Всё как всегда

Ирина Ребони, 2013

После выходных в офисе компьютерной фирмы обнаружено тело ее коммерческого директора Марины Седовой. Кто так жестоко расправился с молодой и красивой женщиной? Ответ на этот вопрос ищут не только правоохранительные органы, но и сотрудники.

Глава вторая

Маша

Во вторник мы с Юриком ушли с работы пораньше и поехали за моими вещами в Купчино. Хотя сегодня у него ожидались гости, старый друг не смог отказать в моей просьбе. Он позвонил жене, и та милостиво разрешила ему задержаться. Инна, длинная и ужасно худая, до замужества была манекенщицей, и Юрка очень ею гордится и души в ней не чает, впрочем, как и она в нем. Он толстоват, лысоват, но отличается острым умом и веселым нравом, его все любят. Инна очень ревнивая, правда, ко мне его не ревнует. Еще неизвестно, это плюс или минус в мой адрес, скорее, все-таки минус. Несмотря на свое модельное прошлое, она легко переквалифицировалась в домохозяйку и, похоже, с удовольствием занимается домом и воспитывает трехлетнюю дочь, от которой папаша просто млеет. Когда Юрка говорит о своей Вике, то весь светится. Однако домохозяйка Инна хочет одеваться, как модель, иметь драгоценности, так что Юрка из кожи вон лезет, чтобы подзаработать.

Наконец, мы подъехали к дому. Мама еще не вернулась с работы, зато ее хахаль уже пил чай на кухне. Но о нем можно и поподробнее.

Вчера, когда я вошла в квартиру, мама сразу утянула меня в мою комнату, не зная, чего от меня ожидать, так как я разговаривала с ней по телефону не слишком приветливо.

— Его зовут Константин Сергеевич, — робко начала она.

— Станиславский?

— С чего ты взяла? Его фамилия Сомов. — Понятно, для мамы имя Константин Сергеевич ни с кем не ассоциируется. — Он в прошлом году овдовел, сын женат, живет с ним, а он работает водителем в строительной компании, — скороговоркой сообщила она.

Я ее обняла и поцеловала в щеку:

— Ладно, используй свой шанс, я не стану мешать. Только буду жить отдельно, в комнате тети Зои.

— Но мы же столько денег потеряем! — воскликнула она.

— Неизвестно, где найдешь, где потеряешь, — философски заметила я. — Используй свой шанс.

Неожиданно Константин Сергеевич мне понравился. Большой и сильный мужчина, примерно маминого возраста, в разговоре немного грубоват и простоват, но, возможно, это маме как раз и нужно. Он наверняка не станет морщиться, как папа, натыкаясь на очередное незнание или непонимание жены. Многие выходцы из деревни дадут сто очков вперед коренным питерцам, но к моей маме это не относится.

Константин Сергеевич быстро сориентировался и помог нам донести вещи до машины.

— Я бы и сам твои вещи довез, — сказал он, — но моя машина в ремонте. Эти страховщики уже почти месяц тянут. — Затем внимательно посмотрел на меня: — Маша, входит, я выжил тебя из дома?

— Выходит, что так, — честно ответила я. — Впрочем, что ни делается, всё к лучшему. Передавайте маме привет. Я скоро вас навещу.

— Похоже, нормальный мужик, — сделал вывод Юрка, едва мы отъехали.

— Надеюсь.

Вскоре мы подъехали к дому на 1-й Красноармейской, и Юрка помог мне занести вещи в квартиру. Войдя в комнату, он плюхнулся на диван, вытирая пот, затем огляделся по сторонам:

— А здесь совсем недурно. Мебель старая, но красивая, можно ничего не менять.

— Всё бы хорошо, если бы не соседи, — с сожалением заметила я. — Семеныч алкоголик, а Амалия Эдуардовна вредная и вздорная старуха.

— Ничего, ты их перевоспитаешь, и они под твоим началом с утра до вечера будут творить добро.

Еще немного побалагурив, Юрка поднялся.

— Ну что, хозяйка, как рассчитываться будешь? — понизив голос, грозно спросил он.

— На том свете угольками рассчитаемся.

— Ну вот, никакой благодарности…

Я его все-таки поблагодарила и выставила за дверь. Его ждали гости, а меня не распакованные вещи, но, прежде всего, нужно было сделать уборку. В коридоре я столкнулась с Амалией Эдуардовной.

— Готовишься к приему нового жильца? — поинтересовалась она.

— Нет, больше никаких жильцов! — перебила я. — Теперь сама здесь жить буду.

— Вот значит как, — протянула соседка и последовала куча вопросов.

Кое-как от нее отделавшись, я налила воды в ведро, взяла швабру и тряпку и отправилась наводить чистоту в своем новом доме. А вдруг, у меня здесь и новая жизнь начнется?

