Вэй Аймин
Что бы вы сделали, если бы однажды вы очутились в другой стране, языка и культуры которой вы не знаете? Что бы вы сделали, если бы вы ощутили себя в теле новорожденного, без возможности двигаться, говорить? Что бы вы сделали, если бы вы попали во времена, где нет никаких благ цивилизации, к которым вы так привыкли? Что бы вы сделали, если бы вы попали в прошлое на две с половиной тысячи лет назад, где совершаются людские жертвоприношения, жестокие тираны правят рабами, а за кусок плодородной земли идут бесконечные войны? Что бы вы сделали, если бы осознали, что обратной дороги в свою прошлую жизнь нет?Перевернули ли бы вы мир вверх ногами? Осознали бы вы себя там всемогущим богом? Ведь вам же уже больше нечего терять…
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Вэй Аймин предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Часть 2
Небесный цветок
8-й год правления Вэй Цинсы — вана.
Иншань, северо-восточная граница Вэй гуо.
Глава 12
Теплый осенний вечер, циюэ. Гонджу сидела в кабинете дзяндзюна и изучала карту Вэй. Дождей к концу лиуюэ в этом году не дождались, начались они только сейчас. Циюэ подходил к концу, пасмурная погода наводила скуку на всех, кроме Минмин.
— Сколько занимает дорога до Янь? — спросила Минмин.
Она указала точку на карте, нарисованной на куске кожи, Вэй Нин склонился, посмотрел.
— До побережья дней двадцать-двадцать пять верхом.
— А если по воде?
— Если по воде, то быстрее.
— Насколько быстрее?
Он внимательно посмотрел на дочь.
— Не говори, что собралась туда.
— Собралась, — улыбнулась Минмин.
Дзяндзюн оторопел, он поднял брови, откинулся на спинку сидения.
— Даже и не думай.
— Почему? — Минмин удивлено посмотрела на футина.
— Я не позволю. Кроме того, что тебе там делать?
— Там вулкан, верно?
— Что?
— Огненная гора… Хуошань77?
— Да.
— Так мне нужна сера, а если повезет, то и серная кислота.
— Это гиблое место и нечего тебе там делать, — отрезал дзяндзюн. — Тебе разве не достаточно всего того, что ты уже сделала. От твоих изобретений у нас голова кругом идет. Бай Ци не успевает изготавливать все твои… приспособления.
— Мне для пороха нужна…
— Даже и не думай. Нет! — резко обрубил дзяндзюн, — вот станешь постарше, тогда и поговорим… Для чего тебе… что нужно?
— Не важно, — вздохнула гонджу.
— Ты не пишешь историю сегодня у мутин? — спросил Вэй Нин.
— Нет, Бай Ци не успевает напечатать те, которые мы уже написали. И бумаги не хватает на всё. Мельницу запустить надо поскорее.
— Вот видишь, — дзяндзюн развел руками, — у тебя уже столько дел. Закончи с ними.
— Дела эти и без меня закончат. Я, всё что нужно, объяснила. Осталось только исполнить. Нюансы отрабатываются на практике. Тут я ничем помочь не могу. Дьявол, как говориться, кроется в деталях, — пробубнил она себе под нос.
Дзяндзюн замолчал, не зная что сказать.
— Могу я взять карту? — спросила гонджу.
— Нет, — дзяндзюн подозрительно на неё посмотрел.
Он выхватил карту у неё из рук, встал. Подошел к полке и положил её на самый верх. Гонджу усмехнулась.
— Если мне что-то понадобится, от меня бесполезно это убирать и прятать, я всё равно добуду. Спокойной ночи, футин.
— Спокойной ночи.
Минмин вышла из кабинета. Дзяндзюн задумался, снял только что положенную карту с полки, огляделся, подошел к чайному столику, сложил кожу вчетверо и засунул под столик. Отошел, посмотрел: ничего не видно, удовлетворённый вернулся к своему письменному столу.
Гонджу же, вернувшись к себе, тут же взяла лист бумаги и нарисовала по памяти только что увиденную карту. Сложила бумагу аккуратно и положила себе в сумку, сняла платье, натянула спрятанные штаны и рубашку с запахом, убрала из волос все украшения и скрутила волосы в узел, как это делали мужчины, сверху накинула теплый, короткий халат и меховую безрукавку. Украшения и припрятанные деньги она сложила в мешочек и положила за пазуху. Она прошла по комнате собирая вещи: всё, что могло понадобиться в дороге. Смахнула в тряпку баодзы, печенья и хворост, принесенный А-Лей к ужину, завернула в куль, положила в другую сумку. Потом, прихватив свою дорожную аптечку, в этот раз не забыв про опиум, вылезла из окна, прикрыла ставни, прошла, так чтобы её никто не заметил, к мастерской Бай Ци.
Старый солдат уже ушел к себе и мастерская была закрыта. Гонджу пошарила под горшками у порога, нашла запасной ключ от мастерской, открыла замок, который по её просьбе был сделан Бай Ци специально для защиты от посторонних. Войдя в мастерскую она на ощупь нашла несколько стеклянных бутылей вделанных в металлический корпус, которые они с Бай Ци специально изготовили, сложила их в припасенную сумку, нашла толстые, войлочные перчатки, пару ковшей. Собрав всё в сумку, она вышла и тихо закрыла дверь на замок. Ключ положила на прежнее место.
Выйдя из мастерской она направилась на восток, в сторону конюшен. Подойдя к сторожке у стойла, она заглянула в щель. Сторожевые не спали, двое сидели за столом, играя в кости, один из них лежал на койке у двери. Гонджу обошла дом с наветренной стороны, достала из сумки бутылочку с опиумом, кресало и кремний, собрала у конюшни немного соломы, разожгла искрами пучок соломы, запалила фитиль. Поставила бутылочку с опиумом к окну и стала ждать.
Где-то через половину шичень она заглянула в комнату. Солдаты спали. Она прошла к конюшне, тихо отворила ворота. Лошади, почуяв её, забеспокоились, начали ржать, переминаться с ноги на ногу, но она здесь была частым гостем, поэтому они её узнали, успокоились. Оседлав двух кобыл она, привязала к седлу одной свои кули, перекинула и закрепила свои сумки. Одну за другой вывела их из стойла, провела по двору, открыла одну из створок, вывела кобыл, прикрыла створки ворот, привязала поводья той, у которой на седле были вещи, к седлу другой, взобрались на вторую и поскакала вдоль северного притока Суньхэ на юг, к заставе.
Уже светало. Она решила не выезжать на дорогу, а ехать вдоль реки. Ей нужно было добраться до заставы или ближайшего причала, где можно было сесть на лодку и доплыть до устья или, если повезет, до границы Янь или любой ближайшей деревушке на побережье. В Янь, на самом берегу, по рассказам футин, был действующий вулкан. Извержений долгое время не было, есть вероятность, что можно будет найти залежи серы.
К обеду потеплело. Минмин остановилась, слезла с лошади, привязала обеих — ту, на которой ехала всё это время и вьючную, к дереву у реки, расслабила подпруги, подождала пока лошади остынут, подвела к реке, напоила их. Затем сняла теплую безрукавку, убрала её в мешок, села на бревно, вынула из сумки припасенные баодзы, перекусила. Она ехала всю ночь, устала, поэтому решила передохнуть, закрыла глаза и тут же уснула. Спала она, в отличие от обычных детей, достаточно чутко, поэтому топот копыт лошадей она смогла услышать. Очнувшись ото сна, она вскочила, достала арбалет и стрелы, зарядила, отошла в кусты.
Всадники были уже совсем близко. Можно было различить форму солдат дзяндзюна. У того места, где она только что сидела, и там, где остались привязанными лошади, они остановились. Понимая, что прятаться бесполезно, она вышла из кустов.
