холодным взглядом. Все в театре Королевы Лорнет выглядело ослепительно и величаво. Широкие мраморные лестницы, шпалеры и картины в массивных рамах на стенах, потолки с лепниной. В гардеробе толпились люди. Дамы в восхитительных платьях ожидали своих спутников, пока те отдавали проворным молодым людям их дорогие меховые шубы, пальто и сюртуки.

Если Омарейл и думала, что Даррит преувеличивал необычность ее наряда, любые сомнения в его правоте отпали, стоило девушке сбросить с плеч плащ.

Она принялась поправлять прическу, глядя в зеркало и делая вид, что не замечает, как абсолютно все женщины обратили на нее изумленные взгляды. Они действительно были одеты иначе.

Даррит подошел к ней и предложил локоть.

— Достаточно эпатировать публику здесь, пойдемте, нам еще нужно произвести фурор в партере, пока не начался спектакль.

Омарейл улыбнулась и взяла его под руку. Шутка Даррита помогла ей немного расслабиться.

— Норт, а ты не можешь внушить всем равнодушие? — уточнила она, пока они поднимались по лестнице и каждый провожал пару недоуменным взглядом.

— С таким справился бы только Мраморный человек, — ответил он. — Я сделаю что смогу с ближайшими соседями, но на весь театр можете даже не рассчитывать.

Принцесса прислушалась к себе: на самом деле, она не чувствовала неловкости из-за внимания людей. Ей даже доставляло странное удовольствие видеть потрясенные лица некоторых дам.

— Патер на месте, — едва слышно произнес Даррит, и Омарейл с трудом подавила желание начать вертеть головой.

— Где? — так же тихо уточнила она.

— В королевской ложе, — это прозвучало как нечто само собой разумеющееся.

— И я, конечно же, знаю, где это, — процедила Омарейл, — ведь театр — мой любимый вид досуга.

Ее собеседник некоторое время глядел вперед, осмысливая сказанное, затем спокойно объяснил, куда стоило смотреть. Омарейл осторожно обернулась и взглянула наверх. Там на втором ярусе был широкий просторный балкон, богато украшенный позолоченной лепниной. Его обрамляли тяжелые бордовые гардины с золотой бахромой и кисточками.

Сам Джан Дженна сидел, чуть откинувшись на стуле, и разглядеть его из партера было почти невозможно.

Наконец зрители расселись, в зале погас свет, началось представление.

Сердце Омарейл едва не выпрыгнуло из груди, когда на сцене появилась Шторм. Лицо из другой жизни! Было так волнительно увидеть его снова. Ко всему примешивался страх, что Шторм заметит ее, узнает. Точно почувствовав состояние спутницы, Даррит внимательно посмотрел на Омарейл, вынуждая взглянуть ему в глаза.

— Все в порядке, — прошептала она и постаралась собраться.

Не хватало еще, чтобы весь зал занервничал из-за появления звезды спектакля.

Впрочем, скоро все лишние мысли и чувства отошли на второй план: Омарейл полностью погрузилась в действо на сцене. Шторм была действительно хороша. Спектакль не шел ни в какое сравнение с эпизодами, которые принцесса видела летом.

А музыка! Что за музыка! Омарейл вытягивала шею, чтобы разглядеть скрипачей и флейтистов в оркестровой яме. Звук был такой мощный, проникновенный, он лился, заполняя все вокруг.

Девушка сопереживала героям, от чувств в груди не хватало места, а когда закончился первый акт, аплодировала, должно быть, громче всех.

Если бы Даррит не подхватил ее и не повел к ресторану, она, наверное, стояла бы там еще четверть часа, просто пытаясь осмыслить увиденное.

В ресторане публика чинно расхаживала с бокалами шампанского и восторженно обсуждала спектакль. У некоторых дам в глазах стояли слезы, и они промокали их белоснежными платочками.

Даррит пообещал раздобыть чего-нибудь перекусить и ушел, Омарейл же осталась ждать его у колонны, отрешенно глядя вдаль. Она думала о двух вещах: о том, каким впечатляющим был спектакль, и о том, как сильно она хотела есть.

