Поющие пруды

Ирина Матлак, 2020

Переезжая в модную новостройку, затерянную среди лесов, я надеялась начать новую жизнь. Но даже не предполагала, что жизнь изменится настолько! Новая школа, друзья, тусовки… пруды, которые поют по ночам. Странные смерти и пробирающие до дрожи видения. Чем дальше – тем сильнее ужас, тем непрогляднее подкрадывающаяся ночь. Можно победить страх, если боишься чего-то извне. Но что делать, если чудовищем вдруг оказываешься… ты сама?

Глава 5

Прежде чем подняться в ненавистные семь утра, я отключила три будильника. После третьего снова едва не заснула, но все-таки усилием воли заставила себя выползти из кровати.

Сегодняшняя пробежка была недолгой, а последовавший за ней завтрак — как обычно, вкусным. Майкл приготовил омлет с поджаренным беконом, запах которого заполнил весь первый этаж.

— Ну, на, на, попрошайка! — один кусочек бекона отправился в рот Джеку, страдальчески на меня взирающему.

— Собьешь ему весь режим, — неодобрительно заметил Майкл, подливая мне в кружку чай.

— Ничего, иногда можно его побаловать, — я потрепала Джека по голове. — Он у нас хороший мальчик.

До школы предстояло идти от силы минут десять, поэтому я не торопилась. Спокойно позавтракав, еще раз взглянула на расписание, проверила, все ли учебники положила в рюкзак и, удовлетворившись осмотром, вышла из дома.

— Удачи! — пожелал мне вдогонку Майкл.

Я с улыбкой ему отсалютовала и, выйдя за ворота, неожиданно наткнулась на припаркованный у них мерс. Дверь со стороны водителя открылась, и из машины вышел Данила собственной персоной.

— Если мне не изменяет память, права у нас выдают с восемнадцати? — с легкой усмешкой припомнила я.

— Кого в этой глуши волнуют права? — вопросом на вопрос ответил Данила и, открыв пассажирскую дверь, пригласил: — Прошу.

По дороге мы заехали еще и за Алисой, хотя от ее дома до школы было буквально подать рукой. Я не обманулась ее улыбкой и деланно бодрым приветствием — тот факт, что меня подвез Данила, ее явно не обрадовал.

Как вскоре оказалось, не один Данила эксплуатировал родительскую машину — вместе с нами на школьную парковку въехали Кир с Ником, который этим утром выглядел мрачнее тучи. Не требовалось долго думать, чтобы понять, чем вызвано его далеко не радужное настроение. Помимо машин, на отдельной, специально предназначенной для этого зоне, выстроились в ряд велосипеды, видимо, принадлежащие ребятам из старого поселка.

Само здание школы делилось на две части, соединенные подвесным переходом: первая была сложена из добротного темно-красного кирпича, а вторая красовалась светлой, явно новой облицовкой и евроокнами.

Выйдя из машины, мы всей компанией направились к главному входу, когда нас нагнала запыхавшаяся Анжелика.

— Привет, народ! — приветствовала она и сходу спросила: — Биологию кто-нибудь даст списать?

Вместе с учебниками и расписанием Яна накануне дала мне и список домашней работы. Проблем с учебой у меня никогда не было, так что со всем, в том числе и биологией, я справилась быстро и без особого труда.

— Ты моя спасительница! — обрадовалась Анжелика, когда я извлекла из сумки и протянула ей тетрадь.

В итоге мы отделились от остальных и вместо того, чтобы идти в класс, расположились в укромном уголке коридора. Анжелика, разместившись на подоконнике, быстро переписывала решения задач, а я смотрела в окно. Отсюда открывался вид на парковку, раскинувшиеся неподалеку коттеджи и часть внутреннего двора. По оконному стеклу ползли дождевые капли, сливающиеся в кривые дорожки и стекающие вниз. Снаружи царила извечная серость, разбавить которую не могли даже последние, задержавшиеся на ветках яркие листья.

