Странные люди

Ирина Олеговна Богданова, 2019

О нас. О тех, кто вокруг и рядом. О том, кто мы есть и какими боимся быть. О наших страхах и желаниях, о тараканах и клопах.Присмотритесь внимательнее. Спросите себя – кто я, что во мне такого, что я хочу.Я – пыль. Я гламурная пыль со своими большущими фантазиями и желаниями.Чего вам хочется?Давайте угадаю? Хотя нет, у меня вряд ли получится.

Странные люди

Я не люблю людей. Так говорил он сам себе, сидя на неудобном стуле за стойкой бара, обхватив всей пятерней стакан с каким-то модным коктейлем и пытаясь уйти в свои мысли.

Уйти в мысли не получалось, как не получалось вырваться наконец-то и из этого бара, чтобы пойти домой лечь спать. Да и спать вовсе не хотелось…. А чего хотелось? Он знал четкий ответ и много раз проговаривал его про себя — хотелось встать и громко сказать всем, что он не любит людей. Он жадно искал повод, чтобы поделиться этой мыслью — но вот чтобы взять и сделать… Эх… — не хватало ему силы. Или желания — он не мог разобраться. Понимал только, что чего-то не хватает, а где это взять — не знал.

Такая неопределенность его мучила и выводила из состояния равновесия. Прямо какие-то душевные терзания.

Состояние равновесия — подумал он про себя, медленно проговаривая каждое слово. А что это вообще такое?

Считалось, — он это где-то вычитал, так как хотел быть и казаться человеком эрудированным — что сейчас уравновешенность в моде.

Буря эмоций уже никого не привлекает. Да и жить во власти этих самых эмоций вредно — доказано врачами. Начинает барахлить сердце, всякие там паники или как их? — Панические атаки. В общем, превращаешься в развалину.

Каким был он сам, определялось достаточно трудно, и не с первого раза получалось, если даже постараться. Да и насколько это вообще важно? Главное — гармония, пусть даже поверхностная. А сейчас гармония проявляется в уравновешенности — кричат все таблоиды.

Ну и, несомненно, он всегда старался следить за модой. Внешне все было безукоризненно — ярки майки, штаны, стоящие три зарплаты какого-нибудь обычного работыги и туфли из какого-то диковинного зверя — и теперь шла работа над внутренним.

Нет, конечно же, он был взрослый уравновешенный человек, но иногда находило и хотелось что-нибудь выкинуть, какой-нибудь фортель. Вот как сейчас, например. Встать и закричать на весь бар, что он не любит людей.

Но опять же, при этой мысли взгляд его устремился вглубь бара и зорко выцепил нескольких амбалов, мрачно слоняющихся взад-вперед. Нет. Закричу — выкинут. А это позор. Лучше сидеть и молчать.

Наверное, надо казаться жизнерадостным и приветливым — пришла ему в голову очередная мысль, когда четко были определены рамки собственной уравновешенности, и прежняя мысль потеряла интерес.

Надо быть веселым. А то получается, что сидишь тут один как сыч. Еще, не дай Бог, кто-то подумает, что ты не той ориентации. Пристанет какой-нибудь скользкий типчик. Ох, стыд. Как потом людям в глаза-то смотреть?

Хотя… — в голове как раз промелькнула та идея, от которого по телу пробежал озноб приключения — если пристанет мужчина, значит я достаточно привлекателен, чтобы нравиться и тем, и другим.

На лице его промелькнула тень самодовольной улыбки. Любил он все-таки вот так иногда достать из глубин своего мозга какую-нибудь эпатажную мыслишку и выпустить ее наружу.

Сразу возникало чувство гордости и удовлетворенности собой — он молодец, что бросает вызов этому закостенелому обществу, может противостоять ему.

А то, что общество все сплошь закостенелое — в этом он ни капли не сомневался. Да только посмотреть вокруг! Люди же в основе своей тупые. Да, именно тупые — и опять чувство мимолетной гордости за себя, за такую четкую, бескомпромиссную и смелую мысль! Люди тупы и однобоки. Однобоки — он стал смаковать теперь это слово, которое почему-то использовал крайне редко. А что? Хорошее словцо! Такое — метафорическое! Умное…

Так вот, люди однобоки и тупы — это неоспоримый факт. И не надо никуда бегать за доказательствами. Стоит просто посмотреть вокруг. Они живут своими убогими жизнями, погруженные в какие-то мелочный, надуманные страсти и вообще… даже говорить с ними не о чем. Ну вот что можно обсудить, например, с той вон девчонкой — и он на секунду оторвал свой взгляд от стакана и выловил из толпы какую-то ничем не примечательную девицу — неужели с ней можно поговорить, к примеру, о внешней политике нашей страны, касаемо Дальнего востока? Да она двух слов связать не сможет. А ведь это довольно интересная и острая тема, он точно это знал из новостей. Новости не врут, тем более на центральных каналах. Или взять хотя бы литературу — голову даю на отсечение, что она с трудом осилила свою первую книгу, по которой училась читать и все.

Нет, точно — люди совершенно тупы и безвкусны!

И вдруг он помрачнел и судорожно отпил большой глоток модного, но жутко невкусного коктейля.

А что если…? Что если стать тоже немного туповатым? Попроще как-то стать?

Мысль была нова и свежа, и ее непременно нужно было обдумать.

Он быстренько, наспех нарисовал себе перспективу своей деградации и вроде бы были в этом деле и свои плюсы и минусы… Но что-то не шло. Что-то определено не шло, начало даже как-то коробить.

Попытавшись оценить это состояние, он резко тряхнул головой, тотчас в испуге исподлобья оглянулся вокруг — не заметил ли кто этого его странного жеста — и смело откинул от себя прежнюю мысль, определив ее несостоятельность.

Он не сможет подстраиваться под этот мир, пусть лучше мир подстроится под него, как поется в одной известной песне, очень ему вдруг понравившейся.

Да. Определенно точно! Он не будет пресмыкающимся! Пусть весь мир останется таким, а он будет свободным, умным, мыслящим человеком! Человеком с большой буквы.

И не замечая, он как бы самопроизвольно, расправил вдруг плечи, выпрямил спину и улыбнулся опять все той же гордой улыбкой, радостный за самого себя!

Конец ознакомительного фрагмента.