— А вот и вы, — раздалось у нее над ухом, и Омарейл вздрогнула.

Обернувшись, принцесса увидела смутно знакомое лицо. Женщина лет сорока с острыми, чуть хищными, но привлекательными чертами, темными глазами и густыми бровями озорно смотрела на нее, ожидая, когда девушка узнает ее.

— Вы были сегодня в магазине, — поняла наконец Омарейл. — Примеряли платье… Выбрали винное. Вам к лицу.

— Я могла прийти хоть в мешке, — отмахнулась незнакомка, — потому что все обсуждают только одно платье…

Она окинула наряд Омарейл многозначительным взглядом.

— Омелия Зарати, — произнесла дама и протянула руку, обтянутую черной перчаткой до локтя.

Омарейл удивленно моргнула, услышав знакомое имя, а затем вспомнила, что Дан рассказывал о клане Зарати. Фамилию носили многие представители знати, огромная семья расселилась по всему Ордору.

— Приятно познакомиться, госпожа Зарати, мое имя — Мирабель Аррит, — ответила Омарейл, точно как они с Дарритом договорились, и пожала кончики пальцев женщины. — Но я прошу всех звать меня Мира.

Они должны были выдавать себя за знатных господ, поэтому решили оставить принцессе ее новое вымышленное имя, но придали ему аристократичности. Мирра — смола, которую часто использовали для врачевания. Это имя они оставили для тех случаев, когда Омарейл следовало выдавать себя за простолюдинку. Знать же имела право давать детям любые имена, подчеркивающие особое происхождение. «Мира» было вполне подходящим. Омарейл начала чувствовать себя профессиональной мошенницей, потому что Мирабель Аррит была третьей ложной личностью девушки.

— Тогда я настаиваю на «Омелии», — ответила собеседница, улыбнувшись, и на мгновение сжала ладонь Омарейл. — А теперь скажи мне, дорогая, где ты набралась смелости, чтобы так шокировать местное общество?

Омарейл улыбнулась уголками губ.

«Между смелостью и глупостью очень тонкая грань», — подумала она.

Разговор с новой знакомой протекал легко и шутливо. Они успели обсудить и спектакль, и платья, и даже погоду, когда наконец к ним подошел Даррит с двумя миниатюрными огуречными сэндвичами.

Мира представила Омелию и «брата» друг другу. Норк Аррит пришелся госпоже Зарати по вкусу: та быстро завязала с мужчиной непринужденный разговор, во время которого красиво смеялась и похлопывала Даррита по руке.

Омарейл была очень довольна, все шло даже лучше, чем они планировали: влиться в местное общество при помощи богатой одинокой красавицы было бы нетрудно. Даррит умел быть очаровательным, когда хотел, и они могли этим воспользоваться. Но Омарейл по-настоящему растерялась, когда к их беседе присоединился муж Омелии, господин Зарати.

Его присутствие, впрочем, ничуть не помешало женщине оказывать Дарриту всяческие ненавязчивые знаки внимания. Это показалось Омарейл немного странным и смущающим.

Когда они с Дарритом вернулись на свои места, он прошептал:

— Я не был готов к подобному, но, похоже, ваша манера привлекать к себе внимание сыграла нам на руку.

— Да? — скептически отозвалась она.

— Вы разве не слышали? Господин Зарати работает в городском совете. Думаю, не ошибусь, предположив, что он лично знаком с Патером и даже вхож в его дом. Все не могло сложиться лучше.

Омарейл покосилась на своего спутника:

— А ты уверен, что муж Омелии не захочет тебя пристрелить, если увидит в ее компании?

— Нам нужна его компания, а не ее.

Принцесса не смогла ответить, так как начался второй акт. Весь спектакль оставил очень глубокое впечатление. Омарейл даже не представляла, что театр — это настолько волнительно и эмоционально.

Зрители рукоплескали, заставляя Шторм и других актеров кланяться и кланяться, принимать цветы и снова выходить на поклон.

