Легенда о солнечном свете

Ирина Михайловна Якубова, 2021

Наше время. В обычном российском городке появился человек, представитель древней цивилизации. Ему необходимо выжить любой ценой среди людей в современном мире, чтоб предупредить об опасности, которая нависла над городом. О страшном зле, готовом вырваться из-под земли и убивать… А как бедному парню вписаться в ту среду, в которой оказался по воле судьбы? Как жить на земле под светом солнца, которое так слепит глаза, привыкшие к вечной темноте. Ведь, родившись в подземелье, паренёк не представлял, что существует другой мир. С солнцем, небом, цветами и такими добрыми и отважными людьми, которые встретились на его пути. И вот друзья, у каждого из которых и своих проблем навалом, все вместе пытаются спасти мир! А заодно и свою любовь, которую в круговороте страшных событий кто-то теряет, а кто-то находит.

Глава третья. Манускрипт

Содержание фолианта вызывало благоговейный трепет в душе у Якова. Он погрузился в чтение, прижав крепче к себе родную Сару. Под мерный стук капелек, падающих с белоснежных сталактитов причудливой формы на гладкое скальное дно пещеры, он вдумчиво и с выражением произносил каждое слово, понимая, что внимание жены рассеянно, и ей трудно сосредоточиться на более или менее длинной мысли. Сознание её было спутанным, но в глазах читался слабый интерес. Свидетель тех событий, что произошли пять веков назад, оставил после себя послание потомкам, жителям подземелья. В общем, Яков о том, что его народ — есть жители подземелья, не знал. Ведь никто не рассказывал ему, что каменный мир, в котором родился он сам, его родители и прародители — это лишь малая часть большого, настоящего, светлого мира, который есть там, наверху. Именно манускрипт лёг в основу легенды о солнечном свете, которую тайно передавали из-уст в уста люди каменного мира.

«О, мой друг, читающий эти строки! Да будет мир твоему дому и твоей семье. И пусть правда станет основой твоего смутного стремления увидеть солнечный свет. Это истина, которую от тебя скрывают. Существует другой мир. Не тот, где ты родился и вырос, среди каменных глыб, вечного холода, тишины и застойного тяжелого воздуха. На самом деле мы живём на большом круглом шаре, который называется Земля. Этот шар настолько велик, что, посмотрев в стороны, ты не увидишь границ его. И если будешь долго бежать, то будешь думать, что бежишь по плоской поверхности, которая никогда не кончается. Но на самом деле, ты бежишь по кругу, просто ты ничтожно мал, чтоб ощутить это. Таких шаров, названных планетами и звёздами множество, и все они подвешены в пустом пространстве, большом и необъятном, называемом космос. Шары-планеты крутятся вокруг своей оси, и неведомая сила удерживает их висящими на своих определённых местах. Да-да. Всего лишь несколько десятков метров над твоей головой находится каменное небо. Но оно, на самом деле, не небо. Оно — лишь потолок. Ты можешь, если построишь высокую лестницу, дотронуться до этого неба рукой, в то время как до настоящего неба дотронуться нельзя. По небосводу, к которому ты привык, с другой стороны ходят люди, не сильно отличающиеся от тебя. От этих людей наш народ, численностью всего пара тысяч человек или чуть больше, бежал когда-то в эти подземелья, которые стали твоей и моей родиной. Я поведаю об этом позже. Самое удивительное, что есть в том верхнем мире, откуда все мы родом, это Солнце. Большая звезда на голубом бескрайнем небе, которая излучает настоящий свет, о котором ты не имеешь представления. Это шар гигантских размеров, он состоит из огня, который никогда не гаснет, и он такой мощный, что освещает все вокруг так, что места для темноты просто нет. Всё вокруг залито его светом, всё вокруг белое и живое. Оно, Солнце, даёт жизнь. Ты думаешь, жизнь — это то, что дышит? Тёплое, мягкое, обладающее сознанием, мыслями, чувствами и умеющее двигаться, как ты сам или животные, вокруг тебя? Это не совсем так. Жизнь — это красота. Например, цветок — олицетворение жизни. Или бабочка. Или птичка. Что, не знаешь, что это такое? Ты не видел настоящей травы и деревьев. Потрогав эти зелёные хрупкие создания, вдохнув аромат их свежести, ты наполняешься энергией жизни, порождённой солнечным светом. Ты знаешь только свет и тепло огня, который носишь в своей руке, такой мелкий и жалкий, и боишься потерять его и погрузиться во мрак и холод. Тепло и свет солнца нельзя потерять. И делить его ни с кем не надо, оно безраздельно принадлежи всем. Тебе знакома только красота и величие скал, но она не сравнится с великолепием лесов, степей, океанов, ветров, молний, снега, сиянием звезд ночного неба и разноцветной радугой. Да, солнце периодически исчезает с небосвода, для того, чтоб осветить другую сторону шара-Земли, пока ты спишь. А потом оно неизменно возвращается, чтоб светить тебе. Там, наверху, в солнечном мире, ты можешь дышать полной грудью. Там ты ощущаешь свободу. Там ты ощущаешь и холод, и жару, влагу и сушь. Там ты сможешь увидеть снежинку. Если повезёт, она порадует тебя своей неуловимой грацией несколько мгновений, упав на рукав твоей одёжи. Слух твой усладится пением птиц, порхающих с ветки на ветку в зелёной роще. Там есть шум морского прибоя. Там есть мягкий, горячий песок. Солнечный свет — это основа жизни на Земле. Поэтому твой народ, запершись в тёмном подземелье, живёт так мало: всего сорок с небольшим лет, он с этим ничего не поделает, ведь в вашей жизни есть лишь тьма. Тот мир прекрасен, и я бы всё отдал, чтоб он стал моим.

