Тайна Алафийского замка

Ирина Тимофеенко-Бахтина, 2022

Наступил очередной учебный год. Иван отправляется с отцом по семейным делам в столицу Флорении – Цветодар. У Эвелин появляется новый друг, и это приводит к печальным событиям. В Цветодаре зреет заговор. Интриги врагов, предательство одноклассников, доверчивость героини позволяют заговорщикам осуществить задуманное. Эвелин отправляется в необычное путешествие. Что победит в этот раз? Дружба или корысть? Смогут ли друзья выстоять в сражении с врагами их мира. Вторая книга серии "Сокровище Флорении"

Глава 2 Алафийский жетон

Ранним утром Эвелин и Розалинда Витольдовна стояли на крыльце своего домика. В воздухе витал сладкий аромат любимых цветов бабушки: разноцветных петуний, пышных бархатцев, вьющихся роз.

Вазоны с растениями занимали все свободное пространство на крыльце и ступеньках. Висели в плетеных кашпо под козырьком у входа.

Эвелин вдохнула полной грудью еще прохладный медвяный воздух.

“Вкусно”, — выдохнула она.

Сбоку на коврике, подрагивая и шевеля вислыми ушами, спали шишеры: Фенечка и Малуша. Последние три дня они неотлучно находились дома, чем очень радовали хозяек. Эвелин спустилась на нижнюю ступеньку и повернулась к бабушке.

— Ба, а давай в Цветодар полетим? — Эвелин обняла бабушку, положила голову ей на грудь. Та обхватила ее в ответ.

— Вот дурнишник бестолковый, соскучилась? — Эвелин почувствовала, как теплые пальцы гладят волосы. — А школа?

— Да ну ее, потом все выучу. В Оранжерею все равно не пускают, — Эвелин недовольно встряхнула головой. — Ждем, когда пришлют нового Смотрителя. А остальное мне неинтересно. — Эвелин вздохнула и прижалась к бабушке еще крепче.

— Пожалуйста. — прошептала куда-то ей подмышку.

Бабушка вздохнула, отодвинула от себя внучку, посмотрела ей в лицо.

— Не переживай, Эви. Я завтра за чаем поговорю с Лилиен, и мы что-нибудь придумаем. — Она шагнула с крыльца. — Только вы с Иваном не вздумайте открывать портал. Запрет на перемещение пространственными коридорами еще не сняли. Без специального разрешения от Совета Пяти вас не выпустят, и застрянете где-нибудь, ищи вас потом. — проворчала Розалинда Витольдовна.

— Нет, нет! Ба! Мы знаем. — поспешила заверить Эвелин.

— Откуда знаете? — встрепенулась бабушка, — Наверное, пытались уже? Да?

— Нет.

— Да говори уже правду, я не буду ругаться.

— Пытались. — нехотя призналась Эвелин. — Ваня хотел родителей повидать. И я… А Лазореус кольцо у него отобрал. — пожаловалась Эвелин.

— Правильно сделал, что отобрал, беды с вами не оберешься, сколько вам говоришь, объясняешь, все без толку. Вот придет твой Ванька, я с ним сама поговорю. — пригрозила Розалинда Витольдовна.

— Ба! — заканючила Эвелин. — Только Ивану не говори, пожалуйста, я ж не предательница.

— Ладно, не буду, но и ты глупости не делай. Ты уже взрослая, тебе тринадцать лет почти исполнилось, должна уже соображать. — сжалилась бабушка.

— Обещаю. — уверила Эвелин. — Так мы договорились? Полетим?

— Полетим, а может Лилиен разрешение добудет на переход, быстрее все же, летать мне уже тяжело стало. — Бабушка приложила руку к своему бедру, погладила, слегка поморщившись.

— Ба, да ты у меня еще молодка.

— Молодка, ага, скажешь тоже, беги уже в школу. — кивнула Розалинда Витольдовна. — А чего снова ножками? Почему не на метле?

— Мы по городу собирались погулять.

— С кем?

— С Надей и Михасем.

— А Иван?

— И Иван, — ответила Эвелин и покраснела, словно петуния в ближайшем горшке.

Розалинда Витольдовна сделала вид, что не заметила яркий румянец на внучкиных щеках.

— Надолго?

Эвелин пожала плечами.

— Как получится.

Над забором мелькнула светлая макушка.

— Вспомни, и появится. — по-доброму проворчала бабушка.

Действительно, калитка скрипнула, и во двор зашел Иван.

Фенечка и Малуша соскочили с крыльца, кинулись, мурча, ему под ноги, потерлись.

— О, мои верные гардемарины! — приветствовал их Иван. Наклонился и по очереди погладил каждую между ушей.

— Ага, гардемарины, подлизы они большие, а не гардемарины. — буркнула Эвелин, — если бы ты с ними бабушкиным пирогом не делился постоянно, они бы на тебя и не посмотрели.

Иван в ответ засмеялся.

— Доброе утро Розалинда Витольдовна. — Он шагнул по дорожке к дому.

