Путь странницы

Ирина Слисова, 2022

Дорогой читатель, приглашаю в странствия. Мы вместе проснемся холодным утром в маленькой палатке посреди огромной Великой Китайской стены, переживем ураган века «Айрин» в его эпицентре, отправимся в прошлое – в 1396 год по иранскому календарю, и многое другое. Только самое яркое и стоящее того, чтобы об этом рассказать! На счету – двадцать три страны. Транспорт – от автостопа до самолета. Ночлег – от каучсёрфинга до отеля миллиарда звёзд. Питание – от мусорных баков до элитных ресторанов. Компания – от соло до дюжины. Ну что, готовы к путешествию?

2013

Германия. Что вкусного хранится в мусорных баках?

Ей было двадцать четыре, она была пухлая и красила ногти только в зеленый, потому что любила этот цвет. Несмотря на короткую стрижку, она собирала волосы, и получался смешной хвостик. Она носила браслет из скрученной кухонной вилки — думаю, это был хендмейд, сделанный во время обеда. Очень разговорчивая, она поддерживала любую тему и всегда заполняла собой тишину. Ее звали Сара. Это была самая странная девушка в моей жизни.

С ней было сложно находиться рядом: я уставала от нее. Но эта история не о Саре, а об ее сумасшедших идеях, которые мы воплощали в жизнь.

Два немца-лидера — Сара и Стефан — возглавляли группу из двенадцати волонтеров-иностранцев. Все жили в охотничьем домике в лесу возле деревни Шемберк в Германии. В Шемберке было много коттеджей и хороший супермаркет. Закупаться продуктами ездили на машине. Однажды Сара припарковалась между стеной и столбом так, что никто не мог выйти из машины, кроме нее. Но эта история не о ней, а об ее сумасшедших идеях, которые мы воплощали в жизнь.

— Давайте, ребята! Выгружаемся! По одному, через багажник.

Мы, слегка удивившись, стали выбираться, кувыркаясь через спинки сидений. Развеселившись от бессмысленной акробатики, мы спросили:

— А зачем мы вылезли через багажник, а не через дверь?

— Так веселее, не правда ли? А давайте пойдем босиком?

— Зачем?

— Так веселее! — сказала Сара и первая скинула шлепки.

Четырнадцать босых людей разных национальностей зашли в магазин и разбежались по отделам. Мы собирали продукты и складывали в тележку, если получали одобрение одного из лидеров.

Я, белоруска, вместе с украинкой выбирала молоко. Разговаривали на русском. Остальных ребят поблизости не было. К нам подошла незнакомая немка и спросила по-английски:

— Вы из России?

— Нет. Мы говорим по-русски, но я из Беларуси, а она из Украины…

Немка перебила:

— Я так и поняла. Я жила какое-то время в России. Я подумала, что вы русские, потому что на ваших ногах нет обуви, — сказала она и, самодовольно улыбаясь, направилась к кассе.

«Там ещё двенадцать человек без обуви, среди них три немца и ни одного русского! А идея принадлежала немке!» — хотелось крикнуть ей вслед.

— Где же она в России видела людей без обуви? На пляже, что ли? — возмутилась украинка.

За ужином Сара озвучила новое грандиозное предложение:

— Меня научили этому в Лондоне, и теперь я хочу научить вас. Нам приходится ограничивать себя в покупках, чтобы денег хватило на весь период волонтерства. Я знаю, как можно ни в чем себе не отказывать. Каждый день магазины выносят продукты в мусорный контейнер. Иногда они испорчены, но чаще всего это нормальная еда, у которой истекает срок годности сегодня или на днях. В любом случае, это съедобно. Это могут быть абсолютно любые продукты, начиная от хлеба и заканчивая дорогим шоколадом, который мы точно не можем себе позволить на деньги из общего бюджета. Я предлагаю по вечерам, после закрытия супермаркета, собираться небольшой группой и ездить в магазин. В первый раз мы обойдем его и найдем, куда выкидывают продукты — часто они даже не в мусорном баке! Посмотрим, что мы найдем. Шембрек всё-таки деревня, возможно, оборот здесь поменьше. И, естественно, проверим качество продуктов: закрытость упаковки и срок годности. Всё хорошее, что найдем, заберем с собой и наполним холодильник. Тогда в следующий раз, когда мы приедем в магазин днём, сможем позволить себе всё что угодно! А теперь меня интересует, как вы относитесь к этой идее.