Но тот мир так прекрасен и полон жизни ещё и потому, что в нём есть добро и зло. Оба эти явления не могут друг без друга. Наш немногочисленный народ не мог этого понять пятьсот лет назад. Мы жили общиной чуть более двух тысяч человек со своим укладом, традициями и новыми технологиями, которых не было ни у кого на Земле. Наши старейшины были учёными и изобретателями. Они тревожились за будущее нашей общины. Мы поклонялись богу Огня, жили отшельниками в горах и никому не мешали. Но нас захотели истребить. Другим племенам, окружающим нас, не нравилась наша самобытность и самодостаточность. Мы были более развитыми и независимыми, нам не было нужды даже торговать ни с кем. Мы всё производили сами, чем вызывали зависть и негодование. Соседние провинции объединились и пошли на нас войной. Но, придя в наше горное поселение, подготовленные воины никого не застали. Ибо наши славные старейшины давно готовились разорвать связь с этим порочным миром. Накануне ночью наш народ спустился в подземелье, где несколько лет велась стройка города. Было принято сознательное решение покинуть верхний мир. Вход был тщательно замаскирован и закрыт навечно с помощью искусственного обвала. Теперь на этом месте заросший лесом холм. Наши предки поклялись сохранить календарь, летоисчисление, язык, письменность. Были взяты с собой все ценности, особенно библиотека. И мы стали привыкать к этому существованию. Мы расширяли наши подземные владения, мы развивали науки, мы росли духовно, но не могли повлиять на продолжительность жизни. Мы живем мало, в верхнем мире — в два раза дольше. Ведь у нас нет солнечного света, его невозможно воссоздать. Мы размножались, нас стало много. Постепенно наши тела видоизменялись, становились устойчивыми к низким температурам пещер, ниже ростом. Наши глаза стали идеально видеть в темноте. Но я ещё в юности понял, что мы всё — равно вымрем. Ибо не создан человек для жизни в подземелье. Можешь считать меня предсказателем, мой друг. Поэтому, я прилагаю карту наших подземелий, которую я с любовью составил, как только вернулся из верхнего мира домой. Здесь обозначен путь к выходу в верхний мир. Я его сам нашёл, движимый мечтой о солнечном свете. Я жил среди людей как бродяга целый год. Это у них там я узнал, что есть день и ночь, что существует год. И это не просто 365 одинаковых бесцветных дней, а это смена времён года. Это зима, весна, лето, осень. Это цикл, это контраст, в этом вся прелесть. Я наблюдал людей. Они красивы, очень похожи на нас. Они высокие, их кожа насыщенного цвета, тёплая, гладкая, не как наша, серая и дряблая. Их старики доживают до семидесяти лет! И они ещё бодры, многие работают и приносят пользу. Они ходят, выпрямив спину, часто быстрым шагом. Они любят шум и громко говорят. Среди них есть и злые, и добрые. Как я уже говорил, добро и зло, эти две полярности, идут рука об руку на Земле, иногда прячась в одном и том же человеке. Я понял, что в этом вся прелесть. А наши старейшины предпочли жить на одном полюсе, полностью оградить нас от второго компонента, как от вредоносного и разрушительного. В этом ошибка, мой друг, это отняло у нас настоящую жизнь. И это убьёт наш народ.