— Доброе, доброе, — ответила бабушка и, развернувшись, пошла в дом.

— Идем? — предложил Иван.

— Идем, — Эвелин обошла его и направилась к калитке. Иван потопал следом.

После занятий, прячась в тени раскидистых деревьев, четверо друзей шли по аллее к выходу из школьного двора.

В кронах деревьев щебетали птицы, сбоку дорожки прогуливались чьи-то шишеры.

Эвелин все время удивлялась: свою Фенечку она видела в школьном дворе всего один раз, в день инициации, когда Эвелин вернула этому миру ценную реликвию. Чем занимается ее “кошка” в свободное время на пару с бабушкиной Малушей не знал никто.

Казалось, что шишера выполнила свое главное предназначение — нашла и вернула в родной город Эвелин, и теперь живет в свое удовольствие, пожиная плоды совершенного однажды подвига.

Ребята остановились у Главной Клумбы. На посту стоял Григорий. В новом зеленом костюме, идеально начищенных ботинках он притягивал взоры проходящих мимо учеников. Его апельсиновые усы были аккуратно пострижены. Увидев ребят, Григорий заулыбался, крутанул ус привычным движением.

— Всем здрасьте, как учебные успехи? Много пятерок себе наколдовали? — весело начал он допрос.

— Много, — ответила за всех Эвелин, после ответного приветствия.

— Это хорошо, это — молодцы! — продолжал Григорий от скуки, но заметив, что дети торопятся, замолчал.

— Розалинде мое почтение передайте, — кивнул он Эвелин и Ивану на прощанье. — На днях в гости загляну, дело есть, интересное.

— Обязательно, всегда рады. — торопливо ответила Эвелин и поспешила вслед за друзьями к выходу.

Навстречу им из соседней аллеи вышел паренек. Примерно их возраста, может, немного старше. Он прошел мимо и свернул к библиотеке. Эвелин его не видела раньше

— Ой, а что это с ним? — Эвелин удивленно смотрела на мальчишку. Обычный. Русые волосы до ушей, близкопосаженные голубые глаза, но глаза… Блестели лихорадочным светом, а губы беззвучно шевелились, словно он все время что-то пел, только шепотом.

–Ты не слышала? Это Филипп… Княжин. С третьего п-потока. — принялась объяснять Надежда, от волнения поправляя свои яркие рыжие волосы за уши и заикаясь. — Он недавно у нас учится.

— Нет, не слышала. — ответила Эвелин.

— Моя двоюродная сестра учится с ним. Они с п-пыльцой п-поворотной экспериментировали. Над Филип-п-пом одногруппник п-пошутил, и якобы нечаянно на него п-просыпал п-пыльцу. Филипп п-попал в консерваторию на острове Сируаз к сиренам.

— Круто! — воскликнул Михась.

— Не п-перебивай! — вспылила Надежда. Она волновалась и заикалась сильнее, чем обычно. — Два месяца в чужом теле находился. П-пока разобрались, п-пока запросами обменялись, договоры подписали, п-пока ритуал возвратный совершили. В общем, сплошная волокита, а Филипп там вжиться успел, п-привыкнуть, п-петь научился. Это он сейчас, спасибо, шепотом поет, а сначала, когда его в больницу для обследования и лечения отправили, все в затычках ушных ходили, потому что оглохнуть можно было. Только это секрет. Никому! — Надя приложила палец к губам.

— Несчастный! — произнесла Эвелин.

— Ничего он не несчастный! Я бы тоже хотела на его месте оказаться, это же так здорово, очутиться где-нибудь в другом месте, чтобы никто не знал. Меня мама никуда не п-пускает. Боится. — возразила Надежда.

— А мы эту пыльцу тоже будем изучать? — спросил Михась. Он внимательно слушал Надежду и его, кажется, в этой истории волновала другая сторона проблемы.

— Конечно, когда будем на третьем п-потоке.

— Быстрее бы, — вздохнул Михась.

До излюбленного места прогулок дотопали быстро.

Рыночный проспект, где жители и гости городка могли обменять или приобрести за монеты всякую ерунду, кишел народом. Одни продавали, другие покупали. Эвелин называла это место “блошиный рынок”. Она помнила спонтанные базарчики в мире, где когда-то росла.

Ребята прогуливались по улице. Разглядывали необычные вещички, разложенные прямо на каменных тротуарах. Иногда встречались продавцы с раздвижными летающими столиками с сушеными травами для зелий, камнями для заговоров или просто необычными продуктами. Эвелин фыркнула. На проплывающем прилавке лежали, словно кисти винограда, засушенные внутренности мелких животных.

Они дошагали до середины улицы, где стояла будка мороженщика. Чуть дальше, у прилавка с кондитерскими изделиями, женщина покупала у торговца медовые пряники. В длинном цветастом платье с рукавом-фонариком, в широкополой соломенной шляпе она стояла к ним спиной и держала сумку с вышитой ромашкой на все полотнище. Неуловимо знакомое мелькнуло в фигуре, движении руки, когда женщина расплатилась. Она торопливо спрятала пряники в сумку, поспешила по улице и скрылась за поворотом. Походка тоже показалась Эвелин знакомой.

