Подруги

Ирина Ребони, 2020

Трех школьных подруг много лет связывают тесные, хотя и неоднозначные, отношения. Однажды они случайно узнают нечто странное, касающееся одной из них. Подруги решают разгадать эту тайну, не подозревая, как дорого им придется заплатить за свое любопытство.

Глава третья

Катя

Готовясь к встрече с подругами, я приготовила изысканный диетический ужин, ведь Маринка постоянно сидит на диете. Правда, не удержалась и от пары салатиков с майонезом, надеясь, что Вероника составит мне компанию. Ей не приходится думать о лишнем весе. А ведь в детстве она была пухленькой, правда, потом похудела, а после Женькиной смерти вообще стала почти прозрачной. Ей бы не мешало набрать несколько килограммов, но собственная внешность ее мало волнует. Если бы не Маринкино влияние, ей бы и одеть было нечего кроме джинсов, футболок и свитеров. Кстати, Маринка в этом смысле и на меня положительное влияние оказывает. Она хорошо разбирается в моде и чувствует, кому что пойдет, осечек почти не бывает. Этим, по моему мнению, ее достоинства и исчерпываются. Если бы не Вероника, мы с ней никогда бы не стали подругами. И сегодняшний вечер вдвоем еще раз это подтвердил.

Мы дружим с пятого класса. После окончания начальной школы все классы перетасовали, так мы оказались в одном классе. Я была очень робкой и ужасно переживала, как у меня все сложится в новом коллективе. Однако мои страхи оказались напрасными. Нас с Вероникой посадили за одну парту, и мы сразу подружились. До этого у меня не было близкой подруги, и я просто упивалась новыми отношениями. Но вскоре в наш тандем нагло влезла Маринка. Я сразу поняла, что проигрываю ей по всем параметрам. Маринка была очень красивой, умной и деятельной. Жизнь вокруг нее кипела. Вероника тоже была яркой личностью. Внешностью она уступала Маринке — симпатичная, но не более того, хотя в Веронике была какая-то изюминка и еще что-то. Потом я нашла этому название — одухотворенность, некоторая отрешенность, что интриговало и притягивало. Я же была обычной — никаких особых способностей, пухленькая, маленького роста, светлые волоски, голубые глазки, нос картошечкой, губки бантиком, ямочки на щечках, в общем, куколка, стандартная куколка. Некоторым такое нравится, но далеко не всем. Я из кожи вон лезла, чтобы угнаться за подругами в учебе, что мне не всегда удавалось. Вероника никогда не мерялась успехами, а Маринка частенько подкалывала. Однако это соревнование позволило мне окончить школу с хорошими показателями.

До сих пор я ревную Веронику к Маринке, и ничего не могу с этим поделать. И, хотя я не злой человек, в Маринке вижу лишь недостатки. Даже ее безупречная внешность меня раздражает. Высокая, стройная, с длинными черными волосами. А глаза у нее темно-карие, бархатистые, ресницы густые и длинные, а мне их наращивать приходится. Симпатичный носик и сочные губы, без всякого силикона. Почему же у нее личная жизнь не складывается? — вдруг озадачилась я. Кто оставил в ее душе такой след, который никак не изгладить? Так сразу и не скажешь. А ведь без этого наверняка не обошлось. Я задумалась, и вдруг догадка пришла. Неужели… Неужели?! Как можно быть такой слепой! Ведь все так очевидно. А после сегодняшнего разговора никаких сомнений не осталось. Маринка была влюблена в Женьку!

Ну, конечно, Маринку мог по-настоящему привлечь только необычный парень. А куда уж необычнее Женьки? Как я раньше ни о чем не догадывалась? Ведь еще в школе она постоянно к нему подкатывала с какими-то вопросами то по математике, то по физике, хотя сама прекрасно разбиралась в этих предметах. Он на вопросы отвечал, но никакого интереса к ней не проявлял. Она даже как-то обмолвилась, что наш гений холоден, как ледышка. И каково же было ее удивление, да и всех прочих тоже, когда Женька, как преданный щенок, стал ходить за Вероникой. Маринка бесилась, высказывала Веронике всякие гадости про него. Но на Нику это не действовало. Она заявила, что Женька ей нравится, и она будет с ним встречаться. Их отношения довольно долго оставались чисто дружескими, что регулярно вызывало у Маринки всплески сарказма. Даже сейчас она частенько будто злится на Веронику. Вот, сегодня постоянно называла ее Веркой, чтобы как-то принизить подругу, ведь у нее такое красивое имя. Верой ее называла только бабушка, а остальные Вероникой или Никой.

Со временем отношения нашей странной парочки вступили в новую фазу. Вероника рассказывала, что они чуть ли не часами целовались. И именно в тот период Маринка скоропалительно выскочила замуж за стареющего режиссера, который ни одной юбки не пропускал. Эта пародия на брак продлилась несколько месяцев, после чего они развелись. А потом — длинный ряд бойфрендов. Маринка утрировала, утверждая, что все они годятся в экспонаты для кунсткамеры. Некоторые из них были вполне приличными людьми, просто никто ее не заинтересовал по-настоящему.