Внезапно в разгоняемых светом фонарей утренних сумерках я увидела въехавший на территорию школы байк. Сердце, отреагировав быстрее разума, екнуло и пропустило удар. Это был тот самый байк! Тот же, что я позавчера видела у своего дома!

— Анжел, — позвала я, не отрывая взгляда от спешивающегося мотоциклиста. — Анжелика…

— Что? — та в свою очередь не отрывалась от списывания.

— Кто это?

Вынужденно подняв глаза от тетради, она проследила за моим взглядом и протянула:

— Ааа, ты о Егоре… забудь. Он вариант еще худший, чем Данила.

— Почему? — поинтересовалась я, неотрывно наблюдая за высоким темноволосым парнем, который, перекинув через плечо лямку рюкзака, направился к крыльцу.

— Он из «деревенских», хотя вообще-то со своими тоже не особо общается. Учится в одиннадцатом. Одиночка. Его отец лесник, так они фактически в лесу и живут. Красавчик, конечно… пожалуй, за такую внешность все его странности простить можно, но он никого не замечает.

Я никогда не жаловалась на плохое зрение, и пусть и мельком, но сумела его рассмотреть. Не сказать, чтобы подобный тип внешности мне нравился, но отрицать привлекательности этого Егора было нельзя. И все же, глядя на него, я в первую очередь видела ночного мотоциклиста, изучающего меня из-под шлема.

Первым уроком стояла все та же биология. Я, не задумываясь, заняла место рядом с Анжеликой, которая очень удачно сидела одна на последней парте. К моему сожалению, без приветственных речей не обошлось. Пришедшая к нам директриса представила меня классу, не забыв упомянуть о вкладе моего отца не только в строительство поселка, но и в саму школу. Мне в это время не оставалось ничего другого, кроме как стоять у доски под прицелом обращенных ко мне взглядов и мечтать, чтобы все это поскорее закончилось.

На большой перемене Анжелика потащила меня в столовую, которая оказалась общей с «деревенскими», как их все называли. Судя по свежему ремонту и новой мебели, ее тоже недавно отреставрировали. Но даже при том, что в ней могли есть все учащиеся, существовало негласное разделение на две зоны. В одной сидели жители нового поселка, в другой — старого, и эту черту никто не пересекал.

— Народ, есть предложение, — Ник с размаху плюхнул на наш столик заставленный едой поднос. — Вечером приглашаю всех к себе.

— Тебе предки мало мозги песочили? — удивилась Анжелика.

Ник поморщился:

— Скорее, наоборот. Но отец загорелся идеей «альтернативы», которую вчера упомянул Маринин дед. Мать собирается приготовить диетические бургеры и пп-шную пиццу.

— Какое кощунство! — возмутилась Анжелика. — Может, еще и диетическую колу будем пить?

— Вообще-то протеиновые коктейли, — слегка смутившись, возразил Ник.

Анжелика деланно закатила глаза:

— Я пас.

— Я тоже, — поддержала ее Алиса. — Мои совсем ополоумели. Собрались неделю под домашним арестом меня держать, представляете? Нет, я, конечно, этому бреду подчиняться не собираюсь, но сегодняшний вечер все-таки проведу дома.

В какой-то момент я потеряла нить разговора, так как в столовую вошел он.

Его приход я почувствовала сразу. Это было сродни инстинкту, или шестому чувству, подтолкнувшему обернуться к двери.

Не знаю, в чем было дело, ведь Егор действительно не относился к тому типажу, который мне всегда нравился. Но сейчас при виде него сердце почему-то екнуло, что я списала на нашу недавнюю ночную встречу. Показалось, что сопровождающий его приход сквозняк, долетев до меня, принес аромат леса — можжевельника и мокрого дерева.

На Егоре были простые темно-синие джинсы и черная толстовка, капюшон которой он накинул на голову. Несколько темных, чуть длинноватых прядей выбились на лоб, и он отвел их небрежным жестом, который отчего-то привлек мое внимание.