Ты хочешь узнать, почему я вернулся обратно? Не только, чтоб поведать всем о солнечном свете. Я дал слово матери, что вернусь из своего путешествия, о котором знала только она. Мама благословила меня на поиски верхнего мира. Когда прошёл год моего бродяжничества на Земле, я решил вернуться к престарелой матери, ей было уже сорок шесть. Я люблю мать. А любовь, как ты понимаешь, мой друг, это то, что сильнее жизни, и даже солнечного света, и даже цветка. Я попрощался с тем миром, понимая, что достиг всего, о чём мечтал. Я умру счастливым. Я мечтаю, что когда-нибудь наш народ покинет пещеры. Правда, не могу представить, как это случится и куда мы все денемся на современной Земле. Это, впрочем, задача для наших старейшин. А может, какой-то отчаянный парень, такой, как я, пойдёт за своей мечтой. Ничего не бойся, мой друг! Отправляйся в дорогу, да сопутствует тебе удача. Выход есть. Моё имя знать тебе не надо, оно исчезнет, как всё земное и подземное, когда исчезну я сам».

Яков отложил манускрипт. Он боялся взглянуть жене в лицо, так как минут десять назад ощутил, как её тело обмякло в его объятиях. Последние строки манускрипта от читал в каком-то исступлении, потому что всё понял: Сара его не слышит. Он заплакал и посмотрел на неё. Лицо любимой было мертвенно бледним, на щеках неровными тенями поблёскивали языки пламени, слишком маленькие, обозначающие одно: огня хватит ненадолго. Яков прислонился к груди Сары, она была неподвижной. Слёзы его продолжали бежать, тело содрогалось в беззвучных рыданиях. Сара оставила его. Всё кончено. Зачем? Зачем теперь ему куда-то идти? Он одинок. Никому не нужен. Даже цели у него теперь нет. Яков решил, что похоронит Сару на дне озера под водопадом. Он ещё полчаса лежал рядом с телом любимой, гладил его и целовал. Он хотел запомнить каждую клеточку, каждый сантиметр тела жены. Когда холод совсем сковал его тело, он поднялся, превозмогая боль в затёкших ногах, взял на руки жену, завёрнутую в его шкуру-накидку и отнёс к озеру. Вошёл по колено в чёрную воду, туда где брызги падающей воды не доставали его. В последний раз прижал к себе Сару, вдохнул запах её волос, в которые любил зарываться лицом во время сна на уютном супружеском ложе. Затем закрыл глаза и выпустил Сару из рук, с силой оттолкнув вглубь. Также с закрытыми глазами попятился назад к скалистому берегу, а когда открыл их, следов Сары уже не было. Она ушла на дно, не оставив даже кругов на воде. Так быстро…

Яков взял факел и стал бродить по пещере, подсвечивая им то там, то сям. Наконец, справа от водопада он разглядел небольшой лаз, находившийся на высоте примерно метров семи. Он не без труда вскарабкался по выступающим камням и проник через овальную расщелину в узкий проём. Лаз заканчивался тёмным гротом, за которым, согласно карте автора манускрипта, был лабиринт из десятка пересекающихся карстовых пещер. Туда Яков уже не собирался идти, так как его путешествие подошло к концу. Он расположился на камне у входа в грот, закрыл глаза и приготовился умереть. Потушил факел в знак прощания со своей жизнью, жизнью последнего человека из подземной цивилизации. Силы почти покинули его, в теле ощущалась дикая слабость. Тошнота подкатила к горлу и застряла в нём, как кусок тухлой говядины. Он пролежал так какое-то время, пытаясь впасть в беспамятство, но упрямый мозг отказывался отключаться. Всё транслировал мысли о печальной его судьбе. Воспоминания нахлынули потоком бессвязных событий последних дней. Перед внутренним взором маячило кровавое месиво из обрубков растерзанных тел его сородичей, разбросанных у южного склона. Вот Сара, с воинственным видом схватившая чью-то конечность и размахивающая ею над тушей крысы-убийцы. Теперь всплыла она же, с отрешённым лицом блуждающая меж трупов в поисках сына. Почему так жестоко обошлась с ними судьба? Предсказатель не ошибся: наш народ уничтожен, спустя двести лет после его путешествия в верхний мир к Солнцу. Спустя семь веков после бегства в подземелье от человеческого зла. Зло настигло и здесь его народ. Тщетно пытались мудрые старейшины уберечь от него наш род. Не знали они ни убийств, ни насилия на протяжении долгих лет до появления монстров-крыс. Не важно теперь, от чего с пещерными крысами случилась эта страшная трансформация. Они пожрали всех, а что потом? Будут есть друг друга? Или… Или… Якова пронзила словно острым штыком догадка: они выберутся на солнечный свет?! Они станут уничтожать людей! Когда-нибудь они, может быть не все, но некоторые, найдут выход из пещер, и тогда…