— Гонджу, — Хей Кай спешился, склонился в поклоне, поприветствовал её.
Остальные солдаты, вслед за ним, не слезая с лошадей, так же склонили головы в приветственном поклоне.
— Добрый день, — кивнула им гонджу, — я не вернусь в поместье, — просто сказала она. — Даже если вы приволочёте меня силой, я всё равно рано или поздно уйду.
— Дзяндзюн так и сказал, — он велел передать, что подготовит для вас повозку и сопровождающих.
— О! — удивилась Минмин, — правда?
— Да, — кивнул Хей Кай, — он также велел передать, что вас сопроводят туда, куда вам надо.
— Ну, хорошо, — ответила просто гонджу, — Тогда возвращаемся.
Она отвязала лошадей, перекинула свои сумки через седло той, на которой ехала всю ночь и всё утро, привязала её поводья к седлу второй, влезла на вторую, повернулась лицом к солдатам. Хей Кай вскочил на коня и заулыбался.
— Что? — недоверчиво спросила Минмин.
— Ничего, — ответил он, продолжая улыбаться. — Поехали.
— Я не сдвинусь с места, пока вы не объясните. Что за улыбки? — она оглядела окружающих.
— Вы славно потрудились, — начал он объяснять, — дзяндзюн поставил всю охрану на уши, когда узнал, что вы одурманили дозорных на конюшне и увели двух лошадей. Вы всё продумали.
— Не всё, если вам удалось меня выследить.
Минмин пришпорила лошадь и поскакала вдоль реки в сторону поместья. Солдаты поспешили за ней.
— Вообще-то дзяндзюн поехал по дороге. Но отправил нас на всякий случай вдоль реки, потому что вспомнил, что вы также интересовались речным путем. А-Ли, — крикнул Хей Кай, — езжай наперерез к дороге и постарайся перехватить дзяндзюна.
А-Ли кивнул, развернул коня на юг и углубился в бамбуковую рощу. К вечеру, вернувшись в лагерь, гонджу, уставшая от дороги, воспользовавшись тем, что лошадей забрали и отвели в конюшню, а дзяндзюн еще не вернулся и солдаты не знали, как с ней поступить, зашла в казарму и прямо в одежде: штанах, теплом коротком халате с запахом, перетянутым широким поясом, в меховой безрукавке и гутулах завалилась на первую же койку у стены, укуталась в одеяло и уснула.
Утром следующего дня, проснувшись от шума и криков, раздававшихся на плацу, она открыла глаза и первое, что увидела — лицо дзяндзюна. Он сидел на табурете, прислонившись к стене и наблюдал за ней.
— Футин, — она привстала и потянулась, — ох, хорошо поспала.
— Хорошо поспала? — повторил он, — а я вот совсем не спал. Целые сутки!
— О! — только и смогла выдавить из себя гонджу.
— О! И это всё, что ты можешь сказать?
Гонджу огляделась. Барак был пуст, они одни сидели в углу комнаты, кровати были заправлены.
— Кроме того, — добавил дзяндзюн, — ты в курсе, что сегодня здесь никто не ночевал кроме тебя. Всем солдатом пришлось…
Дзяндзюн недовольно покачал головой.
— А почему? — удивилась гонджу.
— Почему? — он задохнулся от распиравших его эмоций, — Ты… ты еще спрашиваешь? Ты девочка, гонджу, моя дочь. Кто осмелится спать с тобой в одной комнате?
— Так из-за меня солдаты всю ночь не спали.
— Не волнуйся, они спали на плацу, им не привыкать, но то, что ты сотворила…
Гонджу подтянула колени, обняла их, сжалась.
— Что мне с тобой делать? — задал он риторический вопрос, вздохнул, встал.
— Футин, — заверещала гонджу, — я правда не могу сидеть на месте. Если я что-то решила…
— Я это уже понял.
Он остановился у входа, обернулся.
— Я дам тебе повозку и людей, — сдержанно сказал он. — А вы двое, — он вышел из казармы и что-то сказал солдатам, стоящим на карауле.
— Футин, — гонджу кинулась вслед на ним, — не наказывай Хейев, пожалуйста.
— Кого?
— Хей Кая, Хей Ина и Хей Яна… Пожалуйста. Я улизнула без разрешения, накажи меня.
Дзяндзюн строго посмотрел на неё.
— Об этом нужно было думать раньше. Теперь поздно. Тебя проводят в поместье эти двое, — он кивнул на солдат, стоящих на карауле.
Он развернулся и ушел.
— Что с Хей Ином, Хей Каем и Хей Яном?
Солдаты переглянулись, ничего не ответили.
— Пожалуйста, прошу вас, ответьте.
Один вздохнул.
— Их накажут? — не унималась Минмин.
Он молча кивнул.
— Как?
— Десть палок каждому.
— Десять палок?! Когда?
Они опять переглянулись.
— Ну же, где? — настаивала она
— Гонджу, вам следует пройти в поместье, мы вас сопроводим.
— Где? Когда? Я не сдвинусь с места, пока не ответите! Пожалуйста… — умоляющим голосом попросила она.
Один кивнул, Минмин проследила за его взглядом. Бросилась в указанном направлении. Территория, куда она вбежала, была огорожена забором. В этой восточной части лагеря она никогда не была. Видимо здесь держали заключенных, судили, приводили в исполнение наказания. На воротах стояла охрана, но она ловко проскользнула между, проскочила во двор. В центре, у противоположной от входа стены, стояло возвышение — эшафот.
Солдаты выстроились по бокам и вдоль эшафота — не пройти. На эшафоте она увидела Хей Ина и Хей Яна, стоящих на коленях в одних белых рубахах и штанах, головы опушены, руки связаны. Другой мужчина лежал на скамейке и солдат бил его палкой. Минмин узнала в лежащем Хей Кая.
Минмин помчалась к эшафоту, но ей преградили путь.
— Только попробуйте ко мне прикоснуться, — гневно крикнула она солдатам.
Она проскочила между ними и ринулась к лестнице, здесь её кто-то ухватили за руку, но она, не обращая внимание, укусила кисть, державшую её, солдат закричал от боли и отпустил. Она продолжила свой бег, её пытались остановить, но одному она подставила подножку и тот скатился по лестнице, второго она столкнула и тот, споткнувшись и столкнувшись с другим солдатом, полетел с эшафота. Добежав до скамьи на которой лежал Хей Кай она подлетела под палку и легла на его спину, закрыв его своим телом. Палка замерла в воздухе.
Наступила полная тишина. Хей Кай поднял голову и посмотрела на неё.
— Что за бред? — прокричала гонджу. — Прекратить это представление. Я виновата, меня наказывайте.
— Уведите её отсюда, — услышала она голос дзяндзюна.
Она встала, погрозила ему пальцем и крикнула.
— Если нужно наказать — наказывайте меня. Это я ушла без спроса. Они тут абсолютно ни при чем.
— Им был дан приказ, — сурово проговорил дзяндзюн, — и они его не выполнили.
— Приказ? — гонджу встала, выпрямилась, подошла к краю эшафота, — приказы отдают во время войны. Приказы отдают в порядке прохождения военной службы. Вы же пользуетесь ими в личных целях. Вы поставили их охранять своего ребенка! Где здесь военная служба? Это вопиющее нарушение полномочий! Вы используете их в качестве охранников в личных целях — это во-первых. Во-вторых пока я жива и называюсь вашей дочерью я не допущу никаких телесных наказаний. Посадите их в карцер, на хлеб и воду, дайте им какую-то работу, не знаю, накажите, если считаете нужным, каким-угодно любым способом, но не палками.