“Пелагея? Не может быть! Похожа, но вряд ли!” — Через минуту Эвелин забыла о ней.

Продавец мороженого заметил их издалека и призывно помахал постоянным покупателям. Они поспешили за холодным лакомством. В такую жару в самый раз охладиться.

— Я угощаю, — Иван протянул торговцу монеты, — сегодня моя очередь.

С ним никто не спорил.

Торговец протянул им четыре рожка черничного мороженого. Именно такое они брали каждый раз.

Домой Эвелин вернулась под вечер.

— Ну, слава Флоре, явилась. — Розалинда Витольдовна вышла навстречу из кухни, услышав топот в коридоре. — Я уж трижды обед разогревала.

— Спасибо, ба, я не голодная, мы в городе перекусили. — Эвелин поспешила в свою комнату.

— Вот именно, Эви, перекусили, а надо поесть. — Бабушка зашла в комнату следом.

— И навести порядок в комнате не помешало бы, — заметила она кавардак на письменном столе, — хотя бы магическую приборку сделать.

— Разрешаешь?

— Разрешаю.

Розалинда Витольдовна давно заметила нелюбовь Эвелин прибирать в доме, но настойчиво приучала проводить уборку хотя бы в своей комнате, хотя бы магическую. Заклинания Эвелин выучила самостоятельно по бабушкиной книге и иногда прибегала к ним, когда совсем ничего не хотелось делать ручками.

Эвелин даже не догадывалась, что эта приборка позже спасет ей жизнь. Ну или изменит.

Заклинания применить для уборки комнаты у Эвелин не получилось. Видимо, все силы она потратила на это противное заклинание возврата целой посуды. Перед бабушкой оправдываться не хотелось, да и рассказывать о вчерашних и сегодняшних неудачах Эвелин тоже не спешила. Поэтому взялась убирать комнату сама, ручками.

Сложила в аккуратную стопку книжки на столе. Отправила в органайзер ручки и карандаши.

Подошла к плательному шкафу. Нарисованные волшебные цветы на дверцах заволновались, роза протянула колючий стебель, выставила шипы, пытаясь дотянуться до Эвелин.

— Я бы тебя тоже уколола, если бы ты в моем нутре такой бардак устроила, — заверила Эвелин розу, — а сейчас не сердись, а лучше помоги. Я порядок хочу навести, пожалуйста, не мешай мне, — проговорила вслух, обращаясь к шкафу.

Цветы успокоились, вернулись в прежнее положение. Доверчивые!

Эвелин любила этот шкаф, в первую очередь за то, что такого в этом мире больше ни у кого не было. Эксклюзивная мебель для цветочной ведьмы, для бабушки, досталась ей, Эвелин. К тому же красивый шкаф оказался еще и удобным. А эти оживающие цветы? Эвелин научилась по их настроению понимать, когда срочно нужно наводить порядок на полках. Сейчас как раз был такой случай. Эвелин открыла дверцу. Вздохнула. На полках как обычно вперемешку лежали джинсы, майки, белье.

Эвелин, не раздумывая, выгребла и скинула вниз ворох одежды. Вдруг что-то звенькнуло, покатилось по полу и закатилось под шкаф.

Алафийский жетон. Эвелин совсем про него забыла. Она опустилась на четвереньки и пошарила рукой под шкафом. Металлическая кругляшка нашлась быстро, и Эвелин вытащила ее на белый свет, прихватив моток мягкой серой паутины.

Вспомнила бледную Нору. “Интересно, а у Норы, наверное, идеальная чистота в комнате, раз она так боится пауков”. — Усмехнулась Эвелин.

— Что ж с тобой делать? — прошептала Эвелин, перекатывая жетон между пальцев. — Как вернуть тебя хозяину? Может, он его ищет уже? Да не может, а ищет. И у него, наверное, неприятности. Новый-то вряд ли ему дадут. В книге же точно сказано. Один раз в жизни.

А она про него забыла. Про жетон.

Эвелин представила глаза того алафа. Высокий сильный ведун с черными глазами и темными косичками. Горько-кислый запах дубовой листвы и знак школы на форме. Лист дуба на спине. Приветливую улыбку парня и свое смешное прозвище. Как он ее называл? Цветочница? Как будто она на городском рынке цветами торгует. Нет, конечно, Эвелин понимала, что он так называл ее, потому что она цветочная ведьма. Интересно, а чем отличаются цветочные ведьмы от ведов-алафов? И возможно ли цветочной ведьме стать алафийкой? А алафийцу цветочником?

М-да. В бабушкиной книге об этом ничего не написано. Жаль.

И вообще. Как он догадался, что они с Ванькой в запретный для них музей оружия ходили? Видел, что ли, как входили? Или, наоборот, выходили?

Конец ознакомительного фрагмента.