— Лазить по мусорным бакам ночью — я правильно поняла?

— Не всегда. Часто хорошую еду кладут около мусорного бака. Но ты поняла правильно: баки мы тоже будем проверять!

— Это законно? — спросила другая немка.

— Хороший вопрос! В каждой стране свои законы. В Великобритании, где меня научили так делать, это нормально и…

— А в Германии?

— По законам Германии выброшенные вещи продолжают принадлежать или владельцу, или сборщику мусора, но если владелец выбросил их, значит, они ему не нужны, ведь так?

— А если нас кто-то заметит?

— Главное, сохранять спокойствие. Мы знаем, что не делаем ничего плохого. Но будем шифроваться. Во-первых, одеваемся поскромнее, в темные и удобные вещи. Во-вторых, будем использовать фонарики, а передвигаться тихо и бесшумно. Если нас заметили, выключаем фонарики и убегаем.

— Куда бежать?

— К машине. Припаркуемся неподалеку, в темном месте, чтобы уличный фонарь не попадал на номера. Всё законно: мусорные баки стоят на улице. Если не сработает сигнализация в магазине, не будет никаких проблем!

— А ты знаешь, что мы покупаем всё, что хотим? — вмешался Стефан. — Причина, по которой не все продукты попадают в корзину, не в том, что мы экономим. Если ребята выбирают что-то дорогое, но есть дешевле, то мы покупаем дешевле. И если другие приносят то же самое, зачем нам одни и те же продукты?

— Я поняла. Тогда мы можем это сделать лишь потому, что так…

— Веселее…

— Именно! Остался последний вопрос: кто хочет ночью пойти за продуктами в магазин?

— Я не буду есть еду из мусорного бака! — запротестовала итальянка.

— Конечно, ты не должна, если не хочешь! Поэтому я спрашиваю, кому это интересно. Это необязательно.

Веселых оказалось шестеро. Машину припарковали за автобусной остановкой, а не на парковке возле магазина, как обычно. Темная одежда, три фонарика — и под тихие крики «быстрее!» мы добежали до магазина. Обошли вокруг и нашли служебный вход. Напротив него стояло два бачка.

— Теперь самое интересное: надо найти добычу! Кто откроет бак?

Смельчаком оказался Франк — парень из Тайваня. Он открыл мусорный бак, и невероятная вонь пронзила наши носы. Могла ли быть съедобной еда, полежавшая в месте с таким запахом?

— Тут ничего нет.

— Надо проверить до конца. Мусорный бак недавно опустошили — возможно, сегодня, и мы пришли в неудачный день. А может, это было пару дней назад, и еда лежит на дне. Кто заберется внутрь бачка, чтобы проверить? Нужен человек с фонариком!

Огромный мусорный бак мог вместить одного-двух людей. Представив, как этот запах пропитает одежду, а потом и кожу, я поняла, что мы останемся без добычи. Но я ошибалась: нашлось сразу двое добровольцев. К Франку присоединился француз Николя. Николя был слишком интеллигентным, слишком эрудированным, слишком начитанным, слишком хорошо играл в шахматы и настольный теннис и даже умел играть на органе… В этот список «слишком» достоинств совсем не вписывалась фраза «лазил в мусорный бак». Но Николя и Франк это сделали.

Нашлась пара батонов со сроком годности, истекающим завтра, и готовые обеды для разогрева в микроволновке — срок годности истекал сегодня.

— Молодцы! — Сара оценила смелость «продуктоискателей». — Сегодня мы попробовали в первый раз, и мы молодцы. Конечно, нашли не много! Будь мы в крупном городе, за одну ночь объехали бы два-три супермаркета. Но мы повторим через несколько дней!

— Смотрите, возле магазина есть лотки!

Мы нашли ещё три буханки хлеба и два батона и обрадовались: с таким уловом не стыдно было возвращаться! Вот только к мусорному запаху не так уж легко привыкнуть, особенно когда стоишь рядом с Франком и Николя.

— А теперь бегом к машине, пока нас не заметили!

И мы, веселые, рванули со всех ног, унося добычу. В следующий поход в магазин мы сэкономили на хлебе. А неприятный запах из багажника выветривался ещё несколько дней.

Сара пробыла с нами недолго. После ее отъезда продуктовый клад больше не искали. Подозреваю, каждый начал сильнее ценить свое материальное благополучие.