Дзяндзюн стоял весь белый, тяжело дышал. Его распирала ярость.
— Уведите её отсюда, — крикнул он.
— Если меня сейчас уведут отсюда и экзекуция продолжится, можете меня больше своей дочерью не называть!
— Что? — остолбенел дзяндзюн, — как ты…
— Как я смею? Как я могу? Смею и могу, — ответила холодно она. — Сейчас я не ваша дочь, а человек, который стал свидетелем несправедливости и требует остановить этот акт.
Они молча стояли и смотрели друг на друга, дзяндзюн — красный от гнева, гонджу — спокойная и сосредоточенная.
Наконец он опустил глаза, махнул рукой.
— Отпустите их, — произнес он, развернулся и ушел.
Гонджу опустила голову, оглянулась, убедилась, что его приказ выполнен, подняла голову к небу. Холодные капли дождя капали на лицо. Она не заметила когда пошел дождь. Она подставила разгорячённое лицо под холод дождя. Голова закружилась. Она почти сутки ничего не ела, её мутило от голода. Она закрыла глаза и потеряла сознание.
Глава 13
Она очнулась у себя в кровати, переодетая в исподнее, укрытая одеялом. Она пощупала голову. Похоже был жар, но сейчас он почти спал.
— А-Лей, — позвала она.
В комнату вбежала А-Лей.
— Гонджу, наконец-то вы очнулись, — радостно заговорила та. — Вы нас так перепугали.
— Что произошло?
— Вы потеряли сознание, а потом вас принесли сюда, у вас был жар. И вот уже второй день…
— Я хочу пить, — сказала Минмин.
— Да, конечно, — А-Лей подала её воды.
— Приготовьте мне рисовый отвар и теплую ванну, — попросила гонджу. — Когда меня принесли сюда?
— Вчера утром, — ответила А-Лей.
— Сейчас утро?
— Уже почти день. Я позову чжангонджу.
— Хорошо. Дай мне еще воды, пожалуйста.
Минмин выпила и откинулась на подушку. Вскоре в комнату вошла Вэй Нуан. Она строго посмотрела на дочь. Присела на край кровати. Минмин укрылась с головой одеялом.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Вэй Нуан.
Минмин ничего не ответила, так и продолжала лежать под одеялом.
— Что произошло? — спросила она. — Говорят ты спорила с дзяндзюном. Это правда?
Гонджу откинула одеяло.
— Да.
— Зачем? Он ведь…
— Я по другому не могу, мутин, — приподнялась она и села.
— Это объяснение скоро перестанет работать — я по другому не могу, я всё равно это сделаю, я не могу ничего ответить, не могу ничего объяснить… Скоро наше терпение закончится. — Вэй Нуан вздохнула, попыталась поправить одеяло, — ложись, отдыхай…
— Я в порядке. Чем быстрее я начну двигаться, тем быстрее поправлюсь. Не волнуйтесь, всё будет хорошо.
— Не знаю, не знаю, — вздохнула чжангонджу. — Будет ли всё хорошо?
Они сидели молча, не зная, что сказать друг другу. В комнату вошла А-Лей, принесла рисовый отвар. Минмин попробовала — горячий, подула в миску.
— Дай я, — чжангонджу взяла миску из её рук, подула на ложку.
— Не нужно, я сама.
— Дай твоей ниан хоть раз поухаживать за собой, — с упреком проговорила Вэй Нуан. — Даже в младенчестве сама ела, ничего не позволяла за себя делать.
— Это не значит, что сейчас можно начинать, — усмехнулась гонджу.
— Ну… — Вэй Нуан поднесла ложку ко рту Минмин, та открыла рот, проглотила.
— Что ты собираешься делать дальше? — спросила чжангонджу.
— Выздороветь как можно скорее, отправиться к берегу Янь.
— А кто-то за тебя может это сделать? — спросила Вэй Нуан, протягивая дочери следующую ложку.
— Сомневаюсь, что я смогу описать то, что мне нужно. Кроме того я больше не могу сидеть в этом поместье. Я должна куда-то уехать.
— Тебе всего семь лет. Как можно в семь лет куда-то хотеть уехать.
Минмин ничего не ответила, она взяла из рук мутин чашку, сама всё доела, вернула пустую чашку А-Лей, откинулась на подушки.
— А-Лей, можно воды нагреть? — напомнила она.
— Ах, да, — вспомнила А-Лей.
Служанка вышла из комнаты.
— Вода? — переспросила чжангонджу.
— Я хочу принять ванну.
— Я смотрю ты уже в порядке.
— Да, — ответила гонджу. — К вечеру, возможно, еще поднимется температура, — кстати, насколько горячей я была?
— Ты всю ночь была в лихорадке. Только под утро жар спал.
— Кто смотрел за мной всю ночь?
— Я… — удивилась чжангонджу.
— Не слуги?
— Слуги боятся к тебе подходить, — усмехнулась чжангонджу, — говорят ты даже дзяндзюна осадила. Он до сих пор в шоке.
— Правда? — Минмин села в кровати.
— Правда. Но Минмин: когда ешь плоды, не забывай, кто их вырастил. Футин добрый по натуре человек, хотя он дзяндзюн и солдат, он многое может простить. Я знаю это, — Вэй Нуан с укором смотрела на дочь, — но не забывай о первоочередном долге дочери — почитать фуму.
— Но он всё же разрешит мне отправится к хуошань?
— Думаю после вчерашнего он уже всё тебе разрешит.
— Отлично.
— Отлично? — Вэй Нуан вздохнула, покачала головой. — Что же там такого, в этой хуошань, что тебе непременно нужно туда отправиться?
— Сера.
— Что?
— Один из компонентов пороха. Я не могу добыть его в достаточном количестве здесь. Мне нужно взорвать гору для доступа к серебряным породам.
— Что? — ошарашено посмотрела на дочь чжангонджу.
— Кроме того мне нужна сера для производства резины, — пояснила Минмин. — Я в горах нашла кок-сагыз, но мне нужна сера для придания нужной формы каучука… в общем долго объяснять, проще найти её, привести и всё показать.
Вэй Нуан глубоко вздохнула.
— Я так испугалась, когда всё это случилось. Больше не пугай меня так, хорошо? — она взяла дочь за руку.
— Хорошо, — кивнула Минмин, — я только не могу понять, почему у вас с футином только одна я? Будь несколько детей, всё было бы проще.
— Мне и одной тебя хватает, — тяжело вздохнула Вэй Нуан, — если было две такие, я бы с ума сошла.
— Две такие вряд ли будут — я неповторима и уникальна, а вот обычного карапуза могли бы родить. Вы ведь с футином спите вместе?
Чжангонджу встала.
— Как у семилетнего ребенка могут быть такие мысли… и откуда ты знаешь?
— Знаю что? — усмехнулась гонджу.
Вэй Нуан недоверчиво на неё посмотрела.
— Ничего. Хорошо, отдыхай. Что ты хочешь, чтобы тебе приготовили?
— Рыбу, мясо, — простонала гонджу.
— Рыбу? Мясо?
— Да, хочу, но нельзя, — вздохнула, сокрушаясь, Минмин. — Для начала пусть приготовят легкий куриный бульон и рис с овощами. Одну грудку курицы на вот такую кастрюлю, — она показала руками объем, — ах… не кастрюли, у вас тут нет кастрюль… казан… и побольше воды, половину луковицы — мелко порезать, одну маленькую морковь, тоже мелко порезать, две картофелины и горсть лапши. Шепотку соли.
Чжангонджу удивлено смотрела на Минмин.
