Ничего себе история

Ирина Моисеева, 2022

В книгу вошли три сборника историй: "Здравствуй, Люся, Новый год", "С краешку" и "Орешек с горчицей". Как и все рассказы автора, истории написаны с юмором, легким и простым языком.

В эту книгу вошли три сборника: «Здравствуй, Люся, Новый год!», «С краешку», «Орешек с горчицей».

Все совпадения с реально живущими или жившими людьми случайны.

Здравствуй, Люся, Новый год!

Списки

Декабрь пришел, как всегда, неожиданно. Как снег на голову.

Утром Люся отводила Сашку в детский сад, а на обратном пути ей на голову упал снег. С крыши. Хорошо, что его было совсем чуть-чуть и все, что пострадало — это Люсина старая шапка.

А ведь как раз накануне она проводила с Сашкой воспитательную беседу о том, что нельзя ходить близко возле домов, особенно в теплую снежную погоду. Может придавить.

А муж Митяй из соседней комнаты комментировал, что это все коммунальщики, они снег вовремя с крыш не убирают, а ведь это их работа. И Сашка тут же переключился на изучение очень важного вопроса: кто такие коммунальщики, зачем они, и самое главное — как в них играть.

Митяй подошел к вопросу ответственно, и доходчиво объяснил сыну, что коммунальщики — это люди, к которым зима всегда приходит неожиданно. И поэтому дороги не чищены, снег падает с крыш, все их дергают, а они ругаются на снег, на окружающих и смешно машут руками. Прямо как наша мама перед приходом гостей, когда ничего не успевает.

Люся обиделась и вышла из комнаты. Ну и ладно, покину ваш чат, раз вы злые такие.

Сашка очень быстро въехал в тему про коммунальщиков, потому что утром по дороге в сад во всех подробностях рассказывал, кто какую роль в группе будет исполнять. Ника будет писать жалобы, потому что она ябеда и знает почти все буквы до середины алфавита. Савелий будет махать руками, потому что его легко разозлить. А роль главного коммунальщика будет исполнять Елизавета Викторовна, музыкальный работник. Ведь она никогда ничего не успевает, а у них как раз идет полным ходом подготовка к утреннику.

И тогда до Люси дошло, что декабрь наступил. Зима пришла. Сознаться в том, что это она и есть главный коммунальщик, она не решилась, поэтому, как вернулась домой, так сразу начала думать.

Где-то лежал список дел на этот год, который она составляла в прошлом декабре.

Это ее один очень крутой человек из онлайн-вебинара по тайм менеджменту научил, как именно нужно составлять план, чтобы через год быть прокаченным по всем фронтам. Кажется, они тогда еще рисовали какое-то колесо из жизненных сфер, а Сашка решил, что она нарисовала монстрика из комиксов.

Тогда год назад Люся изо всех сил постаралась, и вместо заявленных ста пунктов накатала сто пятнадцать. Получила зачет, сертификат о том, какой она теперь тайм-молодец и головную боль. Ведь все эти сто пятнадцать пунктов надо было исполнять, воплощать в жизнь. А как? Как это сделать, если рук у нее, Люси, всего две, ноги две, а голова и вовсе одна. И муж тоже один, но зато детей двое, и бонусом два кота под ногами болтаются.

Сначала Люся решила, что зимой в темноту и холод требовать от себя выполнения сверхзадач неправильно и бесперспективно. Поэтому она отложила дела до весны. Весной неожиданно замаячило 8 марта и сразу несколько семейных юбилеев. В мае у дочери была подготовка к выпускному, начальная школа это вам не шутки. Летом все силы были брошены на отпуск и ремонт. Потом 1 сентября. А потом вдруг раз — и снова декабрь.

Люся подошла к окну. За окном дворник железной лопатой колотил по тротуару, пытаясь выдолбить лед.

— Коммунальщик, — посочувствовала Люся дворнику и с тяжелым сердцем достала список.

Похудеть до 58 кг. Йога каждый день. Утренние пробежки. Весенний пост по исключительно вегетарианскому меню. Это все про ЗОЖ, можно смело вычеркивать. Ну какой ЗОЖ с этими вирусами и карантинами. Не до того.

Освоить профессию «интернет-маркетолог», пройти купленный полгода назад курс по таргетированной рекламе, создать аккаунт в инстаграм. Так, это все стоит отнести к разделу «Люся покоряет интернет».

Ну здесь на самом деле есть что ответить вселенной. Люся две недели назад наконец-то смогла зарегистрироваться на портале Госуслуг, а еще перестала терять на смартфоне сохраненные видео с ТикТока. И это ого-го прорыв, это очень даже достижение. Но… не то.

Люся вздохнула, совесть внутри нервно поерзала и пришлось вычеркнуть и эти пункты тоже.

Семья. Так, что у нас с семьей? Проводить вместе больше времени, каждое воскресенье выходить на прогулку или экскурсию, настольные игры.

Люся вспомнила, как вчера Митяй с Сашкой резались в какую-то игрушку на приставке, и поставила себе виртуальную галочку. Но совесть опять неодобрительно пошуршала, и эти пункты тоже пришлось вычеркнуть.

Через час в списке почти ничего не осталось. Все зачеркнуто, потому что уже ничего не успеть в этом году. Абсолютно некуда вместить курс по инстаграму в декабре, ведь и утренник, и полугодовая контрольная у Насти.

Дворник за окном старательно долбил свой тротуар уже не под их окнами, а под окнами Наташки из второго подъезда. Это значит, что он уже неплохо продвинулся за час.

— Ну вот, молодец, — довольно кивнула Люся. — Все вас ругают, а вы вон какие трудяги. Ну и я тоже, — она снова посмотрела на список.

Ну список, а что список. Это же просто неправильный список.

Как неправильный мед, который делали неправильные пчелы. Как раз вчера перед сном они Сашкой перечитывали Винни Пуха. Да, все верно. Список неправильный, ведь его писала неправильная Люся. В прошлом году она послушала какого-то, безусловно, очень умного человека, но человека, отодвинутого от ее, Люсиных, жизненных реалий, а потому никак не сможет он ее понять со своими целями «годовой доход триста миллионов».

Нет, в этом году она напишет список по-своему. Отталкиваясь от души и возможностей.

— Не будем гнаться за количеством, главное качество, — сказала Люся дворнику из окна. К нему как раз подошла самая активная соседка из тринадцатой Римма Павловна и тыкала пальцем куда-то в сторону детской площадки. Видимо, намекая, что там тоже неплохо бы почистить.

А пока целый месяц впереди, стоит написать список хотя бы на этот предстоящий месяц.

Люся поставила цифру один. Подумала, поставила точку. Еще подумала, и написала «Купить елку».

Вздохнула, улыбнулась в оконное отражение. Дворник ушел, наверное, обедать. Коты строго сидели по линеечке, вытянув морды и вдыхая аромат из кастрюли, в которой доваривался свежий супчик к обеду.

Жить стало легче.

Как под елкой настоящей

К новому году Люся, как порядочная хозяйка, начинала готовиться с лета. С лета на полке в шкафу выстраивалась батарея бутылок. Ну может не совсем бутылок, а бутыльков. С валерианкой.

Потому что квестов-испытаний предстояло пройти всегда много. Создай ребенку новогодний костюм так, чтобы он был уверен, что он Дарт Вейдер, а воспитатель в детском саду ни на секунду не усомнилась, что именно так и должен выглядеть волк в спектакле про теремок. Или уговори Настю не красить хотя бы в этом году волосы в зеленый, и не повестись на ее байку о том, что на школьном вечере она исполняет роль кикиморы. Даню Солохина они уже вовсю исполняют в пятом, а не кикимор.

Или — как подарить свекрови сувенир и не упасть в грязь лицом, превзойти, наконец, ее бывшую коллегу из дома культуры по оригинальности и практичности.

Но самый сложный квест — украсить дом к новому году.

— Зачеееем, — каждый раз взвывал нечеловеческим голосом Митяй, когда она выходила из супермаркета с пятью мешками мишуры и походил в этот момент на волка больше, чем Сашка-Дарт Вейдер.

— Это все для детей, у детей должен быть праздник, — парировала Люся, и мантра-заклинание заставляла поверить в это даже ее саму.

А потом начиналось самое интересное.

Настя училась в художественной школе и имела непревзойденный дизайнерский вкус. Только слегка эмм… креативный, поэтому через час споров она хлопала дверями своей комнаты, надевала наушники, врубала музыку на полную, и это означало, что она в домике. В новогоднем даже, возможно.

Сашкин вкус был наглухо испорчен безвкусием детсадовской заведующей, поэтому изображения звездных войн перемешивались с пошловатыми зайчиками на окне.

Митяй, который был как-никак мужиком в семье, вынужден был лазить под потолком и примерять немыслимые звезды и мишуру под бравые Люсины команды «левее» и «правее». Это все отягощалось тем, что Люся страдала дислексией — путала, где право, а где лево. Ругаться матом при Сашке было запрещено, поэтому Митяй демонстрировал из-под потолка крутящимися глазами, что он обо всем этом думает и где он все эти украшательства видел.

— Проще обои по всей квартире переклеить, — вздыхала Люся, но потом вспоминала волшебную мантру «это все ради детей» и с новыми силами принималась путать пространственные направления.

Поэтому, когда в пятницу на родительском собрании было озвучено, что необходимо украсить группу для детей, Люся моментально взбодрилась и уставилась глазами в пол. Очень выразительно и правдоподобно.

Воспитательница Анна Алексеевна долго и пристально пыталась поймать Люсины глаза, но Люсю так просто не возьмешь. Нет уж, спасибо, никаких запасов валерианки тогда не хватит. Не забывайте, у меня же еще коты, думала Люся, у них тоже стресс. Столько мишуры, а сожрать не дают.

Тогда воспитательница Анна Алексеевна включила все свое дошкольновоспитательное коварство, на которое только была способна, и заявила:

— Те, кто не сможет в субботу украшать группу, будут помогать писать сценарий.

На последнем слове было сделано убедительная интонация, такая, что никакие глаза в пол не могли спасти положение. Придется, Люся, придется.

С собрания Люся возвращалась с бумажкой. На бумажке было напечатано «Как под елкой нас». А далее из этого многообещающего начала необходимо было написать стихи, которые детишки будут потом исполнять для Деда Мороза, и которые, конечно, и станут решающим аргументом, если он вдруг передумает дарить им подарки.

— Но Дед Мороз же свой будет, какой-нибудь родитель или завхоз, — смеялся Митяй вечером. — Отдаст подарки, куда денется, ну кому охота по голове родительским комитетом получить.

— Ты не понимаешь, Дедом Морозом, возможно, как раз будет Анна Алексеевна, — вздохнула Люся, — а это совсем другой уровень.

Полвечера она думала, подключать ли к стихотворству мужа или не стоит. Какие-то глубокие внутренние сомнения терзали ее. И не зря.

Прочитав «Как под елкой нас», Митяй радостно и с хохотом выдал первую, самую близкую по духу и содержанию рифмующуюся ассоциацию.

Благо Сашка торчал в комнате у Насти и не слышал. Люся посмотрела на Митяя с самым нецензурным выражением лица, он сразу узнал в ней Анну Алексеевну и проникся ответственностью.

— Как под елкой нас, как под елкой нас, — вздыхала Люся и прикидывала, не прогадала ли она с валерианкой. Возможно она не учла, что поэтам требуется больше запасов.

— Собирали в первый класс! — не выдержала Настя из своей комнаты. Люся порадовалась, какая у нее талантливая дочь и записала строчку.

— Облекли в противогаз! — сориентировался Митяй.

— Ожидал с салатом таз! — включилась в игру Люся.

— Дед ударил в левый глаз!

— Президент читал указ!

— Для плохих народных масс!

— Новогодний унитаз! — снова высунулась Настя, и Люся подумала, что пора завязывать, а то одного ребенка, кажется, плохому они уже научили.

— Ожидал билет в Миасс!

— Лучше денег, да КАМАЗ!

— Мама, а стишки уже готовы? — материализовался Сашка и Люсе стало стыдно. Оценив КАМАЗы и унитазы, она вынуждена была констатировать, что нет, поэтический кружок пока лажает. И тут позвонила Анна Алексеевна.

— Я дала вам неправильную бумажку, — сказала она, — не тот текст. Там слова обрезали не в правильном месте. Дело в том, что нас — это не местоимение. Это начало слова.

— Начало слова? — безрадостно произнесла Люся, прихлебывая из бутылька с валерианкой.

— Ну да. Нас — троение, нас — тупил, — пояснила Анна Алексеевна.

Люся положила трубку и поняла, что да, он наступил. Тот самый, ОН, тот что рифмуется со словом венец или конец.

Через три часа боли и страданий родилось стихотворение:

Как под елкой настоящей

Мы сюрприз для Деда спрячем:

Новогодние игрушки,

Разноцветные хлопушки!

Сашка прыгал вокруг и радовался. Он был счастлив, что в половину двенадцатого его все еще не уложили спать. Радовались коты, которые под шумок сгрызли полпакета мишуры. Радовалась Настя, которую никто не трогал и можно было весь вечер с одноклассницей обсуждать новый клип Дани Солохина. Больше всех радовался Митя, что все от него отстали.

А завтра порадуется еще и Анна Алексеевна, какие мы молодцы, подумала Люся и прикинула: претендовать ли с этим стишком на премию «поэт года» или еще потренироваться годик.

А в кармане у Люси лежал еще один стишок, который они решили все же не отдавать завтра Анне Алексеевне:

Как под елкой настоящей

Припасен бутылок ящик,

Нет, не будет мегапьянки,

Это — ящик с валерианкой.

Еще один дома

— Вот как-то не чувствуется совсем, что Новый Год скоро, — сказала Люся Митяю субботним вечером.

Он завис в своём телефоне, а она в своём, но ему почему-то там было весело, и он даже периодически весёлые комментарии вслух выдавал, а ей, Люсе, скучно.

— А что ты там читаешь? — заглянула она к мужу через плечо в надежде увидеть голых женщин, как повод для скандала. Но у Митяя в ленте были внедорожники, а этого Люся точно не любила.

— А, что? — откликнулся наконец Митяй.

— Настроения новогоднего, говорю, нет, — повторила Люся.

— Так, может, потому что до нового года ещё целых четыре недели? Зачем его так заранее? Выветрится раньше времени.

Но Люся точно знала, что муж неправ. Потому что её, Люсина, новостная лента пестрила предновогодними новостями. Тут советы, что готовить, а тут в чём праздник встречать. И это значит, что у всех, ну просто у всех, праздник, кроме неё — Люси.