Да, Маринка всколыхнула такие пласты, которые, как я считала, стали достоянием истории. А ведь наша сегодняшняя жизнь — результат прежних поступков. Можно было бы в прошлое и не заглядывать, если бы меня все устраивало в настоящем. Но ведь меня не устраивает! Может, хватит быть серой мышкой, прячущейся в тени более ярких подруг? Почему я плыву по течению, а не пытаюсь изменить то, что мне не нравится? А ведь мне многое не нравится. Прежде всего, наши отношения с Костей. Мы познакомились шесть лет назад на конференции, которая проводилась в Москве. Я работала в банке, он в крупной аудиторской компании. Мне было двадцать шесть лет, ему двадцать девять, оба в самом расцвете сил. Мы столкнулись в лифте, точнее, он наступил мне на ногу. Учитывая, что он на целую голову выше меня и в два раза тяжелее, ситуация была травмоопасная. Однако все обошлось. Мы разговорились, выяснили, что оба из Питера, после чего не расставались. Вторую и третью ночь мы провели в моем номере. Ничего крышесносного не было, как и объяснений в любви, но нам было хорошо вместе.

Вернувшись в Питер, мы съехались. К этому времени благодаря бабушке, завещавшей мне свой дом, у меня была своя квартира. Дом в деревне меня не интересовал, но на вырученные за него деньги я смогла купить квартиру. В общем, у нас все имелось для нормальной жизни — жилье, хорошая работа с перспективами, приличная зарплата. И еще, без ложной скромности могу сказать, что я хорошая хозяйка. В квартире чистота, всегда имеется вкусная еда, вещи в порядке. Но чего-то не хватало. Только сейчас до меня дошло, чего именно не хватало — перспектив совместной жизни. Как-то я заговорила о детях, на что Костя незамедлительно ответил, что торопиться некуда, у нас впереди еще много времени. Зачем портить то, что и без того прекрасно? И я отступила. О браке вообще речи не заходило. Когда очередной Костин приятель решил жениться, Костя искренне недоумевал. Зачем в наше время нужны эти условности? Можно всю жизнь прожить вместе без регистрации и развестись через месяц после венчания. И я опять отступила.

А еще его мамаша… Умная женщина сразу бы заметила, что Костя слишком уж от нее зависит, а она этим пользуется. В первый же день знакомства он мне все уши прожужжал про свою замечательную мамочку. Да, умная женщина сразу же сообразила бы. Но я не была умной. Может, теперь удастся поумнеть. Берегитесь, Раиса Григорьевна! Если мне не удастся решить эту проблему, придется разорвать отношения. Знаю, это она воду мутит, настраивает Костю против меня. Он сам не раз проговаривался. Не знаю, что ее во мне не устраивает. У меня высшее образование, хорошая зарплата, как уже упоминала, я хорошая хозяйка, о ее сыне забочусь. И внешне далеко не урод. Натуральная блондинка с милым личиком, правда, за последние годы немного расплылась. Но ведь и Костик далеко не Аполлон. Хотя, мои достоинства и недостатки вряд ли имеют значение. Ее никакая женщина не устроит. Она не хочет ни с кем делиться Костиком. Я думала всякие анекдоты про свекровь — выдумки и преувеличения, но теперь знаю, что это правда.

Взять хотя бы сегодняшний день. Придумала себе какую-то болячку, чтобы заманить сына к себе на ночь. Зачем это ей? Ведь все равно завтра он вернется ко мне. Или надеется, что в один прекрасный день он так у нее и останется? Меня передернуло. Похоже, медлить больше нельзя. Предстоит серьезный разговор с Костей. Если он не видит во мне свою будущую жену и мать своих детей, то нужно расставаться. Пусть сидит со своей мамашей и ставит ей компрессы. А то я превратилась в бесплатную прислугу. Недавно предложила ему сходить в Русский музей на выставку, и тут выяснилось, что на прошлой неделе он там уже с мамой побывал. Оказывается, он по делам поехал в центр (его фирма находится на Васильевском острове), рано освободился и позвонил маме. Вот она и предложила вместе сходить. А ведь мне об этом ничего не рассказал.

— Ты не обижайся, — пробубнил он. — Ты можешь на выставку с подругами сходить, а у мамы кроме меня никого нет.

У меня даже слов не нашлось для комментариев. А он счел, что я поняла и приняла его поступок. В общем, было много всяких мелочей, которые раздражали и даже обижали, но я столько лет мирилась с ними. Хватит! Только, как бы не растерять свою решимость. Ведь завтра Костя вернется, и опять начнется обычная рутина — приятная, удобная, но… совершенно бесперспективная. А я привыкла плыть по течению и испытываю не просто дискомфорт, а настоящий страх перед переменами. Сейчас разговор с Маринкой меня разогрел, умеет она всколыхнуть мое непритязательное существование и, что бы я о ней ни думала, она стала частью моей жизни. Без нее жизнь была бы более пресной. Как говорил какой-то американский президент об одном из диктаторов: «Он, конечно, сукин сын, но это НАШ сукин сын!». Так и о Маринке можно сказать: «Она, конечно, стерва, но это НАША стерва!». А Маринка точно стерва — любит интриговать, использовать слабости людей, подкалывать, встречается с женатыми мужчинами. На ее счету, по крайней мере, две разбитых семьи. Она бы без зазрения совести и в Вероникину семью влезла, но Женька оказался ей не по зубам. Его непоколебимая преданность жене ужасно бесила Маринку. А она частенько бесила меня. Сегодня мы еле продержались до восьми. Если бы с нами была Вероника, мы бы просидели допоздна.