— Когда до меня доходят новости, — произнесла она, — что ты придумала очередное новое изобретение, я удивляюсь и порой не верю, пока не увижу своими глазами, но сейчас… Семилетний ребенок знает как готовить и требует точного исполнения именно того, что ей нужно. Теперь я начинаю понимать как себя чувствует Бай Ци каждый раз, когда ты приходишь к нему с очередным новшеством.
— И как же?
Вэй Нуан не успела ответить, их прервала вошедшая А-Лей:
— Гонджу, ванна готова.
— Спасибо.
Минмин встала и покачиваясь пошла в ванную.
— Я помогу, — сказала Вэй Нуан.
Она взяла за руку дочь и повела её из комнаты в пристройку, где стояла деревянная бадья с теплой водой.
Через три дня гонджу, полностью оправившись, начала собираться в дорогу. Давая указания она бегала по поместью. Дзяндзюн заперся у себя в кабинете и все то время, пока она собиралась и готовилась, старался её избегать.
Вечером, перед выездом, она сама зашла к нему в кабинет.
— Футин, — поклонилась она, — у меня всё готово. Я завтра с первыми лучами солнца отправляюсь в дорогу.
— Хорошо, — кивнул он, не поднимая головы и не смотря на неё.
— Я бы хотела попросить, чтобы меня сопровождали все Хейи, И Тао и А-Ли.
— Хорошо.
— Благодарю, спокойной ночи, — она поклонилась и вышла.
Глава 14
Утром следующего дня когда солнце еще не взошло повозка гонджу, в сопровождении десяти солдат на лошадях, выехала в сторону заставы на Суньхэ. Погода радовала. Конец циюэ, летние дожди прекратились и сухая дорога, уже устланная первыми опавшими листьями, стелилась ковровой дорожкой, петляла, вилась змеёй вдоль холмов и редких рощиц. Листва на деревьях еще не пожелтела. Только изредка вдоль дороги попадалось дерево на котором начинали тут и там золотиться отдельные листочки. В основном кроны были еще зелёные. Чего не скажешь о траве. Выжженная летним солнцем она уже пожухла и припала к земле. Каменистая дорога и деревянные колёса повозки — даже через подушки езда больно отдавались в каждой мышце гонджу и А-Лей. К вечеру, измотанные, они выползали из неё, усаживались на расстеленные шкуры или на стволы поваленных деревьев и отдыхали.
Дорога от Иншань до заставы была безлюдной. Ею почти не пользовались, ездили через столицу. Здесь не было кэджанов78, ночевать приходилось в поле у ручья, у реки. А-Лей и Минмин спали на дне повозки, солдаты, те кто не дежурил, спали у костра под открытым небом.
В первый вечер солдаты развели огонь, приготовила ужин. У Минмин, наконец-то, появилась возможность поговорить с Хейями, как она их называла. Они втроем сидели у костра. Она подошла, присела.
— Извините, что из-за меня вас наказали, — заговорила она.
— О чем вы? — ответил за всех Хей Ин, — это нормально, ничего не произошло из ряда вон выходящего.
— Подумаешь пара палок, — усмехнулся Хей Ян, — нам это как комариный укус.
— Гонджу, — посмотрел на неё Хей Кай, — вам не следовало вмешиваться. Нас наказали за дело. Синяки и ссадины пройдут и всё забудется уже через пару дней. А вот ваши слова дзяндзюну…
— Я впервые в жизни видел как дзяндзюн был взбешён, — вставил Хей Ян.
— Эй, — осадил его футин.
Тот насупился.
— Я хотела попросить прошение, вы трое… — начала гонджу.
— Вам не за что извиняться. Даже и не думайте об этом.
— Всё же. Из-за меня вас наказали.
— Уже то, что вы делаете, — заговорил Хей Ин, — такое… вы необычный человек. Таких людей я раньше не видел. Уже то, какая вы…
— За меня раньше никто не заступался, — добавил Хей Ян. — Вот такое не забудется, а пара тумаков за провинность, это так, — он усмехнулся и навалился на Хей Ина, — он меня больше дубасит.
Братья шутливо обменялись ударами, один зажал второму голову под мышкой, второй попытался повалить обидчика на землю.
— Всё готово, гонджу, — присела рядом с Минмин А-Лей, — можете идти отдыхать.
— Спасибо, — поблагодарила её Минмин.
— Вот оно, — сказал неожиданно Хей Кай, — ваше отношение… даже к прислуге вы относитесь как равному себе. Я долго не мог для себя решить, что же всё таки делает вас такой особенной. Это то, как вы смотрите на людей, как вы с ними общаетесь. Я не разу не слышал от вас грубого слова. Вы всегда вежливы, хотя вы гонджу и окружены прислугой, все должны выполнять ваши приказы беспрекословно. Но в том то и дело, что приказов я никогда не слышал — это всегда просьбы… и вежливые. Откуда такое понимание в семилетнем ребенке — это всегда меня удивляло. И, к тому же, к каждому вы относитесь одинаково, не выделяете любимчиков и не укоряете. Когда люди делали ту работу, которую вы им давали, они всегда получали часть денег из заработанного вами. Например с шелком и с бумагой. Все, кто работает на этих работах, я знаю, получают очень много, им, можно сказать, повезло. Хотя вы по праву могли все оставить себе. Ведь прислуга должна вам подчинятся и выполнять всё, что вы ей приказываете. Но вы сверх этого заплатили, и теперь они сами не желают раскрывать секрет производства шелка, уже потому, что боятся, что останутся без этих денег, а не потому, что их припугнули и заставили. Гонджу, позвольте мне сказать, как человек гораздо старше вас… я могу с уверенностью… — он огляделся, — сказать, что за такой, как вы, люди пойдет, и что будет, когда вы вырастите, я даже представить не могу. Я, — добавил он, — пойду за вами хоть на край света, потому, что за таким человеком не страшно идти хоть на войну, хоть куда.
— О! — воодушевилась Минмин его речью, — Какой почет! Вы мне льстите! Я, возможно, переверну мир, вот только найду точку опоры…
— Что тут происходит? — зашептала на ухо Минмин А-Лей.
— Разговор по душам, — гонджу заговорщически подмигнула. — Я всё хотела спросить, где ваша жена? Обычно солдаты, прослужив определённое количество лет, возвращаются домой, заводят семьи, и уже не возвращаются на службу, насколько я понимаю. Если только не выслуживаются до высоких чинов… хотя, постойте, вы ведь дувей дзяндзюна? Это высокий чин?
Хей Кай посмотрел на сыновей.
— Наша мутин умерла, — ответил за него Хей Ян.
— О… извините, что затронула эту тему. Я не знала.
— Почему вы извиняетесь? — удивился Хей Ин.
— Я напомнила вам о печальном событии в вашей жизни, — пояснила гонджу.
— Но ведь вы не знали, — Хей Кай подкинул хворост в костер.
— Мутин умерла когда мне было четыре года, — пояснил Хей Ян, — футин и брат вырастили меня.
— Сколько тебе сейчас? — спросила гонджу.
— Шестнадцать.
— Значит тебе…? — спросила гонджу у Хей Ина.
— Двадцать один.
— Обычно в двадцать у мужчин здесь уже есть семья, жена, один-два малыша.
Хей Ин потупился.
— Извини, не буду подымать эту тему, пока сами не захотите поговорить, — гонджу поджала губы, — лишнее наговорила.
— Хей Ин очень… — начал Хей Кай, подбирая с осторожностью слова, — смерть мутин тяжело на нем отразилась, ему трудно думать о семье.
— Как умерла ваша жена?
— В родах. Она была беременна… но пошла кровь, дайфу ничего не смог сделать и она, и ребенок умерли.
— Не может быть? — гонджу ошеломлено посмотрела на Хей Ина.
Тот встал и отошел от костра.