Не дожидаясь момента, когда ей станет совсем уж жалко себя, Люся решила, что надо опять брать всё в свои руки. Буквально полчаса назад она читала «Десять советов, как зарядиться предновогодним настроением». И что же там было?

«Украсьте дом». Этот пункт Люся с ужасом промотала, потому что для такого приключения необходимо настраиваться неделю.

Дальше что? «Займитесь предновогодним шоппингом, купите подарки друзьям и родственникам». Но уговорить Митяя выходить из дома этим субботним вечером было сложно, да и на улице метель.

Следующий пункт: «Пересмотрите свои любимые новогодние фильмы!»

Нельзя сказать, чтобы Люся очень любила новогодние фильмы. Но если люди говорят — значит, надо.

— Я придумала! Давай смотреть «Иронию судьбы»!

Митяй оторвался от смартфона и смерил Люсю внимательным взглядом, будто проверяя — шутит или, может, больна.

— Зачем? Она тебе не надоела за столько лет? Я наизусть могу пересказать.

— У меня нет новогоднего настроения, — сдвинула Люся брови. — Ну или тогда пойдем совершать новогодний шоппинг.

Это был удар под дых, потому что Митяй ненавидел шоппинг, так что счёт оказался 1:0 в пользу Люси.

«Иронию судьбы» включили, но Митяй надулся и принялся лихорадочно соображать, как бы ему взять реванш.

На моменте, где Надя объясняла Ипполиту, откуда в доме посторонний мужик, Митяй приободрился:

— А вот помнишь, на втором курсе я как-то прихожу в общагу, а у тебя Витька в комнате?

— Ну что ты вспомнил-то?! Что ты вспомнил?! — занервничала Люся. — Нашёл, с чем сравнить. Он за конспектами заходил.

Митяй замолчал, но Люся заволновалась. Кажется, уже понятно, что за стратегию выбрал муж.

На моменте, где Ипполит ругался на заливную рыбу, Митяй снова завёл:

— А вот помнишь, к нам друзья приходили, а ты утку приготовила…

— Ладно, ладно, всё! — сдалась Люся. — А что ты предлагаешь смотреть? Или всё-таки шоппинг?

— Не надо шоппинг. Давай «Один дома». Фильм семейный, можно и детей позвать.

Дети приняли идею на ура, и всё бы хорошо, но вот Люся совершенно не могла спокойно наблюдать за действием. Сердце надрывалось то от жалости к ребёнку, то от жалости к бандитам.

Через час она заявила:

— Фильм жестокий и совершенно антипедагогичный! Вот ты помнишь, как ты с Сашкой «Том и Джерри» смотрел, когда он в младшую группу ходил? А потом Анна Алексеевна…

— Ладно, ладно, — сдался Митяй.

Он, конечно, помнил Анну Алексеевну с синяком под глазом, когда Сашка расставил ловушек в группе из мелких машинок на колесиках, и свои походы к заведующей тоже помнил.

— Хорошо, я сдаюсь. Просто скажи, чего ты хочешь и чем твоя душа успокоится. В торговый центр хочешь?

— И я, и я! — обрадовалась Настя. — У меня маркеры с неоновыми стержнями закончились.

— Значит, все поедем, — сказала Люся, радуясь про себя такой лёгкой победе.

— Но я не хочу, — заныл Сашка. — Я хочу кино досмотреть.

— Пусть остаётся, — сказал Митяй. — Большой уже, через год в школу.

— Да ты что, — ахнула Люся, — ну какой он большой?! Нет, нет, даже речи быть не может.

Но Сашка снова заныл. Люся представила, как он будет ныть возле каждого магазина и как они всей семьей будут его эвакуировать из отдела детских игрушек.

— Мы же быстро, туда и обратно? — переспросила она мужа.

— Ну так это от вас зависит, — хмыкнул Митяй.

— Саша, ничего не трогай, никому не открывай, смотри своё кино!

Инструкции были выданы тщательные и подробные, и на всякий случай повторены пятнадцать раз. Сашка всё понимал, кивал и клялся, что ничего и никого в квартире не будет трогать. Но у Люси на душе было неспокойно.

В магазине она сразу пожалела, что согласилась оставить сына дома, так как вместо радости от покупок в голове было только одно — лишь бы ничего не случилось.

— Давай скорее, — дёргала она дочь, пока та обсуждала с консультантом свойства маркеров для скетчинга. — Вот чувствую, что-то не то.

На обратном пути, считывая Люсины нервные вибрации, странно дёргался лифт в подъезде. На лестничной площадке не было света.

— Что такое, — проворчал Митяй, щёлкая выключателем. — Уходили — всё работало.

Люся постучала в дверь. По выданному ЦУ ребёнок должен был подойти к двери и спросить: «Кто там?». Но никто не подходил. Люся заволновалась.

— Слышите, тишина какая? — приложилась она ухом к двери. — Точно что-то случилось.

— Саша! Это мы! Мы вернулись!

Сашка не открывал. Теперь заволновался даже Митяй. Он долго пытался попасть в замочную скважину ключом, Люся подсвечивала телефоном.

Наконец дверь открылась, взволнованные взрослые перешагнули за порог.

А дальше всё было как в кино. Да, да, в том самом, про одного дома.

Сначала что-то полилось сверху, потом Митяй с грохотом полетел на пол, а Люся полетела на Митяя, потом оглушительно визжала Настя. И всё это в кромешной темноте.

— Свет! Где свеет? — кричал Митяй.

Настя на четвереньках доползла до выключателя, и стало светло.

Втроём они сидели на полу, обмазанные чем-то липким. С почти новой прошлогодней Люсиной шубы стекала вода. На полу лежал какой-то белый мусор, похожий на снег. Рядом стоял довольный Сашка, на лице его сияли торжество и гордость.

— Где ты это взял? — морщилась Люся, снимая с себя липкие белые шарики.

— Мой пенопласт для поделок! — причитала Настя. — Мой клей с «Али экспресс»! Кто тебе разрешил ходить в мою комнату?

— Что всё это значит? — орал Митяй, безуспешно пытаясь встать, поскальзываясь на разлитой луже чего-то белого и мутного.

— Я думал, вы грабители! — спокойно ответил Сашка.

— Но почему ты не спросил: «Кто там»? И разве ты не узнал наши голоса?

— Ха, сейчас такие технологии, — заявил ребёнок. — Любой голос подделать можно.

Люся не успела удивиться его глубоким познаниям, она оглядывалась по сторонам, пытаясь оценить масштабы предстоящей уборки. Под потолком болтался ковшик, с которого что-то капало прямо в центр её макушки.

— Но ты же заранее готовился, ты же это всё спланировал, — возмущался Митяй, — значит, ты нарочно!

— Конечно, — отвечал Сашка. — А как же не готовиться, ведь потом поздно будет, когда грабители придут.

Люся с трагическим лицом осматривала то, что раньше было её шубой, и вдруг почувствовала странный запах — то ли какой-то химии, то ли клея, то ли естественных природных последствий перепуганных котов.

— Фу, чем это пахнет? — наморщила она нос и посмотрела на Митяя.

— Новогодним настроением, — хмыкнул Митяй, помогая ей встать. — Новогодним настроением…

Люся в моменте

Иногда в новостной ленте попадались фото красивых блогерш. Слишком красивых, с ногами и маникюром, на яхтах, в стразовых купальниках или в тысяче роз. Но Люсю это не очень раздражало, ну блогерши, ну работа у них такая.

Намного больше раздражало, когда в ленте появлялись Риткины фото. Ритка — бывшая коллега, четыре мужика сменила, снова одна и все туда же. Нате вам, вот я в ванне с шампанским, вот я клубнику жру и вся в лепестках роз. Тьфу! Смотреть противно. Можно подумать, никто не знает, что живет Ритка в двушке с мамой и клубнику ей выдают зарплатой в «Шестерочке». Хотя, давно они не виделись, может и правда уже все давно шоколадно?

А ведь и действительно, интерьер совсем другой, не двушечный. И сама вся какая-то лощеная, как сливочным маслом намазалась. И подпись «Живите в моменте, радуйтесь тому, что есть. Счастье — в настоящем».

М-да, а вот у нее, у Люськи, что? Очередной год близится к завершению, а вспомнить что? Щи, борщи да сопли Сашкины?

Нет, хорошее, конечно, было. На море ездили, в Геленджик. Тут Люся вспомнила, как у нее облазили плечи и как Митяй объелся недоваренной кукурузы и потом три дня не выходил из туалета.

Шашлыки были, весной. Да, хорошие были шашлыки. Правда сосед Валера мангалом обжегся, скорую вызывали, но ведь тоже моменты.

Еще юбилей у свекрови был, на даче. Правда, Митяй так ответственно выпивал за здоровье любимой мамочки, что потом их с Валерой три дня искали, пока они в соседнем дачном кооперативе не напраздновались.

Что еще? За грибами ходили. Тут Люся вспомнила полную ванну грибов и помотала головой, нет-нет, не будет она сейчас вспоминать, как сутки их потом чистили.

Ванна, ванна… А ведь это идея. До нового года еще есть время. Чем она хуже Ленки? Должны же быть и у нее моменты. Ну, или, хотя бы, фотографии.

Люся решительно направилась в ванну.

Своей любимой пены с клубничным запахом Люся не нашла, наверняка Настя все на себя вылила. Из пены осталась только детская, Сашкина, с человеком-пауком. Ладно, и эта сойдет, на фотографии не видно будет. Правда пахнет конфетами, а хотелось бы клубники или шоколада. В шоколаде, говорят, содержатся вещества, вызывающие счастье.

Набрав нужное для роскошной блогерской жизни количество пены, Люся шмякнулась в ванну, вытянула вверх ножку, и тут вспомнила, что полагается еще бокал с шампанским. Шампанского в доме нет, но зато есть минералка, там тоже пузырьки. Пузырьки — это самое важное.

Пришлось вылезти из ванны и, как есть, в чем мать родила и в пене, ковылять на кухню. Коты с ужасом шарахнулись от пенных следов на линолеуме. Вернувшись в ванну с бокалом минералки, Люся снова плюхнулась в воду и вытянула ножку вверх. Нацелила объектив, и тут с ужасом обнаружила, что педикюр не совсем свеж. Чертыхнулась, выбралась из ванны и стала приводить ноги в порядок.

Через час Люся нырнула обратно, пены заметно поубавилось, точнее, она почти совсем растаяла, а вода остыла.

— Тяжела жизнь у блогеров, — вздохнула Люся, но моменты ждать не любят, пришлось терпеть, а остатки пены взбить в одну общую кучку.

— Мне же нужен только краешек ноги, — подумала Люся, — и так хватит.

Она снова вытянула ногу, и тут выяснилось, что пузырьки из бокала выдохлись.

— Тьфу ты, — поморщилась Люся. Пришлось повторять вылазку на кухню. Коты уже не шарахались, пены было мало, а Люсиного мокрого тела много.

Вернувшись в ванную и погрузившись в почти уже холодную воду, Люся снова стала нацеливать объектив. Пены осталось с гулькин нос, пришлось очень стараться, чтобы сгрести последние остатки в кучу.

Ножку вверх… Но тут, глядя в объектив, Люся поняла, что ножка… Не настолько стройна, как у блогерши. Ну ножка, ну может и не ножка, а просто нога. Но ведь надо-то всего лишь одно фото. И в принципе, здесь важно подобрать нужный ракурс. И если изогнуться вот так и направить сверху, то очень даже может быть…

Тут она услышала из коридора звук поворачивающегося ключа. Ничего себе, уже Митяй на обед пришел.

— А, э… — Митяй на секунду потерял дар речи, увидев посреди ванны изогнувшуюся жену, тянущую ногу в сторону раковины, — йогой занимаешься? А пожрать есть что?

— Ммм, — помотала головой Люся, держа в зубах палку для селфи. Митя разочарованно хлопнул дверью. Через пять минут с кухни донеслись умопомрачительные запахи.

— Яичницу жарит, на сливочном масле, — раздраженно подумала Люся, шевеля носом. — Не шоколад, не клубника, а жареные яйца. Вот как, как тут быть в моменте?

Помучавшись еще немного, Люся плюнула и решила, что фотографии «я в моменте» можно делать не только в пене. В комнате тоже можно.

Оценив интерьер комнаты, Люся долго прикидывала, переклеивать ли обои или достаточно гламурного дивана из Икеи. Решив, что затертый диван все же недостаточно гламурен, Люся вспомнила, что у нее есть шикарный леопардовый плед. Может, не так уж он и шикарен, но расцветка почти один в один, как у блогерши в спальне.

Долго Люся искала, куда она засунула старый плед. Выпотрошив все шкафы в гостиной и в коридоре, через час она, наконец, нашла его, на антресолях. В нем были завернуты мужнины рыбацкие прибамбасы и грязные сапоги. Люся вспомнила, как пару недель назад Митяй собирался в шесть утра на рыбалку и настойчиво спрашивал с нее ненужное покрывало, а Люсе очень хотелось спать.

Да, плед был безнадежно испорчен. Но не Люсин настрой. Как хорошо жить в 21 веке, подумала Люся, и пошла заказывать плед в интернет магазине. Привезут прямо сейчас, ну пусть не прямо сейчас, пусть через два часа. Подождем. Подождем твою маму.

— А где моя мама? — Сашкин голос из коридора. Это Митяй его уже из сада привел.

— Ничего себе, ох и затратные эти моменты по времени, — удивилась Люся, пристраивая плед на диван так, чтобы он как можно небрежнее свисал с краешку. Плед шмякался на пол, Люся его поднимала в пятнадцатый раз и жутко злилась.

— Мама, мама, — проворчал Митяй, заглянув в комнату. — С ума сошла наша мама. Решила нас голодными оставить. Что с тобой сегодня? Что происходит?

— Сфотографируй меня вот отсюда и вот так, — скомандовала Люся.

— Да не умею я, — попробовал отмахнуться Митяй, но Люся посмотрела на него грозно, и стало ясно — сопротивляться бессмысленно.

— Да подожди ты! — психовала Люся, — ну ты не видишь, я еще не уселась! Мне надо полулежа!

— Да подожди ты! — психовала она через пару минут, — не видишь — плед падает!

— Да что происходит-то? — заорал Митяй, — Что за дурдом? Объясни уже!

— Я в моменте! — закричала в ответ Люся, — Дайте мне хоть один день для себя пожить!

— Да в каком еще моменте? — удивился Митяй, — Клея что ли нанюхалась? Я говорил тебе: не трогай ты эту табуретку, сам я ее отремонтирую, в выходные, ножку одну приклеить только!

— Сам ты клея нанюхался! Фотографируй слева!

***

— А что происходит? — испуганно спросила Настя у Сашки, вернувшись из художественной школы. По всему коридору валялись вещи, двери пустых шкафов были открыты. Из родительской комнаты доносились крики.