А теперь мне предстоял одинокий вечер. Как непривычно быть одной. Неужели для того, чтобы избежать одиночества, я опять все спущу на тормозах? А ведь порывы что-то изменить у меня и прежде случались, но заканчивались ничем. На самом деле, мне хочется не только большей определенности в отношениях, но чего-то еще. Может, любви? Есть ли она у нас с Костей? И была ли когда-нибудь? Не знаю. Влечение точно было, и поначалу довольно сильное, но постепенно превратилось в рутину. Наверное, я очень скучная, и всякие страсти-мордасти не для меня. Хотя… был в моей жизни один эпизод.

В первые же дни учебы в институте совершенно неожиданно на меня обратил внимание самый популярный парень на курсе. Красивый, обаятельный, при деньгах, Эдик был душой любой компании. И вот, это совершенство обратило внимание на меня! Я была на седьмом небе от счастья, никак не могла поверить, что это происходит со мной. На фоне ярких подруг я привыкла тушеваться, мальчишки меня не замечали, а тут такое… Не уверена, что была по-настоящему влюблена в Эдика, но ситуация настолько мне нравилась, что я чувствовала себя счастливой. Уже через неделю мы стали близки. Все вечера проводили в веселых компаниях, и мне казалось, что я парю в невесомости. Однако утром я шла на лекции. В отличие от Эдика. Я пыталась и его вытащить, но это редко мне удавалось. «Какая ты правильная, малышка, аж оторопь берет», — смеялся он. Так продолжалось несколько месяцев. Потом случилось неизбежное. После сессии Эдика отчислили из института, так как он не был допущен ни к одному из экзаменов. И он будто испарился. Не появлялся, не отвечал на звонки. Я места себе не находила. Наконец, он расщедрился на смс-ку. Ее я дословно запомнила. «Малышка, не поминай меня лихом. Наши пути разошлись, но ты еще будешь счастлива. Чао!».

Я неделю рыдала, не переставая, иногда приходила к Веронике и продолжала рыдать на ее плече. Тогда ее бабушка еще была жива и тоже меня успокаивала: «Ну, будет, милая. Он не стоит и одной твоей слезинки, не то, что такого потока. Вот увидишь, у тебя все будет не просто хорошо, а замечательно!». Мне нравилось у них бывать, там всегда было уютно и душевно, не то, что у меня дома. Квартира у Вероники была запущенная, давно не ремонтированная, порядок поддерживался только в минимальном объеме, но меня, такую чистюлю, это совсем не раздражало.

В общем, с потерей Эдика моя яркая жизнь закончилась, и я вернулась к своему серому существованию. Однако институт я не бросила, навалилась на учебу и следующую сессию сдала на отлично. Как любит повторять Маринка с оттенком недоброжелательности в голосе: «Ты очень практичная». Потом у меня было еще несколько коротких романов, но они были такими невразумительными, что и вспоминать не хочется. И вот, появился Костя — большой, добродушный и надежный. Я сразу решила, что это моя Судьба. Но Судьба в руки не давалась. Мы шесть лет вместе и очень привыкли друг к другу, но ведь не прикипели. Я решила себя больше не обманывать. Я слышала о кризисе семи лет совместной жизни, похоже, у нас это случилось на год раньше. Хотя, вполне возможно, Костя ни о каком кризисе не подозревает. У него комфортная жизнь. Быт обустроен, женщина под боком есть, сохранилась студенческая компания, в которой и мы иногда появляемся. Ну и что, что многие друзья уже давно обзавелись семьями, его это ни к чему не подталкивает. Зато я чувствую себя неуютно, когда жены друзей начинают обсуждать детские проблемы.

До меня вдруг дошло, что он совершенно не чувствует моих терзаний. Обо всем надо говорить открытым текстом. Да и тогда, либо пробурчит что-то невразумительное, либо просто отмахнется: «Сколько можно делать из мухи слона?». Его все устраивает. И с работой у него все хорошо. Недавно назначили начальником крупного отдела с существенной прибавкой к зарплате. А я? Уже три года прозябаю в своей должности. Вообще-то работа мне нравится, для такой зануды, как я, самое то, но все же хотелось бы двигаться вперед. В последнее время передо мной то и дело помахивают морковкой в виде должности заместителя начальника отдела. В прошлом году женщина, занимающая эту должность, хотела уволиться, и мне намекнули, что я смогу занять ее место. Однако, получив небольшую прибавку, та передумала. В этом году началось все по новой, только прибавку ей обещать не стали, и последовал очередной намек. Однако она все не увольняется, а тем временем подрастают новые кадры. Двадцативосьмилетний парень, работающий у нас второй год на такой же должности, как я, неплохо справляется. Если эта ситуация затянется, вполне могут отдать предпочтение ему. Что бы ни говорили о гендерном равенстве, все же при назначении на руководящие должности отдают предпочтение мужчинам.

Мне стало тошно от этих размышлений. Обычно после встречи с подругами я еще несколько дней пребываю в приподнятом настроении. Но сегодня разговор с Маринкой развернул меня в другую сторону. Если бы Костя был дома, я бы сейчас привалилась к его плечу, и проблемы отступили бы. Господи, кажется, я опять готова повернуть вспять! Нет, только не это! Нельзя быть такой амебой, да еще так долго!

Костя позвонил около одиннадцати. Голос у него был бодрым, чуть ли ни веселым, что меня задело, так как мне было совсем не весело.

— Как вы там, все еще пируете?