Однажды Стефан спросил:

— Зачем ты пошла туда?

«Так веселее», — вертелась на языке ее любимая фраза. На самом деле в тот момент я подумала о возрасте. Мне было двадцать. Казалось, чем старше я становлюсь, тем больше запретов вливается в мою жизнь, чтобы она соответствовала всем критериям «так принято».

— А когда ещё у меня будет возможность полазить по мусорным бакам? — ответила я.

С одной стороны — хоть каждый день. Но по сути — больше никогда.

Турция. Две девушки в мусульманской стране

Турция — одно из самых популярных мест для отпуска в дорогом отеле в формате «всё включено». Я тоже была в Турции — но в турецкой, той, где нет ни туристов, ни англоговорящих турок.

Мы с Настей участвовали в международном молодежном проекте в маленьком сказочно красивом городе Эгридир. Приключения начались на обратном пути до аэропорта по маршруту Испарта — Памуккале — Измир — Стамбул, когда мы с Настей остались вдвоем на автовокзале Испарты рядом с Эгридиром. Там мы взяли первые уроки «разговорного рисования». Как это?

Сначала мы с Настей говорили по-английски — нас не понимали. Я попробовала русский — поняла только Настя. Потом Настя вспомнила итальянский — даже я не поняла. Не найдя общего языка, мы показали распечатку билета на наш автобус. Мы знали только то, что хотим попасть в Денизли, а там пересесть на автобус в Памуккале. Нас вывели из офиса на дорогу и ткнули пальцем в асфальт. Вокруг было много автобусов, но ни одного возле нашего асфальта.

Десять минут до отправления автобуса — асфальт пуст. Пять минут до отправления — мы идем в офис, и всё повторяется: нас выводят из офиса, тыкают пальцем в асфальт, уходят. Автобуса всё ещё нет. Пять минут как автобус не пришел. Десять минут как автобус не пришел, и мы идем в офис, а дальше — вы сами знаете. Пятнадцать минут — и мы идем в офис с твердым намерением изменить сценарий. Долго разговариваем, они — на турецком, мы — на английском. Сообразительный турок берет нашу распечатку билета и начинает рисовать автобус, затем пишет наше время и какое-то турецкое слово, потом время на сорок минут позже нашего и слово «Испарта».

— Это значит, что автобус опаздывает на сорок минут и сейчас он в другом городе, вот в этом? — предположила я и указала на турецкое слово. Турки закивали в ответ на мой русский, который всё это время не понимали.

— Ну, что? Ждем ещё тридцать минут?

Автобус приехал через пятьдесят.

Мы прибыли в Денизли на новый автовокзал. Нам повезло: мы встретили англоговорящего сотрудника одной из автобусных компаний. Он оказался чрезмерно любезным: подвел нас к нужному автобусу, поговорил с водителем и перевел цену на английский. Мы обрадовались счастливому знакомству и желали ему долго-долго жить. Поставив вещи в багажное отделение автобуса, водитель завел с нами не английский разговор: у него были пальцы и часы, он указал на часы и раскрыл пять пальцев.

— Отлично! У нас ещё двадцать минут до пяти часов. Пошли за водой — умираю от жажды!

В магазине никто не говорил на английском. Я кашляла и хотела теплую воду, поэтому душила себя за горло до тех пор, пока продавец меня не понял. Он достал монетки и показал их на ладони, таким образом называя цену. Чего ещё ждать от турка — на ладони всё оказалось в два раза дороже. Я-то уже вторую неделю в Турции и знаю, что сколько стоит.

Я достала монетки и, тоже разложив их, убрала несколько лишних, чтобы немного понизить цену. Посмотрела на него вопросительно: сторгуемся? Он махнул рукой и забрал деньги — ура, торг состоялся, и я сэкономила!

Мы наконец-то выпили воды и, счастливые, с запасами перекуса, побежали к автобусу.

— Они воруют наши чемоданы! — закричала Настя.

Действительно, турок катил мой чемодан в противоположную от автобуса сторону. Мы бежали на разборки с криками на русском. В ответ турок-водитель — другой турок, не тот, которому мы отдавали деньги, злобно тараторил что-то на турецком. Перекрикивая наш русский, он повез чемодан обратно в автобус.

— Как это понимать?! — Я растерянно развела руками.

— Это другой автобус, — сказала Настя. — Я запомнила номера — эти отличаются.