Джан Дженна тоже активно хлопал — Омарейл взглянула на его ложу и наконец смогла рассмотреть мужчину. На вид ему было не больше сорока. Длинные темно-рыжие волосы Патера Агры аккуратно лежали на плечах, красиво контрастируя с изумрудно-зеленым камзолом. Он широко улыбался, демонстрируя всем ряд ровных белых зубов.

И ее новая знакомая, Омелия, сидела в той же ложе! Чуть поодаль от господина Дженны. Омарейл поняла, что Даррит был прав: им повезло познакомиться не просто с представителями высшего света, но с приближенными Патера.

Когда публика устала благодарить актеров, все начали покидать свои места. Даррит сообщил, что им следовало вновь попасться на глаза Омелии. Это оказалось непросто — большое количество народа затрудняло воплощение любого плана.

Но вот Омарейл заметила в толпе фигуру в винном платье. Женщина широко улыбалась, обсуждая что-то со своим спутником.

— Ох, дорогая! — воскликнула Омелия, едва заметила Омарейл, а затем зашептала ей в самое ухо: — Нас сейчас познакомят с этой девочкой, Шторм Эдельвейс! Пойдемте с нами.

Манера держаться так близко и прикасаться к людям во время разговора показалась Омарейл излишне фамильярной, но она сделала вид, что не испытывает никаких неудобств.

— Ох, я бы с радостью, но мы жутко спешим… — ответила принцесса, поглядывая на Даррита.

— Увы, — он широко улыбнулся, шрам искривился, но улыбка все равно вышла обворожительная. — Было очень приятно познакомиться, госпожа Зарати, господин Зарати. Мы с сестрой вынуждены покинуть театр.

— В таком случае, мы приглашаем вас на обед! — заявила Омелия. — И это не обсуждается, не правда ли, дорогой? — она легонько ткнула кулачком мужа в плечо.

Тот кивнул, криво ухмыльнувшись. Омарейл попыталась прочесть его чувства, но уловила лишь сдержанную надежду на согласие.

— Отказ будет воспринят как оскорбление, — в явно шутливой манере поддержал жену господин Зарати.

— Что ж, вы загнали нас в угол, — отозвался, улыбаясь, Даррит.

— Волшебно! — воскликнула Омелия. — Где вы, говорите, остановились?

— «Амбассадор», — ответил Даррит, и женщина кивнула.

— Ну, конечно! Это лучший отель в городе! Мы оставим приглашение у привратника.

— Разумеется.

Норт смотрел вслед уходящей паре, продолжая улыбаться.

— Сотри с лица этот радостный оскал, — мрачно бросила Омарейл.

Большинство зрителей уже забрали свою верхнюю одежду, поэтому они свободно подошли к гардеробу.

— Вам бы тоже не помешало научиться фальшиво улыбаться и делать комплименты просто из вежливости, а не потому что вы так думаете, — заметил Даррит, пока они ждали своей очереди.

— Это еще зачем?

— Во-первых, если все пойдет по плану, вам предстоит общаться с людьми, и вежливая улыбка — один из инструментов в арсенале коронованной особы. А во-вторых, нам сейчас пригодится немного вашего актерского таланта.

И как бы Омарейл ни мечтала нормально поужинать и улечься поскорее в кровать, она помнила, что им предстояла игра в покер. На ее вопрос, куда они должны были отправиться, Даррит туманно ответил: «Увидите».

Пока они тряслись в экипаже, который остановил Норт, она поинтересовалась, откуда он знает, как вести себя среди недобропорядочных граждан.

— После школы я не сразу пошел учиться в университет, — услышала она многозначительный ответ.

— Играл в покер? — уточнила она мрачно.

Все-таки ей было приятнее думать о Даррите как о «хорошем парне».

— Если вы о том, что я знаю, где можно сыграть партию, я узнал об этом вчера от местных, пока вы спали в отеле.