Мне не захотелось признаваться, что вечер не удался, поэтому я не стала говорить, что Вероника не смогла прийти, и мы с Маринкой рано свернули свою вечеринку.

— Девчонки только что ушли! — бодро сообщила я. — Вечер получился очень интересным. А ты чем занимаешься?

— Мама уже легла, а я книжку читаю.

— Какую?

— Робинзон Крузо, — после небольшой заминки ответил он.

Я рассмеялась.

— Неужели в детство впадаешь? Вроде бы еще рановато.

Мы еще немного поболтали ни о чем, после чего пожелали друг другу спокойной ночи. Вопреки всякой логике я испытывала сильное разочарование после нашего разговора. Ну, почему он не сказал, что хотел бы сейчас оказаться рядом со мной? Или еще что-нибудь в таком роде? Нет, такого и представить нельзя. Мы оба слишком приземленные для столь романтичных высказываний. Оба? Нет. Я поняла, что мое сердце просто жаждет романтики. Рассуждаю о каких-то перспективах в отношениях, все так практично и целесообразно, но на самом деле хочу любви и романтики. Вот такая истина мне сегодня открылась.

Частный банк «Авангард», в котором я работаю, располагается возле Пяти углов, так что обычно я хожу на работу пешком. Но сегодня прогулка меня почти не взбодрила. Сказывалась бессонная ночь и мрачные мысли, которые не давали уснуть. И еще. Костя утром не позвонил, чтобы пожелать мне доброго утра. Обычно после ночевки у матери он это делал. Я могла бы и сама позвонить, но не позвонила, будто почувствовав какую-то неловкость. Что происходит? Раньше такого не было. Ах, да, кризис.

Очутившись на своем рабочем месте, я отбросила посторонние мысли и приступила к работе. В десять тридцать мы обычно прерываемся на чаепитие. Я использовала перерыв, чтобы позвонить Веронике. Она уже оправилась от диареи и занималась упаковкой картин. Эскизы для иллюстраций к книгам она упаковала еще до поездки в Грецию, осталось упаковать тринадцать картин из цикла «Эмоции». Я понимала, как она занята, но мне было просто необходимо с ней поделиться своими мыслями и проблемами. Больше не с кем. Я не решилась прямо спросить, когда можно приехать, ведь я такая деликатная, а она мне ничего не предложила. Разочарованная, я, глотнув чаю, вернулась к работе.

Просматривая счета, поступившие к оплате, я будто споткнулась. Частная электрическая компания предъявила счет за свои услуги одной из фирм, которые я курирую. Конечно, через наши банк проходят и более крупные суммы, только плата за электричество показалась мне непомерной для столь скромной компании. На всякий случай, я посмотрела платежи за предыдущие месяцы. Фирма «Цвета лета» пользуется услугами нашего банка всего пять месяцев. В предыдущие месяцы плата за электричество была примерно в десять раз меньше. И предъявляла счета другая компания, государственная. В чем дело — ошибка или отмывание денег? Я ощутила волнение. Сначала взялась за телефон, чтобы позвонить бухгалтеру фирмы, затем его отложила. Если это отмывание денег, то следует действовать осторожно. Конечно, можно обо всем доложить начальству и устраниться, но мне вдруг захотелось самой все распутать. Неужели во мне появился дух авантюризма, и я перестаю быть амебой?

Такое предположение вызвало у меня воодушевление. Я решила просмотреть все имеющиеся документы на фирму «Цвета лета». Она функционировала уже более двадцати лет. Занималась продажей лакокрасочных покрытий. На ее счету было достаточно денег для того, чтобы осуществить текущие платежи. Я стала просматривать дальнейшую информацию, и мне бросился в глаза адрес фирмы. Да это же в том районе, где я жила раньше, и где до сих пор живет Вероника! Насколько мне известно, там не было никаких крупных предприятий, а сейчас и вовсе все застраивают огромными жилыми домами. Но ведь предприятие должно быть крупным, чтобы потреблять столько энергии. Впрочем, необязательно. Существуют энергоемкие производства, но продажа лакокрасочных покрытий явно к ним не относится. Для сравнения я просмотрела счета за электричество нескольких небольших фирм, цифры были несопоставимы. В этом явно была какая-то загадка, и мне захотелось ее разгадать.

Предупредив начальника отдела, что отлучусь по делам, я быстро вышла из его кабинета. На мое счастье, он не стал задавать уточняющих вопросов, хотя обычно очень дотошный. Мне почему-то хотелось все сделать скрытно. По пути к метро я позвонила Веронике и предупредила, что скоро заеду к ней. Еще никогда я не вела себя так настырно.

— Что-то случилось? — обеспокоенно поинтересовалась подруга.

— Это касается работы, — кратко ответила я, не давая никаких пояснений.

— Хорошо. Жду, — так же кратко отозвалась Вероника.

Я гордилась собой. Ведь могу же не лепетать, как бедный родственник, а прямо заявлять, чего хочу! И Вероника восприняла мое новое поведение как должное. Для меня же это было огромным шагом вперед. Трепещите, Костик и Раиса Григорьевна!

Вероника встретила меня встревоженным взглядом.

— Проходи, чаю попьем. Мне тоже пора прерваться. Уже три картины упаковала. Если и дальше так пойдет, то управлюсь за два дня, а там можно и перевозить их в галерею. У них есть большая кладовка, там все и сгружу.

— Вызовешь грузовое такси?

— Нет, сама перевезу.