Мы запутались: наши вещи оказались у водителя другого автобуса, а он хотел унести их в третий автобус. Когда чемоданы вернулись в багажник, водитель заговорил с нами на пальцах. К растопыренным пяти он добавил лишь одно слово «minutes»⁴, и мы с Настей захохотали. Автобус должен был отправляться не в пять часов, а через пять минут, и он уехал без нас, оставив чемоданы следующему водителю автобуса. Мы не пришли вовремя, и новый водитель уже хотел передать наши чемоданы дальше, как эстафету.

«Welcome»⁵ — встречала табличка на въезде в Памуккале. Ну, хоть одно английское слово здесь знают! Это уже кое-что.

Оказалось, Памуккале — туристический город. Его жители хорошо владели английским, а иногда даже русским. Стоило выйти из автобуса, и к нам подбежал турок. Он стал предлагать комнату в отеле за шестьдесят турецких лир — в Интернете таких низких цен не было. Я, как болванчик, переспросила десять раз: это за двоих? То есть тридцать и тридцать? Не сто двадцать? Тридцать с меня? Только тридцать? Это точно отель, не кровать в хостеле? И шестьдесят за всю комнату?

Мы боялись, что нас разводят, но турок хорошо говорил по-английски и махнул рукой на отель с бассейном рядом с остановкой.

— Только, пожалуйста, не говорите никому в отеле, сколько вы заплатили, — попросил он. — Все остальные платят по стандартным ценам, потому что приехали раньше. Сейчас в Турции время Рамадана, и посетителей очень мало.

Мы, счастливые, заселились.

Травертины Памуккале — природные белые солевые террасы, подобные снежному, не тающему полю с голубыми «ваннами». Настоящий рай для фотографа и яркие впечатления для туристов. Нам повезло: людей было мало, и все турки. Да здравствует Рамадан!

Утром был ранний подъем на автобус. Но около трех часов ночи мы услышали, что же такое Рамадан на самом деле.

Рамадан — это мусульманский пост, который длится ровно месяц. Вкратце, смысл поста — очистить мысли через чистку организма. В современном мире его выполняют далеко не все мусульмане Турции, потому что многие не готовы голодать в течение дня из-за активного ритма жизни и работы. Те, кто держит пост, могут есть от заката до рассвета, причем эта трапеза как-то связана с азанами — призывами к намазам, которые слышны из мечетей. Если вы ничего не поняли, как и я, не страшно — значит, вы просто не мусульмане. Я хотела сказать следующее: если минареты, высокие башни около мечети, светятся — молитва намаз прошла, а значит, можно есть. А с приемом пищи во время Рамадана наступает и время праздничного веселья.

Бурная вечеринка в бассейне с громкими криками началась в три утра — и уснуть было невозможно. Утром мы встали помятые и как будто побитые. «Вот бы автобус до Измира ехал подольше — поспать бы!» — мечтали мы.

Посетить Измир нам посоветовала подруга-турчанка из Стамбула. Мы выбрали это место за невероятно сказочные морские пейзажи и возможность поваляться на пляже: всё-таки мы в солнечной Турции. Даже заранее надели купальники под одежду, предвкушая море.

— Зато Измир — туристический город. Там все будут говорить на английском, как в Памуккале! Радовались мы, но недолго.

На автовокзале Измира мы искали камеру хранения для вещей. К огромному сожалению, никто не говорил по-английски.

— Это точно Измир?!

Мы обратились к полицейским — они нас тоже не поняли. Но мы настойчиво тыкали в чемоданы, после чего полицейские махнули нам рукой, мол, пошли за нами. В сопровождении полицаев с обеих сторон мы гордо шагали по автовокзалу Измира.

— Насть, а они точно правильно нас поняли?

Но, когда увидели камеру хранения, успокоились.

— Ташекюляр! Ташекюляр! — затараторили мы «спасибо» по-турецки.

В Интернете я вычитала, что нужно попасть в Конак, центр Измира. Мы спросили пару прохожих: «Do you speak English?»⁶. Не получив в ответ даже «no»⁷, пошли к таксистам — уж они-то должны знать английский! Нас мгновенно окружила стая водителей. Мы хотели лишь узнать, где автобусная остановка, и повторяли: «No taxi, we need a bus»⁸. Но нас хватали за руки, показывали на машины, много говорили по-турецки. Мы продолжали играть в игру «no taxi», и вскоре водители начали кричать. Мы попытались уйти — нас хватали за руки, но мы кой-как вырвались.