Взяв пару пирожков и чай, Егор занял пустующий угловой стол. Возникло ощущение, что в столовой существует не только черта, разделяющая жителей старого и нового поселков. Но и черта, отделяющая этого парня от нас всех.

Поймав себя на том, что слишком долго его рассматриваю, я собралась отвернуться, когда наши взгляды внезапно встретились. На этот раз никакие убеждения себя в том, что во всем виновата ночная встреча, не помогли.

Мы сидели на значительном расстоянии друг от друга, но казалось, что его глаза смотрят прямо в мою душу. Это было невозможно, но еще казалось, что я различаю их цвет. Охристый, с зелеными крапинками. Цвет леса.

Заставив себя прервать затянувшийся зрительный контакт, я в несколько глотков допила уже остывший кофе.

— Марин, ты с нами? — Данила пощелкал пальцами у меня перед лицом. — Что увидела там такого интересного?

Я неопределенно повела плечами и, опустив глаза в тарелку, решительно ее отодвинула. Аппетит внезапно пропал.

Последним уроком сегодня стоял английский, преподавательница которого мне понравилась с первого взгляда. Не знаю, почему. Просто было в ней что-то располагающее. Со слов Анжелики, она только недавно окончила универ и приехала сюда по распределению. А может, мне просто понравилась ее внешность. Несмотря на то, что меня природа тоже не обделила, в глубине души мне всегда нравилась именно такая красота — яркая, броская. Натуральные рыжие волосы и карие глаза.

Папа с детства нанял мне учителя английского. Вдобавок, мы много путешествовали, несколько летних каникул я вообще провела в США. Поэтому английский знала если не в совершенстве, то на очень хорошем уровне, как и объясняемую сейчас тему. Но слушать Марию Викторовну все равно было приятно.

В прошлой школе я вообще не посещала уроки английского, четвертые оценки мне всегда выводили автоматом. Но сейчас я не хотела выделяться и привлекать к себе внимания, поэтому решила ничего не пропускать.

Не привлекать к себе внимания не получилось.

Все началось примерно в середине урока, когда я внезапно захотела пить. Сходила в туалет, глотнула воды из-под крана и вернулась обратно в класс. Все бы ничего, но спустя минут пять приступ жажды повторился, да притом еще более сильный.

Я терпела, как могла, но силы на сопротивление быстро иссякали. Это было ужасно. В сто раз хуже, чем жажда, мучающая в летний зной. Горло пересохло и стало шершавым, во рту появился неприятный привкус, пальцы рук и ног похолодели.

— Простите, — подняв руку, произнесла я севшим голосом. Пришлось перебить преподавательницу, но в настоящий момент это не волновало. — Я неважно себя чувствую, можно мне пойти домой?

Мария Викторовна с легким беспокойством на меня посмотрела и кивнула:

— Конечно, Марина. Но чем идти домой, лучше зайдите в медпункт. Пусть вас проводит…

— Спасибо, не нужно меня провожать, — во второй раз перебила я, поднявшись с места. — Извините и до свидания…

Из класса я вылетела буквально пулей. Промчалась по кажущимся чрезмерно длинным коридору, не замечая ничего вокруг, и, оказавшись в туалете, снова прильнула к крану. Я пила и пила, жадно вбирая такую желанную влагу.

Со стороны, наверное, выглядела сумасшедшей…

Когда стало немного легче, я шумно втянула воздух и медленно осела на пол.

Что это было? Что со мной? Это проявление какой-то болезни?

Наверное, действительно стоило пойти в медпункт, но я не хотела. С медициной в целом у меня были странные взаимоотношения еще с малолетства. Я практически никогда не болела, а если и заболевала, то лечил меня всегда Майкл — и безо всяких таблеток, травяными чаями и сборами. Так что с врачами я была на «вы» и никогда не испытывала не только желания, но и потребности их посещать.

Поэтому и сейчас решила идти домой, к Майклу, у которого всегда находилось средство от всех недугов.