В мозгу у Якова прояснилось. Он хотел продолжить думать (тем более, что умирать всё равно не получалось), но мысли его прервал шорох внизу. Он встал на колени и подполз к расщелине. Водопад, озерцо со скалистыми берегами и плато в окружении сталактитов и сталагмитов, на котором умерла Сара, были видны как на ладони, несмотря на кромешную тьму. Зрение у жителей было отменным, за века своей эволюции глаза их приобрели способность видеть в темноте чётко и детально. Он притаился, стараясь унять тяжёлую одышку и рвущийся наружу кашель. Внизу копошились крысы. Они добрались до этого места, с которого начинался долгий путь к выходу из подземелья. Яков присмотрелся. Их было не больше десятка. Но! Несколько из них были не такими: они стояли на задних лапах, будто люди. Их лапы были длинными и пропорциональными телу, которое оставалось толстым и бесформенным. Брюхо, однако, не выпирало вперёд, как у тех крыс, которые передвигались на всех четырёх конечностях, волоча пузо чуть ли не по земле. Яков потёр глаза и разглядел некоторые детали: морды этих, стоящих вертикально, крыс не имели вытянутой формы, а были округлыми, вроде человеческих голов. Их шерсть была довольно редкой в области лап, живота и морды, а на спинах густой, но с лысыми участками. С этим человекоподобным образом не вязались длинные хвосты. Они, извиваясь по земле, придавали монстрам ещё более зловещий вид, чем у тех крыс, которые не были прямоходящими. «Как же быстро они меняются», — подумал Яков, — «Что-то заставляет их приобретать новые формы, наверное, поломка в этих… Ну как их…» Он не смог вспомнить слова, которым назывался внутренний аппарат каждой частички, составляющей тело любого живого существа и передающийся по наследству от матери к детям. Школьный курс естествознания забылся, припомнил Яков лишь то, что учитель рассказывал о старейшинах-учёных, которые выяснили опытным путём, что в каждом теле есть составляющая, несущая память обо всех событиях рода, такое хранилище информации. И если на эту частичку повлиять и изменить её состав, то изменится и само тело. Вот оно менялось и у крыс. Под каким-то воздействием. Правда, кровожадность их лишь усиливалась. Снизу доносились рычащие звуки вперемежку с более сложными, отдалённо напоминающими невнятную речь. Монстры общались, видимо что-то обсуждая. Яков увидел, что пара тех, человекообразных крыс, двинулась в сторону от водопада, неуклюже переваливаясь с лапы на лапу, при этом несколько раз одна из крыс наступила себе на хвост. Тут перед глазами у Якова поплыли разноцветные круги, и он потерял сознание.

Когда пришёл в себя, сначала решил, что всё-таки умер. Лежал неподвижно, пока не возникла потребность открыть глаза. Они быстро привыкли к полумраку пещеры, но перед этим уши Якова уловили знакомый шум водопада. Он здесь, никуда не делся, и он жив. Упрямый инстинкт самосохранения заявил о себе настойчивым желанием поесть. Повинуясь ему, Яков проглотил три оставшихся куска сушёного мяса и запил водой из фляги, которая закатилась под правое плечо, больно его сдавив. Тошнотворный ком в горле исчез. Он попытался встать, но не смог, ноги ниже колен пронзили тысячи мелких иголочек. Тогда он стал усиленно их растирать, закатав штанины. Минут через десять он смог шевелить пальцами, ещё через пять минут кое-как поднялся и тихонько подошёл к краю расщелины. Внизу не было крыс, они ушли. «Что я не бросился вниз со склона, прямо к ним?» — спросил он себя. Но раз не бросился, значит упустил возможность покончить с собой на пике отчаяния. А что теперь? «Пойду», — решил он.