— С каких пор ты стала такой экономной? — искренне удивилась я.

Вероника рассмеялась.

— Я и экономность — вещи несовместимые. Просто боюсь, что грузчики либо рамы попортят, либо холсты порвут. Видела, как они с вещами обращаются?

Я это видела, поэтому не стала ничего комментировать и оспаривать. Вероника тем временем заварила чай и пригласила меня к столу.

— Давай, рассказывай! — поторопила она.

И я все ей рассказала, попутно отвечая на возникающие у нее вопросы. «Ну, дела…», — протянула она. Оказывается, они вместе с Лизой частенько прогуливались в том районе. Он привлекал их старой кленовой аллеей и почти полным отсутствием транспорта. Вероника утверждала, что там нет промышленных предприятий — ни больших, ни средних, разве что какой-нибудь малый бизнес, разместившийся в частном доме. Такие еще сохранились. А новые предприятия строят в промзоне возле железной дороги, дотуда не меньше трехсот метров. Нам и без долгих обсуждений было понятно, что этот адрес нужно проверить.

— Как будем добираться — пешком или на машине?

— Лучше на машине, — ответила я, постепенно входя в роль сыщика. — Так безопаснее.

Пешком путь был короче, можно было пройти по пешеходному мосту через маленькую речушку, втекающую в Неву. Ехать пришлось в объезд, по автомобильному мосту, что заняло у нас не менее десяти минут. Вероника для чего-то ввела адрес в навигатор: улица Короленко, дом семь. Эта улица была не совсем обычной. Дома располагались только на одной стороне, с другой стороны даже тротуара не было — крутой берег Невы спускался к воде. Дом номер семь оказался двухэтажным, оштукатуренным и выкрашенным в желтый цвет. В окнах — стеклопакеты. На фасаде была табличка с адресом, рядом другая, которая извещала, что здание является памятником архитектуры середины двадцатого века и находится под охраной государства.

— Вот это да! — удивленно воскликнула Вероника. — Эта табличка появилась недавно! Мы с Лизой здесь гуляли перед отъездом в Грецию. Ее точно не было.

— И что здесь охранять? — недоумевала я. — Вообще непонятно, к какому стилю относится. Хотя фронтон нестандартный, на сталинский ампир не тянет, никаких украшений и завитушек. Конструктивизм предполагает более изысканные и лаконичные формы. Даже до хрущевского минимализма не дотягивает, так как фронтон все-таки нестандартный, а стены оштукатурены.

Раньше я бы не позволила себе рассуждений об архитектурных стилях в присутствии Вероники, так как та более сведуща в этих вопросах, но сегодня такая малость меня не смутила. Подруга, задумчиво рассматривая это желтое убожество, лишь сказала, что иногда здания вносят в список охраняемых не из-за внешнего вида, а из-за внутреннего устройства, например, из-за наличия необычного водопровода, вентиляции, специфических подвалов или еще чего-то в таком роде. Я лишь пожала плечами, не представляя, какие шедевры инженерной мысли могут скрываться за этими стенами.

Слева от желтого здания приютился обветшалый частный дом, в котором, судя по занавескам на окнах, еще жили. Раньше вся улица Короленко состояла преимущественно из таких домов, теперь их осталось не больше десятка. Стройка наступала. Вероника пристроила автомобиль в промежутке между домами, и мы выбрались наружу. Здание с небольшой территорией было огорожено оградой из металлических прутьев не меньше двух метров высотой. Во дворе стояло несколько грузовиков, чуть дальше виднелась стоянка для легковых автомобилей. Не сговариваясь, мы обошлись лишь беглым взглядом на это хозяйство и двинулись дальше.

Справа от желтого здания располагался заброшенный участок. В его глубине просматривался полуразрушенный фундамент, поросший кустарником, и одичавшие фруктовые деревья, остальная территория покрылась сорняками в человеческий рост. В общем, полное запустение. Вдруг в этих джунглях мелькнул металлический блеск. Вероника это тоже заметила. Поскольку здесь никакой ограды не было, мы углубились на территорию участка. Не знаю, зачем мы это делали, так как нас интересовал только соседний дом, наверное, из праздного любопытства. Вскоре я о своем любопытстве пожалела. Вероника была в джинсах и кроссовках, я же, согласно дресс-коду нашего банка, в строгой юбке, туфлях на каблуках и колготках. Каблуки увязали в земле, на колготках появились зацепки, а на светлой юбке пятна от травы.

Все же, несмотря на потери, мы добрались до цели и недоуменно переглянулись. Перед нами предстал маленький потемневший от времени деревянный домик с двускатной крышей из оцинкованного железа, правда, окон и дверей в нем не было.

— Неужели это улей? — предположила я.

— Больше похоже на погреб, — не согласилась Вероника, — только, вот, дверей нет.

Я не стала спорить, так как никаких пчел видно не было, а других версий у меня не появилось. Мы вернулись на дорогу, и в это время открылись ворота, из которых выехал грузовик с логотипом фирмы «Цвета лета» на борту. В кузове было с десяток ящиков с краской. «Мелкооптовая торговля», — подумала я. Разве можно на этом много заработать? И на что уходит столько энергии? Судя по всему, никакого производства здесь нет, а если и есть, то незначительное, так как здание небольшое, больше похоже на перевалочный пункт. Так, на что ушло столько энергии? По дороге к автомобилю я поделилась своими мыслями с Вероникой. Она кивнула, соглашаясь со мной, после чего мы решили в здание не заходить. Подходящей версии для визита у нас не было, а появляться там в качестве представителя банка без согласования с начальством я не хотела. И вообще, вдруг они занимаются отмыванием денег? Тогда наш визит может их насторожить. Что же мне делать? Я не могу задерживать оплату счета без указаний начальства, у нас с этим очень строго.