— Да, — продолжил Хей Кай, — это произошло на его глазах. Почти то же самое, что произошло с той беременной, которую вы, гонджу, спасли. Вот только мою жену никто не спас, и ребёнка тоже.
— Мне очень жаль, — пролепетала гонджу.
— О чем вы? — опять удивился Хей Кай, — мне жаль, что рядом не было такого ишен, как вы. Тогда она бы не умерла.
— Теперь мне понятно, — вспомнила гонджу, — почему он так напугал того дайфу. Помню он чуть в штаны не надел от страха.
— Правда? — засмеялся Хей Ян.
— Да, — кивнула гонджу, — когда Хей Ин вывел его из комнаты, а потом вернул испуганного до жути… я думала он прост его уговорил, а вот оно… что… оказывается. У него от страха руки тряслись, я думала он в обморок упадет во время операции, думала — это от самой операции, всё таки это было для него непривычно, хотя он и дайфу. Поэтому попросила остаться Хей Ина, подстраховать. Он, тот дайфу, до сих пор шарахается, как видит Хей Ина. Я предполагала, что он просто труслив, а, оказывается, вот в чём дело.
Глава 15
Через три дня они добрались до заставы. Небольшое поселение на склоне горы — рыбацкая деревушка: сети, развешанные тут и там, вдоль берега; лодки, качающиеся на воде, перевернутые днищем кверху на берегу, обсыхающие.
— Почему так безлюдно? — спросила гонджу, когда они подъехали к пристани.
— Сезон дождей закончился. Все, кто рыбачит — выходят на реку, пока хорошая погода, — объяснил Хей Кай.
— Сезон дождей? — удивилась Минмин.
— Да, здесь с вуюэ79 по циюэ идут, безостановочно, дожди. Вода в реке поднимается аж на ми, а то и больше.
Суньхэ здесь сужалась. По обеим сторонам реки выстроили заставу. Река, протекая сильным потоком по узкому перешейку — в глубине бурлила и неслась с дикой скоростью, на поверхности — гладь слегка волновалась, пестрела на солнце. Между утесами, обрамляющими реку, в самом узком месте, протянулся широкий, в десять ми шириной, каменный мост. С обоих сторон моста, выложенные из больших камней, сторожевые башни и стены крепости. В северной части заставы, прямо в крепости, отгороженный высокими железными воротами — водный резервуар, куда для таможенного досмотра заходили чуанбо80. Рядом, на северном берегу, с обеих сторон от крепости: причалы с небольшими судами, лодками, баркасами; рыбацкие бараки для сушки сетей; вдоль всего северо-западного склона натыканы тут и там хибарки рыбаков; женщины, снующие между домами, сидящие у порогов домов, чистящие рыбу, плетущие сети; играющая ребятня. Южная часть крепости была значительно уже, но и здесь те же широкие стены, сторожевые башни, неусыпный контроль. Юго-западный скалистый склон возвышался над крепостью и уходил вдоль берега далеко на запад. За исключением птичьих гнезд и редкой растительности, он был абсолютно пуст.
Крепость контролировалась солдатами Вэй. Хей Кай показал нефритовую бирку дзяндзюна и их тут же пропустили. Гонджу, в полном восторге, оббежала все строения, поднялась на самую крайнюю северо-восточную башню. С неё открывался вид на устье, которое где-то там, далеко, на востоке впадало в Донхай и широкая гладь реки растекалась вдоль покатых берегов. Здесь скалы постепенно уходили от берега реки вглубь материка, далеко на север, и берега уже были пологими. С южного берега еще на несколько ли отвесный склон гор вплотную примыкал к реке, но и он ближе к горизонту сходил на нет.
Всего Минмин насчитала двенадцать башен, из которых пять были в южной части крепости, остальные в северной. С запада, перед мостом, между двумя сторожевыми башнями, был перекинут навесной узкий мосток — перешеек на котором крепились тяжелые, металлические, раздвижные ворота. При прохождении судов через таможенный контроль, створки ворот раздвигали и суда плыли дальше по реке.
Повозку, лошадей, троих солдат и А-Лей оставили в крепости. Перенеся все необходимые вещи на арендованное суденышко, рано утром следующего за прибытием дня гонджу и семь сопровождающих её солдат отплыли на восток. Судно было маленькое, четырехвесельное, с одним парусом. На нем едва разместились семь солдат, гонджу и шесть членов экипажа: четыре гребца, рулевой и шкипер.
Плыли вдоль северного берега. Места были глухие, безлюдные. Иногда на берегу можно было увидеть пару рыбацких домиков, но в основном берег был абсолютно пуст. В прибрежных рыбацких деревушках, которых на пути попалось всего две, не останавливались — всё, что было нужно в дороге, было погружено на суденышко. По ночам в трюме у лестницы, ведущей наверх, к люку, разводили жаровню, грелись, готовили еду, обжаривали валеное мясо, кипятили воду для чая.
На седьмой день, завидев издали небольшую рыбацкую фанзу решили пришвартоваться. Дальше плыть не было смысла — пологий склон застывшей вулканической лавы уходил прямо в море, взобраться на гору там не представляло возможности. Пришвартовавшись у небольшой пристани, сошли на берег. Хозяйка фанзы, хмурая, широколицая, загорелая молодая женщина вначале с недоверием встретила нежданных гостей, но получив серебро, сразу разместила прибывших на ночлег. К обеду с уловом вернулся её муж. Заработала примитивная коптильня. Тушки валеной, копченой, сушеной рыбы, развешанные на веревках из пеньки вдоль забора, ударяясь друг о друга на ветру, трещали, хрустели, подрагивали. К гонджу подбежали двое ребятишек: шести и десяти лет, чумазые, перепачканные в золе, с резким запахом копченой рыбы, потащили её на задний двор, где на грядках небольшого огорода зеленел горошек, тыква и кизил, на ветках деревьев красовались сочные груши и яблоки.
Под вечер, налазившись вдоволь по ближайшим склонам, гонджу, отдохнувшая от недельного пребывания на хлипком, раскачиваемом осенними ветрами и волнами чуанбо, уснула без задних ног. Среди ночи её разбудил шум собирающегося на рыбалку хозяина. Еще даже не светало, но он, складывая одну из просохших сетей, ковырялся у себя в лодке. Гонджу накинула меховую безрукавку, натянула гутулы, вышла к берегу.
— Доброе утро, — поприветствовала она рыбака.
Тот что-то буркнул себе под нос. «Желторотый мальчишка в сопровождении семерых мужчин, что они тут могут делать?» — подумал рыбак.
Из сарая, куда их разместила хозяйка, вышел Хей Ин. Он подошел к Минмин, поприветствовал.
— Простите, — окликнула гонджу рыбака, — здесь часто случаются землетрясения?
Тот выпрямился, удивлено взглянул на неё.
— Земля трясется, — пояснила гонджу, подняв кисти и покачала ими, имитируя, как ей казалось, тряску земли.
— Гонджу, он может и не говорить по-вэйски, — пояснил Хей Ин.
— Не часто, — ответил рыбак.
— Всё же говорит, — гонджу посмотрела на Хей Ина, пожала плечами, — Раз в месяц, раз в год? — переспросила Минмин уже у рыбака.
— Два-три раза в год, скупо ответил тот.
— А когда было последнее?
Рыбак задумался.
— Месяц… два…назад? — уточнила гонджу.
— Весной, — коротко ответил он.
— Понятно, спасибо, — поблагодарила гонджу.
Рыбак спустил свою лодку на воду и, запрыгнув в неё, сел, взял весла, начал грести. Хей Ин, стоявший рядом с гонджу, спросил:
— Пора собираться?
— Пусть еще поспят, — ответила она, — давай лучше полюбуемся восходом.