Кое-как поднявшись на слегка онемевшие ноги, я сделала еще несколько глотков и умыла лицо. Посмотрев в висящее над умывальником зеркало, отметила чрезмерную бледность и пролегшие под глазами тени — и впрямь болезненный вид.

Уперевшись руками в раковину, чуть подалась вперед и заметила, что вдобавок в нескольких местах треснули, будто обветрившись, губы. Точно помнила, что еще утром с ними все было в порядке…

С протекающего крана срывались тяжелые капли, чей стук о кафель действовал на нервы. Нужно было идти, но я все продолжала стоять, опасаясь, что страшный приступ может повториться. Наверное, в следующий раз вместо половины учебников нужно будет брать в школу пару бутылок воды…

Следующую мысль я не додумала, потому что отражение в зеркале внезапно изменилось. За моим плечом появился мутный женский силуэт, который уже в следующую секунду обрел различимые черты. Красивое, но какое-то посеревшее лицо, щека которого покрыта полупрозрачной белесой чешуей; спутанные длинные волосы, с которых стекает вода. И ничего не выражающие, как будто рыбьи глаза, чей взгляд прикован ко мне.

Не знаю, как мне удалось подавить рвущийся из груди крик.

Ощущая, как все внутри стынет от ужаса, а по телу прокатывается крупная дрожь, я резко обернулась.

Позади меня никого не оказалось.

Взяв себя в руки, глубоко вдохнула и, медленно повернувшись обратно, вновь посмотрела в зеркало, где теперь отражалась только я сама — испуганная и еще более бледная.

Подхватив валяющийся на полу рюкзак, я стремительно вышла из туалета и, привалившись спиной к стене, помассировала гудящие виски.

Что со мной происходит? Сначала та галлюцинация в бассейне, теперь в зеркале… еще и эта ненормальная жажда. Неужели я и впрямь больна? Или, что еще хуже, схожу с ума?

На выходе из школы меня нагнал Данила.

— Фух, успел! — обрадовался он. — А я думал, ты уже ушла. Ходила в медпункт?

Я отрицательно качнула головой.

— Ты какая-то бледная, — заметил он. — Подвезти тебя до дома?

— Не стоит, — не колеблясь, отказалась я. — Лучше возвращайся на урок. И, Данил… не знаю, что происходит между вами с Алисой, но ты ей явно небезразличен. Поэтому не нужно…

— Не нужно что? — не дослушав, резко перебил он и, неожиданно приблизившись ко мне практически вплотную, посмотрел в глаза. — Меня давно не интересует ни Алиса, ни ее чувства. Слушай, я сам никогда не верил, что можно увлечься девушкой всего за несколько дней. Но скажу прямо — ты понравилась мне с первого взгляда. Чертовски понравилась.

Я вздохнула — ну вот, опять. Такие признания меня уже давно не удивляли.

— Давай поговорим об этом позже, — попросила, понимая, что пытаться переубеждать его бессмысленно. — Я и правда чувствую себя не очень.

Он еще порывался меня подвезти, но мне удалось откреститься хотя бы от этого.

Дело было даже не в самом Даниле. Несмотря на излишнюю самоуверенность, он казался неплохим парнем и в целом был мне симпатичен. Просто слишком часто я сталкивалась с таким к себе отношением. С мгновенно возникающей симпатией, постепенно перерастающей в навязчивое преследование, а потом переходящей практически в ненависть. Этот круг повторялся из раза в раз. Со всеми. И я больше не хотела быть его частью.

Выйдя на крыльцо, я поежилась от холодного ветра, перемешенного с мелкой моросью. Погода отличалась завидным постоянством и, несмотря на обеденное время, казалось, что наступил вечер. Сейчас серость не раздражала, отлично вплетаясь в канву моего далеко не солнечного настроения.

Школьный двор я пересекала неспешно, подставляя лицо холодной дождевой пыли. Обогнула обновленный корпус, прошла вдоль спортивной площадки и, оказавшись у парковки, замедлила шаг.