— Не знаю, — пожал плечами Сашка, — папа сказал, что мама сошла с ума и больше не будет нас кормить.

Настя присвистнула. Крики из комнаты становились все сильнее.

— Вот у Катьки из 4-го"Б"так же родители ругались, а потом…

— Что потом? — с ужасом переспросил Сашка.

— А потом все, развод. И детей поделили. Мальчиков папе, девочек маме. Ты с кем выберешь жить?

Увидев, что еще через пару секунд Сашка разревется, Настя поняла, что перегнула палку и скомандовала:

— Погоди реветь! Надо разобраться, из-за чего ругаются. Иди подползи со стороны балкона и подслушай.

Через минуту Сашка вернулся.

— Про табуретку разговаривают. Ножку надо приклеить.

— А-а! — Настя хлопнула себя по лбу, — Ну конечно! Это они из-за табуретки, мама все просила починить, а папа никак не соберется. Сейчас, все сами сделаем. Где она? Тащи сюда.

***

Через десять минут у Митяя, наконец-то, получился снимок, который более-менее походил на то, что выкладывала Ритка. Правда, у Люси все-таки оставались сомнения из-за кота, чья морда так не вовремя влезла в кадр, и из-за Митиного пальца, которым он загородил объектив. Но сил продолжать фотосессию уже не было. Измученные они с Митяем бухнулись на диван, плед сполз на пол, но никто его не стал поднимать. Кот Вареник подошел, обнюхал плед и прикинув, что леопард сойдет для релакса, разлегся на нем, поглядывая снизу на фотомодель.

И тут из коридора донесся крик. Орала Настя, вопила нечеловеческим голосом: «Памагитеее!!!» Люся схватилась за сердце.

Выбежав в коридор, они увидели раскиданные по полу инструменты Митяя и Настю с табуреткой в руках, которую она, почему-то, держала над головой и крутила ею во все стороны. Сашка бегал вокруг и тоже весело орал «Помогите!»

— Что? Что случилось? Да брось ты уже этот табурет!

— Я не могу! Я в моменте!

— Как??? И ты тоже?!! — теперь пришла очередь Митяя хвататься за сердце.

— Что тоже? Я в клее, в"Моменте"! Я приклеилась! Помогите!

Поняв, что никого не убивают, Люся и Митяй расхохотались и обнялись. Люсе стало так хорошо и спокойно, что хотелось так и остаться посреди коридора. Она смотрела на Митяя счастливыми глазами и улыбалась.

— Да хватит уже обниматься! Отклейте меня! — возмущалась Настя.

— Дорогая, я так люблю вот такие моменты, когда ты улыбаешься, — сказал Митяй.

И тогда Люся поняла, что самые лучшие моменты в жизни никогда не запечатлеть на фотографии.

Оранжевый верблюд

Люся заболела.

Дурацкая привычка доедать за домочадцами остатки еды примерно раз в год играла с Люсей злую шутку в виде небольших отравлений. После этого Люся долго помнила, что ее желудок принимает только свежую еду, но через год, почему-то, снова забывала.

Вот и сегодня с самого утра организм передал ей привет тошнотой, головной болью и подгибающимися ногами. А кто виноват? Маркетологи. Это они, злодеи, придумали делать такие красивые упаковки для апельсинового сока, что устоять невозможно. Два дня Люся смотрела на яркую пачку в холодильнике, а на третий взяла и выпила остатки. Она даже и не поняла, как это произошло, оно само. При этом, никто в семье больше такой привычки не имел, напротив, даже маленький Сашка научился смотреть на срок годности и подозрительно несвежих продуктов в рот не брал. Люся же его этому и научила.

Его научила, а сама теперь лежит и страдает.

— Маму сегодня не беспокоить, только иногда узнавайте, вдруг ей что-то понадобится, — сказал Митяй детям и ушел на работу.

Люся проснулась утром и уснула обратно, во сне болеть быстрее. А потом проснулась снова и глаза уперлись в нечто оранжевое. Это был верблюд.

Плюшевый оранжевый верблюд стоял поверх одеяла на четырех ногах. Это точно не из местных домашних игрушек. Такого у них не было.

Это, типа, подарок? Для скорейшего выздоровления? Может, это Митяй ей на что-то намекает?

Долго соображать сил не было, Люся спустила верблюда на пол, протянула руку к пульту от телевизора и уже хотела было его включить, как взгляд упал на минидиванчик в углу комнаты. На диване лежал плед. Оранжевый.

Люся помотала головой, голова больно загудела и закружилась еще больше. Никакого оранжевого пледа у них не было, но вот же он. Может, она еще не проснулась?

— Наасть! — на всякий случай позвала Люся дочь.

— Чего? — засунула Настя голову в комнату.

— Откуда этот плед? И верблюд?

— Не знаю, — пожала плечами Настя, — надо папу спросить, наверное, он принес.

Люся успокоилась, действительно, Митяй, кто же еще.

Звонить мужу в рабочее время было сегодня нельзя, у них на работе важные планерки в конце года.

— Принеси мне чаю, — попросила она Настю.

Через пять минут Настя пришла с подносом, поставила его на табурет возле кровати и вышла. Люся в это время внимательно следила за ток-шоу по ТВ. Когда она обернулась на табурет, то ойкнула.

Кружка была оранжевая. Рядом на салфеточке лежал бутерброд с сыром. Салфетка была оранжевая. Сыр тоже.

Ну с кружкой понятно, кружка местная, ее свекровь на прошлый Новый год дарила. Хотя, почему сейчас выбор Насти пал именно на нее? Салфетки тоже местные. Но в пачке было несколько цветов, а именно оранжевая лежала на подносе. Сыр… Люсе не хотелось есть, она вообще пока ничего не могла есть. Сыр — это сорт такой, с паприкой, поэтому оранжевый.

— О чем я думаю, дался мне этот оранжевый, — пробормотала Люся и переключила внимание обратно на телевизор.

Но забыть не получалось. Когда Сашка через час заглянул в комнату, Люся обнаружила, что он весь в оранжевом. Футболочка, шортики, носочки.

— Саш, а почему ты сегодня вот так оделся? У вас игра? — спросила Люся.

— Ой, — засмеялся Саша, посмотрев в зеркало, — не знаю. Что лежало сверху на полке, то и взял, ты же сама учила.

Когда Настя пришла забрать поднос, Люся увидела, что дочь тоже вся в оранжевом. Ну уж она то давно не берет то, что сверху лежит. Она очень даже ковыряется.

— Настя, почему вы все оранжевые? — спросила Люся. — Праздник какой-то, апельсинов день?

— Да какой праздник, — пожала плечами Настя, — футболка просто модная, сейчас все яркое носят. А бриджи по цвету подошли.

Люся запереживала. Если никто ни во что не играет, значит у нее какое-то осложнение. Все оказалось намного серьезнее, чем банальное отравление. Похоже, у нее паранойя.

Тогда Люся вспомнила, что лучшее решение проблемы, это сделать вид, что проблемы нет и решила, что не будет сегодня больше об этом думать.

Но не думать не получалось. Тогда Люся полезла в интернет, поискать, что об этом явлении пишут умные люди.

Умные люди писали, что мозг человека избирателен и наше внимание всегда находится именно там, куда мы его направляем. И если поставить себе цель найти двадцать пять синих предметов в комнате, то ты их найдешь, а все остальное пропустишь мимо.

Люся принялась искать синие предметы. Книжка, полоса на шторах, баночка от крема. Двадцать пять не набиралось. Тогда Люся приподнялась и дотянулась взглядом до окна. Из окна виден край дороги, по которой ездят машины. Люся принялась считать синие. Насчитав двадцать пять, Люся обрадовалась, и тут пришел Сашка. В руках он держал мандарин. Мандарин, как полагается, был оранжевый.

— Мама, смотри, мне Настя читает книгу! А я и сам могу, оказывается! Не веришь? Вот смотри!

Книга была оранжевая. Сашка радостно по картинкам из комиксов пересказывал сюжет. Но Люся не слушала, взгляд притягивался к оранжевой обложке. Уже пора вызывать скорую, или подождать, когда муж придет с работы?

Вскоре Люсе понадобилось выйти в туалет. А ведь она сегодня даже не вставала с постели. Из зеркала на Люсю глянуло нечто. Лохматая, под глазами синева.

— Хотя бы синева не оранжевая, помогла терапия с автомобилями, — порадовалась Люся и протянула руку за расческой. Расчески не было.

— Настя! Где моя расческа? — позвала она дочь. Через минуту пришла Настя и принесла расческу. Оранжевую.

— Вы что, издеваетесь надо мной? — не выдержала Люся. — Это не моя! Где моя расческа? И почему снова оранжевая?

— Но я не знаю, где твоя расческа, — развела Настя руками, — найдется потом, но сейчас то я где ее возьму? Принесла свою. Оранжевая — так ты мне ее сама покупала, забыла?

Люся не забыла. Болезнь прогрессировала и было ясно только одно: скоро весь мир вокруг станет оранжевым. И виной тому навряд ли маркетологи. Виноват апельсиновый сок, он ее решил проучить таким странным образом. Люся потрогала лоб. Температуры не было.

Тапочек под кроватью тоже не было.

— Саша! Принеси мне тапочки!

Саша принес резиновые шлепки. Он тоже не нашел тапочек. Ну ладно, шлепки так шлепки. Замечательные резиновые шлепки. Оранжевые.

— Где ты их взял? — Люся взяла сына за плечи и внимательно посмотрела в глаза. В свои шесть Сашка еще не научился врать настолько хорошо, чтобы она не могла этого заметить.

Сашкины распахнутые испуганные глаза не врали. Он взял шлепки в коридоре, они стояли возле комнаты. Тапочки не видел. Ничего не знает.

Люся отпустила сына и пошла в туалет. В туалете обстановка была стабильно-оранжевая. Оранжевая туалетная бумага, трехслойная, с апельсиновым запахом. Освежитель воздуха тоже оранжевый. Слава богам, не апельсиновый. Всего лишь персиковый.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Митяй, вернувшись с работы. Люся сидела на кровати с насупленным лицом, обнимала колени и смотрела в одну точку.

— Плохо. Похоже, у меня поражение головного мозга. Я схожу с ума.

Митяй был здоров, ноги у него не подкашивались, и ни в какие поражения головного мозга посредством апельсинового сока он не верил. Ему на расследование потребовалось всего каких-то три минуты.

Через три минуты он привел в комнату Настю, всю в оранжевом. В руках у нее была папка с бумагами.

— Практическая работа, исследовательский проект, — говорила она и смотрела куда-то в сторону.

— Тема: «Влияние оранжевого цвета на эмоции и состояние человека», — процитировал Митяй. — Цель работы: «Доказать, что оранжевый цвет поднимает настроение и улучшает физическое самочувствие человека». Ну, — повернулся он к Насте, — и как? Доказала? Что напишешь в выводах?

— Я напишу, — ответила Настя, посмотрев на Люсин дергающийся глаз, — я напишу, что выводы сделать невозможно, так как не все условия были соблюдены.

— Еще не все? — присвистнул Митяй, подняв оранжевого верблюда с пола.

— Не все, — повторила Настя. — В идеале, надо стены в оранжевый красить. А ты мне краску вчера в стройматериалах не разрешил купить.

— Стены в оранжевый? — покивал Митяй.

И тут вдруг в одну секунду Люся почувствовала такое облегчение, что сразу поднялось и настроение, и самочувствие.

— Цель работы достигнута, — сказала она, — мне очень хорошо. Так хорошо, что даже аппетит вернулся.

— Ну отлично, — ответил Митяй и хитро посмотрел на жену. — Пошли чай пить, я тут как раз в «Лисичкины пироги» после работы заехал, пирог с курагой купил. Твой любимый. Оранжевый.

На последнем слове он выскочил из комнаты и закрыл за собой дверь, поэтому оранжевый верблюд, который Люся швырнула ему вслед, брякнулся прямиком о дверную ручку.

Социальная реклама

Иногда на Люсю нападало плохое настроение. Митяй называл это «сезонная хандра».

Для сезонной хандры неважно было, какой сезон за окном. И повода особого не нужно было, повод находился на пустом месте. И даже на пустом месте его было проще отыскать.

Хандра случалась редко, примерно раз в год, но если случалась, то в доме объявлялся режим ЧС.

Сегодня утром Митяй вошел на кухню и сразу понял — она случилась.

— Ты толстая? — на всякий случай спросил Митяй, хотя такой примитивный повод давно уже был пройден.

Люся молчала.

— Конечно, ты не толстая. И надеть тебе есть что, и все живы и здоровы, между прочим, — абсолютно равнодушно сказал Митяй, и тут же об этом пожалел. Потому что из Люсиных глаз полились слезы, а это значило, что хандра вышла в свою самую опасную затяжную стадию.

— Мы на тюбингах кататься едем сегодня? — спросила заспанная Настя, войдя на кухню

— Даже не знаю, — ответил Митяй, кивнув на жену.

— Поезжайте без меня, — проговорила Люся, сморкаясь в салфетку. Салфетка была беленькая, чистенькая, а Люсин мокрый нос сделал ее мокрой и серой и превратил в разваливающуюся тряпочку и от этого Люся зарыдала еще сильнее.

— Хандра? — спросила Настя Митяя.

— Она, — ответил Митяй.

— Причина?

— Еще не выяснял.

— Так ты давай быстрее, а то не успеем съездить, темнеет рано, а в темноте неинтересно будет.

Через час Митяй выяснил: причина, как ни странно, именно в сезонности. Оказывается (вот ведь!) наступила зима, декабрь. Солнца нет, зато навалило полно снега. И (о, ужас) во дворе всю площадку завалило снегом. И (о, еще больший ужас) даже ту самую скамеечку, которую видно из их кухни.

— И что? — равнодушно переспросил Митяй. — Каждую зиму так, к весне оттает. Весной солнце становится ближе, теплее, снега все меньше, — разговаривал он с ней, как с идиоткой.

А она не идиотка! Она, на всякий случай, глубокоранимая и чувствительная натура. И, может быть, ему, конечно, ни жарко, ни холодно от того, что вокруг зима и сугробы, а она сейчас прям видит, как жизнь проходит. Все проходит, все занесет снегом. И ничего не останется. Пустота. Белая пустота, как снежное полотно.

— Надолго, — сообщил Митяй Насте, выйдя в коридор. — Все намного серьезнее, чем я думал. Она не толстая, но скамейку занесло.

— На тюбинги, хочу на тюбинги! — скакал Сашка.

— Поедем без мамы, — ответил Митяй, — собирайтесь.

Через три часа они вернулись домой и застали ту же самую картину.