Она намного прошлась вдоль берега, облокотилась о дно перевернутой, старой, рассохшейся, прогнившей, брошенной за ненадобностью, лодки. Хей Ин уселся рядом. Так они стояли некоторое время, молча смотрели на море.
Небо засеребрилось. У самого горизонта — тонкая, сначала темная, потом молочно-голубая полоска чуть ниже облаков; дальше… выше… небо закрасилось теплым, светло-желтым, кремовым отблеском. Облака пучками ваты толпились лишь у самой кромки моря и, убегая ввысь, изредка расходились перьями по светло-лиловому небосводу, рассеивались, исчезали. Холодные, темно-серые, со стальным отливом волны накатывали на темно-коричневый песок. Постепенно в вышине, над головами гонджу и Хей Ина, перышки облаков зарозовели. Небо окрасилось в насыщенно-голубой, облака над горизонтом побелели и расплылись из кучек ваты в перисто-слоистые нити. Море насытилось синевой, а на берегу лишь кромка песка, смоченная волнами, осталась темно-коричневой. Сам песок, отдавая пастельно-бежевым, посерел.
— Ты когда-нибудь в своей жизни видел восход над морем? — спросила Хей Ина гонджу.
— Нет, — ответил он.
— Это прекрасно, не правда ли? — она кивнула на горизонт. — Я бы хотела всю жизнь прожить у моря или у большого озера. Утром или вечером встречать или провожать солнце.
Гонджу встала.
— Пойдем. Пора собираться. Сегодня будет хороший день.
— Можно еще немного? — спросил он.
— Ладно, — кивнула она. — Сейчас взойдет солнце. Смотри.
На горизонте медленно выплывая из кромки моря показался тонкий диск оранжевого солнца — крохотный, с ноготок, едва заметный за сизо-розовыми облаками. Небо, волны, песок: всё сразу посветлело, облака зарозовели пастельно-лиловым, бирюзово-голубое небо с белыми облаками и беловато-серый песок, всё вышло из ночного оцепенения и засветилось.
— Доброе утро, — раздался за спиной голос Хей Яна, — вот вы где. Завтрак готов и всё собрано.
Гонджу оглянулась, Хей Ян, приветствуя её, поклонился.
— Да, — кивнула гонджу, — пойдемте. И, пожалуйста, перестаньте кланяться. Будет лучше если как можно меньше людей будут знать, что я какая-то там аристократка. Я специально переодета мальчиком, простую одежду я не случайно выбрала. Не нужно привлекать лишнего внимания.
— Слушаюсь, — кивнул Хей Ян.
— Вот опять, — улыбнулась гонджу, — не слушаюсь, а — договорились, хорошо, ладно, пойдет. Попробуй повторить.
— Пойдет.
— Отлично, пойдет.
— Что такое пойдет?
— Пойдет — это значит принято, хорошо, сделаем как скажите.
— Понял.
— Вот и отлично. И называйте меня А-Ми, а то гонджу — слишком помпезно.
— Хорошо, гонджу,…э… А-Ми.
Легко позавтракав, закинув на плечи коромысла с пустыми корзинами по две каждый, они направились к хуошань. Минмин раздала хлопчатобумажные варежки и маски. На вершину шли по восточному склону. Он был пологим и не таким каменистым, как южный. Подъем с каждым шагом становилась всё круче, через шичень растительность порядила. Голые ветки обуглившихся и засохших деревьев торчали вдоль всего склона. Дальше в гору шли в масках. Маски, сшитые из хлопчатобумажной ткани с четырьмя завязками по две на затылке и на темечке, не сильно помогали: першило в горле, щипало в глазах, кружилась голова. Из трещин в скалах поднимался ядовитый пар. Растительности уже не было, голые камни, испещрённые щелями, серовато-черные, как угольки — фантастический вид хуошань. Облако пыли поднялось из расщелины и накрыло их, гонджу крикнула остановиться, прислушалась… раздался удар.
— Бежим, — крикнула она. — выброс газа.
Отбежав на значительное расстояние и дождавшись когда облако рассеется, гонджу сделала знак следовать за ней. Хей Кай остановил её.
— Гонджу, — сказал он, — скажите нам, что вам нужно и мы принесем. Вы же оставайтесь здесь.
— Ничего страшного, — заверила его Минмин, — опасность миновала. Пойдемте.
Хей Кай и Хей Ин переглянулись, но перечить не стали. Лишь А-Ли присел на камень и молчал, теребя шов на гутуле, склонил голову, всем видом показывая, что идти не хочет. Минмин обернулась, вздохнула.
— Если тебе страшно, оставайся здесь, — предложила она. — В любом случае у нас достаточно людей. Не думаю, что мы найдем так много серы. Даже лучше, — улыбнулась она, — вдруг что-то с нами случиться и нужно будет послать за помощью.
Она кивнула мужчинам, указывая направление и они продолжили подъем. Через сотню шагов в расщелине, из которой выходил голубоватый пар, гонджу увидела желтую каменистую массу. Она остановилась, скинула заплечный мешок, достала из него небольшую кирку и начала отковыривать лимонно-желтую, застывшую субстанцию. Масса была хрупкой, с легкостью отколов большой кусак и попытавшись его поднять, гонджу тут же оставила эту идею. Он был настолько тяжелый, что ей едва удалось его сдвинуть.
— То, что нужно, — с гордостью произнесла она.
— Именно за этим мы сюда и пришли? — спросил Хей Ян.
— Да, — кивнула она. — Набираем как можно больше и возвращаемся.
Пройдя по склону и собрав восемь корзин серы, перевязав каждую веревками, чтобы не растерять драгоценный груз, они спустились вниз к площадке, где оставили А-Ли. Он так и седел на камне, ожидая их возвращения. К вечеру, дойдя до рыбацкой фанзы, они, сняв корзины, упаковали серу в мешки.
На следующий день гонджу предложила подняться по южному склону, там было больше растительности, меньше задымлений и, следовательно, должно было быть меньше ядовитых газов. А-Си остался на берегу присматривать за мешками с серой. Хей Кай предложил и Минмин остаться на берегу, но та отказалась. В этот раз подъем был труднее, пришлось несколько раз огибать большие уступы и серы совсем не нашли. Но гонджу от счастья просто светилась, когда увидела бирюзовые лужи.
— Серная кислота, — пояснила гонджу, — очень ядовита. Ни в коем случае не дотрагивайтесь и следите, чтобы на одежду не попало.
Она сняла сумку, вынула металлический черпак, толстые войлочные варежки и сплетённые в виде кашпо сетки с металлическими банками, внутри которых были вставлены стеклянные бутыли. Открыв крышки она налила в каждую бутыль немного бирюзовой жидкости из луж, закрыла крышки. Из сумки достала лоток и насыпала в него сыпучей серой грязи из мешочка, разбавила водой из бурдюка и замесила глину. Обмазав глиной щели под крышками гонджу уселась на камень и сказала, что нужно подождать пока глина немного застынет.
— Смотрите, — сказал гонджу.
Она положила на камень бумагу и тряпку, зачерпнула из лужи черпаком немного голубоватой жидкости и капнула на бумагу. Бумага почернела и обуглилась. Тряпка понемногу задымилась, вздулась пузырями, обуглилась и в центре образовалась дырка.
— Ого! — воскликнул Хей Ян.
— А переносить её не опасно? — спросил Хей Кай.
— Опасно, но я специально изготовила очень толстые металлические банки, и внутри — стекло, как прослойка, и крышки, тоже из стекла, плотно прилегают. Нести их нужно аккуратно, так чтобы не перевернулись.
Она продемонстрировала ковш дно которого пузырилось.