К пятнице я уже вполне обжилась на новом месте и впервые по-настоящему признала комнату тети Зои своей. Теперь на дорогу от дома до работы я тратила не больше десяти минут, что не могло не радовать. И с мамой всё было хорошо, уже давно ее голос не звучал так звонко. Судя по всему, они с Константином Сергеевичем неплохо ладили. Мы ежедневно созванивались, но пока я к ним так и не выбралась. В общем, всё было бы прекрасно, если бы на работе не поползли слухи о скорых изменениях. Никто ничего толком не знал, но недостатка во всевозможных предположениях не было. Объединяло их одно — лучше не станет. Так уж повелось в нашей стране — любые кардинальные изменения, нацеленные на улучшение, оптимизацию, либерализацию или демократизацию, приводили к противоположному результату.

В принципе мне не было нужды сильно беспокоиться о возможной потере работы. За эти годы, работая совместно с Женей, Виталиком и Юрой, я стала неплохим специалистом, так что проблем с трудоустройством не будет. Но я человек постоянный и эмоционально привязчивый, мне трудно рвать связи. А коллектив у нас, в целом, очень хороший. Я прихожу на работу, как к себе домой. У меня много друзей, подруг и приятелей, да и начальство ко мне хорошо относится. Как-то я задумалась о причинах своей популярности и пришла кое к каким выводам. Начальство мной довольно, потому что я хорошо знаю свое дело, к работе отношусь очень добросовестно и не донимаю их никакими просьбами. Парни считают и меня «своим парнем», с которым можно поделиться проблемами, так как я умею слушать. К тому же, я с ними ни за какие должности не конкурирую, так как у меня нет амбиций. Девчонки же, благодаря моей не слишком привлекательной внешности, не видят во мне соперницу, более того, на моем фоне чувствуют себя красавицами, что позволяет и им относиться ко мне доброжелательно. Сотрудники более старшего возраста ценят мою вежливость, в общем, я для всех удобна и никому не мешаю. Эти выводы не слишком лестны для меня, но так уж сложилось, и я такая, какая есть.

Главное, чего я опасалась при грядущих изменениях, это потерять связь с Женей. Я знаю, что он не для меня, к тому же, женат и имеет сына, но сердцу не прикажешь. Я влюбилась в него в первый день появления в «Креативе», и уже четыре года прихожу на работу, как на праздник, отчасти из-за него. Когда он в отпуске или командировке, всё не так, пусто. Внешне я своих чувств не проявляю, и никто о них даже не догадывается. Однако эта платоническая влюбленность не мешает мне посматривать по сторонам, но пока это ни к чему не привело. Некоторые надежды я возлагаю на Пашу, но, думаю, дальше надежд дело не пойдет. Несмотря на нашу переписку, он пока так и остается неким мифом. Женя же очень даже реален, я каждый день с ним общаюсь, и это придает хоть какой-то смысл моему существованию. В самом начале мне даже казалось, что и я ему нравлюсь.

Когда я устроилась в «Креатив», Жене было двадцать шесть лет, как мне сейчас. Он был неженат, очень привлекателен и просто убойно обаятелен. Последнее до сих пор не изменилось. Тогда фирма была небольшой и чисто компьютерной, Женя возглавлял одну из групп, в которую я по протекции Юрки и устроилась. Чем меньше коллектив, тем крепче связи. Наша группа напоминала дружную семью. Владел фирмой Станислав Дорофеев, зять одного из самых богатых людей Петербурга, а его правой рукой была Марина Седова, роскошная брюнетка в возрасте около тридцати. Теперь Дорофеев является президентом холдинга, куда входит и наш «Креатив», а Марина коммерческим директором нашей фирмы.

Перед первым новогодним корпоративом я две недели сидела на диете, чтобы поместиться в красивое платье, которое купила по такому случаю. Уж очень мне хотелось, чтобы Женя обратил на меня внимание не только, как на сотрудницу. Но моим мечтам не суждено было сбыться. Именно на том мероприятии все узнали о романе Жени с Мариной. Вскоре они поженились, а летом у них родился сын Артемка. Мальчик был маленьким и слабеньким, но его выходили, так что сейчас этот трехлетний бутуз выглядит не хуже своих ровесников. Женька в нем души не чает. На работе Женя с Мариной свои отношения не демонстрируют, но все же иногда она заходила к нам в отдел, чтобы пообщаться с мужем. В последнее время такого почти не случается, да и Женька ходит хмурый, но, возможно, мне это только кажется. И все-таки я неисправимая оптимистка, так как пришла к выводу, что если превратности судьбы разведут нас в разные стороны, то я перестану витать в облаках и, может быть, обрету счастье на земле.