Когда мы подошли к автомобилю, на крыльце частного дома нас поджидала сухонькая старушка. Ее глазки возбужденно поблескивали и, просверлив ими нас, она первая начала разговор.

— Здравствуйте, девушки, за какой надобностью в наши края пожаловали?

Мы вежливо ответили не ее приветствие, после чего Вероника с сожалением в голосе произнесла:

— Вот, приехали по адресу, а дом оказался не тот. Нам нужен жилой дом, а тут, похоже, предприятие.

— Ага, — согласилась старушка. — Торгуют красками. Раньше иногда для местных жителей устраивали распродажи по себестоимости, теперь этого не делают, да никому и не нужно. Мало местных жителей осталось, да и те о ремонтах не думают, скоро всех должны расселить. Правда, недавно слух прошел, что нас могут и не тронуть, якобы этот дом, — она кивнула на желтое здание, — имеет какую-то особую ценность, даже специальную табличку повесили. А чего в нем ценного? Вон, в Питере сколько красивых домов стоят без всяких табличек. — Старушка оказалась словоохотливой, так что трещала без умолку. — А с адресом такие ошибки уже случались. Дело в том, что в Центральном районе тоже есть улица с таким названием. Просто нужно указывать почтовый индекс или хотя бы район.

Мы сокрушенно покивали головами и хотели с ней попрощаться, когда она окинула цепким взглядом Никин автомобиль.

— Давненько я эту машину не видела, с год примерно.

— Вряд ли вы видели ее прежде, — улыбнулась Вероника. — Таких черных больших автомобилей полно, их легко перепутать.

— Неужто я не понимаю? Но ведь номер 941 не у каждой машины! Я почему номер запомнила, да потому, что это год начала войны. Я даже про себя окрестила ее хозяина воякой. Хотя на военного он не походил, больно интеллигентный. Высокий белокурый парень, неразговорчивый. Не знаю, почему он здесь машину оставлял, а не на стоянке за оградой, но я всегда ему говорила, что присмотрю за ней, а он в ответ улыбался и шел себе. А раньше у него была темно-синяя машина, тоже красивая, но поменьше.

На Веронику было страшно смотреть, так она побледнела, рука на ручке автомобильной дверцы застыла, а старушка продолжала сыпать фактами. Чтобы дать подруге время на выход из ступора, я завела посторонний разговор.

— Неужели вы целыми днями сидите у окна? — спросила я у старушки.

— Не целыми, конечно (кто за меня дела будет делать?), но все время в окно поглядываю. Чем еще заниматься? Муж давно помер, дети по свету разлетелись, подруги в новые дома переехали. Не больно-то они на новом месте прижились, сюда тянет. Только силы уже не те, редко приезжают. Хорошо, что мобильные телефоны придумали. — Словоизвержение продолжалось. — А тот красавчик в рабочие дни всегда приезжал в одно и то же время — в 8.40, хоть часы по нему проверяй. В выходные по-разному случалось. Лет десять я его почти каждый день видела, даже как-то привыкла. Куда же он пропал? Другую работу нашел?

Вероника уже вышла из оцепенения и ответила сама:

— Я купила этот автомобиль недавно, через посредника, так что ничего о прежнем хозяине не знаю. Спасибо за общение, но нам пора.

— Теперь придется в Центральный район ехать, — сокрушенно пробормотала я.

Вероника обошла автомобиль и открыла пассажирскую дверцу.

— Катя, за руль лучше ты садись, я не в форме.

В это время из ворот выехал легковой автомобиль и проехал мимо нас. Вскоре и мы, распрощавшись с новой знакомой, последовали за ним. По дороге молчали, переваривая последние новости. То, что мы только что узнали, казалось невероятным, ужасным и просто невозможным. Бедная Ника! Она еще от прежних переживаний не оправилась, как новые подоспели. Я не представляла, как она себя поведет — снова впадет в оцепенение, разрыдается или еще что-то. Ее реакцию не всегда можно было предвидеть. Не только Женька, но и Вероника была по-своему странной. Однако это не отталкивало меня, скорее, наоборот. Хотя рядом с ней я чувствовала себя слишком уж рациональной и последовательной, дискомфорта от этого не испытывала. Просто я принимала ее целиком, со всеми ее достоинствами и недостатками. И все потому, что была уверена в том, что она меня любит и дорожит нашими отношениями, и тоже принимает такой, какая я есть, а не пытается что-то во мне переделать на свой лад. Прежде в моей жизни такого не было.