— Дорогая, если ты надеешься дождаться, когда снег растает, то боюсь ждать придется долго, — проговорил Митяй. — Ну в конце концов, далась тебе эта скамейка? Других радостей полно. Мы вот на ватрушках катались, весело.

— Мы с тобой целовались на этой скамейке, — произнесла Люся трагичным голосом, — но тебе все равно. Ты не помнишь. Все проходит. И это пройдет. И мы пройдем.

— Котлеты разогреть? — спросила Настя Митяя.

— Мне разогреть! — радовался Сашка. — И бутерброд с маслом.

Эти люди могут думать только о еде. Люся переместилась в свою комнату, правда оттуда скамейку было видно еще лучше.

— Может мне тоже впасть в хандру, и к математике готовиться не надо, — сказала Настя. — Вот если я зависну на целый день, представляю, что мне от вас будет.

— Вот давай мне тут без угроз, — ответил Митяй, — у тебя свой муж будет, пусть он отдувается. Давайте лучше думать, как процесс убыстрить.

— Скамейка, — сказал Саша, — а у меня книжка есть про волшебную скамейку, сказки.

— Волшебная скамейка, — хмыкнула Настя. — У нас в городе тоже есть волшебные скамейки, в городском парке. Там обычно написано «Здесь могла бы быть ваша реклама». А на некоторых потом картинки, пицца там или химчистка, сменяются одна за другой щелк-щелк.

— Хм, — проговорил Митяй, задумчиво глядя во двор. — А что, здесь могла бы быть наша реклама.

***

Еще через час Люсе надоело смотреть во двор, и очень захотелось мороженого и новый маникюр. Но это было впервые, чтобы хандра отступала так быстро, и Люся на всякий случай решила пока не выходить из комнаты, а то мало ли, привыкнут, и потом заново объясняй людям, как устроена тонкая женская натура.

Поэтому Люся улеглась на кровать и тихонечко включила телевизор. Еще через час она задумалась, отчего такая странная тишина в доме. Неужели снова гулять уехали. Вот так, наплевав на нее, Люсю. Демонстрируют, насколько им все равно, обесценивают ее, такую серьезную хандру.

Обижаться пока настроения не было, но мозг подсказывал — надо, поэтому Люся надулась и решила подойти к окну. Может, глядя на скамейку, вспомнит, из-за чего все началось.

Но, выглянув в окно, она увидела расчищенную скамейку, три заснеженных фигуры с лопатами, похожих на ее семью, одна большая и две поменьше, и табличку на скамейке с большими буквами «Мама, мы тебя очень любим».

Фигуры уже двигались в сторону подъезда, смеркалось и их было сложно разглядеть, но табличку освещал свет из окна, а буквы были ярко-красные. Люся улыбнулась и снова смахнула слезу.

А когда они ввалились в коридор, все заснеженные и она принялась ворчать, что снег с одежды падает прямо на пол, Сашка сказал:

— Папа! Реклама сработала! Теперь наша скамейка тоже волшебная!

— Тсс! — прошипел Митяй Сашке, — Не раскрывай тайну. Мы еще не окупили вложенные затраты в маркетинговую кампанию.

А потом они пили чай на кухне, и Сашка выглянул в окно и увидел, что возле скамейки ходит другая семья и разглядывает табличку.

— А ведь они не знают, что это про нашу маму!

— А и пусть не знают, — сказал Митяй, — хандра штука сезонная, зимой обостряется. Если наша социальная реклама сработает на широкую целевую аудиторию, то весной мы обязательно соберем с тобой большие дивиденды.

И тогда Сашка передумал быть программистом, и решил, что когда вырастет, обязательно станет маркетологом.

Серебристые таблеточки

В январе прошлого года, аккурат после новогодних праздников, на Люсе не сошлось платье.

— Не, не застегнется, — оценивающе прикинул Митяй издалека, когда Люся еще тешилась последней надеждой застегнуть молнию.

— А ты меньше болтай, а лучше застегивай! — ворчала Люся. Митяй поднажал, молния застегнулась, а боковой шов затрещал. И лопнул.

Тогда Митяй заржал, а Люся расстроилась.

— Да ладно, это модель такая, в обтяг, не удобная же. Возьми другое.

Но дело было не в платье. И не в модели. Дело было в том, что она, Люська, давно не модель.

Конечно, это случилось не за один день. Лет за десять. Десять Лет Люсина фигура расползалась вширь и постепенно 44-й размер одежды превратился в 52-й.

— А меня все устраивает, — говорил Митяй, — есть за что подержаться. Ну взгляни на них, — кивал он на девушек в рекламе, — суповой набор. Накормить хочется.

Но Люся ему не верила. Нет, он не обманывал. Он просто любит ее, Люсю, и ему на самом деле плевать, что она давно уже не Дюймовочка. Только с зеркалом не поспоришь. Купальник надевать лишний раз не хочется.

Люся с расстройства насыпала в тарелку печенек и пошла в свою любимую соцсеть.

И вдруг — ОНА.

Девушка, красивая, стройная, и очень похожа на Люсю в молодости.

Девушку звали Ксюшей, а под фотографией красотка накатала длинный пост, да такой, что Люся, зачитавшись, все печенье приговорила. Я, писала Ксюша, на самом деле сейчас другая. Вот эти фото, писала Ксюша — это я в недавнем прошлом, каких-то пять лет назад. Была я стройна и красива, а сейчас замуж вышла, пятеро детей, муж иждивенец. И я из-за жизни своей тяжелой вся расползлась и выгляжу теперь, как настоящая клуша. Вот такая грусть печальная. Не верите — завтра свои фото настоящие выложу.

Люся и верила и нет. С одной стороны, Люся и сама такая, как не поверить. А с другой — эта-то прям модель.

На завтра Люся с самого утра стала ждать, когда Ксюша выложит настоящие фото.

Ксюша выложила. Люся ахнула. И правда, зрелище не для слабонервных. Ксюшу, мягко говоря, растарабанило. Рядом с Ксюшей даже Люся была стройняшка.

— Ну надо же, все как у меня, только еще хуже, — расчувствовалась Люся и в знак поддержки поставила лайк на фото.

— Ждите продолжения, — писала Ксюша.

Люся ждала.

На следующий день Ксюша выложила коллаж «до-после» и «хочу так». Хотела она быть как до.

— Кто ж не хочет, — вздыхала Люся, — и я хочу.

А Ксюша все писала. Я, рассказывала она, всю ночь не спала и думала, как быть. И приняла решение: или я похудею и стану обратно красоткой, или я не Ксюша буду.

— Ой молодец! — вздохнула Люся. Но только не очень-то поверила в успех мероприятия.

— Я, — продолжала Ксюша, — все силы брошу на то, чтобы вернуться в форму. Я пока сама не знаю, как, но вот увидите, у меня все получится!

Люся снова расчувствовалась, поставила лайк и прилепила в поддержку один плачущий смайл, который должен был означать «я разделяю с тобой твое горе».

Горе-то она разделяла, а в успех Ксюшин не верила. Сама она, Люся, много таких попыток совершала, да все проваливалось. Два дня «ямогужества» сменяла череда ночных обжорств. А потом Митяй снова «я тебя и такую люблю» и все попытки проваливались.

Но Ксюша была еще так наивна, было ее жаль, и Люся не стала разубеждать девушку. На завтра она зашла посмотреть, как у Ксюши дела, а новостей нет. «В первый день сдулась, не иначе» — подумала Люся. А на завтра были именины у подруги, а потом другие дела, и все как-то завертелось, и забыла Люся про Ксюшу.

Вспомнила только после юбилея свекрови, когда на Люсе снова не сошлось платье. Уже другое, на размер больше прежнего треснутого! Вот тогда Люся психанула и побежала проверять, как там бывшая модель, жива ли, а то может как раз можно вместе с ней всплакнуть о нелегкой женской доле и потерянной красоте.

Зашла Люся на знакомую страницу и снова ахнула. Прошло всего два месяца, а Ксюша уже обратно фотомоделью стала.

— Как??? — не могла поверить глазам Люся. — Да быть такого не может! Как она это сделала?

— А вот, — рассказывала Ксюша на странице. — Была я столько лет такая толстая да глупая. Волшебное средство искала. А ведь и есть оно, средство-то! Вот они, таблеточки волшебные в серебристой баночке! И пропить-то надо курс всего, две банки, аккурат на два месяца хватит. А стоит одна баночка всего каких-то тридцать тысяч рублей. Ну согласись, разве это деньги, когда речь идет о нашей с тобой красоте, а? А, подруга?

Люся так обалдела, что даже лайк ставить не стала. Потом проверила остаток денег на карточке, и уже собралась было произвести оплату, как позвонила Ленка, приятельница.

— Что делаешь? — спросила Ленка.

— Красоту собралась покупать, — ответила Люся и выложила Ленке всю историю. А Ленка как давай на нее орать. Ты что, говорит, дура совсем, не знаешь, что это за таблетки? В лучшем случае обычные витамины, а в худшем зубы выпадут, и хвост отвалится. Вон, у какой-то там коллеги СветланИванны все волосы выпали после таблеток волшебных, теперь каждый день в новом парике щеголяет.

Люська не поверила. Завидует, — подумала она, — завидует, что я так легко стройной стать смогу, а сама-то она, Ленка, по фитнесам своим носится всю зарплату там оставляет. Но, осадочек остался, и как-то сразу вспомнилось, что Сашке надо костюм на весну покупать, а у Насти выпускной скоро.

Заходить на страницу к Ксюше было даже стыдно. Саднило неприятное ощущение, что подвела ее Люся. Ну как, как смотреть в глаза на фото человеку, который так самоотверженно рискнул всем и не побоялся пойти на крайние меры. А она, Люся, побоялась. И так и останется теперь толстухой. Стыдно.

Через два дня не выдержала Люся, зашла на страницу к модели. А та разошлась, хвастается своим плоским животом да по больному бьет: «А ты все никак не решишься? Ну и оставайся такой». Знает, куда стрелять. Ну а что, имеет право.

И тогда Люсе стало так стыдно, и так захотелось соответствовать, что она взяла и перестала есть после шести. И через месяц влезла в старое платье, а через три — в платье, в котором к Митяю на свидания бегала.

И через три месяца было уже что ответить Ксюше, ведь теперь она, Люся тоже могла похвастаться.

Силой воли.

А сейчас, в декабре Люся вспомнила, что под конец года принято подводить итоги и благодарить тех, кто оказал на тебя благоприятное влияние.

И сразу ей Ксюша вспомнилась. И такой благодарностью сердце наполнилось, что прямо сейчас же захотелось ей что-то хорошее сделать. Ну или хотя бы открытку прислать.

И тут как раз Ленка пришла. Так чего, говорит, ты теряешься. Пиши в личку, пусть адрес скажет. Пришлешь открытку да набор конфет сыроедных, или что там фитоняши едят.

Люся написала, объяснила все. Так и так, хочу отблагодарить. И Ксюша скинула адрес: «Отрадная 18 кв. 33».

Люся и Ленка сначала долго смотрели на адрес, а потом еще очень долго друг на друга.

— Это же наш дом, — наконец сказала Люся.

— Тогда ты ее и знать должна, — ответила Ленка.

— Так там баба Маша живет, в тридцать третьей.

— Может, комнату сдает? У нее две, а она одна. А что, сейчас все в масках, может ты эту Ксюшу каждый день во дворе встречаешь и не узнаешь. А может она в темных очках да капюшоне на улицу только и выходит. Я про кинозвезд читала, ой, у них с этим беда. За хлебом спокойно не выйдешь, папарацци.

Такое любопытство разобрало Люську, что не выдержала она и пошла к бабМаше. И Ленка с ней.

Баба Маша открыла, обрадовалась.

— Проходи Люсенька, как Митя, как детишки.

— Хорошо детишки, — отвечает Люся. — А как бы нам Ксюшу увидеть?

— Ксюшу? — бабуля вытаращила глаза.

— Ксюшу, Ксюшу, — кивнула Люся. — Вы комнату, случайно, не сдаете?

И тут Люсин взгляд упал на коробку в углу коридора. Открытая коробка, а из нее выглядывают серебристые баночки.

— Я эта Ксюша, — созналась баба Маша, когда поняла, что отпираться не выйдет. — А я же не знала, что это ты пишешь, у тебя там на аватарке лиса.

— А у вас, зато, на аватарке блондинка в бикини, баба Маша! — возмущалась Люся, — Так что лисичка — это еще очень даже по-человечески.

— Да не обижайся, — вздыхала баба Маша, — пенсия сама знаешь какая. А тут подработка. Да ты не подумай, БАДы высшее качество. В Израиле изготавливают.

— Ох, баба Маша, — покачали Люся с Леной головами и пошли. Обещали никому про бизнес не рассказывать.

— Ну вот, а кому же мне благодарность по итогам года вынести, — грустно сказала Люся, когда они вышли из подъезда.

— Как кому, — удивилась Ленка, — а мне? Я же тебя химию глотать отговорила.

— Верно, — согласилась Люся и глянула на свои постройневшие бедра. — И все же похудела я, получается, благодаря ей, бабуле. Она же меня замотивировала, пусть и не совсем честно.

— Тоже правильно, — согласилась Ленка.

Всю ночь Люся думала, а утром пошла снова в тридцать третью квартиру и купила две серебристые баночки у дистрибьютера красоты. А потом вернулась домой и выкинула их в урну.

И поставила в списке предновогодних дел напротив пункта «человек, который повлиял на вас в прошлом году» жирную галочку.

Люся пишет Деду Морозу

Настя чуть не испортила все чудо.

— Прощелкали мы с вами, ребята, сроки! — сказала Люся вечером детям, — Письмо Деду Морозу давным-давно надо было писать.

— Я писать не буду, я больше в этом не участвую. Я не ребенок, — заявила Настя, и уже собиралась было рассказать, что она обо всем этом думает, как увидела Люсин возмущенный взгляд и продолжать не решилась.

— Мама, почему Настя не будет писать письмо? — заволновался Сашка. — А может быть Деда Мороза, все-таки, не бывает?

Ну вот, начал что-то подозревать, расстроилась Люся, а вслух сказала:

— Да нет, просто они в пятом классе на информатике научились числами информацию кодировать, вот она уже все что хотела зашифровала и отправила. Телепатически.

Офигев от собственной фантазии, Люся поторопилась замять тему:

— А ты пиши, обязательно пиши. И рисунок не забудь.

— Я не хочу один, — не унимался Сашка, — что я один буду? Почему вы тоже не пишете? Может Деда Мороза не существует? А то вот у нас в саду…

— Ну что ты заладил, «не существует, не существует». Тсс, вдруг он услышит и ничего не подарит. Конечно существует. Все пишут письма, просто взрослые стесняются про это вслух рассказывать.