На одном из парковочных, предназначенных для велосипедов мест, стоял знакомый мотоцикл. И подходящий к нему парень теперь уже тоже был знакомым. Егор явно меня заметил, но не подал вида. Я тоже собиралась пройти мимо — в конце концов, у меня и без него хватало причин для волнения. Но почему-то вместо того, чтобы идти к школьным воротам, я направилась к нему.

Не дав себе времени задуматься над своими действиями, приблизилась к нему и сходу обронила:

— Ты останавливался у моего дома позапрошлой ночью?

Егор меня проигнорировал. Словно нарочно не замечая моего присутствия, убрал у байка подножку и взялся за руль.

— Я вообще-то с тобой говорю, — события последнего получаса вылились в невольное раздражение.

Прошло еще несколько долгих мгновений, прежде чем Егор посмотрел на меня в упор и ровно ответил:

— Останавливался.

— Зачем?

— Я обязан отчитываться? — он выразительно изогнул бровь. — Или нам, простым смертным, запрещено находиться рядом с территорией… элитников? Кажется, так вы себя называете?

Мне тоже не приходилось по душе отношение одноклассников к жителям старого поселка. Я не разделяла нас на «элитников» и «деревенских», не считала себя лучше других. Но тон, каким со мной разговаривал Егор, усилил раздражение, которое я постаралась подавить.

— Я себя так не называю, — ответила, сдерживая эмоции.

Будто снова забыв о моем присутствии, Егор не посчитал нужным ответить. Отвернувшись, сел на мотоцикл и завел мотор.

Я никогда не навязывала свое общество тем, кто не был расположен со мной разговаривать. Не собиралась делать этого и сейчас, хотя моя эмоциональная сторона продолжить разговор хотела неимоверно. И высказать все, что думаю, хотелось тоже. Но рационализм, как всегда, одержал верх. Я понимала, что в первую очередь злюсь не на этого парня, а на события последних дней, выбивших меня из колеи.

Больше не медля, я обогнула байк, не глядя при этом на его владельца, и направилась к воротам. Но не сделала и пары шагов, как пошатнулась от внезапно накатившего головокружения и онемения в ногах.

Да что же это такое…

— Садись, — неожиданно произнес поравнявшийся со мной Егор. — Подвезу.

Гордость бунтовала против принятия его помощи, но все тот же рационализм и здравый смысл быстро ее заглушили. Совсем недолго поколебавшись, я осторожно села на байк, одновременно подумав, что уж лучше бы согласилась ехать с Данилой.

— Держись крепче, — добавил Егор, вслед за чем мы сорвались с места.

Инстинктивно обхватив его за пояс, я ощутила холод кожаной куртки и усилившийся запах можжевельника. Хвойно-древесные ноты щекотали обоняние, вызывая странное волнение. Стоило выглянуть из-за плеча мотоциклиста, как в лицо ударял сильный ветер, но, прячась за широкой спиной, я его не ощущала.

Мелькающие по обеим сторонам дороги коттеджи и деревья сливались воедино, размывались, словно от сильного дождя. Дорога была ровной, но все-таки байк иногда подбрасывало, вынуждая меня обнимать Егора еще сильнее.

Болезненное головокружение отступило так же быстро, как пришло, и сейчас голова слегка кружилась разве что только от высокой скорости. До моего дома мы домчались в считанные минуты. Когда я спешивалась, глубоко внутри появилось легкое разочарование — эта короткая поездка мне внезапно понравилась… глупость какая!

— Спасибо, — поблагодарила я несколькими мгновениями позже.

Егор молчал, и показалось, что он снова меня проигнорирует.

Тем неожиданнее стали его следующие слова:

— Чтобы посмотреть на тебя.

— Что? — не поняла я.

— Ночью я останавливался у твоего дома, — неотрывно глядя мне в глаза, произнес он. — Чтобы посмотреть на тебя.

Не дав мне ни отреагировать на такое признание, ни хоть как-то его осмыслить, Егор уехал. Вот так просто и уже привычно сорвался с места и вновь предоставил мне растерянно смотреть в его стремительно удаляющуюся спину.