Развернув карту и сверив маршрут, Яков двинулся медленно в сторону к гроту, первому обозначенному на карте ориентиру. Сколько часов он блуждал по лабиринту в полной темноте неизвестно, но мысли его то и дело перескакивали с «Зачем я туда иду?» на «Я должен идти и предупредить всех» и на «А что потом?». Ноги несли его измученное тело автоматически, холода он почти не чувствовал. Когда совсем устал, стала кружиться голова, готовясь расстаться с сознанием, но Яков упорно цеплялся за обрывки мыслей, не отпуская его. Наконец наступило какое-то тупое безразличие. Лишь перед внутренним взором мелькало что-то блестящее, перемещаясь с одного поля зрения на другое, будто танцуя. «Наверное, это бабочка», — решил Яков, — «Указывает мне путь… Такая маленькая и резвая».

Позади остались узкие проходы, через которые протискивался с таким трудом, отвесные скалы, по которым карабкался из последних сил. Сам не заметил, что уже долго просто идёт по длинному коридору, в который проник, час назад, отодвинув два больших гладких валуна, обозначенных на карте красным крестом. Перед глазами маячила уже не только так называемая бабочка, но и целый рой насекомых, которые мелкими точечками оседали на зрачках, прилипали и мешали смотреть. Яков тёр глаза, понимая, что от напряжения последних дней и усталости у него начались видения — первые признаки сумасшествия. Под ногами, обутыми в кожаные сандалии, протёртые на ступнях до дыр, хлюпала вода.

Постепенно дышать становилось легче, несмотря на запах сырости и плесени на стенах пещеры. Яков остановился и ощупал эти каменные стены. Они были холодными и… ровными, хоть и шершавыми. Такими, как в домах и любых помещениях его мира. То есть, он шёл по тоннелю, сделанному не природой, а человеческими руками. Яков удивился: «Как мог я не заметить, что миновал границу?» Это была первая его осознанная эмоция за последние десять часов. Он ощупал ещё раз стены и потолок. Тоннель имел прямоугольную форму. Значит, здесь были люди. Они его построили для каких-то целей. Люди… Ему ведь предстоит встретиться с ними. Как будет объясняться с людьми и как будет принят ими он — существо из другой цивилизации, раньше Яков не думал. А теперь его мозг слишком устал, чтоб размышлять о чём — либо. Клонило в сон. Но тут вдруг Яков услышал монотонный гул над головой. Над крышей тоннеля что-то передвигалось, что-то массивное. И не одно. Может какие-то телеги или вагонетки? Он снова пошёл, глотнув воды. Фляга опустела, и он её выбросил. Сделав несколько поворотов, Яков заметил, что темнота вокруг него немного рассеялась. Он пошёл дальше, смутно предчувствуя, что в тоннель проникает настоящий солнечный свет, и он скоро его увидит. Дойдя до источника света, коим являлось метровое круглое отверстие из какого-то серого камня, расположенное над головой Якова довольно высоко, он зажмурился. Надо же! Над его головой — другой мир! Свет совсем другой! Он белый, он ласковый и зовущий к себе… Он нежный, не яркий. Не такой грубый и опасный, как огненный, вечно напоминающий тебе о своей силе и превосходстве. Этот свет тёплый и любящий, как мать. «Хотя, может и солнечный свет тоже обжигающий, просто сюда доходит немного его», — подумал Яков, отгоняя неизвестно откуда нахлынувшее чувство умиротворения и ностальгии. Только сейчас Яков обратил внимание, что стоит по пояс в грязной воде с затхлым запахом, справа и слева от него округлые стены, в одну из которых вколочены изогнутые железяки, служившие ступеньками. Он полез по ступеням, стараясь не смотреть вверх, так как при приближении к поверхности глаза его, даже сквозь закрытые веки, жгло и кололо. Наконец, он почувствовал открытое пространство вокруг. Подтянувшись на руках, он вылез из колодца и перекатился на твердую поверхность. На свой страх и риск открыл глаза, и его ослепило. Это было Солнце! Душу Якова наполнила радость. Глаза режет, но ничего. Будет время ещё разглядеть его и этот мир. Где он? Нащупал руками под собой и рядом что-то шелковистое. «Растения», — узнал Яков. Он сжал ладони и потянул к себе. Послышался тихий треск и шелест. Ленточки и волосинки остались в руках. Он понюхал их, и поплыл…