— Хорошо. Тогда ты тоже пиши, меня не надо стесняться. А потом вместе отправим, — успокоился Саша и отправился в свою комнату.

Люся взяла бумагу с ручкой и задумалась.

Конечно, в ее Люсиной реальности Дед Мороз тоже существовал, только звали его Митяй и был он Люсиным мужем. И письмо, выходит, необходимо адресовать ему.

Обычно Люся заказывала своему волшебнику что-нибудь, что очень надо прямо сейчас. В прошлом году мультиварку новую, до этого разное было — телефон, сережки. Но писать письма для этого не обязательно, достаточно один разок прозрачно намекнуть.

И вдруг Люся поняла, что сейчас она не просто ручку в руках держит, а большую возможность. Возможность поговорить с мужем.

Дело в том, что по душам они очень давно не беседовали. Жалоб и нытья Митяй не выносил, ну если только раз в году Люсину хандру, которую она внесла в реестр обязательных семейных мероприятий. А так, чтобы поговорить по душам, как раньше, не получалось. Все или на шуточки переведет, или беседа в бытовые вопросы упирается. Борщ ему интереснее, чем то, что у Люси на душе.

Поэтому, сейчас она вцепилась в лист бумаги и решила написать Деду Митяю письмо. О своих чувствах и переживаниях. И о том, чего она, Люся, хочет по-настоящему.

«Дорогой Дед Мороз! Пишет тебе девочка Люся» — написала Люся. Подумала, зачеркнула девочку, написала «девушка». Потом еще подумала и девушку тоже зачеркнула.

"Я весь год вела себя очень хорошо. Готовила, убирала, стирала. Детей воспитывала. Поддерживала в доме атмосферу уюта и тепла. Но знаешь, дедушка, чего мне не хватает?"

Люся задумалась, как лучше сформулировать, чего ей не хватает, и тут прибежал Сашка.

— Мам, у меня все готово! Во! А у тебя? Ууу, — протянул он разочарованно, — всего три строчки? Вот смотри как я быстро — и написал и нарисовал.

— Отправляем? — спросила Люся, — В морозилку?

Письма Деду Морозу в Люсином доме отправлялись через морозилку. Сначала Сашка своими руками складывал туда письмо, а когда дома никого не было, Дед Мороз — Люся забирал конверт.

— Нет, вместе отправим! — решил Сашка, — только ты уж побыстрее.

«Я хочу внимания, — продолжала Люся. — Мне не так важны телефоны и украшения, как поддержка. Просто, чтобы выслушали в конце дня. Пожалели. Не ворчали, что жалуюсь. Хочется ощущать крепкое мужское плечо. И еще хочется, чтобы помогали больше. И еще, чтобы не относились, как к кухарке. И еще…»

— Ну, ты скоро? — нетерпеливо заглядывал Сашка.

Люся заторопилась и написала еще много-много разных «еще». Про комплименты, ласковые слова, взаимопонимание, женские капризы. Так много, что даже пришлось с обратной стороны дописывать. Потом наспех свернула листочек, намазала осторожно краешек клеем и вместе с Сашей они торжественно загрузили письма в почтовый ящик-морозилку.

На следующий день, когда Саша был в детском саду, Люся вспомнила про конверты и поторопилась забрать их. Открыв морозилку, Люся с удивлением обнаружила, что писем нет.

— Не поняла, — нахмурилась Люся, — где они, вот сюда складывали.

Пришлось вытащить все продукты из секций камеры, но письмо как испарились.

— Ничего не понимаю, — оглядывала Люся пустые углы камеры.

Операцию по выемке конвертов всегда проводила она. И пока Настя была маленькая, и когда Саша родился. Митяй в эти новогодние дела не вмешивался. Но может, все-таки, он?

— Какие письма? Какая морозилка? Я ее сто лет не открывал, — ответил Митяй, хотя Люся и без него знала, что не открывал. Он все равно без Люси там никогда ничего не мог найти.

Тогда Люся решительно направилась к Насте. Еще очень свежи в памяти были ее научные труды про оранжевый цвет, когда Люся чуть инфаркт не получила. Неужели, действительно, решила сорвать сказку ребенку?

Но Настя сказала, что в этот раз точно не она. В Деда Мороза не верит, но Сашку в свою веру обращать не собирается, пусть вырастет и сам познает всю горечь разочарования.

Никаких научных трудов она больше не пишет, и, чтобы развеять последние сомнения, торжественно поклялась на самом ценном, что у нее было — на постере с Даней Солохиным.

Люся загрустила. Письма сами собой из морозилки не исчезают. Коты холодильник открывать еще не научились. Получается, либо кто-то из домочадцев ей врет, либо у нее самой приступы острого лунатизма по ночам, и она не помнит, что творит.

— А может это и правда Дед Мороз забрал? — спросил Митяй перед сном, когда она в сотый раз пересказывала ему всю цепочку событий. Потом увидел, что на Люсино лицо снова наползает недоверие, и тоже стал клясться, что ничего не знает.

Ночью Люсе снился Дед Мороз.

Он сидел на Люсиной кровати, гладил ее по голове и говорил:

— Что ж ты, Люся, такие письма мне ненормальные посылаешь? Все бабы как бабы, денег желают, красоты, любовника знаменитого, а ты про что? Ты что же, в меня влюбилась, что ли? Так ведь я староват для тебя. Ай яй яй, Люся, а еще замужняя женщина.

На следующий день Люся осталась дома одна и снова стала думать. В чудеса, она, конечно, верит, но все-таки человеческая хитрость чаще встречается. Чтобы думы проходили с пользой, Люся решила сделать уборку.

В Сашиной комнате, протирая пыль с полки, она отодвинула книгу сказок и тут на нее свалились два конверта. Те самые.

Люся в замешательстве смотрела на письма. И как же теперь поступить? Сказать Саше, что она их потеряла — значит признаться, что все эти годы Дедом Морозом была она. Не говорить — а вдруг он таким образом решил ее проверить?

А вечером Настя пришла к младшему брату в комнату почитать книгу и тоже обнаружила конверты.

— Что это? Вы до сих пор не отправили письмо Деду Морозу? — удивилась она.

— Настя, ну ты что. Ты ведь большая уже, — важно ответил Сашка. — Я знаю, что ты в курсе.

— О чем в курсе? — опешила сестра.

— Что Деда Мороза нет, взрослые подарки покупают. Но мама, я ума не приложу, что с ней делать.

— А что?

— Я думал, она взрослая. А ты бы видела, с каким лицом она писала письмо. Даже плакала. Она всерьез, понимаешь? Вот я и забрал. Пусть верит, только надо как-то по-другому отправить. Потому что, знаешь, из морозилки он его точно не заберет.

Перед сном Настя по секрету призналась Люсе, что письма наконец отправлены. Они открыли форточку, и конверты улетели. Возможно, в самый большой сугроб, а может, и правда, к Деду Морозу в резиденцию. Потому что под окнами их точно нет, они проверяли.

Люся молчала, кивала, и думала, что теперь к ее самому главному Деду Морозу Митяю письмо точно не дойдет. Никогда.

А на завтра, когда Митяй спросил, чего бы ей хотелось в подарок, она ненадолго задумалась, а потом показала браслетик в сохраненных фотографиях.

День желаний

В большой сумке на балконе лежал новогодний хлам.

Это Митяй называл содержимое «хлам», а на самом деле, конечно, никакой не хлам, а все очень нужное и красивое. Люся потихонечку доставала из сумки украшения и гирлянды, чтобы вспомнить что уже есть, а что надо будет докупить.

Саша откопал в сумке старую дедморозовскую маску с бородой.

Через пять минут к Люсе на кухню заявился Дед Мороз, 116 см роста.

— Здравствуйте, я Дед Мороз! — сказал он Сашкиным голосом. — Я пришел исполнять ваши желания! Загадывайте!

— Ой, что прям любое можно загадать? — обрадовалась Люся.

— Конечно, — ответил Дед Мороз, — я же волшебник.

— Я тогда хочу машину, маленькую такую, женскую.

Дед Мороз ушел и скоро вернулся с игрушечной машинкой.

— Ну эта маловата, — вздохнула Люся, — я не влезу. Мне бы настоящую.

— Настоящих нет, — ответил Дед Мороз, — загадывайте другое желание.

— Ну, может, тогда абонемент в СПА-салон? — задумалась Люся.

На что Дед Мороз заявил, что СПА — это неправильное желание, спа и так все укладываются по ночам, без волшебников, а некоторые Деды Морозы еще и днем в детском саду. И что она, мама, какие-то неправильные желания загадывает. Все порядочные мамы просят у Деда Мороза яблоко, конфету или чтобы он показал им, как до ста считать умеет.

Тогда Люся сразу решила быть порядочной и попросила яблоко.

Потом Дед Мороз отправился в комнату к Насте. Настя тоже загадывала неправильные желания, потому что она смотрела прямой эфир на ютубе и ее желанием было, чтобы никакие деды морозы к ней в комнату не врывались в ближайшие минут сорок. После долгих криков, торгов и отрицания, сошлись, наконец, на том, что Дед Мороз принесет Насте конфету.

Потом Дед Мороз еще поокучивал немножко Митяя. Митяй был самым продуманным папой, поэтому они с Дедом Морозом очень быстро сошлись на том, чтобы Дед Мороз подарил ему бутерброд. Правда бутерброд пришлось делать Люсе.

И Митяю так эта игра понравилась, что он пришел на кухню и стал заказывать Люсе, чтобы на ужин она приготовила его любимые голубцы.

— Я, так-то, не Дед Мороз, — ответила Люся. — Я на сегодня не планировала никаких голубцов, у нас суп на ужин. А Деды Морозы, — она кивнула на брошенную Сашкой на полу маску с бородой, — вот пусть и готовят голубцы.

Тогда Митяй сказал, что если Дед Мороз Люся приготовит голубцы, то он, Митяй, потом тоже заступит на вахту и исполнит какое-нибудь желание. Люся недоверчиво прищурилась и согласилась.

И вечером, конечно, пришла к Деду Морозу за обещанной выплатой.

Тогда Дед Мороз Митяй решил для начала провести воспитательную беседу. Он сказал, что желания должны быть в пределах разумного, и чем дальше эти пределы будут нарушены, тем дольше будет исполняться желание. И что она, конечно, может сейчас воспользоваться моментом и поймать его, Деда Мороза, на слове. И попросить что-то такое, на что Деду Морозу придется откладывать половину зарплаты года три. Но он, Дед Мороз, надеется, что она, Люся, попросит что-то нематериальное, и конечно уж, не какое-нибудь пошлое «прибраться на балконе».

А лучше что-нибудь вот такое.

И Дед Мороз на ушко Люсе рассказал, что, например, можно попросить.

Тогда Люся возмутилась и сказала, что Дед Мороз, похоже, все перепутал и выдает свои желания за ее, Люсины. А пусть он за этими желаниями отправляется сам знает по какому адресу и к каким снегурочкам, правда для этого ему тоже придется сначала какое-то время откладывать ползарплаты.

Тогда Дед Мороз сказал:

— Хорошо, загадывай, что хочешь. Стреляй по живому.

И приготовился погибать.

А Люся думала, думала, и потом сказала, что желание у нее одно: чтобы Дед Мороз ее любил больше всех снегурочек на свете вместе взятых.

Тогда Дед Мороз Митяй подошел к Люсе и долго очень серьезно смотрел ей в глаза, а потом сказал, что он не может выполнить это желание.

А Люся тогда отвернулась и больше ничего не стала говорить.

А Дед Мороз снова подошел к Люсе, опять посмотрел ей в глаза и сказал, что нельзя дать человеку то, что у него уже и так есть и всегда будет.

Даже если ты самый великий волшебник.

История одного корпоратива

— Эти корпоративы, хоть не ходи, — вздыхала Ленка у Люси на кухне. — Ни один не прошел спокойно.

— Так не ходи! — обрадовалась Люся.

Сама Люся обычно посещала корпоративы мужа, но в этом году в Митяевой конторе решили сменить формат праздника и выехать на зимнюю рыбалку. С ночевкой. Люся рыбалку не любила, кроме того, Митяевы коллеги тоже решили ехать без жен, мужской компанией.

А Ленка… После Ленкиных праздников Люся запасалась попкорном на неделю. Ведь каждый обязательно заканчивался историями, тянущими на голливудский блокбастер. И это было здорово и интересно, слушать Ленку, а если везло и находился трезвый коллега, то еще и рассматривать фотографии.

Но в этом году Люся была бы очень рада, если бы Ленка не пошла.

У Ленки появился новый мужчина. Итальянец Федерико, которого Ленка ласково называла Федя. И дело шло к свадьбе. И Люся была рада за подругу, очень, как-никак десять лет в разводе. Но еще больше радовалась бы она за себя, ведь часть запасов Люсиной валерианки выпивалось после ночных звонков подруги и ее слез после ссор с новым ухажером.

— Федю ты, конечно, брать не будешь, — произнесла Люся.

— Ты с ума сошла? Он мне и шагу сделать не даст, сразу развернет в обратном направлении и скажет: «Пошли домой».

— Тогда совсем не ходи.

— Как я не пойду? Не вижу повода не выпить с коллективом, — тут же возразила Ленка.

Люся только хотела сказать, что Федя как раз и есть главный повод, но подруга уже щелкала мышью на Люсином ноутбуке. Выбирала платье в интернет-магазине.

— Вот! — заявила она довольно, — Такой оттенок сейчас в моде. Это платье беру.

Люся посмотрела на экран и обалдела. Будь она на месте Федерико, в таком бы Ленку даже из комнаты не выпустила.

— Что-то чересчур… Тебе не кажется? Не твой фасон.

— Что значит «не мой фасон»? — возмутилась Ленка. — Зря я что ли на фитнес полгода бегаю? Самое то.

— Очень уж обтягивающее, — вздохнула Люся. — Может лучше вот такое?

Но Ленка уже нажала кнопку заказать и вбивала номер карты.

— У меня к тебе еще одно дело, — сказала она.

— Туфли помочь выбрать?

— Нет. Понимаешь, нельзя мне идти на корпоратив.

— Так не ходи! — обрадовалась Ленка уже в третий раз за вечер.

— Я пойду. Но не пойду.

— Это как?

— Я к тебе пойду. Как будто.

Люся молчала. Все как-то сразу перестало ей нравиться.

— Надо придумать повод, почему я пошла к тебе.

— А зачем повод? Так просто нельзя?

— Так просто! Я же вернусь подшофе, значит, мне нужен очень достойный повод. Ну например… День рождения?

— Вы были у меня на дне рождения, летом, — возразила Люся.

— Ну да, ну да. Может, у кого-то другого день рождения?