Родители с детства изводили меня всякими придирками, почти никогда не хвалили, по их мнению, я всегда все делала не так, как надо. Когда пошла в школу, стало еще хуже. Постоянно ругали за робость. Но разве от их окриков у меня могла появиться уверенность в себе? Даже, когда в старших классах я стала учиться без троек, причем, пятерок было больше, чем четверок, все равно были недовольны. Ведь не отличница же! Это было особенно обидно на фоне их отношения к моему младшему брату. Тот ВСЕ и ВСЕГДА делал замечательно, хотя ни особыми способностями, ни усердием не отличался. В детстве думала, что я подкидыш, ведь ни на кого из родителей совсем не похожа. Позднее додумалась до того, что я внебрачный ребенок, и мать вышла замуж за отца, будучи беременной от другого. Я долго так думала, но и эта версия рассыпалась, когда бабушка (а она была матерью отца) завещала свой дом мне. О, что тут началось! На меня давили, как могли, утверждая, что семейная собственность должна передаваться по мужской линии, и что у Витеньки семья и дети, а я до сих пор в бобылях, но я на их натиск и угрозы не поддалась, за что была подвергнута остракизму. Нет, сейчас только этих воспоминаний не хватает, — одернула я себя, — так можно опять вернуться в прежнюю колею.

Когда мы вошли в квартиру, Вероника сразу направилась в кухню. Открыла холодильник, потом закрыла и, плюхнувшись на стул, сжала голову руками.

— Катюша, ты уж сама посмотри в холодильнике. Вчера Марта приходила, там должно что-то быть.

Как это похоже на Нику — не знать, что у нее в холодильнике! Марта приходила к ней два или три раза в неделю и не только убирала квартиру, но и готовила, и продукты покупала. Одинокая пятидесятилетняя женщина, она относилась к Нике, как к дочери, постоянно о ней заботилась, а не только формально выполняла свою работу. Вот и сейчас я заметила в холодильнике два больших куска орехового торта. Вряд ли ей это Ника заказала, домработница сама проявила инициативу, желая, чтобы ее подопечная хоть немного поправилась. Помимо этого, в холодильнике было много другого — лазанья, творожная запеканка, тушеные овощи и нарезанный салат, который осталось только заправить. Я перечислила все имеющееся и спросила у Ники, что она будет есть.

— Мне все равно, — безучастно ответила она, — сама выбирай.

— Может, чего-нибудь выпьем? — Я решила, что на работу сегодня не вернусь.

— Давай. Только чего-нибудь покрепче. Вино пьют не для того, чтобы напиться, а я хочу напиться.

Я стала собирать на стол, а Вероника заговорила каким-то отрешенным голосом.

— Женька много денег мне оставил, надолго хватит. Я была благодарна ему и гордилась им. Просто так такие деньги платить не будут. Он почти ничего о своей работе не рассказывал, говорил, что дал расписку о неразглашении. Секретность. Он даже за границу не мог выехать. Мы с Лизой без него ездили отдыхать в жаркие страны. Я думала, он в ФСБ работает, и никаких вопросов не задавала.

— Разве в ФСБ так много платят? Какая у него была зарплата? — спросила я.

Вероника передернула плечами.

— Понятия не имею. В самом начале нашей совместной жизни как-то поинтересовалась, он ответил, что это коммерческая тайна. Больше я об этом не спрашивала.

Да, бытовые «мелочи» ее не интересовали. Впрочем, так было не всегда. Раньше Вероника была ближе к реальной жизни. Просто Женька окружил ее такой заботой, что отпала необходимость беспокоиться о материальных проблемах, и она с удовольствием погрузилась в творчество. Думаю, даже дочь была у нее на втором месте. Наверное, иначе ничего в искусстве не добиться, а Ника уже многого добилась, и это не предел. Я бы так не смогла, но ведь у меня нет талантов, которые требовали бы таких жертв. Вероника тем временем продолжала:

— Я думала, он работает на благо государства, как бы пафосно это ни звучало, а он, похоже, занимался отмыванием денег или хакерством. И все ради денег?! Никогда не считала его алчным.

— Женька говорил, что работа интересная, — напомнила я. — Насколько мне известно, для хакеров важны не только деньги — им интересно вскрыть какую-то защищенную базу, которую до них никому вскрыть не удавалось.

— Возможно, — нехотя признала Ника, — но это ничего не меняет. Он занимался какими-то темными делишками, за что получал большие гонорары, а мы жили на эти деньги. Что теперь делать с оставшимися деньгами? Может, они были украдены со счетов невинных людей? Обратиться в полицию и заявить на мужа? А что я потом скажу дочери — что ее отец был вором? Да она его боготворит! А Наталья Сергеевна? Она так им гордится! Внукам в пример ставит.

Коньяк потихоньку убывал, а мы так и сяк вертели эту проблему, но приемлемого решения не находили. Тем временем день постепенно переходил в вечер. Я настолько увлеклась беседой, что обо всем забыла, поэтому вздрогнула, когда раздался телефонный звонок. Звонил Костя, и я сразу напряглась, потому что сегодня собиралась с ним серьезно поговорить. Тянуть нельзя, а то растеряю свою решимость. Однако и Веронику оставлять одну в таком возбужденном состоянии не хотелось. Впрочем, мои метания оказались ненужными. Костя сообщил, что они с друзьями собираются сегодня у Димы, чтобы расписать пулечку. Когда мы с ним только сошлись, Костя научил меня играть в преферанс, и я частенько составляла компанию ему и его друзьям. Кстати, у меня неплохо получалось. Однако в последнее время подобные сборища обходились без моего участия. Итак, вчера он ночевал у мамы, — подытожила я, — сегодня встречается с друзьями. В его жизни для меня оставалось все меньше места.

— Делай, как знаешь, — бросила я и повесила трубку.

Он тут же перезвонил.

— Катюша, не обижайся. Просто Витька в городе проездом, вот мы и решили встретиться. Я постараюсь недолго. Позвоню, когда буду выезжать.