И все же он не ответил «нет»…

Они оказались в респектабельном районе, на улице, где вплотную друг к другу расположились изысканные коттеджи из темного кирпича. Их интересовал крайний в этой череде дом. Толстые белоснежные колонны обрамляли крыльцо с шахматной плиткой, справа и слева от входа в кадках росли карликовые ели. На черной двери блестела в свете фонаря, подвешенного к козырьку, табличка с надписью «Улица Льва и Кошки, 18».

Даррит постучал в дверной молоток в виде бронзовой головы лиса с кольцом в пасти. Тук. Тук-тук-тук. Тук-тук.

Некоторое время ничего не происходило. Затем послышался скрип замка, и дверь приоткрылась. Невысокий полноватый мужчина в черном сюртуке коротко поклонился.

— Мы получили приглашение от господина Тумана.

Мужчина кивнул и позволил им войти. Холл был пуст и тих, но большое количество верхней одежды на вешалках говорило о том, что где-то здесь был прием.

Гостей проводили в небольшую комнату и оставили одних. Не сговариваясь, Омарейл и Даррит молчали. Они неподвижно стояли у беломраморного камина, взглядом оценивая богатую обстановку. Синие стены, вычурные бронзовые светильники, дорогой ковер на полу. Над камином в толстом багете с позолотой было огромное изображение лисы, бегущей по лесной тропе.

Наконец к ним вышел элегантно одетый мужчина. Костюм из плотного коричневого материала был дополнен песчаной жилеткой в клетку, из-под нее выглядывал воротник белоснежной рубашки, стянутый широким галстуком шоколадного цвета. Он подошел ближе, и Омарейл почувствовала тяжелый запах шафрана и амбры.

Окинув взглядом нетрадиционное платье принцессы, он перевел взгляд на Даррита. Судя по всему, оставшись довольным увиденным, он произнес:

— Приветствую, господа, в Доме Черных Дверей.

Происходящее начало казаться Омарейл по-настоящему странным. Если ранее она думала, что это был лишь потайной игорный дом, вроде того, где они были с Дарритом предыдущей ночью, только элитный, то теперь ей стало ясно, что за фешенебельным фасадом скрывалось нечто большее.

Даррит хладнокровно смотрел на мужчину, но отчего-то принцессе показалось, что он тоже был удивлен.

— За какую дверь вы хотели бы заглянуть, мои дорогие гости?

Вопрос был с подвохом. Если это был Дом Черных Дверей, не следовало ли из названия, что двери здесь были одинаковыми? Мужчина посмотрел Омарейл в глаза, и она прочитала в его взгляде спокойствие, близкое к безразличию, лишь с легким намеком на веселье.

— Мы не осведомлены об особенностях данного заведения, — решил быть откровенным Даррит. — Нам объяснили, как сюда попасть, так как мы заинтересованы в партии в покер.

Мужчина зашипел, подняв руки в оборонительном жесте.

— Что вы, господин! У нас нет ничего подобного!

Омарейл переглянулась с Дарритом. Обоим было ясно, что мужчина лгал, а точнее — намеренно неискренне произносил эти слова, точно боялся, что кто-то мог их подслушать. Формальность его возражения поставила девушку в тупик.

— Понимаю… — проговорил Даррит. — Может быть, вы проведете экскурсию, чтобы мы сами выбрали дверь?

Мужчина в коричневом рассмеялся. Смех, по мнению Омарейл, был у него совершенно дурацкий. Очень неестественный и неоправданно веселый.

— Что вы, любезный, каждый может войти только в ту дверь, которая ему полагается. А что скрывается за другими, видеть посторонним не положено.

Мужчина присел на спинку дивана, положив ногу на ногу, и взгляд Омарейл привлекли его носки: один был коричневый, а другой — желтый. Ощущение нормальности происходящего ускользало от нее.

— Норк, может… — начало было она, но Даррит именно в этот момент громко обратился к чудаковатому человеку.

— Тогда покажите ту дверь, что нам, по-вашему, подойдет.

Их взгляды встретились. Мужчина в коричневом низко поклонился.

— Извольте, господа, — он театральным жестом указал на проем, который вел к лестнице. — Но сперва прикоснитесь к богине.