— У кота Вареника, — ответила Люся.

— Нет, не подойдет. Вот если б он заболел, или…

— Что или? — возмутилась Люся. — Что ты выдумываешь? Зачем тебе это вообще? Еще и меня впутываешь.

— Я придумала, — перебила Ленка, — я очень хорошо придумала. Я ему скажу, что вы с Митяем разводитесь и я пошла тебя утешать.

— Чтооо? Да как, а что Митяй скажет? Он же меня убьет! Нет, нет и нет.

— А Митяй не узнает. У меня корпоратив 25-го. А Митяй твой на рыбалку когда? Тоже 25-го. Не узнает, тем более он с ночевкой.

Тут она уставилась на Люсю.

— С ночевкой. А ты уверена, что он точно на рыбалку? А то, может, и врать не придется.

— Я тебя сейчас стукну, — сказала Люся и Ленка закрыла тему.

Все это Люсе ужас как не нравилось. Сама она врать совсем не умела, а тем более неприятно врать ни в чем не повинному человеку. Но Ленка имела потрясающий талант убалтывать любого.

— Все будет хорошо, — уверяла она. — Я попрошу его не звонить, у подруги горе, должен понять. Но он, конечно, разочек позвонит. Я отвечу, но потом он наберет еще и тебе. Да не переживай, ну разок за вечер. Ну может два.

Один раз ты скажешь, что я вышла в туалет. А в другой, что мы с тобой в кафе, потому что он же поймет, что я где-то выпила пару бокалов. Ты скажешь: «Ой тут шумно, она не слышит. Она сейчас вам перезвонит». Ну а там я уже и вернусь домой.

— Ну а у меня откуда шумно? — покрутила Люся вокруг головой. — У меня только коты шуметь умеют.

— Я все придумала, — Ленка показала в телефон, — я пришлю тебе видео с одной прошлой вечеринки. Там музыка и голоса. Ты прибавь погромче, и будет один в один, как в баре, не отличишь.

В назначенный день Люся проводила мужа на рыбалку, а детей отвезла к свекрови. На всякий, мало ли. Очень уж ответственное предстояло дело.

Вечером Люся ходила по опустевшей квартире, и вдруг ей стало себя жаль. Все веселятся. Митяй на рыбалке, Ленка в конторе, а она Люся должна сидеть и ждать звонка. Потом Люся представила, как ей придется врать по телефону. Это было самое неприятное. И вот интересно, если они потом окажутся в баре, то почему она, Люся, в телефоне будет отвечать, как трезвая?

В шкафу стояла бутылка вина, на случай. Случай наступил. Люся налила себе бокал полусладкого и решила проверить, как хорошо слышен шум на конспираторском видео. На экране танцевали мужчины и женщины, играла музыка.

Люся поднесла бокал к ноутбуку:

— С наступающим. Будет у меня тоже тут свой, домохозяечный, корпоратив.

Раздался звонок. Федерико.

— Она вышла, — пролепетала Люся, кое-как успев выключить видео. — Она в туалет.

— Хорошо, — ответил Федерико на ломаном русском, — пусть потом перезвонит.

— Хорошо, — ответила Люся, нажала отбой и выдохнула.

Один звонок — полет нормальный. Хорошо.

Она глотнула из бокала, и вдруг вспомнила, что в хлопотах сегодня ни разу еще не ела. Два глотка полусладкого грели пустой желудок.

Через пять минут Федерико позвонил снова.

Через полчаса стало ясно, что звонить он намерен каждые пять минут. Люся уже включила на полный звук шумное пьяное видео.

— А вы там выпиваете, да? — спросил Федерико.

— Да, — ответила Люся и порадовалась, что хотя бы сейчас не врет.

— Вы не пейте много, у вас язык заплетается, — сказал Федерико. — Вы на мою Леночку плохо влияете, тем более, теперь вы не замужем.

— Да я, — возмутилась Люся, и чуть не высказала все, что она думает о подруге, но вовремя спохватилось и произнесла: «Хорошо».

Все становилось совсем не хорошо. Федерико нервничал и названивал, а Люся в перерывах тоже названивала, Ленке. Но та не брала трубку.

Тут неожиданно позвонил Митяй. Люся с перепугу даже не успела выключить видео.

— А что там у тебя происходит? — забеспокоился Митяй.

— Да ничего, сериал смотрю, — заплетающимся языком ответила Люся.

— А что-то голос у тебя странный.

— Плакала, фильм печальный, — ответила Люся, и снова почти не соврала. Очень хотелось уже завыть. Она прикидывала, каким предметом будет убивать подругу, когда этот дурдом закончится.

И тут Ленка позвонила. Сама.

Люся только хотела высказать ей все, но Ленка первая заныла в трубку:

— Люсенька, спасай меня!

— Что случилось? Где ты? Тебя украли?

От испуга она даже не знала, что подумать.

— Я в туалете, нашем, офисном, — рыдала Ленка. Судя по голосу, совсем недавно ей тоже было очень хорошо и весело. — У меня платье треснуло, я не могу выйти.

— Почему не можешь?

— Оно совсем треснуло, по всему шву.

— Я же говорила, оно слишком, — нервничала Люся. — Ну беги до гардероба, надень шубу и домой, под шубой никто не увидит.

— Как я добегу? — хлюпала Ленка, — тут везде люди. С телефонами. Ты хочешь, чтобы я стала звездой Ютуба?

— А что тогда делать?

— Привези мне платье, свое. Ну то с блестками, помнишь, я мерила, оно мне как раз. Записывай адрес.

Люся чертыхнулась, но другого выхода не придумывалось. Надо было вытаскивать подругу и, заодно, сдать ее уже, наконец, темпераментному жениху прямо в руки.

Вино шумело в голове, хотя выпила Люся всего один бокал. Но на голодный желудок даже один бокал никак не давал найти нужное платье. Перевернув почти весь шкаф, Люся, наконец, нашла то самое, а затем натянула джинсы и пуховик и вызвала такси.

Через час девушки выходили из Ленкиного офиса.

— Елена Геннадьевна, куда же вы? — махал вслед на качающихся ногах мужчина в стильном сером костюме.

Они сели в такси.

— Это, я так понимаю, самый главный ваш, да? — усмехнулась Люся, — из-за которого нельзя было не пойти. Так, сначала едем ко мне, приведешь себя в порядок, чаю крепкого попьем. А потом уже к Феде, а то мой телефон перегрелся от звонков. Вот зачем, зачем ты пошла?

— Да как ты не понимаешь, это может последний мой корпоратив в жизни! Может, больше уже никогда не придется, ты же знаешь моего Федерико, — хлюпала носом подруга.

***

Митяй открыл квартиру ключом. Было подозрительно тихо. В квартире пусто.

На кухонном столе открытая бутылка вина. На полу разбросанные платья и туфли. Митяй подобрал одну туфлю, и долго стоял с ней в руках, как принц из Золушки.

Не хотелось думать ничего плохого. Но оно само думалось.

Тут в дверь позвонили. На пороге недовольный черноволосый мужчина на ломаном русском спрашивал Люсю.

— Люсю? — переспросил Митяй и покрепче сжал в руке туфлю, чтобы она, не дай бог, не полетела прямо в голову брюнету.

— Люсю, — повторил мужчина. — Жену вашу. Бывшую.

— Бывшую? — округлил глаза Митяй, и туфля полетела в итальянца.

***

Люся и Лена ввалились в квартиру. За столом сидели два мужчины и допивали вино. В одном мужчине Люся не сразу, но узнала Митяя, второй говорил с итальянским акцентом и подсвечивал кухню смачным фиолетовым фингалом под левым глазом.

— Где ты была? — спросил Митяй голосом, который не предвещал ничего хорошего.

— Где ты был? — перешла в наступление Люся. — На рыбалку, значит? С ночевкой? А сам приехал? Что, свидание сорвалось?

— Сорвалось, — ответил Митяй. — Вот услышал твой голос странный и сорвалось. Сорвалась. Рыба.

— Рыба?

Тут Федерико взял Ленку под локоток, и они тихонечко стали пробираться к выходу.

— Она очень плохо на тебя влияет, твоя Люся, — шептал итальянец Ленке.

***

Люся с Митяем, оставшись одни, конечно, все очень быстро выяснили.

А Ленка с Федерико так и не поженились. Но это уже совсем другая история.

Традиция

Перед Новым годом Люся загадывала желания. Она хорошо понимала всю ответственность действия, поэтому в декабре обязательно вписывалась в марафоны. Такие специальные марафоны, которые должны были привести к тому, что все обязательно исполнится. И это было ее, Люсиной, традицией.

В прошлом году она рисовала карту желаний, а потом ее нашел в шкафу Сашка и решил, что это мама теперь рисует комиксы, иначе зачем бы еще она повыстригала свою голову из фотографий и наприклеивала ее вперемешку с разными картинками.

Саша решил усовершенствовать комикс и наклеил на карту Дарт Вейдеров и Эндерменов. И в следующем году в Люсиной жизни все так и случилось: Дарт Вейдеров и Эндерменов на один квадратный метр жилплощади было сильно больше, чем всех остальных жителей.

В этом году Люся решила подойти к делу серьезнее и вписалась на марафон желаний к одной очень известной ведущей женских тренингов. И в первый же день марафона получила задание: выкинуть из дома сорок ненужных вещей.

Люся попробовала сопротивляться. Дело в том, что она как раз неделю назад закончила генералить квартиру, и хлама выкинула столько, что количество Дарт Вейдеров точно сократилось раза в два. И еще мешка три ненужностей.

— Мне нечего больше выкидывать, — жаловалась Люся в чате. Но гуру была непреклонна: это действие есть одно из ключевых, и именно оно запускает силу Люсиного намерения получить желаемое.

Люся печально ходила по квартире, трогая вещи и заглядывая в шкафы. Везде все идеально, даже в холодильнике никакой просрочки.

В Настином шкафу, правда, как обычно, беспорядок. Там хоть прибирай, хоть не прибирай, но дочь явно последователь Эйнштейновской философии, и у нее гений господствует над хаосом. Но даже Настин гардероб они совсем недавно вычистили на предмет старья. Весь.

И тут Люсин взгляд упал на футболку. Футболка была вся рваная, просто безнадежно испорчена. Понизу шла запутанная бахрома, посредине и сверху свисали куски ткани.

— Надо же, и когда успела, — удивилась Люся. — Я стирала ее пару недель назад, целая была. Да уж, для этого действительно надо быть гением, чтобы так быстро изнашивать одежду, — вздохнула она и кинула футболку в мусорный мешок.

В Сашиной комнате все прошло быстрее и проще. Саша бесконечно что-нибудь выстригал из бумаги и рисовал комиксы, поэтому тут и там можно было найти черновики и обрезки. А потом она увидела непонятную фигуру без лица с ушами-локаторами.

— Боже, что это, — поморщилась Люся, — чебурашка уже не тот.

Игрушка была небольшая и замызганная.

«Если уж он согласился отдать поломанные игрушки в прошлый раз, значит эту тоже можно спокойно выкинуть», — решила Люся.

На кухне не стоило искать лишних вещей. На кухне у Люси каждая хахаряшечка на учете и ничего ненужного не осталось. А вот в шкафу в коридоре есть смысл порыться, ведь там иногда Митяй оставлял свои прибамбасы, если не успевал их отнести на балкон.

Люся заглянула в шкаф. Ничего подходящего. Тогда она поставила табуретку и забралась повыше. С верхней полки на нее смотрел пакет, мусорный. В пакете была натолкана бумага, скотч и прочее барахло.

— Вот ведь, — вздохнула Люся, — ну что за привычка не выкидывать за собой сразу.

Пакет отправился туда, куда ему и следовало.

Так Люся насобирала сорок вещей, отнесла мешок в мусорный контейнер и радостно отчиталась перед гуру. Ведущая тренинга похвалила ее, и Люся решила, что в честь такого случая она точно заслужила полшоколадки из новогоднего подарка с Митяевой работы.

Вечером первым тревогу поднял Сашка.

— Где мой сиреноголовый? — кричал он из комнаты.

— Сирено.. кто?

— Сиреноголовый! Это же Макса, мне надо завтра вернуть.

— Я не видела, — попробовала соврать Люся, но увидев, как ребенок в панике переворачивает вверх дном сначала свою комнату, потом Настину, а потом добрался и до кошачьих лотков, решила сознаться.

— Это что, нужная игрушка? Но он был такой страшненький.

— Да у нас за ним очередь в группе! — чуть не плакал Саша. — Макс всем по очереди дает поиграть. Мне вернуть надо через два дня, что я ему скажу?

Следующий час Люся и Сашка искали в интернет-магазине точно такого же.

Потом спохватилась Настя.

— Где моя футболка? — кричала она.

— Это вот та, с дырочками? — догадалась Люся.

— Это не дырочки, это тренд!

— Тренд? — переспросила Люся. — Ну, про дырки на коленях у джинсов я в курсе, но зачем же футболку портить?

— Ты не понимаешь! — возмущалась Настя. — А в чем я теперь на праздник пойду?

— Так ведь ты же ее сама так излохматила? Возьми другую и сделай точно так же.

— Я не сама! Это так продают! Самому не сделать. И когда я заказывала, оставалась всего одна штука.

Оказалось, действительно, футболка была совсем новая, хотя и выглядела, будто ее успели поносить пара сотен бомжей. А та, с которой Люся ее перепутала, та — другая. И Настя долго посвящала Люсю в тенденции современной моды, и пришлось снова идти в интернет магазин.

— Надеюсь, я больше ничего ценного не выкинула, — ворчала Люся. Но беспокоиться было не о чем. Все остальное и правда было мусором. Как тот пакет со рваным скотчем.

А на следующий день с ума сошел Митяй.

Он залез на стремянку и переворачивал все вещи на антресолях.

— Что ты ищешь? — спросила Люся.

— Да так, — отмахнулся Митяй.

Ну, раз «да так», значит ничего серьезного, обрадовалась Люся.

Потом Митяй еще долго громко громыхал коробками, а потом все же догадался спросить:

— Дорогая, чисто случайно, ты не выкидывала какой-нибудь пакет?

— С мусором? — спросила Люся, — выкидывала.

— Что ты делала наверху, — схватился Митяй за голову. — Ты ведь недавно там прибиралась, зачем снова?

— Потому что надо регулярно расхламлять квартиру, — заявила Люся. — И если этого не буду делать я, то через пять лет нам просто негде будет жить, все зарастет хламом.

Митяй ничего не ответил, но лицо у него было такое, что Люся на всякий случай пощупала ему лоб, нет ли температуры. А потом он сгреб детей, и они ушли гулять.

Через час Люсе позвонила бывшая коллега, с которой они уже давно не общались.