Побродив вокруг, увидели автобусную остановку.

— Sorry, do you speak English?⁹ — прокричали мы на всю остановку, и наше спасение откликнулось:

— A little bit¹⁰.

Молодая турецкая девушка не знала, как добраться до центра города Конак, но была очень дружелюбной и расспросила других турок. Один пожилой мужчина вызвался нам помочь.

— He will help you!¹¹ — пообещала девушка.

Турок схватил Настю за руку и повел за собой. Я пошла следом. И мы опять пришли на стоянку такси, где совсем недавно на нас кричали таксисты.

Автобус! Нам нужен автобус!

Несколько уже знакомых таксистов вышли к нам навстречу. Пожилой мужчина что-то объяснил таксистам. Тогда один адекватный таксист разложил монетки на ладони. Мы потыкали друг на друга, пытаясь понять, эта цена за двоих или за одного, и тогда он выложил в два раза больше.

Цена была приемлемая, хотя на автобусе вышло бы дешевле. Мы сдались и согласились на такси. Всё-таки это был адекватный таксист. Адекватный турецкий таксист определяется важными достоинствами: он не кричит и не пытается убедить тебя на турецком.

— А ведь нам ещё возвращаться на автовокзал!

— Я готова ехать с этим же таксистом, только не знаю, как ему сказать.

В такси на заднем сиденье уже сидело трое. Мы с Настей, молодые и стройные, разместились на одном переднем, рядом с водителем.

— Насть, у тебя есть водительские права?

— Нет, но я и без прав знаю, что за такую поездочку — два человека на одном переднем сиденье, да ещё не пристегнуты — у нас без штрафа не обошлось бы!

Мы приехали в Конак — осталось найти пляж. Мы бродили по улицам, без особой надежды пытаясь заговорить с турками, и как-то само собой получилось, что мы оказались у моря — точнее, у морского порта. Стояли на асфальтированном обрыве, держась за перила, отделявшие нас от воды, и долго смотрели на море, в котором так хотели искупаться. Немного влево — порт и подошедший корабль; ещё левее — пляжа не видно, правее — нет пляжа…

— Море мы нашли, — с грустью заметила я.

— А купальники можно было и не надевать под платья, — заключила Настя.

— Может, попробуем найти пляж? Поедем на такси, будем изображать плаванье руками?

— Смотри, чтоб тебя в бассейн не привезли! И точно не на такси, — категорично решила Настя. — Да и времени у нас… Мы ещё не знаем, как добраться до автовокзала! Через пару часов уже надо будет искать дорогу обратно.

Под тенью деревьев лежали турки — приличные на вид, но среди них ни одной турчанки. Злые и расстроенные, мы захотели есть и пить. Зашли в пиццерию, и тут началось новое веселье.

— Hello! Do you speak English?

Нам позвали самого молодого официанта.

— A little bit.

«Классно!» — подумали мы. Только его «немного» оказалось несравнимо мало. Он понял заказ, но очень хотел объяснить что-то ещё.

— Two! — повторил он несколько раз, но мы не могли понять, при чем здесь «два».

Он был довольно сообразительным, раз вспомнил, что существует google-переводчик.

— Free! — Мы сообразительными не были, даже когда он повторил это слово в пятый раз. Free означает «свобода», а ещё «бесплатно», но при чем здесь two?

— Two free! — говорил турок.

— Может, он хочет сказать, что вторая пицца бесплатно?

— Зачем нас мучить? Просто принес бы две пиццы!

Официант был сообразительным, но, к сожалению, не настолько, чтобы вбить в переводчик целое предложение.

— Давай согласимся, деньги-то мы платим вперёд. Если цена резко вырастет, то научим его переводить предложениями!

Мы согласились, и цена не выросла. Нам принесли только одну пиццу и заказанные напитки. Мы давились истерическим смехом, утоляя голод и жажду, и подняли настроение не только себе, но и всем работникам кафе. Проходя мимо нашего столика, официант каждый раз улыбался нам. Или же он просто не мог сдержать улыбку, глядя на нас?

— Они думает, что мы обкуренные.

— Я тоже так думаю! — и мы опять залились истерическим смехом.

Когда полпиццы было съедено, к нам подошел наш улыбчивый официант.

— Do you want a gift?¹²

— Yes!¹³ — ответила я, и он ушел.

— Что он спросил? — не поняла Настя.