— Это ковш из цинка, — пояснила гонджу, — даже с ним серная кислота реагирует. Но тут… уже пошла реакция пассивации. Вот если бы был сахар или кусочек натрия… было бы веселее.
— Как веселее? — спросил Хей Ян.
— Сахар бы почернел и… как хуошань… начал бы извергаться, выплёскиваться, а натрий вообще бы взорвался. А если воду залить в серную кислоту… то…
— То что?
Минмин вздохнула.
— Никогда! — она подняла указательный палец и повторила, — никогда не заливай воду в серную кислоту! Останешься без лица.
— В смысле? — удивился Хей Ян.
— Лицо уничтожит… и всё вокруг. Вода разогреется до девяноста градусов и произойдет взрыв. Серную кислоту выбросит, она разлетится и всё вокруг… сожжет, так скажем.
— А что такое сахар? — спросил Хей Ян.
— Ну, — задумалась гонджу, — это такая сладкая субстанция, сделанная из сахарного тростника или специальной белой свёклы… Наподобие меда, который засахарился… точно! Это как мед, только твердый.
— О!
— А ведь правда, — задумалась Минмин, — его тоже не видела здесь… и конфет… нужно сделать… как приеду, займусь.
Мужчины переглянулись, ничего не сказали на её реплику. Такого рода замечания в устах Минмин они и раньше слышали — уже привыкли.
Отдохнув и дождавшись когда глина застынет, она прижала крышки веревками от кашпо, перевязала каждую плотно, поставила каждое кашпо отдельно в войлочный мешок.
Сообщив, что всё готово и можно продолжить путь, гонджу встали. Все пошли по склону вниз. Обходя очередной уступ шедший впереди всех Хей Ин резко остановился и сделал знак всем замереть.
— Что? — тихо спросил Хей Кай.
— Я слышал что-то.
Все прислушались. Ничего.
— Ты уверен? — переспросил Хей Кай сына.
Тот вздохнул, утвердительно кивнул.
— Хей Ян, И Тао, оставайтесь с гонджу, — приказал Хей Кай.
Он вынул из ножен кинжал, сделал знак Хей Ину следовать за ним. Через некоторое время они вернулись, в руках у каждого по мечу.
— Что произошло? Откуда у вас мечи? — спросила гонджу.
— Двое… мертвые, — ответил Хей Ин, — впереди, на склоне. И внизу еще тело. Видимо сражались, кто кого убил — непонятно, но…
— Пойдемте, — сказала гонджу, махнув рукой.
— Гонджу… — остановил её Хей Кай.
— Они мертвы?
— Да.
— Ну так что они мне могут сделать.
— Могут быть еще люди… Лучше всё разведать.
Гонджу вздохнула.
— Уже поздно, сколько мы тут будем ждать, разведывать? Пока не стемнеет и спускаться с горы станет небезопасно?
— Хорошо, — согласился Хей Кай, — но держитесь за нами.
Они прошли вдоль склона, зашли на широкий уступ. Двое мужчин лежали распластанные у обрыва. Гонджу склонилась к телам, проверила пульс. Они были мертвы. Кровь и следы схватки вели к обрыву. Гонджу подошла к обрыву, заглянула за уступ. Внизу, достаточно далеко от выступа скалы, на небольшой площадке лежал навзничь мужчина. Ей показалось, что он шевельнулся.
— Скорее! Веревку! — крикнула она.
— Что такое? — подошел к ней Хей Ян.
— Мужчина еще жив, — ответила она, — видела как он шевелится. Где веревка?
Хей Ин вынул веревку из заплечного мешка, размотал, подошёл к краю скалы, передал край Хей Каю, тот обмотал её у себя на талии и подозвал И Тао, передал ему конец, другой скинул со скалы, уперся, кивнул сыну. Хей Ин ухватился за конец, Тао обеими руками перехватил веревку и встал между обрывом и Хей Каем.
— Лучше я первая, — гонджу попыталась дотянуться до веревке. — Я иню81, а мужчине внизу нужна помощь.
— Что…? — удивился Хей Ин. — Даже и не думайте, — категорично ответил он, — у вас, что совсем нет чувства самосохранения?
Он снял ножны от меча у мертвого, всунул меч в ножны, привязал их к поясу, ухватился за веревку и начал медленно спускаться. Спустившись на нижний ярус, он подошёл к мужчине, тот зашевелился, поднял руку.
— Спроси, как он себя чувствует, — крикнула она Хей Ину.
Хей Ин наклонился к мужчине, но в следующее мгновение резко выпрямился и обернулся. Из-за выступа скалы не было видно, что привлекло его внимание. Хей Ян уже ухватился за край веревки и начал спускаться. Они услышали разговор. Гонджу ничего не поняла, говорили тихо и, кажется, на другом диалекте.
— Что там происходит? — просил у гонджу Хей Кай.
Он и И Тао держали веревку и не могли посмотреть вниз. Гонджу наконец-то удалось разглядеть: Хей Ин был атакован тремя незнакомцами и это была не обычная перепалка. Те трое нападали агрессивно и у Хей Ина едва хватало сил и скорости отбиваться от троих одновременно. Времени на раздумье не было. Гонджу, надев перчатки, вынула одну из банок с серной кислотой, открыла крышку. Глина еще не до конца просохла и крышка поддалась.
— Хей Ин, — крикнула она, — отойди, я плесну на них серной кислотой.
Хей Ин отскочил к самому краю обрыва. За ним последовал один из нападающих.
— Эй, — окликнула его Минмин.
Тот поднял голову и Минмин плеснула на него из банки. Мужчина не сразу понял, что произошло. Но уже через несколько мгновений он заорал, схватился за лицо и упал на колени. Другие двое остановились, посмотрели вверх на Минмин, попятились от края склона, зашли за выступ скалы. К этому времени как раз на дно уступа спустился Хей Ян. Он подбежал к брату, встал рядом с ним, направив на нападавших меч. Те, подхватив облитого кислотой, ретировались. Хей Ян сделал попытку нагнать их, но его остановил Хей Ин.
Гонджу к тому времени, не снимая перчаток, ухватилась за конец веревки и, не слушая Хей Кая, пытающегося её остановить, соскользнула по веревке вниз. Оказавшись на платформе она подбежала к раненому. Раненый лежал на спине. Широко раскинутые ноги и руки, возможно, в некоторой степени смягчили падение. Минмин склонилась над ним, под пальцами грязь — цеплялся за выступы скалы? Он хрипел, падение с такой высоты на спину, как он еще остался жив? Минмин, не трогая и не поднимая, наклонилась, осмотрела затылок, затем глаза. Разный размер зрачков. Мужчина что-то несвязно бормотал. Возможно перелом костей черепа, внутричерепное кровоизлияние. В таких условиях она не может ему помочь, разве что облегчить последние мгновения его жизни.
Она повернулась, посмотрела на Хей Ина, присевшего рядом с ней, отрицательно покачала головой. Мужчина зашевелился, потянулся к голове рукой.
— Я знаю, — склонившись она к нему, — боль в голове и головокружение, вас тошнит?
Она отвернулась от мужчины, в сторону скалы, где сейчас должен был спускаться Хей Кай, но на склоне никого не было.
— Моя сумка…? — спросила она Хей Ина.
Но в следующее мгновение почувствовала как лежащий мужчина дотронулся до её руки. Он потянулся к волосам, вынул заколку и вложил её ей в руку. По его губам видно было, что он пытается что-то сказать. Минмин наклонилась к нему.
— Что?
— Сын, — прохрипел он, — жена, найди…
— Найти сына и жену? — переспросила Минмин, — хорошо, как я их найду?
— Письмо…
— Письмо? Какое письмо?