— Как у тебя дела? — спросила она вкрадчивым голосом.

— Да все нормально, — бодро ответила Люся.

Через пять минут позвонила другая знакомая и тоже очень долго интересовалась Люсиными делами. После пятого звонка Люся забеспокоилась. Чем это она, вдруг, стала так интересна?

И тут сбрямкала смс-ка. «На вашу карту зачислена сумма» — сообщала она. Люся зашла в онлайн банк и увидела, что да, одна Люсина знакомая Галочка перевела деньги.

— Ничего себе, — обрадовалась Люся, — как рано нынче подарки раздают. До нового года почти три недели.

И написала Галочке радостное спасибо, и прикрепила танцующий смайлик и елочку.

— Да ладно, передо мной можешь быть честной, — ответила Галочка. — Я все знаю.

И скинула Люсе видео, на котором было видно, как старательно все ее домочадцы роются в мусорном баке. Оказывается, все знакомые уже видели его, и только Люся, как всегда, узнает новости последняя.

Люся немедленно набрала Настю.

— Что вы делаете? Почему весь город скоро начнет собирать нам материальную помощь?

— Мы ищем подарок. Папин подарок тебе. Он был в том мешке, — ответила Настя. — Я перезвоню, мне некогда, кажется мы напали на след пакета.

— Немедленно бросайте поиски и не позорьтесь! — хотела сказать Люся, но в телефоне уже шли гудки.

Люся набрала Митяя, но он не отвечал.

Вскоре они вернулись, грязные и уставшие.

— Это был очень дорогой подарок, да? — спросила Люся через час, когда перестала бояться подходить к мужу.

— Да, — ответил Митяй.

— Браслет? — спросила Люся.

— Нет, — ответил Митяй.

И Люся решила, что сегодня больше не надо ничего спрашивать.

А вечером Саша на ухо открыл Люсе страшную тайну. Оказывается, подарок они все-таки нашли, и это никакой не браслет. Это такая книжечка, маленькая-маленькая, но не простая. Книжечка со стихами, сборник, и один из стихов папа сам сочинил, ей, маме.

И там про то, как сильно он ее любит. Но они все нашли, и мама может не переживать, она получит свой подарок. Хотя, конечно, он сам, Саша, не уверен, что этот подарок ее порадует. Сиреноголовый — намного лучше, ну или на крайний случай браслет.

А Люся подумала, что нынешний марафон по исполнению желаний, пожалуй, самый лучший в ее жизни.

Потому что еще ничего не началось, а желание уже исполнилось.

Инсайты

Тренинг по итогам года не сбавлял обороты.

— Поблагодарите уходящий год, — вещал прокачанный тренер на вебинаре, — и выпишите один свой самый главный инсайт уходящего года.

Инсайтов у Люси было хоть отбавляй. Проблема в том, что все они не тянули на выполненное задание. Потому что касались или семьи (если два дня болеть и не вставать, то никто не умрет от голода), или физического тела (если меньше жрать на ночь, то точно похудеешь), или каких-то бытовых штук (если постирать любимое кружевное белье на режиме Хлопок экстра, то белье превращается в очень удобную сетку, в которой можно носить арбузы с рынка). За последний инсайт отдельная благодарность была вынесена Саше, будущему конструктору турбоскоростных стиральных машин.

— Нет, нет, это все не годится. Семья — это не про вас, фигура и здоровье — тема других тренингов. А надо про то, в чем выросли именно вы сами.

— Инсайты, инсайты, — бормотала Люся, и в голову не шло абсолютно ничего.

— Что такое инсайт? — на лету поймал новое слово Саша.

— Инсайт, — отвечал Митяй, — это когда ты ходил в детский сад два года и думал, что кашу на завтрак обязательно надо доедать. А потом однажды взял и отдал свою порцию Круглову. И он доволен, и ты такой: «Ого, а что так можно было?»

— А что, так правда можно было? — восхитился Сашка и задумался.

— Инсайт, — присоединилась к образовательному процессу Настя, — это когда ты учил биологию к каждому уроку, а потом вы с Иринкой договорились учить по очереди. В свою очередь ты руку тянешь, в свою — она.

— И так можно было? — заинтересованно уставилась на дочь Люся.

— Не, я не знаю, я же только ради примера, — пожала плечами Настя.

А Люся не стала приводить примеры, потому что она и со своими инсайтами не могла разобраться.

Вечером она пожаловалась мужу:

— Знаешь, этот тренинг открыл мне глаза на важное. У меня действительно не было за прошлый год ни одного инсайта, потому что я остановилась в развитии. Я живу вашей жизнью, решаю ваши проблемы, и — деградирую.

— Что такое саморазвитие? — засунул голову в дверь Сашка.

— С вами в саду занимаются? — терпеливо принялся объяснять Митяй.

— Да.

— Ну вот. А теперь представь, всем читают книжку, и тут Анна Алексеевна вспомнила, что ты читать почти умеешь. Вручает тебе книгу и говорит: «А ты, Александр, сам читай». Саморазвитие.

Люся развернула Митяя обратно к себе и сказала:

— Ты меня даже не слушаешь. Я говорю, что я деградирую.

— Не может быть, — возразил Митяй, — я бы заметил.

На задание было выделено три дня, с утра до вечера Люся думала только о нем, но без толку.

— Сегодня выходит срок, — сказала она мужу, — забери Сашку из садика сам.

— Ну как, есть сегодня инсайты? — спрашивал Митяй Сашку по дороге домой.

— Да. В сон-час можно не спать, а просто закрыть глаза, а когда Анна Алексеевна чай пить выходит, их открыть и с Аленкой в гляделки играть. Весело.

— А что с саморазвитием?

— Все отлично. Собирались на прогулку, Круглов не мог никак куртку застегнуть, и ему Анна Алексеевна помогла. А я сам.

— Молоток! — восхитился Митяй.

Грустная Люся раскладывала гуляш по тарелкам.

— Я сам! — остановил Саша Люсю, когда она по привычке хотела сказать ему: «Вымой руки». Потом поел, убрал за собой тарелку, и сам вытер со стола.

Затем спросил Люсю:

— Почему ты такая грустная? Все никак с заданием не справишься?

— Никак, — вздохнула Люся.

— Забей в гугл, — сказал Сашка, — «самые популярные инсайты уходящего года». Наверняка, хоть один вариант, но подойдет.

И важно удалился.

Люся проводила его с открытым от удивления ртом, а через 15 минут отправила отчет:

«Мои самые важные инсайты уходящего года:

Первый: дети с каждым годом растут все быстрее, но чем больше часов мы с ними проводим, тем больше шансов задержать время.

Второй: иногда учиться можно даже у маленького ребенка, при этом вы оба растете, и ты и он».

И никакого гугла.

Санта Клаус и педагогический талант

Воспитатель Анна Алексеевна попросила всех пап вечером прийти установить деревянные конструкции для детского театра.

Митяй, как обычно, стал выискивать предлоги, чтобы не ходить. Про авралы можно было не врать, Люся дружила с женой коллеги и была в курсе всего, что происходит в офисе. Потом Митяй попробовал притвориться, что у него ноет нога, потом зуб.

Когда Люся открыла интернет-запись в стоматологию, ему надоело искать отмазки, и он просто признался:

— Я не хочу! Я имею право вечером после трудового дня прийти домой и отдыхать. А не вступать в клуб «Очумелые руки». Придут три человека, как всегда, кому больше всех надо. А остальные отпишутся в чате «Заняты, задерживаемся на работе» и спокойно будут дома футбол смотреть.

На что Люся ответила, что право он, конечно, имеет, но на его Митяево право посягают всего один раз в год, и от этого потом зависит настроение Анны Алексеевны и остального персонала. А значит, и счастье их ребенка. И, конечно, если право на вечерний отдых Митяю важнее, чем счастье ребенка, то пожалуйста.

Митяй понял, что при таком заходе придется потом отстаивать право на личную супружескую жизнь и вечером пошел в сад.

Конструкцию они собрали быстро, потому что Круглов-папа все время выделывался и пытался показать, что у него руки из нужного места и он всех ловчее. А у Митяя тоже руки росли из нужного места, и он тоже очень хотел показать Круглову, что еще неизвестно, кто здесь рукастее.

И таким образом они очень быстро справились, но тут-то и выяснилось, что Анна Алексеевна устроила им настоящую засаду.

Оказывается, конструкция — это лишь прикрытие, а на самом деле есть поручение поважнее. Кому-то из пап надо быть на утреннике Дедом Морозом.

И тогда все три папы — Митяй, Круглов и еще один, новенький в очках, сразу снова стали изучать конструкцию, а хорошо ли собрали, не развалится ли. Потом все втроем одновременно вспомнили, что как раз в эту дату у них очень ответственное собрание на работе, и у всех в пятнадцать ноль ноль. И потом, на всякий случай, еще принялись обсуждать цены на бензин, чтобы уж совсем сменить тему.

Но Анна Алексеевна была педагог со стажем, не одно родительское собрание за плечами. Что ей три папы, когда каждый год из двадцати пяти мам она за одну минуту собирала прекрасный родительский комитет.

Тогда папы поняли, что деваться некуда, и Круглов, видимо, опять решил выслужиться и сказал: «Хорошо, давайте буду я».

И Анна Алексеевна похвалила Круглова, и посмотрела на него с таким уважением, что Митяй сразу понял, что счастье сына он безнадежно профукал.

— У меня есть свой костюм, я лучше в нем приду, — сказал Круглов, — он мне как раз. Я на нем на корпоративах выступаю.

И показал фотографию в телефоне. И Анна Алексеевна еще больше восхитилась, какой замечательный папа у Круглова.

И тогда Митяй, не понял, как, но как-то само собой выпалилось:

— У меня тоже костюм есть, я в прошлом году детей сотрудников поздравлял.

И тоже показал фото в телефоне. И Анна Алексеевна тоже восхитилась, и Сашкино счастье вновь замаячило на горизонте.

Тогда Круглов посмотрел на Митяеву фотографию и сказал:

— Тю! Да какой же это Дед Мороз? Это же Санта Клаус!

— Ну и что? Какая разница! — возразил Митяй. — Зато костюм ярче, и борода пушистее.

— Дед Мороз — это по-нашему! — говорил Круглов. — Это классика, это в русских и советских сказках, дед в шубе и Снегурка.

— Санта Клаус — это современно! — парировал Митяй. — Классика классикой, а дети, все-таки, любят что-то подинамичнее. И потом, я с детьми работал, у меня опыт. А вы всего лишь с пьяными взрослыми. У меня стаж, ну зачем вам дилетант? — посмотрел он на воспитательницу.

— Так может, тогда через трубу на утренник к детям полезете? — засмеялся Круглов.

— Зато у Санты олени, между прочим, — Митяй выразительно посмотрел на оленя на свитере у Круглова. — Или вы что-то против оленей тоже имеете?

Анна Алексеевна в дебаты не вступала. Она молча наблюдала, но лицо при этом у нее было, почему-то, очень довольное.

Круглов слегка растерялся после оленей, и Митяй добил его последним комментарием:

— Санта Клаус в штанах, он мобильнее. На детском утреннике всегда надо быть поворотливым, мало ли, все-таки детский сад, опасная работа.

Тогда Анна Алексеевна сказала, что ради таких замечательных персонажей они перепишут сценарий, и пусть там будет и Дед Мороз, и Санта-Клаус.

Люся уже начала беспокоиться, где муж, как он, наконец, пришел. Лицо его сияло.

— Мне дали роль на утреннике! — гордо сказал он.

— Тебе? — вытаращила глаза Люся. Она еще хорошо помнила, как в прошлом году Митяй возмущался, когда его заставили поздравлять детей и шантажировали премией, и потом говорил, что никогда в жизни больше не будет рядиться клоуном.

— Да! — светился от счастья Митяй. — Буду Санта Клаусом. Битва за роль была серьезная, но наши так просто не сдаются. Правда, пришлось взять еще одного, Круглова. Просили очень.

Люся молча смотрела на мужа и не находила слов.

Она только сразу стала намного более уважительно относиться к педагогическому таланту Сашкиного воспитателя. И еще подумала, что в следующем году хорошо бы записаться на тренинг по личностному росту к Анне Алексеевне.

Сказка про снеговика

Больше всего Люся не любила, когда в садик просили принести поделку. С ними она не дружила с детства, с уроков труда в школе. У всех получались красивые зайцы и машинки из картона, а у Люси отовсюду проглядывал клей, края никогда не сходились один с другим.

И вот что интересно, сейчас у нее выходят хорошие поделки. На кухне. Манты и пироги, пирожные, торт медовик, рулетики в панировке. Но как только в садиковском чате звучит грозное словосочетание «принести поделку», так Люсю начинает потряхивать.

Обычно выручала Настя. Но сейчас у нее контрольные, плюс она сама готовится к отчетному конкурсу в художественной школе. И Люся собралась с духом, и они вдвоем с Сашкой сделали зимний лес, и избушку, и зайца в снегу. И вышло довольно-таки неплохо, и в то же время очень похоже, что ребенок принимал участие. И все выдохнули, и приготовились к счастливой и спокойной жизни, как вдруг объявили новые конкурсы.

— На выбор, — сказала Анна Алексеевна, — либо вы участвуете во флэшмобе «Моя семья лепит снеговика», либо сочиняете короткую сказку.

И Люся сразу выбрала снеговика, потому что снеговика можно спихнуть на Митяя, а вот сказку нет. Сказки у Митяя хорошие получаются, только когда на рыбалку на три дня друзья зовут.

А тут еще у Митяя на работе в отделе сотрудник уволился. И ему постоянно приходилось теперь за эту отсутствующую единицу разные отчеты делать.

— Интересно, почему именно ты? — ворчала Люся. — У вас в отделе пять человек.

И Митяй не знал, что сказать, потому что такие сказки ему плохо давались. И ладно бы это было один раз, но после пятого отчета Митяю уже самому все это перестало нравиться, а вот начальника похоже очень даже устраивало.

Уворачиваться от Люсиных вопросов становилось все сложнее.

Люся сообщила Митяю, что им поручили слепить снеговика для флэшмоба. Про выбор и про сказку она тактично умолчала, потому что не сказать — не значит обмануть. И Митяй с Сашкой рисовали три вечера чертеж будущего снеговика, какие у него будут руки и голова, и принт на шарфике. И в субботу планировали пойти и слепить его в парке и сфотографироваться на фоне.

А в пятницу выяснилось, что в субботу надо идти и готовить новый отчет. И в воскресенье надо, потому что в понедельник утром он должен лежать на столе у какого-то очень важного человека.