— Хочу ли я подарок…

— Какой подарок?

— Не знаю…

— Но ты же сказала «да»!

— Потому что я люблю подарки, — и мы снова расхохотались.

Так на столе появилась вторая пицца. Мы были сыты, и мы смеялись.

— Это неуважение — согласиться на подарок и не доесть! Мы должны съесть всю пиццу, особенно ты, любительница подарков!

И мы давились пиццей, улыбаясь мимо проходящему официанту.

Я подошла к кассе, чтобы купить ещё лимонад, и протянула деньги. Девушка их не взяла, но указала на аппарат постмикса, и я сама налила напиток в стакан. Начала беспокоиться, что нас обманывают и перед уходом выставят ещё один счет, причем и за вторую пиццу тоже. Поэтому настойчиво протягивала деньги за лимонад. Девушка растерялась, не зная, что со мной делать. Она дождалась нашего улыбчивого официанта, поговорила с ним и радостно за ним повторила:

— Free!

Я забрала деньги и вернулась к Насте.

— Мне не продали лимонад, — пожаловалась я с грустью.

— А это что? — Она кивнула на стакан, который я несла.

— А это — free.

Перед уходом я решила купить ещё лимонад — не столько потому, что хотела пить, сколько потому, что пыталась понять, почему мне не продали лимонад в прошлый раз. То ли он шел в подарок вместе с пиццей, то ли платить нужно было только за первый стакан, то ли в этом кафе всё было бесплатно после первой покупки, то ли что?..

— Free! — объявила девушка на кассе, радуясь, что выучила одно английское слово. Я забрала и деньги, и лимонад.

— Настя, это лучшее кафе в Турции! — решила я. Она согласилась.

Гуляя по центральному парку культуры, мы спрятались от солнца в тени деревьев и прилегли на скамейку, опершись друг на друга спинами. Вокруг бегали детишки, а на скамейке напротив сидела их мама. Она с интересом поглядывала на нас, а потом подошла с одноразовыми стаканчиками, предлагая воду.

— No, thank you!¹⁴ Ташекуляр! Ташекуляр! — поблагодарили мы.

— Представляешь, как мы ужасно выглядим, раз нас водой угощают, — повеселилась Настя.

— Турки очень добрые и дружелюбные…

— Все, кроме таксистов!

— В Беларуси спрашивали: «А ты не боишься ехать одна?». Думала, меня тут будут Наташей называть, но ни разу не услышала.

— Наверное, здесь, в городах, где нет туристов, турки относятся к иностранцам как к обыкновенным людям, с любопытством даже, и стараются помочь по возможности.

— Не думала, что узнаю такую Турцию.

Мы осмелели и спрашивали каждого прохожего, говорит ли он по-английски. Двадцатый по счету турок подсказал, как доехать до автовокзала.

— Если заплатите водителю, это будет стоить восемь турецких лир. У каждого жителя Измира есть транспортная карта, по ней поездка стоит две лиры. Я могу провести своей карточкой, а вы отдадите мне по две лиры.

Проходя мимо утренних таксистов, мы засмеялись:

— Может, подойдем ещё раз и спросим про автобус?

— Они и так думают, что мы до сих пор ищем Конак.

Приятный мужчина в камере хранения вернул вещи. Другой незнакомец, посмотрев на билеты, подвел нас к автобусу в Стамбул. Стоило автобусу тронуться, как мы уснули.

— Ира, Ира! — будила меня Настя.

— Что?! Я пытаюсь поспать хоть немного… после Рамадана…

— Посмотри в окно — там так красиво!

Я повернула голову: за окном была вода. Наш автобус плыл по морю — и что в этом красивого? Я закрыла глаза, чтобы вернуться в сон.

Автобус… плывет… по морю… Что?! Я проснулась.

— Это баржа, Настя! Мы плывем на барже!

— Как красиво, правда?! А насчет Рамадана… В Стамбуле будем ночевать у твоей подруги. Как думаешь, она очень верующая? Она будет отмечать Рамадан?

— Не знаю, но если и будет, надеюсь, не в три ночи.

Как же я ошибалась.

Примечания

4

Минуты.

5

Добро пожаловать.

6

Вы говорите по-английски?

7

Нет.

8

Не такси, нам нужен автобус.

9

Извините, вы говорите по-английски?

10

Немного.

11

Он поможет вам!

12

Вы хотите подарок?

13

Да!

14

Нет, спасибо.