Конебер и доху аз мин

Ирина Михайловна Матияк, 2020

Эта коротенькая книжечка – литературный эксперимент, представляющий собой сборник эпизодов, повлиявших на формирование моей личности. Я верю, что погружение в прошлое помогает людям лучше понять себя и, следовательно, двигаться дальше. Надеюсь, что истории в духе «Похороните меня за плинтусом» покажутся любопытными кому-то еще. Содержит нецензурную брань.

Сычевка

Мы отправлялись в лето с Московского вокзала. Запах железной дороги, смесь тревоги и радости, волнение до щекотки в горле. Едем в Сычевку, к прабабушке и прадедушке, на неудобном брянском поезде. Время прибытия — 3 часа ночи. На нашей станции стоянка 30 секунд.

На Калужский поезд билетов не достать, хотя этот второй возможный вариант добраться до богом забытого городка в Смоленской области более приемлем. Поезд приезжает вечером, стоит 40 минут. Так долго, потому что на нем в специально отведенных вагонах в сычевскую тюрьму возят зеков. Однажды я видела, как гнали группу людей в жуткой одежде. Произвели впечатление автоматы и наручники за спинами.

Приезжая ночью, всегда боялись проехать станцию. Долго стояли в тамбуре, вглядываясь в плывущую за окном черноту. В этот раз поезд не остановился. Несколько секунд замешательства, и мама дернула ручку стоп-крана. Состав с грохотом затормозил, прибежал бригадир, наорал матом, наши вещи полетели на шпалы соседнего пути. В кромешной тьме собрали пожитки, чудом, по голосу, нашли встречающую нас бабушку Фенечку, пошли вдоль рельсов домой. Можно было бы и по освещенной дороге, через город. Но путь занял бы порядка 40 минут. Наша улица Луначарского примыкала к переезду, на ощупь по железной дороге намного короче.

В старом деревянном жилище запах сырости и грязи. Дедушка Миша вышел встречать. Любимый красный термос с заверенным шиповником. Каждый раз не знаешь из чьей сахарницы накладывать сахар — бабушкиной или дедушкиной. Почему-то этот продукт они покупали каждый по отдельности.

По утрам обычно будил окрик: «Вставайте, чирти, ись пора!». Бабушка Фенечка, высокая, худая, в платке и длинной засаленной юбке, похожая на иллюстрацию из книжки Чайковского «Федорино горе», очень интересно выражалась. Лично мне нравились фразы «Да пошла ты в кобылью жопу» и «Обоссать и заморозить».

Дедушка Миша ежедневно был «подшофе». Сидел за столом, философствуя и поднимая вверх указательный палец. Я знала про него, что он второй бабушкин муж и не родной отец маминой мамы. И еще — что он из детдома и играл на трубе в оркестре.

У деда был организован столярный кабинет в пристройке к дому. Удаляясь туда, он возвращался пьяным. Обыскивали сарай много раз, а заначку нашли через 3 года после его смерти. Я увидела крысу в туалете и случайно наклонилась над сточной ямой, чтобы проследить, куда она побежала. Оказалось, под сиденьем смастеренного горшка были оборудованы полки. Девять литров неожиданного наследства.