Меня так и подмывало сказать, чтобы не утруждался, но я сдержалась и обошлась сухим: «Пока!». К полуночи наши силы совсем иссякли. Вероника тихо плакала, я ее утешала, а потом и сама расплакалась, после чего рассказала о своих проблемах с Костей.

— Даже не знаю, что тебе сказать, — вздохнула подруга. — Я не очень-то сильна в отношениях между мужчиной и женщиной. Но считаю, что ты должна делать то, что считаешь нужным, и что пойдет тебе на пользу или на радость. Ты ничем ему не обязана, его мамаше тем более, так что все в твоих руках. Знаешь, в таких вопросах страшно советовать. Просто выясни окончательно, по пути вам или нет.

— А если не по пути?

— По-моему, ответ очевиден. Ты хочешь настоящую семью и детей. Но ведь он тебе этого не обещает?

— Не обещает.

— Тогда беги от него без оглядки. Ты пока достаточно молода и привлекательна, чтобы построить новые отношения.

Я ее обняла. До чего же я ее люблю! Она всегда найдет нужные слова, мягко и доброжелательно все расставит по своим местам. Еще немного поболтав, мы улеглись спать. В три часа Вероника меня разбудила.

— Костя звонит, беспокоится, куда ты пропала.

— Черт, — ругнулась я, — наверное, батарейка в телефоне разрядилась.

Я взяла Никину трубку и нехотя отозвалась.

— Почему ты меня не предупредила, что останешься у Вероники?! — напустился он на меня.

— Разве тебя это интересует?

— Представь себе, интересует. Я тут извелся, ожидая тебя.

— Ты только что пришел? — ехидно осведомилась я.

— Я уже давно пришел! Просто только сейчас додумался позвонить Веронике.

Наверняка врет, — подумала я. Единственное место, где я могла оказаться в такое время, это дом Вероники. Скорее всего, только что пришел и действительно перепугался, не застав меня дома.

— Ты можешь мне объяснить свой поступок? — продолжал он на меня напирать.

— Завтра вечером объясню, если тебе это действительно интересно и, если тебя еще куда-нибудь не пригласят.

— Не знал, что ты такая злая, — пробурчал он.

— Теперь знаешь. До завтра!

Я повесила трубку, не дожидаясь его ответа. Хватит! Уснуть мне не удалось, и я покинула Никину квартиру, как только открылось метро. Когда я пришла домой, Костя еще спал и даже не шелохнулся, когда я зашла в спальню за своей одеждой. Непробиваемый! Наша совместная жизнь висит на волоске, а ему хоть бы что. Вот бы мне такие нервы и самоуверенность. Впрочем, я не хотела ни в чем походить на Костю. В данный момент я вообще не понимала, что меня в нем так привлекло, что я застряла в этих тусклых отношениях на шесть лет. Зато появилась уверенность, что к прежней жизни я точно не вернусь. Я умылась и привела себя в порядок с особой тщательностью, чего уже давно не делала. Затем надела бледно-розовый костюм. Его фасон вполне соответствовал дресс-коду банка, правда, цвет был несколько фривольным, но в солнечный летний день такое вполне допустимо.

Я уже позавтракала, когда Костя появился в кухне — заспанный, небритый и немного обрюзгший. А ведь совсем недавно мне нравилось то, как он выглядит. Ну, и чудеса происходят.

— Куда это ты так нарядилась? — внимательно вглядываясь в мое лицо, спросил он. Давненько я не удостаивалась столь пристального внимания.

— На работу, куда же еще.

— Раньше ты одевалась скромнее. — В его голосе явно слышалось осуждение.

— Теперь все будет иначе — твердо произнесла я, неожиданно почувствовав себя совершенно свободной.

Какое это восхитительное чувство! Я больше не боялась потерять Костика и не боялась одиночества, даже подумала, что, пожалуй, ход нашего предстоящего разговора стоит пересмотреть. Я уже не была уверена, что хочу выйти за него замуж и иметь от него детей. Еще не вечер! У меня еще все впереди! Потом я отбросила мысли о нем и стала думать, что делать с проклятым счетом. Имелось три варианта. Первый: просто предъявить его к оплате, так как денег на счету фирмы для этого хватает. Но как бы меня потом не обвинили в невнимательности. Второй: позвонить бухгалтеру фирмы и выяснить у него, не вкралась ли какая ошибка. Но если там проворачивают темные делишки, они могут насторожиться и свернуть свою деятельность. Хотя, как связаны между собой хакерство и чрезмерное потребление энергии, непонятно. Оставался третий вариант: пойти к начальнику отдела и изложить ему ситуацию. Именно он привел «Цвета лета» в наш банк, вот пусть он все и разруливает. Я так и поступила, как только появилась в банке.

— Екатерина Андреевна, вы молодец, — с воодушевлением произнес Геннадий Сергеевич. — Думаю, здесь действительно вкралась ошибка. Я созвонюсь с бухгалтером и энергетической компанией, и решу эту проблему. — Я протянула ему распечатанный злополучный счет, и он мне улыбнулся. — Кстати, Наталья Максимовна все-таки увольняется, так что вскоре вы станете моим заместителем. — Затем его улыбка стала еще шире. — Вы сегодня отлично выглядите, глаз не оторвать!

Я его поблагодарила и улыбнулась с таким видом, будто мне на каждом шагу делают комплименты.