И Митяй не знал, как ему поступить, потому что начальник попросил его, хорошо попросил, и они даже пришли с Митяем к компромиссу по поводу разделения обязанностей и повышения в будущем. Но Люся точно не поймет. Тем более сейчас, когда этот снеговик для флешмоба тоже должен быть к понедельнику.

И тогда Митяй собрал Сашку в субботу, и они сказали Люсе, что поехали лепить снеговика. А сами поехали к Митяю в офис.

Сашка был не против. У папы в офисе много всего интересного, разрешали сидеть за компьютером, гулять по разным этажам и угощали печеньем.

Но вечером выяснилось, что маме не надо знать, что они были в офисе.

— Мы что, будем обманщики? — удивился Сашка.

— Нет, — сказал Митяй. — Это будет такая сказка. Мы скажем, что лепили снеговика, потом были в торговом центре и в кафе, а потом долепливали снеговика. И нам еще немножко осталось. И тем более, это даже почти правда, ведь завтра я очень быстро доделаю свой отчет, и мы поедем и взаправду вылепим снеговика.

И они приехали домой, и все так и сказали. Только Сашка подозрительно не выходил из комнаты весь вечер. Он боялся проговориться маме про сказку.

А Люся все прекрасно уже и сама знала, ведь, во-первых, она дружила с женой Митяевого коллеги, а во-вторых, она прекрасно видела, когда Сашка сочиняет. Но она знала также, что Митяй не при чем, и чувствовала свою вину, что ему приходится врать. А уличать его во вранье было еще неприятнее, как будто она как шпионка все выяснила и теперь пришла предъявлять ему обвинение. Ну и даже если не обвинение, то все равно выходило, что Митяй, как набедокуривший ребенок, вынужден будет оправдываться.

Поэтому она ждала, когда он сам признается, ведь должен же он что-то сказать про снеговика.

В воскресенье все шло по плану. Митяй с Сашкой уехали, и ребенка снова угощали печеньем и разрешали сидеть за компьютером. Вот только уйти пораньше не получилось. Наоборот, пришлось сидеть допоздна, потому что сначала не было каких-то данных, а потом не сходились какие-то цифры. И взрослые в офисе бегали по коридору, громко разговаривали и на кого-то ругались по телефону. А один дяденька даже говорил такие слова, которых Сашка не должен был еще в свои шесть лет знать, а теперь вот знает.

— И что мы теперь маме скажем? — спросил Сашка, когда они поздно-поздно выехали с работы. — Какую сегодня сказку рассказывать?

— Никакую не сказку, — ответил Митяй. — Сегодня никаких сказок. Сейчас я везу тебя домой, мы во всем признаемся маме, ты ложишься спать, а я еду лепить снеговика.

— Ночью? — ахнул Сашка.

— Там фонари хорошие, — сказал Митяй.

И они приехали домой, и Митяй все сказал Люсе и попросил прощения. А она тогда расплакалась и тоже у него попросила прощения, что она такая зануда и эгоистка. И что она еще больше неправа.

А Сашка записал еще два новых слова.

— Я сейчас поеду и все сделаю, — сказал Митяй.

Но Люся сказала, что никуда ехать не надо, потому что она написала сказку:

Жила-была семья снеговиков.

Мама, папа, дочь Снегурочка и сын Снеговенок.

Зимой они жили в ледяном замке на городской площади. А летом уезжали на Северный полюс.

Однажды пришло время уезжать, а папа Снеговик сказал, что не поедет, потому что дела срочные не успел доделать. А мама Снеговик и сын с дочкой сказали, что если папа не поедет, то они тоже никуда не поедут, а здесь останутся и все вместе весной растают.

И папа Снеговик тогда оставил все дела и поехал. Потому что семья — это всегда важнее.

***

А снеговика Митяй с Сашкой все-таки слепили, в следующую субботу.

Пропажа

Маня пропала.

Маня, кошка, ласковая и бесшумная, частенько терялась в квартире, бывало, что и на полдня. Но вечером у них с Вареником по графику был ужин, и каждый вечер в семь тридцать они по стойке сидели на пороге кухне и ждали, когда женщина Люся соизволит накормить их важные персоны.

А тут пришел один Вареник, и все переполошились.

То ли она выскочила, когда Митяй заносил пакеты из гипермаркета. То ли, когда Настя дверь не прикрыла, вернувшись из школы. Теперь никто не знал.

А Люся как раз накануне очень сильно ругалась, когда два савраски опрокинули елку в третий раз. Тогда досталось всем — и котам, которые носятся и по потолку тоже, и Митяю, что плохо закрепил, и заодно Сашке, который еще ей говорит про каких-то там щенков, а у нее от котов голова кругом. И еще она добавила, что если коты еще раз елку снесут, то она их точно вышвырнет из дому.

И Маня, видимо, оказалась очень чувствительной и эмоционально ранимой кошкой и решила сбежать.

Сначала, на всякий случай, все же обшарили квартиру. Перерыли все шкафы, и ящики, и балкон. Мани не было.

Тогда в срочном порядке написали объявления, расклеили на подъездах своего и соседних домов. И еще написали в местный интернет-паблик.

Люся сразу загрустила. Вот так ворчишь, то тут убирать за ними, то там. Одна елка чего только стоит, заново наряжала уже три раза. А как потерялась кошка, так и все, сразу нужна.

А кот Вареник напротив, ни капельки не грустил.

— Никакой в тебе кошачьей солидарности, — качала головой Люся. — Эх вы, мужики.

— Мужики, мужики, а нечего было его в клинику возить, — сказал Митяй. — Теперь как ему предъявить это «мужики».

И тут в дверь позвонили.

— Ура, Маня нашлась! — обрадовалась Настя.

А так как Митяю было можно предъявить за мужиков, то он без вопросов пошел открывать.

Нашлась, но не Маня. Совсем другая кошка.

— Она в подъезде сидела, мяукала, — объясняли две девочки. — А объявление только ваше. Посмотрите, точно не она?

— Точно не она, — уверила их Люся.

— А что же теперь делать, куда мы ее, — захныкали девочки и через пять минут Люся осталась с абсолютно посторонней кошкой в руках.

Кошка была совсем не Маня. Она была серая и пушистая. А Маня беленькая и миниатюрная.

— Ура, у нас новая Маня! — радовался Сашка.

— Погоди, погоди, но она, возможно, чья то, — возразила Люся и пошла писать новое объявление.

И Митяю, которому по-прежнему еще приходилось отдуваться за всех мужиков, пришлось идти расклеивать новые бумажные.

Через некоторое время в дверь снова позвонили.

— Ура, Маня нашлась! — который раз за вечер обрадовалась Настя.

— Или Маню номер два пришли забрать, — ответила Люся и пошла открывать дверь сама. Внутри терзало беспокойство, как бы через пять минут ей не вручили Маню номер три.

Но нет, на пороге стояли девочки, уже другие, и просили показать Маню номер два, а то у них как раз потерялся кот и они не могут его найти. Люся уверила их, что Маня номер два — девочка.

Вареник с Маней номер два нашли общий язык довольно быстро.

И Сашка нашел общий язык быстро.

— Может, это нормально, такой круговорот кошек в природе? Мы нашли чью-то, нашу тоже кто-то найдет, — рассуждал Митяй.

Но становилось совсем уже поздно, и было понятно, что сегодня Маню точно не приведут. И Люся представляла, как бедная кошка сейчас где-то в темноте и на холоде, и может даже замерзнуть. Митяй с Настей три раза обошли местные дворы с фонарями. Кошки не было.

А Сашка все играл с Маней номер два.

И тут только Люсе пришло в голову, что уж очень подозрительно мало горюет их сын, самый главный защитник местной живности. И устроила воспитательный допрос.

И через некоторое время Маня номер один вернулась в квартиру, от соседей. Оказывается, Сашка договорился с второклассником Яриком с седьмого этажа и отдал ему кошку на передержку. А мама Ярика вернулась с работы поздно, и только сейчас обнаружила новую жительницу.

— Но зачем? — только и смогла сказать Люся. Хотя слов у нее и было больше, чем достаточно, но ни одно из них нельзя было произнести при ребенке.

— Ты вчера так ругалась, когда они елку уронили, — плакал Сашка. — Я испугался, что ты их выгонишь. И решил, что за одним котом легче присмотреть, чем за двумя. Что я елку пока от Вареника поохраняю, а потом Маню обратно заберу.

Тогда Люся поклялась, что никого она вышвыривать не будет, и коты ей слишком дороги, на один корм уходит денег больше, чем на нее, Люсю.

— Ну да, папа тоже так про свою старую Тойоту говорил, — недоверчиво вздохнул Сашка, — что она ему слишком дорого обходится. А потом все равно продал.

— А что теперь делать с Маней номер два? — разводила руками Люся. — Третью кошку мы не потянем, или придется урезать домашний бюджет за счет чего-то другого. Например, запланированной игровой приставки.

А Маня номер один и Маня номер два не очень поладили. Они злобно мырчали друг на друга, и даже по этому поводу обе отказались есть.

— Бабы, они и есть бабы, — развел руками Митяй. — Это как две хозяйки на кухне. А голодовку объявили — так обе худеть будут, к Новому году, красивыми быть хотят. Потому что Вареник, хоть и был в поликлинике, а все равно — мужик.

А Сашка немного расстроился из-за приставки и тоже объявил голодовку.

А Люся обиделась на намеки про баб, и сказала, что она точно к Новому году худеть не собирается, она и так стройная, и тем более некоторые (и она посмотрела выразительно на Сашку) должны ей теперь, она даже не знает, чем, компенсировать моральный ущерб. И пошла, и отрезала себе малинового пирога к чаю.

А Митяй сказал, что самый большой моральный ущерб нанесен ему, Митяю, потому что это он носился и клеил объявления поздно вечером, но так как он мужик, то он просто пошел смотреть футбол. И позвал в компанию кота Вареника.

А Настя забрала Маню номер два к себе в комнату, и пообещала ей, что завтра соберет поисковый отряд и обязательно найдет, куда ее надо вернуть.

Батл

— А Дед Мороз к нам домой придет? — спросил Саша.

— А ты стих приготовил? — ответила вопросом на вопрос Люся.

— Опять стих. В прошлом году стих, в позапрошлом стих. Может песню?

— Хорошая идея, — согласилась Люся. — Про елочку можно, или что вы там к утреннику готовите?

— Ну мама, что я маленький, про елочку. Я скоро в школу пойду.

— А какую тогда? — растерялась Люся.

— Да любую, вон их сколько, — и Саша кивнул на телевизор, где по музыкальному каналу что-то напевала певица в странном одеянии.

Люся прислушалась и попробовала разобрать, о чем она поет, но не получилось.

— Что за мода, жевать слова, как будто ее к логопеду в детстве не водили, — разозлилась Люся.

— Норм песня, мам, — вклинилась Настя.

— О, вот ты тогда и поможешь, — обрадовалась Люся, — ты же у нас эксперт по современной музыке.

— Нет, я только Дани Солохина песни знаю.

— А что там у него, у твоего Дани? Тащи сюда.

И Настя принесла список песен.

Люся заглянула в листок и удовлетворенно кивнула:

— Хороший мальчик. Смотри, и песни все подходят. «Лисички», «Лапки», «Детство». Вот ведь, а я и не знала, что он такой замечательный певец. Пусть Саша выберет и разучите.

Через минуту Саша пришел с распечатанным текстом:

— Мама, я про Единорога выбрал! Там и про волков.

— Ну отлично же, — Люся взяла в руки текст.

Дочитав до слов «Я Единорог, кто не со мной — тот лох» она схватилась за сердце, и листочек полетел в урну.

Митяй хохотал, Настя на всякий случай быстренько удалилась делать уроки.

— Что ты смеешься? — переметнулась Люся на Митяя, — лучше бы помог.

— Да вот еще проблема, — смеялся Митяй, — в любой песне можно новогодний смысл отыскать.

— Например?

— Например, берем «Летучий корабль». Ах, если бы мечта моя сбылась, какая жизнь бы началась. Это же ты, желание загадываешь, когда часы двенадцать бьют.

— А, поняла. Тогда про тебя: «Светит незнакомая звезда».

— Это еще почему?

— А это ты у Валерки утром проснулся, а сам понять не можешь, где ты. Елка вроде наша, а вроде и нет. А потом присмотрелся — нет, точно не наша, звезда другая на верхушке. Сам рассказывал.

— А про тебя тогда «Сюрприз, сюрприз, да здравствует сюрприз». Это когда мы подарки родне выбирали, а потом я в машину ушел, а карточка у тебя осталась. И ты баланс в банкомате проверила.

— А про тебя тогда: «Есть только миг между прошлым и будущим». Это когда ты торопишься шампанское открывать, а пробка все никак.

— А про тебя тогда: «Хорошо, все будет хорошо». Это когда все бенгальские жгут, и тут в пять минут первого звонит твоя Ленка, и ты бросаешь нас и гостей и два часа ее по телефону успокаиваешь.

— А про тебя «Я знаю пароль, я вижу ориентир». Это когда ты тридцать первого зеленый горошек в магазине найти не можешь, и я тебе по телефону диктую, к какому стеллажу поворачивать.

— Ух ты, да у вас тут настоящий батл, — вернулась Настя, которая поняла, что про ее единорога все забыли.

— Нет, нет, никакого батла, я сдаюсь, — вытянул вверх две руки Митяй.

— А я тебе еще главную новогоднюю песню не припомнила, — сказала Люся, — про пчелку Майю.

— А это при чем?

— Ну как же, там вся песня: «Мааййяаа, Мааййяаа». Это же прямо как ты, когда я тебя елку прошу выкинуть, а ты про себя: «Выброшу, выброшу, в маййеее».

— Ну вы совсем ничего в праздниках не понимаете. Ваши новогодние песни совсем не новогодние, — вынес вердикт Сашка. — Уж лучше я про Елочку спою. Тем более, мы ее как раз уже в саду доучили.

И все тогда дружно выдохнули, а Люся на всякий случай переключила телевизор с музыкального канала на передачу про футбол.

Свитер

Был у Люси свитер с оленем.

Был он старый, вязала его Люся сама, еще когда Настя маленькая была. Вообще, Люся с рукоделием не очень дружила, но тут скукота напала в декрете и увлеклась она вязанием. Недолго, месяцев пять длилось увлечение, но за это время из-под Люсиных спиц успели выйти два странных узловатых шарфика, носки разной длины и свитер.

Изначально свитер был с изображением снеговика, но об этом знала только Люся, а со временем огромный свитер вытянулся еще больше, и снеговика переименовали в оленя.

Каждый год Люся доставала свитер из шкафа, и тут же Настя, как бы между прочим, начинала ей подкидывать модные журналы, а Митяй, тоже как бы между прочим, покупал ей новые свитера.

Конец ознакомительного фрагмента.