Даррит и Омарейл подошли к гипсовому бюсту на высоком постаменте. Женщина с пустыми белыми глазами глядела поверх их голов, ее туника едва прикрывала грудь и одно плечо. Волосы, похожие на змей, локонами лежали на высоком лбу, висках и шее.

Омарейл посмотрела на скульптуру и неуверенно прикоснулась к колену. Даррит дотронулся до ступни.

Человек в коричневом важно кивнул, а затем подошел к бюсту и склонил свое ухо к ее устам.

— А-а-а, — протянул он загадочно, — теперь мне все понятно. Богиня точно знает, что вам подойдет.

Пока они поднимались по узкой лестнице, проходя мимо множества черных дверей, Омарейл старалась не волноваться. «Пускай все идет своим чередом», — решила она, слишком уставшая и голодная, чтобы анализировать ситуацию.

Однако когда они с Дарритом взглянули друг на друга, ей, видимо, не удалось скрыть озадаченное выражение лица, так как он склонился к ней и прошептал:

— Не стоит переживать, он просто одурманен травой.

Омарейл изумленно приоткрыла рот. Конечно, она понимала, что это значило: Севастьяна училась с представителями аристократии, а те не гнушались легких наркотиков.

— Ты серьезно? — прошептала она возмущенно. — Куда ты меня притащил?!

— А вы что думали, мы в обители небесных сестер?

Нет, на дом служительниц Храма Света это ни в коем случае не походило.

Наконец троица оказалась в небольшой комнате, где за столом с зеленым сукном сидели женщины и мужчины в дорогих нарядах. Некоторые из них курили сигары, почти у всех рядом стоял бокал с напитком.

Крупье был одет в элегантную жилетку кровавого цвета, его тоненькие усики были аккуратно причесаны и прилизаны, в точности как и жидкие волосы.

Даррита и Омарейл приняли в игру. Атмосфера здесь была совсем не та, что в предыдущем игорном доме: чувствовалось, что люди в этом месте проигрывали не только дома, но и целые деревни.

Омарейл сперва пасовала, но вот ей наконец досталась пара. Многие решили не поддерживать, однако двое мужчин с энтузиазмом принялись повышать ставки.

По их взглядам принцесса легко прочла, что они блефовали. У одного совершенно точно не было ничего, только отчаянная решимость уж в этом-то круге обставить соперников. У второго, возможно, тоже была пара. Он повышал ставку почти без надежды, веря лишь в собственные актерские способности. А те были у него на высоте!

Но вот Омарейл вновь повысила, взяв в долг несколько фишек у Даррита, и первый соперник все же сдался. Второй продолжал уверенно ухмыляться, беспечно бросая в центр стола еще фишки.

Омарейл выдержала эффектную паузу и предложила вскрываться.

Продемонстрировав двух королей, она выразительно подняла брови, ожидая увидеть боль поражения в глазах мужчины. Но тот лишь улыбнулся уголками губ и выложил пять карт одной масти.

— Флеш, — протянул он, расплываясь в ехидной улыбке.

Омарейл изумленно смотрела на карты. Как это было возможно? Молодой человек с рыжеватой бородкой совершенно точно не испытывал ни триумфа из-за отличной комбинации, ни надежд на большой куш.

Принцессе стоило большого труда не перевести на Даррита возмущенный взгляд.

Далее игра для нее складывалась совсем неудачно, она потеряла все деньги, которыми поделился с ней ее спутник, и едва не попала в рабство. Мужчина с длинной черной бородой предложил Дарриту поставить на кон «девушку». Когда Норт справедливо заметил, что не может ставить то, что не принадлежит ему, мужчина пояснил:

— Поставь ее долг. В случае моей победы должна она будет мне, — и нехорошо улыбнулся.

Даррит сквозь зубы отказался, а потом обчистил бородача, продемонстрировав каре против стрита.

Омарейл почти спала, сидя за столом, когда Даррит прикоснулся к ее локтю и сообщил, что они уходят. Она не спорила ни секунды, с удовольствием покинув это безумное место.