В прошлом году наш офис перестроили, так что вместо отдельных комнатушек у нас появилось единое пространство, разделенное невысокими перегородками. Нынче это модно, и такую планировку на заморский лад называют open space. Только у входа на некотором возвышении было оборудовано несколько помещений со стеклянными стенами и дверями, где размещались кабинеты начальства и их приближенных. Оттуда было удобно наблюдать за нашим муравейником. Впрочем, само начальство любило уединение, так что на их стеклянных стенах жалюзи почти всегда были опущены. В противоположном от начальства конце огромного зала находилась комната отдыха, где сотрудники могли не только отдохнуть, но и перекусить. Там имелись микроволновки, кулер и кухонная посуда, а также чай, кофе и сопутствующие им товары. Когда я жила с мамой, то приносила еду из дома и обедала там, теперь же вместе со Светкой и Галей из отдела продаж хожу в кафе, расположенное на первом этаже нашего бизнес-центра.

Раньше мне приходилось пользоваться маршруткой и метро, чтобы добраться до работы, но я появлялась в офисе минут за десять-пятнадцать до начала рабочего дня. Теперь же прибегала в последнюю минуту, хотя от дома до работы было не больше десяти минут ходу. И в пятницу я вошла в наш отсек, когда все уже были на местах.

— Близость к работе расслабляет? — поинтересовался Юрка.

— Естественно. Трудности нас закаляют, а их отсутствие развращает.

Я так боялась опоздать, что даже не заглянула в Женин персональный отсек, чтобы поздороваться, так что, прежде чем разместиться за своим компьютером, глянула поверх перегородок, но его на месте не оказалось — то ли еще не появился, то ли уже куда-то ушел. Минут через пятнадцать Юрка вызвал меня в коридор. Надо поговорить, сказал он. Я сразу предположила, что разговор коснется очередной «халтуры». Так и оказалось. Через каких-то знакомых Юрка почти договорился о заказе для большой транспортной конторы. Они хотели через пару месяцев получить компьютерную программу для их логистической службы. У нас ведь все заготовки есть, горячо утверждал бывший однокурсник, мы управимся. Но одному мне это не потянуть, слишком сжатые сроки.

— А официальным путем? — безнадежно предложила я.

— Да ты что! — воскликнул он. — Тогда мы будем делать это за свою обычную зарплату, разве что на какую-нибудь грошовую премию расщедрятся. К тому же, мы и без того сейчас заняты по самую макушку, а им нужно срочно. И еще, — он понизил голос до свистящего шепота: — гонорар очень хорош. А сама понимаешь, имея красавицу-жену, в носу ковырять некогда.

Не то, чтобы я уж совсем не интересуюсь зарплатой, но для удовлетворения моего трудового энтузиазма мне вполне хватает восьми часов в день. С Юркой я уже пару раз участвовала в подобных «халтурах», так что по собственному опыту знала, что тогда у меня ни одной свободной минутки не будет — ни по вечерам, ни в выходные. Да и великих целей передо мной не стояло, которые требовали бы дополнительных затрат. Юрка же продолжал работать змеем-искусителем:

— Этот гонорар не чета прежним, сможешь в любое экзотическое путешествие отправиться (хоть в Рио-де-Жанейро!) или даже о покупке квартиры задуматься. Конечно, не сразу, но первый-то шаг будет сделан!

Я предложила использовать наших юных программистов в качестве кодировщиков, но Юрка не согласился:

— Даже не заикайся об этом! — Он предпочитал держать свои «халтуры» в тайне, чтобы не подумали, будто он не полностью отдается работе. — И вообще, за ними все равно придется переделывать, — добавил он. — Сами справимся.

В общем, он меня уломал. Я решила на досуге подумать, как именно использовать эту сумму, если ее заработаю. Повеселев, Юрка сообщил последние сведения о грядущих изменениях. У него были какие-то эксклюзивные источники. По его словам, «Креатив», как выяснилось при составлении очередного отчета, прочно занимает последнюю позицию в нашем холдинге по прибыли, хотя совсем недавно было совсем по-другому. Это грозит увольнением или понижением в должности коммерческому директору Марине Седовой, Женькиной жене.

— Ее стараниями наша фирма превращается в колхозный рынок, — ворчал Юрка, — скоро овощами станем торговать. А передовые технологии не развиваются. Нам еле дали возможность принять на работу двух молодых специалистов, да и то только потому, что те согласились на минимальную зарплату, да и нам, сама знаешь, почти два года зарплату не повышают. Зато чуть ли ни каждую неделю появляется новый отдел продаж. Но мы ведь не свою продукцию продаем! — повысил он голос. — Мы перепродаем разный китайский хлам, то есть спекулируем, да и то не слишком успешно, так как едва сводим концы с концами.

Юрка вовсю распалился и продолжил сетовать на нерадивость начальства и превратности судьбы. В нашем отделе три группы, каждая из них выполняет свои заказы. Юркина группа самая многочисленная. В двух других всего по два человека — по мужчине и по женщине. Теперь обе женщины — Катя и Лена, одна за другой уходят в декрет, причем, Катя уже во второй раз за последние три года. А начальство, оказывается, пока не дало добро о найме на их места новых людей. Меня это тоже возмутило, и мы еще немного посотрясали воздух своим возмущением, после чего вернулись к работе.