Но мужчина закрыл глаза и, по всей видимости, потерял сознание. Минмин попыталась нащупала пульс… бесполезно, мужчина был мертв. Она, не зная что делать, какое-то время сидела молча над мертвым телом, потом подняла упавшую заколку, внимательно её рассмотрела. Заколка, похоже, была вырезана из слоновой кости, причудливые узоры, которые её украшали, почти стёрлись от частого использования, больше никаких знаков; гладкая, блестящая… «как я могу найти его жену и сына по ней», — подумала Минмин.
Хей Ин тщательно ощупал тело, нашел нефритовую табличку.
— Судя по знаку и одежде, — сказал Хей Ин, — он — хэйдзявей. Это отдельный, специальный отряд, состоящий на службе у давана Шань. В основном они — служители порядка, ловят преступников, сбежавших каторжников, контролируют тюрьмы и, при необходимости, участвуют в военных действиях.
— При необходимости?
— Да, — пояснил Хей Ин, — армия Шань большая, хорошо обученная и снаряжённая, Шань постоянно воюет с нэймэнами, Чжао… Но солдаты собираются, когда начинается или планируется война, а хэйдзявеи всегда на службе — это элитные солдаты. Они никогда не возвращаются по своим домам…
— То есть — это профессиональные военные?
— Профессиональные?
— Да, как мой футин и вы. Всю жизнь он дзяндзюн, а вы его солдаты.
— Не совсем, — раздался за спиной голос Хей Кая, — дзяндзюн назначен даваном генерал-губернатором и может при желании отказаться и остаться только в качестве управляющего провинцией Иншань. Я с сыновьями служу в армии несколько лет, потом могу уйти. А хэйдзявей вступает в армию в возрасте десять-двенадцати лет и не могут покинуть её до смерти. Они не могут жениться, не могут иметь семью. Всё, что у них есть — дома, поместья, если они из богатых семей и не имеют других наследников, после их смерти уходит в казну.
— Тогда как…? — Минмин взглянула на мертвого мужчину.
— Что? — переспросил Хей Кай.
— Он говорил о сыне и о жене?
Хей Кай подошел к хэйдзявею, взглянул на его лицо, на мгновение замер. Затем вздохнул:
— Возможно это была его провинность? Кроме того хэйдзявеи раньше могли иметь семьи… затем…
Хей Кай взял бирку из рук сына, повертел её.
— Затем? — напомнила Минмин, — что затем?
— Затем небольшой отряд взбунтовался… после этого даван Шань запретил хэйдзявеем женится… иметь семьи. Они могут посещать цинлоу82, могут иметь незаконнорождённых детей, но они не должны быть к ним привязаны… Если даван узнает, что хэйдзявей нарушил его приказ… и у него есть жена и ребенок, то всех казнят.
— Что за провинность? — спросила Минмин.
— Что? — не понял Хей Кай.
— Отряд хэйдзявеев взбунтовался… что они сделали? Какая была провинность? За что их так наказали?
— Их семьи погибли, — пояснил Хей Кай, — когда они обратились к давану с просьбой расследовать дело… даван дал… они получили отказ и лож… никто не стал расследовать причину трагедии… Тогда отряд хэйдзявеев нарушил приказ. Они начали сами искать виновных. Затем… их объявили преступниками… Пора возвращаться, уже темнеет.
— Те, трое? — вспомнила гонджу.
— Мы обошли склон, — Хей Кай указал на спуск, откуда они пришли, — но с ними не встретились. Искать их нет смысла. Наша главная задача, гонджу, это обеспечить вашу безопасность.
— Хорошо, — согласилась она, — я понимаю.
— Что-то ещё? — спросил Хей Кай, — или уходим?
— А похоронить? — Минмин удивленно посмотрела на спутников.
— У нас нет времени, — ответил Хей Ин. — Скоро стемнеет. Завтра можно будет вернуться и похоронить его. Сейчас пора выдвигаться.
— Я бы не хотел сюда возвращаться, — оглядываясь, ответил Хей Кай. — Давайте положим его вон туда и завалим камнями.
— Подождите, — вспомнила гонджу, — он говорил о письме.
Хей Ин наклонился, обшарил тщательно мертвого мужчину. В сапоге он, действительно, нашел лоскут ткани с крупными, написанными красными чернилами, словами. Гонджу пригляделась — это были не чернила, а кровь — спекшаяся и почерневшая, на отрезе из потрёпанного, грубого плетения, хлопчатобумажного полотна.
— Возможно именно это было нужно нападавшим, — предположил Хей Кай.
— Что тут написано? — Минмин пыталась прочитать, но ей было знакомо только несколько слов, остальные, хоть и похожие на то, что она привыкла видеть и учила, все таки немного отличались.
— Это шаньский, — пояснил Хей Кай. — Я не смогу прочитать.
— А кто сможет? — спросила Минмин.
Хей Кай пожал плечами.
— Футин, — вспомнила Минмин, — он же знает шаньский, он ведь там родился.
— Хорошо, — кивнул Хей Кай, — хороним и спускаемся.
Но не успел он произнести эти слова, как земля под ногами стала дрожать, со склона посыпались камни.
— Что это? — спросил растеряно И Тао.
— Землетрясение, — ответила гонджу. — Мы же на хуошань.
Хей Кай, схватив за руку гонджу и крикнув остальным прятаться, забежал под уступ. Землетрясение было не сильным, но тот испуг, который они пережили… Они не стали хоронить мужчину. Как только толчки закончились Хей Кай, так и не отпуская руку гонджу, быстро вышел из-по укрытия, закинул на плечо сумку Минмин и свою.
— Никто не пострадал? — спросил он.
Получив отрицательный ответ, потащив за собой Минмин, приказал:
— Уходим.
Остальные, похватав свои вещи, последовали за ним. Они быстро спускались с горы.
— Что это было? Почему так происходит? — спросил И Тао.
— Что именно? — удивилась гонджу.
— Земля тряслась.
— Мы на хуошань, — начала она объяснять. — Здесь, в земной коре, накапливается напряжение и могут происходить землетрясения и извержения, если хуошань не спит.
— Что? — Тао остановился, непонимающе посмотрел на гонджу.
— Давай объясню по-порядку. Я мало об этом знаю, но в общих словах… то, что происходит… в этом месте, видимо, две плиты земной коры находят друг на друга, возникает напряжение…
— Что?
— М… земля — это огромный шар, — она показала пальцами шарик, — под землей, глубоко-глубоко, раскаленная магма двигается под действием магнитного поля земли. Это как каша из металла, очень горячая. А на поверхности: остывшие огромные куски — пласты земли… Они тоже двигаются, но очень медленно. И мы, скорее всего, находимся в месте встречи таких плит, где одна плита находит на другую, — она навела одну ладонь на другу. — Так вот, в месте стыка могут образовываться хуошань, пласты сталкиваются и происходят землетрясения, из под земной коры, из глубин, выходит лава. То, что мы сейчас почувствовали — это один из предвестников возможного извержения…
— Значит это может повториться? — обомлел И Тао.
— Конечно. И не только землетрясение. Может даже начаться извержение хуошань.
— Что? Когда? — он даже остановился, в недоумении посмотрел на гонджу.
— В любой момент. Если хуошань не спит, а так как идет активная деятельность, о чем… э… выходят пары — те ядовитые газы… происходят, периодически, землетрясение — то он не спит. В любой момент вон там, — она указала на вершину горы, из которой поднимался серый дым, — может подняться столп огненного пламени и начать течь лава. Эта лава такая горячая, она сжигает всё на своём пути. Те черные подтеки, которые видно издалека на побережье, у дома рыбака — это потоки такой застывшей лавы.
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Вэй Аймин предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
